Текст книги "Жестокий роман (Том 1)"
Автор книги: Пенни Винченци
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
– Послушай, дорогая, – говорил он, – девочка пережила трагедию и измучилась за последние шесть месяцев. Дай ей прийти в себя. Неужели ты не понимаешь, что она считает тебя отчасти ответственной за то, что случилось с бабушкой? Вместе с тем девочка испытывает потребность в общении с тобой, я в этом ничуть не сомневаюсь. Она просто не хочет признаться в этом и не может легко вступить в общение с матерью, которую никогда не видела. Она преодолевает сейчас самую тяжелую душевную борьбу, какая только бывает в жизни, – борьбу с собой. Позволь ей разобраться во всем, наберись терпения и жди.
– Я никогда не отличалась терпением, – заметила Каролина.
Несколько раз она звонила домой и говорила с няней. Та успокоила ее, сказав, что у них все благополучно. Правда, сэр Уильям чувствует себя неважно, а Хлоя с нетерпением ждет бала.
– Леди Хантертон? – раздался вскоре голос телефонистки.
– Да.
– Мне оставили записку для вас. От мисс Фитцпатрик.
Она не хочет говорить с вами по телефону и очень просила вас спуститься в фойе гостиницы через полчаса.
– Хорошо, – обрадовалась Каролина. – Я обязательно спущусь. Большое спасибо.
***
– Я пришла, чтобы извиниться перед вами, – с достоинством сказала Флер. Ее лицо все еще было усталым после бессонницы. – Мне не следовало говорить с вами таким тоном. Вы были добры ко мне в больнице и очень помогли. Я рада, что вы приехали.
Каролина догадалась, что Флер тщательно подготовилась к этому разговору.
– Ничего страшного, Флер. Я хотела хоть чем-то помочь тебе и рада, если оказалась полезной.
– Да, вы помогли мне, – призналась Флер.
– Хорошо. Может, выпьем чаю?
– Нет, я очень спешу. У меня нет времени.
– Неужели? Куда же ты так спешишь?
– Мне нужно позаниматься. Скоро экзамены.
– Тебе нравится в школе?
– Да.
Каролина пристально посмотрела на дочь.
– Послушай, Флер, нам кое-что необходимо обсудить. Надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь увезти тебя с собой в Англию и поместить в школу-интернат...
– А ваша дочь тоже ходит в такую школу? – Каролина видела, что Флер с большим трудом выговорила слово "дочь", тем самым дав ей понять, что не считает себя ее дочерью.
– Да, и ей это очень нравится. А кто сказал тебе о том, что у меня есть дочь?
– Мисс Дюграт.
– Понятно.
– Ну ладно, я готова задержаться, но ненадолго.
Мне действительно нужно заниматься.
– Отлично. Пойдем со мной. Здесь есть кафе под названием "Чайный зал". Кроме чая, там подают очень вкусные пирожные и кексы.
– Я не голодна.
– А я напротив.
Они вошли в небольшой уютный зал и сели за столик. Флер не спеша пила чай, а от пирожных отказалась, хотя это стоило ей большого труда, как заметила Каролина. Выдерживает характер, подумала она.
– Что же нам теперь делать? – спросила ее Каролина.
– О чем вы?
– О том, что я очень хочу помочь тебе, хочу, чтобы ты поступила в колледж, получила хорошее образование и обеспечила тем самым себе достойную жизнь. У меня есть для этого деньги, ты об этом знаешь.
– Да, знаю. Я хочу.., то есть...
– Да?
– Я хочу извиниться, что не поблагодарила вас, когда вы прислали мне деньги на аборт.
– Ничего страшного. Забудь об этом. Я все понимаю. – Каролина замолчала, опасаясь сделать неверный шаг. – А сейчас... Сейчас у тебя все в порядке?
– Ода.
– Я вижу, что физически ты здорова, но я имею в виду душевную травму.
– Нет, нет, ничего такого я не ощущаю. – Флер опустила глаза. Каролина положила руку па руку Флер. Та отдернула ее. – Я же сказала вам, что все в порядке. – Она отвернулась, но Каролина успела заметить, что в ее глазах появились слезы.
– Послушай, Флер, ты можешь не рассказывать мне об этом сейчас, но я хорошо знаю, что это такое. Я тоже перенесла аборт, причем тогда я была моложе тебя.
Физически я чувствовала себя нормально, все сделали хорошо, но у меня осталась травма на всю жизнь. Я до сих пор не могу забыть об этом. Мне так хотелось поговорить, хоть с кем-нибудь, но я не могла этого сделать.
Никто не хотел слушать меня. В конце концов я нашла человека, который согласился меня выслушать.
Флер посмотрела на мать с нескрываемым любопытством.
– Почему вам пришлось делать аборт?
– Потому что я была молода и глупа. Но то, что случилось с тобой, еще хуже.
– Да, – смущенно согласилась Флер. – Мне было плохо. Очень плохо.
– Расскажи мне об этом, и тебе станет легче.
– Нет, не хочу.
– Ну ладно, не надо.
Наступила неловкая пауза.
– Вы действительно любили моего отца? – неожиданно спросила Флер.
– О да, – искренне ответила Каролина и задумалась. – Я очень сильно любила его. Больше, чем кого бы то ни было в жизни. Я так удручена тем, что случилось с нами.
– – А что случилось?
– Разве ты не знаешь?
– Немного. Совсем немного. Бабушка рассказывала мне, но и она многого не знала. Кроме того, мне хотелось бы услышать это от вас.
– О Господи! Теперь я не удивляюсь, что ты ненавидишь меня. Конечно же, я расскажу тебе все.
Каролина собралась с мыслями и заговорила, стараясь ничего не упустить. Она рассказала о том, как познакомилась с Брендоном, как они были счастливы, собирались пожениться, как он исчез, оставив ее беременной, а потом вернулся, но слишком поздно.
Она рассказала о своем муже и о том, что побудило ее выйти за него.
– Я не могла уехать с Брендоном, Флер, не могла.
Это было невозможно. Я не решилась оставить Уильяма, который так много сделал для меня. Было слишком поздно, понимаешь? Но я сделала все, чтобы забрать тебя у чужих людей и отдать отцу. Тогда мне казалось, что это к лучшему.
– Не знаю, – сказала Флер, глядя на мать и размышляя над ее словами, я просто не понимаю, как вы могли так легко отдать меня. Словно я вещь.
– Я тоже не знаю этого, Флер, – призналась Каролина. – Не забывай, что я была тогда юной, глупой и очень одинокой. Мне казалось, что это единственный выход из положения и самый правильный. И только потом, много лет спустя, я поняла, что ошиблась. Флер, мне очень тяжело, что все так случилось. Я уже говорила твоей тете Кейт, что думала о тебе каждый день, каждый час. Я ужасно скучала по тебе и никак не могла забыть. – Она подняла голову и посмотрела на Флер. В ее глазах блестели слезы.
Флер молча посмотрела на мать, затем улыбнулась и сказала:
– Нам нужно получше узнать друг друга.
***
– Боже мой, я не хочу возвращаться домой, – сказала Каролина, глядя на Джо. – Просто не хочу и все.
Мне очень нравится Нью-Йорк. Я чувствую себя здесь очень хорошо.
– Но это же не твой дом, – возразил Джо, – и ты очень скоро убедишься в этом. Это тяжелый, суматошный, жестокий и очень недружелюбный город. Такие, как ты, не могут здесь жить. Да и чувствуешь ты себя здесь хорошо только потому, что к тебе вернулась дочь. Если бы это случилось не в Нью-Йорке, а, скажем, в Индокитае, ты и там чувствовала бы себя вполне счастливой.
– Ты прав. Ты вообще джентльмен, Джо. Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. Я не знаю, как бы я обходилась без тебя. Ты помог мне справиться с этой драмой.
– Не стоит благодарить меня, – ответил Джо. – Ты прекрасно справилась бы со всем и без меня. – Он усмехнулся. – Мне кажется, что ты родилась для того, чтобы создавать себе препятствия, а затем преодолевать их. Тебе никто не нужен, Каролина, никто.
Они обедали в небольшом ресторане гостиницы. Их самолет вылетал завтра утром, а они сидели здесь, все еще обсуждая, что делать. Это была их последняя ночь в гостинице, а они так и не сблизились. Каролина видела, что Джо страдает, рвется к ней, но она так устала за эти дни, что даже и думать не могла о сексе. И вот сейчас раздраженный Джо спорил с ней по каждому пустячному поводу.
Каролина решила, что нужно окончательно прояснить ситуацию и устранить все недоразумения.
– Джо, – сказала она, наполняя свой бокал, – давай поговорим.
– О чем? – с наигранным удивлением спросил он. – По-моему, мы уже наговорились за эту неделю.
– Да, но я хочу поговорить с тобой не о нас.
– Конечно, не о нас, – язвительно заметил он. – Ты можешь говорить только о себе да еще о Флер, о ее тетках, бабушке, о ее отце, о том, как прекрасно она учится, какой браслет ей подарить, куда повести обедать и так далее. На это у тебя ушла вся неделя.
– Прости, Джо.
– Ничего, пожалуйста, рад служить. Я должен был догадаться об этом. Сам удивляюсь своему бескорыстию. Я всю эту неделю был твоим ангелом-хранителем, но с меня достаточно.
– Я понимаю тебя. Джо. – Каролина тяжело вздохнула. – Но теперь все позади, Джо. У нас есть еще одна ночь. Обещаю всю эту ночь говорить только о тебе. Расскажи мне о Кеннеди. Ты же никогда...
– Каролина, ради Бога, оставь Кеннеди в покое. Я не хочу говорить о нем, понимаешь? Я вообще не хочу ни о чем говорить. Я мечтаю только об одном – затащить тебя в постель.
Каролина почувствовала непреодолимое желание отдаться ему немедленно. Это чувство было таким сильным, что она отвернулась.
– Ну что ж, – наконец сказала она и умолкла, надеясь, что он подхватит ее мысли.
– Нет, Каролина, – неожиданно отозвался он. Эта короткая фраза поразила ее до глубины души. – Нет, я не хочу делать это на твоих условиях. Я не хочу оказаться в конце твоего списка неотложных дел. Я не хочу чувствовать себя приложением к тому, что волнует тебя больше всего. Ты можешь сейчас раздвинуть свои красивые ноги, чтобы ублажить меня, но я восприму это как подачку, которую дают в цирке животному за хорошо исполненный номер. Мне чужд расчет и нужно совсем не это. А сейчас прости меня, я поднимусь к себе в номер. У меня много работы.
***
На следующее утро они завтракали вместе и напряженно молчали. Джо погрузился в газету "Нью-Йорк таймс" и в какие-то еще бумаги, в которых он что-то правил. Каролина смотрела на него со злостью и жалостью. Покончив со своим кофе, она поднялась.
– Пойду укладывать вещи, – сказала она. – Через полчаса нам нужно выходить.
– Превосходно, – холодно ответил он, даже не взглянув на нее.
Она пришла в свой номер, собрала вещи и запихнула их в большую дорожную сумку. Покончив с этим, Каролина начала расхаживать по комнате, пытаясь подавить зов плоти. Только сейчас она поняла, что они глупо распорядились своим временем, лишив себя многих удовольствий. "Как плохо все получилось, подумала она. – Никогда не прощу себе этого". Но сейчас уже поздно.
Время безнадежно ушло. У них нет никаких шансов. И виновата в этом только она, проявив к Джо необъяснимую жестокость и не уделив ему никакого внимания. А ведь он уже давно стал для нее самым дорогим человеком.
Ну что ж, она получила сейчас по заслугам.
Хуже всего то, что он добровольно вызвался сопровождать ее в Нью-Йорк. Бросил все свои дела и отправился с ней, чтобы помочь, поддержать в трудную минуту. А она обошлась с ним низко. Конечно, не обязательно расплачиваться за это постелью, но следовало быть хотя бы поласковее с ним.
Каролина взглянула на часы. Через двадцать минут нужно выходить. Джо, конечно, уже в своей комнате.
Нужно сейчас же зайти к нему, извиниться и сказать, что она понимает, как виновата перед ним. Каролина постучала в его дверь.
– Джо? Это я. Можно войти?
– Валяй, дверь не заперта.
Каролина вошла в комнату. Джо стоял у окна.
– Джо, прости меня. Я виновата перед тобой.
– Ничего, – ответил он и обернулся. – Мне просто незачем было приезжать сюда.
– Но ты ведь сделал это, Джо! И не думай, что я обошлась бы здесь без тебя. Джо, я вела себя слишком эгоистично, и у тебя есть все основания злиться на меня.
Так случилось, что Флер заняла полностью мои мысли...
– Флер! Да, Флер, но не только она. Еще Хлоя. твои мальчики и этот твой муж, такой аристократичный, что его нельзя послать подальше...
– Не говори так об Уильяме, – вспылила Каролина. – Как ты смеешь!
– Смею, потому что мне очень жаль его. Мне жаль всех членов твоей семьи. Я прекрасно вижу, как ты обходишься с ними. Точно так же, как и со мной. Ты уделяешь им самую ничтожную часть своего времени и внимания, а сама занята только собой и своими дурацкими переживаниями. Ты не умеешь давать. Ты привыкла только брать, да и то не слишком удачно.
– Джо, ты несправедлив ко мне.
– Нет, так оно и есть. Ты считаешь, что все должны угождать тебе. Поэтому Флер так и относится к тебе.
На ее месте я вел бы себя так же.
– Негодяй! – воскликнула Каролина и, размахнувшись, дала ему пощечину. – Как ты посмел это сказать! Как ты мог! Ты не понимаешь меня и того, что происходит в моей душе! Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Никогда! Ни при каких обстоятельствах!
По ее лицу потекли слезы отчаяния, гнева и разочарования. Джо испуганно посмотрел на Каролину и неожиданно смягчился:
– Прости меня. Мне очень жаль, Каролина. Я просто потерял контроль над собой. Прости! Я не должен был говорить это. Мне почему-то захотелось причинить тебе боль. Садись, я принесу тебе что-нибудь выпить...
– Я не хочу ничего пить, – тихо сказала она. – К тому же нам пора выходить. У нас осталось лишь семь минут... – Она посмотрела на часы. – Семь минут до того, как к гостинице подъедет такси.
– Семь минут! – со злостью воскликнул он. – Семь минут. Какая точность! Ну что же, леди Хантертон, за семь минут ничего путного не сделаешь, не так ли?
Он снова подошел к окну. Каролина быстро вытерла слезы и посмотрела на Джо так, будто видела его впервые. Ее охватило странное чувство, словно никогда в жизни она не испытывала еще такого страстного влечения к мужчине. Даже к Брендону. Она поняла, что если не отдастся Джо сейчас, то будет жалеть об этом всю жизнь. Все еще борясь с собой, Каролина подошла к нему сзади и обняла его. Ее руки коснулись его груди, затем спустились ниже, погладили живот, затем еще ниже, пока не прикоснулись к его упругой плоти.
– Вообще-то за семь минут можно многое успеть, – шепнула она.
***
На самом деле на это ушло лишь несколько секунд. Они так жаждали любви, так истосковались по ней, что разрядка наступила мгновенно. Он повалил Каролину на постель, задрал юбку, сорвал с нее трусы и со страстью овладел ею. Каролина ответила ему со всем пылом, на который была способна. Она громко стонала и даже кричала, не в силах сдержать себя.
Порыв был таким сильным, что ей казалось, будто она сходит с ума. А их влечение было так велико, что они кончили одновременно и испытали неслыханное наслаждение. Чуть погодя Каролина посмотрела в его сияющие зеленые глаза.
– Может, нам стоит вступить в клуб любителей высоты?
– Видимо, да, – ответил Джо.
Она увидела слезы в его глазах.
***
Они уже собирались выходить, когда в номере Каролины зазвонил телефон. Она металась по комнате, лихорадочно переодеваясь, поправляя прическу и проверяя вещи.
Это была Флер.
– Я позвонила вам, чтобы попрощаться, – сказала она взволнованно. – И еще хочу сообщить вам, что собираюсь поехать в Калифорнию, и довольно скоро.
Мне очень хочется встретиться с мисс Дюграт и выяснить все обстоятельства смерти моего отца.
– Почему такая спешка. Флер? Это для меня неожиданно, – ответила Каролина, с ужасом понимая, что времени для серьезного разговора не осталось.
– Я давно уже намеревалась это сделать, но пока бабушка была жива, я не могла оставить ее одну. Да она и не позволила бы мне это сделать. Я обязательно должна поехать туда и узнать, что там случилось.
– Флер...
– Что?
– Флер, сомневаюсь, что это хорошая мысль. Скорее всего ты ничего там не узнаешь.
– Почему?
– Понимаешь, это не очень приятная история..
– Вы уже знаете, что там произошло, да? – холодно спросила Флер. Каролина почувствовала, что пропасть между ними разверзлась снова. – Почему вы не сказали мне правду?
– Не знаю. Это очень трудно, – твердо ответила Каролина. – Мне кажется, что лучше нам не знать этого.
– Я не верю вам.
– Флер, послушай меня. Мне пора выводить из гостиницы. Меня ждет такси. Я могу опоздать на самолет. Если хочешь, я напишу тебе и расскажу все, что мне известно. Обещаю. Договорились?
– О, не беспокойтесь. Я все узнаю сама.
– Флер, прошу тебя не делать этого. Ты не справишься с этим. Во всяком случае, без помощи близкого человека.
– Каролина, – возразила Флер, впервые назвав мать по имени, – я привыкла все делать самостоятельно и не полагаться ни на чью помощь.
Газетные статьи, которые легли, в основу книги "Показной блеск"
Из газеты "Лос-Анджелес таймс" от 19 августа 1957 года
Сегодня утром на пляже Санта-Моники обнаружено тело, выброшенное на берег. Вскрытие показало, что утонувшая молодая женщина была на четвертом месяце беременности. До сих пор никто не обратился в полицию по поводу ее исчезновения. Предполагается, что это несчастный случай.
Из газеты "Лос-Анджелес таймс" от 4 сентября 1957 года
Расследование в отношении молодой женщины, труп которой был обнаружен на пляже Санта-Моники 19 августа, почти завершено. Установлено, что это актриса Кристи Ферфакс. Известно, что она осталась без работы и часто испытывала глубокую депрессию. Мишель Зверн, соседка и близкая подруга мисс Ферфакс, сообщила, что си пообещали роль в новом фильме с участием Байрона Патрика, но потом отказали. Это случилось в тот самый день, когда она покончила с собой. Мишель Зверн утверждает, что не знала о беременности мисс Ферфакс. Мисс Звери очень взволнована, ибо только что выяснилось, что ее брат Джеральд получил серьезное повреждение в автомобильной аварии и, вероятно, никогда уже не сможет ходить.
Следователи единодушно пришли к выводу, что мисс Ферфакс совершила самоубийство. Общественное мнение заметно взбудоражено этим событием.
Глава 9
1961-1962
Хлоя очень расстроилась из-за своего платья серебристого цвета. Ее братья помирали со смеху, когда она примеряла его. Они прыгали вокруг нее, толкая друг друга, и весело хохотали. При этом они говорили, что она похожа на рождественский подарок.
– Нет, – закричал вдруг Джолиан, – ты похожа на огромную колбу!
Его поддержал Тоби:
– Не думаю, что к тебе кто-нибудь подойдет на балу.
В этот момент в комнату вошла няня. Услышав шум, она решила взглянуть, чем занимаются дети. Увидев Хлою в этом платье, она просияла от радости и сказала, что оно очень идет ей. Это еще больше насторожило Хлою, и она окончательно решила, что это не для нее. Не может же она явиться на бал в платье, сшитом ее бабушкой.
Отец сдержанно заметил, что Хлоя выглядит чудесно. Это еще больше расстроило ее, ибо она знала, что отец сказал бы то же самое, если бы она надела на себя один из тех мешков, в которых Джек хранит корм для лошадей. И вот сейчас Хлоя стояла перед зеркалом, размышляя, что делать. Надо поискать что-то другое или вообще отказаться от этого дурацкого бала. Она в сотый раз подумала о том, что Каролина сильно отличается от матерей ее одноклассниц. Те постоянно ходили по магазинам, выбирали дочерям платья и обсуждали разные женские секреты. Хлоя никогда не секретничала с матерью. Она даже не могла рассчитывать на ее помощь, готовясь к балу. Ее мать всегда ограничивалась лаконичной фразой: "Очень мило, дорогая", да и то лишь тогда, когда приходила к ней в комнату пожелать спокойной ночи. Вообще же мать никогда не давала ей никаких советов и проявляла полное равнодушие к тому, как будет выглядеть Хлоя.
Ну что ж, подумала Хлоя, по крайней мере она ничего не потеряла из-за того, что мать сейчас в Нью-Йорке. Хлоя еще раз попыталась убедить себя, что у нее замечательное платье и было бы глупо не пойти на бал.
Повертевшись еще немного перед зеркалом, она все же решила отправиться в комнату матери и попробовать отыскать там что-нибудь более подходящее.
Но ее надежды не увенчались успехом. Хлоя перерыла все ящики, но так ничего и не нашла. Все было старое, немодное или не подобающее девочке ее возраста. Наконец она нашла какое-то черное платье, примерила его и решила, что в нем она выглядит намного лучше.
Повернувшись к кровати, она вдруг увидела под ней картонную коробку. Миссис Джарвис убирала комнату, подумала Хлоя, и не задвинула се на место. Мать очень рассердится, когда, вернувшись домой, обнаружит беспорядок в своей комнате. А вдруг в этой коробке лежат ее туфли? Вот они-то и нужны ей сейчас. Хлоя вытащила коробку и открыла се.
К ее разочарованию, там оказались не туфли, а старые фотографии. Хлоя присела на кровать и стала с любопытством рассматривать их. Она никогда еще не видела их. Вот ее мать в детстве, вот бабушка весело улыбается мужу, а вот счастливый Стэнли держит Каролину на руках. О, как интересно! Посмотрев фотографии. Хлоя хотела было положить их в коробку, когда вдруг увидела на самом дне какой-то коричневый пакет, а под ним – старые журналы.
Заинтригованная, она вытащила их из-под пакета и стала быстро проглядывать. Название журнала – "Пикчегоуэр" – ей ни о чем не говорило. Пролистав несколько страниц, она наткнулась на своего давнего кумира. Это был Рок Хадсон. Далее Хлоя увидела фотографии голливудских звезд, а также статьи о них, передающие различные слухи и сплетни. Судя по всему, подумала она, мать читала эти страницы чаще всего. Они были потрепаны, а местами засалены. Вскоре Хлоя увидела фотографию очень красивого молодого человека, чем-то напоминавшего Тони Кертиса. Байрон Патрик, прочитала она подпись. В статье сообщалось, что это знаменитый сердцеед Голливуда, недавно прибывший туда из Нью-Йорка, Никогда не слышала о нем, подумала Хлоя. Листая другие номера журнала, она везде натыкалась на этого Байрона Патрика. Что же нашла ее мать в этом Байроне Патрике? Он, конечно, красив, но ничего особенного. В Голливуде таких красавцев пруд пруди."
Но Хлою насторожило не то, что мать была явно неравнодушна к этому актеру, а то, что она спрятала все номера журнала под кровать, да еще на самое дно коробки. Может, это память о годах ее молодости, подумала она, чувствуя вместе с тем, что здесь что-то не так.
Снова просмотрев все пять номеров журнала, Хлоя пришла к выводу, что мать хранит их только из-за Байрона Патрика... В одном из журналов Хлоя обнаружила обычную фотографию этого человека с его автографом.
Похоже, мать писала в редакцию, чтобы получить эту фотографию. Любопытно!
Покончив с журналами, Хлоя собралась было положить их на место, но потом решила посмотреть, что хранится в бумажном пакете коричневого цвета. Открыв его, она увидела несколько конвертов с письмами. Ее одолевали противоречивые чувства. Хлое очень хотелось узнать тайны матери, особенно связанные с мистером Патриком, но она испытывала смущение оттого, что так бесцеремонно вторгается в ее личную жизнь. В конце концов победило любопытство, и она открыла первый конверт.
Какая-то миссис Джексон из Общества приемных детей отправила это письмо из Ипсвича 6 мая 1945 года.
"Дорогая леди Хантертеж!
Я буду весьма признательна вам, если вы сможете приехать к нам и подписать все документы, связанные с удочерением вашего ребенка. Ее приемные родители стремятся поскорее покончить с формальностями. Надеюсь, у вас будет возможность заехать к нам и решить все проблемы. Позвольте мне поздравить вас с законным браком.
Искренне ваша
Ирен Джексон".
Второе письмо тоже было от миссис Джексон, но разительно отличалось от первого своим гневным тоном.
"Дорогая леди Хантертон!
Убедительно прошу вас не торопиться отдавать вашу дочь отцу. Это слишком поспешное и неразумное решение. Смею заверить вас, что вы заблуждаетесь, полагая, что ваша дочь будет счастлива со своим отцом. Как мать этой девочки, вы, очевидно, считаете, что это лучше для нес. К сожалению, должна предупредить вас, что это не так. Вы причините боль не только тем людям, которые готовы удочерить ее, но еще больше самой девочке, жизнь которой снова изменится. Думаю, материнский долг, о котором вы так любите рассуждать, должен побудить вас хорошо обдумать последствия подобного решения.
Если вы все-таки решите отдать ребенка отцу, пожалуйста, попросите своего адвоката немедленно связаться ,со мной.
Искренне ваша
Ирен Джексон".
Последнее письмо, измятое и запачканное, было написано на почтовой бумаге и не имело обратного адреса.
"Моя дорогая, милая Каролина!
Я помню, мы договорились с тобой о том, что ты не будешь пытаться узнать, где я живу и где Флер. Я не нарушу этого условия, как, впрочем, и обещания никогда не стараться возобновить отношения с тобой.
И тем не менее я хочу, чтобы ты знала две вещи.
Первое: Флер жива, здорова и вполне счастлива. Она замечательный ребенок, и моя мать в восторге от нее, как, впрочем, и мои сестры. Она уже говорит несколько слов, конечно же, с сильным американским акцентом, и вовсю ползает на четвереньках по квартире. Ест и спит она хорошо, а играть больше всего любит с бумажками и кусочками ткани, хотя недавно я купил ей много дорогих игрушек. Все говорят, что она похожа на меня, но, внимательно наблюдая за ней, я вижу немало твоих черт. Она хмурится так же, как и ты, высоко поднимает голову, смеется. Все это напоминает мне о тебе, и я всегда чувствую, что ты рядом со мной.
Второе: я всегда любил и буду любить тебя. Меня постоянно угнетает только то, что я никогда больше не увижу тебя. Вместе с тем я утешаюсь мыслью, что со мной всегда будет твоя дочь, моя любимая Флер! Я неизменно буду заботиться о ней.
Мы оба шлем тебе горячий привет, наилучшие пожелания и безмерную любовь.
Брендон".
Хлоя долго еще сидела в комнате матери. Она не заметила, как стемнело, не слышала ни голоса няни, которая долго звала ее, ни громких криков братьев, игравших внизу. Рассеянно глядя в окно, она думала, пройдет ли когда-нибудь боль, охватившая ее после чтения этих писем.
Хлоя была смущена, удивлена, опечалена, но в душе ее затаилось еще какое-то чувство, которое она не могла бы определить. Значит, у нее есть сестра! И эта сестра лишь на один год старше ее! Так вот оно что: мать влюбилась еще до замужества и родила девочку от какого-то человека. И как это она никогда, ни единым словом не обмолвилась об этом ребенке? Что же делать? Как она теперь посмотрит матери в глаза? Сможет ли по-прежнему уважать ее? Чем объяснить и как оправдать такое бездушие матери к ребенку? А может, Каролина любила свою первую дочку больше, чем других детей? Все эти вопросы мучили Хлою, сердце ее сжималось от боли, но она не находила на них ответа.
***
Хлоя все же пошла на бал и вернулась домой очень довольная. Она даже не предполагала, что так хорошо проведет время. Бросившись на кровать, усталая Хлоя проспала несколько часов. Проснувшись, она быстро оделась и спустилась на кухню. Собаки – Фортнум, Мэйсон и Фенвик – покорно последовали за ней во двор. Шел небольшой дождь, но Хлоя, не обращая на него внимания, долго бродила по полям, а когда подошла к дому, увидела Джека Бэмфорта. Он всегда ей нравился, ибо, понимая, что Хлоя не любит ездить верхом, не считал это ужасным недостатком. Приветливо помахав, он направился к ней.
– Ты сегодня очень рано проснулась, Хлоя. С Новым годом!
– С Новым годом, – ответила она и вдруг разрыдалась.
– Нет, нет, так дело не пойдет, – дружелюбно сказал Джек и полез в карман за носовым платком. – Что случилось, Хлоя? Ты поссорилась со своим парнем?
– Нет у меня никакого парня, – мрачно проговорила Хлоя, пытаясь улыбнуться.
– Вот это уже лучше, – заметил он. – От нынешних парней одни проблемы.
– Неужели?
Джек, увидев ее печальные карие глаза и поникшие плечи, размышлял, что с ней случилось. Едва ли Хлоя плачет оттого, что соскучилась по матери. Каролина уделяла ей меньше внимания, чем кошка своим котятам.
– Как чувствует себя отец? – спросил он, поскольку здоровье сэра Уильяма давно уже беспокоило домашних.
– Отец чувствует себя хорошо.
– Может, тебя обидели братья? Маленькие сорванцы, – тихо добавил он.
– Нет, они вели себя как обычно.
– Хочешь чаю? У меня есть немного в термосе.
– Да, Джек, с удовольствием.
– Ну пойдем ко мне. Я угощу тебя пирожным.
– Спасибо, я не хочу есть.
– Успокойся, – сказал Джек, усадив Хлою в кожаное кресло. – Скажешь мне, что случилось?
– Я.., кажется, я не смогу этого сделать.
– Это связано с твоей матерью? – осторожно спросил Джек.
– Да, то есть нет. О, Джек, по-моему, я не должна говорить вам об этом... Это.., это касается только нашей семьи.
– Так почему бы тебе не поговорить с отцом?
– Нет, нет! – Глаза Хлои выразили ужас. – Нет, это невозможно. Я не могу сказать ему об этом. Это очень расстроит его.
Хлоя перехватила ласковый взгляд Джека. Помолчав, он заговорил:
– Видишь ли, я знаю твою мать очень давно, с тех пор, когда она была еще ребенком. Мы очень.., как это сказать.., мы дружим с ней, насколько могут дружить люди, принадлежащие к разным классам. Я много лет работаю в вашем доме. Мать Каролины, твоя бабушка, никогда не уделяла ей должного внимания, поэтому она приходила ко мне за советом и помощью. Я даже произнес речь на ее свадьбе. Я очень хорошо отношусь к Каролине, и, смею надеяться, она ко мне – тоже.
Хлоя молчала, глядя на Джека.
– Я знал обо всем, что с ней происходило, но никому не говорил ни слова. Мне и в голову не приходило рассказывать о ее тайнах. Поэтому не беспокойся: если ты мне что-нибудь расскажешь, это останется между нами. Обещаю тебе. Я понимаю, что тебе нужно поговорить с кем-то. Попробуй поделиться со мной. Клянусь, об этом никто не узнает.
Хлоя кивнула, но не сказала ни слова.
– Ну что ж, – проговорил Джек, – у меня много работы. Твои братья собираются сегодня на охоту, и мне надо подготовить лошадей. Твоя бабушка в свое время приучала Каролину ухаживать за лошадьми, но Джолион и Тоби не хотят этого делать. Надеюсь, они ничего не натворили?
Хлоя молча покачала головой.
– Ну ладно, прости, я должен работать. На твоем месте я вернулся бы домой и хорошенько позавтракал. Если тебе что-нибудь понадобится, ты знаешь, где меня найти.
К полудню дождь прекратился, и над полями ярко засияло солнце. Джек уже почти закончил свои дела, когда в конюшню пришла Хлоя, бледная, с горящими глазами.
– Джек, – быстро проговорила она, – вы знаете, кто такой Брендон и не к нему ли поехала мать в Нью-Йорк?
Глава 10
1963
– Вы уволены. Немедленно уходите. Вы поняли?
– Но...
– Никаких но. Вы очень грубо обошлись с этой дамой, а здесь никто не смеет грубо обращаться с клиентами. Уходите сейчас же. Убирайтесь!
Флер оделась и вышла на улицу. Она сердито размахивала сумкой. Какая несправедливость, думала она.
Никто не сочувствует ей и не хочет се понять. Тетя Кейт относится к ней так, словно ей только шесть лет. А школьные учителя ненавидят ее и постоянно ругают при одноклассниках. Даже родная мать забыла о ней и давно уже не присылает денег. И вот сейчас какая-то старая развалина пожаловалась, что Флер пролила немного кофе на ее блюдце. Конечно, она ответила ей довольно резко, но та вполне заслужила это. И из-за такого пустяка она потеряла ночную работу! А ведь это ее единственная возможность заработать немного денег на поездку в Лос-Анджелес.
