Текст книги "Тайна дуэльных пистолетов"

Автор книги: Пьер Буало-Нарсежак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

ТАИНСТВЕННЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ

Момент неловкости прошел, и Боб снова вернулся в нормальное состояние. Он проводил Франсуа в его комнату на втором этаже.

– Мы должны были бы начать отсюда, – сказал он. – Но папа стал просто невозможным из-за своих кукол-автоматов. У него в голове только они. Тебе нравится комната?

Да, комната Франсуа очень понравилась. На стенах веселые обои с рисунком, изображающим всадников, берущих препятствия. Кровать старинная, бархатные занавеси подхвачены лентами с двух сторон, кожаные кресла, удобные даже на вид. Мальчик открыл обвитое плющом окно и вдохнул воздух, пропитанный дождем и черноземом. Ветер разогнал облака, и влажные аллеи сада слегка дымились от солнечных лучей.

– Ты увидишь, что наш сад типичен для хозяина-ученого, – сказал Боб. – В нем растут только сорняки. Раньше садом занималась госпожа Хамфри. У нее больные вены на ногах, она едва ходит и уже с трудом справляется с делами по дому.

Он облокотился на подоконник рядом с Франсуа.

– Когда мой отец женится, я надеюсь, что все войдет в норму. Мисс Маргрейв хорошая, ты увидишь. Она живет одна в Гилфорде, в часе езды от нас, и часто приезжает.

Минуту он молчал, а потом, прогнав осу, которая пыталась влететь в кЪмнату, сказал тихим голосом:

– Я был совсем маленьким, когда умерла моя мама. Я ее не помню. Я знаю, что с мисс Маргрейв все будет по-новому, но это будет лучше, чем было до сих пор. Мы наймем садовника. Папа хочет построить лабораторию в глубине парка позади дома. У него большие планы. Мой папа не такой, как все. Он живет, глядя вперед… Хочешь посмотреть другие комнаты? Я должен тебя предупредить, что они наполовину пустые. Папа вынужден был многое продать, потому что на его исследования требовались деньги.

Он увлек за собой Франсуа и, показав ему коридор, добавил:

– А вот здесь папина комната. Потом идет моя, за ней комната госпожи Хамфри, а против нее – вторая комната для гостей. Там ничего интересного. Но сейчас ты увидишь салон, это очень любопытно.

Мальчики спустились вниз, и Боб открыл дверь.

– Вот наш музей!

У Франсуа буквально глаза разбежались. Он сделал несколько осторожных шагов, опасаясь ступать на покрывавший пол прекрасный персидский ковер. Вокруг было множество изящных вещей из лака, нефрита, слоновой кости с чеканкой и инкрустациями. Чувствовалось, что вещи тщательно отбирались.

– Мой дедушка был консулом, – объяснил Боб. – Он занимал высокие посты в разных странах и привез множество вещей. Посмотри, вот это столик для курильщиков опиума, тут же чаши и трубки. Вот молитвенник из Бомбея. Здесь развешено оружие. Есть даже бумеранг. А что ты скажешь по поводу этой сабли самурая?

Боб ловко скользил между низкими столиками, заставленными самыми разными предметами, и показывал то шахматную доску с выточенными фигурами, то шкатулку со старинными кольцами.

– Бедная госпожа Хамфри! Представляешь, когда ей приходится здесь убираться? Знаешь, что мне нравится здесь больше всего? Вот это!

Он взял со стола плоскую коробку и открыл ее. В ней лежали два тщательно вычищенных пистолета с длинными дулами.

– Это пистолеты для дуэли, – объяснил он. – Они, конечно, не новые. Я их сам чищу. Подержи их. Удивительно легкие, правда?

Франсуа поднял пистолет и шутя прицелился в маску из Африки.

– Вообще ими можно пользоваться, – сказал Боб. – В коробке есть даже пули. Посмотри, как я с ними управляюсь.

Он очень ловко зарядил один из пистолетов, но, услышав шаги в столовой, забеспокоился.

– Это госпожа Хамфри, – прошептал он. – Она не любит, когда я бываю здесь.

Он убрал пистолеты обратно, быстро положил коробку на место и вернулся в центр салона. Когда гувернантка появилась в дверях, он с невинным видом говорил своему другу:

– Сюда никто никогда не заходит. Гостей папа не принимает. Ведь это правда, госпожа Хамфри?

Гувернантка бросила на него строгий взгляд.

– Время пить ваши капли, – сказала она. – Я уже все приготовила.

– Хорошо, мы идем.

– Ты болен? – спросил Франсуа, когда гувернантка ушла.

– Да нет, просто доктор вбил себе в голову, что мне надо похудеть.

В кухне Боба ждал полный стакан розоватой жидкости. Он открыл буфет и взял большой кусок пирога. Потом сказал со смехом:

– Это чтобы заесть.

Он выпил залпом весь стакан и вонзил зубы в пирог.

– Какая гадость! Пошли, я покажу тебе гараж.

Часть гаража была превращена в мастерскую. На заляпанном краской столе стояло сложное металлическое сооружение в виде системы колес, а рядом с ним – материал для паяния.

– А где же машина? – спросил Франсуа.

– Большую часть времени она стоит во дворе, потому что в гараже для нее не осталось места. Скоро эти автоматы до того заполонят дом, что нам самим придется переезжать в гостиницу. Я очень люблю наш маленький «моррис» [9]9
  Марка легковых автомобилей, выпускаемых в Великобритании.


[Закрыть]. Я уже научился водить, меня учила мисс Маргрейв. Как только достигну нужного возраста, сдам экзамены и получу права. А ты умеешь водить машину?

– Нет, – признался Франсуа.

– Тогда я буду тебя учить… Подожди!

Гравий аллеи шуршал под чьими-то ногами. Мальчики вышли из гаража и увидели человека, направлявшегося в сторону площадки перед входом в дом. На нем был габардиновый плащ, стянутый в поясе. Пышная светлая борода и свисающие усы скрывали нижнюю часть его лица, а шляпа с опущенными полями прикрывала глаза.

– Господин Скиннер у себя? – спросил незнакомец.

– Нет, отец вернется только к вечеру.

– Ах, как это некстати!

Незнакомец снял шляпу, разгладил отсвечивающие рыжиной волосы и с сомнением поглядел на дом.

– Вы можете ему позвонить, – предложил Боб.

– О нет! Это не телефонный разговор.

– В таком случае, я сожалею.

Похоже, этот человек не собирался уходить. Он недоверчиво рассматривал Боба. Потом внимательно посмотрел на Франсуа, как будто подозревая, что мальчики лгут.

– А что, если я ему оставлю записку? – спросил он. – Но мне нечем писать. Дайте лист бумаги и карандаш.

Говорил он хриплым голосом. Боб глазами попросил у Франсуа совета. Франсуа пожал плечами.

– Ну что ж, входите, – неуверенно произнес Боб. Конечно, этот человек не был приглашен ни в салон,

ни даже в кабинет. Боб просто открыл дверь в столовую. . – Останься с ним, – шепнул он Франсуа.

Человек сел и начал играть пальцами по столу. Он явно размышлял. Франсуа заметил, что его скулы покрыты веснушками, брови шелковистые, ресницы почти белые, а глаза слишком светлые. Словом, он походил на скандинава.

Вернулся Боб и положил перед незнакомцем блокнот и ручку. Чтобы не мешать, мальчики отошли в угол комнаты, стараясь, однако, не упускать из виду этого непонятного человека, который морщил лоб, размышляя над листом бумаги. Тот написал несколько слов, зачеркнул их и начал снова. Возможно, он предпочитал бы остаться в комнате один. Потом сердитым жестом вырвал лист из блокнота, смял его и положил в карман.

– Я вернусь завтра, – буркнул он, поднимаясь со стула.

Боб подошел к нему.

– Пожалуйста, скажите ваше имя.

– Незачем. Господин Скиннер меня не знает. Я приду снова. Может быть, следующий раз мне повезет.

На пороге он остановился и бросил взгляд в кабинет, дверь в который Боб по забывчивости оставил открытой. Потом надел шляпу и вышел, сопровождаемый Бобом.

– Странный человек, – сказал, вернувшись, Боб. – У него какой-то забавный акцент. Как-то я слышал разговор одного ирландского фермера, так это было что-то похожее. А ты заметил, как он все разглядывал? Видимо, это еще один изобретатель. Они все ненормальные.

– Боб, не говори так о своем отце!

– В том-то и дело, что это относится к моему отцу тоже. Человек он прекрасный, может, даже гениальный, но;– не от мира сего.

Мальчики прыснули от смеха.

– Так говорит мой преподаватель по математике, – снова начал Боб. – Вот ты, пожалуй, тоже «не от мира». Ты из таких же людей, как мой папа. Пошли посмотрим на господина Тома.

Они вернулись в кабинет, и Боб взял из витрины куклу.

– А тебе это разрешают? – спросил Франсуа.

– Мы же с тобой не делаем ничего плохого! Правда ведь, господин Том? Хорошо ли вы спали? Что меня ужасно раздражает, так это его манера насмешливо поглядывать на все вокруг.

Боб плюхнулся в единственное кресло и глубоко вздохнул. .

– Как подумаешь, что на эту штуку потрачены миллионы! Я повторяю то, что говорит папа. Возможно, мы разбогатеем. Понимаешь? У мисс Маргрейв большое состояние, а мой отец самолюбив. Он не хочет ни от кого зависеть. Ну скажи, кто захочет заплатить миллионы, чтобы просто поболтать с господином Томом? Если бы ты только слышал, какие у отца планы! То он решает построить завод, то вдруг начинает вести дела с американцами. Скажи, ты тоже живешь на другой планете?

– Хотел бы, – со вздохом ответил Франсуа.

– А я нет. Я больше похож на мою мать. Я люблю стабильность и верность. Бывают дни, когда мне просто нехорошо делается от этих автоматов.

Он вскочил на ноги.

– Я слышу наш «моррис».

Боб быстро поставил обратно в витрину господина Тома и увлек за собой Франсуа навстречу отцу.

– Папа, к тебе приходили.

Он описал незнакомца. Господин Скиннер развел руками.

– Не представляю, кто это мог быть, – сказал он. – Однако не будем ломать голову, раз он все равно вернется. Госпожа Хамфри, где вы? Нам хотелось бы выпить чаю!

Он взял Франсуа за руку.

– Мой милый мальчик, я не знаю, чем вы в жизни хотите заняться, но я вам не советую выбирать дело вроде моего. Люди ничего не понимают, и постоянно надо все пробивать. Ах, как бы мне хотелось чаю! Боб, пойди помоги госпоже Хамфри.

Он снял плащ и повесил его на вешалку. Потом обратился к Франсуа:

– Проходите вперед, господин Без Козыря. Знаете, мне нравится ваше прозвище. Я думал о нем, возвращаясь домой. Оно бы очень подошло и мне тоже. У меня на руках прекрасные карты, и я стараюсь выиграть лучшую партию.

Госпожа Хамфри подала чай.

– Боб, ты другим оставишь немного пирога? Франсуа думал, что он попадет в традиционный английский дом, хозяева которого чопорны и скучноваты.

Но Скиннеры его просто ошеломили. Он себя прекрасно чувствовал как с Бобом, так и с его отцом. Мальчик разглядывал худые руки господина Скиннера с длинными, очень тонкими пальцами, все время находившимися в движении. Они абсолютно соответствовали его беспокойному, живому уму, в то время как мягкие, полные руки Боба свидетельствовали о чистосердечии его натуры.

«Говорят, какой отец, такой и сын! Это не так, – думал Франсуа. – Не исключено, что Боб сознательно не хочет походить на своего отца. Между ними должен быть скрытый конфликт».

В кабинете зазвонил телефон, инженер извинился и вышел. Дверь осталась открытой, и мальчики слышали его голос.

– Я абсолютно спокоен, – пробормотал Боб. – Как только мы куда-нибудь соберемся, всегда находится желающий с ним встретиться.

– Алло! Говорите громче! Это вы, Меррил? Я вас не узнал. Что? Я снова должен вернуться к вам для разговора? Сейчас? Нельзя ли это немного отложить? Я же вам только что говорил, что должен везти детей на концерт. Я вас очень плохо слышу.

– Что я тебе говорил? – бросил Боб.

Он доел последний кусок пирога и облизал сладкие сливовые капли на пальцах.

– А вы не можете рассказать это по телефону? Хорошо, через час. Раньше я прибыть не смогу. Я только что вернулся. Спасибо.

Когда господин Скиннер вернулся, у него был усталый и унылый вид.

– Что он хочет от меня? Мне очень неприятно, дорогой Франсуа. Я уже рассказывал вам, что господин Меррил финансирует мою работу. Вы его, наверное, увидите. Это очень приятный человек. Но поскольку у него много денег, он думает, что все должны ему подчиняться. Я не должен жаловаться, потому что он подписал со мной прекрасный контракт. Только контракты – это как наручники. Вы связаны, вы потеряли свободу. Господин Меррил хочет снова видеть меня, значит, я обязан вернуться, отложив все другие дела. Ну что же, я скоро поеду к нему. Давайте без спешки допьем чай.

– На концерт не идем? – спросил Боб с напускным безразличием.

– Почему же! Я вас довезу на машине. Остаться с вами я не смогу. Но вы достаточно большие, чтобы вернуться домой самостоятельно. Вы возьмете такси.

Господин Скиннер выпил вторую чашку чая.

– Следите за часами, и когда надо будет ехать, извлеките меня из кабинета в приказном порядке.

И он быстро вышел.

– Господин Меррил, – зло сказал Боб. – Вечно этот господин Меррил!

– Он что, банкир? – спросил Франсуа.

– Совсем нет. Он делает холодильники. Но он их производит на конвейере завода, огромного, как здание вокзала. И вот увлекся автоматами и собирается наладить их серийное производство. Я видел его рекламные проспекты: «Аудиовизуальные изобретения, доставляющие радость!» Представляешь? Мне это совсем не смешно! Госпожа Хамфри, пожалуйста, еще что-нибудь осталось? Принесите нам тостов. Спасибо!

– Так надо радоваться, – сказал Франсуа.

Боб взял кусок сахара, разгрыз его и продолжил размышления:

– Конечно. Вроде надо радоваться. Но знаешь, когда я вижу, как отец тратит последние силы на производство этих игрушек… Нет, здесь что-то не так. Я не смогу тебе этого объяснить, но я чувствую. Понимаешь, получается, что мой отец в чем-то больше ребенок, чем я.

Госпожа Хамфри принесла полную тарелку жареных хлебцев.

– Клади себе, – сказал Боб.

– Ты слишком много ешь, – заметил Франсуа. Боб пожал плечами.

– Так говорит и врач. Он мне сделал на эту тему целый доклад. По его мнению, ожирение связано с психикой. Ну и что? Я не жирный, я толстый, а это не одно и то же!

Он старательно намазал хлебец маслом, а затем положил на него мед.

– Шотландский мед! Пахнет поляной! Часы пробили шесть.

– Похоже, надо уже собираться, – сказал Боб. – Я знаю отца. Когда он погружается в свои записи, вытащить его оттуда… – Он поискал французское слово. – …трудновато!

– Я должен переодеться? – спросил Франсуа.

– Нет. У нас рано начинают спектакли и концерты, чтобы люди могли успеть после работы. Так что никто особенно не наряжается.

– Отец разрешает тебе одному ходить в театр?

– Когда угодно! Мне ведь, старик, пятнадцать! Прежде чем встать из-за стола, он еще раз облизал ложку с остатками меда. Потом мальчики постучали в кабинет.

– Папа!

Господин Скиннер открыл дверь. Он держал в руке очки, как автомат Том. Взгляд его был еще где-то далеко. Франсуа заметил на столе красную папку и целую гору листков с заметками. Боб, чисто выговаривая фразы, произнес:

– Господин Том, хорошо ли вы провели день? В состоянии ли вы поехать с нами?

Господин Скиннер поддержал игру и ответил, подражая автомату:

– С большим удовольствием.

Потом он улыбнулся, обнял сына за шею и дружески потряс его.

– А вы, Без Козыря, тоже подсмеиваетесь над своим отцом? Боб никого не уважает, он просто держит нос по ветру. Все! Пошли.

Он сложил свои бумаги в папку и завязал тесемки. Потом поставил папку в шкаф, запер его на ключ и посмотрел на часы.

– У нас еще есть время. Я покажу вам Стрэнд [10]10
  Одна из центральных улиц Лондона, подобная Бродвею в Нью-Йорке или Шан з'Элизе в Париже.


[Закрыть]. Фестиваль-холл совсем рядом, на другом берегу Темзы.

Старый «моррис» ждал на улице. Машина была уже старая, кое-где со следами ржавчины.

– Это черта нашего характера, – сказал инженер. – Мы любим старые вещи, которые имеют свою историю. Это относится как к машинам, так и к одежде.

Уже зажигались уличные фонари. Автомобиль ехал по тихим кварталам, очень напоминающим Версаль.

– К семи вечера, – объяснял господин Скиннер, – все жители Лондона уже собираются по домам. Но центр города еще долго остается оживленным. Особенно Стрэнд – центр зрелищных заведений. Кстати, посмотрите-ка.

Машина выехала на широкую, хорошо освещенную, оживленную улицу. Люди стояли в очереди за билетами в театры и кино.

– Здесь идет пьеса по Агате Кристи, – сказал Боб. – Надо сходить на нее.

Машина повернула в сторону Темзы, и Франсуа почувствовал влажное дыхание реки. Впереди вдруг открылось широкое, усеянное светящимися точками пространство'. Вдали справа виднелись большие здания.

– Это парламент, – показал Боб.

Они повернули на широкий мост, и Франсуа увидел совсем другой, чисто индустриальный пейзаж.

– Эта часть города была разрушена во время бомбардировок, – сказал господин Скиннер. – Фестиваль-холл – это совсем новый театр. Вот мы и приехали.

Он остановил машину и высадил мальчиков.

– Хорошего вам вечера. Возможно, я вернусь поздно, с Меррилом всяко бывает, так что не беспокойтесь. Ах, я чуть не забыл дать вам билеты. Поторопитесь!

Зрителей было много. У Франсуа появилось радостное ожидание предстоящего праздника. Это настроение еще более усилилось, когда он вошел в огромный, но очень гармоничный зал. Никаких лож и балконов в нем не было, только ступени амфитеатра. В целом ансамбль зала казался немного строгим, но элегантным. Франсуа и Боб заняли два места около прохода. Они еще как следует не уселись, когда оркестр заиграл «Боже, храни Короля» и весь зал встал.

– Здесь так принято, – прошептал Боб. – Тебе не кажется, что очень жарко?

Но Франсуа его уже не слушал. Он дрожал от возбуждения, и как только знаменитый дирижер поднял палочку и оркестр заиграл увертюру «Эгмонт» [11]11
  Увертюра Бетховена (для симфонического оркестра).


[Закрыть], он сжал руки. Он был счастлив. Но что это Боб все время вертится? Он вытирает платком лоб и пальцы рук и то и дело двигает ногами, то их скрещивает, то выпрямляет.

– Тебе нехорошо? – прошептал Франсуа.

– Кажется, я слишком много съел, – признался Боб.

Гром аплодисментов наполнил зал. Франсуа воспользовался моментом, чтобы внимательнее разглядеть Боба. Тот был очень бледен, и на лбу его блестели капли пота.

– Сейчас пройдет.

Боб попытался улыбнуться.

– Какая досада! Вот тебе и первый выход в свет! Франсуа беспокоился за друга и уже только краем уха слушал «Пасторальную симфонию» [12]12
  Принятое название Симфонии № 6 Бетховена.


[Закрыть]. Он наблюдал за Бобом и чувствовал, что бедняга едва держится. Как только кончилась первая часть, он наклонился к товарищу:

– Хочешь, мы выйдем?

– Думаю, что это было бы кстати, – пробормотал Боб. – Я больше не могу.

Поддерживая Боба, Франсуа подошел к двери. Боб шел медленно и с трудом дышал. Когда они вышли на улицу, он жадно вдохнул свежий воздух.

– Бедный мой старик, – пробубнил Боб. – Знаешь, я себя просто ненавижу.

Он с трудом сдерживал тошноту.

– Давай вернемся домой, – предложил Франсуа. – Уверяю тебя, что так будет лучше. Не расстраивайся.

– Папа будет вне себя от гнева!

– Ничего! Подожди, я поймаю такси.

Стоянка оказалась всего в двух шагах от них. Франсуа было нелегко объяснить водителю, куда надо ехать, и он подумал: «Снова на сцену выходит Без Козыря, который должен найти способ выпутаться!»

Дорога была долгой. Боб, подавляя позывы тошноты, временами стонал.

– Я запомню этот пирог со сливами, – сказал он, когда такси остановилось. – Я заплачу. Сейчас вроде немного лучше.

Они молча прошли через сад. Дом был погружен в темноту.

– Госпожа Хамфри уже в постели. Когда мы уходим, она пользуется моментом, чтобы отдохнуть.

Они закрыли дверь и направились на кухню. Со второго этажа раздался голос гувернантки:

– Это вы, господин Боб?

– Да, это я, не беспокойтесь. Концерт кончился раньше, чем мы предполагали.

Франсуа порылся в аптечке, а Боб наполнил стакан водой и растворил в нем две таблетки.

– Я думал, что у меня глаза на лоб вылезут. Как мне было плохо! Хорошо, что отец еще не вернулся. Если бы он уже был здесь, чего бы я наслушался от него! Ты настоящий друг, Франсуа.

– Ну что же, теперь пойдем спать.

Четверть часа спустя Франсуа потушил свет в своей комнате. Уф! Ничего себе начало его пребывания в Лондоне! Все-таки какие странные эти Скиннеры. Он стал восстанавливать в памяти прошедший день и вдруг почувствовал, как кто-то сжал его руку. Это был Боб. Он шептал:

– Внизу вор!

КРАСНАЯ ПАПКА

– Что?

– Тише! Говорю тебе, что внизу вор. Франсуа приподнялся на локте.

– Ты уверен?

– Я не мог уснуть и вдруг услышал в кабинете какой-то шум.

– Это твой отец.

– В том-то и дело, что нет. Пошли посмотрим. Только не зажигай свет.

Боб на ощупь пересек комнату и осторожно открыл ставни. Франсуа на цыпочках проследовал за ним. Ночь была черной и влажной. Мальчики свесились из окна и увидели свет в окне кабинета инженера. Световое пятно перемещалось. Сомнений не было: кто-то светил карманным фонариком.

– Если бы это был отец, он зажег бы электричество.

– Который сейчас час? – спросил Франсуа.

– Половина десятого.

Что делать? Телефон находится в кабинете, за пределами досягаемости. Человек может быть вооружен.

– Я пойду туда, – сказал Боб.

– Постой!

– Я не могу допустить, чтобы изобретение отца украли.

– А я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось! Совершенно ясно, что вора интересовали автоматы.

Тем более надо было действовать осторожно. Боб так резко рванул от окна, что Франсуа еле успел схватить его.

– Стой, балда!

– Отпусти меня! Папа на меня рассчитывает!

Боб высвободился из рук Франсуа и ринулся в коридор. Франсуа побежал за ним. В этот момент появилась испуганная госпожа Хамфри в ночной рубашке.

– Внизу в кабинете кто-то есть, – прошептала она.

– Мы уже знаем, – бросил Боб.

– Остановись! – крикнул Франсуа. – Да постой же!

Он решил, что единственно возможный выход—вспугнуть вора и заставить его убежать. Франсуа бросился по лестнице вслед за Бобом, стараясь как можно больше шуметь. Боб был уже на первом этаже. Он кинулся в салон и зажег люстру. Схватив дуэльные пистолеты, он протянул один Франсуа. В этот момент из кабинета донесся звук бегущих шагов.

– Быстрее, – крикнул Боб. – Он уже в саду. Зажги свет в вестибюле!

Франсуа нащупал выключатель и включил свет. Входная дверь была широко раскрыта. Свет из вестибюля образовал в аллее длинный желтый треугольник.

– Он там! – крикнул Боб.

На фоне решетчатой изгороди Франсуа заметил тень. Боб поднял пистолет. Выстрел прогремел так громко, что мальчик вздрогнул и отступил назад.

– Теперь стреляй ты! – прокричал он.

Франсуа, целясь наугад, нажал курок, но раздался только сухой щелчок. Второй пистолет был не заряжен. Где-то на улице послышался шум отъезжающей машины, но когда мальчики выбежали на тротуар, ее уже не было видно.

– Я бы предпочел, чтобы ты в него не попал, – сказал Франсуа. – Только представь себе возможные последствия.

Они заперли калитку и по аллее вернулись в дом. Госпожа Хамфри ждала их на пороге.

– Входите скорее, а то простудитесь. Вы просто позеленели! Господи! У нас воры. Это просто невероятно!

Боб отстранил ее и вошел в кабинет.

– Пойдем посмотрим.

Шкаф был открыт. В замке висела связка ключей, при надлежавшая господину Скиннеру. Красная папка исчезла.

– Он унес папку, – прошептал Боб. – Это, конечно, тот самый тип, что приходил после обеда.

Совершенно раздавленный, Боб положил пистолет на стол и сел. Ему казалось, что все кончено, больше ничего сделать нельзя. Что же касается Франсуа, то для него все только начиналось. Имелась одна деталь, которая особенно привлекла его внимание, а именно: связка ключей. Каким образом она могла попасть к вору, который открыл ею калитку, входную дверь и шкаф? Следовательно, он должен был ее похитить? Но когда и как? Проще всего было известить отца Боба. Для этого надо позвонить господину Меррилу.

– Боб, ты должен тотчас же сообщить обо всем папе. Он, наверное, еще у господина Меррила.

– Ты прав/– сказал Боб. – Он будет в шоке! Дрожащей рукой он набрал номер.

– Мне кажется, что у меня поднимается температура… Алло!

Он кивнул Франсуа, чтобы тот взял трубку параллельного телефона.

– Алло! Господин Меррил? Добрый вечер. Это говорит Боб Скиннер. Могу ли я поговорить с моим отцом?

– С вашим отцом? Но его здесь нет!

– Как? Вы ведь звонили ему сегодня, чтобы он пришел снова…

– Я?.. Нет, я не звонил!

– Подождите. Он не смог пойти с нами на концерт, потому что поехал опять встречаться с вами.

– Ничего не понимаю. Господин Скиннер виделся со мной после обеда, и потом я ему больше не звонил.

– А тогда где же он может быть?

– Я не знаю. Но не волнуйтесь, он вернется.

– Дело в том, что… – Боб прижал трубку к груди и прошептал Франсуа: – Я не хочу говорить ему о пропаже папки. Он может обвинить отца в небрежности. – И произнес в трубку: – Да, вы правы. Извините, что я вас побеспокоил. До свидания, господин Меррил. Спасибо.

Он медленно положил трубку и едва слышным голосом спросил Франсуа и госпожу Хамфри:

– Что теперь делать?

– Что делать? – горячо вскричал Франсуа. – Да надо немедленно звонить в полицию!

– А если папа будет против, когда вернется?

– Но он не вернется!

Увидев изменившееся лицо Боба, Франсуа пожалел, что сказал это.

– Возьми себя в руки, – продолжал он, – и давай восстановим события. После обеда, когда твоего отца не было дома, появился человек, который хотел, судя по всему, осмотреть дом и окрестности. Так. Потом кто-то позвонил. Припоминаешь? Слышимость была плохая. «Говорите громче, – говорил твой отец. – Я не узнаю вашего голоса». Что это означает? Что человек, который звонил по телефону, хотел выдать себя за господина Меррила. Спрашивается, зачем? Чтобы завлечь твоего отца в западню и отобрать у него ключи. Другого объяснения быть не может.

– Ты хочешь сказать…

– Конечно! Ты только подумай! Этому человеку представился прекрасный случай. Он знал, что мы на концерте. Твой отец где-то задержан, не исключено, что как раз сообщниками. В доме осталась одна госпожа Хамфри. Поскольку у него были все ключи, ему легко было действовать. Он не мог, конечно, предвидеть, что мы вернемся так рано.

Факты выстраивались в логическую линию и подсказывали дальнейшие действия. Боб взял трубку и набрал номер полиции.

– Алло! Я по поводу… Хорошо, я понял, я Скиннер Боб из Хейслкома. Да, это по поводу кражи. Украдены очень важные бумаги. Нет, я его сын. Мой отец исчез. Что? Совсем нет! Если он не вернулся, значит, он подвергся нападению. Прошу вас. Да, я понимаю… господин Морриссон. Спасибо.

Он положил трубку и повернулся к госпоже Хамфри: – Полиция сейчас приедет. Пойдите пока отдохните.

– А вам ничего не нужно? Может быть, травяной чай или грог? Я не могу оставить вас в таком состоянии.

– Идите, с нами все в порядке, – сказал Боб.

– Надеюсь, они поймут, что кража в нашем доме – событие из ряда вон выходящее!

И она с достоинством вышла.

– Она нам очень предана, – прошептал Боб, – но она из другой эпохи. Я все время думаю об отце. Что они с ним сделали?

Франсуа так серьезно взялся за дело, что бедный Боб с закрытыми глазами готов был принять любую предлагаемую другом гипотезу.

Франсуа постарался успокоить Боба.

– Думаю, что они его просто припугнули и заставили вынуть все из карманов.

– Но после этого он мог бы дать знать о себе. Чего я совсем не понимаю, так это каким образом им удалось заставить его выйти из машины?.. Впрочем, ясно. Улица, на которой живет господин Меррил, сейчас перекрыта. Там идет укладка труб и кабеля в огромную траншею.

Поэтому машину приходится оставлять довольно далеко от дома и потом идти пешком остаток пути. На время работ уличные фонари там не горят.

– Вот тебе и все объяснение! Именно там и подстерегли твоего отца. И я не удивлюсь, если его найдут на дне траншеи связанным.

Эта картина даже рассмешила Боба. Он был не из тех, кто ноет в трудный момент.

– Я пойду выпью таблетку. У меня голова трещит. Положи свой пистолет. Ты здорово похож на вершителя правосудия!

Только сейчас Франсуа заметил, что все еще держит в руке оружие. Он положил пистолет на письменный стол.

–Эта операция была хорошо подготовлена. И думаю, кем-то из близких. Иначе откуда стало известно, что мы идем на концерт? И вор был в курсе не только изобретения, но и характера отношений между господином Меррилом и твоим отцом. Ты уверен, что никогда раньше не видел человека, который приходил сюда?

– Абсолютно уверен. Но полиция должна его найти. Боб исчез в кухне. Франсуа задумчиво разглядывал

шкаф, витрину, открытое окно. Если бы вор захотел, он мог бы унести один или два автомата. Почему же он ограничился только красной папкой? Дело было действительно загадочным. В этот момент послышался шум тормозов на улице, затем хлопнули дверцы машины и почти тотчас же прозвенел звонок в дверь.

– Я открою! – крикнул Боб.

Он ввел в кабинет молодого человека не очень высокого роста с темными, бегающими глазами.

– Инспектор Морриссон.

Он даже не посмотрел на Франсуа. Взгляд его сразу упал на два пистолета.

– Что это такое?

– Это дуэльные пистолеты, – пояснил Боб. – Мы легли спать. И вдруг услышали шум в этой комнате. Мы спустились и, чтобы испугать вора, проходя через салон, взяли эти пистолеты.

Инспектор осмотрел пистолеты.

– Этим совсем недавно пользовались, – заметил он.

– Да, я выстрелил наугад в направлении изгороди.

– Вы достаточно большие ребята, уже поздновато играть в индейцев. Вы подумали о последствиях?

– Не знаю, – жалобно произнес Боб, – я не сообразил.

– А вы? – Инспектор повернулся к Франсуа. – Кто вы такой?

Франсуа объяснил, почему он приехал в семью Скиннеров. Морриссон делал пометки в блокноте.

– Мы все это проверим, – заключил он, закрывая, наконец, свой блокнот.

– Но это правда!

– Не сомневаюсь.

Нельзя сказать, чтобы инспектор располагал к себе. Он вел разговор холодно и то и дело иронически поднимал одну бровь. Он как будто хотел показать, что все сказанное мальчиками и записанное в блокнот – пустая ребячья болтовня.

– А что наводит вас на мысль, что господин Скиннер исчез?

Он обращался одновременно к обоим.

– Вот это! – ответил Франсуа.

Он показал Морриссону связку ключей и изложил ему свою теорию. Морриссон машинально пощипывал ухо, а глаза его все продолжали бегать по сторонам.

– Понимаю, – сказал он. – Но нам не нужны предположения, нам нужны только факты.

Он пересек комнату и громко крикнул в открытое окно:

– Джон!

Из глубины сада появился полицейский в каске.

– Джон, сходи к дому господина Меррила. Подожди, возьми его адрес.

Боб продиктовал адрес.

– Вы должны медленно прочесать улицу. Там есть траншея. Эти молодые люди считают, что на господина Скиннера напали именно там. Постарайтесь разыскать его машину марки «моррис». Какой у нее номер? ЖВТ 986 Ж. Думаю, что все же не стоит зря беспокоить господина Меррила, потому что он уже подтвердил, что инженера больше не видел. Я его допрошу завтра. Потом возвращайтесь сюда для доклада.

Затем он строгим голосом обратился к мальчикам:

– Вы ни к чему не прикасались?

– Нет.

Он показал пальцем на автоматы.

– Кто в них играет?

– Это не игрушки! – объяснил Боб. – Это электронные куклы. Можете сами в этом убедиться.

Он взял Тома, поставил его на письменный стол и сказал, тщательно выговаривая слова:

– Господин Том, хорошо ли вы спали? Готовы ли вы к работе со мной?

И Том, поднеся очки к глазам, ответил:

– С удовольствием.

Несмотря на всю свою самоуверенность, инспектор не смог скрыть удивления. Он был достаточно умен, чтобы сразу же понять значимость этого изобретения.