Текст книги "Безумно красив (ЛП)"
Автор книги: Пенни Ди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Больше не было ничего.
Больше. Ничего.
Кроме него.
Нас.
– Ты такая красивая, – простонал он, его пальцы прошлись вдоль моей руки и переплелись с моими пальцами. Его губы нашли мой рот, и я обняла его за шею, чтобы притянуть ближе.
Затем оно пришло. Поглощающее. Чувство. Эйфория. Как яркий белый свет. Я откинула голову и полностью отдалась ему. Другому толчку. Еще одному скольжению его языка по моему горлу. И мы кончили вместе.
– Харлоу, – выдохнул он отчаянно.
Он закрыл глаза, и мы вместе покинули комнату. Исчезли. Ушли от боли, растворившись в нашей реальности.
Потом мы лежали в тишине. Голые. Переплетенные. Вместе. Моя любовь к нему была безграничной, и я чувствовала яростную защиту в нем.
Он посмотрел на меня, и его красивое лицо смягчила тень. Мы оказались лицом к лицу, наши носы почти соприкасались, наши губы были на расстоянии дыхания. Его нежные пальцы нашли изгиб моего плеча и аккуратно рисовали линии и круги, как дуновение ветерка на моей коже.
– Пожалуйста, останься, – тихо умолял он, а его глаза были нежными. – Пока мы не похороним Арми. Прошу, останься.
Я кивнула.
– Хорошо.
Он всматривался в мое лицо, и я могла увидеть, как печаль плещется в синеве его прекрасных глаз.
– Я не хочу проходить через это один, – прошептал он.
– Тебе и не придется. Я поменяла билет, Хит. Я останусь еще на неделю.
Он прижал меня к своей широкой обнаженной груди, и его тепло было успокаивающим. Только на одну неделю.
Ничего больше. Ничего меньше.
И не сдерживаясь.
19 глава
ХИТ
В этом мире не было ничего правильного. Это была моя первая мысль, когда я проснулся. Но потом я увидел Харлоу, свернувшуюся калачиком рядом со мной, и горе отступило ненадолго, пока я не вспомнил, что она тоже скоро уедет.
На мгновение я позволяю себе полюбоваться тем, как она спит. Она не покидала меня в течение трех дней, и я еще больше влюбился в нее.
Сначала я колебался. Находиться с ней и знать, что она уедет, было невыносимо, но это намного лучше, чем если бы ее вообще не было в моей жизни.
Она идеально мне подходила. И я знал, что мне придется понять, как продолжать жить без нее. До тех пор, пока я не столкнулся со смертью Арми и его похоронами.
Которые были сегодня.
Я выбрался из постели и поторопился принять душ. Сегодняшний день будет самым сложным днем в моей жизни. Сегодня я похороню одного из своих лучших друзей, и эта мысль пробила огромную дыру в моем сердце.
Под теплыми струями я вспоминал время, когда мы были детьми, когда жизнь была простой. Когда жизнь была рутиной, и я ездил на велосипеде к пирсу, чтобы встретиться с друзьями. Когда после тяжелого дня, в воздухе витал дым от барбекю, готовящегося на ужин на заднем дворе. Когда приходили твои друзья и тайком брали пиво из холодильника твоего отца и выпивали его на пляже на закате. Когда твоя мечта быть в группе была просто... мечтой.
Чтобы я отдал, чтобы вернуться...
В моих воспоминаниях всегда было лето, и эти дни были освещены солнцем и имели привкус соленого теплого морского бриза. Это были беззаботные дни, когда взрослая жизнь была тем, за чем мы гнались и хотели, и чтобы мы надолго могли зависать после заката, пить пиво и трахаться. Потому что тогда, когда мы были детьми, взрослая жизнь казалась нам одной большой вечеринкой.
В моей памяти нас всегда будет пятеро.
В моей памяти Арми всегда будет улыбаться.
Арми и я... детьми мы бродили по этим улицам, в поиске способов занять наши молодые умы. Затем с Джесси нас стало трое, потом четверо и пятеро с Томми и Заком. Двенадцатилетними мы уже были группой.
Теперь, когда мы похороним нашего друга, наша пятерка станет четверкой.
Позволив рухнуть воздвигнутой стене, сдерживающей мое горе, я заплакал. Я вытер руками глаза и провел ими по лицу.
Да. Чтобы я отдал, чтобы вернуться...
Я сделал глубокий вдох и застонал. Мне надо остановить слезы. Мне нужно собраться. Собрать свое дерьмо и пережить этот день.
Я понятия не имел, что сегодня произойдет. Ни малейшего.
Я должен пройти через это.
Просто. Пройти. Через. Это.
* * * * *
Это был ясный осенний день. Над нами простиралось голубое небо, а солнце грело наши спины. Пока мы смотрели, как гроб с Арми опускали на место его упокоения, проповедник говорил о великих людях и следах, которые они оставили.
Чтобы контролировать свои слезы и желание зарыдать, я сосредоточился на пурпурном палантине священника, который висел у него на шее. Я скучал по Арми. Я так сильно скучал по нему. Только подумать, что я никогда снова его не увижу. Нет! Я сделал глубокий вдох. Я не развалюсь сейчас.
Джесси стоял слева, а Харлоу справа от меня. Ее пальцы переплелись с моими. Я мог почувствовать исходящую от нее стойкость, пока она гордо и решительно стояла со мной.
Когда они опустили гроб Арми в землю, мое сердце окончательно разбилось, и я вздрогнул. Всхлипы Келси были моей погибелью. Я прижал пальцами глаза и позволил слезам пролиться.
Почему я не сказал Арми уйти с дороги?
Почему я должен был уйти именно в тот момент? Спустя несколько минут Арми и я были бы живы.
Я страстно желал вернуться в прошлое и изменить ход событий.
Харлоу посмотрела на меня и сжала мою руку. Ее глаза были полны слез.
– Ты сможешь это сделать, – прошептала она, и несмотря на боль, которая срикошетила по моей груди, я знал, что она была права. Я мог это сделать. Я пройду через это.
Другого выбора у меня не было.
* * * * *
ХАРЛОУ
Я бы не обвинила его, если бы он хотел напиться до беспамятства. Черт, я хотела этого.
Но он не выпил ни капли. Даже когда его друзья, включая Джесси, утонули в янтарной жидкости бурбона, Хит не взял ни капли алкоголя в рот.
– Я совершаю глупости, когда пью, – напомнил он мне с сожалением.
Родители Арми провели поминки в доме его бабушки и дедушки в Беллфлауэре. Старый дом из дерева и камня заполнили до отказа близкие друзья Арми и группы. Хит проводил много времени с семьей Арми, говорил о старых временах и сумасшедших вещах, которые он совершил. Он смеялся своим заразительным смехом, но тот не касался его глаз. Внешне он был открытым и сильным, а внутри он рассыпался осколками.
Гораздо позже, когда солнце стало клониться к закату, он нашел меня на крыльце. Его лицо было печальным.
– Мне нужно убраться подальше от всего этого, – прошептал он.
Мы стояли в сумерках, не говоря ни слова, пока вместе не вернулись к нему домой.
Он стоял в полумраке своей комнаты, опустив плечи и спрятав лицо в ладонях. Он был так красив в брюках и черной рубашке. Кольцо с черепом на левой руке блестело в тусклом свете.
– Мне, наверное, стоит уйти? – спросила я. – Хочешь побыть один?
Он посмотрел на меня с разбитым сердцем. Боль исказила его лицо, и он покачал головой.
– Нет. Прошу, не уходи.
Я повела его в ванную, и мы вместе залезли в нее. Свечи горели на фарфоровых подставках. Я сидела позади него среди пены, а он, откинувшись на меня, положил голову мне на плечо.
– Я не знаю, куда дальше двигаться.
– Вперед, – сказала я.
– Я знаю. Я просто не знаю, как мы это сделаем.
Я осторожно погладила его голое плечо. Оно было скользким от воды и пены.
– Просто ставь одну ногу перед другой. День за днем.
На мгновение он замолчал. Затем его голова расслабилась на моем плече, и он пробежался пальцами по своему лицу.
– Я чувствую, будто потерял правую руку и не знаю, как группа выживет без него. Сегодня я разговаривал с ребятами, и мы не знаем, стоит ли продолжать дальше.
На мгновение я задумалась, пока мои пальцы бегали по его мускулистым рукам.
– Группы продолжали существовать, после смерти одного из членов. Металлика. AC/DC. Avenged Sevenfold. Оззи продолжил после смерти Рэнди.
– Но некоторые нет. Посмотри на Led Zeppelin.
Я обернула руки вокруг его широкой груди и крепко сжала.
– Я не уверена, но думаю, что они не принимали важные решения в ночь, после похорон своего друга.
Я почувствовала, как он закрыл глаза, и впервые за эти дни расслабился.
– Ты права. Еще слишком рано.
Его сильные пальцы обернулись вокруг моего запястья, и он вздохнул.
– Как ты думаешь, куда мы уходим? Когда умираем? – спросил он.
– Я не знаю. Мне нравится идея реинкарнации, что все мы получим еще один шанс. Но в то же время, мне нравится думать, что наши близкие ждут нас, когда приходит время уходить.
Он сделал глубокий вдох, чтобы контролировать свои эмоции, но его голос надломился, когда он спросил:
– Как ты думаешь, где находится Арми?
Я почувствовала, как он дрожит, и немного крепче его сжала.
– Где-то с Хендриксом, Рэнди и Даймбэгом, – прошептала я, касаясь губами его уха. Затем мы вытерлись полотенцем и плюхнулись в кровать. Без слов он притянул меня в свои объятия и прижал к своему теплому телу. Своими большими руками он обхватил мою челюсть и поцеловал меня.
– Прошу, – прошептал он в темноту. – Только на сегодня... последнюю ночь... пожалуйста, дай мне сделать это правильно.
В мгновение он перекатил меня на спину и оказался между моих ног. Без колебания он толкнулся в меня и из него вырвался вздох, когда он прижал свои бедра к моим.
Он не торопился, его руки прошлись вдоль моего тела, его губы нежно ласкали мои, пока он целовал меня так глубоко, что я могла почувствовать это душой.
Тени плясали на потолке и на стене ванной, когда мы перешли к нашей идеальной симфонии.
Здесь не нужны были слова. Мы были только двумя телами, двигающимися вместе в темноте. Отчаянно пытающимися найти облегчение от боли. Находя какую-то короткую передышку через наше физическое удовольствие. Мы вздохнули, наше дыхание было глубоким и ленивым.
Иногда, в течение первых часов, он впадал в глубокий и спокойный сон. Тень от его красивых длинных ресницах падала на его щеки, и его тело расслаблялось в кровати. Но он не выбрался из моих объятий. Если я пыталась от него отодвинуться, то он только притягивал меня ближе.
Где-то в эти беспокойные ночные часы все стало ясным. Глядя на его прекрасное лицо, все исчезало и становилось совершенно неважным.
Единственное, что имело значение, это то, как он относился ко мне. И он любил меня. Я знала это. Это было в каждом его взгляде, в каждом слове, в каждом прикосновении... и я повернулась к нему гребаной спиной, когда это, действительно, было простительно. Он не хотел причинять мне боль. Это был большой проеб, и пришло время двигаться дальше.
Я не готова жить без него ни минуты больше. Он был моим. А я была его. Всегда была. С того момента, когда он спрыгнул со сцены и спросил мое имя.
Я любила его.
Целиком.
И простила его.
Совершенно.
Я. Была. Его.
Впервые за день он расслабился в глубоком, спокойном сне. Его тело было теплым, когда он прижимался ко мне, и его тяжесть была успокаивающей.
Я задумалась, стоило ли мне разбудить его и сказать, что я подумала, мы должны быть вместе. Если было еще не поздно. Если я не оттолкнула его слишком далеко.
Но он выглядел таким истощенным, даже во сне. Ему нужно поспать. Отдохнуть его замученному разуму. Я скажу ему завтра. Скажу, как сильно люблю его. И что мы принадлежим друг другу.
– Я люблю тебя, – прошептала я тихо в темноту.
Его тело было теплым рядом со мной, и я ощущала себя более цельной и в безопасности, чего не было уже долгое время.
Сон пришел, когда лунный свет исчез из комнаты и отправил меня в темноту. Мое тело, наконец, расслабилось, и я провалилась в глубокий и крепкий сон.
Когда я проснулась, солнечный свет согревал комнату своим светом, проникая сквозь занавески. Я моргнула, пока мой разум медленно приходил в себя. Я потянулась к нему, но обнаружила только пустое место в кровати рядом с собой.
Я была одна.
Хит исчез.
Он оставил записку на прикроватной тумбочке.
Если бы я остался, то никогда бы не смог отпустить тебя. Я знаю, что ты права. Нам лучше быть друзьями. Спасибо, что помогла мне обрести мир. Прощай моя Х-бомба. Твой друг, Хит.
Я застыла и перечитывала ее несколько раз, пытаясь переварить это. Пытаясь осмыслить его слова. Это было прощание. Хит отпустил меня.
И это было последней гребаной вещью, которую я хотела.
Но чего я ожидала? Я отталкивала его. Я провела последний месяц, говоря ему, что никогда не смогу его простить. Говоря ему, чтобы он оставил меня в покое. Потому что мне было больно, и я была зла... черт побери... что за чертова путаница.
Я не хотела плакать, но сделала это. Потому что он ушел. И это я заставила его сделать это. Я убедила его, что нам лучше быть друзьями. И теперь он поверил в это. Потому что я была молодой и тупой, с большой занозой в заднице.
Прошлая ночь была его прощанием.
Я откинулась на место, где он недавно спал. Его запах остался на простынях. Теплый и чистый. И знакомый запах вызвал очередной приступ слез, и я прижала подушку к лицу, чтобы заглушить свои всхлипы.
Что. Я. Наделала?
Я хотела позвонить ему. Сказать, что была неправа. Что я облажалась. Что я все еще сходила по нему с ума. Что не хотела возвращаться в Джорджию в свою сраную, дерьмовую жизнь. Что мой дом был... блять, мой дом был там, где находился он...
Но его записка... «Спасибо, что помогла мне обрести мир».
Если я что-то скажу сейчас, то это запутает его. Расстроит. Пошлет его мир по наклонной. Это было бы несправедливо по отношению к нему. Сейчас было неподходящее время. Он только что потерял лучшего друга. Речь шла об Арми. А не о какой-то глупой девчонке-подростке, которая не видела дальше своего носа.
Нет. Я сделала свой выбор и теперь мне придется жить с этим.
Даже если это значит, что я буду жить без него.
20 глава
ХАРЛОУ
Прошло два дня, прежде чем я снова его увидела. В свою последнюю ночь в Калифорнии.
Жирный Тони организовал в «Паласе» прощальный ужин-сюрприз. Мои глаза наполнились слезами, когда я вошла и увидела, что все ждали меня. Все они пришли ради меня, чтобы помочь мне отпраздновать мою последнюю ночь в Калифорнии. Жирный Тони. Лео. Бриджет. Корали. Никки. Пайпер. Джесси. Зак. Томми.
Хит.
Он сидел на другом конце стола, расслабленный и спокойный. И любая грусть, которую я улавливала на его прекрасном лице, была не из-за меня. Это было из-за Арми. И у него прекрасно получалось держать все под контролем. Хотя, когда он улыбался, улыбка не касалась его глаз. Видимо, последние два дня он провел со своими братьями, в семейном домике в Аркадии.
Пайпер сказала, что он позвонил Джесси и сказал:
– К черту, мы должны продолжать. Давай сделаем это для Арми.
И группа должна начать работать над их новым альбомом на следующей неделе.
Он едва признал меня сегодня, но когда сделал это, то тепло улыбнулся, но мне не хватало всего, что мы когда-то разделили.
Я улыбнулась в ответ, но мое сердце болело и жаждало, чтобы он снова полюбил меня. Но он не сделал этого. Уже нет. Я могла это увидеть. С другого края стола. Он перестал любить меня, потому что я так сказала ему. И он ни разу не пытался поймать мой взгляд. И я ни разу не поймала его, смотрящего в мою сторону.
Хит ушел и сделал то, о чем я попросила его. Нет. То, что я потребовала, чтобы он сделал. Он двинулся дальше.
Я приложила всю свою силу, чтобы скрыть свои страдания. До записки Хита, в действительности, я не верила, что вернусь в Джорджию. Но я возвращалась. И мои Калифорнийские приключения подошли к концу. Прямо, как Хит и я.
Я сделала глубокий вдох, пытаясь наполнить мою сдавленную грудь кислородом. Я ярко улыбнулась и глубоко выдохнула, чтобы избавиться от боли.
И тогда я услышала песню, играющую в музыкальном автомате. «I Want Her» группы Blind Truth. Песня, которую Пайпер настаивала, чтобы Хит спел в караоке. Которую он пел мне, тем великолепный, хриплым голосом. Я знаю, что будет лучше, и смущена, что хотела...
Воспоминания нахлынули, как удар копытом в грудь, и я не могла остановить свои глаза, чтобы не взглянуть на него.
Он тоже узнал эту песню, и его сверкающие глаза нашли мои. Он подмигнул, поднял стакан и улыбнулся. Я заставила себя улыбнуться в ответ и кивнуть, в то время как мое сердце разбивалось снова и снова, с каждой чертовой прошедшей минутой.
Но этот момент закончился так быстро, как начался. Он отвернулся и продолжил разговаривать с Джесси, не глядя на меня. Просто так. Все было кончено. Он не выглядел грустным. Он не ностальгировал. Он выглядел... хорошо.
Я сглотнула. Я едва могла терпеть это.
– Хорошо, хорошо, время нашему почетному гостю произнести речь, – настаивала Бриджет.
Вдруг все посмотрели на меня, побуждая выступить с речью. Я ненавидела быть в центре внимания и, как правило, старалась избегать этого. Но этого не произойдет, благодаря настойчивости моей кузины и Лео. Я опрокинула шот текилы, который поставил передо мной Лео. Она обожгла мне горло и грудь, стекая в желудок.
Мне потребовалось время, чтобы собраться, прежде чем я смогла говорить.
– С чего же начать? – выдохнула я нервно.
– Как на счет того, какие потрясающие у тебя коллеги и друзья. В частности, я, – перебил Лео.
Я улыбнулась.
– Ну, это правда. Несомненно. – Мои глаза пробежались по лицами моих новых друзей, и я не могла стереть грусть с выражения их лиц. – Ты был важной частью в моем времяпровождении... яркой. И каждый из вас. – Я посмотрела на всех, кроме Хита, потому что мне было слишком больно смотреть на него. – Я понятия не имела, что увижу и буду делать, когда приехала на лето в Калифорнию. Я знала, что произойдет что-то удивительное. И парень, – я глубоко выдохнула и улыбнулась, – сделал это. Я провела здесь самые замечательные пять месяцев, и все это благодаря людям, сидящим вокруг стола. Каждый из вас посодействовал этому приключению... которое я никогда не забуду... и я благодарна вам, я так сильно вам благодарна.
– Не забывай нас, Х. – Джесси поднял бокал, и остальные последовали за ним. – За Харлоу... мы будем скучать по тебе.
Пайпер вскочила и обхватила руками меня за шею.
– Я так сильно буду скучать по тебе.
– «Палас» изменится без тебя, конфетка, – сказала Корали, и ее большие пластиковые серьги качались, когда она говорила.
– Помни, что твое место ждет тебя в любое время. Поняла? – Жирный Тони похлопал меня по плечу.
– Ты уверена, что должна уезжать? – тихо спросил Лео, когда обнял меня, – я слышал, что образование переоценивают.
– Да, но я слышала, что это помогает избежать судебных исков, если ты, на самом деле, хочешь заниматься медициной с лицензией.
Он надул губы.
– Ну, я слышал, что в Джорджии красиво весной. Возможно, я приеду в гости.
Я усмехнулась.
– Я советую.
Мое сердце остановилось, когда передо мной появился Хит.
– Слушай, мне надо идти. Мы стартуем завтра в студии, и есть пару вещей, которые мне надо сделать...
– Конечно.
Я улыбнулась, и это было неловко. И такими же неловкими были объятия.
Когда он встал, его глаза, в конце концов, нашли мои.
– Спасибо, – сказал он.
– За что?
Он мягко улыбнулся.
– Мы хорошо провели время, да?
Я облизала губы, чтобы остановить подбородок от дрожи, и кивнула. Несмотря на агонию в моей груди, я ярко улыбнулась.
– Да, конечно.
Он хотел что-то сказать, но остановился. Вместо этого он обреченно улыбнулся.
– Ну, тогда я думаю, что это прощание.
Я кивнула.
– Позаботься о себе, Харлоу.
Он улыбнулся во все зубы и показал свои ямочки.
А затем он развернулся и ушел из моей жизни.
* * * * *
ХИТ
Ни разу.
Ни одного гребаного раза.
На протяжении ее речи она ни разу не взглянула на меня.
Ее красивые глаза прошлись по всем, кроме меня. Как будто я был маленьким, незначительным моментом в ее жизни.
Она избегала смотреть на меня.
Между нами все кончено. Тогда почему она не смотрела мне в глаза? Я сделал то, о чем она попросила меня, и все еще был недостаточно хорош для нее.
Я бил кулаком по груше, сильнее и сильнее. Удар! Удар!
Мы двигались дальше. Как она хотела. Я сознательно избегал лишних взглядов в ее сторону, чтобы доказать ей, что я с ней покончил. Что я был в порядке, что наши отношения подошли к концу. Что я еще мог сделать? Я не звоню ей. Не спрашиваю о ней. Не связываюсь с ней. Я ничего не делаю, кроме как двигаюсь дальше. Я облажался. Я понимаю. Но, черт возьми. Почему она не смотрит на меня?
Удар! Удар! Удар!
Я знаю, что должен быть благодарен, что она хоть признавала меня после того, что я сделал с нами. Но, черт возьми, сколько мне придется платить за это? Было понятно, почему мы отдалились друг от друга. Но я думал, что мы хотя бы останемся друзьями.
Я ушел от Жирного Тони быстро попрощавшись, после ее речи. Черт, кажется, я похлопал ее по спине, когда мы обнимались на прощание. Но мне пришлось убраться оттуда, прежде чем я треснул и развалился.
Все это еще было слишком чувствительно. Харлоу. Арми. В моей голове был гребаный беспорядок. Я держался так долго, как смог, но почувствовал, что начал разваливаться, когда заиграла та гребаная песня их музыкального автомата. Я не могу стряхнуть эту фантазию... что я хотел ее.
Поэтому я ушел и дерусь в зале, жестко. Я не хотел больше о ней думать. Я не хотел напоминаний о том, что завтра она уедет из Калифорнии и вернется домой навсегда. Она вернется к своей прежней жизни дома, в Саванне. Пойдет в колледж. Вернется к Колтону. Наверно, выйдет за него замуж и создаст семью. У нее займет немного времени, чтобы я стал лишь смутным воспоминанием.
Я отодвинул боксерскую грушу и прислонился к стене. Моя кожа была скользкой от пота, а сердце грохотало в груди, пока я пытался выровнять дыхание. Я не хотел, чтобы это закончилось.
Черт побери. Я так безумно был влюблен в нее, что едва мог смотреть вперед.
Вокруг меня все разваливалось. Я сполз на пол, прислонившись головой к стене. Арми исчез. Умер. А завтра Харлоу сядет в самолет в Джорджию.
Я сжал закрытые глаза.
– Прошу, останься, – прошептал я в никуда.
Я знал, что у меня не было никакой надежды. Завтра она уедет. Потому что, даже после всего этого... всех извинений, после всего... Харлоу больше не хотела меня.
* * * * *
ХАРЛОУ
Господь издевался надо мной. Чтобы окончить мои Калифорнийские приключения, он сделал мой последний день холодным, непривычно пасмурным и мрачным.
И самое страшное, кажется, я простыла.
И немного ПМС для улучшения показателей.
Я упаковывала сумки без особого энтузиазма. Я не хотела уезжать. Но пришло время двигаться дальше.
Скоро начнется колледж, и моя жизнь возобновится в Саванне.
Чтобы почувствовать себя лучше, я схватила свой iPod и перетасовала музыку. Когда заиграл «Dreamweaver» Гари Райта, я села на кровать и выглянула в маленькое окошко, ведущее на пляж. Мое сердце опустилось в груди. Серые тучи повисли над мрачным океаном и, казалось, они были совершенно лишены тепла и солнечного света.
Лето было хорошим и даже более.
Я встала и нажала на стоп. Время уходить.
– Дай мне ключи, – сказала Бриджет, когда я стояла перед дверью с чемоданом и ручной кладью.
Когда она искала ключи, я осмотрела маленькую квартирку, которую я называла домом последние пять месяцев, и я отчаянно хотела, чтобы лето только начиналось, а не заканчивалось. Как это возможно, что моя жизнь настолько изменилась за такой короткий период времени?
Я хотела бы перенестись обратно в то время, когда старая Харлоу приехала на лето.
Она понятие не имела, какое замечательное лето ждет ее впереди. Хотела бы я все изменить? Да, я бы убедилась, что ценю каждый момент и даже чуточку больше.
– Готова? – спросила Бриджет, появляясь с ключами.
Я кивнула, но она остановилась и устремила на меня понимающий взгляд.
– Ты уверена?
Чувствуя, как мое лицо застывает от невыплаканных слез, я отвернулась. Кивнув, я наклонилась, чтобы поднять свою ручную кладь.
– Конечно. Пошли.
Она открыла входную дверь, но вдруг закрыла ее и развернулась.
– Ты все еще любишь его, не так ли?
– Что? – пораженно спросила я.
– Хит. Ты все еще любишь его, да?
Теперь мое лицо по-настоящему перекосилось от страха. Черт побери!
– Не уезжай, не сказав ему об этом, – сказала она, смотря прямо мне в глаза. – Не уезжай, не сказав ему, что именно ты чувствуешь.
– Время ехать домой, Бриджет.
Она покачала головой, а затем посмотрела на меня.
– По крайней мере, позволь мне проехать мимо его дома, чтобы вы попрощались окончательно. По крайней мере, он заслуживает этого, не так ли?
– Он покончил с этим. Он в порядке. Прошлой ночью он попрощался со мной, похлопав по спине. – Я поправила сумку на плече, ощущая укол разочарования в памяти. – Он сказал, что уже давно окончательно попрощался со мной.
Я не уверена, была ли это последняя попытка, чтобы заставить меня остаться, но Бриджет медленно ехала в аэропорт. Она выбрала самый длинный маршрут. И это было мукой. Смотреть на город, который стал для меня домом за последние пять месяцев. Пляж. Пирс. «Пицца Палас». Жирный Тони. И Эпик, когда я впервые увидела выступление Хита.
– Бриджет.
Мои глаза были полны слез за солнцезащитными очками.
– Да?
Она повернулась ко мне с надеждой.
– Я не хочу опоздать на рейс.
Она выглядела побежденной, но кивнула и прибавила газу.
Когда мы добрались до аэропорта, на мой рейс была посадка.
Бриджет крепко обняла меня у входа.
– Я буду так по тебе скучать, – сказала она, сжимая меня крепче. Я не хотела отпускать ее, и на моем лице застыла грусть, с которой я боролась. – Возвращайся ко мне, когда захочешь. Для тебя всегда есть комната.
Мы оторвались друг от друга, и мои глаза сканировали аэропорт. В поиске чего? Я, действительно, думала, что он появится здесь, чтобы попрощаться? Действительно?
Действительно?..
– Хорошо, обещаю. Я скоро вернусь. – Я поцеловала ее и надеялась, что улыбка, которую я старательно изображала, была убедительной. – Ты подарила мне самое лучшее время в моей жизни, Бриджет. Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
Я проглотила комок в горле.
– Скоро увидимся, обещаю.
После этого я повернулась и зашла на борт моего самолета. С тяжелым сердцем я оставила Калифорнию и самое незабываемое лето позади.
21 глава
ХАРЛОУ
– Ты сильно похудела с последней примерки, – жаловалась швея, прижав холодно-голубой атлас к моим бедрам. – Понадобиться много работы, чтобы оно было готово к выходным.
– Но вы же сможете сделать его до торжества? – с ужасом смотрела моя мама.
– Это будет чересчур...
– Конечно, мы заплатим, сколько бы это ни стоило...
В то время, пока рядом со мной происходил этот нелепый разговор, я стояла на небольшом коврике, потерянная в мечтах. В моих ушах были наушники, но я все еще могла слышать их сквозь музыку. В зеркалах, которые окружали меня, я заметила, что, действительно, похудела. Но было трудно есть, когда твое сердце умерло в груди, и ты не знаешь, как продолжать ставить одну ногу перед другой.
– Ну конечно, миссис Монтмарт, – сказала швея.
Моя мама улыбнулась. Меня удивляло, как она могла принять теплый жест так холодно.
Она встала с шезлонга, пересекла гардеробную и выдернула наушники из моих ушей.
– Ты слышала? Придется потрудиться, но твое платье будет готово. – Ее взгляд был суровым. А лицо каменным. – По крайней мере, некоторые люди готовы приложить усилие.
Я посмотрела на нее. Но ее слова, ее сарказм, ее намеки не доставляли мне страданий.
– Я уже сказала, что сожалею, – ответила я. Но мои слова... все мои слова... рождались из необходимости сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы она заткнулась. – Я опоздала на неделю, мама. Не на месяц.
– Сезон уже начался, а ты не готова, – отрезала она, возясь с булавками на моих бедрах. Она не простила меня за задержку на сезон дебютанток. Или за татуировку. Она посмотрела на нее, будто я была отмечена дьяволом и поменяла свое имя на Дэмиен.
– Кое-кто умер, мама. Мой друг. Я должна была остаться.
Она фыркнула.
– Если он умер, то ему не важно, была ты там или нет? В действительности, Харлоу, у тебя есть обязанности.
В тот момент я ненавидела ее. Я сунула наушники в уши, чтобы не сказать ей что-то очень обидное, но, развернувшись, оказалась лицом к лицу с Колтоном.
– Колтон!
Он притянул меня в объятия и покружил.
– Посмотри на себя, Мисс Великолепная. Черт побери, Женщина! Ты. Такая. Горячая.
Я выступила из его объятий.
– Что ты здесь делаешь?
Он заговорщически улыбнулся.
– Я на свидании.
– Свидании?
– Бал. Я вернулся, чтобы сопроводить симпатичную дебютантку на светскую вечеринку.
Колтон был чистым южанином. Его акцент. Его слова. Все. Я не могла не улыбнуться. Было приятно его увидеть.
– Так, так, Колтон Лабоуссе, ты не должен видеть Харлоу до торжества. Дама должна сохранить небольшую таинственность до ее великого дня, – весело упрекала его мама своим калифорнийским диалектом, пока шла через комнату.
Ей нравился Колтон. Его семья была богатой. Неприлично богатой. И в ее глазах их золотой сын не мог совершить ничего плохого. Она бросилась к нам и поцеловала его в щечку, прежде чем игриво похлопать его по груди и похлопать для него своими длинными ресницами. Я закатила глаза. Уф! Серьезно?
– Таким образом я умру от поцелуев, – Колтон цитирует Шекспира «Ромео и Джульетту», когда поцеловал ее в щеку. Затем подарил ей самую разрушительную улыбку, спросив: – Нельзя даже подглядывать?
Есть одна вещь, в которой Колтон был хорош. Это то, как он обводил родителей вокруг пальца. Он играл на самолюбии моей матери, и ей нравилось это.
– Ладно, но только быстро.
Она усмехнулась, словно молодая девушка, и я снова закатила глаза.
Он повернулся ко мне и подарил самую искреннюю, мягкую улыбку. Он прошептал, будто у нас был какой-то заговор:
– Выходи и поиграй со мной сегодня? За ужином в Альто?
Я быстро подсчитала все варианты в голове. Еще один равнодушный и неестественный вечер с моими родителями? Или забыть о своей боли и отвлечься со старым другом?
– У тебя есть предложение лучше, о котором мне неизвестно, Мисс Монтмарт?
Он был таким спокойным. Надежным. Как маяк во тьме. Я улыбнулась и пожала плечами.
– Конечно. Почему нет?
Он сверкнул мне улыбкой на миллион долларов.
– Я заберу тебя в восемь?
Улыбка исчезла с моего лица, и месяцы вернулись так быстро, что у меня закружилась голова. Вдруг я уже стояла у стойки со сладостями в кафе в ЛА с Хитом.
– Ты не отпустишь это? – спросила я.
– Нет. Точно нет, – ответил Хит.
– Если я соглашусь, ты оставишь меня в покое?
Две ямочки появились на его щеках от этой яркой улыбки.
– Я заберу тебя около восьми, хорошо?
Я мялась в нерешительности, собираясь с духом против волны боли, которую почувствовала в груди.
– Давай пораньше? В семь?
Еще одна миллион-долларовая улыбка. Идеальный. Красивый.
– Я приеду.
* * * * *
ХИТ
Стук в мою дверь не вызвал у меня никакой реакции. Я оставался сидеть неподвижно на диване, закинув руки за голову, пока смотрел в потолок. В таком положении я провел несколько дней. Наедине с диваном.
Карма победила, и я сдался.
Я хотел остаться в одиночестве.
Теперь, когда альбом был завершен, я хотел серьезный перерыв. Который означает не бриться, не мыться, не есть или действовать, как нормальный человек. Что было хорошо для меня.
