Текст книги "Самое главное в жизни"

Автор книги: Пенни Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Ди смотрела, как он улыбается своей мужественной, восхитительной улыбкой, и чувствовала, что эта улыбка, как острая стрела, вонзается в ее трепещущее сердце, делает его таким опасным, таким притягательным… таким… таким… сексуальным…

– Итак?.. – прошептал он.

– Я… никогда. – Она чувствовала себя запутавшейся, взволнованной и непоследовательной, борясь с собой и пытаясь что-то ответить, ощущая волнующую натянутость, возникшую между ними.

Другая, более опытная, девушка могла бы подразнить, насмешливо сказать: «Так… уговори меня», но Ди сказала совсем другое.

– Я не могу… это не для меня… – Она замолчала и покачала головой, а затем произнесла с искренним простодушием: – Мне все это не нравится.

Хьюго окинул ее быстрым, откровенным взглядом, который задержался сначала на ее губах, затем на шее и груди, а она смотрела на него, пока его глаза не вернулись к ее лицу.

– Что… никогда? – резко спросил он.

Ди набралась храбрости и выдержала тяжелый взгляд.

– Никогда, – подтвердила она.

– В племени, где я работал прошлым летом, существует традиция: пока семья девушки выбирает ей жениха, она имеет право сама выбрать для себя мужчину, который станет ее первым любовником. Считается, что женщина тем самым воздает великие почести мужчине, предпочитая его всем другим, даруя ему свою любовь и себя. Мне нравится эта традиция.

Ди почувствовала мелкую дрожь, все ее тело стало натянутым, как струна, испытывая ответное сильное желание.

– Случилось так, что один из мужчин находился в ожидании выбора, а затем, когда девушка предпочла его другому, он выкрал ее, соблазнив подарками и поцелуями.

Его голос изменился, когда он сказал ей это, становясь все глуше и глуше. Ди издала чуть хриплый звук протеста и потянулась к его губам, но Хьюго быстро предостерег ее:

– Не делай этого. Иначе мне тоже придется выкрасть – тебя. Поужинай со мной сегодня вечером. – Заметив ее сомнение, Хьюго добавил: – Тебе не о чем беспокоиться. Яне предлагаю… Мы встретимся в каком-нибудь людном месте, – серьезно говорил он, – ради безопасности нас обоих. Волнение, которое я ощущаю в твоем присутствии… – Он замолчал и тряхнул головой. – В Африке мужчины полагаются на себя, что означает быть настоящим мужчиной, его женщина – это только его женщина, которая к нему относится с необыкновенной чуткостью, а их любовь – святая, если женщина беременеет от него в первую ночь любви. Здесь, в стране высокой цивилизации, все совсем по-другому. Ты уже была в моих руках, и я знаю, что не смогу остановить себя от реакции, свойственной большинству мужчин, так называемого основного инстинкта, который я похороню так глубоко, как только это возможно, сохраню свое семя до более подходящего момента, который еще представится. Я точно знаю, что это наихудшая вещь, которая может произойти с нами сейчас… И знаю, что молодые люди совсем не думают о семье и детях, для них любовь – всего лишь приключение или развлечение. Это совсем не дело, – решительно закончил Хьюго.

Ди была потрясена его странными суждениями. Где-то в глубине души она знала свой собственный ответ на это, знала, что все, им сказанное, непомерно трогает ее, потому что все это связано с ней.

Конечно, в ее планы не входит забеременеть. Но, естественно, Ди мечтает об этом, о, как она мечтает об этом! Но она не может… ей нельзя…

– Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать тебе? – нежно задал ей вопрос Хьюго. – Ужин – это все, что я могу предложить тебе вечером, Ди, несмотря на то что это лишь маленькая доля того, что я хочупредложить тебе. Очень, очень маленькая. Итак, пожалуйста, ответь – ты поужинаешь со мной?

– Да, – просто ответила Ди.

Они распрощались, Ди, сделав крюк, вернулась домой. Позвонила в приемную своего врача, договорилась о встрече, чтобы обсудить подходящие для нее средства контрацепции. Она покрылась румянцем, когда обратилась с просьбой к секретарю в приемной, но та лишь равнодушно посмотрела на нее и без лишних вопросов назначила время.

Ди была осведомлена о том, что большинство однокурсниц пользуется различными средствами.

– Будь осторожна, а то попадешься, – грубовато сказала одна из девчонок, с которой они вместе жили, застав Ди на месте преступления, когда она рыскала по ванне в поисках коробочки, и внезапно убрала маленькую беленькую таблетку. – В конце концов, это наше тело и только мы сами имеем право решать, как поступать.

– Все верно. Но должна быть ответственность друг перед другом, – вступила в их разговор другая девчонка. – Мужчина и женщина идут по жизни рука об руку.

Рука об руку… Ди посматривала вниз: Хьюго держал ее руку в своей.

Никто не мог так ее успокоить, как удавалось ему, когда он был рядом с ней.

– Милое место, – прокомментировал он, когда Ди закрывала за ними дверь. – Должно быть, кругленькая сумма за аренду, хотя, если распределить на двоих или троих…

– Нет, по правде… мы не арендуем. Я… я купила это, – небрежно сообщила ему Ди. – Хорошее вложение капитала. Папа помог мне. Я могу пользоваться комнатой, пока не закончу учиться. Можно было бы и арендовать, но аренда растет, и цены на имущество тоже поднимаются. В общем, я подумала, что идея купить комнату выгоднее, и попросила папу позволить мне залезть в мои сбережения.

– Твои сбережения? – Хьюго бросил на нее проницательный взгляд. – Ты меня просто пугаешь. Это пахнет серьезными деньгами.

Ди остановилась и посмотрела на него, полная сомнения. Обычно она не говорила так беспечно о своих делах, но с ним чувствовала себя совершенно свободной, и, кроме того, он рассказывал ей о пансионате, где учился раньше, о других событиях своей жизни, так что Ди предположила, что финансовое положение его родителей достаточно высокое.

Сейчас же ей показалось, что она ошибалась.

– У моей семьи много земли, но денег немного, – сдержанно пояснил Хьюго, опережая ее вопрос, который явно был написан в огромных глазах. – В нашем роду полно известных людей, старинное родословное древо, которое восходит к временам завоевания Англии норманнами. Были и деньги, несомненно, но не дошли до нас, мы не богаты…

– О, отец позволил мне эту покупку, сама я не решилась бы, – попыталась оправдаться Ди, беспокоясь из-за своего признания, страшась, что оно станет яблоком раздора между ними.

– Да, я могу его понять, – мягко ответил Хьюго. – Если бы ты была моей дочерью, я тоже заботился бы о тебе. Я просто удивляюсь, как он позволил тебе жить в университете. Из того, что успел услышать о нем, могу предположить, что он предпочел бы дать тебе домашнее образование.

Ди бросила на него быстрый взгляд, чувствуя иронию, скрывающуюся за словами, которые, казалось бы, выражают симпатию.

– Возможно, отец и консервативен немного, – ответила Ди с чувством собственного достоинства. Все ее защитные инстинкты с некоторых пор, как только она заметила некоторую иронию по адресу своего отца, обострились. – Но я намного охотнее предпочту такого отца, – отца, которым восхищаюсь… и которому доверяю. Он человек… сострадания и… и чести… Его прямота, которая…

Голос Ди дрожал от переполнявших ее чувств, она была уверена, что они с Хьюго на грани ссоры, но внезапно он успокоил ее, нежно взяв за руку и извинившись.

– Прости меня… Я не предполагал… Догадывался, но ужасно ревновал, – тон его стал капризным, – и не только к твоим сбережениям…

Конечно, это вызвало у нее улыбку. Ди тихо радовалась тому, что он держит ее руку и они вместе шагают по улице.

Хьюго не сказал, куда именно они идут, но Лексминстер был довольно маленьким городком, и Ди была уверена, что скоро они окажутся в избранном им месте.

Позже она открыла еще одну способность Хьюго: он прекрасно водил машину – учился на стареньком «лендровере», принадлежавшем его бабушке. Он оттачивал свое мастерство, разъезжая вдоль высохшего, ребристого русла реки, – Ди была польщена, что Хьюго привез ее сюда в первое свидание, а она даже и не подозревала, что это за место…

Был вечер, конец ноября, когда в воздухе чувствуется дыхание первых морозов. Осень выдалась хорошая и сухая, листья все еще шуршали под ногами, и это доставляло удовольствие. Прелый запах листьев придавал пикантности свежему воздуху, а они все шли и шли по главной улице города.

Местечко, которое выбрал Хьюго и куда они направлялись, оказалось маленьким итальянским семейным ресторанчиком, приютившимся в конце узкой улочки, выходившей к речному руслу. Ди просто влюбилась в этот ресторанчик и в его хозяев. Они, сияя от счастья, выбежали навстречу, когда Хьюго и Ди подошли к их двери.

Все радостно приветствовали Хьюго, словно он был членом их семьи. Луиджи, дородный седовласый отец семейства, добродушно толкнул Хьюго в плечо, тот сморщился, изображая боль, и тряхнул рукой.

– Ничего ему не сделается, он просто буйвол, – сказал Луиджи, глядя с улыбкой в сторону Ди.

Конечно же, она смутилась, и, конечно, Белла, его жена, выразила свое осуждение восклицанием и попросила Луиджи не смущать девушку. Ди, окутанная теплой материнской защитой и заботой, заверила ее, что вовсе не обиделась на попытку Луиджи пошутить.

– Что? Ты хочешь сказать, что не считаешь меня равным по силе буйволу? – поддразнил Хьюго Беллу и засучил рукава, выставив напоказ упругие мышцы.

– Важны не эти мышцы, а совсем другие, – ухмыльнулся Луиджи. – Не так ли, дорогая? – спросил он свою разгневанную жену.

Ди наблюдала за этой сценой со смесью восхищения и неловкости. Луиджи был невысок, да и сама Белла была небольшого роста, оба полненькие и кругленькие, очень, кажется, счастливые и довольные своим браком. Ди вовсе не обиделась на шуточки Луиджи по поводу мужской привлекательности Хьюго, потому что хозяин ресторанчика гордился им, словно тот был его сыном, гордился его сексуальностью, как своей, и это была простая, искренняя гордость, в этом не было ничего оскорбительного или похотливого.

– Она красавица, очень милая, – одобрительно говорил он Хьюго после того, как оценил Ди мужским взглядом. В его глазах прыгали веселые чертики.

– Да, это действительно так, и она моякрасавица, – смеясь, ответил Хьюго.

Это был один из самых лучших, волшебных вечеров в жизни Ди.

Она ела и пила с огромным аппетитом, что было совершенно несвойственно ей. Хьюго, как она заметила, во время трапезы был предельно осторожен с употреблением спиртного и внимательно ухаживал за Ди. В эти моменты она чувствовала по отношению к себе такую… защиту, такую нежность… такую любовь. Такую любовь.

Ди тогда и не сомневалась, что это была любовь. Сама она полюбила Хьюго в тот момент, как он поднял ее с земли, в этом Ди не сомневалась, и такого пьянящего, возбуждающего, сильного чувства она никогда не испытывала.

Было уже поздно, когда они покидали ресторан. Обещанный прогнозом мороз прихватил землю и деревья, и когда Ди выдохнула немного воздуха, он мгновенно превратился в пар, пронизывающий ветер обжигал лицо.

– О, холодно, – заявила Ди, кутаясь в свое пальто.

– Ммм… иди сюда, – позвал Хьюго, обнимая ее и прижимая к себе так сильно, насколько это было возможно.

Счастливо прижавшись к нему, Ди засмеялась, когда он засунул ладони в ее карманы.

– Ага… на самом деле ты хотел погреть свои руки, – поддразнила она.

– Ошибаешься, – сухо поправил ее Хьюго, – чего я действительно хочу, так это согреться рядом с тобой в кровати, согревать тебя своим телом, руками, губами. Кто-нибудь любил тебя так, Ди? Кто-нибудь так касался тебя… целовал?

– Конечно, да, – пискнула Ди с негодованием. То, что она девственница, вовсе не означает, что ее игнорировали. – В прошлом году я была на вечеринке… – Она заметила небольшое облачко пара и догадалась, что Хьюго тихо смеется.

– О, поцелуй на вечеринке – это не совсем тот поцелуй, который я имел в виду. Я имел в виду другое. Кто-нибудь целовал тебя, сокровенно лаская тело, исследуя его руками и языком, делал ли это кто-нибудь?

Ди неистово зажала руками уши, разрываясь между потрясением и застенчивостью. Она понимала, что Хьюго решил, конечно, будто именно он подходит для ее первого интимного эксперимента. Что ж, Хьюго совершенно прав…

– Я возьму это на себя или нет? – спросил он, по-прежнему улыбаясь, и Ди услышала в его голосе хрипотцу. Она могла бы и возразить, но ведь Хьюго хочет касаться ее, ласкать, попробовать ее вкус. Сердце глухо стучало. Ди чувствовала головокружение от волнения и эйфорию, что подстегивало желание и любопытство. – О, это понравится нам обоим. – Хьюго тяжело вздохнул, слегка подтолкнув ее, и, проворно схватив в охапку, потащил на более темную сторону улицы.

Нет, Ди даже не пыталась сопротивляться, она вообще не могла ничего сделать несколькими секундами позже, когда Хьюго скользнул руками под пальто, крепко обхватив ее тело. Ди просто задохнулась. Их первый поцелуй был нежным, взволнованным, страстным, их губы были голодными и ненасытными, их тела напряженно желали друг друга. Руки Хьюго по-прежнему находились под ее пальто, но он не делал ничего больше, что немного удивило Ди.

– Я не осмеливаюсь, – сказал он грубовато, его голос был еле слышен из-за поцелуев. – Только Бог знает, как я хочу, но если сделаю это сейчас… Помнишь, что я сказал сегодня днем?

– О… о ребенке? – нетвердо предположила Ди.

– Нет, не совсем.

Хьюго тяжело дышал, еще крепче прижимая ее тело к своему и быстро расстегивая свое пальто. Ди почувствовала его сильное возбуждение. И тут же ощутила, что ее тело словно ожило, обнаруживая способность к сексуальной отзывчивости, – Ди и не предполагала, что обладает ею.

Подруги Ди страстно желали разделить с ним постель. Эта мысль зажгла тепло внутри нее, но в то же время пробудила чувство решимости и женской ревности. Неужели, думалось, кто-то посмеет увести ее мужчину? Эти примитивные эмоции смутили Ди.

– В чем дело? Что-то не так?.. – спросил Хьюго. Он улыбнулся, нежно придвигая лицо Ди к своему.

– Я просто подумала о других девушках и почувствовала ревность, – искренне призналась Ди.

– Какие девушки? – недоуменно спросил Хьюго. – Нет никаких девушек, уверяю тебя, – добавил он осипшим голосом. – Я никогда не подам тебе повода для ревности. Не смогу, не посмею причинить тебе боль.

– Верю, – сказала Ди, но не смогла не съязвить: – Все-таки я рада, что у меня нет сестры-близнеца…

– Что?.. Ди улыбнулась и тряхнула головой, отказываясь объяснять. Она и представить себе не могла, что сумеет делить Хьюго с другой женщиной, в кровати или нет. Нет, ни в коем случае.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Дольше месяца они повсюду были вместе, прежде чем произошло то, что должно было произойти, хотя Ди знала, что каждый, кто видел их вдвоем, вряд ли в это поверит.

Ди не говорила никому, в том числе и друзьям, была ли она близка с Хьюго, умолчала даже об их обеде, но в течение недели все так часто встречали их вместе, что казалось, никаких объяснений и не требуется.

– Понимаешь, я хочу быть уверенным, даже если кто-нибудь попытается заигрывать с тобой, что ты моя, – твердил Хьюго, оправдывая себя.

Ди тряхнула головой, она слишком любила его, слишком доверяла ему, чтобы возражать. Эти пьянящие дни, волнующие дни, такие беззаботные дни…

Она обратилась за советом к врачу, и доктор уверил ее, что в течение нескольких недель можно полагаться на действие противозачаточных таблеток, которые предохранят ее от нежелательной беременности. Хьюго тоже твердил об осторожности. Он хотел, чтобы начало их любви принадлежало только им.

– Все будет идеально, – шептал Хьюго, сладострастно целуя ее.

У них обоих были семьи и обязательства перед ними, в число которых входило и празднование Рождества в домашнем кругу, поэтому им предстояло расстаться на все время праздников. Хьюго собирался со своими родителями на север, чтобы провести Рождество и новогодние праздники у дедушки.

– Огромное сварливое собрание, – говорил он о своей семье, криво улыбаясь. – Мой дед настаивает, чтобы мы придерживались традиций, игнорируя тот факт, что Дом Монпельер – громадный ледяной сарай, где невозможно согреться. Мои родители скандалят из-за этого в начале путешествия, потому что мама не хочет туда ехать, а потом ссорятся уже там, прибыв на место, потому что папа не хочет уезжать из родного дома. И так каждый год. Дети моей старшей сестры устроят Содом и Гоморру, а младшая сестра, у которой детей нет, будет надменно рассуждать об их воспитании, настойчиво утверждая, что детей слишком балуют. Затем они обе накинутся на меня, когда я скажу им, что не стоит так по-идиотски себя вести… Это будет отвратительно.

– А звучит заманчиво, – завистливо сказала Ди. Она также проводила Рождество со своей многочисленной родней. Ди и отец каждый год гостили на ферме, где он вырос и воспитывался и где сейчас проживал его брат. Там были ее кузены, тети и дяди, у них было уютно, но и она и отец всегда чувствовали себя немного посторонними. Для отца подобный факт оставался загадкой, ведь все они любили его, и все же он никогда не чувствовал себя там как дома и не мог по-настоящему расслабиться.

Ди заметила, что это начало потихоньку проявляться и у нее.

– У моего брата больше общего с его домашним скотом, нежели со мной, – прокомментировал их встречу отец после короткого обмена приветствиями между ним и братом.

В тот день проходили шуточные, веселые игры на ферме, но Ди не могла беспечно броситься в водоворот праздника, как она привыкла, потому что сознавала: они с отцом стоят особняком.

Для нее лучшей частью Рождества было то время, когда она и отец оставались наедине – час спокойствия и миролюбия. Присутствие на церковной службе, пробуждение с первыми лучами солнца, волнение детей, приятная традиция готовить завтрак после возвращения из церкви, сам завтрак, который сопровождался радостным распаковыванием подарков. Эти рождественские поездки были, конечно, не такими уж захватывающими, но она по-прежнему вспоминала о них с удовольствием.

Ее отец был отличный пловец. Когда-то в молодости он выступал за графство, и в этом году Ди усердно искала в Лексминстере книгу об одном герое его отрочества, малоизвестном пловце, которая, она знала, доставит отцу наслаждение. Еще он очень любил рахат-лукум, и Ди купила ему любимое лакомство и добавила к его огромной коллекции старинную табакерку.

Отец, и она это знала, подарит ей маленький сверток акций – подарок и проверка: Ди вольна распоряжаться ими по своему усмотрению – либо сохранить при себе, либо продать. Ей нужно только подключить для принятия решения свою рассудительность. Скорее всего, это будут акции незнакомых компаний: австралийские рудники, плантации Южной Америки. В прошлом году она поймала за хвост птицу удачи. Акции, которыми владела Ди, увеличились в цене в двести раз. Ей нравилось это упоительное занятие – распоряжаться акциями.

Ди очень скучала без Хьюго и понимала это. Потом, когда праздники закончились, они снова начали видеться друг с другом каждый день, и Ди все сильнее и сильнее влюблялась в него, а он в нее. Чего она не ожидала и к чему не была готова, так это к тому, что будет чувствовать боль и невыносимую тоску по нему даже рядом с отцом.

А отец уже стал догадываться, что с ней что-то не так. И Ди слышала в его голосе отрывисто-грубые нотки неодобрения, когда он требовал от нее объяснений:

– Ди, что с тобой происходит? Я надеюсь, что ты не наделала глупостей и не связалась с каким-нибудь студентом…

Хьюго не «какой-нибудь студент», папа, хотела возразить Ди, но что-то остановило ее, и она убедила себя, что отец пока еще не может допустить другого мужчину в жизнь своей дочери. В последние несколько недель она начала все больше опасаться болезненного мужского эгоизма. В конце концов, и Хьюго со временем обнаружил неожиданную склонность ревновать ее к отцу, что делало похожими обоих мужчин, и это забавляло и трогало ее, заставляя испытывать к ним покровительство и нежность. Но сердце Ди разрывалось на куски.

– Он мой отец, и ты… ты мой, – шептала она, когда лежала в его объятиях.

Они расположились в квартире Хьюго, где всюду беспорядочно валялись бумаги и вещи. И даже запах отличался от ее собственного женского дома, про себя заметила Ди. Хотя они все еще не были настоящими любовниками, в полном смысле этого слова, для Хьюго не оставалось почти никаких тайн в ее теле, как и для нее в его. Для Ди было ошеломляющим открытием, как легко и просто он мог удовлетворять ее и она его без финального проникновения внутрь, но это вовсе не означало, что Ди не желала этого финала.

Глядя на Хьюго влюбленными глазами, она наматывала на палец его волнистый локон. Ди очень любила, когда соприкасались их тела, когда Хьюго целовал и ласкал ее. Она чувствовала нежность, и силу, и трепет, и власть его любви. Ди обожала зарывать лицо на груди Хьюго и вдыхать его запах. Костюм, который он носил, делал его похожим на мужественного рыцаря эпохи Ренессанса, хотя это был обычный в общем-то костюм. Почему ей так казалось, Ди не смогла бы объяснить – то ли он вел себя по-рыцарски, то ли она была настроена романтично и восторженно…

На Рождество они, естественно, перезванивались и рассказывали друг другу о каникулах, и вдруг, за три дня до их завершения и возвращения в Лексминстер, Хьюго позвонил ей.

– Я не выдержу больше, – заявил он, прерывисто дыша в трубку. – Мне необходимо увидеть тебя.

– Но наша встреча уже совсем скоро. Мы условились на следующий понедельник, и, кроме того, ты на севере и…

– Нет, не на севере. Я уже здесь… вернулся…

– В Лексминстер? – Ди сглотнула слюну. – Но…

– Ты можешь приехать ко мне, – мягко сказал он ей. – Или я приеду к тебе… Я знаю, что это сложно, но просто больше не смогу спать, не увидев тебя.

Нет, этого нельзя допустить! Ди в красках представила реакцию своего отца на появление Хьюго.

Было очень сложно убедить отца, что ей нужно вернуться в университет на три дня раньше того срока, который они уже обговорили. Он был надменен и немного холоден с ней, и Ди знала почему, и, как ни пыталась успокоить себя, что вовсе не опасается его реакции, все же расстроилась. Не упоминая о Хьюго, Ди трусливо надеялась, что избежит пока, хотя бы на время, непреодолимого напряжения между ними. Ди совсем не была готова позволить кому-нибудь вмешиваться в их с Хьюго отношения, даже такому близкому человеку, как ее отец.

Когда она уезжала в Лексминстер, впервые в своей жизни Ди была счастлива, покидая своего отца. Она нежно любила его, но сейчас в ее жизни появился другой мужчина, сейчас она была готова ступить из девичества в женскую зрелость, выпорхнуть из-под покровительственного крылышка отца в волнующие объятия Хьюго. Она позвонила Хьюго сказать, что выехала и чтобы он ждал ее появления.

– Не выходи из машины, – крикнул Хьюго, сбегая вниз по каменным ступенькам, примыкавшим к ее дому, где он укрывался от дождя.

– Не выходить? Но я думала, что ты хочешь…

– О, все так, – уверил он шаловливо, ослепительно улыбаясь. – Но не здесь…

– Не здесь? Но…

– Я хочу, чтобы это было что-то особенное… очень, очень особенное, – произнес он хрипло и предложил: – Я поведу машину к…

– Нет, поведу я, – твердо заявила Ди. – Куда мы отправляемся?

Когда он сказал ей, она изумленно выдохнула:

– Ты заказал нам комнату в «Отель де Вильер», – о, Хьюго, должно быть, ты выиграл крупную сумму!

– Нет, не комнату, – сказал он.

Ди взглянула на него. Она знала его сумасбродное чувство юмора.

– Не комнату… Что же тогда? Деревянную скамью в парке? – осторожно спросила она.

– Нет, опять ошибаешься, – засмеялся Хьюго. – Я заказал нам номер люкс.

– Номер… – пискнула Ди. – Но Хьюго, это стоит…

– Ммм… Я знаю, сколько это стоит. Надеюсь, у меня найдутся такие деньги, – сказал он уверенно, и Ди рассмеялась.

Отель находился неподалеку, всего в пяти милях, – красивый дом эпохи одного из королей Эдуардов, расположенный на территории старинной королевской усадьбы, переделанный в очень престижный отель. Ди уже была там однажды, вместе с отцом, когда он устраивал обед в честь ее дня рождения. Еда, номер, сервис – все было высшего класса, и Ди оценила истинное изящество и богатство этого места.

«Отель де Вильер» уже давно стал излюбленным местом состоятельных молодоженов для проведения первой брачной ночи. Эти апартаменты были столь великолепны и изысканны, что молодые супруги чувствовали себя здесь счастливыми сказочными героями. Ди знала, что свадебные номера осмотрительно дополнены джакузи для полного блаженства и прочими чудесами современной техники.

Подумав о номерах для молодоженов и о джакузи, Ди почувствовала жар и легкое головокружение.

– Ты ведь не… не… ты не заказал номер для новобрачных, ведь нет? – слабеющим голосом спросила она Хьюго.

– Нет, не заказал, – успокоил он ее, снова улыбнулся и добавил насмешливо: – Мы же не хотим, чтобы кто-нибудь узнал, чем мы будем заниматься, правильно?

– Ты хочешь сказать, никто не узнает? – криво улыбнулась Ди.

Хьюго не заказал номер для новобрачных, но небрежно сообщил ей, что все четыре номера люкс оснащены джакузи.

Как Хьюго позже сказал Ди, в тот момент он сожалел, что у них нет камеры, чтобы запечатлеть ее изумленный взгляд, когда портье вошел в комнату и театральным жестом открыл дверь в огромную ванную, оснащенную немыслимыми приборами.

– Как это ты умудрился? – шепнула она Хьюго, когда портье ушел. – Наши отношения так очевидны, просто у нас на лбу все написано.

– У одного из нас точно, – согласился Хьюго, уныло глядя себе под ноги.

Ди закрыла глаза. Она уступила. Ну что делать с таким мужчиной?

У Хьюго был свой сценарий. Он, ловко закрыв дверь, откупорил бутылку шампанского, которая охлаждалась в ведерке со льдом.

– Я заказал нам ужин, – сообщил он Ди. – Но сначала… – Хьюго наполнил бокал шампанским и протянул ей. – За нас… – торжественно провозгласил он.

Рука Ди немного дрожала, когда она поднесла к губам бокал с шипучим напитком и сделала маленький глоток. Внезапно и совершенно неожиданно наряду с волнением она ясно почувствовала жгучую застенчивость, какую-то девичью неловкость.

– Мы не сможем выпить все шампанское, – с сомнением сказала Ди Хьюго, глядя на большую бутылку.

– Совершенно верно, – согласился он, отставляя свой бокал. – Хочешь, я скажу тебе, как собираюсь распорядиться содержимым? – прошептал он, подойдя к Ди и забирая фужер, чтобы заключить ее в свои объятия. – Я предлагаю вылить шампанское на твое обнаженное тело и слизать каждую капельку, выпить все до последнего пузырька, а затем…

В голосе Хьюго можно было расслышать шутливые нотки, но он не шутил. Ди представила себе эту картину, и у нее закружилась голова. Она не успела улыбнуться, а он уже начал ее целовать, неистово и страстно, и Ди почувствовала дрожь в теле и бешеные толчки сердца где-то под горлом.

Хьюго только начал снимать с нее топ, как в дверь постучали. От неожиданности они оба испуганно обернулись. Проклиная все на свете, Хьюго отстранил Ди и открыл дверь. Официант принес их заказ, и Ди увидела в отражении столика на колесиках свое пылающее лицо. Еда, которую выбрал Хьюго, была изысканной, под стать их романтическому настроению. Ди даже не могла представить, во сколько обошлось ему все это великолепие. Омары, ее любимая лесная земляника, горячий шоколад – Хьюго знал пристрастия Ди. Стол украшало тщательно выбранное вино. Ди сделала всего один маленький глоток. Хьюго, как она заметила, тоже.

– Довольна? – нежно поинтересовался Хьюго, когда Ди отправила в рот очередной шоколадный трюфель.

Она покрылась румянцем, но все же не отвела взгляда и, набравшись смелости, произнесла:

– Нет и не буду до тех пор…

– До тех пор?.. – настаивал Хьюго, когда Ди замолчала.

– До тех пор, пока не почувствую тебя внутри себя, – прошептала Ди на одном выдохе, уже не зная, как теперь выдержать его взгляд. Да ей и не нужно было это делать. Хьюго сорвался со своего места, устремился к ней и встал на колени. Легким движением, словно перышко, подхватил ее на руки, одновременно поднявшись во весь рост.

– О мой Бог, Ди, ты и представить себе не можешь, что делаешь со мной! – воскликнул он, и она почувствовала, как эмоции волной поднимаются в его теле, почувствовала его желание. Впервые за все эти несколько недель страсть и желание Хьюго вырвались наружу. – Иди сюда. Иди сюда, – неистово шептал он ей, хотя она уже была в его объятиях. Его слова звучали для Ди сладкой песней о нежной любви. Хьюго взял ее лицо в ладони и начал целовать. – О!.. Ты пахнешь шоколадом, – прокомментировал он, когда оторвался от ее губ, – лучшим шоколадом на свете.

– А ты пахнешь… – начала Ди, но остановилась. Ее глаза потемнели от страсти, которую она не собиралась скрывать, дыхание сбилось. Она вдохнула и почти шепотом сказала: – А ты пахнешь собой, Хьюго, и это самый лучший запах в мире… единственный запах, о котором я когда-либо мечтала. Ты единственный мужчина, которого я хочу, и хочу очень сильно. Я хочу касаться тебя, ласкать, пробовать на вкус…

Она услышала его глубокий, тяжелый вздох, какой-то первородный рокот мучительного желания. Ди подняла руки и коснулась живота, чувствуя дрожь своими пальцами. Она любила ощущение его кожи, ощущение его тела. Ей нравилось чувствовать реакцию его организма, и, когда обнимала Хьюго, она наслаждалась и наполнялась чувственным восторгом оттого, что сильное, гибкое тело отвечает на ее прикосновения.

– Обе руки? – поддразнил ее Хьюго, когда она впервые так самоотверженно утонула в его объятиях. – Ммм… по-моему, одной вполне достаточно.

– Согласна, – кивнула Ди, – но я чувствую себя бесподобно, держа тебя подобным образом…

– Я не возражаю, – хрипло согласился он, все еще немного посмеиваясь над ней.

Но смех оборвался, когда Ди обняла его и начала целовать в шею…

Свет упал на огромную кровать, стоявшую в шикарном номере «Отеля де Вильер». Хьюго медленно раздел Ди. Они и перед этим лежали обнаженные вместе, но сейчас все было другое… особенное… Хьюго отшагнул от нее, чтобы показать всю значимость происходящего. По коже Ди пробежала мелкая дрожь от угаданного в его глазах. Это была их ночь, ночь заключения обязательств, финальный мост, открывающий путь к полному соединению, конечный акт, который они еще пока не отыграли…

Оба знали о планах и надеждах каждого, знали, что предназначены друг для друга. Они вдвоем старались приносить пользу человечеству, когда окончат университет, будут работать в поле, но прежде всего они поженятся. Хьюго был таким идеалистом, даже большим в несколько раз, чем она. Он страстно верил в то, чем хочет заниматься, и постепенно и упорно продвигался к намеченной цели.

– Мы так много можем сделать для людей из стран третьего мира, так много можем привнести в их культуру. Это в прошлом мы только брали и разрушали, а ведь у них нужно поучиться простоте отношений, четкости и искренности. Им не хватает материальных средств, но у них столько гордости и достоинства, – это их наследие. Мой отец не одобряет мои планы, ты же знаешь, дед – тоже, но я должен это делать… Не смогу жить с собой в ладу, если откажусь, – страстно говорил Хьюго, и Ди прекрасно понимала то, что он имел в виду. Его идеализм еще больше стимулировал ее любовь к нему, хотя она понимала, что какая-то часть его сердца всегда будет принадлежать не ей, а человечеству.