Текст книги "Месть как искусство"

Автор книги: Павел Яковенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Они снова взялись за машину, и она, под действием четверых сильных тел, восьми рук и восьми ног, с трудом, но пошла, пошла в зеленку…

Моисеенко выкачал бензин из бензобака в канистру, которая оказалась в машине, методично и тщательно облил тела, всю внутреннюю часть «санитарки», облил снаружи, а спичку кинул Денис. Бойцы отбежали.

Машина вспыхнула, горела – горела, а потом взорвалась.

Винтовку и патроны Денис зарыл сам. Выбрал место у двух сросшихся вместе деревьев, откинул дерн, выкопал достаточно глубокую яму, опустил туда находку, закидал землей, и поставил дерн на место.

После этого возник вопрос с кассетами.

– Вот, что с этим делать? – протянул Денису кассеты прапорщик. – Закопать или сжечь?

Старлей подумал.

– Э, нет! – ответил, наконец, он. – Это сжигать нельзя. Это надо бойцам показывать, чтобы знали, что их ждет, в случае чего. А то знаю я тут некоторых – морально нестойких. Думают, если чехам сдаться, то их домой отправят. Это еще поддонок Ковалев в Грозном обещал. Да только тех, кто ему поверил, уже и искать не надо. Вот они, тут все.

Он потряс кассетами:

– Все тут… Так что надо просвещать бойцов – чтобы злее были, и иллюзий не строили себе.

– Так спросят же, откуда взяли? Что мы ответим начальству? – упорствовал Моисеенко.

– Скажем, из машины выпали! Пойди проверь… Да, бойцы, давайте сюда! – приказал старлей подчиненным. – Сейчас будем составлять версию, как все было. Запоминайте намертво. Это в наших личных интересах…

Глава 4.

Радиостанция «Свободная Европа».

«На территории Чеченской республики, в районе Ца-Ведено, так называемыми федеральными войсками совершенно очередное кровавое преступление. Из достоверных источников нам стало известно, что федеральными военнослужащими при обстреле машины с мирными чеченскими жителями был убит известный французский правозащитник, сотрудник международной организации «За мир без границ и насилия» – Андрэ Глюксман.

Этот человек был известен своей активной правозащитной деятельностью в отношении иммигрантов, национальных меньшинств на территории Франции и Европы; непримиримостью к коррупции и нарушениям прав человека в любой точке земного шара. Он координировал гуманитарную миссию организации на территории Чечни, оказывая помощь беженцам, и участвовал в поисках их пропавших родных и близких. Его смерть выгодна только тем, кто не желает установления мира на многострадальной чеченской земле.

Все находившиеся в автомобиле люди также были расстреляны из засады, их тела и машина были сожжены.

Участники преступления пока не установлены.

Правительство России должно, наконец, разобраться с тем, что происходит на территории одного из субъектов РФ, где вместо наведения законности и порядка федеральными силами постоянно совершаются правонарушения и прямые преступления»…

– Товарищ старший лейтенант! Вас в штаб вызывают, – чумазый оборванец передал Денису вызов от начальника штаба.

– «Господи!» – подумал Денис, глядя на бойца. – «Выглядим как оборванцы! Как бомжи какие-то! Здорово нас любит наше государство, раз так относится. У этого солдата скоро в штанах на жопе дыра будет. Интересно, чем он ее заткнет?».

Вспомнилось бабушкино, из детства:

 
«Если б не было совета,
Не видала б жопа света.
Появился сельсовет -
Увидала жопа свет»!
 

Взрослые тогда долго смеялись, но Дениса предупредили, чтобы он никому этого не пересказывал. Частушка была еще времен коллективизации, но страх оставался и в конце семидесятых.

Строго говоря, сейчас Денису было не до веселья. Версия, которую они изложили начальнику штаба и командиру батальона, была гладкой со всех сторон, не придерешься. И ее схавали за милую душу. Да и чего разбираться-то! Постреляли чехов, которые пытались удрать из блокируемого поселка. Так для этого же и блокировали! Не остановились – сами виноваты. Машина сгорела и все умерли? Так каждый день здесь кого-то убивают. Не мы их – так они нас. Как говорится: «Дело-то житейское…».

И все же какая-то тревога оставалась. Кассеты эти злополучные Денис отдал отцам-командирам, сказал, что выпали из машины. Видеокамеру оставили в «санитарке», где она и сгорела синим пламенем. Объяснить выпадение камеры из машины было бы много труднее – могли и не поверить. А лишних вопросов очень хотелось избежать…

Денис поднялся, пригладил расческой черные, жесткие от накопившейся пыли, непослушные волосы, и отправился к Попову. Тот жил в кунге, рядом со связистами. Лес высоких антенн был виден издалека – ошибиться в правильном направлении было трудно.

В кунге, вместе с Поповым, было еще три человека – все незнакомые, без знаков различия, но выбритые, чистенькие, и даже благоухающие одеколоном. Максимов насторожился.

«Это что еще за типы?» – подумал он. – «Откуда в нашей глуши такие джентльмены?».

– Товарищ старший лейтенант! – официально обратился к Денису Попов. – Вам нужно будет проехать с этими товарищами, они снимут с вас показания по делу… По делу о машине, которую вы недавно расстреляли на дороге у Ца-Ведено. Тут вертолет приземлился…

– А потом как я обратно попаду? – демонстрируя полное спокойствие, хотя внутри у него все сжималось и холодело, ответил Денис.

– Мы вас обратно на вертолете доставим, – вмешался один из незнакомцев. Голос у него был твердый, ощущалось, что человек не привык, чтобы ему перечили, и даже не сомневался в послушании окружающих.

– Если будет нужно, мы вас доставим обратно, – веско повторил он.

– Что значит, «если будет нужно», – переспросил Денис, наливаясь отчаянием, от которого даже стало жарко ушам. – Может такое быть, что «и не нужно»? Меня повышают, или арестовывают?

Повисло молчание.

– Нет, не арестовывают, – сказал властный. – Пока только допрос… И сдайте оружие.

– Куда же я его сдам? – огрызнулся Денис. – Я его получал, я за него расписывался, я за него отвечаю.

Начальник штаба негромко кашлянул:

– Денис! Отдай мне. Я сохраню, не беспокойся.

Максимов встал, протянул автомат начальнику штаба, вытащил из разгрузки все магазины, отстегнул подсумок, выложил на стол четыре гранаты. Отошел от стола, и встал, расставив ноги, и скрестив на груди руки, пытаясь придать лицу выражение оскорбленной невинности. Получилось плохо. По лицам незнакомцев было ясно, что им это все абсолютно безразлично. Очевидно, что они много чего в жизни видели. Этих разными позами не прошибешь.

«Фэсбэшники, скользкие типы!» – подумал Денис, выходя за властным «джентльменом». Двое других шли за спиной.

«Так, это наверняка из-за «лягушатника»», – напряженно размышлял старлей, шагая в пространстве некоего условного треугольника. – «Зря оставил кассеты. Ох, зря! Надо было выбросить! Что за минутная блажь на меня нашла?.. Теперь расплачивайся!… А собственно… А собственно, что они мне могут такого предъявить, а? Мы выполняли приказ начальника штаба. Машина не остановилась, мы открыли огонь… Ну, не повезло им. Всех убили и машина сгорела… Неужели начнут следственные эксперименты проводить? Где? Здесь, в Чечне? Да неужели?… Это вряд ли… Но если начнут, тогда точно поймут, что не так все было. Тогда будет трудно отмазаться… Да и версию все затвердили уже, и всем рассказали… Надо ее и придерживаться. До конца. Говорить всем до конца одно и то же… Бойцы сдюжат, интересно, или нет? А? Татарин, Мичман? А Моисеенко? Моисеенко будет до последнего нашей версии придерживаться. Он не дурак, поймет сам, что к чему… Бойцы могут подвести. Эх, могут»!

Вертолет оказался совсем недалеко – здесь, за холмом. Как только Денис шагнул со ступеньки лесенки в салон, так на секунду и замер. Здесь уже сидели, отделенные друг от друга худыми и ушастыми бойцами ВВ и Татарин, и Мичман, и веселый прапорщик Моисеенко.

– Разговаривать во время полета нельзя, – предупредил всех властный «джентльмен». Впрочем, это предупреждение смело можно было назвать излишним. Весь полет винтокрылая машина гремела так, что толком разговаривать все равно было невозможно. Арестованные только перемигивались друг другу. Денис показал всем большой палец. Один из фээсбэшников неодобрительно посмотрел на него, но промолчал.

Впервые за долгое время оказавшись без оружия, Максимов ощущал себя словно голым. Словно отобрали какую-то важную часть его тела. Он очень остро ощутил, что человек с ружьем – это один человек, а человек без ружья – совсем другой…

Они прошли мимо бесконечных рядов ящиков со снарядами, закрытых сверху маскировочной сетью, и вышли на асфальтированную площадку. Во все стороны виднелись точно такие же штабеля. Только где-то справа, очевидно, было жилье. Об этом не трудно было догадаться: достаточно было посмотреть на телевизионную антенну. Там где есть телевидение – там есть жизнь!

На площадку, после звонка властного «джентльмена» по небольшой черной коробочке, – («Спутниковый телефон, наверное», – подумал Денис) – шустро примчался небольшой автобус ПАЗ. Все уселись, и поехали дальше.

«Куда же нас привезли»? – мучительно ломал голову старлей. Но так как здесь он никогда не бывал, его размышления были абсолютно бесплодны.

А главное – какая разница? Ну, узнал бы он, скажем, что это Моздок? Что, легче ему от этого стало бы? Нет, не стало бы… Просто нужно было отвлечься. Размышлять о собственном бедственном положении, тем более, когда никакого обвинения еще и не предъявили, было весьма мучительно.

Автобус проехал ворота. По бокам располагались вышки с пулеметчиками, вместо забора были насыпаны земляные валы, поверху которых шла колючая проволока в три ряда. Валы были высокие.

«Солидная контора!» – подумал Денис, и неожиданно содрогнулся. – «Куда же это они нас так везут? Ради одного допроса-то?».

Глава 5.

– Слушайте, «лягушатники» совсем озверели, вопят везде об этом ужасающем инциденте.

– Что же вы так?…

– Да не беспокойтесь, у меня здесь не прослушивается ничего. Вчера вечером только ребята все тщательно проверили.

– Могут через окно считывать…

– Нет, это тоже исключено. Мы приняли меры… Нет, можно смело говорить.

– Здорово! А то как-то устаешь постоянно думать – то ли сказал, не то ли? Кто тебя потом слушает и анализирует.

– Да, тягостно. Потому и плачу из собственного, между прочим, кармана за дополнительную безопасность… Помните пирамиду потребностей?.. Ну? Вспомнили? Да, самая – самая первая потребность любого человека – это безопасность.

Молчание.

– Так, ладно. К делу. Что будем делать с этой мутной историей.

– Надо как-то реагировать?

– А то! Конечно, надо. Нам французы обещали к выборам помощь, а тут такой конфуз. Там вся левая общественность негодует. Французские «товарищи», как говорится, в недоумении.

– Какого хрена этот ублюдок делал в Чечне?

– Правозащитник хренов… Херов, я хотел сказать.

– Что он там правозащищал? Как он оказался в этой машине? Чего он вообще делал в этой глухомани у чеченов. Куда ехал оттуда?

– Как теперь разберешься?… Но надо отреагировать. И так отреагировать, чтобы французы остались довольны.

Молчание.

– Кто вообще раздул эту историю?

– По достоверной информации, одна баба все это видела. Утверждает, что сама ехала в машине, а когда на них напали, выпрыгнула и смогла убежать и спрятаться, и все видела… Вот только…

– Что только?

– Только литовка она. Иностранная гражданка. Говорит, что с Глюксманом приехала. Документы сгорели в машине…

– А по визовой службе что?

– Да, въезжала. Но цель указала – «туризм».

– Туризм в Чечне? Что за бред?

– Вроде она старая знакомая Глюксмана. Он ее попросил выполнить какое-то поручение…

– Какое?

– Отказывается говорить. Требует отправки на родину.

– А вот это уже большой хрен! Пусть сидит тут – мутная баба… Кстати, где она?

– Где – где… Во французском посольстве!

– Как она туда… Ёпрст! Мы ее теперь оттуда и не выковырнем.

– Да, поэтому оставляем эту бабу пока в покое. Она должна будет в суде показания давать. А если не будет, поставим под сомнение всю ее версию!

– Хм-м… Но лягушатника-то кокнули! Это факт. А факты вещь упрямая.

– Это как посмотреть. Под воздействием высоких температур и давления факты размягчаются. Читайте законы Паркинсона. Там много умного написано.

Молчание.

– Я так понимаю, надо всех участников этого расстрела посадить.

– Да, надо. Иначе замять дело не удастся. А так мы французам можем показать справедливость и торжество российской демократии.

– Хм-м… Судить бойцов за выполнение боевой задачи?

– Какая разница? О чем ты думаешь? Какие – такие бойцы? Тут выборы на носу. Выборы! У нас рейтинг какой, напомнить? Процентов пять!.. А надо победить! Любой ценой надо!

– Да все я понимаю. Но как это будет выглядеть в войсках, а?

– Надо поменьше внимания…

– А как французам объяснить? Сто пудов, они потребуют публичности.

– А, черт! Ведь верно… Лягушатники хреновы!… Ладно, не важно. Быдло – оно и есть быдло. Проглотит… Как теперь говорят-то? А, схавает! Вот…. Надо посадить, и дать сроки реальные… В конце – концов, надо было думать – в кого стреляешь!.. Короче, я зачем тебя сюда позвал-то? Ты этим делом и займешься. Будешь курировать процесс, чтобы все прошло гладко. Понял?

– Да, понятно. Все сделаю, как обычно. Вот только нравственный вопрос…

– Что за чушь?

– Я имею в виду свое скромное вознаграждение…

– А!… А я уже подумал… Ха-ха-ха! Ну, ты даешь! «Нравственный»!… Как обычно.

– Хорошо. Я могу идти?

– Да, давай! И не задерживай, пожалуйста. Чем быстрее франки заткнуться, тем лучше.

Глава 6.

Камера была узкой, сырой и очень холодной. По сравнению с тем ласковым теплом, которое грело измученные холодом и вшами тела федеральных военнослужащих на свободе, помещение было очень холодным. От облупившихся красных кирпичей, ржавой железной решетки на маленьком оконце под самым потолком веяло такой безнадегой, что Денису хотелось завыть. Иногда накатывало желание разбить себе голову об стенку, и разом покончить со всем этим ужасом. Останавливало только чувство, что ему не за что считать себя виновным. Оставалась надежда, что все еще не так плохо, как кажется, что возможна какая-то счастливая перемена в судьбе. Неважно какая, любая. Главное, вырваться из этих стен. Главное – получить свободу!

Денис уселся в углу, сложил ноги по-турецки, и снова начал прокручивать в голове вчерашний допрос. Подумать было о чем…

– Итак, Денис Вячеславович, повторим вашу версию событий, – допрос вел седовласый полковник, слегка вальяжный, постоянно куривший «Герцеговину Флор».

«Сталину, что ли, подражает?» – с неприязнью думал старлей, наблюдая, как следователь вытаскивает сигарету, и зажигает спичку. Зажигалкой он почему-то не пользовался, хотя она лежала здесь же, на столе.

– Вы находились в засаде, выполняя задачу по блокированию и досмотру автотранспорта, выезжающего из Ца-Ведено. Так?

– Так, – кивнул головой Максимов. Этот допрос был не первый, и начал уже неприятно напоминать заезженную пластинку.

– Вы обнаружили автомобиль, который двигался по дороге в сторону от поселка. Так?

Не дождавшись ответа, полковник продолжил:

– Он не остановился по вашему требованию, начал набирать скорость, вы открыли по машине огонь, она свернула в сторону, проехала некоторое расстояние, и взорвалась. Так?

Денис снова промолчал.

Полковник откинулся на спинку стула и скрестил на груди руки. Несколько минут он молча рассматривал старлея, то прищуриваясь, то наклоняя голову – как будто был фанатом биологии, и увидел перед собой редкостный экземпляр насекомого, ранее ему незнакомый.

– Да, видно сговорились вы неплохо. Скажу прямо, ваши товарищи, точнее, подельники, излагают все точно также, и даже, – вот это удивительно! – почти не путаются в деталях! Крепкие орешки, можно сказать.

– А чего им путаться, если это все чистая правда? – спросил Денис.

Полковник, наконец, встал, и сделал несколько шагов в сторону от стола. Потом он резко обернулся, и выставил в сторону Максимова остро отточенный карандаш.

– Все бы было гладко… Но вы не знали, что были очевидцы. Вот в чем ваша беда. Увы!

– Ка-какие очевидцы? – оторопело прошептал Денис, сам понимая, что непроизвольно бледнеет. Яйца сжались в комочки, и стали каменными. Окружающее слегка поплыло в голове.

Следователь заметил произведенный эффект, и самодовольно ухмыльнулся.

– Ну, во-первых, это женщина, которая смогла спастись из этого автомобиля.

«Вот тварь!» – мелькнуло в голове у Дениса. – «Эх! Гонза, Гонза…».

– И, во-вторых, – и этого вы никак не могли предусмотреть, – чеченский мальчик. Он находился недалеко от вас, прятался в кустах, и видел все ваши действия от начала до конца.

– Мальчик? – переспросил Максимов, непроизвольно кусая губу. – Как можно доверять показаниям мальчика?

– Ну, – пожал плечами полковник. – Двенадцать лет. Вполне разумный возраст. Не сомневаюсь, что для суда это будет достаточно.

«Вот здорово!» – подумал Денис. – «Значит, показания против нас будут давать снайперша и мелкий «дух». Вообще-то, не густо. Может быть, у нас есть шанс? Наше слово против их. А кому больше поверят? Поверят… Граждане поверят. Да им и доказывать ничего не надо. Они и так на нашей стороне будут. Надо суд присяжных просить – если это возможно, конечно. Судьи народ такой – как им позвонят, так они и сделают. Сволочи… Мне нужен адвокат. Ага, кстати, а почему у меня нет адвоката?».

– Товарищ полковник! – начал он.

– Пока не товарищ, – поправил седой. – Пока гражданин. Вот если я вдруг суд оправдает, тогда снова будете товарищем. А пока… Извините пока.

– Ладно, гражданин полковник. – Максимов иронично подчеркнул голосом слово «гражданин». – Где мой адвокат?

– Ха-ха-ха! – засмеялся седой. – На суде познакомитесь вы со своим адвокатом… А на вашем месте я бы сейчас начал писать чистосердечное признание. Скидка будет…

Он доверительно наклонился в старлею, и прошептал:

– Признавайтесь, Максимов! Давайте! Я гарантирую вам минимальный срок… А будете упорствовать… Сами понимаете. Закон – что дышло…

Денис ощерился:

– Я даже не знаю толком, кто вы такой. Все, что вы мне тут наобещаете, может быть, и гроша ломаного не стоит. Не надо «ля-ля»!.. И признаваться мне не в чем. Я уже сто раз рассказывал, все как было. А телка эта и чечен малолетний – вообще никакие не свидетели. Они лица заинтересованные. Вам других свидетелей нужно. И имейте в виду – я потребую суда присяжных.

– Ну что же, – седой еще раз выразительно пожал плечами. – Это ваше право. Но я особо не надеялся бы на это. Что вы так на этот суд присяжных все рассчитываете? Думаете, там люди помягче? Войдут в положение?… Я на вашем месте так не думал бы… Короче, вот вам предложение. Пишите чистосердечное, и получите минимум. Отсидите, и на свободу, как говорится, с чистой совестью… Да, и учтите. Вас ведь четверо. Все остальные получат точно такое же предложение. Наверняка кто-то сломается, и напишет все, как было на самом деле. Как вы тогда будете выглядеть? Вы ведь, получается, организатор. Да и командир тоже вы. Отдали преступный приказ, бойцы его выполнили. Их вообще могут оправдать. А вот вас – посадят!…

От холодного пола задница скоро замерзла. Денис встал на ноги, несколько раз прошел из угла в угол, энергично махая руками. Подошел к столу, посмотрел на него, и тихо, себе под нос, запел:

 
«Родина! Еду я на родину!
Пусть кричат – уродина!
А она мне нравится -
Спящая красавица…
К сволочи доверчива…
А ну а к нам – труля-ля, ля-ля, ля-ля-ля…
Эй, начальник!!»
 

Глава 7.

– Слушайте, это дело начинает дурно пахнуть и мне надоедать. Я поручил его вам. Что не получается? Что за непредвиденные обстоятельства?

– Вертолет с экспертами, который отправился на обследование места преступления, был обстрелян. Погиб один высококлассный эксперт, а два других ранены. Слава Богу, что вертолет хотя бы смог уйти из-под огня и долететь до базы.

– Это что значит? Что у нас не будет показаний экспертизы?

Молчание.

– Я не хотел бы выставлять все в черном цвете, но…

– Но именно на это и похоже, да?.. Давайте других экспертов!

– Не так-то просто теперь. Вообще-то, федеральные войска оставили тот район – эти процессы вне моей компетенции. Теперь туда отправлять вертолет с экспертами крайне опасно. Если только вместе с десантом.

Молчание.

– Итак, у нас есть только показания свидетелей. И довольно сомнительных свидетелей, честно говоря… Хотя, стойте! Тело француза передали родственникам?

– Да…

– Ну а экспертизу сделали?

– Э-э-э…

– Не сделали?! Что там у вас за бардак творится?

– Очень торопились, так получилось… Да и не моя это вина. Этим другие занимались. Да и что оно нам дало бы? Обгорело все донельзя. Фактически, родственникам передали мешок с останками, и просили не открывать, если слабонервные…

– Ладно, хорошие новости есть вообще?

– Пока нет. Есть еще одна плохая.

– ???

– Подозреваемые будут требовать суда присяжных.

– Это точно?

– Да, как минимум один – некий Денис Вячеславович Максимов – старший той группы – будет требовать. По закону мы не имеем права ему отказать. Адвоката еще требует.

– А что адвокат?

– Адвокат наш.

– Ну, так предоставьте ему адвоката!… Кстати, подключите его – пусть еще адвокат с ним поработает. Пусть убедит его, что его дело безнадежно…. Остальные как?

– Ломаются потихоньку. Рядовые уже строчат повинные. Им объяснили, что они не виноваты, их отпустят. В противном случае получат по двадцать лет. Сопляки, короче. Прапорщик гораздо дольше сопротивлялся.

– Ладно, попробуем обойтись без экспертизы. Показания свидетелей, признание участников… Присяжные – присяжными, а судья-то судьей. Он все нужные указания получит, думаю, постарается…. И поторопитесь, давайте! Сколько можно тянуть. Мне самому нужно наверх отчитываться. Я же не самодеятельностью тут занимаюсь, правильно? Все, давайте!

Звук четких шагов по паркету, шорох бесшумно открывшейся и закрывшейся двери. Тишина…