Текст книги "Давай поженимся, ковбой"

Автор книги: Пегги Морленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Пегги Морленд
Давай поженимся, ковбой

Пролог

Человек шестьдесят столпилось в помещении бара «Конец дороги» – постоянного места встреч мужского населения городка Темптейшен, что в штате Техас. Одни расположились вокруг столиков, другие оседлали табуреты возле бара, водрузив на подножки свои пыльные, заляпанные грязью сапоги. А те, кто припозднился и не смог найти себе удобное место, либо стояли, упершись каблуками в потрескавшийся линолеум и подпирая плечами стену, либо толпились возле длинной поцарапанной стойки.

Большинство из посетителей явились в город прямо со своих ферм и ранчо и все еще были одеты в традиционные джинсы и сапоги, остальные наспех напялили выходные пиджаки поверх обычных футболок. А поскольку в поле зрения не обнаруживалось ни единой дамы, способной пожаловаться на нарушение этикета, то и головные уборы – будь то широкополая шляпа или бейсболка с рекламой очередной фирмы либо производимого ею продукта – оставались на положенном им месте.

Харли Керр запоздал и, войдя, огляделся вокруг, Коди Файпс, его друг и шериф Темптейшена, сидел за дальним столиком в углу помещения. Харли примостился на стуле, заблаговременно занятом для него Коди, и тут же был вознагражден кружкой пива. Благодарно кивнув в ответ и отбросив щелчком на затылок пропотевшую шляпу, он ухватился за полный живительной влаги холодный сосуд.

– А я уж начал было думать, справишься ли ты с этим делом, – пробормотал Коди вполголоса.

– Бычок на пастбище без телок не выходит, – сухо отозвался Харли. – Пришлось малость потрудиться, чтобы убедить парня, что ему тут не место. – Запрокинув голову, он жадно выпил еще несколько глотков бодрящего напитка, после чего возвратил кружку на стол и обратил свое внимание на Роя Эйкерса, местного мэра.

Взгромоздившийся на табурет посреди бара мэр Эйкерс крайне напоминал объевшуюся мух жабу. Играя желваками и пытаясь перекричать всеобщий гомон, он старался призвать собравшихся к порядку. Кстати, о чем, собственно, должна была идти речь на нынешнем собрании? О катастрофическом распаде окружающего сообщества и полном крушении местного бизнеса.

И сочувственно кивали головы, когда мэр Эйкерс оглашал список компаний, прекративших свое существование за последний год. И губы сжимались, когда Эйкерс указывал, что лишь семнадцать процентов выпускников местной школы пожелали остаться в Темптейшене после получения среднего образования.

Заполненный в лучшие времена хриплым смехом и шумной народной музыкой, «Конец дороги» затих, словно церковь субботним вечером: завсегдатаи переваривали удручающие вести о городе, в котором они провели всю свою жизнь. Нужно было что-то делать, и делать безотлагательно, иначе Темптейшен, наравне со многими прочими подобными провинциальными поселениями, канет в Лету.

Немногие понимали это лучше, чем Харли Керр и Коди Файпс. Немало времени за последние годы провели они оба, предаваясь досужим рассуждениям о деградации родного городка. Но, в отличие от Харли, Коди явился сюда с планом. Харли не вполне разделял его идею, но решил, что для начала сойдет и она.

Напряженно взглянув на Харли, Коди стащил с головы шляпу и, нервно постукивая ею по колену, встал и заговорил:

– Рой, кажется, я нашел решение проблемы нашего города.

– Ну что ж, тогда излагай, – нетерпеливо прорычал мэр Эйкерс, – ведь для того мы здесь и собрались!

Коди перевел дыхание. Он вовсе не был уверен, как будет воспринята его идея.

– Вот что нам нужно, – медленно произнес он. – Дать объявление, что ищем женщин.

Откуда-то из глубины переполненного помещения донесся грохот ножек стула об пол: один из присутствующих, застигнутый кратким заявлением Коди в момент заглатывания пива, подавился и уронил кружку на пол.

Из противоположного угла прокричали:

– Черт побери! Если тебе так не терпится, Коди, езжай в Остин да найми там себе на ночь шлюху.

Этот комментарий был встречен всеобщими воплями, улюлюканьем и аплодисментами, переходящими в овации.

Коди нахмурился. Хотя он и не ожидал, что все тут же ухватятся за его идею, но и столь очевидное стремление превратить его в полного дурака шерифу крайне не понравилось.

– Я не то имел в виду, – сухо произнес он. – Не нужно большого ума, чтобы сообразить элементарную вещь: если вы стремитесь к росту населения, то без женщин тут не обойтись. Насколько мне известно, – добавил он, окинув презрительным взглядом сощуренных глаз того, кто предложил ему нанять шлюху, – мужики до сих пор еще не додумались, как иначе они смогут размножаться. – Сжав шляпу в кулаках, он резко развернулся. – Что нам нужно – так это взглянуть, каких предприятий мы лишились, поразмыслить, что за работницы нам понадобятся, и нанять таких женщин, которые могли бы приехать сюда и удовлетворить все наши потребности.

При слове «потребности» в зале кто-то снова заржал, и Коди опалил весельчака таким пламенным взглядом, от которого и краска бы потрескалась на свежевыкрашенном сарае. После чего, ругая себя за то, что ему вообще пришла в голову мысль поделиться своими планами с собравшимися недоумками, шериф вновь водрузил шляпу на затылок и, усаживаясь на место, проворчал:

– Вот, собственно, и все, что я хотел сказать.

Поскольку смех не затихал, а физиономия шерифа все краснела и краснела, за друга решил заступиться Харли. Глубоко вздохнув, он вскочил на ноги.

– Можете смеяться сколько угодно, ребята, но я еще не слышал, чтобы кто-то из вас придумал что-нибудь получше. Лично мне дважды наплевать, прикатят сюда все эти бабы или нет! – Он замолк, перевел дыхание и продолжил: – Но Коди прав: чтобы город рос, без женщин не обойдешься. – Тут Харли хлопнул друга по плечу в знак поддержки. – И я вместе с ним буду стоять за то, чтобы нанять женщин, и надеюсь, вы поступите так же.

Никто из присутствующих не подозревал, что тем временем репортер из окружной газетки, склонившись над своим блокнотом, торопливо записывает, каким образом Коди Файпс собирается спасти поселок и как поддерживает его в смелом начинании Харли Керр. В среду, когда еженедельник доберется до своих подписчиков, весь округ прочтет о собрании в маленьком техасском городишке Темптейшене, население которого упало до катастрофической цифры 978, и о том, как именно некий Коди Файпс предложил исправить это положение.

К четвергу данную историю подхватит Ассошиэйтед Пресс и разнесет ее по всей стране. И уже в пятницу машины с репортерами, жаждущими подзаработать на удивительной истории, заполнят пересекающую сей населенный пункт узкую, хотя и центральную, улочку.

А через сорок восемь часов во всех пятидесяти штатах не останется ни единой особы слабого пола, которая не судачила бы – а порою втайне и не мечтала – о техасском городке Темптейшене, где на восемь мужчин по статистике приходится всего лишь одна женщина.

Глава первая

Хьюстон, штат Техас

С экрана стоящего на буфете телевизора диктор монотонным голосом бубнил сводку новостей. У противоположной стены узкой столовой сидела Мэри Клер Рейнольдс, баюкая спящего сына Джимми. Она прижималась подбородком к его макушке, и горячие слезы струились по ее щекам, капая на рыжие, как и у нее самой, волосы восьмилетнего мальчика.

Сидящим напротив нее двум женщинам были хорошо видны кровоподтеки на щеке и разбитые губы ребенка. Едва прослышав о том, что мальчик избит, подруги прибыли, чтобы предложить, как поступали не раз и прежде, свою поддержку.

Обменявшись озабоченными взглядами с Реджи, Лианна перегнулась через стол и осторожно опустила ладонь на руку Мэри Клер.

– Это не твоя вина, – мягко проговорила она, – не нужно себя корить.

Мэри Клер закусила губу, стараясь сглотнуть застрявший в горле ком, и крепче прижала к себе Джимми.

– Моя, – сдавленно ответила она, не сумев сдержать ползущие по лицу слезы горечи. – Если б я была дома, этого бы никогда не случилось.

Мэри Клер пригладила взъерошенные волосы сына, словно запоздало пыталась защитить его от кулаков ватаги набросившихся мальчишек. Пальцы ее нечаянно коснулись синяка на щеке ребенка, и тот спросонья рванулся из рук матери. Мэри Клер обхватила его крепче и вновь стала баюкать, нежно нашептывая слова утешения.

– Мне не следовало разводиться с Питом, – пробормотала она. – Нужно было послушаться мать и просто закрывать глаза на его измены.

Потрясенно уставившись на нее, Реджи выпрямилась.

– Мэри Клер, не говори так!

– Буду говорить! – горячо воскликнула та. – Если б я осталась, то мне не пришлось бы работать и я сидела бы дома со своими детьми.

– Но ты же была несчастна с Питом Рейнольдсом, – напомнила ей Реджи. – С этой двуличной змеей!

Мэри Клер подняла залитое слезами лицо.

– Зато мы жили в безопасности. И я с радостью пожертвовала бы своей гордостью ради спокойствия детей.

– А как насчет счастья этих детей? – спросила Реджи. – Им ты тоже пожертвовала бы?

Замечание подруги заставило Мэри Клер тяжело вздохнуть.

– Ведь я попала в точку, верно? – продолжала налегать Реджи. – Дети сейчас счастливее, чем тогда, когда вы с Питом были женаты. Он совсем ими не интересовался. Все свое время тратил либо на работу, либо на погоню за юбками. А когда являлся домой, вы только тем и занимались, что скандалили.

– Но мои дети были в безопасности, – упорствовала Мэри Клер. – Я оставалась с ними дома и следила, чтобы ничего не случилось. – Внезапно она застыла, обратив свой взгляд на экран телевизора. – Лианна! Быстро! Сделай громче!

Лианна удивленно развернулась на стуле и, протянув руку, увеличила громкость. Картинка на экране представляла репортера, позирующего на фоне столба с надписью: «Темптейшен, численность населения 978 человек».

– Темптейшен? Это не там ли жила твоя тетя Гарриетта? – с изумлением воскликнула Лианна.

Мэри Клер кивнула и, прильнув к экрану, взмахом руки заставила подругу помолчать.

– …и тогда как прочие провинциальные городки по всему штату и всей стране неуклонно теряют свое население, соблазнившееся экономическими преимуществами больших городов, техасский Темптейшен изобрел план спасения своей вотчины от вымирания.

Последовала панорама сонных улиц селения.

Мэри Клер почувствовала, как горло ее сжимается при виде знакомых мест, вызывающих ностальгию по блаженному покою летних дней, проведенных ею в гостях у тетушки Гарриетты. Темптейшен до сих пор выглядел так, словно сошел с картин Нормана Рокуэлла.

Американский флаг все так же развевался над крышей Картеровского торгового дома, служившего одновременно почтовым отделением и единственной бакалейной лавкой поселка. Мимо проплыла парикмахерская со столбом в красную и белую полосочки перед входом и подремывающим на тротуаре у растворенной двери псом. И лишь запыленный пикап, внезапно пропыхтевший мимо, ненароком нарушил царящий повсеместно покой.

– Вот то, что надо, – прошептала Мэри Клер. Слезы на щеках высохли, и глаза ее вспыхнули заново обретенной надеждой. – Темптейшен. Мы переедем в Темптейшен.

Резко повернувшись, Лианна воззрилась на подругу.

– А ты кого-нибудь там знаешь?

Мэри Клер покачала головой.

– Ох, Мэри Клер! – воскликнула Лианна. – Ты не можешь просто так вскочить и броситься туда, где не знаешь ни живой души! Темптейшен – маленький поселок. Да в одном только квартале Хьюстона живет больше народу, чем во всей этой деревне.

– Вот именно.

– Но где ты будешь жить? – спросила Лианна, стараясь не выдавать охватившего ее смятения. – Где будешь работать? Репортер сказал, что городские финансы на исходе.

– У меня есть дом тети Гарриетты, – ответила Мэри Клер, не отрывая взгляда от экрана. – Там живет съемщик, но я скажу ему, чтобы он освободил помещение. А что касается работы – что-нибудь найду.

Лианна знала, что если Мэри Клер во что-либо уперлась, то разубедить ее самостоятельно она никак не сможет, и призвала на помощь Реджи. Ибо из них двоих именно Реджи своим упрямством ни в чем не уступала Мэри Клер.

– Реджи, прошу тебя! – взмолилась Лианна. – Может, хоть ты сумеешь образумить ее. – И, поскольку Реджи продолжала упорно глазеть на экран, Лианне пришлось подтолкнуть подругу к действию энергичным тычком. – Реджи! Да вразуми же ты ее! Мои доводы для нее ничто. Ты же слышала, что сказал репортер. Там никто не живет! Полная разруха!

Реджи медленно повернулась к Мэри Клер.

– Ты хочешь перебраться в Темптейшен? – спросила она голосом, абсолютно лишенным каких бы то ни было эмоций.

– Да. Даже если мне придется наняться прачкой, чтобы содержать себя и своих детей, я все равно пойду на это. На все что угодно, лишь бы убраться из Хьюстона в спокойное место.

Хотя Реджи предпочла бы, чтобы подруга отправилась в любую другую точку планеты, она, в отличие от Лианны, понимала стремление Мэри Клер поселиться как можно дальше от того места, которое порождало в ней дурные воспоминания. Наклонившись, она накрыла ладонью пальцы подруги.

– Тогда езжай, – сказала она. – И помни: если тебе что-нибудь понадобится – будь то плечо, на котором можно поплакать, будь то средства, чтобы продержаться, пока не найдешь способа обеспечить себя, – тебе стоит лишь позвонить.

Лианна от изумления чуть не рухнула на пол.

Мэри Клер обвила пальцами руку Реджи и ответила крепким пожатием.

– Спасибо, Реджи. – И она перевела взгляд на Лианну, ожидая одобрения и от той.

Лианна лишь недолго колебалась, прежде чем, протянув свою ладонь, соединиться в рукопожатии с подругами.

– Лично я считаю, что это безумие, – произнесла она, – но, как и Реджи, я всегда на месте, если понадоблюсь тебе.

Темптейшен, штат Техас

Харли забросил последний мешок корма в кузов своего фургончика, стащил рукавицы и сунул их в задний карман джинсов. Сощурившись от палящего июньского солнца, он провел рукой по вспотевшему лбу. Пожалуй, в тени уже градусов сорок, а еще и полдень не наступил. Вздохнув, он ухватился мозолистыми пальцами за рубаху и потянул вверх, стараясь отлепить прилипшую к спине ткань. День обещал быть жарким, и, хотя он вышел из дому задолго до шести, поработать предстояло еще немало. Нужно добраться до ранчо, разгрузить корм и перегнать телят на другое пастбище.

Еще раз вздохнув, Харли собрался было поднять задний борт, как вдруг замер, услыхав за спиною тихое похныкивание. Он медленно обернулся и увидел маленькую босоногую девчушку лет пяти, которая, хромая и горестно шмыгая носом, двигалась ему навстречу. Девочка была ему не знакома, но появление ее не удивило Харли. С тех пор как старый приятель Коди Файпс предложил дать объявление о найме женщин, городок буквально наводнили чужаки. Харли глянул направо и налево, но не обнаружил в поле зрения никого, кто мог бы успокоить ребенка.

Посему, следуя нормам провинциальной галантности, он подскочил к малышке, исполненный желания протянуть той руку помощи.

– Эй, солнышко, – ласково сказал он, опускаясь перед нею на колено. – Что случилось?

Девочка икнула и, подняв к нему залитую слезами мордашку, прорыдала:

– У меня колючка в ноге!

– А ну-ка, давай посмотрим, – мягко предложил Харли.

Легко, словно бабочка, уцепившись за его рукав, девочка оторвала ножку от земли. Харли наклонился, но, несмотря на все усилия, при своем росте, как ни пытался, так и не смог рассмотреть ее ступню. Оглядевшись в поисках более удобного наблюдательного пункта, он подхватил ребенка под руки и оттащил к своему фургончику.

– Давай-ка усадим тебя сюда, солнышко, и посмотрим, что случилось.

Водрузив малышку рядом с мешками, Харли присел возле нее на корточки и приподнял ее ножку. Где и обнаружил, прямо посередке нежного изгиба ступни, желто-зеленую колючку размером с клеща.

Харли нахмурился, понимая, как чертовски больно будет ей, когда он станет доставать занозу.

– Сумеешь досчитать до трех? – спросил он.

Девчушка шмыгнула и утерла нос.

– Я даже до десяти могу считать, – гордо молвила она сквозь слезы.

– Ну, тогда начинай – и когда дойдешь до трех, я вытащу эту проклятую колючку из твоей ноги.

– Ладно, – снова икнув, сказала она. – Один… два…

Харли резко дернул и извлек колючку под аккомпанемент испуганного крика не ожидавшей такой боли крохи.

И в то же мгновение неведомо откуда на Харли обрушилось килограмм тридцать клокочущей ярости. Он недоуменно выпрямился, пытаясь оторвать то, что вцепилось ему в спину. Ручонка не толще ивовой веточки обвилась сзади вокруг его шеи, а кулачок размером с картофелину принялся молотить ковбоя по затылку. Ухватив прилипшее к нему существо за плечи, Харли развернулся, и взгляду его предстал разгоряченный и яростно вырывающийся рыжеволосый мальчуган. То, что противник гораздо сильнее, его, казалось, совершенно не смущало. Размахивая кулаками и пиная Харли по бедрам, он прокричал:

– А ну, отпусти мою сестру!

– Погоди минутку! – в отчаянии воскликнул Харли, прижав парнишку к машине и пытаясь увернуться от его разящих ударов. – Я не обижал твою сестру. Я только…

Однако не успел он объясниться, как заработал очередной тычок в ребра, но на сей раз набросившаяся на него особа оказалась малость потяжелей, нежели тот карапуз, которого он только что соскреб со спины.

– Какого черта?.. – Захлебнувшись, Харли чуть не завалился назад, когда вокруг его талии обвилась пара ног, в то время как другая пара – но на сей раз уже рук – обвилась вокруг шеи, едва не лишив способности дышать. А ухо пронзил оглушающий женский визг:

– Хватай сестренку и беги, Джимми!

На мгновенье ослепленный каскадом хлынувших на глаза рыжих прядей, Харли протиснул пальцы под руки, исступленно сжимающие его горло. Когда ему удалось наконец хлебнуть глоток свежего воздуха, он опустил взгляд и обнаружил, что мальчишка, не удалившись ни на дюйм, продолжает стоять и, разинув рот, таращится на Харли так, словно у того выросли рога.

Впрочем, у того и действительно что-то выросло – но уж никак не рога! Во-первых, возникло оно на спине, а во-вторых, грозило превратить его в самого паршивого евнуха, если не прекратит пинаться.

Вконец выведенный из себя происходящим сумасшествием, Харли ухватил покрепче обвивающие его руки и что было сил швырнул вцепившуюся в него фурию через плечо. Потом рванулся за ней, пригвоздил распятые ладони к земле и оседлал яростно извивающееся тело. Пламенеющие очи жертвы пронзали его сквозь массу спутавшихся косм, искривленные губы судорожно ловили воздух.

Харли выждал минутку, чтобы женщина утихомирилась, и ослабил хватку – о чем немедля пожалел, так как дама опять принялась трястись и биться у него под руками. Он вновь прижал ее, как привык это делать с приговоренными к клеймению телятами, покрепче стиснул коленями талию поверженной и плотнее сжал пальцы. Лицо женщины покраснело, грудь начала бешено вздыматься… верный признак того, что сейчас она издаст вопль, который поднимет на ноги полгорода.

– Даже не думай об этом! – предостерег он, посильнее сдавив ее ногами.

Женщина сомкнула уста, но взгляд ее прищуренных глаз оставался все столь же яростен. Внезапно она приподняла голову и уставилась на нечто, появившееся позади и выше его.

– Помогите, шериф! – завопила она. – Этот человек хочет меня убить!

Полуобернувшись, Харли выругался, обнаружив за своей спиной Коди. И тут же снова отвернулся, прижав подбородок к груди. Теперь чертовски долго придется объясняться.

Коди присел рядом.

– Что тут происходит? – произнес он ленивым тоном, составляющим столь же неотъемлемую часть его имиджа, как и звезда на груди.

– Я вовсе не собирался ее убивать, – буркнул Харли. – Я просто защищался.

– Ах, защищался? – Коди покачал головой, с трудом сдерживая смех при виде хрупкой дамочки, пригвожденной приятелем к тротуару. – Может, ты лучше ее отпустишь, Харли? Кажется, теперь тебе ничто больше не грозит.

Харли ослабил хватку сомкнутых на запястьях женщины пальцев, перенес вес на ноги и медленно встал, стараясь не отпускать агрессоршу, пока не почувствует себя в безопасности.

Шериф протянул даме руку и помог ей подняться.

Возмущенно отряхнув ладони о штанины своих мешковатых джинсов, та ткнула негодующим перстом в сторону Харли и потребовала:

– Шериф, арестуйте этого человека!

– Эй, вы, погодите минутку! – запротестовал Харли со все возрастающим отчаянием. – Я ведь не совершил никакого преступления!

Сверкая глазами, женщина резко дернулась к шерифу.

– Он пытался похитить моих детей. Он…

Как ни туг был Харли на подъем, но тут уж и он вскипел.

– Да никого я не хотел похищать! – возопил он. – Я…

Развернувшись и уперев руки в бедра, незнакомка вскинула голову.

– Тогда почему же моя дочь оказалась в вашей машине? И зачем вы прижали моего сына к борту?

Прекрасно сознавая всю нелепость положения, в котором он оказался, Харли сжал губы. Вот что получается, когда хочешь сделать добро! В надежде на помощь, Харли поднял взгляд на шерифа, но тот лишь пожал плечами.

– Тебе лучше объясниться, Харли.

С трудом сдерживая ярость, ковбой испустил глубокий вздох и принялся терпеливо втолковывать Коди:

– Так вот, значит: гружу я корм себе в машину, как вдруг появляется эта вот девчушка, – указал он на ребенка, продолжающего сидеть в фургончике, – плачет и хромает. А раз никого не было вокруг, чтобы помочь ей, то мне ничего не оставалось, кроме как усадить ее на борт, чтобы выдернуть занозу. И вдруг, откуда ни возьмись, сзади налетел парнишка. И только я его оттолкнул, как в ту же секунду эта сумасшедшая прыгнула мне на спину и завопила парню, чтобы он хватал сестричку и бежал прочь.

Коди выслушал его речь и задумчиво пожевал губами. А женщина, к превеликому удовольствию Харли, слегка побледнела и быстро устремилась к фургончику. Нашептывая дочери что-то на ушко, она стерла со щеки девочки запоздалую слезу и нежно приподняла ее ножку.

– Все в порядке, мамочка, – объявила малышка. – Этот добрый дяденька уже вытащил колючку.

Услыхав слово «добрый», женщина стрельнула взглядом в сторону Харли. В ответ он тут же изобразил преувеличенно галантную улыбку. Женщина опустила ножку дочери, подняла девочку и, прижав ее к себе, жестом подозвала сына.

– Извините, шериф, – проговорила она, мужественно пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре, – но, кажется, произошла ошибка.

Коди окинул ее испытующим взором.

– Значит, вы больше не требуете ареста этого человека? – поинтересовался он самым невинным тоном.

Женщина нахмурилась, заметив смешинку в его глазах.

– Не требую. В этом нет необходимости. – Потом с неохотой перевела взгляд на Харли. – Спасибо за то, что помогли Стефи, – с усилием выдавила она наконец слова благодарности, которых, как каждый из них понимал, он явно заслуживал. – И я… я очень сожалею, что произошло такое недоразумение.

При этих словах губы женщины сморщились так, будто она только что проглотила кусок неспелой хурмы. После чего она развернулась и пошла прочь, подхватив одной рукой дочурку, а другой прижимая к себе сына.

Харли проследил взглядом, как вся троица пересекла улицу и направилась к микроавтобусу, припаркованному возле Картеровского торгового дома.

– Мда, – проговорил он, тяжко вздохнув, – что-то многовато для роли доброго самаритянина.

Ухмыльнувшись, Коди похлопал приятеля по спине.

– Не лучший способ знакомиться с новыми соседями.

Резко дернувшись, Харли удивленно воззрился на друга.

– Соседями? – тупо повторил он. – Какими еще соседями?

Коди кивнул на женщину, усаживающую детей в машину.

– А это, друг мой, новые обитатели прежнего жилища Бичемов.

Харли нахмурился, уверенный, что товарищу в очередной раз пришла охота над ним поиздеваться.

– Да ведь ты, черт возьми, прекрасно знаешь, что, как только скончалась мисс Гарриетта, участок снял Джей Си Виккерс.

Вот уже пять лет Харли пытался переарендовать участок вокруг дома Джей Си, но старый упрямый осел, хоть ему и было наплевать на свои земельные владения, наотрез отказывался сдавать их соседу. Он, видите ли, любит жить в уединении и не желает, чтобы орды ревущих коров нарушали его мир и покой.

С трудом сдерживая смех, Коди глубокомысленно кивнул.

– Так оно и было, пока пару недель назад Мэри Клер Рейнольдс, племянница мисс Гарриетты, не велела ему собираться и уезжать прочь, – хмыкнул он, явно наслаждаясь зрелищем, которое являло собой пораженное лицо Харли. Проблемы земляков шерифу были известны не хуже, чем свои собственные: он прекрасно помнил, как страстно желал Харли заполучить эту землю. – Так что теперь можешь ее навестить, – почесав подбородок, добавил страж порядка. – Я слыхал, она развелась и переехала сюда из Хьюстона. Надеюсь, к твоему предложению арендовать землю она отнесется разумней, чем Джей Си. Полагаю, ей больше нужны деньжата, нежели пастбища. – Он рассмеялся и хлопнул друга по плечу. – Только не вздумай снова трогать ее детишек, слышишь? А то больно уж неохота тащить тебя за решетку по обвинению в похищении малолеток.

И, расхохотавшись, он покинул Харли, застывшего на тротуаре, словно обескураженный пес, минуту назад проигравший схватку со скунсом.

* * *

– Ты поступил правильно, Джимми, – нагнувшись к сыну и ободряюще похлопав его по коленке, сказала Мэри Клер. – Ведь ты же просто хотел защитить свою младшую сестричку. И надо сказать, проделал это отлично.

Услышав такую похвалу, Джимми гордо выпятил грудь.

– И у тебя тоже неплохо вышло, – хитро сощурив глаза, промолвил он.

Мэри Клер покачала головой, вспомнив силу и тяжесть мужчины, пригвоздившего ее к земле.

– А ведь он был такой здоровенный, верно? – слабым голосом заметила она.

– Больше медведя-гризли и в два раза свирепей, – подтвердил Джимми.

– А по-моему, он очень даже милый, – пропищала с заднего сиденья Стефи.

Мэри Клер взглянула на отражающееся в зеркале личико девочки. Милый? Этого она как-то не заметила. Теперь у нее вся спина будет в синяках. Но не стоит пугать дочь, пусть чувствует себя спокойно в своем новом доме. Мэри Клер неуверенно улыбнулась отражению дочурки, пытаясь ради нее придумать какой-нибудь комплимент в адрес незнакомца.

– Он очень хорошо поступил, вытащив твою занозу, – наконец выдавила она.

– Все было бы в порядке, если бы она послушалась меня и не сняла туфли, – проворчал Джимми.

Стефи обиженно надула губы.

– Мама говорила, что всегда бегала босиком, когда играла здесь летом, и что очень приятно чувствовать траву под ногами.

– Вот именно: «траву», – сухо бросил Джимми. – Только там ничего не было, кроме лопухов да колючек.

Стефи собралась было продолжить спор, но тут вмешалась Мэри Клер:

– Да прекратите вы оба. – Она напряженно пыталась разглядеть что-то сквозь залитое солнцем ветровое стекло. – Лучше помогите мне отыскать дом тети Гарриетты.

– А как он выглядит? – спросил Джимми, тут же принявшись исследовать пробегающий за окнами пейзаж.

– Большой двухэтажный дом в стороне от дороги за невысоким белым заборчиком.

– Это не он? – откликнулся Джимми, указывая вперед.

Мэри Клер сбавила скорость и подрулила к обочине. С дороги обнаруженный сыном дом был едва виден сквозь чащу ветвистых дубов и толстых кедров, беспорядочно разросшихся вокруг. Если бы не Джимми, Мэри Клер наверняка проскочила бы мимо.

– Кажется, он, – пробормотала она, все более поражаясь произошедшими вокруг переменами. Когда тут жили тетя Гарриетта и дядя Берт, деревья были аккуратно подрезаны, лужайки покрывала свежая зеленая трава, широкое парадное крыльцо окружали цветущие клумбы и пестрые кустарники – отрада и гордость тетушки. Но нынешний облик усадьбы ничем не напоминал ее былой вид.

Когда Мэри Клер свернула на подъездную дорожку, горло ее сжалось от переполнивших сердце смешанных чувств. Она представила, что сказала бы тетя Гарриетта, если бы увидела свой дом сейчас, – и тут же осознала, что во всем виновата сама: ей стоило бы проявить побольше активности ради благоустройства полученного наследства, которое позволило им выбраться из Хьюстона и перебраться сюда.

– Ты чего, смеешься, что ли? – приплюснув нос к стеклу, пробормотал Джимми, увидев заброшенное строение во всей его красе.

– Точно! Он самый. Наш новый дом. Разве не хорош?

Снова повернувшись к ней, Джимми кисло скривил губы.

– Ну, как скажешь, – бросил он и пинком распахнул дверцу.

– А по-моему, очень даже милый домик, мамочка, – ободряюще проворковала Стефи.

Мэри Клер обвела взглядом облупившиеся стены, разбитые окна, многолетние заросли сорняков и, едва сдерживая навернувшиеся на глаза слезы, похлопала лежащую на плече ладошку.

– Спасибо, Стефи, – шмыгнув носом, проговорила она и добавила, глубоко вздохнув: – И он будет еще лучше, когда мы приведем его в порядок. Вот увидишь.

Ей не понадобился заботливо припрятанный в сумочке ключ – незачем отпирать и без того полураспахнутую дверь. Чуть помедлив, Мэри Клер решительно переступила порог. Следом за нею гуськом шагнули и дети.

Привыкнув к полумраку, царившему в холле, Мэри Клер огляделась – и сердце ее замерло. Как ни мерзко выглядел дом снаружи, внутреннее его состояние и вовсе не поддавалось описанию. Устланный многослойным ковром мусора коридор упирался в выщербленные лестничные ступени, обрамленные свисающими со стен клочьями обоев, – и все это, вместе взятое, источало ужасающий запах стародавней плесени и скопившихся за долгие годы отбросов.

Задыхаясь и проклиная пресловутого Виккерса, не удосужившегося потратить даже малую толику своих сил на уход за домом, Мэри Клер поплелась на кухню, с каждым шагом все более падая духом и теряя остатки радостного возбуждения, охватившего ее по прибытии в Темптейшен, вотчину ее любимой тетушки Гарриетты.

Все будет в порядке, энергично засучив рукава и нетерпеливо осматриваясь вокруг, стала внушать она себе. Стоит только как следует прибраться!

– А ну, давайте-ка, – скомандовала Мэри Клер остолбеневшим детям, – бегите к машине и тащите все, что мы там в городе купили для уборки.

Когда те бросились выполнять ее указание, она пораспахивала окна. Радостно вдохнув глоток свежего воздуха, в кои-то веки проникшего наконец в это помещение, Мэри Клер крутанула ручку водопроводного крана и возблагодарила Бога, когда чистая струя прохладной воды хлынула на дно обколотой фарфоровой раковины.

По крайней мере колодец не высох.

Отправив коня пастись неподалеку, Харли задумчиво оперся об ограду, отделяющую его участок от усадьбы Бичемов, прикидывая, что понадобится проделать в дальнейшем, чтобы пасти свой скот на соседских пастбищах. Оглядел завалившуюся там и сям ограду, кинул взор на провисшую под тяжестью опутавших ее плющей проволоку. Да и ворота неплохо бы поставить: куда как легче станет перегонять скот с одного пастбища на другое. И не забыть прицепить косилку к трактору, повыкорчевывать вылезшие повсюду ростки молодых кедров. А может, и вовсе поставить новую ограду и разделить большое пастбище на два участка – тем более что неведомо, когда снова поднимутся цены на скот. Во всяком случае, без этой земли ему не обойтись.