Текст книги "Яблоко Евы"

Автор книги: Пегги Морленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Пегги Морленд
Яблоко Евы

Глава первая

Сесил хотелось убежать из больницы куда глаза глядят. Вместо этого она крепко держала руку Мелинды и строго наставляла:

– Дыши глубоко, не напрягайся! – Но в голосе ее помимо воли проскальзывали нервозность и страх.

Превозмогая боль, Мелинда оперлась на локти.

– Вот ты и дыши! – процедила она, пытаясь освободить руку. – А я буду тужиться. – Она стиснула зубы и подалась вперед, чтобы избавиться как от боли, так и от мертвой хватки Сесил.

Держа Мелинду обеими руками, Сесил ухитрилась смахнуть капли пота со лба. Она сама была матерью троих детей, но не припомнит, чтобы схватки были такими сильными. Прошло целых два часа; сколько еще ей предстоит мучиться? Мелинда – ее самая близкая подруга, никто, кроме Джека, не любит ее больше, чем Сесил.

Куда подевался этот чертов Джек Брэннан? Он должен быть здесь, возле жены.

Сесил тщательно вытерла влажный лоб подруги, словно это могло облегчить страдания роженицы. Заметив, что лицо Мелинды побагровело, Сесил истерически закричала:

– Не тужься! Дыши!

– Я тебя ненавижу, Сесил, – огрызнулась Мелинда.

– Прекрасно, – ответила Сесил таким же зловредным тоном. – Можешь ненавидеть меня сколько угодно. – Пока Мелинда говорит, она дышит, а не тужится. – Уж если ты хочешь кого-то ненавидеть, пусть это будет Джек. Из-за него ты влипла в эту историю.

Отвлекая внимание подруги, она положила руку на вздутый ее живот, недоумевая, почему не приходит врач. Как-никак пациентка рожает!

Сесил отпустила Мелинду, и та в изнеможении откинулась на подушку, глядя в потолок остекленевшими глазами. Грудь ее вздымалась, словно после быстрого бега, и, несмотря на это, у нее еще хватило сил засмеяться. Последнее обстоятельство вывело Сесил из себя.

– Что тут смешного? – возмутилась она.

– Не что, а кто. Ты смешная, – сказала Мелинда, продолжая хихикать и вытирая вспотевшее лицо. – Ты просто развалина.

Пользуясь коротким перерывом между схватками, Сесил опустилась на стул возле больничной койки.

– Вот тебе и благодарность, – пробормотала она, вытягивая затекшие ноги.

– Я тебе очень благодарна.

– Да, да, прекрасно, – проговорила Сесил, не сводя глаз с закрытой двери. Где прячется медперсонал? Разве не должны они крутиться вокруг роженицы, совершая чудеса или хоть что-нибудь, чтобы новорожденный появился на свет целым и невредимым?

– Не дуйся, Сесил. А то появятся морщины.

Замечание прозвучало довольно нелепо, принимая во внимание ситуацию. Оно напомнило Сесил тетушку Мелинды, и она тоже рассмеялась, откинув голову на спинку стула.

– Ты говоришь точь-в-точь как твоя тетя Хетти.

– Я могу сказать и похлеще.

– Не сомневаюсь, – заметила Сесил, вспоминая тетушку Мелинды с ее стародевическими замашками. Достоинство Агаты Прим, или тети Хетти, по мнению Сесил, состояло в том, что она вырастила Мелинду. За одно это вечная ей хвала и благодарность.

Они были неразлучными подругами с двенадцати лет, с того времени, когда Мелинда с незамужней тетей Хетти приехала в их поселок и стала жить по соседству. Сесил вспоминала с улыбкой их первую встречу. Она пряталась в ветвях вяза, который стоял на границе владений ее родителей и тети Хетти Прим. Мелинда вышла из дома в белом платьице с кружевной отделкой, в белых носочках и белых кожаных туфельках. А Сесил, как обычно летом, щеголяла в укороченных джинсах своего брата, безразмерной футболке и к тому же босиком. Контраст был налицо.

Несмотря на такое различие в одежде, девочки подружились, и дружба их уже перешагнула двадцатилетний рубеж. А последние шесть лет они стали еще и партнерами в магазине по продаже детской одежды. Мелинда была подружкой невесты на свадьбе Сесил и крестной матерью троих ее детей. А теперь Сесил должна отплатить подруге тем же. Полтора года назад она также была подружкой невесты на свадьбе у Мелинды. Сегодня, дай Бог, у Мелинды появится первенец, и Сесил будет его крестной мамой.

– О-о-ох! – застонала Мелинда.

Сесил вскинулась и заглянула подруге в лицо.

– Опять схватки?

Закусив нижнюю губу, Мелинда кивнула, и на глаза ей навернулись слезы.

Вскочив на ноги, Сесил схватила ее за руку. Тонкие пальцы Мелинды, способные, казалось, надавить разве что на клавишу рояля, сжали руку Сесил точно тисками. Сесил взглянула на часы. Боже, но где же врач?

– Дыши, Мелинда, – уговаривала она подругу, отбрасывая с ее лба прилипшие волосы. – Открой глаза, сосредоточься. Не сражайся с болью, работай вместе с ней.

Еще две слезинки пробежали по щекам Мелинды, но она открыла глаза и уставилась в одну точку на потолке. Постепенно дыхание ее стало ровным.

Дверь за спиной Сесил тихо открылась, потом закрылась. Обернувшись, она увидела мужчину в зеленом халате. Обогнув койку, он остановился возле роженицы, и его длинные пальцы профессионально обхватили ее запястье.

– Как дела у нашей пациентки? – бодро спросил он.

Мелинда приоткрыла рот, но вместо ответа у нее вырвался стон.

– Дыши глубже, Мелинда, дыши! – в который уже раз повторила Сесил и, подняв голову, взглянула на врача. «Как дела у нашей пациентки?» Что за идиотский вопрос! Разве не видно, что она корчится от боли?

Однако врач не обращал внимания на Сесил. Его взгляд был прикован к наручным часам, он стоял наклонившись, и она видела только его макушку. На его каштановых волосах осталась вмятина от завязок маски, которая теперь болталась на шее.

Типичный плейбой: модная стрижка, маникюр, под браслетом часов белела полоска не тронутой загаром кожи. Интересно, где он загорает? На теннисном корте? Или когда играет в гольф? Большинство врачей именно так проводят свободное время. Во всяком случае, так они говорят своим женам.

Сесил молча наблюдала за ним, пока он проверял пульс у Мелинды. Сделав запись в ее карте, он наконец поднял глаза и посмотрел на Сесил. Медлительный как черепаха, подумала она, к тому же слишком спокойный для данной ситуации. Его медлительность и спокойствие разозлили Сесил.

Она всю жизнь старалась защитить Мелинду, которая была слабее своей подруги. Защищая ее, Сесил в свое время наставила немало фонарей под глазами обидчиков; у нее чесались руки и на этого самонадеянного чурбана, ему же лучше будет, если он сейчас же что-нибудь сделает, чтобы облегчить страдания Мелинды.

– Вы член семьи? – спросил врач, положив на место медицинскую карту.

– Нет, но…

– В таком случае вам следует выйти, пока я буду осматривать пациентку.

– Но я…

Теперь уж Мелинда успокаивающе сжала руку Сесил. Покосившись на искаженное болью лицо подруги, Сесил, не задумываясь, протянула руку над больничной койкой и, ухватившись за зеленый халат доктора, притянула его к себе, так что лица их оказались совсем близко.

– Дайте ей что-нибудь, немедленно! – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Или я… Или я…

– Что – вы? – Хотя выражение глаз у врача было спокойным, в них блеснул огонек, говоривший о том, что доктор тоже рассердился.

Мысли путались в голове Сесил, и она никак не могла придумать, чем бы его напугать.

– Я… я…

Мелинда снова дернула ее за руку.

– Сесил, все хорошо, – произнесла она напряженным, но твердым голосом. – Пойди лучше выпей кофе или еще чего-нибудь. За меня не волнуйся.

Не желая перечить подруге, Сесил спросила с сомнением:

– Ты уверена?

– Да, уверена.

Неохотно отпустив руку Мелинды и еще неохотней – халат врача, Сесил вытерла влажные ладони о юбку, стараясь успокоиться.

– Я буду рядом, за дверью, – сказала она, наблюдая, как Мелинда закрыла глаза и кивнула. Повернувшись к врачу, Сесил добавила: – Позовите меня, если что. Глазом не моргнете, как я буду здесь! – Все успокаивающее в ее словах было адресовано Мелинде, а все угрожающее – мужчине в зеленом халате.

Он воспринял ее угрозу, изогнув одну бровь и озадаченно взглянув на нее. Одному Богу известно, как она ненавидит врачей! Смерив его еще раз враждебным взглядом, она выкатилась из палаты в холл, и тут ее колени задрожали, и она прислонилась к стене. Сердце бешено колотилось, а руки так тряслись, что чашку кофе она точно не смогла бы удержать.

Мелинда была права: Сесил чувствовала себя просто развалиной. Ей невмоготу было переносить страдания подруги. Если б она могла сама родить вместо Мелинды, с радостью бы это сделала.

Глубоко вздохнув, она приказала сердцу замедлить ход, зато характерный запах больницы вызвал спазмы в желудке. Тошнотворный запах, суета врачей, сестер, санитаров, их перешептывания, секреты, доступные только им. В прошлом она была героиней таких секретов. Если б не Мелинда, ноги ее не было бы в этой больнице.

– Сесил!

Она вздрогнула, услышав голос Джека. Он стоял в конце холла возле лифта, и Сесил бросилась к нему.

– Слава Богу, ты пришел, – вырвалось у нее с облегчением.

– Что-нибудь не так? – спросил Джек, отстраняя ее, чтобы заглянуть в лицо.

– Нет, все хорошо, – заверила его Сесил. – Я просто боялась, что ты не придешь вовремя.

– Я прибыл, как только смог. Где она?

Сесил потащила его через холл.

– Палата 215. Как раз сейчас врач ее осматривает. Он выставил меня потому, что я не член семьи. – Схватив Джека за руку, она задержала его перед палатой. – Скажи этому наглому типу, чтобы он сделал ей обезболивание.

Джек удивленно наморщил лоб.

– Мы с Мелиндой решили, что наш ребенок появится на свет естественным путем.

Сесил резко отпустила его руку.

– Ну что ж, вам виднее, – поджала она губы. – Иди, полюбуйся, как она мучается. Я не могу. – Глаза ее налились слезами, и, сложив руки на груди, она повернулась к нему спиной.

– Не волнуйся, Сесил, – мягко проговорил Джек. – Я позабочусь о ней.

Опустив голову и покусывая нижнюю губу, Сесил еле сдерживала слезы. Джек любит Мелинду, он доказывал это много раз за прошедшие два года. Будучи мужем Мелинды, он имеет полное право и даже обязан быть возле нее. Вспомнив об этом, она вновь взяла его за руку.

– Да, я знаю, Джек. Я знаю. Войди к ней, ты ей нужен.

И Джек вошел в палату.

За спиной Сесил открылась дверь, и появилась медсестра, она несла поднос с инструментами. Взглянув на Сесил, сестра отвернулась, потом быстро посмотрела опять, как будто бы узнала. В глазах ее появилась жалость.

Сесил должна была бы уже привыкнуть к подобным взглядам, будучи женой доктора Дентона Кингсли целых семь лет и три года его вдовой. Большинство знакомых доктора жалели ее, но больше всего ей сочувствовали те, кто с ним работал в больнице. Медсестра, которая теперь стояла напротив, была, пожалуй, старовата на вкус Дентона, но глаза этой женщины говорили, что ей памятны его повадки мартовского кота.

Вскинув голову, Сесил ответила медсестре холодным взглядом, и та поспешила в палату вслед за Джеком. Прежде чем дверь за ними закрылась, из палаты донесся приглушенный стон.

Зажав уши, Сесил прислонилась к стене.

О, зачем только Ева угостила Адама тем яблоком? – прошептала она про себя. Из-за этой маленькой оплошности, случившейся в Райском Саду, женщины теперь обречены на вечные муки. А мужчины? Ухаживают, сватаются, делают свое дело – и через девять месяцев сидят и покуривают сигары, в то время как их жены страдают от невыносимой боли. Где справедливость?

Дверь за ее спиной тихо открылась, и Сесил, сжав руки, выпрямилась в ожидании. Из палаты вышел врач.

– Ну как она? – спросила Сесил взволнованно.

– Уже дозрела, мы переводим ее в родильное отделение.

Сесил хотела было войти в палату, но врач удержал ее за руку.

– Вам не следует туда входить. Сестра готовит Мелинду, а Джек получит халат и проводит жену в родильное отделение.

Сесил снова сжала руки.

– Ox!

Выражение лица у доктора смягчилось.

– Почему бы вам не пройти в комнату для посетителей? Скоро уже все кончится.

Она тяжело вздохнула.

– Хорошо.

– Вы знаете, где это?

– Нет, но я найду.

– Я вас провожу.

Взглянув на дверь палаты, она спросила:

– А разве вы…

Он взял ее под руку и повел по коридору.

– Я вас уверяю, все будет в порядке. Кроме того… – он усмехнулся, – у Джека большая практика по этой части. Если младенец надумает появиться на свет до моего прихода, он сам его и примет.

Джек будет принимать роды! Сесил приросла к полу, и врач был вынужден тоже остановиться. Она глядела на него широко раскрытыми глазами.

Рассмеявшись, он потрепал ее по руке и повел через холл.

– Я пошутил. Обещаю вам, что буду на месте в бейсбольных перчатках, чтобы поймать «мячик» вовремя.

В бейсбольных перчатках! Сесил с негодованием выдернула свою руку. Нашел время для шуток! Время, когда вот-вот родится ее первый крестник!

Она шагала рядом с доктором, глядя прямо перед собой. Да, этот человек – типичный представитель своей профессии: грубый, надменный и слишком фривольный в обращении с женщинами.

У двери в комнату для посетителей он остановился. Сухо улыбнувшись, она сказала:

– Спасибо, доктор, за эскорт. Да, кстати… – тут она понизила голос, – постарайтесь поймать «мячик» как следует, иначе будете иметь дело со мной.

С этими словами она вошла в комнату для посетителей, оставив озадаченного доктора в дверях.

– Как у нас со скидкой? – спросил Джек.

Рэнд усмехнулся и, стянув хирургические перчатки, похлопал Джека по спине.

– Как всегда, хочешь что-то выгадать, Брэннан? – И, покачав головой, добавил: – Прости, приятель, дружба дружбой, а платить придется, на этот раз даже вдвойне.

Рэнд взглянул поверх плеч Джека на двух краснолицых малюток в объятиях Мелинды. Хотя он уже девять лет был акушером, его всегда поражало, когда вместо ожидаемого одного младенца появлялись двое. Если бы своевременно сделали ультразвуковое обследование, то о двойняшках было бы уже известно, но никто об этом не подумал. Да и Мелинда не пошла бы на такое обследование. Ей хотелось, чтобы все шло естественным путем, с чем он также был согласен, незачем подвергать здоровье матери и ребенка ненужному риску.

Рэнд дотронулся до маленького кулачка, и крошечные пальчики схватили его за палец. Хотя он почти ежедневно наблюдал за появлением человека на свет, это чудо никогда не переставало его волновать. Ради этого чуда стоило учиться долгие годы и потом напряженно работать.

Сознавая, что он сентиментален, Рэнд покачал головой и отнял у малютки свой палец. Его труд на этот раз был завершен.

Мелинда взглянула на мужа:

– Джек, а где Сесил? У нее, по-моему, от волнения крыша поехала.

Посмотрев на Джека, Рэнд заметил его нерешительность. Новоиспеченные отцы редко хотят покидать, даже ненадолго, своих жен и новорожденных. И хотя у Джека было четверо сыновей от первой жены, Рэнд понимал, что это особый случай, все как в первый раз. Он похлопал друга по плечу и предложил:

– Я сам сообщу ей новость. А ты оставайся здесь с пополнением семейства Брэннан.

Мелинда улыбнулась:

– Спасибо, Рэнд, и приготовься подхватить ее на руки. Сесил может упасть в обморок, когда ты сообщишь ей, что у меня двойня.

Пожалуй, ее подхватишь, ухмылялся Рэнд, выходя из родильного отделения и направляясь через холл в комнату для посетителей. Слова Мелинды напомнили ему, как ее подруга рассердилась, услышав его шутку о бейсбольных перчатках. Это была старая больничная шутка, но Сесил даже не улыбнулась.

Поскольку отношение этой женщины к нему явно не отличалось дружелюбием, Рэнд решил, что, если она упадет в обморок, пусть валится себе на пол, а там поглядим.

Еще не дойдя до двери, за которой находилась Сесил, он услышал ее сердитый голос и приостановился.

– Я ничего не знаю! – говорила она с раздражением. – Битый час мечусь в этой идиотской комнате из угла в угол – и ни слова о родах.

Потом наступило молчание, ей никто не отвечал. Рэнд заглянул в приоткрытую дверь. Сесил, сидя к нему спиной, держала телефонную трубку в одной руке, другой крутила прядь волос и, судя по тому, что носок ее туфли то появлялся, то исчезал, нервно покачивала ногой. Кроме нее, в комнате никого не было.

– Я лично думаю, что врач какой-то слабоумный; совершенно не могу понять, почему Мелинда выбрала именно его.

Опять наступила тишина, пока она слушала ответ. Слабоумный? Ничего себе! Сжав губы, Рэнд прислонился к дверному косяку. Когда он увидел Сесил первый раз, его внимание было сосредоточено на роженице. Теперь же, когда с Мелиндой и двойняшками все в порядке, он позволил себе взглянуть на Сесил глазами мужчины.

Сидевшая перед ним женщина представляла собой комок нервов, упакованный в весьма соблазнительную оболочку. Наблюдая за покачиванием ее ноги, он вытянул шею, чтобы получше рассмотреть изгиб колена, чуть прикрытого краем юбки. Затем остановил свой взгляд на груди, обтянутой шелковой блузкой с глубоким вырезом, потом поднял глаза выше, где тонкие пальцы нервно ворошили волосы. Исходившая от нее аура говорила о том, что эта женщина весьма сексуальна.

– Мне нет дела, что он принимал других детей Джека! – сказала между тем Сесил и встала со стула. – По мне, так это нахальный, безответственный и слабоумный тип, к тому же… – она зажала телефонный провод в руке и обернулась, – он… – Тут она увидела Рэнда и замолчала. Лицо побледнело и стало таким же белым, как стена за ее спиной, трубка выпала из рук. – Ну что? – пролепетала она.

Вспомнив, о чем говорила Мелинда, Рэнд быстро пересек комнату, поднял телефонную трубку, затем, взяв Сесил за локоть, усадил ее снова на стул. Сесил не сводила с него глаз, а женский голос кричал из трубки:

– Сесил! Сесил! Что происходит?

Услышав тревогу в голосе женщины, Рэнд взял трубку.

– Говорит доктор Кёрси. Чем могу помочь? – Он улыбнулся, узнав голос секретарши Джека, и сел на стул рядом с Сесил. – Привет, Лиз, сколько лет, сколько зим?! – Глядя на Сесил, он слушал ответ Лиз. – Нет, все хорошо. И мать, и малютки чувствуют себя отлично.

Услышав слово «малютка» во множественном числе, Сесил побледнела еще больше. Решив, что она теряет сознание, Рэнд положил руку ей на затылок и наклонил голову, пока она не коснулась колен.

– Да, – ответил он в трубку, – ты правильно поняла: у нее двойня.

– Двойня? – повторила Сесил, уткнувшись головой в колени. – Вы говорите, двойня?

Не дождавшись ответа, она заерзала на стуле под тяжестью его руки, но он продолжал удерживать ее в этом положении, не прерывая своего разговора с Лиз:

– Девочки. Мальчишки Джека будут в восторге. Они хотели сестренку, а тут сразу две. – Рэнд снова усмехнулся. – Да, Лиз, я передам привет. Подожди минуточку, – добавил он, прежде чем положить трубку. – Подари своему боссу сигары в розовой обертке, а не в голубой. Это я к тому, что Джек, кажется, ожидал еще одного пацана.

Смеясь, он положил трубку, продолжая наклонять Сесил голову. Хоть ростом она и невысокая, однако сильна, как буйволица, и суматошна, как мокрая курица, подумал Рэнд и не решился ее отпустить.

Наклонившись, он заглянул ей в лицо. Его встретил взгляд глаз, голубых как у новорожденного младенца, на щеках ее рдел гневный румянец, а губы были сердито сжаты. Волосы, рассыпавшись, свисали вниз, а на шее вздулись жилы.

Она не показалась Рэнду изнеженной красавицей, которая падает в обморок из-за пустяка, скорее походила на борца-спортсмена и наверняка была очень сильной, если судить по тому, с каким трудом он удерживал ее в согнутом положении.

– Вам стало лучше?

– Мне бы стало лучше, если б вы меня отпустили, – процедила она сквозь зубы, вскинув на Рэнда убийственный взгляд.

Шестое чувство подсказало ему, что не стоит отпускать ее теперь просто так: с женщиной такого темперамента шутки плохи. Он раскусил ее натуру, когда она схватила его за халат и когда угрожала, что придется ему иметь дело с ней, если события будут развиваться не по ее сценарию.

Вспомнив об этом, Рэнд перестал улыбаться.

– Мелинда просила меня передать вам, что у нее двойня.

Сесил затрудненно вздохнула.

– Я слышала. Может быть, вы меня все-таки отпустите?

– Мелинда также беспокоилась, как бы вы не упали в обморок. У вас бывают обмороки?

– Нет, но могу упасть, если вы не перестанете перекрывать мне дыхание.

Рэнд увернулся от направленного на него локтя и решил, ради собственной безопасности, отпустить ее. Он выпрямился и осторожно разжал руку.

Сесил быстро приняла нормальную позу и глубоко вздохнула, набирая в легкие свежего воздуха, затем медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы. Повернувшись, она уставилась на него.

– Вы что, чокнутый?

Он вопросительно поднял бровь.

– Нет, а почему вы спрашиваете?

Сесил встала со стула.

– Потому что ведете себя как ненормальный. – Она прошлась по комнате, стараясь держаться от него подальше, и остановилась у противоположной стены, сложив руки на груди. Затем сдержанным тоном, выдержав паузу, спросила: – С Мелиндой все в порядке?

Он встал точно в такую же позу, как и она, отчего Сесил нахмурилась.

– Да, Мелинда чувствует себя хорошо.

– А малютки?

– Они маленькие, но здоровенькие.

Еще раз глубоко вздохнув и не желая встречаться с ним взглядом, Сесил уставилась себе под ноги. Рэнд смотрел на ее макушку и пытался вспомнить, встречал ли он ее прежде. Принимая во внимание, что она подруга Мелинды, а он друг Джека, было странно, что их пути ни разу не пересеклись. Ведь Мелинда старалась его знакомить со всеми своими подругами в округе.

Возможно, Сесил была чем-то или кем-то занята. Эта мысль его огорчила. Он попытался рассмотреть, нет ли на ее руке кольца, но левую руку не было видно.

– Вы ненавидите всех мужчин или только меня? – спросил он.

Вскинув голову, она сжала губы.

– Я не ненавижу мужчин.

– Значит, вы меня ввели в заблуждение.

Опустив руки, она отошла от стены.

– Я просто не люблю врачей. – Она оглядела комнату, стараясь скрыть дрожь. Белые стены, тихая музыка, мягкое освещение; посетители должны почувствовать себя здесь уютно, расслабиться. Снова скрестив руки, она добавила: – Еще ненавижу больницы.

– И давно вы страдаете этим недугом?

Руки ее перестали дрожать. Она встретилась с ним взглядом; его бровь выжидательно изогнулась.

– А вы акушер или психиатр?

– Я изучал и то и другое.

Сесил широко раскрыла глаза.

– Наивный вопрос, да?

– Нет, почему же.

– Ведь врачи – всезнайки.

– У вас, вероятно, большой опыт общения с врачами, иначе откуда такие обвинения?

– Опыт длиною в жизнь.

Рэнд вопросительно поднял брови.

– Мой экс-муж был хирургом. – Она махнула рукой, как будто бы этот жест мог все объяснить. Рэнд ничего не понял, однако решил на данном этапе подробностей не выяснять.

– Экс… – повторил он глубокомысленно. – Вы разведены?

– Я вдова. – Засунув руки в карманы спортивной куртки, она спросила, улыбаясь чересчур любезно: – Когда я смогу увидеть Мелинду и моих будущих крестниц?

Продолжая смотреть на нее, Рэнд подумал, что улыбкой она прикрыла еще и горечь. Интересно, размышлял он, что за муж у нее был и чем он так ее обидел, что она невзлюбила всех врачей и медицинскую братию вообще.

Рэнд принадлежал к категории «доброхотов». В юные годы, да и в более поздний период, он помогал людям разрешать их проблемы. Зная за собой такое свойство, он также понимал, что эта женщина не попросит его о помощи, и тем не менее ему хотелось и ей сказать: «Дела еще поправятся».

Но ее внезапная уклончивость и слишком любезная улыбка говорили о том, что она не расположена отвечать на вопросы, во всяком случае на такие, какие его интересовали.

Для этого нужно время. Желая ее задержать, он взглянул на часы.

– Примерно через пятнадцать минут Мелинда будет в своей палате, а двойняшки пока в ясельках. Хотите их увидеть?

Глаза Сесил засветились.

– А можно?

– Конечно. – Он протянул ей руку. – Если няни будут протестовать, я их быстро уйму.

От него не укрылось, как вдруг посуровел ее взгляд; не замечая протянутой руки, она посмотрела на потолок.

– Нет, благодарю вас, я не нуждаюсь в привилегиях. Лучше буду любоваться малютками через окно, как и все посетители.

Глядя ей вслед, Рэнд был смущен более, чем мог себе объяснить. Настроение у этой леди менялось быстрее, чем у женщин в послеродовой период.

Он со вздохом последовал за ней, надеясь, что она еще побудет в больнице и ему удастся до ее ухода выяснить, почему она так ненавидит врачей. Или по крайней мере узнать номер ее телефона.