Текст книги "Светлы их надежды"

Автор книги: Пенни Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Фейт напряженно ходила по холлу. Скоро должен появиться Роберт. Он позвонил вчера вечером, сказал, что очень хочет ее видеть и заедет сегодня.

– Просто обсудить дела, – проговорил он печально. – К сожалению, не будет времени ни на что другое.

– Как твой кузен? – спросила Фейт.

– С ним все в порядке, – ответил Роберт. – Ему около девяноста, но он явно собирается прожить до ста.

Он извинился и отключился, чтобы ответить на другой звонок, и Фейт так и не успела ничего ему сообщить.

Что она скажет Роберту о проблемах с передачей «Хаттон-хауса»? Фейт отчаянно хотела встретить Роберта с хорошими новостями, но, увы… Она все больше убеждалась, что особняк не подходит для целей Фонда.

Успех этого проекта был очень важен для Роберта. Ради него Фейт так хотела, чтобы все удалось. Может быть, более опытный архитектор сумеет найти ответ, которого ей никак не удавалось обнаружить?

Услышав, что подъехала машина, она поспешила к двери, помедлив, когда солнечный луч упал на ее кольцо.

Ей придется еще кое-что объяснить Роберту. Но, что она может сказать ему? Конечно, не то, что ее силой заставили вступить в брак и что это вовсе не брак и никогда таковым не будет. И не то, за что она кляла себя всю ночь – ночь, проведенную в одинокой постели, – что она почувствовала зарождение новой жизни, когда они с Нэшем занимались любовью.

Любовью? Кого она пытается обмануть? Это раньше ей казалось, что они оба любят. А теперь… Теперь она знает наверняка: Нэш всего лишь получал проценты со своих инвестиций.

Они почти не разговаривали после той ссоры, когда Фейт выяснила истинную роль, которую он играл в ее жизни. Скорее даже, это она не давала Нэшу ни малейшей возможности заговорить, избегая его или уходя прочь, когда он пытался приблизиться.

Этим утром Нэш зашел в кухню, пока Фейт еще была там, и по выражению его лица она поняла, что на этот раз он намерен заставить ее выслушать его. А Фейт была твердо настроена, не давать ему такой возможности. И когда она устремилась мимо него, он схватил ее за руку – не больно, но достаточно сильно, чтобы заставить ее остановиться.

Но тут, как удачно для нее! – появилась миссис Дженсон. И прежде чем Нэш успел что-то сказать, у Фейт появилась возможность улизнуть. Но, убегая, она заметила его взгляд и поняла, что играет с огнем.

Впрочем, какое ей теперь до этого дело?

Роберт открыл дверь, и ее сверкнувшее кольцо напомнило, что она так и не нашла второе, обручальное.

– Ммм… как же здорово вдохнуть свежий воздух вместо городского смога, – с удовольствием в голосе произнес Роберт, следуя за ней в кабинет Филиппа.

В его взгляде было еще больше удовольствия, отметила Фейт, когда он улыбнулся ей.

– Как продвигаются твои планы? – радостно спросил он.

Фейт помедлила и, вместо того, чтобы закрыть дверь, как она собиралась сделать, пошла к столу.

– Есть некоторые проблемы, – вынуждена была признать она. – Кухня…

Она очертила кухню на плане, который был разложен на столе, и замерла, увидев, что взгляд Роберта устремлен на ее кольцо.

– Мы с Нэшем поженились, – сказала она, опустив глаза. – Я не… мы не… Это была…

Она не смогла больше ничего сказать, увидев, как потрясен Роберт.

– Я знал, что вы двое… что между вами что-то было… – с трудом произнес Роберт, – но я не подозревал…

Он покачал головой, а Фейт смотрела на него с беспокойством. Их не связывали какие-либо серьезные отношения, и у нее не было оснований чувствовать вину, но она понимала: эта новость явно не обрадовала его.

К ее облегчению, Роберт тут же взял себя в руки и сказал, грустно улыбнувшись:

– Когда я попросил тебя попытаться убедить Нэша передать «Хаттон-хаус» Фонду, знаешь, я не ожидал, что ты пойдешь так далеко…

Фейт была благодарна Роберту за то, что он пытается облегчить для нее ситуацию. А в коридоре в это время застыл Нэш, который шел, чтобы поговорить с Робертом, и услышал последние фразы. И это вызвало в нем волну гнева. Фейт использовала его и его любовь к ней в собственных целях!

Фейт грустно улыбнулась и покачала головой.

– Если бы я только могла тебе помочь, – сказала она. – Ты был так добр ко мне, Роберт. – Ее глаза наполнились слезами, и она знала, что Роберт увидел их.

– Ну, что это еще такое? – попытался утешить ее Роберт, подвинувшись к ней и приобняв за плечи.

Фейт стояла спиной к двери, уткнувшись лицом в его плечо, и не заметила, как в комнату вошел Нэш. Но его увидел Роберт и тут же отпустил Фейт, произнеся немного нервно:

– О, Нэш. Думаю, должен тебя поздравить. Фейт только что рассказала мне о вашей женитьбе.

– Я так и понял, – резко сказал Нэш, ледяным взглядом окатив Фейт, прежде чем снова обратиться к Роберту. – Раз ты закончил поздравлять ее, может быть, уделишь мне несколько минут? Мне нужно обсудить с тобой кое-что.

Из окна своей спальни Фейт видела, как уезжает Роберт. Она оставила мужчин в кабинете, чтобы они могли поговорить.

Теперь ее охватило чувство досады и беспокойства.

Нэш не имел никакого права так на нее смотреть, тем более к этому не было никаких оснований. Смотреть с такой ненавистью, презрением! По реакции Роберта было понятно: он решил, что столкнулся с безумно ревнивым мужем, но она-то знала настоящие причины этой ярости.

Сколько ей еще придется ждать, прежде чем она узнает, беременна ли? Сколько еще дней терзаться неизвестностью? Она знала, что существуют быстрые тесты, но и для них еще слишком ранний срок.

Фейт замерла, потому что дверь неожиданно с треском распахнулась и в комнате появился Нэш.

– Так Ферндаун просил тебя оказать на меня влияние, да? – потребовал он ответа без всяких предисловий. – Не пытайся отрицать это, Фейт. Я слышал ваш разговор.

– Как это на тебя похоже! Ты тут же сделал заключение, все рассудил. А тебе никогда не приходило в голову, что ты можешь что-то не так понять? Нет, конечно же, не приходило… – с тоской в голосе ответила Фейт на свой же вопрос. – Роберт только хотел узнать, как обстоит дело с передачей «Хаттон-хауса»… Он не понимал, что… Он не знал…

– Чего он не знал, Фейт? Как далеко ты пойдешь?.. Какой целеустремленной ты можешь быть? Но, зато я знаю! У меня характеристики твоих преподавателей, в конце концов! Но даже я не ожидал такого. Сколько раз ты была готова заняться со мной любовью, чтобы добиться того, что тебе было нужно?

– Как ты смеешь говорить такое? – в ярости воскликнула Фейт. – Я не делала…

– Что ты не делала? – спросил Нэш. – Ты не спала со мной из расчета… из личного интереса и жадности? Если не из-за этого, Фейт, то из-за чего? – поинтересовался он с угрожающей мягкостью. – Из-за чего, ответь!

Он двигался плавно и бесшумно, как большая кошка на своей территории, излучая дикую мужскую энергию, его мощное и сильное тело посылало Фейт импульсы, которые лишали ее разума.

«Не прикасайся ко мне!» – хотелось закричать ей, но она не могла произнести ни слова, так же как и оттолкнуть его в яростном желании отстоять свою свободу.

Неужели злость могла так парализовать мою волю? – беспокойно подумала Фейт. Или это действовала его мужская сила?

– Ты моя жена, – услышала она, одновременно почувствовав давление его губ. – Моя…

Да, его! Все куплено и оплачено! Собственная ярость поразила Фейт, но она была не в состоянии контролировать ее, так же, как и не могла контролировать то, что резко сжала зубы, укусив Нэша, чтобы противиться его властному поцелую.

Но огонь встретился с огнем, и ничто уже не могло бы остановить разрушающую мощь этой стихии.

Фейт услышала, как выругался Нэш, почувствовала вкус его крови, ощутила, как сжались его руки на ее бедрах. Он не оттолкнул ее, а, наоборот, резко притянул к себе, снова впившись в ее губы.

Не осознавая, что делает, Фейт изо всех сил молотила его кулаками, царапала, но тщетно. Она не в силах была противиться неизбежному, ощущая, как в крови пульсирует возбуждение, а желание горячей рекой растекается по телу.

Фейт чувствовала себя волчицей, дикой и отчаянной, переполненной одновременно ненавистью и страстью. Она хотела его – самца, который был предназначен ей судьбой. Но, в то же время именно он был врагом, врагом, которого она встречала агрессией и неприязнью.

Она знала, что Нэш чувствует то же самое.

Враждебность, столкнувшаяся с желанием, приводила к взрыву эмоций, и каждый должен был доказать, что он сильнее. Это была обратная сторона той нежности, с которой Фейт отдала ему себя в первый раз. Теперь, борясь с ним, она понимала, что, если он отпустит ее, даст победить, в ней навсегда останется та боль, прекратить которую может только Нэш.

И Фейт подалась к нему, откинув голову, обнажая для него нежную, уязвимую шею, выгнулась на его руке.

Нэш смотрел на нее сверху и чувствовал, как напрягаются все его мускулы, словно у зверя, приготовившегося к прыжку, чтобы убить. Он видел, как пульсирует тонкая жилка на ее шее, и желание прижаться к ней, завладеть ею охватило его с такой силой, что он не смог сдержать яростный, мощный, почти звериный рык.

Почему он должен испытывать угрызения совести и слушать тихий голос, который умолял о благоразумии и сочувствии? Разве Фейт не доказала, что ей незнакомы сами понятия совести и сострадания? Он мог взять ее прямо сейчас, наполнить жаром своего желания, унести их обоих в рай наслаждения и забвения.

Но тогда ему придется жить с тем, что он сделал, отказаться от всех своих принципов, опуститься туда, откуда уже не будет дороги вверх.

Он резко отпустил ее.

Фейт неуверенно потянулась к нему, с трудом удержавшись, чтобы не упасть, ее глаза были широко раскрыты – в них были шок и непонимание.

Часть его знала, что, сдаваясь темному желанию, он взывает к жизни, и в то же время красный туман раздражения сменялся вызывающим отвращение чувством ненависти к себе. Отомстить ей было его навязчивой идеей. И он, безусловно, виноват, что прикрывался памятью Филиппа. Якобы из-за смерти крестного она никогда не должна забывать о том, что сделала.

Развернувшись, Нэш устремился к выходу.

Молча Фейт смотрела, как он уходит. Они подошли к самому краю пропасти, и она задрожала от ужаса, осознав, насколько близко.

То, что только что произошло между ними, не должно больше никогда, никогда повториться. Она не может здесь оставаться. Даже если… Фейт коснулась своего живота, мысленно извинившись перед ребенком, что лишает его отца.

Вернувшись в Лондон, она свяжется с Робертом и расскажет ему о своем прошлом, а затем начнет искать новую работу – лучше за границей, где она сможет начать все с чистого листа и где не будет Нэша, постоянно причиняющего ей боль. Но и там не будет избавления от любви к нему.

Как она могла все еще любить его, Фейт не понимала. Она знала только, что это так.

Фейт придирчиво осмотрела свою комнату.

Все собрано, не так уж много пришлось собирать. Свадебное платье и аксессуары были аккуратно упакованы и останутся Нэшу, – пусть распоряжается всем, как сочтет нужным. Если он настроен так же, как и вчера, то, вероятно, захочет сжечь вещи, лишь бы навсегда уничтожить все, что напоминает о ней. Проделанная работа – планы, заметки – лежала в ее портфеле, который она отдаст Роберту. Осталось последнее.

Очень аккуратно Фейт сняла с пальца кольцо и положила в коробочку, где уже были сережки.

Нэш уехал из дома раньше. Фейт даже не представляла, куда он направился, но была рада, что его нет. Теперь она может уехать без лишнего шума и не расплакаться на его глазах, умоляя его, как много лет тому назад.

Фейт нахмурилась, закрывая маленькую коробочку. Она так и не нашла обручальное кольцо. Может быть, его где-то обнаружила миссис Дженсон, когда убиралась? Очень медленно Фейт направилась на кухню.

* * *

Нэш остановился перед зданием. Оно пустовало теперь, окна были разбиты, двор зарос сорняками. Нэш всегда считал это место холодным, казенным, и ему было отчаянно жаль Фейт, которой приходилось жить здесь. Детский дом! Это мрачное место в последнюю очередь могло называться домом.

Нэш не понимал, что заставило его приехать сюда, какие ответы он надеялся получить, на те вопросы, которые теснились в голове. Как мог он любить женщину, которая заставляла его презирать самого себя? На могиле Филиппа Нэш, в который раз решил, что тогда Фейт сама не знала, что делает, потому что некому было остановить, научить ее. Видит Бог, он хотел перечеркнуть прошлое, начать новую жизнь – для себя, для Фейт, для их возможного ребенка. А затем он услышал этот разговор с Ферндауном. И снова Фейт показала, кто она есть на самом деле!

Его глаза были так же пусты, как здание перед ним, он развернулся и пошел к машине.

– Миссис Дженсон, не могли бы вы… – Фейт замерла на полуслове, увидев женщину, которая стояла рядом с экономкой. – Чарлин, – прошептала она, не в силах поверить своим глазам.

– Тетя Эмма сказала, что ты вернулась, – сквозь зубы процедила женщина. – Какие неожиданные повороты судьбы, да? Кто бы мог подумать, после того, что ты сделала… Некоторые люди такие нахальные… Погоди, скоро в городе узнают, что убийца живет здесь… Это было уже слишком!

– Неправда! – воскликнула Фейт. – Ты лучше всех знаешь, что я не имела никакого отношения к тому, что случилось. Это были ты и твоя банда. Вы оклеветали меня, обвинили во всем, я всего лишь пыталась помочь Филиппу…

На мгновение ужас прошлого встал перед взором Фейт. Она никак не могла оправиться от шока, когда, войдя в кухню, увидела человека, виновного в смерти того, кого она так любила. Перед ней была та, что имела наглость заявиться сюда и продолжать издеваться над ней. Фейт очнулась, услышав смех чудовища, которого она знала раньше как Чарлин Дженкс.

– Нет, это ты, мисс Слишком-Хорошая-Что-бы-Быть-Правдой, рассказывала про нас всякие сказки, хотела, чтобы у нас были проблемы, – пропела Чарлин. Ее глаза были похожи на два кинжала, готовые вонзиться в Фейт. – Я до сих пор помню твое лицо, когда тебя уводила полиция. «Нэ-э-эш, не позволяй им забирать меня! – передразнила она Фейт, подражая ее голосу. – Нэш, ты же не веришь, что я могла сделать что-то с Филиппом…» Но он поверил всему, а почему нет? Тебя поймали за руку, с бумажником старого придурка. А мы сказали, что ты нас заставила и мы всего лишь следовали твоим приказам. Ты все и спланировала. Ты одна знала, что он останется в доме, а Нэш уедет. Ты постучала в дверь, так? А он тебя впустил. Мы сказали так, и все нам поверили. Включая твоего драгоценного Нэша.

– Прекрати! Перестань врать! – закричала Фейт, закрывая ладонями уши, ее лицо было белее мела. – Как вы могли такое сделать? Как могли напугать его… ведь из-за этого он… он… – Фейт не могла продолжать, сотрясаясь от рыданий.

А за полуоткрытой дверью стоял Нэш, бессильно прислонившись к стене, раздавленный услышанным.

Он приехал десять минут назад, вошел в пустой холл и направился на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Но услышал громкие женские голоса из кухни… Его сердце билось медленно и болезненно, наполняясь осознанием непоправимости всего того, что произошло за последнее время.

Фейт невиновна! Все это время она пыталась убедить его, а он, как упертый баран, даже не хотел ее слушать. Как же она должна его ненавидеть теперь!

А на кухне Чарлин Дженкс продолжала изводить Фейт:

– Все было так просто… пока ты не ворвалась и все не испортила. Но мы заставили тебя заплатить за это… – угрожающе шипела она. – Как жаль, что тебя не посадили. Мы все знаем, благодаря кому… Он даже тогда продолжал иметь на тебя виды, твой драгоценный Нэш. Мы все об этом знаем, слышали, как он умолял присяжных проявить к тебе снисхождение. Ты для этого прыгнула к нему в постель, да? А ведь ты была несовершеннолетней! Подожди, скоро и эти слухи расползутся по городу.

Фейт оправилась от шока, который был вызван появлением Чарлин.

– Только попробуй распространить все это вранье про Нэша! – воскликнула она.

Нэш ходатайствовал за нее. Именно он сделал все, чтобы она не попала в заключение!

Нэш услышал все, что мог услышать. Резко распахнув дверь, он вошел в кухню, почти оттолкнув экономку и повернувшись к Чарлин.

– Еще одно слово, еще одна ложь, и тебе придется объяснять все в полиции, – спокойно сказал Нэш. – А, что касается вас, – продолжал он, обращаясь к миссис Дженсон, в то время как побледневшая от ужаса Чарлин начала пятиться от него, – вы уволены и даже не вздумайте больше здесь появляться!

– Я ничего не сделала! – грубо воскликнула женщина. – Чарлин сама захотела сюда прийти, сказала, что ей нужно свести кое с кем счеты.

Она с ненавистью взглянула на Фейт, но, когда Нэш двинулся на нее, Фейт покачала головой, сказав:

– Не связывайся с ней.

– Позвольте предупредить вас, – произнес Нэш, выпроваживая тетю с племянницей в заднюю дверь. – Я намерен пойти в полицию и рассказать обо всем, что здесь произошло сегодня и… тогда.

Фейт поняла по его тону, что это не пустые угрозы и что он сделает именно так, и знала, что они тоже понимают это.

Они остались одни, но Фейт никак не могла справиться с дрожью – слишком многое произошло за последние полчаса.

– Чем я могу оправдаться? – сухо спросил Нэш.

– Ты не мог знать, – с трудом ответила Фейт, у которой пересохло горло. – Все улики были против меня. Я стояла рядом с Филиппом, с его бумажником в руках. Они сказали, что это была моя идея и что я все спланировала.

– Ты просила меня выслушать тебя… доверять тебе…

Фейт отвела взгляд и ничего не ответила.

– Я не должен был оставлять Филиппа, – продолжал бичевать себя Нэш. – Я знал, что он стал слаб, но моя чертова работа…

Он ненавидел себя сейчас, а сердце Фейт наполняла боль за него. Она подняла руку, чтобы успокоить его, но бессильно опустила.

– Я хотел, чтобы ты чувствовала вину, Фейт, потому что пытался оправдать себя, – горько признался Нэш.

– Но ведь ты ходатайствовал за меня. Почему? – еле слышно спросила Фейт. Она не могла заставить себя посмотреть на него и ждала ответа, судорожно сцепив руки на груди, слушая тяжелое биение собственного сердца.

– А ты разве не понимаешь? – с трудом произнес Нэш. – Ты должна была почувствовать, что я испытывал к тебе и что я… – Он запнулся, а Фейт наконец подняла голову, изучая его лицо. Ее глаза потемнели, стали огромными, и они были полны боли.

– Мне достаточно того, что я испытывала к тебе… – дрожащим голосом произнесла она. – Ты был так добр ко мне, но… – Она замолчала, пытаясь подобрать слова, чтобы не разрушить вновь зарождающуюся надежду.

– Добр? – взорвался Нэш. – Я хотел дать тебе не доброту, Фейт! Я хотел дать тебе, разделить с тобой… – Он посмотрел на нее, и она увидела в его глазах знакомый мужской блеск. Ее собственные чувства медленно ответили на этот призыв. – Я хотел тебя, Фейт, – хрипло сказал Нэш. – Хотел так, как мужчина моего возраста не может, не имеет права хотеть девочку-подростка.

– Я не была ребенком. Мне было уже пятнадцать, – запротестовала Фейт.

– Пятнадцать… да хоть шестнадцать, восемнадцать… Это не имеет значения, – печально сказал Нэш. – Ты была слишком юной, слишком неопытной и невинной.

Ошеломленная, Фейт принялась горячо возражать ему:

– Но сексуальный опыт – это еще не все. Это не показатель того, что действительно испытывает человек, когда…

– Я говорю не о сексуальном опыте, – перебил ее Нэш. – Я говорю о твоей неопытности в жизни, о твоем праве самой выбирать. Если бы я дал волю моему желанию, моей любви к тебе… – Он осекся, но сердце Фейт уже колотилось, заходилось от радости – оно услышало слово «любовь»… – Если бы я выплеснул свои чувства, это не было бы просто нарушением закона. Это стало бы нарушением моего собственного морального закона, закона, который я усвоил от Филиппа.

– Если бы Филипп оправился от удара и был бы способен рассказать о том, что случилось на самом деле, может быть, тогда бы…

– Зачем мне нужен был Филипп, чтобы все понять?! – в отчаянии воскликнул Нэш. – Я должен был сам знать!

– Почему ты оплачивал мое образование? – тихо спросила Фейт. – Потому, что желал иметь власть надо мной?

– Этого хотел Филипп, – ответил Нэш, но Фейт поняла, что он сказал не все.

– А серьги? – настаивала она. – Серьги, которые ты купил на мой день рождения?

– Характеристики твоих преподавателей показывали, как много ты работала. Я знал, что у тебя нет семьи… Черт, Фейт, неужели ты это хочешь от меня услышать? – воскликнул Нэш. – Хочешь услышать, что не было ни дня, чтобы я не думал о тебе, не мечтал о тебе… не было ни ночи, когда бы я не хотел забыть то, что случилось с Филиппом.

– Ты предложил «Хаттон-хаус» Фонду из-за меня? – прерывающимся голосом спросила она, разрушая тишину, которая повисла после его эмоциональной вспышки.

Нэш отрицательно покачал головой.

– Не совсем, но…

– Но? – давила на него Фейт.

– Мы оба знаем ответ. Я никогда не смогу себя простить.

– В таком случае прощение в моей власти? – спросила Фейт, сделав попытку улыбнуться, и замерла в ожидании ответа.

Но Нэш даже не попытался ухватиться за мостик, который она перекинула через пропасть между ними.

– Теперь мы можем только надеяться, что у нас не будет ребенка, – тяжело произнес Нэш. – Я думаю, проблем с расторжением брака не должно быть.

В отчаянии Фейт воскликнула:

– А что, если я не хочу этого?

Нэш вздохнул и подошел к ней.

– Ты думаешь, я не понял, чего ты действительно хочешь? – спросил он.

Фейт задержала дыхание. Вот сейчас он скажет, что, независимо от того, как сильно она любит его, он не может ответить на ее чувства. Но он сказал совсем другое:

– Я должен отпустить тебя, чтобы ты жила своей жизнью, Фейт.

Что он такое говорит? Неужели не понимает, не чувствует, что он – это все, что ей нужно? Наверное, Нэш старается проявить тактичность, чтобы не попирать ее гордость. И глядя, как он поворачивается и выходит из кухни, Фейт почему-то не задала ему вопрос, который заставил бы его остаться. Что, если она действительно беременна? Тогда он все равно будет за расторжение брака?

В саду Нэш невидящим взглядом смотрел в пространство. Теперь слишком поздно жалеть о том, как он вел себя, остается лишь одно – страдать от стыда и осознания собственной вины. Тогда он не поверил ей, потому что боялся ее, боялся своей любви к ней и того, что любовь может сделать с ними обоими.

Гораздо легче было сказать себе, что Фейт недостойна его любви, хотя истина заключалась в обратном. Это он недостоин ее любви!

Теперь ее ничто не держит в «Хаттон-хаусе», думала Фейт, направляясь в свою спальню. Она должна бы чувствовать себя счастливой победительницей – ведь Нэш наконец-то признал, что она невиновна и не… Не, что? Не страдает от любви и желания к нему? Не хочет, чтобы он по-прежнему любил ее?

Автоматически она коснулась кольца и нахмурилась, вспомнив, что в ночь грозы обручальное кольцо еще было у нее на пальце, когда она от ужаса прибежала в комнату Нэша, забилась в его постель…

Эмоциональная боль может делать с людьми невероятные вещи, думал Нэш по пути в свою комнату, анализируя, во что он сам превратил свою жизнь и жизнь дорогого ему человека.

Открыв дверь, он обнаружил на своей кровати Фейт, которая сидела вполоборота к нему. По ее щеке катилась хрустальная слезинка – вытянув руку, она смотрела на кольца.

– Почему ты плачешь? – резко спросил он. Фейт вздрогнула, увидев Нэша. Она нашла обручальное кольцо под его кроватью, куда оно, должно быть, закатилось в ту ночь.

– Я плачу о том, что могло бы быть, – призналась Фейт. – Если бы…

– Если бы что?

– Если бы ты не разлюбил меня, Нэш…

– Разлюбил тебя? – выдохнул Нэш. – Я не прекращал любить тебя ни на секунду! Я не мог – неважно, сколько раз я молился о том, чтобы забыть о тебе.

– Но ты ненавидел меня!

– Я ненавидел собственную неспособность перестать любить тебя, – поправил ее Нэш. – Какая ирония… после лет, проведенных в душевных терзаниях, когда я на могиле Филиппа поклялся примириться с собой и думал, что ничто на свете не сможет заставить меня разлюбить тебя, оказалось, что один я и повинен в настоящем грехе… – с горечью произнес он.

Фейт нахмурилась.

– Я не понимаю… – начала она, но Нэш не дал ей договорить.

– В ту ночь, когда была гроза, ты… мы… Я решил, что пришло время оставить прошлое за чертой. Я поехал на могилу Филиппа…

В ночь грозы! Неожиданно Фейт поняла, что должна сделать. Она должна соответствовать своему имени [2]2
  Faith (англ.) —вера.


[Закрыть]. Она должна найти мужество убедить его.

Фейт медленно поднялась и направилась к нему. Подойдя, она сказала мягко:

– В ночь шторма? Когда я поцеловала тебя вот так?..

Она обвила его руками, потянулась губами к его рту, вложив в этот поцелуй всю нежность и силу своей любви.

– Фейт!.. – пытался протестовать Нэш. – Ты не должна…

– Почему нет? – прошептала она страстно, вдохнув эти слова в его жадные губы. – Я твоя жена, а ты мой муж… моя любовь… отец моего ребенка.

Он открыл, было рот для протеста, но она накрыла его губами, осыпая страстными поцелуями.

Нэш двинулся, подняв руки к ее плечам, и в какой-то момент она подумала, что он оттолкнет ее. Но его руки скользнули ниже, он прижал Фейт к груди, перехватив инициативу поцелуя.

– Скажи, что любишь меня, – потребовал Нэш хриплым от желания голосом.

– Не скажу, пока тымне этого не скажешь! – с улыбкой ответила Фейт.

Нэш резко отстранил ее. Она решила, что переиграла, что снова допустила большую ошибку… Но он переплел свои пальцы с ее и потянул, приглашая за собой:

– Пойдем со мной. Я хочу кое-что тебе показать.

К тому времени, когда они добрались до беседки в углу сада, Фейт едва могла дышать. Был прекрасный летний вечер, напоенный мягким ароматом роз и лаванды.

– Когда первый раз я стоял здесь и смотрел на тебя, – нежно произнес Нэш, – я понял, как сильно люблю тебя и что всегда буду… Фейт, я люблю тебя!

– Расскажи мне еще раз, что ты почувствовал, когда впервые меня увидел?

– Рассказать? – удивился Нэш. – У меня есть идея получше. Можно я покажу тебе?

– Прямо здесь, в саду? – прошептала Фейт, шокированная, но еще больше возбужденная.

– Да, прямо здесь, в саду! – согласился Нэш, притянув ее к себе и покрывая жадными поцелуями.