Текст книги "Её вишенка (ЛП)"
Автор книги: Пенелопа Блум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 4
Уильям
На следующее утро после вечеринки я собирался пойти в пекарню и побеспокоить девушку-пекаря. Но время ускользнуло от меня. Мой крутой братец заставил меня практически жить в офисе: мы бросили все силы на заключение еще одной выгодной крупной маркетинговой сделки с еще одним состоятельным и влиятельным клиентом. Брюс отвечал за весь организационный уровень нашей компании. Исследования, сеть, координация, планирование, выполнение... Его заветная, но несбыточная мечта – чтобы все прошло без сучка и задоринки.
Для меня же речь шла скорее о рисках.
Мне нравилось пробовать все, что никто в здравом уме не стал бы делать. Но больше всего меня привлекала возможность рискнуть и при неудачной сделке потерять миллионы или даже репутацию нашей компании. В основном я был великолепен в своем призвании, поэтому мы никогда не терпели неудачу.
Ладно, скажу честно, мои гениальные идеи иногда проваливались. Я потерял несколько миллионов здесь или там и разозлил пару-тройку крупнейших компаний. Но это было не самым главным. Я был идейным парнем. Чтобы сохранить репутацию творческого гения, нужно было рискнуть здесь, взъерошить перья там или пару раз случайно поджечь свой офис. Последнее, возможно, было не столь необходимым, как первые два. Но когда ваш творческий процесс иногда связан с небольшим количеством сладкого и липкого, вам, вероятно, однажды пришлось бы бросить спичку в мусорное ведро… При условии, что ваш безумный брат внезапно ворвался в офис. И если в мусорном баке в этот момент оказалось достаточно бумаги... ну, вы понимаете.
Тем не менее, даже Брюс признавал, что я действительно был хорош в своем деле. Он не мог этого не сделать. Когда этот придурок становился слишком наглым со мной, я угрожал ему уйти, если он чуть-чуть не расцелует мою задницу. Думаю, только этим я, вероятно, сократил несколько лет его жизни.
Парень любил говорить, что проживет дольше меня.
Ну, это мы еще посмотрим.
* * *
Работа и мой брат теперь могли подождать. Я и так дал им два дня. А, может, даже три. Девушка-пекарь, вероятно, уже начала думать, что я потерял к ней интерес. Мне нужно было срочно это исправить, прежде чем какой-то другой мудак попытался бы добраться до ее вишневых пирогов.
В ту же секунду, как по команде, Брюс просунул свое уродливое лицо в мой кабинет. И да, возможно, мы и были однояйцевыми близнецами, но его лицо было уродливым. И он хорошо справлялся с этим.
– Что? – с легким недовольством cпросил я. – Я собирался немного пожить своей жизнью, или ты запланировал это испортить?
Брюс смущенно посмотрел на меня.
– Вообще-то я пришел спросить тебя о девушке на вечеринке. Пару дней назад.
Я скептически посмотрел на него и обратил внимание, что он застрял в дверях. Обычно он штурмовал мой стол, угрожающе засунув руки в карманы. А что было сейчас? Очень-очень не-по-Брюсовски. Что-то происходило.
– Это Наташа тебя подговорила?
– Да, – теперь он выглядел еще более смущенным.
– И она велела тебе не говорить мне этого?
– Да, – вздохнул он.
Я усмехнулся.
– Просто вали все на телепатию между близнецами. Все верят в эту чушь. Только не говори ей, что ты ужасный лжец. Ты в мгновение ока можешь потерять все наше состояние, играя в покер с малышами.
– Покер – это просто удачливость и везение. Любой может потерять свое состояние, играя в него.
– И поэтому ты не умеешь играть в покер. Но все в порядке. Не расстраивайся. Ты хорош в других вещах. Например... организовывать полки в холодильниках. Тебе ведь это нравится, да? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал ободряюще.
– Да. Мне нравится это примерно так же, как тебе красть кошельки у старых дам.
– Ни разу, – парировал я. – Повторяю в тысячный раз. Это была сумка. А эта мымра украла мое парковочное место.
– Итак? – Брюс, наконец-то, вошел в кабинет и сел в кресло у моего стола. – Девушка…
– Решается. Я уже собирался ее побеспокоить, когда твоя уродливая задница вошла сюда.
– И что же случилось после нашего ухода? Ты упустил ее?
– А почему Наташу так заинтересовала Хейли? Раньше она никогда не посылала тебя шпионить за мной для других женщин, на которых я тратил свое время.
– Похоже, она считает, что ты смотрел на эту девушку совсем не так, как на остальных женщин.
– И что сделало ее экспертом? В последний раз, когда я оценивал ее способности, единственное, в чем она была экспертом, – это склонность к несчастным случаям.
– Осторожно, – прорычал брат. – Ты говоришь о моей жене.
Я вскинул руки вверх и слегка улыбнулся в знак извинения.
– Я лишь указал на очевидные факты. Просто у Наташи ошибочная комбинация катастрофического невезения и неудачного выбора времени. Меня всегда удивляло, как ты отважно выпускаешь ее из дома без шлема.
Брюс одарил меня суровым взглядом. Но он знал, что для меня эти слова – почти извинение. Немного помолчав, он продолжил.
– Она никогда не объявляла себя экспертом. Особенно по тебе. Никто из наших общих знакомых никогда не был настолько глуп, чтобы утверждать, что понимает тебя. Да ты и сам не понимаешь себя.
– Комплимент принят.
– Ей просто стало любопытно, и она отправила меня на разведку.
– И это была ее первая ошибка. Лучше бы она послала сюда дрессированную крысу. Это было бы намного незаметнее.
При упоминании о крысе Брюс слегка поежился. Я знал, что так и будет. Он никогда бы не признался, что панически боялся маленьких грызунов. Думаю, это имело смысл. Если бы Брюс был супергероем, то был бы Мистером Чистотой, а крысы символизировали беспорядок и хаос, которые он так ненавидел.
– Итак… – напомнил он. – Как все прошло с Хейли на вечеринке? Дай мне хоть что-нибудь. Пожалуйста. Наташа все равно не оставит нас в покое и будет посылать меня туда-сюда. Избавь нас обоих от этих страданий.
Я скрестил руки на груди и прислонился к стене.
– Ну… случилась Зои.
– Черт, – прошипел Брюс. – Зои Паркер?
– Единственная и неповторимая.
– Думаешь, ее подослали мама с папой?
– Вполне может быть, – я пожал плечами. – Когда они бывают слишком настойчивыми, я делаю им некоторые подаяния. Но, возможно, они уже устали от песен и танцев с бубном. До сих пор не понимаю, на что они надеются? Почему они доверяют Зои, что она выплатит им долю, если сможет обмануть меня и женить на себе.
– Просто наши родители – идиоты.
– Брюс, перестань. Люди, о которых ты сейчас говоришь, наши родители.
– Я в курсе.
– Конечно, – я усмехнулся, – у них была долгая и ошеломляющая история неудач, но… они... Ну, скажем так, они добытчики. И надо отдать им должное за их старый американский дух.
– Да. Они постоянно пытаются «получить» наши деньги с тех пор, как мы разбогатели.
– Знаешь, дьявол всегда кроется в деталях.
– Значит, раньше вы никогда не встречались? – вернул меня к интересующей его теме Брюс.
– Знаешь, я не люблю, когда мне лезут в задницу без мыла.
Брат съежился.
– Иногда я забываю, какой ты еще незрелый.
– Если зрелость – это поклонение банану, строгие графики и схемы организации цветных выделений, тогда да, пожалуйста, не рассчитывай на меня в этом.
– Если ты закончил... А что ты собираешься делать с Зои?
– То же, что и всегда, – без заморочек ответил я.
– Трахнуть ее несколько раз, позволить ей выманить из тебя десятки тысяч долларов, а потом слишком долго не понимать, что ты идиот?
– Э-э, нет, – возмутился я. – Это было всего два или три раза. Я говорю об остальных случаях. Когда сказал ей, чтобы она убиралась.
Брюс пристально посмотрел на меня, словно собирался прояснить что-то, во что никак не мог поверить.
– У тебя уже целая история подтверждающая, что с этой стервой ты становишься тупицей. Назови меня сумасшедшим, но я убежден, что все неминуемо произойдет снова.
Я уставился в потолок и попытался найти способ пробить дыру в его суждениях. Но так и не смог.
– Посмотрим. У меня есть проблемы с привязанностью, ладно? Кроме того, прошло уже достаточно много времени. Я даже не целовал ее в губы. Теперь же я нацелился на девчонку-пекаря.
Брюс широко улыбнулся и покачал головой.
– Так вот как это у тебя работает! Если ты не целуешь их в губы, то это не считается, так?
– Дело не только во мне, – терпеливо пояснил я. – Это известный сценарий. А, может, это работает только с проститутками? Но, черт возьми, я не для этого посоветовал Зои убраться с вечеринки. Теперь мое увлечение – девочка с вишневым пирогом. Ты прав, мне не следовало спать с Зои. Никогда. Но все это уже в прошлом. В далеком прошлом. И, эй, на этот раз я сказал ей отвалить совсем. Так что я тоже учусь.
– А девушка с вишневым пирогом знает об этом? Она знает, что ты интересуешься ею, или что ты сказал Зои убраться?
– Ты кто? Доктор Фил?
– Я тот парень, которого жена поджарит, как только он вернется в свой офис и позвонит ей. С докладом о том, как все прошло.
Я искоса взглянул на брата.
– Если девчонка-пекарь до сих пор не знает, что я интересуюсь ею, то кому-то, возможно, придется убедить ее, что Санта-Клауса не существует.
– Что?!
– Забудь. Суть в том, что ты прав. Она должна узнать об этом.
– А она знает, зачем ты разговаривал с Зои?
– Я что, должен получить ее чертово разрешение поговорить с другой женщиной?
– Нет. Но ты же не настолько наивен, чтобы не понимать, как все это выглядело. А что ты сделал? Просто кинул ее и бросился к Зои?
– Что-то вроде того, – медленно произнес я. – Но я знал, что если Зои узнает, что я интересуюсь Хейли, она найдет способ все испортить. У меня не было выбора. Эта женщина слишком настойчива.
Вздохнув, Брюс встал.
– Я все понял. Итак, весь мой отчет для Наташи – мой брат облажался с девушкой, которая так понравилась моей жене.
– Полегче. У тебя свои способы, а у меня свои.
– И твои способы..?
– Высокий риск – высокая награда, – уверенно заявил я. – Я имею в виду… подумай вот о чем. Если ее отпугнула такая мелочь, то я просто спасаю себя от неприятностей в будущем. Ты должен провести женщину через определенные препятствия, чтобы понять, подходит ли она тебе для постоянных отношений.
Брюс поднял брови.
– С каких это пор ты ищешь постоянные отношения?
Я пренебрежительно фыркнул, хотя его вопрос выбил меня из колеи. Он был чертовски прав. Я не искал постоянных отношений. Никогда. Я искал, чем бы отвлечься, не более того. Самое главное – меня всегда интересовало только временное.
– Хорошо, Мистер Шпион. Пока этого достаточно. Если репортерский инстинкт Наташи после всего этого не удовлетворится, она может прийти и востребовать меня напрямую. Ок?
– Необычно, – протянул Брюс. – Но теперь у меня есть над чем поработать.
Я показал ему свои ладони и пошевелил пальцами, даже не зная, что означал этот жест. Думаю, что собирался сказать что-то вроде: «у нас здесь есть директор, у которого охренено много работы, и поэтому он будет работать как маньяк, – все остальные вон».
Брюс наградил меня тяжким стоном и покинул мой кабинет.
* * *
Обычно в поездках я использовал своего водителя. Это был самый быстрый вариант. Я платил парню ежемесячную зарплату, чтобы он был на связи в любое время. Очевидно, мне нужно было заставить его отрабатывать свои деньги. Но сегодня я решил поехать на метро. И это было явно противоестественным для меня.
Вероятно, мне просто необходимо было немного времени, чтобы разобраться в своих мыслях. Комментарий Брюса слегка встревожил меня. Я хотел выяснить, почему так сказал: «Ты должен провести женщину через определенные препятствия, чтобы понять, подходит ли она тебе для постоянных отношений».
Я сел в полупустой вагон. Еще было слишком рано для обеда и уже слишком поздно для утренних пассажиров. Я задумался, а не было ли это простой оговоркой? Одно из моих любимых увлечений – я говорил все, что приходило мне в голову, – раздражать моего брата. Я всегда пытался пробить его хладнокровность и расшатать его устойчивый педантизм. Но тот маленький комочек неприятностей, так легко соскользнувший с моих губ, не был похож на хорошо продуманную ложь или издевку. Это было просто… Меня ошеломила промелькнувшая догадка. И я в задумчивости прислонился головой к окну, глядя на поручни, которые мягко покачивались, пока вагон двигался по туннелям метро.
* * *
Чуть позже я сошел с поезда, и мне пришлось пройти через вонючую станцию, чтобы оказаться на поверхности. Улицы Нью-Йорка показались мне милыми и чистыми к тому времени, когда я выбрался из подземки. Раньше я никогда не задумывался о таких вещах.
Неожиданно я услышал шорох в переулке между двумя зданиями на пути к ее пекарне. Вполне возможно, что я все еще искал возможность задержаться. И это тоже было совершенно на меня не похоже, когда я выскользнул из пешеходного потока и сделал несколько шагов в переулок. Пройдя еще немного, я увидел двигающуюся стопку промокших картонных коробок.
От неожиданности я отпрыгнул назад, а затем снова подошел ближе. Я подозрительно прищурился. Коробки рассыпались, и из-под них вылез маленький грязный щенок. В зубах он держал куриную косточку, которую уже начисто обглодал. Этот образ напомнил мне собаку, которая была у нас в детстве. И это, несомненно, было чудом, так как наши родители были настолько бедны, что едва могли прокормить Брюса и меня, не говоря уже о собаке.
Однажды вечером после ужина папа дал щенку куриную косточку. Тогда мы еще не знали, что они небезопасны для животных. Кость раскололась и повредила слизистую его желудка. Он больше не смог есть, и нам пришлось усыпить его.
Я осторожно шагнул к щенку в надежде отобрать у него кость. Но он зарычал на меня. Этот маленький засранец имел наглость рычать на меня? Простая дворняга без признаков породы? Это был обычный коричневый щенок с черными ушами и светло-бежевым пятном под одним глазом. Ему было всего пару месяцев от роду.
– Слушай сюда, маленький говнюк, – тихо сказал я, не желая, чтобы кто-нибудь, проходя мимо, услышал мои бессмысленные споры с собакой. – Ты отдашь мне это сам, или я отберу это у тебя.
Щенок сделал шаг назад. Из его пасти послышались хрипы, когда его нелепое детское рычание стало ниже. Под «ниже» я подразумеваю, что звук его голоса перешел от трели певчей птицы к чему-то более высокому, но все же на волосок ниже.
– Мы можем сделать это по-хорошему. Или можем сделать это по-плохому. Выбор за тобой.
Он проигнорировал мои слова, медленно отступая с зажатым в зубах призом.
– Сейчас же отдай это мне! – закричал я и бросился вперед в отчаянной попытке схватить его.
Я был быстр, но щенок все же оказался быстрее. Он резко дернул морду назад и, мгновенно развернувшись, бросился наутек по переулку с такой скоростью, что его короткие лапы превратились в размытое пятно. Я не собирался бросать бездомное животное в беде, поэтому побежал вслед за ним.
Я уже почти догнал его. Щенок был уверен, что сможет одержать надо мной победу, но он явно был тупицей. Я проворно перепрыгивал через мусорные баки, старые коробки, лужи. Ловко увернулся от мусорного контейнера, пока осуществлял свою безумно дикую погоню. Щенок уже собирался выскочить на улицу с другой стороны переулка, когда неожиданно резко остановился. Перед ним проходил нескончаемый поток людей. Он создал живую стену, помешавшую собаке ускользнуть от меня. Я протянул руку за его спиной, схватил кость и выдернул ее.
Я держал свой трофей высоко над головой и с негодованием смотрел на щенка сверху вниз.
– Испытывать меня было твоей главной ошибкой, маленький засранец.
Он слегка съежился и начал жалобно поскуливать.
– ДА ПОШЕЛ ТЫ. Даже не надейся, я не куплюсь на этот щенячий номер. От тебя ужасно пахнет, и ты, наверное, полон блох. И все же я не позволю тебе покончить с собой этой гребаной куриной костью.
Он снова заскулил, уставившись большими глазами на кость.
Я вздохнул. Я не любил домашних животных. Но если уж быть честным до конца, то в большей степени потому, что боялся забыть их покормить или выпустить погулять. Поэтому я слегка пожал плечами и направился в сторону улицы.
В Нью-Йорке было достаточно еды, чтобы прокормиться. Черт, возможно, после хорошего дождя он сойдет за милого и обманом заставит кого-нибудь взять его домой. Но я не собирался быть этим кем-то. Я уже сделал свое доброе дело, спасая его вонючую задницу.
Моя стремительная погоня по переулку реально приблизила меня к пекарне. А это означало, что все, что требовалось от меня, это перейти улицу.
* * *
Добравшись до магазина Хейли, я почувствовал легкое нервное покалывание в животе. Я столько раз делал нечто-то подобное, что давно сбился со счета, но никогда раньше не нервничал. С другой стороны, я предположил, что все это из-за того, что происходящее выходило далеко за рамки моего обычного поведения.
Иногда я врывался в жизнь женщины и давал ей понять, что интересуюсь ею. Интересуюсь, да. Но показаться в ее магазине после того, как Хейли не сделала ни малейших попыток связаться со мной? Этим я, по общественным меркам, пересекал черту взаимного интереса. Я находился где-то на грани отчаяния, а это для меня была неизведанная территории.
Эти неприятные мысли напомнили мне заключительные аккорды в разговоре с Брюсом. Когда это я решил, что хватит валять дурака, проводя каждую неделю с новой женщиной? Всего за несколько часов до первой встречи с девушкой-пекарем, я планировал перезвонить красотке, с которой приятно проводил время несколько предыдущих дней. Теперь, когда я вспомнил об этом, то понял, что так и не позвонил ей. Я даже не флиртовал ни с одной женщиной с тех пор, как купил в пекарне вишневый пирог. Я еще даже технически не ходил на свидание с Хейли, а уже пытался быть «эксклюзивным»?
Я нервно провел рукой по волосам и испустил смущенный вздох. Который, кстати, был очень похож на обычный, за исключением сопровождавшего его хмурого взгляда. Это был тот самый вздох, который вы испускаете, проснувшись посреди ночи с голой задницей и оказавшись перед холодильником, который абсолютно не узнаете. Снова. И это был именно тот вздох, что неизбежно вырывался из вашей груди прямо перед тем, как вы спрашивали себя: «Какого хрена?»
* * *
Я выбросил все мысли из головы, когда открыл дверь в магазин Хейли. Смущенный или нет, но я чувствовал запах свежего хлеба и был достаточно голоден. Пора было прекратить психоанализ и вернуться к тому, что я обычно делал. Прыгать, не глядя.
Аромат свежеиспеченных пирогов окутал меня. Это был невероятно приятный запах. На маскараде я почувствовал его легкие отголоски на Хейли, даже спустя, возможно, несколько часов после того, как она покинула пекарню. Запах уже зацепил меня знакомым аккордом и напомнил, как ее глаза расширились при моем приближении. Как ощущалось ее сердцебиение, отдающееся в моих пальцах.
«Моя маленькая, девственная Черри».
Девушка с широко распахнутыми невинными глазами. Пахнущая мукой и свежеиспеченным хлебом. Запах казался подходящим и созвучным ей. Она пахла восхитительно. Точно таким же я представлял и ее вкус.
Я увидел за прилавком того же парня, что и в прошлый раз. Для верности я бросил на него острый взгляд. Если бы я хорошо не знал себя, то сказал бы, что немного завидую ему в том, что он каждый день находится рядом с ней. Хотя я никогда не был большим поклонником ревности. Я всегда думал, что ревность – это для парней, которым не хватает уверенности в себе. К чему ревновать, если ты был дерьмом и твоя девушка догадалась об этом? И, тем не менее, не помешает присмотреть за ним. Это была простая предосторожность.
Хейли стояла в черном фартуке, перепачканном мукой. Даже над бровью у нее было пятно. И это было восхитительно. Ее волосы были собраны в неряшливый пучок, а ногти коротко подстрижены. Это заставило меня подумать, что она, вероятно, кусает ногти так же, как и я.
– Ты в курсе, что ты притащил за собой щенка? – даже не поздоровавшись, возмутилась девушка.
– Что? – я обернулся и посмотрел вниз. – Дерьмо. Я же сказал тебе заблудиться.
Щенок тявкнул на меня и вильнул хвостом.
– Ты этого не получишь, – твердо сказал я, помахав куриной костью у него над головой. – Это фу. Выкинешь? – спросил я у Хейли и протянул ей кость.
Девушка посмотрела на нее так, словно я только что передал ей труп. Хотя эта деталь, полагаю, технически им и была.
– Я хочу знать, что происходит? – потребовала она.
– Этот маленький ублюдок думает, что сможет получить эту опасную для него вещь. Но он не сможет. Конец истории.
Парень за стойкой посмотрел на меня таким заинтересованным взглядом, что я начал сомневаться в его сексуальной ориентации. Я видел много женщин, смотревших так на меня. Как правило, это происходило непосредственно перед тем, как они придумывали, а затем совершали завуалированные попытки окрутить меня. Возможно, все это хорошо для него, но я был не из одной темы с ним. Так что ему не повезло. От слова совсем.
Хейли брезгливо, двумя пальцами взяла кость и бросила ее в мусорную корзину.
– Ладно... моя миссия выполнена.
– Спасибо тебе. Видишь? – обратился я к собаке. – Твоя добыча ушла. Теперь заблудись.
– Не обижай его, – возмутилась девушка. Она вышла из-за прилавка и опустилась перед щенком на колени. Потрепала его щеки и голову, немного помолчала, скорчила ему рожицу, а затем продолжила его гладить. – Он может и пахнет как свинюшка, но все же он милашка.
– Я думаю, что он – это она, – небрежно заявил парень, которому я теперь точно не позавидовал бы.
Мы с Хейли одновременно склонили головы и заглянули вниз.
– Ну, она все еще ублюдок, – невозмутимо сказал я.
– Думаю, ты ей нравишься, – Хейли перестала гладить собаку и начала с ней сюсюкаться. – Бедная наша девочка. У нее просто ужасная судьба. И она так отвратительно пахнет.
– Я тут подумал, мы могли бы вместе сходить куда-нибудь, – вернулся я к цели своего визита. – И назвать это свиданием.
Хейли резко поднялась и отряхнула руки о передник. Внезапно мрачный взгляд стер все остальные эмоции с ее лица.
– Я польщена и действительно ценю это, но... нет. Не думаю, что нам нужно встречаться.
– Мы могли бы пойти в… Подожди, что?! – выдохнул я.
– Мне очень жаль. У меня было время, чтобы обдумать все это. Не уверена, что это была хорошая идея. Ни для кого из нас.
Мне пришлось несколько секунд подумать, чтобы найти подходящий ответ. Конечно, меня и раньше отвергали. Но я всегда предвидел, что они собирались это сделать. Хейли же своей непредсказуемостью абсолютно застала меня врасплох.
Девушка была по-детски непосредственной и выглядела как сама невинность. Девственница с подавленной сексуальностью. С притаившимся глубоко внутри огнем, ожидающим, когда его воспламенят. Я думал, что хорошо понимал ее, и был убежден, что ее страсть возобладает над всеми остальными доводами. Я имел в виду, как можно было до двадцати лет остаться девственницей и не хотеть все, что движется?
– Значит, для себя ты уже все решила? – вымолвил я, наконец.
– Ну, меня ждут клиенты, – она одарила меня грустной улыбкой. – Так что, если тебе больше нечего сказать, мне нужно вернуться к работе. Я должна испечь канноли. Знаешь ли, счета не оплачивают сами себя, – она встала и вернулась за стойку.
Я был смущен и в отчаянии. Мой предприимчивый мозг лихорадочно пытался найти способ спасти то, к чему у нас все шло. И я сказал первое, что пришло мне в голову:
– Стань моим личным поваром.
Хейли замерла от неожиданности.
– Что, прости?! – переспросила она.
– Личный шеф-повар. Ты можешь заниматься этим по вечерам, после того, как закончишь здесь. Таким образом, твоя пекарня ничуть не пострадает. Тебе же пригодятся дополнительные средства? Купишь себе новые... черт, ну, я не знаю. Что вы там, пекари, покупайте? Тестоизмельчители? Носилки для тортов? Кексооберточную машинку?
Ехидная ухмылка расползлась по ее губам.
– Есть тестосмесители. Я не знаю, зачем тебе носилки для тортов. А кексы не обертывают после приготовления. Ты уже готовишь их в обертках.
Я махнул рукой.
– Без разницы. Тебе в любом случае пригодятся деньги, верно? Назови свою цену.
– Ни за что. Даже если ты серьезно. Я не могу…
– А как насчет этого? Я прорекламирую твою пекарню на рынке через «Галлеон». Это не подачка. Никаких денег. Никаких чеков. Просто маркетинг. О твоей пекарне узнает больше народа, чем ты когда-либо могла мечтать, – подкинул я лакомый кусочек.
Ее друг, стоявший за прилавком и наблюдавший за нами, как за теннисным матчем, неожиданно рухнул. Звук падающего на пол тела был довольно громким, учитывая состояние глубокого безмолвия Хейли.
Я посмотрел туда, где парень только что стоял.
– Он в порядке?
Хейли вздрогнула. Казалось, мой голос вывел ее из комы. Затем она посмотрела на друга.
– Он скоро будет в порядке. Райан просто иногда так делает.
– Отключается?
Внезапно парень вскочил: его лицо покраснело, но он улыбался.
– Я в порядке! Продолжайте, пожалуйста, – он вытащил печенье из ближайшей витрины и, не отрывая от нас глаз, засунул его себе в рот.
– Низкий уровень сахара в крови, – объяснил он тихо. Можно подумать, это было вполне разумным объяснением его падения на пол, словно мешок с картошкой.
– Зачем ты сделал мне такое предложение? – подозрительно спросила Хейли.
– Это та самая часть, где большинство парней вынуждено что-то придумывать. Я постарался избавить нас от этой части. Я сделал тебе это предложение, потому что еще не оставил свои попытки ухаживать за тобой. Но ты, судя по всему, хочешь выкинуть меня из своей жизни. Я владею лучшей маркетинговой компанией в мире. Все, что мне нужно сделать, лишь сказать одно слово, и команда из двадцати экспертов тут же начнет составлять промо-план для «Блестящего Пекаря». Это прекрасная идея. Признай это.
– «Игристый Пекарь». И, конечно, это прекрасная идея, за исключением той части, где я по какой-то причине пытаюсь выбросить тебя из своей жизни. Ты что предполагаешь, что можешь просто купить меня? И что это говорит о твоем мнении обо мне?
– Это говорит о том, что я считаю тебя логичной и разумной женщиной. Никто в этом мире не делает все сам. Все ловят счастливый момент где-то на линии жизни. А все, что нужно тебе сделать – просто приготовить мне ужин. Ты сможешь уйти сразу после этого. И даже можешь игнорировать меня, если хочешь. Но имей в виду! Если ты скажешь «нет», то тебе придется иметь дело со мной. Я буду приходить сюда каждый день и докучать тебе до тех пор, пока ты не скажешь «да». Не забывай, этот маркетинговый ход может коренным образом повлиять на всю твою жизнь. Это понятно?
Она долго смотрела на меня. Я мог точно сказать, что ее мысли неслись вскачь. В это время Райан уминал уже четвертое или пятое печенье. Его глаза были широко раскрыты, словно он следил за кульминацией мыльной оперы.
– Я согласна, – наконец, проговорила Хейли, – но у меня есть одно условие. Ты должен взять этого бедного щенка к себе домой. В этом случае я могла бы навещать его, когда буду готовить у тебя дома. И ты обязательно должен искупать его.
Я оглянулся на щенка, который смотрел на меня с дерьмовой ухмылкой. Это была ухмылка в буквальном смысле пожирателя всякого дерьма.
– Ты ведь понимаешь, что принуждаешь собаку к отношениям со мной?
– Ты будешь баловать его, если хочешь, чтобы я согласилась. Это не обсуждается. Лучше бы он улыбался и пах розами, когда я его увижу.
Я сделал глубокий вдох и выдохнул через нос. Как я мог в это ввязаться? Один гребаный вишневый пирог, и я превратился из того, кто заставлял женщин вымаливать его номер телефона, в того, кто стоял перед ними на коленях. Но к черту все это. Теперь уже поздно. Я уже был в этом. Все мосты были сожжены. И пути назад не было.
– Хорошо.
– И тебе нужно дать ей имя, – добавила Хейли.
Я посмотрел на нее долгим страдальческим взглядом.
– Гремлин? – предложил я.
– Это ужасное имя, – возмутилась девушка.
– А мне нравится, – вставил Райан свои две копейки.
– Уже слишком поздно, – сказал я, наблюдая за щенком, который теперь вилял хвостом намного быстрее. – Гремлин уже решила, что ей это нравится. Увидимся вечером. Ровно в шесть часов вечера. Или ты будешь уволена, – я направился к двери и заметил, что ее меню было выложено на черной пробковой доске магнитными буквами, которые можно было убрать или переставить. Я схватил букву «v», потому что решил, что если возьму ее v-карту достаточное количество раз (прим. имеется в виду девственность, от слова «virgin» – девственница), то, в конце концов, доберусь до главного приза.
По сути Хейли должна была быть благодарна мне за то, что я пытался сделать. Но, увы, настоящих доблестных рыцарей никогда не ценили. Мне придется испытать страдания от преследований и непонимания, пока я буду заниматься своим благородным делом. Но никто никогда не обещал, что хорошим парням будет легко.
