Текст книги "Её вишенка (ЛП)"
Автор книги: Пенелопа Блум
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Никто не отнимет ее у меня.
Я намерена веселиться.
– Не надо так гордиться собой, – сказала я, удивляясь тому, как уверенно прозвучал мой голос. – В следующий раз, когда ты захочешь поиграть в благородного рыцаря, постарайся в процессе не выглядеть придурком.
Уголки его губ дернулись вверх.
– Засветился мой член?
Мои глаза непроизвольно опустились к его паху, но я тут же подняла их к его белой маске.
– Образно говоря, – парировала я, – да. Ты даже не можешь спокойно разговаривать без своих пошлых шуточек. Я дам тебе три очка за зрелость.
Уильям с мастерством фокусника стащил напиток с подноса проходившего мимо официанта и предложил мне.
– Зрелость переоценивают.
– А как насчет того, чтобы не воровать вещи у людей? Это тоже переоценено?
– Весьма.
Я не смогла сдержать улыбку. В этом сногсшибательном мужчине все было неоднозначным и противоречивым. Как правило, в людях меня отталкивал любой намек на придурковатость, которая постоянно проявлялась и в его словах, и в его поступках. Его прямолинейность, казалось, также должна была напугать меня. Но при всех этих недостатках его непоколебимая уверенность в свои силы добавляла ему шарма и делала его поведение невероятно очаровательным. Мне импонировало его умение выворачивать фразы, что делало разговор игривым с легким налетом интимности.
Это было кокетливо.
Это было сексуально.
Когда я взглянула на напиток, который он мне протянул, то поняла, что где-то оставила свое шампанское. В моей руке было красное вино, которое я обычно не пила. От него у меня почти всегда болела голова. Но я решила, что сегодня могу сделать исключение. В конце концов, если легкое шипение пузырьков придавало мне столько мужества, то какие чудеса может сделать еще немного алкоголя?
Сделав глоток, я слегка приподняла брови. Вкус напитка меня приятно удивил.
– Приятно? – поинтересовался Уильям.
– Чего не скажешь о моей компании.
– Ты ранила меня, – он театрально схватился за грудь.
– Почему же я сомневаюсь в этом?
Мужчина слегка пожал плечами. На его губах играла легкая насмешливая улыбка, которая, казалось, говорила о том, что наш разговор был игрой. Как и вечеринка… и сама жизнь, если уж на то пошло. Один взгляд на него – в маске или без – и я поняла, что к этому человеку невозможно прикоснуться. Ни беспокойству, ни проблемам. Я завидовала этому так же сильно, как и была заинтригована. Это был менталитет, которым я отчаянно хотела заразиться.
– Интересно, твой язык такой же острый на вкус, как и на слух? – поддел меня Уильям. – Или, возможно, такой же сладкий, как твой вишневый пирог?..
– Тебе понравилось? – заинтересовалась я. Упоминание о моей выпечке мгновенно вытеснило из моей головы его очевидный флирт. Прежде всего, я была пекарем. Безусловно, меня больше заботило его мнение о моем пироге, чем любые опасные воды, в которые он мог меня втянуть этим разговором.
– Он был неплох, но все же… чего-то не хватало.
Мое сердце пропустило удар. Я совершенствовала этот рецепт в течение многих лет. Я перепробовала бессчетное количество комбинаций различных ингредиентов и методов приготовления. Сама мысль, что пирог ему не понравился, задевала сильнее любого оскорбления.
– И что с ним было не так?! – возмущенно спросила я, теряя все притворное самообладание, которое старалась сохранить до этого. Туда же отправилась и маскарадная маска.
– Ну… – протянул он. – Чуть-чуть не хватило пищевой... соды? – Уильям сохранял серьезное выражение лица на протяжении примерно одного удара сердца. А затем знакомая улыбка расплылась на его губах.
Я положила руку на бедро и тоже улыбнулась.
– Пищевая сода?
– Точно. Для выпечки. Сода помогает ей испечься.
Я приподняла бровь.
– Тогда я предупрежу профсоюз пекарей. Все это время мы чертовски заблуждались – думали, что речь идет о закваске!
– Закваске?
– Делает пузырьки больше. Вот что она делает.
– Ты и твои пузырьки... Игристый пекарь… Игристая сода... Игристая попка… – пробормотал он.
– Что?!
– Я назвал тебя игристой, – вздохнул Уильям, и я не смогла понять, шутит ли он. Он постучал пальцем по подбородку, словно наблюдал за мной и делал какие-то мысленные заметки.
– Что? – нахмурилась я. – Что означает это выражение?
– Это значит, что я тебя раскусил, Черри. Кусочек за кусочком.
– Хейли! И удачи тебе с этим – попробуй раскусить меня всю. Можешь сообщить мне, когда закончишь. Мне бы тоже не помешало немного проницательности.
– Вот что я пока выяснил, Черри, – Уильям быстрым и плавным движением выхватил фужер из моей руки, сделал глоток, а затем вернул его мне. – Извини, – сказал он, увидев выражение негодования на моем лице. – Если это не твое, то оно всегда намного вкуснее… – он сделал паузу, задержав на мне свой взгляд, что добавило веса и многозначительности к его словам. – Не так ли?
– Да, – не могла не согласиться я.
Ко мне вернулась некоторая нервозность. Разговаривать с Уильямом – равносильно участию в словесной перепалке. И чем дольше мы говорили, тем больше я понимала, что он полностью контролирует ситуацию. Немного подумав, я приняла решение говорить без умолку, не переводя дыхание. Такой человек, как Уильям, был способен использовать тишину для очень опасных вещей. Достаточно было его пронзительных глаз и намеков, которые он мог вплести в малейшее движение своих чувственных губ.
– В начальной и средней школе на обедах мы с друзьями обычно обменивались едой, – продолжила я наш диалог, скорее, чтобы заполнить паузу. Я не была глупой и потому не верила, что Уильяма может интересовать этот разговор. – Конфеты Airhead были на вес золота. Ты мог обменять одну конфету на что угодно. Даже на полный поднос куриных наггетсов и картошки фри. Особенно, если их вкус оставался для тебя загадкой. О, вот те, белые. При обмене они были намного вкуснее, чем те, что твоя мама утром упаковала для тебя.
– Белые были сахарной ватой. Тайна раскрыта.
Я попыталась вспомнить их вкус и согласилась с Уильямом.
– Ты сказал, что раскусил меня? – напомнила я. По правде говоря, мне отчаянно хотелось узнать, что он обо мне думает. И все же был страх, что мне его мнение может не понравится.
– Сказал. А потом мой список – того, что я узнал о тебе, – резко увеличился. Ты заставила меня добавить еще один пункт. «Любит перебивать тех, кто намеренно вставляет в разговор драматические паузы».
Я покраснела.
– Я не поняла, что это была драматическая пауза.
– Иногда тебе не хватает элементарных навыков наблюдения, – сказал он деловым тоном, как будто диктовал это для записи.
– Эй! – я вспыхнула и, рассмеявшись, ударила его по руке. Но мой смех мгновенно стих, и я тут же отдернула руку, сообразив, что натворила.
Уильям, казалось, не заметил моей реакции. Он как ни в чем не бывало смотрел на меня из-под маски тем же аналитическим взглядом – сузив свои проницательные голубые глаза.
– Физические данные…
– Тебе лучше перейти к моим хорошим качествам. Или мне придется проверить, сможешь ли ты выпить остаток вина, если оно взлетит на воздух.
– Точно! Хорошие качества. Ну… к сожалению, эта часть списка является частной собственностью. По крайней мере, до окончания вечеринки. И, естественно, до тех пор, пока я не смогу оценить твою интимную часть.
Я посмотрела на него с яростью.
– О, видела бы ты сейчас свое лицо. Теперь я точно знаю, почему тебя зовут Черри. Это цвет твоего лица, когда ты злишься.
– Меня никто не называет Черри. Только ты! Я уже сто раз говорила тебе, что меня зовут Хейли.
– Возможно, не стоит выглядеть так очаровательно, когда злишься. Кому-то может понравиться постоянно провоцировать тебя.
Мои пылающие щеки стали еще ярче.
* * *
Я собиралась уже что-нибудь сказать, но в этот момент к Уильяму подошла импозантная пара. Я уставилась на подошедшего мужчину. Из-за масок трудно было что-то сказать наверняка, но меня определенно в нем что-то смущало. Я недоверчиво переводила взгляд с него на Уильяма. Они были одного роста и одного телосложения. У них были одинаковые глаза, одинаковый рот, одинаковые челюсти. Даже уши были одинаковыми! Единственным отличием была их прическа. У подошедшего мужчины волосы были аккуратно подстрижены и тщательно уложены. В то время как у Уильяма сохранился идеальный беспорядок, который я уже видела утром.
У новоприбывшего в кармане пиджака я заметила один из тех белых шелковистых носовых платков… Я никак не могла вспомнить, как они называются.
– Ты пытаешь еще одну бедную девушку? – голос мужчины был почти таким же, как у Уильяма. Но звучал намного холоднее. Более серьезным и строгим.
– Черри, это мой брат Брюс, – представил нас Уильям. – Мы близнецы, но на самом деле я на несколько секунд старше. А это означает, что априори я всегда немного сильнее и лучше его.
– С точки зрения статистики, это просто означает, что ты умрешь первым, – мягко возразил Брюс.
– Я Наташа, – женщина любезно улыбнулась и протянула руку для рукопожатия. На ней было великолепное белое платье, с легкостью отделяющее элегантность от повседневности. И я тут же пожалела, что не могу позволить себе такое.
Ни наличие умопомрачительного платья, ни объятия брата генерального директора не испортило выражения ее очаровательного лица. Она умудрялась выглядеть скромной и доброй. И этим мне сразу понравилась.
– Я Хейли, – представилась я, пожимая ей руку.
Наташа вопросительно посмотрела на меня.
– Уильям считает забавным называть меня Черри, – объяснила я.
– О, поверь, мне хорошо известно, каково это, – посочувствовала она. – Мне не раз приходилось терпеть его плоские шуточки. И мне жаль, что теперь он использует тебя как свой комедийный мусорный контейнер.
– Эй! – Уильям продолжал улыбаться, несмотря на свой оскорбленный тон. – Комедийный мусорный контейнер?! Господи, Наташа! Неужели Брюс поделился с тобой своей холодностью? От этого становится немного больно.
– О, – слегка смутилась Наташа, и ее улыбка дрогнула. – На самом деле я не хотела...
– Не отступай, Наташа, – прервал ее Брюс. – Эго Уильяма выдержит столько ударов, сколько мы сумеем ему нанести. К сожалению, я почти уверен, что он выживет.
– Я уже начинаю паниковать. Сейчас я один против трех. Позвольте возразить... Если я случайно оказался один против трех, то предпочел бы на один член в команде меньше. Особенно если этот член принадлежит моему брату.
– Лишний член в команде – это прекрасно, пока он не мой. Понял? – сказал Брюс, и в его серьезном тоне послышались смешинки.
Я подавила рвущийся наружу смех.
Внезапно Уильям выронил что-то из руки. Но я не могла разглядеть, что именно. Я только видела, как он резко опустился на колени перед Брюсом, а когда вставал, засунул что-то себе в карман. Я чуть было не пропустила это. Но, посмотрев на Брюса, поняла, что белый носовой платок уже испарился из кармана его пиджака.
– Ну, – Уильям потянулся и притворно зевнул, – говоря о членах... Почему ты не на встрече с мистером Денежным Мешком?
Брюс вздохнул.
– Ты же понимаешь, что если он услышит из твоих уст такое прозвище, то немедленно откажется быть нашим клиентом?
– Я понимаю это. И, тем не менее, оставляю за собой такое право.
– Конечно, ты оставляешься. Пойдем, Наташа. Мне действительно необходимо найти мистера Паккарда и обсудить с ним детали. Было приятно познакомиться, Хейли, – вежливо раскланялся Брюс, прежде чем уйти со своей девушкой.
* * *
– Теперь мне все ясно. Судя по всему, ты злой близнец, а он…
– Тот, что с ОКР. Думаю, ты смогла бы вытащить кубик льда из его задницы, если бы достаточно сильно постаралась. Естественно… раздавленный.
Я была озадачена и рассмеялась немного нервно.
– О, это… опасно представлять.
– Добро пожаловать в мой мир, – Уильям небрежно вытащил из кармана белый шелковый носовой платок и высморкался. Я была уверена, что его нос вовсе не нуждался в этом. Он посмотрел на платок с едва заметной улыбкой и отбросил его в сторону.
– Зачем было его красть, чтобы потом выкинуть? – удивилась я.
Мужчина выглядел слегка смущенным. Видимо, не мог поверить, что я заметила, как он украл платок у брата.
– Ну, не все же может попасть в коллекцию?
– О, есть целая коллекция?! Мне не терпится узнать об этом.
Уильям глубоко задумался.
– Это… как зал моей славы… можно так сказать. Разыграй свои карты верно, и, возможно, когда-нибудь я покажу тебе его.
– Когда-нибудь… – медленно проговорила я. – Похоже, у тебя большие планы на нас двоих. Мне пора начинать заполнять свой календарь?
– Только по ночам.
Я прикусила уголок своей губы.
– Ты всегда так делаешь?
– Предлагаю хорошенькой девушке секс не очень тонким намеком? Обычно нет.
Моя бабушка всегда говорила, что если кто-нибудь делает тебе комплимент, то не стоит спорить. Если, конечно, не хочешь, чтобы он оказался последним. Поэтому, хотя мне и хотелось поверить, что Уильям считал меня хорошенькой – особенно в окружении шикарных женщин – я улыбнулась и приняла это за комплимент.
– Понятно... А эти хорошенькие девушки, которых ты обычно не приглашаешь на секс… Как большинство из них реагирует, когда ты бросаешь в них свои не очень тонкие намеки?
– Видишь ли… – протянул Уильям и сделал осторожный шаг ко мне, уничтожая остатки моей уверенности и комфорта, которые я так старалась сохранить. Его близость была ошеломляющей. Всепоглощающей. – Прямо сейчас мне трудно думать о других женщинах. Или о том, что когда-либо случалось. Есть только одна вещь, которая заглушает все это...
– Что именно? – выдохнула я.
– Эта девушка, – он сделал паузу, позволив своим глазам блуждать по мне, и его губы приоткрылись. Уильям источал сексуальность, которая, ласкаясь, окутывала меня и зажигала каждый чувственный нерв в моем теле. – Эта девушка, которую я встретил... Она немного встревожена. Немного саркастична. Она реагирует на меня.
– Звучит ужасно, – я не смогла выдавить из себя ничего, кроме приглушенного шепота. Казалось, у меня перехватило дыхание и пересохло во рту.
– Это как раз то, что мне и надо. Я до сих пор не влюблялся в такую девушку, как она. Но эта... кажется, она мне нравится.
– Уверена, она польщена.
– А ты?
– Что я?
Он усмехнулся.
– Ты хочешь, чтобы я это сказал? Хорошо, придется уступить и побаловать тебя.
Уильям поднял указательный палец к месту чуть ниже моей ключицы. Низкий вырез платья открывал ему прямой доступ к моей коже. Он слегка надавил на нее пальцем, вызвав у меня дрожь и волну мурашек. И начал обводить им какой-то видимый ему одному рисунок.
Что это было? Я понятия не имела. Мой мир сузился до его длинных ресниц, задумчивых голубых глаз, полных, абсолютно греховных губ и жара соприкосновения наших тел. В тот момент я не слышала ни музыки, ни окружающих нас людей.
Через несколько мгновений он убрал палец и выжидающе посмотрел на меня.
– Вот. Я тебе уже все объяснил. Теперь понятно?
– Что? – переспросила я. Я вообще не обратила внимания на то, что он рисовал.
– Женщины, – Уильям пожал плечами. – Ты можешь буквально написать это на их груди, а они все равно не понимают. Ну, да ладно, это твоя потеря.
– Эй! – сказала я, слегка улыбаясь. – Сделай это еще раз.
– Нет. У тебя был шанс, но ты все испортила.
– Ты просто смешон, – я уперла руки в бока, что не входило в мой обычный арсенал. Но у этого несносного мужчины имелась скверная привычка дразнить меня.
– Ужасно хочется пить. Я вернусь с чем-нибудь крепким и украденным.
– Напитки здесь бесплатные. Ты не можешь их украсть.
– Все еще так наивна? – проговорил он задумчиво. – Воровство – это всего лишь вопрос контекста, Черри. Но не волнуйся, я тебя скоро всему научу, – с этими словами он ушел, оставив меня гадать, что, черт возьми, он мог иметь в виду.
* * *
Не прошло и секунды, как одна женщина кончиками пальцев мягко развернула меня за плечо лицом к себе. Даже маска не способна была скрыть ее изящности и очарования. От ее вида захватывало дух. Лицо в форме сердца, большие зеленые глаза с длинными ресницами, созданные для поцелуя губы и тело, которое могло быть вылеплено только командой похотливых мужчин. Она отбросила свои черные как смоль волосы привычным движением головы, которое каким-то образом сказало мне: «Я лучше тебя во всех отношениях. Можешь поставить на кон свою задницу, но я знаю это».
– Привет? – я попыталась скрыть свою неловкость.
– Прости, что напугала тебя, – почти промурлыкала она и сверкнула улыбкой, которая умудрилась выглядеть одновременно и милой, и невзначай сексуальной. Какая-то часть меня сразу же почувствовала к ней симпатию. Но что-то в глубине души подсказывало быть осторожнее с этой женщиной. – Я Зои Паркер. Я что-то вроде президента Клуба бывших подружек Уильяма Чемберсона.
– О, – только и могла сказать я, не зная, как на это реагировать.
– Не волнуйся. Это не ревность и не угроза. Я пришла как друг. Как кто-то, кто уже побывал там, где ты сейчас находишься. Уильям – мастер иллюзий и обещаний. Он легко убедит тебя, что он хороший парень, даже если будет груб в общении. Он пообещает все, о чем ты мечтаешь, и соблазнит тебя. Уильям привык получать все, что хочет. А потом с легкостью двинется дальше. Он сделал это со всеми нами. И сделает это с тобой.
– Ну… – мой голос звучал немного натянуто, – я ценю предупреждение. Но я уже большая девочка. Думаю, что уже сама могу решить, хочу ли иметь романтические отношения с кем-то или нет.
– Конечно, можешь, – Зои притворно улыбнулась и довольно ощутимо сжала мое плечо, – но послушай: не принимай это на свой счет. Уильям неизбежно приползал ко мне обратно после каждой пары неудачных бросков. Даже не знаю, как мне удается справляться с ним. Но эй, это уже не для всех ушей.
Я улыбнулась, но в моей улыбке не было дружелюбия. Я человек неагрессивный, но эта женщина бросила мне вызов. Она источала абсолютный аромат стервозности, который пробудил во мне бойца.
– Прости, кажется, я ослышалась... Ты сказала, что президент клуба его бывших подружек или его фан-клуба?
Зои поджала губы, но все еще сохраняла свою фальшивую улыбку.
– Удачи тебе, милая. Уильям таких, как ты, ест и выплевывает перед завтраком, – она помахала у меня перед глазами своими наманикюренными ногтями и растворилась в толпе.
* * *
Я все еще пыталась осмыслить свою встречу с ледяной королевой, когда Уильям вернулся с двумя фужерами шампанского. Он предложил мне один, но я отмахнулась, увидев следы помады на ободке.
– Не слишком ли далеко ты зашел в своем воровстве? – я все еще не могла решить, хочу ли обсуждать с ним Зои. С одной стороны, мне до смерти хотелось услышать его версию. С другой, я не чувствовала его обязанным что-либо объяснять мне. Возможно, он заслуживал шанс приоткрыть мне себя, а не защищаться от претензий и обвинений сумасшедшей бывшей.
– Вор – это несправедливое обвинение. У меня есть небольшая склонность к клептомании. Это медицинское состояние. Ты же не станешь смеяться над парнем из-за болезни, правда? Кроме того, ты можешь получить цветы обратно в любое время, когда захочешь. Все, что тебе нужно сделать, это прийти в мой офис. Так что они одолжены, а не украдены. С другой стороны, твоя вишенка... я не планировал отдавать ее обратно.
– Так вот как это работает? – спросила я, стараясь не обращать внимания на его комментарий про вишню. – Взять мои цветы было просто старым «я забыл что-то у тебя дома» трюком, но с клептоманским уклоном?
– Именно!
– Хм. Ну, тогда ты можешь оставить их себе.
Уильям постучал пальцем по своему подбородку.
– Понятно... Очевидно, я украл не тот предмет. Думаю, мне придется снова заскочить в твой магазинчик.
– Вряд ли я смогу остановить тебя.
– А ты бы хотела, если бы могла? – игривый тон из его голоса исчез, оставив лишь пронзительные нотки искренности. И вот он снова здесь. Я только начала верить, что этот человек ничего в мире не принимает всерьез, как в нем вспыхивает поражающая разум напряженность.
– Возможно, – задумчиво сказала я. И это был честный ответ.
Я могла бы остановить Уильяма, защитив себя от неизвестного будущего. И от призрачной возможности каких-то отношений между нами, равносильной моему столкновению с катастрофой. Но могла и открыться ему, убежденная, что такие, как он, довольно редко встречаются на пути обычных людей. Если судить по моему прошлому, то до встречи с Уильямом прошло около двадцати лет. И я не была уверена, что хочу ждать своего шестидесятилетия.
– Хорошо, что у тебя нет выбора, – его глаза метнулись к балкону за моей спиной. Он вновь посмотрел на меня и, рассеянно улыбнувшись, снова поднял туда глаза.
Я повернулась, чтобы выяснить, кто же так заинтересовал Уильяма. И увидела ее. Зои – Ледяная Королева и сука в одном флаконе – президент клуба бывших подружек Уильяма Чемберсона. Черное платье, черные волосы, темное кружевное колье на шее и маска с тонкими кошачьими ушками. Ревность пронзила меня как яд, и мое сердце упало. Вполне возможно, что она и не солгала.
– Ну, что ж, – сказал Уильям. – Я планировал потанцевать с тобой. Спеть серенаду. В конце концов, заманить тебя в какое-нибудь уединенное место и убрать все эвфемизмы (прим. эвфемизмы используются в речевых или печатных текстах для замены слов, признанных грубыми или «непристойными», например, бранно-ругательных и нецензурных) из неотложного акта дефлорации (прим. дефлорация в буквальном переводе на русский язык означает «срывание цветка», а в переносном и общеупотребительном в медицине – лишение девушки девственности, разрыв её девственной плевы), который я начал этим утром. Но... к сожалению, мне придется иметь дело с кое-чем другим. Итак, до следующего раза... – и стремительно ушел, не дожидаясь моего ответа.
А я осталась стоять там с глупым выражением на лице. Уильям направился прямо к балкону, и я поняла, что не хочу знать правду. Я просто хотела уйти и сохранить то, что еще осталось от нашего изумительного обмена магией. Если бы я сейчас убежала, то остался бы шанс оглянуться назад и засомневаться: возможно, я просто ошиблась. А если бы я узнала, что Зои права, то еще больше замкнулась бы в себе. И это стало бы просто еще одним опытом, отпугивающим меня от всех пенис-свингеров мира на всю оставшуюся жизнь.
Я почувствовала себя очень глупо. Зачем я только пришла? Уильям был очарователен и великолепен. А я, вероятно, – обыкновенной идиоткой. Как я могла вообразить, что могу стать чем-то большим в жизни такого человека, как он?
Неужели я так долго ждала, чтобы кто-то просто случайно заглянул ко мне?
Я была заурядной девушкой, которую Уильям встретил этим утром в пекарне. Все внимание, которое он уделил мне сегодня, безусловно, было особенным для меня. И, вероятнее всего, это был самый обычный день в его жизни. Я даже не могла расстроиться. Потому решила чувствовать себя глупой и наивной.
Да. Глупо и наивно.
Если бы моя жизнь была как одна из моих книг рецептов, то это был бы длинный список всех комбинаций этих двух родственных эмоций. Их я дегустировала последние двадцать пять лет. Предупреждение о спойлере: независимо от того, как вы их смешивали, результатом всегда была здоровая доза разочарования с нежным оттенком смущения.
Рецепт моей жизни. Ням.
