Текст книги "Яблоко Евы"

Автор книги: Пегги Морленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Рэнд сам все приготовил. – Она показала на арбуз в виде люльки, стоявший посередине стола и наполненный фруктами. – И это тоже его работа. – Смахнув крошку пирожного со скатерти, она добавила: – И даже скатерть он прогладил.

– Похоже, что он хозяин в этом доме.

Сесил сделала большие глаза, хотя ее сердце сладко заныло.

– Не придумывай, пожалуйста.

– И придумывать нечего, когда вы на пару так здорово со всем справились. – Мелинда сняла ягоду с пирожного и деликатно надкусила.

Придя в ужас от слов подруги, Сесил возмущенно взглянула на нее.

– Что ты имеешь в виду?

– Я заметила, как он на тебя поглядывал в церкви.

Сесил ничего такого не заметила.

– Я также видела, как вы целовались, когда к вам прибежала Сисиль. – Мелинда выгнула бровь и с удовлетворенным видом сложила губы. – Да вы и не нуждаетесь в помощи старой свахи. – Она взяла еще одну ягоду и слизнула с нее крем. – Хотя, конечно, это странно, ведь Рэнд врач, и все такое прочее. – Решив, что о калориях она подумает потом, Мелинда отправила ягоду в рот. – Но ведь никто и предположить не мог, что я полюблю Джека.

– Любовь? – проговорила Сесил со странным выражением лица. – Кто говорит о любви?

Но прежде чем Мелинда успела ответить, Мэдисон, которую Сисиль держала на руках, начала плакать. Обернувшись к Мелинде, Рэнд заявил:

– Я думаю, она проголодалась.

– Мой долг меня призывает. – С этими словами Мелинда поспешила к дочери.

Сесил наблюдала, как Мелинда взяла девочку, а затем Рэнд встал с дивана и поднял Сисиль на руки. Ее дочь терпеть не могла, когда с ней обращались как с маленьким ребенком, но тут она обняла Рэнда за шею и прижалась к нему щекой.

Образ отца? Нет, сказала Сесил про себя и отвернулась. Не может быть, чтобы Сисиль видела в нем отца, просто она хорошо к нему относится. Ведь Рэнд очень обаятелен.

Сесил закрыла дверь за последним гостем и прислонилась к косяку. Наконец все обязанности хозяйки выполнены.

– Устала?

Сесил и не пыталась отрицать.

– Вымоталась. А как ты? – спросила она, отходя от двери. Она обняла Рэнда за талию, и они вместе пошли в гостиную.

– Немножко.

Тарелки и чашки стояли где попало, на полу валялись ленты и оберточная бумага. Взглянув на все это, Сесил застонала.

Рэнд потрепал ее по плечу.

– Не волнуйся, я тебе помогу.

– Давай не будем мыть посуду, а пойдем и подремлем на солнышке у бассейна, пока дети плавают.

Рэнд щелкнул языком.

– А я предлагаю сначала убрать и вымыть посуду, а потом пойдем и отдохнем у бассейна.

– Мы с тобой уже заслужили отдых.

– Ребята могут помочь.

– Ребята? – протянула она с сомнением, зная, как ее дети относятся к работе по дому.

– Конечно. – Вставив два пальца в рот, Рэнд издал такой свист, что все собаки в округе должны были бы сбежаться. Но вместо собак, к удивлению Сесил, в гостиную влетели трое ее детей.

Первым был Дент.

– Что тут происходит?

– Уборка помещения.

Дент взглянул на Рэнда так, словно у того поехала крыша.

– Вот как!

– Вот так: бери пылесос и начинай. – Затем, повернувшись к Горди, Рэнд приказал: – А ты отнеси всю грязную посуду на кухню.

Сисиль повисла у Рэнда на рукаве.

– А мне что делать?

– А ты, мой ангел, – сказал он, подхватив ее на руки и подбросив вверх, – собери с пола ленты и оберточную бумагу. Возьми на кухне пустой пакет и сложи в него весь этот мусор.

Сисиль со всех ног бросилась выполнять поручение Рэнда, зато Дент и Горди не двинулись с места.

– Вы что, ребята, не хотите плавать?

– Хотим, – дружно ответили братья.

– Разве не нужно, чтоб кто-нибудь из взрослых присутствовал?

– Нужно.

– Тогда уж лучше приступайте, а то сегодня никакого плаванья не будет.

Сесил тем временем стояла молча и слушала, не веря своим ушам. Никто никогда не давал указаний ее детям, кроме нее самой. Такие, как Джош, пытались, но неизменно наталкивались на сопротивление. И потом ей приходилось долго налаживать с ребятами нормальные отношения. Поэтому она никому не разрешала командовать детьми и никогда не перекладывала свои родительские обязанности на других.

Мальчики посмотрели на нее, ожидая, что она вмешается и скажет, что все это шутка и никакой от них помощи не требуется. На языке у Сесил вертелись эти слова, но тут Горди взял одну тарелку, за ней другую и понес на кухню.

Она еще больше удивилась, когда Дент, тяжело вздохнув, проворчал:

– А где пылесос?

И Сесил словно язык проглотила.

Вскоре общими усилиями дом привели в порядок. Лежа в шезлонге у бассейна, Сесил размышляла об этом нововведении, наблюдая за тем, как Рэнд играет с ребятами в водное поло.

Это была их любимая игра, в которую она сама частенько с ними играла. Она даже как-то уговорила Джоша присоединиться к ним, но он не пожелал делать скидку на разницу в годах и этим испортил всю игру.

Рэнд охотно проигрывал ребятам и разделял их восторг, когда они побеждали.

Разумеется, сравнение было неуместным, и все же готовность Рэнда уступить победу делала его настоящим победителем.

Придя к такому заключению, она поискала Рэнда глазами и нашла уже сидящим на ступеньках бассейна. Капли воды на его плечах и груди сверкали под лучами солнца. Он пригладил влажные волосы, затем вскинул руки вверх и потянулся. Игра мускулов на его теле вызвала у Сесил приятную дрожь.

Обернувшись, Рэнд поймал ее взгляд, и улыбка тронула его губы. Затем он встал и, направившись к ней, подхватил полотенце со спинки шезлонга и вытер волосы и грудь. Подойдя поближе, он остановился, продолжая улыбаться.

– Ты поспала?

Подавив чувства, которые он вызывал в ней, она пробормотала:

– Да. – И подвинулась, освобождая ему место рядом. – А ты?

– Не смог поспать.

– Очень жаль, – сказала она с сочувствием. – Ребята шумели?

– Нет, они так весело играли, что мне захотелось присоединиться. – Он сел на шезлонг и, облокотившись на ее колени, сказал, заглядывая в лицо: – Я, кажется, влюбился.

Глаза у Сесил панически расширились.

– Что такое?

Рэнд махнул головой в сторону ребят, которые плескались в бассейне, и с усмешкой, приложив руку к груди, добавил:

– Влюбился в Сисиль, она просто ангелочек.

Сесил тоже положила руку на сердце – так он ее напугал. Она, разумеется, подумала, что он влюбился в нее, и тогда пришлось бы указать ему на дверь.

– Она тебе не рассказывала, что я прошлой ночью прогнал чудовище из ее комнаты?

Сесил посмотрела на него с удивлением.

– Нет, но ведь у нас и времени не было для разговоров. Мы торопились в церковь.

Рэнд опять усмехнулся.

– Она была такая милая: стоит в дверях кладовки с куклой в руках. Я пытался уговорить ее вернуться в комнату и лечь в постель. Уверял, что чудовище уже ушло. Но она твердила, что, пока ты не выгонишь его из-под кровати, оно не уйдет. – Он повернул голову и встретил взгляд Сесил. – Мне пришлось долго ее улещивать и доказывать, что я достаточно злой, чтобы заменить тебя в этом деле.

Сесил невольно улыбнулась. Рэнд злой? Она сомневалась в этом не меньше дочери и не могла себе представить, как Рэнд злится.

– Ну, и удалось тебе быть злым?

– Сисиль будила тебя по этому поводу?

– Нет.

– Тогда, значит, я был достаточно злой.

Сесил ласково встрепала ему волосы, а потом не удержалась и поцеловала в лоб.

– Хорошо, что я знаю об этом. В следующий раз, когда Сисиль станет будить меня в три часа утра, я пошлю тебя сражаться с чудовищем.

– Я – победитель чудовищ, – протянул он, с самым серьезным видом глядя на нее, и, подняв руку, прикоснулся к ее щеке.

– А что я получу в награду за мой труд?

Сесил снова улыбнулась, и Рэнд потрогал ямочку на ее щеке.

– Может быть, что-нибудь и получишь, – сказала она застенчиво. – А что бы ты хотел?

– Тебя.

Сесил взглянула на дочь и твердо сказала:

– Не проси меня об этом.

– Ну, мама, он такой хороший.

Повернувшись спиной к дочери и мохнатому существу на четырех лапах, Сесил стала укладывать бейсбольный инвентарь в сумку. Ее не трогали печальные глаза девочки и жалобное выражение на ее личике.

– Щенки все хорошенькие, а сколько с ними хлопот! – проговорила Сесил, не испытывая ни малейшего сочувствия.

– Но я буду его кормить, выводить на прогулку, купать. Тебе ничего не придется делать, я обещаю.

– Я уже все это слышала, – сухо ответила Сесил.

– Пожалуйста, мама. Большое, большое пожалуйста!

Закрыв сумку, Сесил выпрямилась и вздохнула. Хорошо бы иметь каменное сердце. Когда дочь просит, ей невозможно отказать.

Но Сесил еще ничего не успела ответить, как холодный мокрый нос ткнулся в ее колено.

– Мама, посмотри, он тебя любит!

Поморщившись, Сесил повернулась к барбосу.

– Он совсем меня не любит, просто, наверное, голодный. – Она махнула рукой. – Ты только взгляни, какой огромный зверь.

Вероятно, пес принял ее жест за ласку – встав на задние лапы, он уперся передними ей в грудь. От неожиданности Сесил села на землю, а пес стал облизывать ей лицо.

– Пошел вон, болван! – закричала она, отворачиваясь. – Сисиль, ради Бога, угомони эту дворнягу!

– Шегги, назад! Ко мне!

– Что случилось?

Через голову пса Сесил увидела откуда-то возникшего Рэнда.

– Убери этого зверя! – взмолилась она.

Рэнд схватил собаку за загривок и оттащил в сторону. Сисиль тут же метнулась за ним и, встав на коленки, обняла пса за шею.

– Ладно, Шегги, – прошептала она. – Мама не хотела тебя пугать.

– Его пугать! – негодующе воскликнула Сесил.

Рэнд помог Сесил встать на ноги.

– Я не знал, что у вас есть собака.

– У нас нет никакой собаки, – сердито заявила Сесил, отряхивая платье. – Этот пес появился, когда мы тренировались, и Сисиль стала с ним играть. А теперь она хочет взять этого зверя домой. – Отряхнув грязь и пыль с платья, она решила выместить свое плохое настроение на Рэнде. – Где ты пропадал? Забыл, что у нас дополнительная тренировка перед игрой?

– Нет, не забыл, но в больнице были срочные роды. Я пытался тебе дозвониться, но тебя уже не было дома. – Он обнял ее за шею. – Ты соскучилась?

– Нисколько, – проворчала она, пытаясь удержать злость. Но успокаивающее прикосновение его руки смягчило ей сердце. – Знала бы, пригласила бы кого-нибудь еще на тренировку.

– Трудно тебе пришлось с мальчишками?

Она закрыла глаза и откинула голову на его руку.

– Нет, не очень. Ребята настроены по-бойцовски. Мы будем играть с «Королями», до сих пор они считались непобедимыми. Мальчишки хотят разгромить их в пух и прах.

– И мы их разгромим.

Сесил открыла глаза и нахмурилась.

– С чего такая уверенность?

Рэнд подмигнул ей и таинственно улыбнулся.

– С того, что сегодня, я чувствую, счастье мне сопутствует. – С этими словами он поднял сумку со спортивным инвентарем. – Пошли, Сисиль. Пса можешь взять с собой. Он будет членом семьи и талисманом команды, приносящим счастье. – И они направились на игровое поле, а собака побежала за ними.

Сесил смотрела им вслед. Член семьи! Что происходит, она ведь не разрешила Сисиль взять собаку в дом!

– Эй! Минуточку! – крикнула она. – Мы не собираемся брать этого пса.

– Собираетесь, собираетесь, – ответил Рэнд не оборачиваясь. – Из него выйдет прекрасный сторож.

Глядя ему в спину, Сесил сжала кулаки. Она чувствовала себя одураченной. Никому еще не удавалось одурачить Сесил Кингсли. Она пошла за ними; настроение ее опять упало.

К шестому метанию настроение у Сесил исправилось самым невероятным путем. Она забыла о собаке, о своем решении не брать пса в дом, о раздражении, которое вызвал у нее Рэнд, заронив в головку Сисиль надежду на то, что четвероногий ее приятель будет принят в члены семьи.

Все это случилось потому, что «Белые носки» обошли «Королей» в четырех периодах. Игроки уже не сомневались, что Шегги – официальный талисман команды – приносит счастье, и каждый перед выходом на поле гладил собаку по голове.

Сесил не верила в талисманы, приносящие счастье. В ее жизни не было подобных примеров. Но ее отношение к собаке стало постепенно смягчаться. Даже когда она чуть было не упала, споткнувшись о животное, Сесил сдержала себя. Если мальчишки считают, что пес приносит счастье, кто она такая, чтобы с ними спорить? В этот день они играли лучше, чем когда-либо прежде, и похоже было на то, что победа у них уже в кармане.

Победа «Белых носков», размышляла она, этой скромной маленькой лиги, и над кем же? Над «Королями»!

Казалось, зрители разделяют ликование Сесил. Родственники и друзья игроков, теснясь на скамейках, грызли воздушную кукурузу и потягивали содовую воду, шумно одобряя любимую команду. Особо ярые поклонники устроились вдоль забора на складных стульях или прямо на земле, на подстилках.

Сесил почувствовала материнскую гордость, увидев бегущего Дента. Сейчас очки возрастут, она не сомневалась в этом, увидев блеск решимости в глазах сына.

Первое метание оказалось вне игры. Дент проследил за полетом мяча не моргнув глазом. Мой сын! – подумала она с гордостью. Пусть подают как надо. Следующее метание было точно для Дента. Он резко повернулся, встретив мяч, и отбил его высоко-высоко… Но не чисто. Зрители закричали, как всегда: «Головы, головы!»

Две молодые мамаши, сидевшие на складных стульчиках у самой изгороди, были заняты беседой и не следили за ходом игры на поле. Они не обратили внимания на предупреждающие крики и продолжали болтать.

Наблюдавший за мячом Рэнд понял, что тот угодит как раз в сидевших рядом женщин. Он перепрыгнул через изгородь и перехватил мяч голыми руками, спасая их головы.

Зрители ликовали, но громче всех выражала свое восхищение Сесил. Держа мяч так, чтобы Сесил могла его видеть, Рэнд поклонился. Сесил смеялась и хлопала в ладоши. Когда публика успокоилась, послышался женский голос:

– Рэнд, не уходи, ты все еще мой герой!

Сесил обернулась. Молодая женщина, очень молодая и красивая, стоя махала рукой Рэнду. Сесил почувствовала, как внутри у нее все перевернулось. «Ты все еще мой герой!» Неужели она так сказала? Сесил окинула ее внимательным взглядом: девушка носила форму медсестры. Продолжая улыбаться и помахивая рукой, она стала пробираться между зрителями.

И вот Рэнд уже рядом с ней. Он обнимает ее и прижимает к груди.

Затем он целует ее.

Сесил закрыла глаза и отвернулась. Ей захотелось тут же уйти домой и спрятаться ото всех, но увы – надо было закончить игру. Мальчишки рассчитывали на нее.

Да пусть он целуется хоть со всеми женщинами подряд, какое это имеет значение? Ведь она же в него не влюблена. У них чисто физическая связь. Она сама установила это правило.

Глубоко вздохнув, Сесил открыла глаза. Еще один глубокий вдох, и она нашла в себе силы подать сигнал к продолжению игры.

Нет, ей все равно, с кем Рэнд Кёрси целуется, произнесла она про себя и сосредоточила внимание на Денте, который готовился к следующему метанию. Но если даже ей не все равно, Рэнд Кёрси никогда об этом не узнает. Никогда!

Глава восьмая

Сесил решительно вошла в спальню Рэнда, сбросила сначала одну тапочку, за ней вторую, расшвыряв по сторонам.

– Я так и не поняла, как это тебе удалось.

Посмеиваясь, Рэнд подобрал тапочки и поставил возле кровати. Сесил почтила его спальню своим присутствием всего один раз, поэтому ее нынешний приход был все равно что первый.

– Я же тебе сказал, что сегодня мне сопутствует счастье, – заметил он.

– Да, конечно, счастье – само собой, но для того, чтобы пристроить троих ребят на всю ночь, одного счастья маловато.

Рэнд засмеялся, довольный самим собой и удачно провернутой сделкой.

– Мы с Джеком поспорили: если мы выигрываем, он забирает к себе на выходные твоих ребят.

– А если бы мы проиграли? – спросила она, стаскивая с себя майку.

Рэнд поморщился, вспоминая о том, что было бы, если б игра закончилась не в их пользу.

– Тогда вместо троих мы имели бы девять штук.

Спустив шорты до колен, Сесил посмотрела на него.

– Ты хочешь сказать, что обещал забрать ребят Брэннана, если б мы проиграли?

– Таковы были ставки.

Сесил не спеша сняла шорты, потом, прижав их к груди, ахнула, недоверчиво глядя на Рэнда, словно до нее только сейчас дошло.

– Значит, ты собирался повесить на себя шестерых детей Брэннана, включая двойняшек?

– Что-то в этом роде, – сказал он и застенчиво признался: – Я рассчитывал на твою помощь.

– Ах, так ты и меня включил в свое пари? – Она собралась запустить в него шортами, но он перехватил ее руку.

– Все по справедливости, ведь, если я выигрываю, выигрываешь и ты тоже. – С этими словами он обнял ее за талию.

– Как это так? – ворчливо поинтересовалась она, хотя уже все ему простила.

– Ты на всю ночь избавлена от своих детей, и мы можем побыть вдвоем.

– Кто тебе сказал, что я хочу побыть с тобой вдвоем? – спросила она, прижимаясь к нему грудью.

– Ты всегда такая несговорчивая?

– Нет, только тогда, когда со мной проделывают всякие фокусы.

– Если я пообещаю тебе, что всегда в подобных случаях буду спрашивать у тебя разрешения, ты меня простишь?

Она уже давно его простила, но не хотела в этом признаться. Ей нравилось его дразнить.

– Не знаю, особенно после того, как ты навязал мне пса.

– Но ведь ты сама хотела завести собаку, так же как Сисиль. И артачишься просто из упрямства.

Она улыбнулась, потому что он был прав.

– Ты считаешь себя очень хитроумным, правда, Кёрси?

– Я гений хитроумия.

Она приложила палец к ямочке на его подбородке и вскинула на него глаза.

Рэнд притянул ее ближе к себе.

– Пойдем в душ? Я потру спину тебе, а ты – мне.

– Заключаем сделку, Кёрси?

Горячий пар клубился, окутывая их порозовевшие тела. Сесил, стоя вместе с Рэндом под душем, яростно мылила его, терла и массировала.

Мыло пахло травой и полевыми цветами, и она чувствовала, как расслабляется душой и телом. И только одно обстоятельство не давало ей покоя: то, как Рэнд обнимался с медсестрой во время последней игры. Она вздохнула и повернула его лицом к стене, чтобы потереть спину.

Рэнд, довольный такой заботой, уперся руками в стену.

– Тебя можно нанимать в банщицы?

Сесил улыбнулась, хотя мысли ее были не совсем веселые:

– Только на основе бартера, потом ты будешь банщиком.

Она снова вспомнила медсестру; интересно, эта женщина тоже стояла с ним вдвоем под душем? В неожиданном приступе ревности она с остервенением набросилась на его спину.

– Стоп! Нельзя ли полегче?

– Извини. – Хотя она стала тереть не так рьяно, мысли ее продолжали крутиться вокруг той женщины. – Рэнд?

– Ммм?

– Кто эта женщина?

Он слегка повернулся.

– Какая женщина?

От раздражения Сесил непроизвольно впилась пальцами в его плечи.

– Прости… – спохватилась она. – Женщина, которую ты поцеловал.

– Ах, эта. – Он наклонился; подставляя ей шею. – Просто приятельница.

– Наверное, близкая приятельница? – Услышав в своем вопросе ревнивые нотки, она добавила: – Я, конечно, ничего не имею против.

Рэнд обернулся, но увидел лишь ее макушку, потому что Сесил теперь занялась нижней частью его тела. Еще немного, и он останется без кожи, подумал Рэнд и, догадавшись о причине такого усердия, перестал улыбаться.

– Ну конечно же, ты ничего не имеешь против, – сказал он мягко. – Должен признаться, обычно я не так бурно приветствую своих друзей. Но Марсия – это особый случай, она скорее моя сестра, чем подруга.

Сесил настороженно молчала. Подобные объяснения ей уже доводилось слышать от своего мужа, Дентона. Когда она заставала его воркующим с какой-нибудь красоткой, он тоже утверждал, что это платоническая дружба.

Нахмурившись, она подняла голову и встретила взгляд Рэнда. Его карие глаза смотрели открыто и честно, не так, как глаза Дентона. У ее мужа во взгляде была пустота, за которой под маской равнодушия он скрывал свою вину.

Рэнд – совсем другое дело. Его глаза выражали понимание, сочувствие, страсть. Какое же может быть сравнение? Рэнд – это не Дентон, если он сказал, что та женщина просто приятельница, значит, так оно и есть.

Да и, в конце концов, какое это имеет значение, продолжала она размышлять, массируя ему нижнюю часть тела и радуясь тому, что Рэнд пыхтит от удовольствия. Их ничего не связывает: они друзья, любовники, но не более того.

Рэнд неожиданно повернулся к ней лицом и заглянул в глаза. Поймав ее руку, он отобрал у нее мыло.

– Теперь моя очередь, – произнес он многозначительно.

Не отрывая от нее взгляда, он бросил мыло на пол и, положив руки ей на плечи, стал нежно их массировать.

Догадываясь о причине ее напряженности, он сказал:

– Марсия на самом деле всего лишь моя приятельница. Я никогда тебе не лгу.

Не в силах больше выдержать его взгляд, Сесил закрыла глаза и откинула голову назад. Рэнд насквозь видит ее и читает все ее мысли. В ответ на его искренность под закрытыми веками стали собираться слезы облегчения.

Рэнд и это почувствовал и обрадованно вздохнул. Он хотел, чтобы ничто не омрачало их сегодняшнюю ночь.

При мысли о том, что им предстоит, он разулыбался и, не в силах устоять перед соблазном, поцеловал ей шею и стал ловить губами капли с ее кожи. Его руки двигались вдоль ее плеч и касались груди.

Дыхание у Сесил участилось от наслаждения, которое она испытывала. Пар продолжал клубиться вокруг них, горячие капли кололи кожу, но Сесил ощущала только близость Рэнда.

Сжав его голову руками, она закрыла глаза и, припав к нему, нашла его губы. Она утоляла свой голод, наслаждаясь его страстью.

А еще она хотела стереть с его губ поцелуй другой женщины.

Но до полного насыщения было далеко, она только раздразнила аппетит. Обняв его за шею, Сесил прижалась к нему всем своим мокрым телом, а Рэнд обнял ее крепче и приподнял.

– Теперь, Сесил, – прошептал он, спрятав лицо у нее на груди. – Сейчас!

Она уронила голову ему на плечо, а вода продолжала орошать их тела.

* * *

Проснувшись, он увидел перед собой ее лицо. Неожиданно для самого себя он испытал радость оттого, что она мирно спит в его постели. Обычный распорядок воскресного дня был нарушен, но Рэнд так его и запланировал. Никогда прежде он не заключал пари, и уж во всяком случае со своим другом Джеком, по поводу игры в бейсбол. Но это пари оправдало себя с лихвой.

Двадцать четыре часа, проведенные с Сесил, да еще без всяких забот! Одно это обстоятельство многое значит, ведь Сесил всегда крутится как белка в колесе. Трое детей, которым надо уделять время, тренерская работа и еще магазин детской одежды, где она трудится вместе с Мелиндой…

А он всегда считал себя необычайно занятым человеком. Рэнд тихо усмехнулся. График его дежурства в больнице – ничто по сравнению с ее графиком.

Приподняв голову, он засмотрелся на нее. Губы Сесил были слегка приоткрыты, спутанные белокурые волосы, посеребренные лунным светом, рассыпались по плечам, но не закрывали грудь. Одна рука лежала под щекой, а другая – где-то в складках одеяла.

Рэнд испытал соблазн прикоснуться к ее груди, и ему пришлось схватить себя за руку – незачем будить ее.

Спящая Сесил выглядела такой же нежной, как и ее дочь Сисиль, наверное потому, что молчала. Что правда, то правда, Сесил уж очень разговорчива, а если не в духе, то обязательно ругается. Совсем, надо сказать, не похожа на женщину его мечты.

Но он ее полюбил, случилось это, наверное, уже несколько недель тому назад, просто он как-то не задумывался над этим. Во всяком случае, пытался не замечать своего чувства. Но дальше так продолжаться не может. Эта любовь захватила его, стала настолько глубокой и сильной, что скрывать ее от Сесил уже невозможно.

И вот тут возникали трудности.

Продолжая всматриваться в нее, он нахмурился. Ведь у них был уговор: только физическая связь и никаких других отношений. У нее хватило характера сказать ему, что, если он хоть раз произнесет слово «любовь», все будет кончено. И он имел глупость на это согласиться.

У него были свои причины так охотно пойти на ее условие: он считал, что ему не нужна семья. А теперь не может себе представить, как будет жить без них. Особенно без Сисиль. Наверное, потому, что она совсем крошка, а может быть, оттого, что братьев все-таки двое и они постарше. Так или иначе, малышка покорила его сердце, как и ее мать. Это случилось, когда он первый раз увидел Сисиль. Она шла, шаркая ножками, по тропинке, толкая перед собой игрушечную коляску, и слезы катились у нее из глаз. А потом она попросила его прогнать чудовище из ее спальни, и это окончательно его пленило.

Он не помнил случая, чтобы кто-то так в нем нуждался и чтобы он чувствовал себя настолько кому-то необходимым. Сисиль приняла его безоговорочно, мальчишки тоже, правда не с такой готовностью, как младшая сестра. Неужели их мать когда-нибудь тоже его примет?

Ему так захотелось к ней прикоснуться, что он осторожно отбросил прядь волос с ее лица. Боже, как она прекрасна! Какие нежные черты! Его охватила робость при мысли о том, что она ему ответит, если он соберется с духом и признается в своих чувствах.

Тяжело вздохнув, он в ожидании рассвета продолжал смотреть на спящую женщину, которую полюбил.

Не открывая глаз, Сесил повернулась и протянула руку, чтобы обнять Рэнда. Но рядом никого не было. Она открыла глаза и, разочарованно вздохнув, обняла подушку, на которой он спал. Под рукой зашуршал клочок бумаги – к подушке была приколота записка:

Сесил,

я ухожу в больницу принимать роды. Скоро вернусь. Чувствуй себя как дома.

Люблю, Рэнд.

«Люблю, Рэнд»? Пальцы ее дрожали, когда она, облокотившись на спинку кровати, всматривалась в записку, поднеся ее почти к глазам. Она прочла еще раз, вслух: «Люблю, Рэнд». Ей было трудно произнести это слово, даже простое упоминание о любви нервировало Сесил.

Может быть, он ничего не имел в виду, подумала она и стала обмахиваться запиской – так ей вдруг сделалось жарко. Слово «люблю» – это все равно что «привет», не надо искать в нем какого-то особого смысла. Но эти размышления нисколько не успокоили ее.

Любовь. Она зажала кончик бумаги меж зубов. Зачем копаться в своих чувствах? Пусть они существуют сами по себе. И все же она не могла оставаться равнодушной: Рэнд Кёрси сумел проложить дорогу к ее сердцу.

Не то чтобы ей было незнакомо это чувство. Она и прежде влюблялась, правда лишь однажды. И эта любовь оставила свои рубцы. Она любила Дентона, хотя он и был негодяем. Выходя за него замуж, она, конечно, не знала, какой он мерзавец. Его истинная сущность всплыла на поверхность позднее – после того, как был подписан брачный контракт и ее отец, уйдя на пенсию, передал Дентону свою медицинскую практику… После того, как она отдала мужу свое сердце.

Воспоминания причиняли ей боль. Но Сесил уже давно привыкла жить с этой болью. Зато перестала верить мужчинам и решила больше ни с кем не сближаться, чтобы уберечься от страданий.

К сожалению, их с Рэндом сближение прошло незаметно, а теперь он был настолько близок, что ей казалось, она слышит биение его сердца, как если бы это было ее собственное. Подобная мысль напугала ее, но не так сильно, как следовало бы ожидать.

Сесил отбросила одеяло и села в постели, потягиваясь. Может быть, пришло время пересмотреть свою позицию? Может быть, рискнуть и признаться Рэнду в своих чувствах к нему?

От неожиданной мысли у нее внутри похолодело. Она застыла, все еще со вскинутыми вверх руками, потом они безвольно упали на колени, и плечи ее тоже поникли. Но ведь Рэнд не хочет обзаводиться семьей, он сам ей об этом говорил. «Вздор!» – проговорила она вслух и встала с постели. Если кому-нибудь и нужна семья, так это именно Рэнду Кёрси. Он прирожденный отец семейства: терпеливый, добрый и справедливый.

Она же не слепая и не дурочка, собственными глазами видела, как он обращался с Сисиль. И даже ее мальчишки хорошо к нему относятся. Дело за малым – убедить в этом самого Рэнда. Пожалуй, направить его на путь истинный для нее большого труда не составит. Ведь она такая же настырная, как ее дочь, и умеет пользоваться своими чарами.

Остановившись на этом решении, Сесил вновь взяла записку в руки. «Чувствуй себя как дома», – прочла она вслух и перебросила записку через плечо. Спасибо, доктор Кёрси, я так и сделаю, сказала она и стала одеваться.

В кухне она нашла банан и с бананом в руках пошла осматривать дом. Рэнд был исключительно аккуратным, все вещи находились на своих местах. Комнаты были обставлены со вкусом, но ей показалось, что все они не имеют своего лица, ни один предмет не говорил об интересах хозяина, и можно было подумать, что здесь вообще никто не живет. Его дом совсем не походил на ее жилище.

Жуя банан, она прошла через холл. Одна из комнат оказалась закрытой. Взявшись за ручку двери, Сесил постояла в нерешительности. Незачем совать нос куда не следует.

Но ведь он написал: «Чувствуй себя как дома», пробормотала она про себя и, вскинув голову, открыла дверь и заглянула в комнату. Вероятно, это был его кабинет, единственная комната, в которой он проводил много времени.

– Ну и пусть я сую нос куда не следует! – Распахнув дверь, она остановилась на пороге.

Стены кабинета были облицованы панелями красного дерева и обвешаны полками с книгами, альбомами и коллекцией видеокассет. На одной из полок стоял телевизор, а на некотором расстоянии от него – глубокое кресло и оттоманка. Сесил вошла в кабинет и села в кресло. Удобно устроившись, она положила босые ноги на оттоманку.

Доев банан и держа кожуру в руке, она продолжала осматривать кабинет, расположившись в кресле, которое, вероятно, было у Рэнда любимым местом отдыха.

Стол с компьютером, монитором и телефоном находился перед книжными полками и был освещен утренним светом. Здесь также царили чистота и порядок, что нисколько не удивило Сесил – хозяин дома был настоящий чистюля.

На столе рядом с креслом стояли две фотографии, обрамленные двойной рамкой. На одной была молодая пара; судя по одежде и качеству фото, снимок был сделан давно. С другой стороны в рамку была вставлена фотография мальчика лет пяти или шести, который стоял между мужчиной и женщиной. Внимательно разглядев снимок, Сесил поняла, что мальчик – это Рэнд. Она улыбнулась, глядя на острые коленки и тонкие ножки. Ребенок обнимал обоих взрослых.

Сесил почувствовала, что на глаза у нее наворачиваются слезы. Его родители. Он похож на них: у отца тоже ямочка на подбородке, но улыбается Рэнд, как его мать, открыто и дружелюбно. Она поставила фотографию на место и задумалась.

А Рэнд говорил, что не хочет иметь семью. Сесил утерла слезу и всхлипнула. Он жаждет семейного счастья, но слишком упрям и напуган, чтобы пойти на риск. То, что он хранит это фото столько лет, да еще в комнате, где проводит большую часть времени, говорит о том, как он дорожит памятью о семье.

Внезапно зазвонил телефон, и Сесил вскочила, уронив кожуру банана на пол. Ответить или нет? С минуту она раздумывала, но потом решила снять трубку, ведь мог звонить сам Рэнд. Не успела она подойти к телефону, как заработал автоответчик.

Остановившись возле стола, она стала ждать. Может быть, и правда Рэнд. Интересно, что он хочет сообщить.