Текст книги "Новая угроза (СИ)"

Автор книги: Павел Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Скрипка с волнением набрал номер телефона профессора, который ему дал надёжный человек при этом сказав – "Его уже предупредили о вашей проблеме и о твоём звонке. Он в курсе."

В трубке раздался радостный голос. – Я вас слушаю.

– Здравствуйте. Это вас беспокоит Скрипка Сергей Иванович. Я являюсь…

– Да, да, – перебил следователя профессор. – Меня предупреждали о вашем звонке и обрисовали ситуацию. Я согласен. Я в курсе вашей проблемы. Мне самому очень интересен данный случай. Тем более совсем недавно на мою кафедру в институт поступил новый препарат каннабиноид тетрагидроканнабифорол, сокращённо ТНСР. Он сильнее аналогов в тридцать раз. И его мне нужно проверить в работе. А тут как раз ваш случай.

Скрипка ошалел от такого позитивного натиска и неуверенно произнёс. – Когда сможете приступать?

– Как можно скорее, – так же радостно ответил Левинсон.

– Сможете подъехать завтра? – поинтересовался следователь.

– Хорошо. Давайте встретимся в госпитале в девять утра.

Утром, после прибытия Левинсона, обсудили план работ. Решено было начать в час дня, как раз после обеда. Но сначала профессор попросил посмотреть на реципиента. Его сопроводили в бокс и напросились остаться, на что Лейба Давидович дал согласие. Без посторонних веществ применив метод гипнотической индукции он довольно быстро ввёл Николая в гипнотический сон. Через минуту Кондратьев сидел с закрытыми глазами склонив голову.

– Вы меня слышите? – мягким голосом спросил гипнолог.

– Да, – тихо ответил Николай.

– Откройте глаза.

Кондратьев открыл их.

– Вы меня видите?

– Да, – ответил Николай.

– А остальных тоже видите?

– Тоже.

– Отлично. Переместитесь на пять дней назад. В магазин в то время, когда вы расплачиваетесь и идёте от кассы. Что вы сейчас видите?

Пациент уставился в одну точку устремив невидящий взгляд куда-то вдаль и начал говорить монотонным голосом. – Я выхожу из магазина, вижу двор, гуляющих людей. Я иду домой и начинаю чувствовать необъяснимую тревогу. Люди собираются в группы и смотрят в небо. Тревога нарастает. Мне страшно посмотреть туда, куда показывают люди. Меня охватывает панический страх и я начинаю бежать к невысокому бетонному ограждению, мне кажется что там спасение. Я чувствую странное состояние, как-будто мне в спину сейчас ударит что-то большое. Пробегаю несколько десятков метров, меня неожиданно охватывает усталость, я еле иду. Укрытие совсем рядом. Я спотыкаюсь и падаю.

– Достаточно. Закройте глаза. Сейчас я коснусь вашей руки, и вы проснётесь.

Через пол часа в кабинете заведующего шло обсуждение.

– Как вам удалось вот так сразу вытащить воспоминания? – удивлялся Сергей Иванович. – У предыдущего гипнолога это не получилось.

– Разные техники и разные школы. Всё же Васнецов специалист по подсаживанию так называемых контуров-демонов. А я наоборот их разблокирываю. Сколько у нас осталось времени до основного сеанса?

– Два часа, – ответил заведующий.

– Подготовьте приборный комплекс для снятия параметров состояния реципиента, – распорядился гипнолог. – Во время сеанса мы подключим испытуемого к аппаратуре.

В назначенное время, когда всё было готово учёные собрались в боксе. Кондратьева усадили на стул, Левинсон пациенту собственноручно ввел внутривенно комбинацию соединений, которую он в шутку назвал "компот" добавив туда новый психотроп. Через несколько минут к Николаю подключили датчики с проводами. Напротив сел Лейба Давидович и начал сеанс. После нужных манипуляций погрузивших Кондратьева в сон профессор задал первый вопрос.

– Вы меня хорошо слышите?

– Да, – ответил пациент.

– Сейчас вы в тёмной комнате. Вы лишены какой-либо опоры. Вам ни холодно ни жарко. Нет тактильных ощущений. Где вы сейчас находитесь?

– Я в темноте. Я как будто в невесомости.

– Вам знакомо это ощущение?

– Да.

Присутствовавшие удивлённо переглянулись, кроме конечно Левинсона.

– Оглядитесь. Нет ли каких-нибудь изменений, – продолжил Лейба Давидович.

– Я вижу точку света перед собой.

– Идите к ней.

– Но я в невесомости и не могу ни от чего оттолкнуться.

– У вас под ногами появилась твёрдая поверхность. Вы её ощущаете?

– Да, появилась.

– Оттолкнитесь от неё.

Кондратьев сидя на стуле слегка оттолкнулся ногами от пола. – Точка приближается. Она становится большой. Это тоннель.

– Двигайтесь по нему. Что вы видите?

– Я на краю туннеля. Я вижу, я вижу….

И вдруг Николай начал говорить на английском. (описание будет на русском, английская речь будет обозначена значком*)

– *Я вижу себя со стороны как я иду через небольшое поле. – Николай вздрогнул. – Сейчас я очутился в своём теле.

– *Что вокруг вас?

– Вечер. Впереди овраг с небольшим мостиком. За ним луг. Вдалеке виден небольшой лес.

– *Откуда вы идёте?

– *С фермы моих знакомых.

– *Где находиться эта ферма?

– *Графство Девон. Пригород Пренстона.

– Давайте зададим вопрос на русском, – предложил следователь.

– Как вас зовут? – спросил по-русски гипнолог.

– *Я не понял вопроса. Язык знакомый, но смысла я не улавливаю.

– *Как вас зовут?

– *Грэхам Бакер.

– *Вы там живёте.

– *Нет. Я раньше там жил, родился в этих местах. Сейчас приехал в гости к родителям. Я перехожу по небольшому мостику через овраг. Иду по лугу. У меня нарастает тревога. Мне страшно. Я остановливаюсь против своей воли, я парализован. Сверху вспыхивает яркий свет, вокруг всё меняет краски, становится серо-жёлтым. Земля уходит из-под ног, я поднимаюсь. Я вижу поле в большой высоты. Не могу пошевелиться. Меня переворачивает на спину, мне кажется, что я сейчас упаду. Моё лицо направляется вверх. Я вижу над собой круглый тёмный летательный аппарат с квадратным люком посередине и меня затягивает в этот люк. Я попадаю в темноту. Теперь могу шевелиться, но всё равно нахожусь в подвешенном состоянии. Вспыхивает свет. Я на сколько это возможно осматриваюсь. Кругом на стенах приборы и на специальных подставках тоже. Я проплываю мимо них, меня затягивает в большой зал.

– *Именно это для вас состояние невесомости?

– *Нет. Это другое ощущение, здесь меня как-будто обволакивает мягкая волна. Я вижу в зале несколько десятков кушеток. Почти все они заняты лежащими на них людьми, на головах у них шлемы. Люди как-будто спят. Я мягко приземляюсь на одну из кушеток. Мне на голову кто-то надевает шлем. Я ничего не вижу. Я ничего не вижу, – слабеющим голосом сказал Кондратьев и отключился.

– Что с ним? – забеспокоился следователь.

– Похоже все функции мозга приостановлены, – спокойно ответил Лейба Давидович.

– Повышаются параметры, – доложил Владимиров указывая на монитор.

– На сегодня хватит. Открыть глаза.

Но пациент не среагировал.

– Параметры выше нормы, – в голосе заведующего появились панические нотки.

– Быстро в реанимацию, – распорядился Левинсон.

Кондратьева умчали на каталке, следом побежал Левинсон, а наши исследователи собрались в кабинете заведующего. Через десять минут появился гипнолог.

– Что с ним? – в голосе Сергея Ивановича слышались ноты отчаяния.

– Похоже что мы вторглись в очень хорошо закодированную область его памяти. И именно с этого момента, как я понял, с похищения кем-то, и надо продолжать.

– Но ведь пациент чуть не умер? – сказал Андрей Юрьевич.

– Да. Но я вовремя остановил сеанс. Сейчас его введут в искусственную не глубокую кому, очистят кровь и Кондратьев завтра будет готов к следующим сеансам, – произнёс Левинсон.

– Так ведь неизвестно, как и чем чистить кровь, – возразил заведующий.

– Я уже дал вашим сотрудникам нужные препараты, – успокоил его Лейба Давидович.

– Такое уже бывало? – полюбопытствовал Скрипка.

– Бывало, и не раз. Всё обходилось. Обычно такое происходит при ложных воспоминаниях.

– И такие бывают? – удивился Владимиров.

– Бывают. Например прошлые жизни.

Присутствовавшие в кабинете удивлённо переглянулись. Услышать такое от учёного, профессора имеющего всевозможные награды и свою кафедру в институте, нонсенс.

– Вы считаете что у Кондратьева ложные воспоминания? – оторопело спросил Сергей Иванович.

– Тут вопрос в другом, он не вспомнил далёкое прошлое и разговаривал на отличном современном английском, и вот это меня удивило. При ложных воспоминаниях ни где в специализированной литературе не указано, чтобы человек говорил на другом языке как на родном. И в моей практике такое впервые. Состояние в которое он впал, похоже на те, которые случаются при ложных воспоминаниях и это объяснимо. У каждого в голове есть области, которые блокируются нашим сознанием и при их разблокировке мозг даёт сигнал, что появилась опасность и отключает организм. Нечто подобное с Николаем произошло пять дней назад, когда он попал под облучение. Похоже что кто-то или что-то применив эти самые блокировки закрыло целый массив памяти прикрыв его состоянием ложных воспоминаний. Кто бы это ни был, он очень хорошо разбирается в психике человека. По моему мнению блокировка напрямую связана с похищением и мне надо работать именно с того момента.

– Вас не удивило что его возможно похитили пришельцы? – спросил заведующий.

– Меня нет, – ответил Левинсон. – А знаете почему? Я верю в пришельцев.

– Вы верите в НЛО? – удивился Скрипка.

– А что вас это так поразило? Многие же верят в Бога и это не вызывает изумления. Я думаю на сегодня хватит, нам всем нужно хорошенько отдохнуть. Завтра будет очень насыщенный и не лёгкий для всех день.

Глава 7. Станция за Юпитером

Настал второй день гипноза с применением препаратов. За прошедшие сутки в отделении умерло еще двадцать восемь человек включая детей. Посовещавшись в кабинете заведующего наши исследователи сеанс решили проводить сразу в реанимационной, она всё равно пустовала. Принесли и подключили видеоаппаратуру, привели пациента, усадили на стул и прикрепили к телу датчики. Заведующий Владимиров Андрей Юрьевич сел около неонатального монитора слежения за реципиентом. Следователь Скрипка устроился около Левинсона. Лейба Давидович ввёл дозу комбинированного препарата. Выждав нужное для действия веществ время гипнолог при помощи манипуляций погрузил Кондратьева сон. Начался сеанс.

– Откройте глаза, – успокаивающем голосом сказал гипнотизёр.

– Я вас не понимаю, – ответил Николай на английском.

– *Откройте глаза – сказал по-английски гипнолог не меняя тона. (дальше английская речь будет обозначаться значком *) Реципиент открыл их. – *Как вас зовут?

– *Грэхам Бакер.

– *Вы помните момент, когда очутились внутри летательного аппарата?

Кондратьев на секунду задумался. – *Да. Я лежу на жёстком лежаке. Мне на голову надевают шлем.

– *Кто надевает?

– *Я не вижу. Его надевают с изголовья. Яркие вспышки. Темнота и тишина, – сказал Николай и выпрямившись на стуле замолчал глядя перед собой.

Лейба Давидович сделал знак рукой чтобы все затихли. Кондратьев сидел с прямой спиной сложив руки на коленях и смотрел невидящим взглядом куда-то вдаль. Прошло несколько минут.

– *Давайте начнём с того места, когда вы очнулись! – громко и резко сказал Левинсон.

От этого возгласа все присутствовавшие вздрогнули, кроме находящегося в трансе. Владимиров посмотрел на монитор. Показатели чуть поднялись, но не превышали нормы. Кондратьев начал отвечать ровным безэмоциональным голосом.

– *Я чувствую, что лежу на спине. Болит голова, во рту неприятный привкус металла. С трудом приоткрываю глаза и вижу высоко над собой серый потолок с не ярко светящимися кругами похожими на блины, как будто зависшими в воздухе. Пытаюсь шевельнуться, но тело не слушается, могу двигать только шеей и головой. Насколько возможно приподнимаю голову и осматриваюсь. В огромном затемнённом зале с высоким потолком от висящих под ним кругов идёт мягкий свет освещая множество кушеток стоящих практически везде. На них лежат люди в белой обтягивающей одежде наподобие нательного белья. Я смотрю на себя. На мне надето точно такое же. Пытаюсь сесть, моё тело начинает меня слушаться и это получается. Я ощущаю, как бытро прихожу в себя, оглядываюсь по сторонам, – Кондратьев замолчал. На мониторе дёрнулись показатели сердцебиения, и чуть подскочило давление. Лейба Давидович вопросительно посмотрел на Андрея Юрьевича. Владимиров кивнул, мол все в пределах нормы.

– *Что было дальше? Что вы чувствуете? – спросил Левинсон у реципиента.

– *Мне кажется нереальность происходящего, в душе нарастает тревога от окружающего меня места. Я приглядываюсь к лежащим и вижу что они все лысые. Трогаю свою голову, она тоже побрита. Люди начинают шевелиться, поднимать головы, некоторые садятся на кровати озираясь по сторонам. – "Где я?!" – громко спрашиваю у них. Но все молчат разглядывая помещение. – "Где я?!" – повторяю вопрос. За моей спиной кто-то отвечает на немецком, я не понимаю что мне сказали и хочу повернуться на голос, но тут на рядом стоящей кушетке зашевелился человек. Он открывает глаза и с трудом садиться изумлённо осматриваясь. – "Ты кто?" – спрашивает он у меня на английском. – "А ты?" – интересуюсь я в ответ. – "Как я сюда попал?" – опять спрашивает сосед. – "Как мы все сюда попали? Оглянись вокруг", – отвечаю я. Мой собеседник осматривается. Круги сверху начинают светиться ярче. На стенах загораются большие красные цифры, слышится шум. Под цифрами открываются большие проходы из которых льётся яркий свет, оттуда выходят люди в светлой форме по три человека из каждого открывшегося входа. Они начинают выкрикивать на разных языках. Я слышу. – "Кто понимает английскую речь подойти к воротам номер пять!" – Я и ещё несколько десятков людей, медленно встаём с кушеток и подходим туда. У других входов тоже собираются люди. Справа от нашей группы столпились французы. Они смотрят на нас. Мы разглядываем их. – "Я Джон Олдридж", – представляется стоящий посередине высокий седой человек. – "Рядом со мной мои помощники Иван Погребняк и Патрик Люсьен. Я думаю вам надо объяснить где вы находитесь. Предупреждаю, это не розыгрыш и не телешоу. То что я сейчас скажу, является правдой. Вы находитесь на космической станции находящейся на орбите Юпитера и созданной существами из другого мира. До Земли в данный момент семьсот семьдесят восемь миллионов пятьсот сорок семь тысяч километров. Чтобы вы мне поверили, оглянитесь". Я поворачиваюсь вместе с остальными и вижу что стена находящаяся напротив входов исчезла, а вместо неё видно звёздное небо и край гигантской планеты. Край медленно плывёт уходя влево. – "Можете подойти ближе", – говорит Олдридж. Похоже, что-то же самое произносят другие одетые в форму, но на разных языках. Мы все, сколько нас есть, подходим к исчезнувшей стене. Это оказывается окно гигантских размеров. В него действительно виден Юпитер и его крупные спутники, много ярких звёзд на абсолютно чёрном небе, таких с Земли не увидишь. Всё это завораживающее зрелище медленно двигается. – "Это вращается станция", – говорит седой подойдя следом. – "Среди этих звёзд находится наша планета, она выглядит как бледная точка еле различимая глазом. Предупреждаю сразу, сбежать отсюда не получится. Чтобы добраться до Земли на самом быстром космическом аппарате созданном человечеством, солнечным зондом "Паркер" потребуется сорок шесть дней. Его максимальная скорость сто девяносто четыре километра в секунду. На аппаратах находящихся здесь, на пятнадцать дней быстрее". Сзади слышится стук, как будто кто-то упал. Я и ещё несколько стоящих рядом оглядываемся и видим на полу лежащего молодого парня. Он в обмороке. – "Не обращайте внимания", – говорит Олдридж. – "Такое здесь бывает". Кто-то справа от меня всхлипнул. Я поворачиваюсь на звук и вижу мужчину средних лет вытирающего глаза, по его щекам текут слёзы. – "Неужели это правда?" – тихо произносит он посмотрев на меня, я ничего ему не отвечаю. Самому не верится что это происходит на самом деле. – "Зачем мы здесь?" – спрашивает кто-то. – "Вопросы зададите позже." – отвечает Олдридж. – "Сейчас вы подойдёте к своим кроватям. Каждая среагирует только на своего владельца зелёным светом. В них находится рундук, выдвижной автоматический ящик. В нём лежит форма курсанта и обувь. Толкните ногой по любому боку кровати, он выдвинется". Мы расходимся по залу. Спинки кушеток у изголовья начинают вспыхивать красным или зелёным цветом. Я подхожу к кровати на которой вроде бы лежал, она вспыхивает красным, значит не моя, подхожу к рядом стоящей. На спинке у изголовья вспыхивает зелёный свет. Толкаю ногой стенку. С мягким шипением выезжает широкий ящик. Внутри действительно лежит аккуратно сложенная форма тёмно-синего цвета и чёрные ботинки. Я достаю брюки. На ощупь странный материал, как-будто из шёлка, только толстый. Надеваю их. Брюки сами садятся по размеру. То же самое с курткой. На ней снизу что-то типа резинки как на спортивных. Пытаюсь застегнуть куртку на замок похожий на молнию, но состоящий из тонких полос и круглой кнопки. Соединяю полосы, кнопка сама притягивается к ним и едет вверх остановившись возле шеи. Резинка прилипает к брюкам и как бы сливается с ними, одежда превращается в комбинезон. Я пробую оторвать прилипший край, не получается. То же самое пытаются сделать ещё несколько человек стоящих рядом. Ботинки тоже сами подгоняются под ступни. – "Англоговорящим собраться перед входом номер пять!" – громко командует Олдридж. Я осматриваюсь. Возле других входов так же собираются группы уже переодетых людей. Мы все похожи на солдат из фантастических фильмов. Под номером три русские, я немного понимаю русскую речь, могу отличить от других языков, их больше всех. Под номером четыре французы, у шестого входа немцы. Я считаю проходы, их десять. – "Идите за нами!" – командует один из помощников Олдриджа. Мы идём через эти входы и попадаем в большое ярко освещённое помещение с прозрачным куполом, через который виден нависший Юпитер. Под куполом находятся длинные балконы наподобие театральных. На них стоят люди упершись на ограждения, много людей. Они смотрят на нас, улыбаются и переговариваются между собой. Одежда на них наподобие нашей, только тёмно-серая с нашивками и шевронами. Мы идём задрав головы разглядывая людей. Нас проводят через этот зал и разводят по коридорам. В коридорах нас встречают люди в светлой форме. Я и ещё несколько десятков человек заходим в комнату, где стоят столы и стулья из белого металла имеющие непривычные футуристические формы. Столы одноместные. Стулья с множеством отверстий в изогнутых спинках и сидениях, ножек нет, вместо них выгнутые скобы из гофрированного материала, столы овальной формы и тоже со скобами. На стене большой чёрный экран. Окон в помещении не вижу. Комната напоминает школьный кабинет. Мы рассаживаемся за столы. Сидения пружинят как будто на подвесках принимая удобную форму. Я кладу руки на стол и он тут же подстраивается под мою осанку. К экрану выходит Иван Погребняк сопровождающий нашу группу. – "Здесь вы будете обучаться", – говорит он. – "Сейчас я зачитаю список всех фамилий нашей англоязычной группы. Вы будете отвечать когда услышите свою фамилию. Так сформируются первичные классы". Помощник произносит фамилии, кто находится в классе ему отвечают, и он отмечает их в своём планшете. Приходит ещё один человек в форме. Я обращаю на его нагрудный нашивной знак в виде овала с синим фоном и белой окантовкой. Внутри три латинские буквы NRB. Такая же нашивка у Погребняка. Ещё у них нарукавные знаки и шевроны. У вошедшего круглый чёрный шеврон с изображением Юпитера и римская цифра два, ниже серебристый треугольник. Вошедший раздаёт нам обычные на вид бумажные листки и палочки. Я беру листок и вижу много вопросов в таблице. – "Сейчас вы пройдёте первичный тест. У вас в руках специальные приборы, они выполняют роль авторучек. В них встроено много функций, но в данное время вам нужна только одна, чтобы писать. Возьмите их в руки. Видите с одной стороны колёсико с насечками? Поверните его до щелчка". Я беру палочку, кручу колёсико. Слышится щелчок, противоположный конец заостряется. Я прикасаюсь к бумаге и на ней чётко отпечатывается чёрная точка. Похоже что лист реагирует на прикосновение проявляя след. Погребняк говорит, – "На тест даётся сорок минут. Приступайте." Я начинаю отвечать на вопросы.

– *Стоп, – сказал Левинсон. – *Переместитесь на сорок минут вперёд.

– *Погребняк собирает листки. Встаёт у экрана и говорит, – "Пока всё. Пройдите в большой зал, где стоят кровати. Через час обед." Мы выходим из класса и идём по коридору. Из других классов тоже выходят люди. Мы продвигаемся через зал со стеклянным куполом. Я смотрю на верх, и вижу что Юпитер ушёл с места и теперь видно только его край. Мы заходим в большой зал и рассаживаемся на свои кровати.

– Лейба Давидович, у реципиента начинает снижаться давление, – сказал заведующий.

Левинсон кивнул. – *Стоп, – сказал он. – *Закройте глаза. Когда я досчитаю до пяти в обратном порядке, и шёлкну пальцами вы проснётесь и откроете глаза. Пять, четыре, три, два, один, – гипнолог щёкнул.

Кондратьев открыл глаза и посмотрел на присутствовавших, как будто он их увидел впервые.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался гипнолог.

– Что? – тихо спросил Николай.

– Как вы себя чувствуете?

Кондратьев на несколько секунд завис, потом осмотрел реанимационную, датчики на своём теле. – Нормально. Я был без сознания?

– Всё хорошо. Сейчас вас прокапают и вы пойдёте к себе в палату, – сказал Левинсон. – А вас коллеги я попрошу в кабинет к Андрею Юрьевичу, у меня появились кое-какие соображения.

Сидя за столом в кабинете заведующего исследователи обсуждали только что закончившийся сеанс.

– Что он там нёс? – спросил Владимиров. – Я немного понимаю по-английски и всё же не смог уловить суть. Понял только что он был на Юпитере.

– Я тоже не силён в этом языке, хотя учил в своё время в университете как язык вероятного противника. – сказал Скрипка. – И тоже понял что Кондратьев, был на какой-то станции за Юпитером. Люди могут под воздействием веществ и гипноза врать?

– Врать нет, а фантазировать вполне, – ответил Лейба Давидович.

– Он что, всё придумал? – удивился Андрей Юрьевич.

– Исключать такую возможность нельзя, но смущает одно, совершенное знание английского, а ведь существующий язык нафантазировать невозможно, тем более на нём общаться. – Левинсон побарабанил пальцами по столешнице и выдвинул такую идею. – Я полагаю что нужно осмотреть жилище Кондратьева.

– Какая в том причина? – спросил Сергей Иванович.

– У меня уверенность, что там мы найдём чемодан, который ни чем не открыть или взломать.

– Лейба Давидович, создаётся впечатление, что вы что-то не договариваете. Может объясните, что там нагородил Кондратьев? – потребовал Скрипка.

– Что же, извольте, – Левинсон рассказал, что услышал от пациента.

– Ну это вообще ни в какие ворота… – сказал поражённый Иван Сергеевич. – Такое нагородить.

– Дааа, – протянул Владимиров. – С фантазией у Кондратьева полный порядок.

– Это скорее всего правда, – утвердительно ответил гипнолог.

– Вы что-то скрываете или пытаетесь скрыть Лейба Давидович, – сказал Скрипка пристально посмотрев на Левинсона. – Наблюдая за вами при проведении сеанса у меня создалось впечатление как-будто вы знали о чем рассказывал Кондратьев. Да и сейчас предлагаете искать чемодан. С чего вы решили что мы что-то найдём?

– Вы правы, – кивнул Левинсон. – Тогда слушайте. Очень давно был у меня пациент. Я тогда практиковал в Южной Америке. Так вот однажды ко мне пришли люди в строгих чёрных костюмах и предложили поработать с одним пострадавшим находящимся в местном госпитале. Я очень удивился предложению, ведь я не медик, хотя нас гипнологов и причисляют к ним. После объяснений почему пострадавшему нужна именно моя помощь, я согласился. Немаловажную роль сыграл гонорар. И мы поехали в больницу. Пациентом оказался электрик, иностранный специалист прибывший из США. Его компания испытывала новую защиту на силовых трансформаторах. Во время мощной грозы, когда проверялись параметры работы человека в зоне коронарного напряжения его поразило током. Как потом выяснилось, был пробой наведенными полями вызванный шаровой молнией. Лёжа в местной больнице он часто впадал в бредовое состояние и рассказывал одно и тоже, о станции за Юпитером перемеживая английскую речь немецкими словами и фразами. Когда приехали работники компании, чтобы забрать его на родину, врачи запретили перевозку, уверив их, что электрик не переживёт перелёта. Работники уехали домой прихватив с собой записи его бреда. Чуть позже в городе появились люди в чёрном и практически поселились в палате несчастного записывая каждое его слово произнесённое в бреду. Узнав у местных обо мне, эти странные люди решили привлечь меня. Я уже в начале говорил, что согласился, случай был для меня интересный и необычный. Плюс неплохие по тем временам деньги. Я произвёл потерпевшему противоболевую блокаду комбинированными препаратами и дождавшись положительного результата ввёл в транс. Звали его Рудольльф Гесс, хотя по паспорту он был Генри Олдман. В состоянии транса разговаривал Рудольльф со мной по-немецки. Говорил что из города Дюсельдорфа. Начало практически такое же как у Кондратьева. Очнулся в большом зале, много кроватей. Потом деление на учебные классы, обучение общему искусственному языку или по другому арго. Затем их всех перемешали, то есть объединили все национальности и поделили по специализациям. Устройство и дисциплина у них были наподобие нашей армии взводы, роты, батальоны. Рудольф попал к техникам. Ещё там были десантники и пилоты. Пробыл он на станции три года. За два месяца до отправки на Землю ему дали выбор из трёх стран в какой он хочет оказаться Россия, США, Финляндия. Рудольф выбрал США и стал учить английский язык по специальной программе с применением химических и психических технологий. Я проводил сеансы ускоренно, не заостряя внимания на деталях, так как Рудольф был совсем плох. Через два дня он умер. Все мои записи забрали серьёзные люди. А через неделю мне сообщил доверенный человек близкий к структурам спецслужб, что у Рудольфа дома нашли с виду простой чемодан, но его не возможно было ни чем открыть. В лаборатории при попытке вскрыть чемодан он взорвался образовав огненный шар и испарившись оставил после себя выжженный круг диаметром два метра. Давили в специальной камере мощным прессом. Ни кто не пострадал, ну кроме конечно оборудования. Оно местами испарилось повторяя контур сферы. Тело родственникам не выдали сославшись на радиацию. И знаете что? Родственники поверили. Мне дали подписать бумагу о неразглашении и предложили работу у них в США. Но я отказался.

– Почему? – удивился заведующий.

– Сначала тебе дают пряник, чтобы заманить, потом запрягают и ты пашешь как вол. Инициативы выполнять только их. А мне зачем это нужно? Я не для того сидел в Бразилии отбиваясь от наших таких же серьёзных дядей о возвращении. Чтобы из одной клетки переехать в другую? Я разрабатывал свою систему. Американцы наверняка знали, что я сотрудничал с Лубянкой и меня бы вообще спрятали в каком-нибудь институте без права перемещения по миру.

– А импланты? Вы про них ни чего не сказали? – полюбопытствовал заведующий.

– Вот тут можно только гадать. Достоверной информацией я не обладаю. Может они и были, просто от меня скрыли эту информацию.

– Выходит что таких, как Кондратьев на Земле тысячи? – тихо произнёс Скрипка.

– Выходит что так. Они возвращаются в другие страны с документами на имя пропавших без вести. При проверке исполнительными органами, видя что человек не похож на пропавшего, окончательно отстают от него решив, что он полный тёзка. Вычислить их будет очень тяжело, да и зачем?

– Зачем они здесь? Вот в чём вопрос, – сказал Сергей Иванович задумчиво крутя в руках шариковую ручку.

– Надеюсь нам скоро всё расскажет Кондратьев, – сказал Левинсон. – Теперь о чемодане. Предполагаю что живёт Николай на окраине города.

– Так и есть, – кивнул заведующий. – Его адрес в истории болезни.

– Можно ли получить ордер на обыск? – поинтересовался гипнолог посмотрев на следователя.

– Не совсем ордер, скорее доступ и это не должно быть проблемой, – кивнул Сергей Иванович.

– Тогда по коням, – сказал Левинсон вставая с места.

– Успокойтесь Лейба Давидович, – произнёс улыбнувшись Скрипка. – Я сейчас по телефону дам поручение и мои ребята всё сделают.

***

К вечеру в отделение интенсивной терапии явились два сотрудника Игорь и Константин подвозившие Скрипку в госпиталь. Они доставили в кабинет заведующего с виду обычный чемодан с колёсиками и выдвижной ручкой. Ничего особенного. Чёрный пластиковый корпус и простой кодовый замок.

– Почему вы взяли именно этот? – поинтересовался Сергей Иванович.

– Других в квартире не было, – ответил Игорь.

– Вы пытались его вскрыть? – спросил Скрипка у сотрудников.

– Нет, – ответил Костя.

– Ну что же. Давайте попробуем.

Все присутствовавшие собрались вокруг чемодана. Сергей Иванович коснулся кодовых колёсиков слегка прокрутив их. Небольшое покалывание прошло по пальцам, как будто слабый электрический ток, сведя мышцы судорогой. Колёсики застопорились, и чемодан издал тихий низкий писк. Скрипка от неожиданности отдёрнул руку.

– Ни когда не видел таких чемоданов, – сказал он разглядывая пальцы. – Новые технологии? Но зачем биться током и закрывать доступ если можно запросто разрушить пластиковый корпус?

Лейба Давидович взял со стола заведующего канцелярский нож и подойдя к чемодану провёл по пластику лезвием с силой прижимая нож к поверхности. К всеобщему удивлению присутствовавших нож не оставил даже царапины.

– Что это за материал? – удивился заведующий.

– Я думаю его не возможно разрушить доступными нам способами, – ответил Левинсон.

– Нужно его отправить в лабораторию, – твёрдо сказал следователь.

– Ни в коем случае, – запротестовал гипнолог. – Чемодан при несанкционированном вскрытии может самоуничтожиться. Тем более он нужен здесь, рядом с Кондратьевым. Чемодан может сработать как жетон, так называют предметы способные вызвать воспоминания.

– Может покажем его Николаю? – предложил Владимиров.

– Я за и только что хотел сам предложить то же самое, – сказал гипнолог.

Взяв с собой чемодан наши исследователи оставив Костю и Игоря в кабинете заведующего покатили его в палату. Зайдя туда они показали чемодан Кондратьеву.

– Вам знаком этот предмет? – спросил Скрипка.

– Он похож на мой чемодан, – ответил Кондратьев.

– Это он и есть. Вы сможете его открыть?

– Да.

Пациент подошёл к чемодану и начал вращать колёсики. Раздался щелчок и он открылся. Внутри лежали сложенные вещи и пара ботинок.

– Выложите их, – попросил следователь.

Кондратьев разложил вещи на койке. Обычные с виду вещи. Нательное светлое бельё, брюки и куртка тёмно-серого цвета. Ботинки на толстой подошве. Широкий чёрный ремень с интересной конструкцией пряжки и куча мелочи. Коробочки и палочки разных размеров с оттенками серого до чёрного.