Текст книги "Её вишенка (ЛП)"
Автор книги: Пенелопа Блум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Пенелопа Блум
«Её вишенка»
Серия: Объекты притяжения (книга 2)
Автор: Пенелопа Блум
Название на русском: Её вишенка
Серия: Объекты притяжения_2
Перевод: Дарья Копылова
Редакторы: Mari, Eva_Ber,
Обложка: Bad Banny
Оформление:
Eva_Ber
Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!
Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.
Спасибо.
Глава 1
Хейли
Моя бабушка всегда говорила, что выпечка – лекарство от печали. Грэмми была очаровательна. Она могла испечь печенье, за которое любой готов был продать душу. И все же она была в корне неправа. Я уже более двух лет вытаскивала из духовки в своей пекарне свежие вишневые пироги, пирожные, круассаны, рогалики. Одним словом, всевозможные кондитерские изделия, которые вы только могли себе представить. И, по моей оценке, единственное, что действительно вылечила выпечка, – тонкую талию и приверженность к диетам.
Но я не собиралась унывать. Мне только что исполнилось двадцать пять, и я не могла дождаться, когда же, наконец, моя жизнь забьет ключом. Можете называть меня черепахой, но я была убеждена, что если буду держать нос по ветру, упорно работать и вести себя как хорошая девочка, все остальное приложится.
Мне все же удалось свить удобное гнездышко из рутины повседневных дел, хотя время было неумолимо. Я понимала, что если не сделаю правильные выводы, то единственный мой шанс – пекущая кексы восьмидесятилетняя девственница. А это могло вызвать спонтанный оргазм.
Отличные кулинарные способности, но довольно грустная личная жизнь. И это была не совсем моя мечта. В глубине души я боялась, что могу легко упустить появившуюся возможность. Это как использовать зубную нить… в день посещения дантиста… Меня пугала перспектива превратиться в сгорбленную старую девственницу-пекаря.
Выпечка для меня была легким делом с глубоким смыслом. Добавили столько-то, вынули через столько-то, запекли при такой-то температуре, дали настояться столько-то. Это была целая наука. И если вы следили за тем, что делали, – вы знали, чего ожидать.
Мне нравилось мое дело. Пекарня была моим самым безопасным местом. И если бы моя сестра и мой единственный сотрудник, Райан, постоянно не напоминали бы мне о социальной жизни, то, вероятно, я бы уже так углубилась в свою работу, что давно растворилась бы в ней.
В мои планы на выходные входила разведка местных рынков. Мне приходилось охотиться за свежими ингредиентами с ферм моих любимых земляков. Тестирование новых рецептов и попытки усовершенствовать имеющиеся – все, что меня волновало в оставшиеся дни. Выпечка была моей жизнью. Меня ничуть не удивило бы, если вишневая начинка побежала бы по моим венам. По крайней мере, муку я носила на себе чаще, чем косметику. Выпечка – и есть моя жизнь.
Хотелось верить, что у меня когда-нибудь все обязательно получится. Что все мои мечты о расширении магазина и совершенствовании моих рецептов чудодейственным образом приведут меня к вдохновению, которого в моей жизни так не хватало. В другие же дни мне казалось, что я в клетке – инкрустированной печеньем – соблазнительной и вкусной. Но клетка все же была клеткой.
Да, мне нравилось то, что я делала.
Но нет, Грэмми, это не было панацеей.
* * *
Все, что мне нужно было сделать, – посмотреть на потрепанный старый учебник из колледжа под ножкой моей печи. Духовку я купила подержанную, и одна ее нога была короче ровно на высоту учебника. «Морская биология и недостаточная динамика экосистемы». Это звучало так, словно кто-то вставил несколько научных слов в блендер и решил, что студентам колледжа достаточно носить его с собой, чтобы почувствовать себя умными. И, надеясь на удачу, они повесили на этот учебник ценник в триста долларов. Когда же библиотека колледжа предложила выкупить его за десять, то я послала их к черту вместе с их десятью долларами.
Ну, технически, в этот момент я подумала, что они могли бы трахнуть сами себя. И все же я просто вежливо улыбнулась и сказала: «Спасибо, но нет», – а затем всю дорогу домой слушала Мэтта Косту, пытаясь успокоиться. Я работала в отделе обслуживания клиентов всю свою жизнь и знала, что несправедливо выплескивать все свое негодование на человека за стойкой – к этому дерьму он не имел никакого отношения.
Последние шесть–семь лет я использовала книгу, стараясь получить компенсацию. Если они не собирались возвращать мне триста долларов, то я могла сама найти способы ее применения на эту сумму.
Во–первых, она служила дверным замком в общежитии колледжа, пока я получала степень по социологии. Ныне пылящуюся где-то в шкафу для хранения документов.
На эту многострадальную книгу вечно кто-то налетал. Об нее постоянно спотыкались, и она быстро обветшала… Однажды я даже обозвала ее жирной коровой. Я ударилась об нее пальцем ноги, что, по общему мнению, перешло все границы. Но я не собиралась извиняться перед книгой.
Во–вторых, она подрабатывала паукохлопушкой, когда не подпирала дверь.
В–третьих, мне пришлось положить ее под голову на время сна, когда моя кошка поиграла с моей подушкой.
В–четвертых, я даже умудрялась рисовать на ее полях.
А теперь? Теперь она была краеугольным камнем моей печи. Нет, даже не так. По сути, она стала краеугольным камнем моего бизнеса. Конечно, я немного преувеличила. Но между правдой и тестом сходства больше, чем люди могли бы себе представить. Потянули… в нужном месте. Отрезали вот тут. Возможно, немного размяли, придав воздушности… и вуаля, – ты уже легко «проглотил»… правду. Или маффин.
В общем, если быть точной, после стольких лет использования книга окупилась, по меньшей мере, долларов на двадцать. Осталось… всего каких-то двести восемьдесят.
Была, конечно, еще одна причина, по которой я хранила эту дурацкую книгу. Хотя все остальные купленные по завышенной цене учебники я давно продала за гроши. В ней я впервые нарисовала ЕГО имя с маленьким сердечком вокруг него. Это был тот самый учебник, который я держала в руках, когда мы с НИМ в самый первый раз разговаривали после занятий. Я прижимала книгу к груди. Прямо над быстро бьющимся сердцем.
НАТАН.
Мальчик моей мечты, который превратился в жуткого преследователя из ада.
Я могла бы поблагодарить его за мою девственность, по крайней мере, частично. Я не была уверена, существовала ли такая вещь, как посттравматическое расстройство от извращенцев. Но если оно существовало, то Натан сумел заразить меня им. После него я виртуозно отталкивала всех и каждого, имеющего пенис. Хранение этой книги стало образным способом выразить мой главный жизненный девиз: «Остерегайтесь пениса! Он опасен!»
* * *
Я поставила последний вишневый пирог на посыпанный мукой стальной стол возле духовки. Он выглядел идеально. И он должен был быть идеальным. Когда дело доходило до выпечки – я не играла. У меня был блокнот, заполненный заметками и рецептами, которые я перепробовала на пути к поиску идеального сбалансирования вкусов и текстур. Я заполнила множество страниц примерами выявления разницы между одной чашкой сахара, немного переполненной чашкой, недосыпанной или на половину наполненной… ну, и так далее.
Если выпечка была наукой, то я – сумасшедшим ученым. Волшебником кексов. Если люди приходили в мой магазин, чтобы побаловать себя, то получали желанную выпечку и наслаждались каждым кусочком.
К сожалению, мое пристрастие не излечило меня от чувства пустоты, которое угнездилось глубоко в моем сердце. Зато оно дало мне цель. Я знала, что у меня это хорошо получается, и надеялась в дальнейшем расширить свой магазин. Но вначале это был всего лишь надежный способ оплачивать свои счета. Эй, если мирового господства было бы легко добиться, то все давно бы уже это сделали.
* * *
По дороге на работу заглянула моя младшая сестра Кэндис. Она работала редактором в журнале «Продвинутые Советы». Проходя мимо, она всегда заходила за рогаликом. Ее короткие светлые волосы подпрыгивали при каждом шаге, когда она вприпрыжку подходила к стойке. Она поправила солнцезащитные очки и очень выразительно пошевелила бровями.
Я стряхнула муку с рук и для уверенности слегка пнула книгу. Мне хотелось пнуть свою сестренку, но… пока сойдет и книга. Жаль, что это не работало как с куклой Вуду.
– Как прошло утро у моей любимой девственницы? – прощебетала Кэндис.
– Ты ведь знаешь, что я могу плюнуть в твой рогалик, верно? – я мысленно собралась с духом. Сестра заговаривала о моей девственности примерно раз в месяц. Вполне вероятно, что именно в те дни, когда я выглядела особенно изможденной.
– О-о-о-о, слюна девственницы. Я слышала, она обладает магической силой. Пожалуй, я возьму ее немного со сливочным сыром.
– Ты отвратительна. И единственная сила в моей слюне – это антиафродизиак, если судить по моей жизни.
– Хм. Это было бы нелегко сделать.
– Знаешь, если бы ты не называла меня девственницей так часто, то не все проходящие через мою жизнь люди знали бы об этом.
– Все проходящие через твою жизнь? Окей. Итак, это Райан и Грэмми?
– Дура, – пробормотала я.
Я отвернулась и стала усиленно лупить кулаками по тесту. Это был не совсем тот метод, который я открыла для получения идеальной консистенции. Но это был отличный способ снять стресс.
– Ну, я думаю, еще есть…
– Мы больше не говорим о нем, помнишь? – перебила я сестру.
– Это очень вредно держать все в себе, Хейли. Разве ты никогда не видела фильм «Я, снова я и Ирэн»? Джим Керри считал хорошей идеей быть скрытным. И что же с ним случилось?
Я пожала плечами.
– Все пошло плохо?
– Ты чертовски права. У него произошло раздвоение личности. Безумие! Если ты не будешь осторожной, то, в конце концов, разделишь опеку над своим телом. Ну… с какой-нибудь сумасшедшей цыпочкой по имени Ханкетта. А она станет зачинщицей драк с шестилетними детьми в закусочных. Ты этого хочешь?
– Это риторический вопрос?
Кэндис облокотилась на стойку и с сочувствием посмотрела на меня как на раненое, забитое животное.
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
– Ну, а я хочу, чтобы моя сестра поменьше беспокоилась о моей несуществующей сексуальной жизни. Лучше бы она заботилась о чем-то более важном.
– А, понятно. Секс – это не существенно... Позволь мне рассказать это всему человечеству, а то все мы поступали опрометчиво. Позовите прессу! Уберите свои члены! Разрушьте все формы для фаллоимитаторов! Сдвиньте ноги, мы закончили! Секс все это время слишком переоценивали.
– Формы для фаллоимитаторов? Ты серьезно?!
Кэндис пожала плечами.
– А как, по-твоему, они их делают?
Я посмотрела на нее с глухой яростью.
– Я не хочу даже думать об этом. Просто пытаюсь тебе сказать, что не очень-то тороплюсь трахать все, что движется.
– Может, и стоит. Подумай об этом. Тебе уже долбаных двадцать пять лет. И этого вполне достаточно, чтобы построить что-то значительное, одним сокрушительным моментом сломав все традиционное. Ты установила слишком высокие стандарты, девочка. Просто вытащи занозу из задницы и расслабься.
– «Вытащи занозу из задницы и расслабься»... Мудрые слова от Кэндис. Может, мне стоит набить их на твое надгробие?
– А кто сказал, что я умру первой? Я собиралась заказать: «Здесь лежит самая старая, самая печальная девственница в мире. Возможно, если бы она позволила парню погрузиться всего на шесть дюймов, то не ушла бы на шесть футов под землю».
Я схватила рогалик с витрины и грубыми резкими мазками нанесла на него сливочный сыр. Пасты оказалось намного больше, чем нравилось Кэндис. Но мне было абсолютно все равно. Я обернула булку вощеной бумагой и протянула ей.
– Если ты закончила, вот твой рогалик. Через несколько минут здесь появится Райан. С твоей подачи он теперь постоянно пытается меня с кем-нибудь свести. И этим раздражает чуть ли не больше тебя. Так почему бы тебе не сделать паузу и не позволить ему рулить?
Кэндис взяла рогалик.
– Я сказала ему об этом лишь для того, чтобы он сорвал твою покрытую паутиной вишенку. Откуда мне было знать, что он нырнет головой вперед в дружескую зону и превратится в Мистера Свата?
Я поморщилась.
– Твое богатое воображение просто поражает своей проницательностью.
– Ты самая милая, знаешь об этом? Эй, а это что? – она ухватила конверт, который я ранее вскрыла и беспечно бросила на прилавке.
Я тут же выхватила его.
– Ничего особенного. Это просто реклама.
– Ах да, старый классический спам. Якобы уведомление о выселении. И это должно было привлечь твое внимание. Они уже всех достали. И меня тоже. Ладно, девочка, оставайся девственницей, – она послала мне воздушный поцелуй и удалилась, унося рогалик в руке.
* * *
Когда сестра ушла, я с тоской посмотрела на письмо. Это было уведомление. У меня была одна неделя, чтобы оплатить аренду квартиры. Или бы встал вопрос о моем выселении. Но я до сих пор не могла решить, что собиралась делать. Поскольку оставалось всего лишь две недели до оплаты долга за аренду пекарни. Была реальная угроза пропустить в этом году уже третий платеж.
Я вздохнула. Я всегда находила способы держаться на плаву. Все, что мне нужно было сделать – выстоять еще несколько недель… принять еще несколько клиентов…
И, в конце концов, – пекарня справилась!
Я хорошенько встряхнула тестомесилку. Она громко хрюкнула и начала взбивать равномерно. Большинство моего оборудования знавало лучшие времена. Но это было мое оборудование. Я испытывала глубокое удовлетворение от осознания, что все находящиеся здесь предметы я заработала и купила самостоятельно. Пекарня была моим ребенком, а вишневые пироги... детьми моего ребенка?
Возможно, вам показались немного странными мои попытки думать обо всем этом слишком усердно. Но я любила свое детище. Даже когда остальная часть моего мира готова была развалиться на куски, я всегда могла рассчитывать на свой магазин. Мое маленькое убежище. Даже если иногда оно казалось клеткой.
* * *
Райан появился вовремя. Как всегда. Он совсем недавно закончил колледж. Невероятно красивый, возможно, даже великолепный. Но с того момента, как я его увидела – по неизвестной мне причине – я воспринимала его как своего младшего брата. Парень, казалось, тоже так чувствовал. Как только он начал работать на меня, мы погрузились в атмосферу – «наконец-то, мы встретились» – давно потерявших друг друга брата и сестры. Он пытался помочь мне исправить мою жизнь. А я в ответ старалась уберечь его от неприятностей. Слишком интенсивно парень в них попадал.
Райан постоянно брил голову. Сделал несколько татуировок – но ничего слишком сумасшедшего. И имел мускулистое телосложение человека, который в свое время замесил слишком много теста. А еще у него были карие глаза. Смотревшие на меня с теплотой и пониманием.
– Горячее свидание сегодня вечером? – спросил он.
– Знаешь, Кэндис уже пыталась подбодрить меня. Может, дадим выходной разговору о девственницах? – я стала осторожно перекладывать пироги с подноса.
Райан бочком протиснулся ко мне поближе и облокотился на стойку. Он мягко шлепнул меня по плечу и одарил таким сочувственным взглядом, что я не могла не признать его милым. Возможно, меня тошнило от его постоянных попыток пропихнуть меня в мир свиданий. Но я всегда знала, что он делает это от чистого сердца. Поэтому никогда не винила его за это.
– Вот что ты сегодня сделаешь, Хейли. Выберешь парня. Любого… – он широко улыбнулся от озарившей его идеи. – Первого же парня, который купит вишневый пирог. Ты выберешь его. Просто будь смелой. Будь собой. Скажи что-нибудь кокетливое. Тебе же не нужно напрашиваться на свидание или типа того. Просто, знаешь, сделай ему комплимент. А потом посмотрим, что из этого получится.
Я тяжело вздохнула.
– Ну, допустим. Я соглашусь, а у первого парня, который купит вишневый пирог, окажутся усы педо? Конечно, они больше известны как «усики педофила». Но на самом деле, это вовсе не похоже на усы. Это выглядит так, словно к вашей верхней губе прилипли крошки печенья. А если еще будут и пятна пива на рукаве?
– Оке-е-ей. Пусть будет первый парень, который купит вишневый пирог и не вызовет у тебя отвращение. Как тебе такое? Кстати, у кого это, черт возьми, ты видела пятна пива на рукаве? Это с какими же людьми ты общалась?
– Смешно, – фыркнула я, пытаясь выбросить из головы его заманчивую идею. Мне не хотелось, чтобы он предположил, что я могла согласиться на это безумие.
Они с Кэндис, оба, казалось, думали, что секс решит все мои проблемы. Но я не была в этом уверена. Хотя вовсе не прочь была избавиться от иронии судьбы-насмешницы. Девушка, весь день угощавшая людей своими вишневыми пирогами, до сих пор никому не позволила сорвать ее вишенку.
– Не смешно, – сказал Райан. – Это пари. Я серьезно, Хейли.
– Пари?
– В точку! Ты ведь в курсе, что я скопил отгулы для отпуска?
– Да... – медленно выдохнула я, страшась продолжения.
– Или ты принимаешь пари, или я использую весь свой отпуск в дни Шеффилдской ярмарки.
Его слова молнией пронзили мою грудь, и меня охватила паника. Моя пекарня находилась на окраине центра Нью-Йорка. Каждой пекарне-участнице на Шеффилдской ярмарке предоставлялась уникальная возможность обрести всенародную известность. Главной фишкой был конкурс печенья. «Фуд Нетворк» (прим. Food Network – кулинарный канал) выявил особо отличившихся и, засняв их, обеспечил исключительной популярностью. Нам предстояло чрезвычайно много работы, и Райан знал, что у меня не было другого помощника. Никого, кто мог бы помочь в подготовке конкурсных шедевров.
– Ты этого не сделаешь, – возмутилась я.
Он лишь пожал плечами.
– Думаю, тебе стоит задать себе один вопрос. Ты готова рискнуть, девственница?
– Придурок, – простонала я.
Он выглядел слишком довольным собой. Он загнал меня в угол. И знал это.
– Итак, пари?
– Ты же знаешь, что я не смогу сказать «нет». Черт! Но никаких изменений в правилах. Я просто скажу что-нибудь кокетливое. Только одну вещь. И все.
– Договорились! Это все, о чем я прошу. Пока.
* * *
В дальнейшем все так и произошло. Это утро ничуть не отличалось от всех остальных. За исключением нелепого пари, конечно же. Это была новая форма давления со стороны моего обычно мягкого друга. Но буквально через несколько минут я уже забыла обо всех этих глупостях.
Мы подготовили витрину. Испекли немного хлеба, так как он терял свою свежесть гораздо быстрее, чем выпечка. Сделали последнюю порцию рогаликов – наш ежедневный утренний хит продаж. Многие клиенты приходили именно за ними, а заодно покупали буханку хлеба или пироги на обед.
Джейн регулярно оказывалась нашим самым первым клиентом. Это было почти ежедневным правилом. Ей было за сорок. Но она была женщиной-мечтой. Моей мечтой.
Красивая. Властная. Уверенная в себе. Стильная и элегантная.
Я могла с легкостью поклясться, что у нее был дизайнерский брючный костюм на каждый день года. Во всяком случае, я никогда не видела ее в одном и том же наряде дважды. И я сомневалась, что Джейн стала бы хранить старый учебник под рукой вместо боксерской груши. Я была уверена, что она никогда бы не стала вымещать на нем свое разочарование по поводу бывшего парня-сталкера.
Я посмотрела на свой испачканный мукой фартук и скучные джинсы, которые выглядывали из-под него. Затем перевела взгляд на ситцевую розовую рубашку-поло с названием моей пекарни и логотипом «Игристый пекарь» на груди. На логотипе был изображен выдувающий большой пузырь жевательной резинки круглолицый человечек в пекарском колпаке. Вероятно, более реалистичное название для моего заведения – «Проблемный пекарь с нарушением зрительного контакта при разговоре с клиентом», или, возможно, «Нетронутая вишня Хейли». Но почему-то я сомневалась, что с такими названиями моя пекарня будет столь популярной.
Джейн поблагодарила меня за вкусную выпечку и на прощание бросила свою обычную дурацкую шутку:
– Надо бежать, если я хочу обогнать пробки, – кокетливо засмеялась она. – Не буквально, конечно же.
Я никогда не понимала ее юмора. То ли она в буквальном смысле бежала на своих умопомрачительных каблуках впереди всех. То ли распихивала людей, выбираясь из пробок. А, возможно, обгоняла всех на своей крутой тачке, как делали это киногерои «Форсажа». В любом случае, я улыбнулась в ответ и по привычке помахала ей рукой.
* * *
Следующие несколько часов пролетели незаметно. Мы обслуживали нескончаемый поток постоянных посетителей, абсолютно новых покупателей и не очень. Райан занимался клиентами, а я своевременно заполняла витрины и прилавки. Мне нравились люди, нравилось общаться с ними, но у меня была некоторая привычка случайно отпугивать их. Я непроизвольно становилась королевой «слишком много, слишком рано», когда дело касалось друзей. Особенно Натана. Поэтому я перешла к принципу «никого и никогда». Но он слишком быстро привел меня к моему, в основном, одинокому существованию.
Над входной дверью вновь зазвенел маленький колокольчик. Я повернулась, чтобы поприветствовать клиента, как минимум, легким кивком и быстрой улыбкой. Но потрясенно замерла, когда увидела ЕГО. Высокий, широкоплечий, с темными растрепанными волосами, небрежность которых добавляла лишь сливок к прическе уверенных парней. Волосы были слегка распущены и не выражали четкого стиля. Но именно его отсутствие умело подчеркнуло яркую индивидуальность мужчины и сделало, кстати, чертовски сексуальное заявление. «Мне не нужна дурацкая расческа или средство для волос. Посмотрите на это лицо и это тело. Я великолепен. Такой, какой я есть», – казалось, кричал весь его облик. И со своего места я не могла с этим не согласиться. Не то чтобы я спорила с чьими-то волосами… по крайней мере, не вслух.
Незнакомец носил свой костюм так, как, думаю, мог носить лишь плохой парень из фильма. Слишком много пуговиц было расстегнуто, чтобы выглядеть образцово. И, казалось, он с гордостью демонстрировал свои татуировки на груди и на шее. Весь его облик бросал вызов и кричал о самоуверенности, которую невозможно было игнорировать.
А я? Я же не была слепой. Я тупо стояла с приоткрытым ртом, широко раскрытыми глазами и безвольно опущенными руками. И тут я заметила, что Райан намеренно игнорирует нового покупателя.
Вошедший смотрел на меня самыми проникновенными голубыми глазами, которые я когда-либо видела. Он медленно поднял одну бровь. Казалось, само время затаило дыхание. Я не могла сказать, как долго тянулось неловкое молчание. Три секунды? Четыре?
– Игристый пекарь? – задумчиво произнес мужчина восхитительно низким и тягучим голосом с самой бархатистой и мужественной хрипотцой. – Очевидно, это не про вас, иначе это место назвали бы «заторможенный пекарь».
Теперь я знала, что чувствуют рыбы, когда их вытаскивают из океана. Только что они спокойно занимались своими делами, а в следующий миг их мир уже перевернулся с ног на голову. Одно мгновение, и ничто уже не будет прежним. Даже если им и удастся выскользнуть из лодки, они всегда будут помнить, что есть странный и удивительный мир, ожидающий их прямо над поверхностью. Или в данном случае, мегагорячий парень, после которого все остальные будут казаться лишь подделкой бренда.
Не дождавшись ответа, он прочистил горло.
– А, может, ты так смотришь на меня, потому что уже закрылась, но забыла запереть дверь? – звук его насмешливого голоса мгновенно вернул меня в реальность. Я закрыла рот, сглотнула… хотя в горле пересохло… и произнесла слова, как нормальный человек. Во всяком случае, пыталась доказать, что им являюсь.
– Я открыта. Мы открыты, – быстро исправилась я, заметив промелькнувший веселый огонек в его глазах. – Магазин еще открыт. Да.
– Хорошо, – сказал он, немного помедлив. – Так я могу купить рогалик?
– Вообще-то, – вмешался в наш разговор Райан, подлетевший в этот момент к стойке. Выражение его лица не предвещало мне ничего хорошего. – Они только что закончились. Но тебе понравится наш вишневый пирог.
Взгляд незнакомца проскользнул между нами и остановился на нескольких дюжинах рогаликов. Те уже были разложены, оставалось лишь порезать их и подать на стол.
– А эти…
– Чёрствые. Совершенно несъедобные, – услужливо подсказал мой напарник. – Ты сломал бы свои зубы, пытаясь съесть хоть один из них.
– А что я буду делать в девять утра с вишневым пирогом? – задумался красавчик.
– Гм, ну, – пробормотал Райан, – ты мог бы взять его на работу. Поделится со своими коллегами. Ты ведь где-то работаешь, да?
Теперь незнакомец уже выглядел раздраженным.
– Да. Работаю.
– Извини за него, – выпалила я. – Он просто шутит над тобой. Они абсолютно съедобные. Видишь? – я схватила с витрины рогалик и откусила немного больше, чем нужно. Пока я самозабвенно жевала огромный кусок, мужчины наблюдали за мной со смесью удивления и замешательства.
Я прочистила горло.
– Вполне съедобно, – повторила я уже немного тише.
– Я возьму один совершенно съедобный рогалик, если вы не против. Но желательно тот, от которого ты еще не откусила.
Вся кровь моего тела хлынула к моим побледневшим щекам. Я пыталась остановить это безумие. Но, казалось, была настолько пунцовой, что могла тягаться с пожарной машиной. Я даже не спросила, какой именно рогалик он хочет. Просто бросила один в пакет и положила тот на прилавок.
– Но… я возьму еще и твою вишенку.
Я поперхнулась воздухом и закашлялась. Из моего горла вырвались удушливые заикающиеся звуки. Райан рванул ко мне и слишком сильно ударил по спине.
– Мою вишенку? – переспросила я.
«Как, черт возьми, он узнал, что я девственница?! И он просто... прямо мне в лицо говорит нечто подобное?! И даже если…»
– Вишневый пирог, – уточнил он, прервав мои стремительно скачущие мысли. Но то, как мужчина внимательно следил за моим смущением, убедило меня, что его первоначальная фраза вовсе не была случайной.
Я упаковала для него пирог и поставила его на прилавок. Райан подтолкнул меня локтем, словно я не понимала, зачем он уговорил незнакомца купить вишневый пирог. Моя очередь флиртовать. Я это знала.
Незнакомец расплатился и развернулся к выходу. Мне показалось, что чья-то невидимая рука сжала мое горло – если бы я сейчас что-то и сказала, то только что-то ужасное и неловкое. Вероятно, это было божественное вмешательство.
– Подожди! – Райан подтолкнул меня локтем. – Моя подруга хотела тебя кое о чем спросить.
Незнакомец чуть повернул голову, наблюдая за мной краем глаза. Мне показалось, что он видит меня насквозь. Точно знает, что происходит сейчас у меня в голове и с моим телом.
– Я не расслышала твоего имени, – пробормотала я.
Райан посмотрел на меня с выражением «и это ты называешь флиртом?», но я старательно игнорировала его взгляд. Я просто разогревалась, ясно?
– Уильям, – сказал он с ухмылкой. – Можно я буду называть тебя Черри? (прим. англ. вишенка).
Это было просто чудом, что я не потеряла сознание. Казалось, десять галлонов крови хлынуло мне в лицо. Он знал, что я девственница. Но как он это узнал?! Может, существовало тайное общество горячих парней? И они собирали имена местных девственниц? А, может, это становилось очевидным лишь при одном взгляде на меня?
Я знала, что Райан не снимет меня с крючка, если я просто спрошу у красавчика его имя. Поэтому я приготовилась к прыжку и начала флиртовать. Но это было больше похоже на попытку запустить старую, ржавую машину после ее двадцатипятилетнего простоя.
– Можешь называть меня как угодно, – почти с придыханием сказала я.
Я почти… почти… положила руку на бедро, чувствуя себя пародией на знойную соблазнительницу. Но даже для меня это было уже слишком. Каждой клеточкой я ощущала, как Райан рядом со мной съеживается, пытаясь сдержать приступ смеха. Забудьте на минуту факт, что я возненавидела саму идею называться Черри. Я же не какая-то ночная леди у дороги! Но то, как я понизила голос, чтобы произнести эту фразу… будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
Теперь мужчина полностью повернулся ко мне, уделив мне все свое внимание. Его глаза были прищурены, а на губах играла многозначительная полуулыбка. Если он и заметил мою неловкость, то не подал и виду.
– Осторожно. Я могу поймать тебя на этом...
Райан зачем-то размахивал кулаком рядом со мной, мешая мне сосредоточиться на разговоре.
– А ты бы… хотел… этого? – запинаясь, спросила я.
Если у меня и был какой-то опыт словесных поединков, то я только что весь его вложила в свой необдуманный вопрос. Но Уильям, казалось, ничего не заметил, или, возможно, его это вовсе не заботило. Он совершенно спокойно стоял и разглядывал меня. Какой пример самоконтроля. Затем сунул в рот рогалик и прижал его зубами. С некоторой опаской запихнул пирог под мышку и абсолютно неожиданно схватил с прилавка декоративную вазу с цветами. Уильям дружески кивнул мне и направился к выходу.
– Какого черта?! – шокировано спросила я. Мой мозг пытался это осмыслить, но я была почти уверена, что он собирался украсть мои цветы и вазу.
– Извини, – пробубнил мужчина, так как его слова были заглушены булкой. – Я ворую вещи. Это медицинское состояние.
По крайней мере, я думала, что он сказал именно это.
Не моргнув и не улыбнувшись, он вышел.
* * *
– Вау, – выдохнул Райан и начал медленно хлопать в ладоши. Но я категорически не собиралась присоединяться к нему. – Вот это мужик, я понимаю! Украл твою вишенку и выбил тебя из колеи одним ударом. Уважаю.
Я поставила локти на прилавок и в полном бессилии уронила голову на сжатые в кулаки пальцы. Лишь выдохнув, я осознала, что практически не дышу.
– Технически, – сказала я кисло, – он заплатил за мою вишенку. А украл он мои цветы.
Райан фыркнул.
– Фу, какая грязная, грязная девчонка.
Я резко ударила его по руке, но все же ухмыльнулась.
– Ты ужасен. Это все твоя вина. Ты ведь это понимаешь, да?
Он подошел к тому месту, где раньше стояла ваза, пока ее не забрал Уильям, и поднял что-то похожее на визитную карточку.
– Что именно? Та часть, где я заставил божественного Тора заметить тебя, или та, где он оставил тебе свой номер?
– Дай-ка взглянуть, – я быстро протянула руку и выхватила у него визитку. – Уильям Чемберсон, – медленно прочитала я. – Генеральный директор «Галлеон Интерпрайз»? Ты когда-нибудь слышал о таком?
– «Галлеон»? – Райан нетерпеливо выдернул карточку из моих пальцев. Он несколько мгновений разглядывал ее, а затем пожал плечами. – Никогда о нем не слышал. Но я слышал о генеральном директоре.
– Судя по тому, что генеральный директор ворует цветы из пекарен, это маленькая компания.
– Да какая разница. Пусть он будет хоть генеральным директором киоска с хот-догами. Парень сделал самое открытое предложение из всех возможных. Он в игре!
Я усмехнулась.
– Если бы я не видела тебя насквозь, то предположила бы, что ты намерен с ним встречаться.
