Текст книги "Клеопатра"
Автор книги: Пьер Декс
Жанры:
История
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Глава VII
Цезарь
В июле того же 48 года Цезарю исполнилось пятьдесят четыре. Перейдя в прошлом году Рубикон, он не прекращал своих дерзких посягательств, пока ему не подчинилась вся Италия, после чего он перебросил свои войска на другой берег Адриатики. Вопреки усилиям Бибула Антоний привел к Цезарю подкрепление. Помпей пребывал в бездействии, и Цезарь вместе с Антонием окружили его войска на мысе вблизи Диррахия – (Дуррес в современной Албании) – как раз напротив того места, где торчит каблук итальянского сапога.
Осада велась по всем правилам. Цезарь обнес лагерь Помпея невиданными дотоле по величине рвами, простиравшимися более чем на полтора десятка миль. У лошадей Помпея иссякала трава на пастбищах. Зной усиливался, и речки пересыхали. Не было возможности снабжать армию с моря. Цезарю казалось, победа у него в руках, но Помпей, не желая битвы, сумел вырваться за черту укреплений.
Оба войска устремились в Грецию. Армия Помпея описала дугу, вошла с севера через Македонию в Фессалию, и там остановилась; армия Цезаря двигалась напрямик через равнины южной Фессалии, где солдаты восстановили силы плодами нового урожая. В начале августа противники стали лицом к лицу на равнине вблизи Фарсала. Тыл Помпея был защищен предгорьями. Он располагал стами когортами пехоты против сорока четырех когорт Цезаря. Однако именно Цезарь спровоцировал сражение, высылая ежедневно свою немногочисленную конницу добывать корм вблизи вражеских позиций.
Девятого августа произошло столкновение. Помпей верил в ударную мощь своей конницы на равнине. Казалось, Цезарь подставляет ему правый фланг. Желая подбодрить войско, Помпей объяснил им суть маневра. Цезарь тоже произнес речь, выставляя себя противником гражданской войны, в которой неизбежно прольется римская кровь. Он напомнил солдатам обо всех предпринятых им усилиях, о попытках вести переговоры, затем бросил их в бой.
Повествуя об этой войне, Цезарь считает большой ошибкой Помпея приказ ожидать, не двигаясь, нападения противной стороны. «У всех людей, – пишет Цезарь, – существует как бы врожденная возбудимость и живость, которая еще более воспламеняется от желания сразиться. Этот инстинкт полководцы должны не подавлять, но повышать» [2]2
Записки Юлия Цезаря / Пер. М. Покровского. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 343.
[Закрыть].
Как бы то ни было, помпеяицев не сломила атака опытных воинов Цезаря, и они бросили против них свою конницу. Кавалерия Цезаря была быстро смята, и маневр Помпея развивался согласно плану.
Но конники Помпея были из римской аристократии, и Цезарь приготовил за тремя своими позициями четвертую линию отборных пехотинцев и велел, им поражать красавчиков-кавалеристов, хорошо зная, что эти господа безумно боятся, как бы их не изуродовали. Замысел удался, и пехота обратила конницу в бегство. Цезарь ввел в бой свежие войска и без труда разобщил боевые порядки противника.
Плутарх сообщает: «Когда Помпей… увидел, что его конница рассеяна и бежит, он перестал быть самим собою, забыл, что он Помпей Магн [3]3
Магн – от magnum (лат.) – великий.
[Закрыть]. Он походил скорее всего на человека, которого божество лишило рассудка. Не сказав ни слова, он удалился в палатку и там напряженно ожидал, что произойдет дальше, не двигаясь с места до тех пор, пока не началось всеобщее бегство и враги, ворвавшись в лагерь, не вступили в бой с караульными. Тогда лишь он как бы опомнился и сказал, как передают, только одну фразу: «Неужели уже дошло до лагеря?» Сняв боевое убранство полководца и заменив его подобающей беглецу одеждой, он незаметно удалился» [4]4
Плутарх. Сравнительные жизнеописания: В 3 т. М., Наука, 1961–1964. Т. III., с. 478. Пер. К. Лампсахова и Г. Стратановского
[Закрыть]. Цезарь меж тем продолжал сражение. В течение полутора суток его солдаты преследовали беглецов. На следующий день к вечеру набралось уже двадцать четыре тысячи пленных. Четырнадцать тысяч солдат усеяли своими телами поле боя, потери Цезаря были незначительны.
Цезарь понял, что станет победителем лишь в том случае, если соперник будет добит. Фарсал еще ничего не решает. Помпей может восстановить армию. Его сторонники держат в руках весь Восток, быстро объединив свои флотилии, они могут утвердить господство на море. К счастью для Цезаря, дрожавший за свою жизнь Помпей бежал очертя голову. Надлежало не дать ему опомниться. Цезарь был младше Помпея всего на пять лет, но тот превратился уже в старика.
Да, Цезарь был все еще молод. В стройности угадывалась порода, в худощавости – сила. Он выглядел солдатом. Прошло то время, когда сомневались в физических возможностях юного аристократа с женственной повадкой. За тридцать лет военных кампаний он подтвердил свою способность делить невзгоды походной жизни с легионерами, доказал, что он с его мужеством, ловкостью и хладнокровием способен на подвиги. Он без стеснения выставлял напоказ свои качества атлета и прирожденного воина.
Было тем не менее известно, что Цезарь человек утонченный, изысканный, склонный к рисовке. Чувственность сделала знаменитыми его успехи у женщин. По возвращении из галльского похода солдаты распевали в Италии про своего полководца:
Едет лысый соблазнитель,
Берегите своих жен!
Человек образованный, подлинный писатель, быть может, лучший мастер латинской прозы, он сделал головокружительную политическую карьеру, продемонстрировав при этом полное отсутствие нравственных принципов. Все было подчинено успеху: браки, в которые он вступал, любовные связи, его литературные труды и его честолюбивые выходки. Он довел до совершенства искусство манипулирования людьми как в римском сенате, так и на поле брани. Многое служит образцом и ныне: сноровка в финансовых вопросах, умение использовать публичную должность, чтоб, упрочив свое положение, умножить богатство для подкупа и для покупки новых должностей во имя достижения новых целей.
Он познал жизнь с многих сторон. Он путешествовал, сражался, правил провинциями во всем римском мире за исключением Египта и Северной Африки, он вторгался в качестве завоевателя в Германию и даже в неведомую Англию. Включенный некогда в проскрипции Суллы, сегодня повелитель Рима, этот аристократ, гордый тем, что ведет свой род одновременно и от римских царей и от бессмертных богов, почувствовал вдруг, что настал наконец момент, благоприятный для осуществления его великого замысла. В каком-то смысле он демократ, ибо опирается на народ, точнее, на его меньшинство, допущенное к политической жизни, выступает против олигархии, к которой принадлежит сам, и стремится разбить равенство, установленное аристократами меж собою. Цезарь полагает, что именно такой человек, как он, призван играть роль властителя, мало того, он еще уверен, что это необходимо для блага народа.
Теперь путь свободен.
Цезарь преследует Помпея. Суть даже не в том, чтоб устранить соперника, а в том, чтобы заручиться гарантией на будущее. В море он сталкивается с флотом помпеянцев, способным без особых усилии уничтожить его корабли, во у командующего вражеским флотом нет ни малейшего намерения оказать сопротивление победителю при Фарсале.
По пути Цезарь посещает Трою, заходит на Родос, где пополняет свой флот и узнает, что Помпей побывал на Кипре. Цезарь устремляется к Египту, чтобы опередить или, по крайней мере, нагнать Помпея.
В Александрии Теодот спешит подняться на борт флагманского корабля. Он сообщает Цезарю о смерти Помпея и предъявляет доказательства: голову великого мужа и его золотой перстень.
Глава VIII
Убийство в Пелуссии
Прибытие Помпея в Пелусий, туда, где застыли в противостоянии армии Клеопатры и Птолемея, столь похоже на театральное действо и столь живописно, что это кажется срежиссированным историей спектаклем. Клеопатра, а в равной степени и советники брата, с которым она воюет, рассчитывали на Помпея. Это вытекало из завещания Авлета и из отношения Помпея к Цезарю. Потин и его приспешники Теодор и Ахилла осмелились прогнать Клеопатру лишь потому, что истолковали отъезд Гнея Помпея как выбор между сестрой и братом в пользу последнего. Теперь все оборачивалось против них. Даже не вследствие бегства Помпея, а вследствие того, что он выбрал убежищем Египет. Сторонники Птолемея могли бы еще как-то выйти из трудного положения в связи с поражением своего великого покровителя, ведь скомпрометировала себя в конце концов и Клеопатра, именно она заигрывала с помпеянцами, снабжая продовольствием войско, предоставляя корабли. Но своей просьбой о помощи Помпей некстати напомнил о завещании Авлета и о своей дружбе с покойным царем, более того, напомнил о своей опеке над Птолемеем. Эта прибывшая в Пелусий галера заставила Помпея и Птолемея поменяться ролями. А тут еще и Клеопатра, она может предпринять какие-то опасные для Птолемея действия.
В этой атмосфере собираются приверженцы юного царя. Вот как Плутарх описывает дело:
«Потин, управлявший всеми делами, собрал совет самых влиятельных людей (их влияние зависело исключительно от его произвола) и велел каждому высказать свое мнение. Возмутительно было, что о Помпее Магне совет держали евнух Потин, хиосец Теодот – нанятый за плату учитель риторики, и египтянин Ахилла. Эти советники были самыми главными среди спальников и воспитателей царя. И решения такого-то совета должен был ожидать, стоя на якоре в открытом море вдали от берега, Помпей, который считал ниже своего достоинства быть обязанным своим спасением Цезарю!
Советники разошлись во мнениях: одни предлагали отправить Помпея восвояси, другие же – пригласить и принять. Теодот, однако, желая показать свою проницательность и красноречие, высказал мысль, что оба предложения представляют опасность: ведь, приняв Помпея, сказал он, мы сделаем Цезаря врагом, а Помпея своим владыкой; в случае же отказа Помпей, конечно, поставит нам в вину свое изгнание, а Цезарь – необходимость преследовать Помпея. Поэтому наилучшим выходом из положения было бы пригласить Помпея и затем убить его. В самом деле, этим мы окажем и Цезарю великую услугу, и Помпея нам уже не придется опасаться. «Мертвец не кусается», – с улыбкой закончил он.
Советники одобрили этот коварный замысел, возложив осуществление его на Ахиллу [5]5
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. II. С. 388–389. Пер. Г. Стратановского.
[Закрыть]. Тот прихватил с собой Луция Септимия, который служил некогда у Помпея, а затем был трибуном в легионах Габиния в Александрии, центуриона Сальвия и еще несколько их человек. Они сели в лодку и направились к галере.
Потин уже не стеснялся. Вблизи побережья стали маневрировать египетские военные корабли, и на отмели появились пехотинцы. Пожелай Помпей спастись бегством, ему было бы не уйти без боя.
Ахилла приблизился к галере и извинился за скромный прием. «Воды здесь мелкие, – сказал он, – и потому мы вынуждены принять императора без надлежащей пышности». Корнелия, жена Помпея, тревожилась за мужа, но он запретил ей себя провожать. Предшествуемый двумя центурионами, вольноотпущенником Филиппом и рабом, Помпей сошел в лодку. Когда Ахилла подал ему руку, он обернулся к Корнелии и сыну Сексту и произнес два стиха из Софокла:
После чего лодка удалилась.
Вот как описывает эту сцену и этот пейзаж знаток античности Артур Вейгол, генеральный инспектор по памятникам древности в Египте в межвоенный период: «Молчание царило в лодке, пока она двигалась по мутному морю. Это происходило в пору нильских разливов, и главное течение Нила окрашивало лимонно-желтым цветом голубые воды Средиземного моря. Влажный зной египетского лета и пустынность лишенного красок побережья вблизи понурого городка внушали безотрадное чувство».
Узнав Септимия, Помпей решился прервать молчание. Он сказал: «Если я не ошибаюсь, то узнаю моего старого соратника» [7]7
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. П. С. 389. Пер. Г. Стратановского.
[Закрыть]. Центурион ограничился тем, что кивнул в ответ. Тогда Помпей отошел и сел на носу, чтоб просмотреть текст приветствия, которое подготовил для своего «любимца» Птолемея.
В тот момент, когда лодка скользнуло по песку, он, желая подняться, оперся на руку Филиппа. Тогда Септимий ударил его сзади мечом, и Помпей, как это делали римские патриции в подобных случаях, закрыл лицо тогой и отдался во власть убийц.
Корнелия и Секст наблюдали издалека за этим зрелищем. Их галера вышла в море и вскоре была вне досягаемости.
Ахилла с головой Помпея отправился в лагерь царя, а вольноотпущенник Филипп с помощью како-го-то римлянина, жившего в Египте, приготовил из обломков судов костер и сжег тело.
Когда четыре дня спустя Цезарь прибыл в Александрию, Теодот вручил ему, как мы об этом уже упоминали, свои кровавые подарки. Цезарь взял перстень, расплакался и тут же отдал приказ сойти на берег: он спустился, предшествуемый ликторами, как это делают консулы, вступая на принадлежащую Риму землю.
План Теодота оказался правильным лишь в одном отношении. Цезарь не выказал досады в связи с тем, что ему не пришлось пролить кровь соперника. Теодота не тронули в первый момент, и если ему суждено было подвергнуться казни, то это совершилось позднее, уже после убийства Цезаря, и по приказу одного из его убийц. Что же касается советников Птолемея, то они вели себя так, точно хотели способствовать Цезарю оккупировать Египет и дать ему возможность вмешаться во внутренние дела государства. Завещание Авлета предусматривало, что Птолемей должен царствовать с Клеопатрой. Но кто иной, кроме Помпея, мог проследить за исполнением этого акта?
Внезапно Клеопатра, соправительница Египта, не замешанная в убийстве Помпея, стала человеком, заслуживающим доверия: даже помогая когда-то Помпею и его соратникам, она помогала в конце концов римлянам. Узнав о том, как повел себя Цезарь, Клеопатра тотчас вступила в состязание со своими соперниками. Таково уж было основное направление ее политики: подстроиться под того, кто был хозяином в Риме. К тому же Цезарь слыл поклонником прекрасного пола. Приняв его сторону, Клеопатра, ничем не рискуя, могла набрать очки в борьбе с братом и его советниками, которые только что так серьезно себя скомпрометировали. Мы слишком хорошо знаем решительность и смелость юной царицы, ее нетерпение захватить престол, чтоб удивляться тому, что вскоре между нею и Цезарем завязались некие отношения, хотя их и разделяла армия Птолемея и враждебно настроенная к царице Александрия.
Впрочем, Цезарь тоже нуждался в поддержке. Он чувствовал всю зыбкость своего положения и уже запросил в Сирии подкреплений.
Первым, однако, прибыл в Александрию Птолемей.
Глава IХ
Александрийская ночь
Столица Египта встретила Цезаря смутами. Множество римлян, бежавших по разным причинам с родины, следили с неодобрением, как консул хозяйничает в Александрии, словно в захваченном городе. Тут сказался и дух независимости, и антиримские настроения. Подтверждалось одно: и Авлет, и Клеопатра зашли чересчур далеко в своих уступках Риму и сделали много лишнего, видя, что Рим не спешит высказаться в их пользу.
Цезарь, кстати, не занял всю территорию города. Он взял с собой слишком мало войска: как раз то количество солдат, которое, как он считал, было необходимо, чтобы добить Помпея, – четыре тысячи ветеранов, и небольшой флот. Египетская армия под командованием Ахиллы имела пятикратное преимущество, в ее составе было много закаленных в битвах легионеров, не желавших попасть в зависимость от Цезаря, который держал железную дисциплину в своих войсках. Не было к тому же уверенности, что тылы у Цезаря обеспечены и его положение в Риме упрочилось.
Птолемей понял, что его оценки были неверны. Он сразу догадался, что римский полководец видит в нем опекаемого, даже узника, хоть и демонстрирует свою доброжелательность, не желая взыскивать военную контрибуцию, которую полагалось бы наложить из-за той помощи, какую, по его словам, оказывали Помпею египтяне. В то же время Цезарь настойчиво требовал возвращения долга, если можно так выразиться, частного долга Авлета – денег, обещанных в качестве компенсации за экспедицию Габиния и доселе не выплаченных. Кроме того, он велел Птолемею распустить армию Ахиллы.
Это произошло во дворце Птолемеев, где расположился охраняемый войском Цезарь. Римляне испытывали на себе враждебность населения, и солдаты ходили без конца дозором по Александрии, где существовал, впрочем, римский квартал, обособленный от города и примыкающий к двум портам – нечто вроде военного плацдарма.
И тут появляется Клеопатра. Цезарь затребовал к себе и ее, и брата. Однако она опоздала на неделю, неизвестно из-за чего, то ли с умыслом, то ли у нее возникли трудности, ибо путь на суше ей преграждала армия Ахиллы, а на море – флот ее венценосного супруга и брата.
Как бы то ни было, Клеопатра воспользовалась особым способом проникновения во дворец. Она взошла на судно с восточной стороны Пелусия и без происшествий добралась до александрийского рейда. Там с наступлением ночи она вместе со своим приближенным Аполлодором пересела в лодку.
В то время порт Александрии окаймляли два мола, один из которых, Гептастадион, упирался в остров Фарос, где был сооружен знаменитый маяк, являвший собой седьмое чудо света. Проход со стороны моря находился вблизи маяка, и его хранители были одновременно стражами порта. Клеопатре удалось их подкупить, и лодка проникла в воды, омывающие дворец. Царица велела Аполлодору Сицилийцу завернуть себя в дорожные покрывала и внести в тюке во внутренние покои.
Аполлодор прошел со своей ношей туда, куда ему было указано, сложил ее к ногам Цезаря. Можно себе представить веселое изумление этого поклонника женской красоты, когда он обнаружил в развязанном тюке двадцатилетнюю царицу. Плутарх сообщает: «Говорят, что уже эта хитрость Клеопатры показалась Цезарю смелой и пленила его. Окончательно покоренный обходительностью Клеопатры и ее красотой, он примирил ее с царем» [8]8
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. П. С. 479. Пер. К. Лампсакова и Г. Стратановского.
[Закрыть]. Из всех способов соблазнить зрелого мужа юной красавицей бил избран самый удачный. Римлянки таким вольностям еще не научились, к тому же вспомним обстановку: утонченность эллинистического мира как бы слилась в этот миг для Цезаря с магической силой Востока. Кстати, вкус Цезаря к экзотике, равно как и его чувственность часто порицались современниками. Странное дело, но случай с Клеопатрой вызывает в памяти римлян другой эпизод из жизни Цезаря, приключение юности, давшее ему репутацию мужеложца, которая осталась за нам навсегда.
Цезарю было в ту пору не более двадцати. Скрывшись в Малую Азию от проскрипций Суллы, он совершил свои первые военные подвиги и получил за храбрость венок из дубовых листьев (так называемая «corona civica») – высшую из всех возможных наград. Его послали к царю Никомеду в Вифинию, в ту область Малой Азии, которая простирается от побережья Мраморного моря и Босфора до Черного моря. На обязанности Цезаря лежало вытребовать корабли у этого союзника Рима. Наиболее подробные сведения мы найдем у Светония:
«На целомудрии его единственным пятном было сожительство с Никомедом, но это был позор тяжкий и несмываемый, навлекший на него всеобщее поношение. Я не говорю о знаменитых строках Лици-ния Кальва:
…и все остальное,
Чем у внфннцев владел Дезарев задний дружок.
Умалчиваю о речах Долабеллы и Куриона-старшего, в которых Долабелла называет его «царевой подстилкой» и «царицыным разлучником», а Курион – «злачных местом Никомеда» и «вифинскнм блудилищем». Не говорю даже об эдиктах Бибула, в которых он обзывает своего коллегу вифинской царицей и заявляет, что раньше он хотел царя, а теперь царства. <… > Цицерон описывал в некоторых своих письмах, как царские служители отвели Цезаря в опочивальню, как он в пурпурном одеянии возлег на золотом ложе и как растлен был в Вифинии цвет юности этого потомка Венеры; мало того, как однажды Цезарь говорил перед сенатом в защиту Нисы, дочери Никомеда, и перечислял все услуги, оказанные ему царем, Цицерон его перебил: «Оставим это, прошу тебя: всем отлично известно, что дал тебе он и что дал ему ты!» Наконец, во время галльского триумфа его воины, шагая за колесницей, среди других насмешливых песен распевали и такую, получившую широкую известность:
Курион называет Цезаря «мужем всех жен и женой всех мужей».
Укажем попутно начисто женскую изнеженность, свойственную молодым римским патрициям тогдашнего времени. Мы встретимся с этим и у Антония, и у Октавиана, ставших впоследствии не менее горячими поклонниками прекрасного пола, чем Цезарь. Греческое влияние?.. Да важно ли это? В конце концов под всем этим кроется не моральное, а политическое обоснование. Так и в истории с Никомедом главным было не приключение с мужчиной, а сожительство с восточным царем. И потому странное, на первый взгляд, осуждение современников за связь с Клеопатрой превращается в разоблачение постыдного прошлого. Реплика Бибула с поправкой на обстоятельства (Цезарь – царь Египта, Цезарь влюблен в царицу, Цезарь влюблен в царство) сохраняет всю свою обличительную силу в глазах недоброжелателей Цезаря.
Что же до поступка Клеопатры, весть о котором дошла вскоре до Рима, то невозможно было осудить царицу, не бросив при этом тень на кое-кого из римских патрицианок, к примеру, Сервилию, мать Брута и одну из любовниц Цезаря, обвиненную Цицероном в том, что она поощряла собственную дочь Терцию к сожительству со своим любовником.
Любил ли Цезарь Клеопатру? Вероятно, любил. Ее общество доставляло ему удовольствие и радость. Все, что нам известно о его склонностях, о той атмосфере, откуда он черпал наслаждения, свидетельствует об одном: Клеопатра соответствовала идеалу Цезаря. Стоимость подарков, сделанных им своим любовницам в Риме, приводила в негодование современников. Не сообщается, однако, что именно дарил он Клеопатре. Трудно было, казалось, себе представить, что на этот раз он решил воздержаться. Слишком уж он был расточителен и слишком привержен к широкому жесту. Но если он не делал своим римским любовницам подарков политического свойства, то тем более не сделал такого подарка Клеопатре.
Связанными узами супружества сестре и брату он вернул, согласно завещанию Авлета, престол Египта, а младшей паре – Арсиное и Птолемею XV назначил царствовать на Кипре. Преподнесенный младшим сюрприз не мог не вызвать беспокойство у старших, однако был рассчитан исключительно на то, чтоб успокоить александрийцев. Кипр был десять лет назад объявлен римской провинцией, что привело, кстати, к падению Авлета.
Никто не позаботился спросить у Клеопатры, каково ее отношение ко всему этому. Любила ли она Цезаря? Ее жизнь и трон зависели от этого римлянина. Это был единственный подходящий муж для царицы. Повелителю Рима исполнилось в ту пору пятьдесят четыре года. Клеопатре еще повезло, что он был человеком моложавым, полным обаяния, изысканным. Можно ли предъявлять большие требования? Не пришло еще время, когда женщина, даже царица, сможет найти себе партнера по вкусу.
Клеопатра опережает эпоху, но лишь в той мере, в какой может трезво оценить собственные шансы, сделать правильный выбор и употребить возможности женщины во имя успеха. Ей и в голову не приходило, что она в состоянии поступить по-иному, что существуют иные мужчины, отличные от тех, на которых надлежит обратить внимание в силу их происхождения и успехов. Стоит еще напомнить, что в жилах Цезаря, так же как и в ее собственных, течет, по их убеждению, кровь богов. Клеопатра не только царица, она еще и богиня, а он не только удачливый полководец, но и потомок Венеры. Успехи свидетельствуют о том, что боги покровительствуют ему.
Помимо желания взаимного наслаждения, главного желания, их притягивали друг к другу разные силы, и среди этих сил представление об их божественном происхождении наиболее соответствовало их духовному складу, представлению о мире и о собственной сути.
Говорить о любви, в современном ее понимании, о любви исключительной и всепоглощающей, о страсти, не имеет ни малейшего смысла. Цезарь к числу своих прочих авантюр прибавил еще одно, лестное для славы соблазнителя приключение, которое соответствовало его безумной мечте об абсолютной власти, о царской пышности, его склонности к великим традициям и пристрастию к легендарным временам, когда боги вмешивались в дела человека. Клеопатра же осознала, что ею увлекся повелитель вселенной, равный едва ли не Александру Македонскому, от которого ее предки получили некогда престол. Это дало ей возможность разорвать путы кровосмесительных браков. Она завоевала сердце величайшего полководца.
В эту александрийскую ночь они вручили друг другу свою судьбу, они поделились полученными от богов дарами, и теперь уже ни он, ни она не могут считать себя простыми смертными.
