Текст книги "Похититель сердец"
Автор книги: Пенелопа Томас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава двенадцатая
– Итак, ты пригласила ее на чай, да?
– Я подумала, что ты не будешь возражать, хотя лорд Эвертон не одобрил моего решения.
– Нет, я не возражаю, но своему Эвертону передай, что ему лучше не соваться с советами… Или угодить ему – важно для тебя?
– Нет.
Даморна хотела угодить только одному Квентину, но хорошо помнила, что тот по окончании их общего дела намеревался покинуть Лондон. Интересно, не переменил ли он своих планов? Нет, несмотря на то, что они стали любовниками, Квент мягче не сделался и, следовательно, замыслы у него остались прежние в отношении Даморны.
– Послушай, дорогой, не считаешь ли ты, что настала пора поделиться со мной своими планами?
Квент покачал головой.
– Рано еще. Продолжай делать то, что я тебе говорю. Не забудь упомянуть о своих денежных планах, если Реджинальд спросит, на какие средства ты живешь в Лондоне. Добавь также, что твоими делами управляет некий многомудрый человек; Логхтон едва ли поверит в то, что женщина способна самостоятельно распоряжаться деньгами столь разумно.
– А если он спросит, какой именно человек ведает моими делами?
– Скажи, что тебе не велено называть его имени.
– Реджинальд подумает, что этот мудрый управитель – лорд Эвертон. О нас уже много ходит сплетен…
– Ну что ж, пускай думает, что Эвертон. Надо сказать, маркиз и в самом деле занимается всевозможными денежными операциями.
Даморна нахмурилась. Ей не хотелось, чтобы имя маркиза фигурировало в их деле.
– А если действительно всплывет имя Джонатана? – с опаскою спросила девушка, надеясь, что Квент изменит ход своих мыслей.
– Ты продолжай настаивать на том, что ведающий твоими денежками человечек во что бы то ни стало желает сохранить инкогнито.
Даморна устало вздохнула: Квентин неисправим. Но что же маркиз? Как долго он будет не замечать распространяемых о самом себе сплетен?
– Квент, неужели тебе не приходило в голову до сих пор, что Эвертону нужны от меня не одни ласковые взгляды, но и нечто большее?
– Да я смотрю, ты уже далеко не так наивна, как некогда!
– Тебе спасибо! – молвила Даморна, смущенно улыбаясь. Взгляд ее скользил сначала по широкой мускулистой груди Квента, а потом резко скакнул вниз. – Ты раскрыл передо мной мир чувственных удовольствий, – добавила она. – Теперь я не могу не думать, что другие мужчины тоже видят во мне нечто соблазнительное…
– Выходит, интерес лорда Эвертона к тебе никак нельзя назвать чисто платоническим.
– Мне кажется, что маркиз собирается взять меня в жены.
Квент закашлялся.
– Люди его положения при вступлении в брак думают не о постели, а о слиянии капиталов.
– Думаю, ты ошибаешься.
Квент наклонился и коснулся губами лба Даморны. Потом взял девушку за подбородок и поцеловал уже в губы – поцеловал поцелуем собственника: дескать, я твой хозяин. Только я, и больше никто. Убедившись, что власть над Даморной вполне удалось доказать, Квент отпустил бедняжку из своих крепких объятий.
– Помни, – сказал он, – ты не настоящая леди Милфилд. Обман непременно раскроется, если вам придется вступать в брак. Думаю, что даже родословная леди Милфилд окажется лучше, чем твоя, если, конечно…
– Если что?
– Если ты была со мной вполне откровенна и не солгала, что твои родители – отнюдь не знатные господа.
– Не солгала. И хотя я вовсе не намерена выходить замуж за маркиза, мне все же неприятно, что ты так дурно отзываешься о нем. Кто знает, может он интересуется леди Милфилд вполне бескорыстно.
– Время покажет, кто из нас прав.
– Даже если права буду я, ты все равно не признаешь своих ошибок.
Ошибок? Да… За последнее время Даморна сделалась весьма независимой в своих суждениях. Мнение Квентина уже не являлось для нее безоговорочным. Близость уравняла ее с учителем. Почти каждую ночь он становился для нее не мудрым наставником, но живым человеком из плоти и крови, способным – тут у Даморны перехватило дыхание – …способным совершить ошибку!
Даморна ожидала визита Джейн Пулэ со смешанными чувствами. С одной стороны, девушка интересовала ее, так как являлась, судя по всему, одним из звеньев в жизненной цепочке Квентина. С другой стороны, планов самого Квентина в отношении Пулэ она не знала и боялась сделать что-нибудь не так. Даморна знала, что конец игры будет означать конец их с Квентом взаимоотношений. Она все еще не была уверена в его любви, но подводить столь желанного мужчину? – Нет, никогда!
Даморна приняла Джейн очень тепло и мило. Без Реджинальда Пулэ казалась более мягкой и женственной.
– Вы чудесно выглядите, – сказала Даморна и поцеловала Джейн в щеку.
– Спасибо, миледи.
– Боже мой! Нужно избавляться от подобных условностей, ведь мы – друзья. И кстати, я не терплю, когда меня называют «леди Милфилд». Это обращение немедленно навевает воспоминания о покойном муже.
Даморна вывела девушку на уютную веранду, и уже очень скоро они болтали друг с другом, как подружки.
– Мне кажется, что мы с тобой – родственные души, – сказала Даморна улыбаясь. – Сыновья моего супруга так и не смогли смириться с тем, что папаша женился на мне. Я очень страдала от их холодности в отношениях со мной.
– Трудно вообразить, чтобы вы могли не нравиться кому-нибудь!
– Боюсь, мои приемыши были слишком тщеславны и высокомерны. В Лондоне я почувствовала себя несколько иначе. Вообще – Лондон очень удивил меня.
– И меня тоже, – сказала Джейн, – но после моей свадьбы…
Тут лицо девушки помрачнело. Джейн замолчала.
– Вы принимаете близко к сердцу всякие глупости, – успокоила ее Даморна, подумав, что она в силах сделать для Пулэ примерно то же, что сделал для нее самой Квентин. Приятно сознавать, что ты можешь помочь кому-нибудь.
Даморна велела закладывать карету для прогулки по парку. Глаза Джейн засияли от восторга. Она прекрасно понимала, какой приобретет вес, если люди увидят, что она катается в одном экипаже с той дамой, за которой ухлестывает сам лорд Эвертон.
Прогулка по Гайд-парку получилась на редкость удачной. На щеках Джейн выступил румянец, и привлекательность девушки поразила Даморну. Из парка они поехали на Ярмарку. Пулэ умудрилась привлечь к себе внимание тех дам, которые раньше вовсе ее не замечали. Даморна сделала подарок Джейн: подарила серебряный гребень, очень подходивший к серым глазам последней.
Джейн стала протестовать – дорого, мол.
– Чепуха, – заявила Даморна. – Что для меня деньги? Я просто купаюсь в них!
Квентин оказался бы глупцом, если бы не был доволен щедростью Даморны!
По мере приближения к Довекурт Лейн Пулэ делалась все более назойливой в изъявлении своей благодарности.
– Знаете, – робко проговорила она вдруг, – я слышала от миссис Стэнли, что ваш муж отнюдь не был богат, да и то большую часть состояния оставил сыну, а не вам. Мне было бы очень неприятно вводить вас в расходы…
– Не думайте о таких мелочах. Я обладаю достаточными средствами для того, чтобы ни у кого не просить подаяния. Несколько выгодных вложений, сделанных по совету одного моего очень хорошего друга, вполне поправили мое финансовое положение.
Джейн внимательно посмотрела на Даморну.
– Друга?
– Именно друга. Впрочем, его имя – мой маленький секрет.
– Простите мне мое любопытство, – быстро спохватилась Джейн, сконфуженно улыбаясь, и тотчас заговорила о всяких пустяках. Однако Даморна еще несколько раз ловила на себе задумчивый взгляд девушки и поняла, что сказка про «друга» глубоко запала той в память.
Так завязалась дружба Даморны и Джейн. Они посещали вместе театр, еще несколько раз ездили в парк, покупали ткани для платьев, частенько сплетничали. Квентин не возражал против такой дружбы, хотя был несколько удивлен тем, что именно Джейн затронула вопрос о финансовом положении Даморны.
Проходили дни, проходили месяцы… Осень сменила лето. К величайшему удовольствию Джейн Даморна оставалась все такой же ласковой и щедрой. Теперь перед мисс Пулэ уже никто не задирал носа, так как все знали, что обидеть девушку – значит обидеть саму леди Милфилд. А этого остерегались и те, кто обожал эту самую леди Милфилд, и те, кто боялся огорчить столь близкую знакомую лорда Эвертона.
– Послушай, милая, – сказала как-то Коринна Да-морне, – эта связь с кузеном не принесет тебе добра.
Впрочем, если бы не он и не я сама, то для тебя здесь не распахнулась бы ни одна дверь.
– Итак, вы собираетесь прервать со мной всякие отношения?
Герцогиня рассмеялась.
– Конечно же, нет. Вы и есть та изюминка, ради которой на мои приемы валом валит народ. Но я забочусь не о себе. Я забочусь о вас, о вашем благополучии.
– Но меня весьма мало заботит, что говорят обо мне всякие низкопробные острословы. Обо мне или о Джейн. Кстати, Пулэ довольно милая!
– Джейн использует тебя, Даморна.
– И что же из того? Разве я сама не использовала знакомство с тобой ради расширения круга знакомых?
– Но мне самой было выгодно представлять вас всяким именитым особам. Благодаря тебе мои вечера стали самыми популярными в Лондоне. А вот что можно выиграть от дружбы с Джейн Пулэ, я не знаю. Заводя с ней столь тесное знакомство, ты только ярче подчеркиваешь свое собственное не вполне благовидное происхождение!
– Пусть так. Но ее дружба – сама по себе уже выигрыш.
– Даморна, милая, мне иногда кажется, что если ты проснешься завтра утром и вдруг узнаешь, что тебя больше нигде не принимают, то ничуть не расстроишься.
Это была почти правда. Но только до тех пор, пока рядом – Квентин.
Маркиза было нетрудно отыскать даже в столь роскошном обществе. Он оставался средоточием внимания всех приглашенных. Даморна с улыбкой подошла к нему и положила ладонь на его руку.
– Леди Милфилд, – прогнусавил какой-то внезапный толстяк. – Мы очень скучали без вас. Вы слишком долго переодеваетесь.
Эвертон взял Даморну за локоть.
– Прошу нас простить, – грозно сказал он толстяку, – но леди Милфилд ожидают люди, желающие немедленно быть представленными ей!
Очень скоро Даморна поняла, что они направляются в комнату для отдыха, где собирались обычно все те гости, которым вдруг надоедало танцевать. Десятеро мужчин сидели на диване у стены и пили бренди, лениво разговаривая друг с другом и иногда – с дамами, сидевшими на диване у противоположной стены.
– Здесь есть одна особа, – шепнул Даморне Эвертон, – с которой я бы хотел познакомить вас непременно.
Маркиз направился решительным шагом к одной из дам, занятой оживленною болтовней со своей соседкой. Даморна старалась скрыть некоторый испуг. Что ее ждет? Может ли случиться такое, что маркиз задумал представить ее настоящей леди Милфилд? Ужас!.. Квентин клялся, что леди Милфилд не появится в Лондоне в ближайшие десять лет, но и он мог ошибаться.
Даморна присматривалась к незнакомке. Дама была привлекательна, хотя красавицей, бесспорно, ее нельзя было назвать. Наряд женщины составляли серебристое платье и кружевная накидка. Даморна подумала, что дама старше ее лет на пять. Это несколько успокаивало, ибо, если опять-таки верить словам Квентина, Милфилд была ровесницей Даморны.
Наконец Эвертон остановился и представил женщин друг другу.
– Леди Эмма – леди Даморна. Леди Даморна – леди Эмма.
Дамы обменялись довольно робкими улыбками.
– Леди Эмма Вогн, – обратился маркиз к Даморне, – дочь герцога Колмера. Я подумал, что вам будет приятно познакомиться, ибо мне всегда казалось, что вы, милые леди, чем-то похожи друг на друга.
Даморна даже не старалась скрыть своего удивления. В лице Эммы не было ничего похожего на беркширскую беглянку Даморну Хоттон. Леди Эмма казалась растерянной не меньше, чем сама Даморна.
– Вы льстите мне, лорд Эвертон, – пролепетала Вогн.
– Интригует, правда? – шепнул маркиз, склонившись к уху Даморны, а сам внимательно присматривался к девушке. Однако на лице Хоттон не выражалось ровным счетом ничего, кроме вполне обычной в подобных ситуациях вежливой улыбки.
– Но может быть у вас, милые леди, есть какие-нибудь общие знакомые? Может быть, вы даже связаны кровными узами, узами родства?
Дочь герцога поджала губы и ледяным тоном процедила:
– Вы заходите слишком далеко, милорд!
– Это он так дразнит меня, – попыталась смягчить ситуацию Даморна. – Лорд прекрасно знает, что мое скромное имя никак не может иметь какого-либо отношения к роду Колмеров.
Эмма принудила себя улыбнуться. Маркиз извинился и увел Даморну.
Девушка немедленно отчитала Эвертона за столь непристойную выходку, не думая расспрашивать о причинах, побудивших его поступить именно таким образом.
– Бестактно с вашей стороны говорить о каких-то связях, – заметила она. – Вы что, хотели смутить леди Эмму?
– Нет.
Эвертон невесело улыбнулся.
– Я не хотел никого унизить, просто я… Даморна ждала продолжения, проявляя однако не больше желания услышать это продолжение, чем обычно требовало того простое любопытство.
– Просто я оказался глупцом, – сказал лорд. – Но я надеюсь, что вы простите меня…
Глава тринадцатая
Даморна не стала рассказывать Квентину о своем знакомстве с леди Эммой Колмер, так как это знакомство происходило при столь странных обстоятельствах, что лучше было не заводить про него речь. Не нужно осложнять жизнь Квенту! Слишком понятно, что его планы направлены прежде всего против Реджинальда Логхтона и Джейн Пулэ, хотя последняя, как и Коринна, сделалась частым гостем в доме на Довекурт Лей. Изредка приезжал и Реджинальд. Даморна думала, что он интересуется ее связью с Эвертоном, но позже выяснилось, что его визиты имеют какую-то иную подоплеку.
Однажды, в один из ясных сентябрьских дней, вся компания расположилась на солнышке среди розовых кустов. У ног прыгали воробьи, склевывая крошки печенья.
– Прожорливые птахи, – лениво проговорила Даморна. – Я всегда восхищалась воробьями, пока не увидела, как они мучают других пернатых.
– Все как у людей, – изрек Реджинальд, – сильнейший имеет все, чего только его душа пожелает, а прочие должны крутиться как-нибудь, чтобы наскрести на хлеб свой насущный.
– Исключительно проницательное замечание, – сказала Джейн. – Вот уж не думала, Реджинальд, что в тебе умер великий философ.
Даморна с трудом сдержала смех, но мысленно – просто загоготала и захлопала в ладоши ставшей столь независимой девушке.
Реджинальд погрузился в мрачные раздумья, пытаясь измыслить некий язвительный ответ. Предвидя, что ответ так или иначе будет вымучен, Даморна, опасаясь за веселое настроение честной компании, подала Реджинальду стакан бристольского молока. Логхтон принял подношение с видом предельно неприветливым. Он был явно не в духе.
– Видите, как все получается? – отнесся Реджинальд к Даморне. – Хамка! – это уже адресовалось Джейн.
– Фу! Как не стыдно, – поморщилась Даморна. – Зачем же так нехорошо отзываться о своей невесте? Она же ведь очень высокого мнения о вас! К чему такие глупые шутки?
– Шутки? Хороши же ваши шуточки! Думаете, я не знаю, что все смеются надо мной? Прекрасно знаю! А всему виной отец. Это он так плохо обращается со мной, что…
– Ну, вы преувеличиваете, – поспешила перебить Даморна, боясь, что опять начнутся всякие грубости. – Никто над вами и не думал смеяться, поверьте!
Эти слова не улучшили настроения Логхтона. Он по-прежнему хмурился.
– Это все отец виноват, – вдруг взорвался он. – Виконт сделал меня нищим. Если мой собственный отец не хочет доверить мне ни малой толики семейных сбережении, то почему я должен ожидать доверия от всех остальных?
– Я бы не назвала вас нищим, – воскликнула Даморна. – Денег у вас ничуть не меньше, чем у гуляющих по Нью-Иксчейндж юных джентльменов, у которых списки кредиторов длиннее жирафовой шеи.
– Если б я мог доказать отцу, что тоже умею делать выгодные денежные вложения, его мнение обо мне изменилось бы! Однако мне до сих пор не везет…
– Если б ты, Реджинальд, не доверялся всяким авантюристам, обещавшим удвоить твое состояние в течение двух недель, ты не потерял бы так много денег, – резонно заметила Джейн. – Даже твой отец не в один день нажил свой капитал.
– Но я не хочу делать таких вложений, которые заработают только через несколько лет. Деньги мне нужны сейчас, сегодня! Проклятое невезение!
Даморна улыбнулась, терпеливо ожидая той минуты, когда ей удастся вставить хоть словечко в разговор Джейн и Реджинальда. Наконец такая возможность представилась: Реджинальд переводил дыхание…
– Знаете, я бы в Лондоне не смогла обойтись без тех денег, которые начисляются мне с моих вложенных капиталов. Если бы не это, мне пришлось бы собирать свои узлы и отправляться обратно в Нортумберленд.
– Общество не переживет такой утраты, – сказала Джейн.
Реджинальд продолжал бормотать себе под нос какую-то чепуху, а дамы благоразумно переменили тему беседы, обратившись к вечно юной сплетне. Когда были перемыты решительно все косточки, Даморна погрузилась в задумчивость… Ей хотелось разрешить очень серьезный вопрос.
– Скажите, – обратилась она к Джейн, – слыхали ли вы что-нибудь о леди Эмме Вогн? Меня познакомил с ней лорд Эвертон неделю назад. Было даже удивительно смотреть, с каким достоинством она держалась.
– Дочь Кол мера всегда держится с достоинством, – отвечала Пулэ. – Сам Кол мер получил титул герцога вследствие одного грандиозного скандала. Кажется, его братец спьяну прибил какого-то бродягу, за что был повешен. Свидетели этого дела предпочитают теперь отмалчиваться. Леди Эмма очень ранима. Она терпеть не может, когда начинают разводить всякие сплетни насчет ее папаши.
– А-а, это многое объясняет. Выходит, что маркиз оскорбил ее уже тем, что познакомил нас. Но зачем он так поступил?
– Мне кажется, милые дамы, – очнулся вдруг Реджинальд, – что разговоры о деньгах несколько утомили вас.
– Тема уже давно сменилась, дорогой, – строго заметила Джейн. – Проснись, мы больше не толкуем о деньгах.
– А когда толковали, – поспешила вставить Даморна, – то это никого не утомляло, поверьте.
– А ваши капиталовложения где-нибудь зарегистрированы?
– Нет. Мне очень везет благодаря… тьфу ты, чуть не проболталась. Нужно хранить чужую тайну!
– Подозреваю, что тут нет ни для кого никаких тайн, – проворчал Реджинальд.
– Мне наплевать на слухи и сплетни.
– Если только…
– Если что?
– Если бы вы, леди Милфилд, – после некоторой паузы заговорил Реджинальд, – могли посоветовать мне, куда вложить деньги. Помогите мне разорвать порочный круг… Вы и Джейн сделались столь близкими подругами, что я подумал, будто вы хотели того, чтобы она… Ну, словом, чтобы мы поженились наконец!
Даморна так растерялась, что не могла и слова промолвить в ответ. Она не вправе советовать что-либо этим юным созданиям, потому что ее деньги не более чем фантазия Квентина.
– Вы должны дать мне возможность подумать, – с трудом проговорила Даморна. – Что-нибудь, возможно, и получится.
– Конечно, – сказала Джейн с сильно просветлевшим лицом. – Вы – сама доброта, леди Милфилд.
Реджинальд, однако, не слишком был удовлетворен таким разрешением беседы. Он пытался добиться от Даморны более конкретного ответа, но та изящно отклоняла все его попытки. Нет, она не жалела, что пригласила на обед сегодня обоих!
Только спустя неделю у Даморны появилась возможность переговорить с Квентином. Он долго где-то отсутствовал, но вот явился.
Они прошли через кухню, где и речи не могло быть о личном общении, и проникли в гостиную. Квентин немедленно запер дверь, затем обнял девушку и поцеловал.
– Не будь, пожалуйста, так уверена, что положишь меня на лопатки прежде, чем я выслушаю твою историю.
– Мне бы хотелось, чтобы ты выразил самую обыкновенную озабоченность моими невзгодами. Последние три дня я только и делала, что бродила по комнатам и обмахивалась веером.
– Значит, ничего страшного не случилось. Если бы было что-то в самом деле серьезное, ты послала бы за мной Джима.
Квент был, разумеется, прав.
– И все равно я в очень трудном положении.
– Тогда давай устроимся поудобнее на диване, и ты мне обо всем подробно расскажешь.
– Давай.
– Села?
– Села.
– Ну, начинай. Что, нас должны вздернуть в Тиборне? Или Эвертон наконец полез тебе под юбку?
– Ни то, ни другое, – отрезала Даморна. – Дело касается Реджинальда.
– Что же натворил этот недоумок?
– Он попросил у меня совета, как лучше вложить деньги.
Квентин плотоядно ухмыльнулся.
– И что же ты ему сказала?
– Что подумаю.
– Умница.
– Сдается мне, что тебе по душе подобный поворот событий.
– Вот именно. Реджинальду вечно не хватало денег. Он просто обязан был задать этот вопрос. Удивляюсь, что у него хватило терпения дожидаться того момента, когда между тобой и Джейн установятся дружеские отношения. Может, сама Пулэ повлияла на него?
– Ты их хорошо знаешь, Квентин? – осведомилась Даморна и тотчас пожалела о своем вопросе. Если б она молчала, Квент бы сам рассказал что-нибудь, но теперь он замкнулся и, покачав головой, замолчал.
– Перестань без конца спрашивать, дорогая. А Реджинальду скажи вот что: ты не можешь делиться с ним теми сведениями, которые были переданы тебе в обстановке жесточайшей секретности. Однако ты можешь сама вложить его денежки куда следует. Но не очень большую сумму. Для пробы. Ну, сотню фунтов. Если он попытается надавить на тебя с тем, чтоб ты взяла больше, говори, что не возьмешь на себя такой ответственности.
Даморна поморщилась. Так вот каковы намерения Квентина! Он собирается облапошить Реджинальда.
– Ты обещал не втягивать меня в грязные делишки. Я не хочу воровать? И для чего? Сотню фунтов – сущий пустяк для тебя.
– Верно, – согласился Квентин. – Я и не собираюсь ничего брать у него. Напротив, я позабочусь о том, чтобы его вклады возросли вдвое.
– Даешь слово?
– Я уже давал тебе слово при нашей первой встрече. Ты что, сомневаешься во мне? Впрочем, довольно! Ты скоро узнаешь ответы на все свои вопросы.
Даморна не без облегчения вздохнула. Встала. Подошла к окну.
– Я еще кое-что хотела спросить у тебя. Не касающееся твоего плана.
Квент усмехнулся.
– И что же это за вопрос такой?
– Это касается Джейн. Какие у тебя планы относительно нее?
– А почему ты спрашиваешь?
– Из-за одной фразы, брошенной Эвертоном.
– Что же изрек наш блистательный маркиз?
– Он сказал, что я не должна принимать сдержанность за скромность и чистоту натуры.
– То есть ты полагаешь, что Джейн доверять нельзя?
Даморна задумалась. Джейн всегда вела себя безукоризненно, ценила проявляемое к ней внимание. Вот разве что во время разговора с Реджинальдом она не возразила против просьбы молодого человека, как должна была бы сделать. Но все же она – невеста. Быть может, не следует ожидать от нее какой-то иной реакции? Впрочем, чуть позже Джейн не поленилась-таки поставить его на место.
– Она мне всегда нравилась, – медленно проговорила Даморна, чувствуя, что чего-то не понимает в происходящем.
– Почему же ты не доверяешь собственному мнению? – спросил Квент.
– Но все-таки Эвертон умнее и опытнее меня!
– Послушай, – вскричал внезапно Квент, – у Джейн Пулэ характера в мизинце больше, чем во всем твоем маркизе!
Даморна нахмурилась. Ей не нравились интонации Квентина, но ссориться с ним занятие вовсе дурацкое. Девушка обняла парня. Квент не пожелал поддаться страсти. Даморна смущенно отступила. Минуту назад она была уверена, что Квент останется у нее ночевать. Но тот пробормотал какую-то чепуху и скрылся.
Квентин остановился в тени раскидистого вяза, внимательно всматриваясь в окна кирпичного дома, что стоял на противоположной стороне улицы. У двери висели фонари и освещали ведшую к крыльцу дорожку. Это было жилище лорда Музвеля. Уже четвертую ночь приходил под вяз Квентин, в надежде проверить правдивость кой-каких сведений, но все напрасно. В кустах сидел верный Уизел и проклинал все на свете, – шепотом, разумеется.
Внезапно на дороге послышался стук копыт и лязг кареты. Квентин буквально сросся с вязом, так что ни кучер, ни пассажир не могли увидеть его. Дверь открылась, и по мостовой зацокали чьи-то башмаки. Но чьи? Карета заслоняла от взгляда Квентина обладателя этих башмаков. Потом послышался скрип калитки и грохот отъезжающей кареты. Квент увидал человека в черной накидке, всходившего на крыльцо.
– Скорей, за каретой! – громким шепотом приказал Уизелу гроза всех лондонских толстосумов. – Узнай, о чем они сговорились!
Уизел вылез из кустов для того, чтобы немедленно сгинуть в темноте ночи. Двигался он совершенно бесшумно, что было главной причиной того, что Квент с ним сотрудничал столь продолжительное время.
На какое-то мгновение в окне прихожей мелькнула фигурка приехавшего господина в черной накидке, причем Квент узнал его профиль. Итак, сведения подтвердились. Это был Реджинальд.
Через пять минут явился Уизел.
– Это стоило мне десяти шиллингов, сэр.
– Что «это»?
– Ему было велено вернуться в два часа.
– Мы тоже вернемся.
Квент и Уизел около четырех часов посвятили своему обычному ночному промыслу, а в условленное время опять пришли к вязу, разбогатев на тысячу фунтов. Начало многообещающее!
Квент и Уизел не стали подходить близко к дому, а стали сторожить карету за углом соседнего здания. Завидя двух вышедших на дорогу мужчин, кучер пустил коней во весь опор, но Квент остановил их на скаку, а Уизел вскочил на облучок. Разбойникам довольно быстро удалось договориться с кучером: они заплатили ему два недельных заработка. Бесчестный кучер не замедлил исчезнуть с кошельком, обменявшись с Уизелом плащом и шляпой. Достаточно! Едва ли пассажир сумел разглядеть лицо возницы.
Уизел взял поводья, и колеса загрохотали по камням. На середине пути Квент спрыгнул с кареты и схоронился под деревом.
Из дома Музвеля вышел мужчина в черном. Рядом появился лакей. Уизел открыл дверцу кареты и помог молодому человеку сесть в нее.
Экипаж тронулся. Квент мрачно улыбнулся. Реджинальд трус и дурак. Он теперь полностью в их власти. Однако жертва способна на разные выходки. Квент удовлетворенно ощупал прохладную рукоять пистолета. Несколько секунд потребовалось для того, чтобы его разрядить.
Вот карета поравнялась с Квентином. Он отлип от своего дерева, натянул шляпу на глаза и выбежал на дорогу. Уизел остановил коней. Гроза лондонских толстосумов открыл дверцу экипажа и скакнул внутрь. Глаза его привыкли к темноте быстрее, чем скудный умишко Реджинальда сообразил, в чем дело.
– Держи рот закрытым, – предупредил Квент, – не то пристрелю!
Реджинальд в испуге откинулся назад с такой силой, что ударился виском об оконную раму. По щеке потекла темная струйка крови.
– Сиди смирно, дурак, а то ненароком себе башку проломишь! – прошипел Квент. – Мне нужен твой кошелек, а не жизнь.
– Кошелек? – заблеял Реджинальд. – Но я никогда не беру с собой денег, когда куда-нибудь еду ночью!
Логхтон достал маленький кошелек, довольно тощий в самом деле, и предъявил его главе преступного мира в качестве доказательства правдивости своих слов. Пальцы несчастного недоумка дрожали, кошелек упал на пол кареты. Золотые монетки покатились к ногам Квентина.
– Снимай накидку, – приказал Квент.
– Но ведь холодно же!
– Снимай накидку, говорю тебе, не то худо будет! Реджинальд, бормоча под нос проклятия, повиновался.
– Итак, сэр, накидка остается у нас, – дьявольски ухмыльнулся благородный грабитель, – а вам мы говорим: до свидания!
Квент и Уизел высадили Логхтона на окраине Лондона, чтобы бедняжка не мог кликнуть констебля, а сами во весь опор понеслись к одной особой гостинице, где их дожидался хозяин кареты.
Квентин одел на себя накидку Реджинальда и вылез из экипажа. Под подкладкой был настолько увесистый кошелек, что гроза лондонских толстосумов даже тихонько присвистнул от удовольствия.
– Ну что, Логхтон, – прошептал Квент, – не волнуйся. Эти денежки скоро опять вернутся в твой карман.
Даморна положила деньги на комод. Сегодня утром к ней приехал Реджинальд. Один, без Джейн. Лицо его горело от возбуждения, руки тряслись.
– Двести пятьдесят фунтов стерлингов, – важно оповестила гостя Даморна.
– Но вы обещали, что сумма увеличится втрое!
– В двое или втрое, – холодно напомнила девушка.
– Но может быть, в следующий раз?
– В следующий раз?
– Я просто думал…
Боже, какая наглость! Даморна бы непременно поставила на место этого бесцеремонного дурака, если бы Квентин не уговорил ее принять деньги снова.
– Извините меня, – забормотал Логхтон, – но я думал… Вы дали мне понять… Вы ведь не имели ввиду, что…
– Достаточно, – резко оборвала Реджинальда Даморна. – Я готова вновь принять вклад от вас, если вы так настаиваете. Но опять-таки не более ста фунтов. Я не хочу отвечать за вас в том случае, если будут какие-то потери.
– Потери? – Реджинальд закашлялся. – Но ваш друг… Неужели он часто ошибается?
– До сих пор он не ошибался ни разу. Однако согласитесь, на все есть Божья воля-Реджинальд был похож на пятилетнего ребенка в своей жадности. Даморна никак не могла понять, почему Джейн Пулэ не отказала такому тупице.
Реджинальд проторчал у Даморны более часа, все еще надеясь, что она возьмет у него двести пятьдесят фунтов, а не сто. Когда же всякие надежды развеялись он быстренько собрался и уехал.
Даморна побежала обо всем докладывать Квентину.
Оба заговорщика лежали в кровати, тесно прижавшись друг к другу потными от амурных потасовок телами.
– Ну что, Логхтон удовлетворился выручкой? – загадочно улыбаясь, осведомился Квент.
– Едва ли.
– Потерпев крах, он страстно желает поправить свое положение!
– Но что ты знаешь о его финансовых делах?
– Это только мое дело!
– Ты слишком весел, дорогой, для человека, только что отдавшего двести пятьдесят фунтов своему злейшему врагу.
– Просто я слишком хорошо знаю, что каждый пенни работает против него!
– И каким же образом будет происходить это саморазорение?
– Со временем узнаешь.
Даморна всегда злилась, когда Квентин говорил загадками. «Ну и пусть себе наводит тень на плетень, – подумала она, – а я буду себе веселиться, буду танцевать с Эвертоном в таверне-поплавке на Темзе!» Поплавки были развлечением избранных.
– Чему это ты так разулыбалась? – вторгся в девичьи глаза Квент.
Даморна поняла, что ее лицо отразило все мысли.
– Угадай сам, – сказала она игриво. – Ты же любишь говорить загадками.
– Судя по тому, как сияет твоя физиономия, нам сегодня нанесет визит блистательный Эвертон. Ты, вероятно, хочешь, чтобы я поскорей убрался, а то вдруг лорд увидит в постели неотразимой леди Милфилд какого-то мосластого бродягу! Мое присутствие может скомпрометировать тебя, не так ли?
– Маркиз едва ли посмеет войти в мою спальню.
– Ну, утешила. Буду собираться. Пока ты будешь резвиться с Эвертоном, мне придется рисковать жизнью ради твоих нарядов и всяких безделушек.
– Смотри, будь осторожен, – съехидничала Даморна. – Впрочем, тебе бы пошло на пользу что-нибудь вроде ареста.
– Выше бери, дурочка. Повешение, повешение – вот что особенно положительно отразилось бы на моем здоровье!
