Текст книги "Рыцари смятого бронелиста (СИ)"
Автор книги: Павел Шведов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Annotation
Ну ладно, цель у тебя есть – уничтожить вторгшихся на Землю пришельцев. Есть команда, ресурсы, даже девушка, вроде как нарисовалась. Но приходится оглядываться на тени, сомневаться даже в собственном здравомыслии. Как переиграть вездесущих Чужих? Кому верить? Ещё и враг не дремлет и норовит долбануть тяжелым и твердым сюрпризом по голове. Отряд начинает и....
Злобные танкисты 4. Рыцари смятого бронелиста.
Глава 1 Догуливать отпуск пошло и несовременно
Глава 2 Империя зла и всё такое.
Глава 3 Планы меняются
Глава 4 И волки среди ночи….
Глава 5 Тапок для тараканов
Глава 6 Не ныть!
Глава 7 Бункер
Глава 8 Кто ты?
Глава 9 Истина где-то рядом...
Глава 10
Глава 11. Дебри науки
Глава 12 Месье...
Глава 13 Пора
Злобные танкисты 4. Рыцари смятого бронелиста.
Глава 1 Догуливать отпуск пошло и несовременно
Когда-то ослепительно белая с едва заметными бликами идеально отмытых стёкол дверь, теперь же изрядно серая с плохо отмытыми черными полосами от подошв то и дело пинающих её посетителей распахнулась, выпуская на улицу быстро сбежавшую с невысокого крыльца девушку. Она раздражённо обернулась, плотнее запахивая своё короткое чёрное пальто. Кинула взгляд на монотонно серое небо, с которого всё утро моросил противный дождь и тряхнула тут же охотно подхваченными порывом ветра чёрными растрёпанными в разные стороны волосами до плеч.
Следом за ней, словно преследуя её, выскочил худощавый парень в джинсах и тонкой обтягивающей тело футболке. Поёжился под дождём, провёл пятерней по короткому ёжику светлых волос.
– Крис, успокойся, – обратился он к девушке.
– Что, успокойся? Задрал уже! – выкрикнула она. Хотела что-то добавить, но обошлась испепеляющим взглядом своих черных глаз. Развернулась и стремительно, ускоряясь до бега, рванула вдоль улицы, поднимая брызги, летящие по сторонам и на её короткие сапожки и стройные ножки в черных колготках.
Парень махнул рукой замершему возле припаркованной на обочине машины бойцу в чёрной форме: – Володя, за ней! Не упусти! – и сам рванул за убегающей девушкой.
Охранник тихо матюгнулся и прыгнул за руль. Эта беспокойная парочка его уже достала. Точнее, девчонка. Одни проблемы из-за неё. Ладно, ещё, когда третий с ними. А так она вела себя безобразно. Дважды подралась, с десяток раз поскандалила. А уж спутнику своему мозг выносила на раз-два.
Машина сорвалась с места. Почти мгновенно догнала остановившуюся возле следующего дома парочку. Ну да, куда она на своих десятисантиметровых каблучищах далеко убежит?
– Сели в машину! – грозно рявкнул на них Володя. Парень подтащил уже притихшую девчонку к машине и запихнул на заднее сиденье. Сел сам рядом.
– Поехали в Институт, – попросил он.
– Не рано? – уточнил Володя. Обычно они приезжали туда к двенадцати, чтобы забрать третьего из их странной группы, и отвезти их всех домой. А сейчас едва одиннадцатый час пошёл.
– А хули делать? – не сдержался Лёха: – Видишь, у нас проблемы. Крис. Что с тобой, вообще? Возьми уже себя в руки.
– Отвали. Я в отпуске, – ответила девушка, размазывая по щёкам слезы. Во, теперь реветь будет. Лишь бы не в голос, как вчера.
Обошлось. Девушка тихо проплакала всю дорогу до Института, прижавшись к плечу Лехи. И что он в ней нашёл? Вроде нормальный парень. Хоть и видно, жизнью побитый изрядно. А кто сейчас не побитый? Володя сам два месяца назад брата похоронил. Точнее, горсточку пепла, что осталась от него. Война, чтоб её.
– Приехали, – хмуро сообщил он, паркуясь стоянке возле главного корпуса на закрытой территории Института. Чтобы попасть сюда пришлось преодолеть два КПП с полноценной проверкой и осмотром машины. И просвечиванием черепушек детектором Чужих. От дьявольского прибора каждый раз немного кружилась голова, но признаваться в этом врачам во время ежедневного медосмотра Володя не спешил. Спишут ещё с не особо пыльной работы куда-нибудь на охрану военных складов. Придётся и в снег и в зной с автоматом вокруг забора бегать, да гавкать заместо собаки.
Пассажиры вышли и утопали в здание. Володя откинул кресло и закрыл глаза. Раз уж выдался внеплановый отдых, нужно использовать его по полной.
***
– Аркадий, ты задрал уже со своими наноботами. Как будто весь свет на них сошёлся. Может тебе новую религию основать? – раздражённо спросил Пашка у стоящего возле стола мужчины в измазанном чем-то чёрным халате.
– А как ещё-то? – не обратив внимания на наезд, ответил учёный: – Пока не поймём, как ими управлять, или хотя бы блокировать их действие, мы не сможем победить. Ты же сам сказал, Чужой утверждал, что они могут удалённо управлять почти любым устройством. А если они пару танковых дивизий себе подчинят. Присобачят к танкам свою электронику и поехали. А если ядерные ракеты запустят? Или бомбардировщики? На их территории до хрена чего осталось в дружественных и не очень странах. А наноботы, и мы это уже доказали, обеспечивают передачу управляющей информации. Вот кстати, иди, глянь. Спецлаборатория № 3 с утра прислала, пока ты чах над своими чертежами.
– Мало ли что этот утырок там говорил, – проворчал Пашка, поднимаясь из-за стола и подходя к компьютеру. Уставился черными от ставшего похоже уже вечным его спутником недосыпа глазами на экран.
– Мужик, – констатировал он увиденное. На экране спокойно сидел привязанный к стулу пленный агент. В какой-то странной металлической камере. Вот к нему подошёл лаборант. Ткнул ему в лоб детектор. Шпион, предсказуемо задёргался. Детектор убрали. Следующий кадр. Тот же мужик сидит на кровати. Жрёт народные ресурсы в виде яблока. Через несколько секунд подскакивает и начинает нервно суетиться. Следующий кадр. Привязанное к операционному столу тело. Толпа врачей, в одном из которых Пашка узнал Костю, вскрывает череп этого самого мужика. Конец.
– Я понял. Вы его откормили и на мясо зарезали, – интерпретировал увиденное Пашка.
– Следующее смотри, – буркнул Аркадий Борисович и включил следующий файл. Очередной подопытный. Шпион. Сидит в очередной странной металлической камере. Сидит и спокойно жрёт шоколадку. Да, ёпта, им тут заняться больше нечем? Внезапно недонесённая до открытого рта шоколадка замирает в руке. Буквально на секунду. Затем рука резко идёт назад, лязгают промахнувшиеся мимо вкусняшки зубы. Шпион замирает. Повторно подносит шоколадку ко рту, откусывает, жуёт.
Следующее видео. Бесконечные снимки, непонятные пояснения ученых, фотографии мозгов. Опять Костя, тыкающий пальцем в распиленную черепушку. Снимки, таблицы, графики. Пашка уловил лишь несколько знакомых слов, из которых "атрофия" было самым понятным.
– Понял, что что-то офигенно важное открыли. Насколько я понял, что шпионов можно отключать.
– Да. И при этом избегать срабатывания механизма самоликвидации, – довольно улыбаясь, кивнул головой Михельсон.
– Изоляция от твоих любимых наноботов и ещё какое-то воздействие?
– Вот в кого ты такой умный? Может, нахрен тебе эта войнушка, иди ко мне работать, – закинул удочку Аркадий Борисович.
– После войны к вам устроюсь. ОБЖ преподавать, – ответил Пашка.
– Хрен с тобой. Да, воздействие. Модулированный ГВЧ-сигнал. Знаешь, сколько шпионов мы извели, пока научились? И два передатчика спалили до кучи.
– Короче, идея следующая: если изолировать среду от наноботов, то агенты начинают работать в автономном режиме. Главное, чтобы изоляция была мгновенной. Тогда сигнал на самоликвидацию не проходит. А вот если изолированного агента облучать подобранным сигналом, то он отключается. Вскрытие подтвердило, что имплант в голове перестает работать. После снятия облучения работа импланта возобновляется.
– Смысл то в чем? – спросил Пашка.
– Возможно, удастся подобрать параметры сигнала, чтобы перехватить управление имплантом. К сожалению, пока не удалось разобраться с сигналом. У каждого образца он индивидуален.
– То есть один хрен не получится сделать пушку, которую можно направлять на Охотников и они будут на землю падать? – спросил Пашка.
– Пока нет. Да и массово собирать гипервысокочастотные передатчики большой мощности мы не можем.
– Ну и смысл в этом? Лучше бы доделали уже установку для фильтрации наноботов, – проворчал Пашка.
– Уже доделали. И даже заказ твой начали изготавливать, – наконец-то порадовал Михельсон.
– Вот за это спасибо. Прямо огромное. До срока 3 дня осталось. А у меня ещё не готово нихрена, – Пашка крепко пожал руку учёному.
– Да, там ничего сложного. Просто доработку одну допиливали. Хотел тебя порадовать, не говорил.
– Что за доработка?
– В воздухозаборники встроили излучатель. Теперь, даже если магнитные ловушки что-то пропустят, нанобот пролетит через воздухозаборник, не имея возможности транслировать сигнал.
– Хорошая идея. Получается третий контур защиты, – похвалил Пашка.
– Да. Тесты показали, что эффективность абсолютная.
– Ещё бы криворуких монтажников исключить, – вздохнул Пашка, напоминая про вечную безуспешную попытку гениальных изобретений прорваться в мир, не будучи исковерканными клешненосными лапками людей эти вещи в мир приносящими. Начать с той же мечты о полетах вскоре увешанной пушками и бомбами оружейных магнатов, а затем уставленной тесными креслами жадных авиакомпаний.
– Когда готово будет? – спросил он.
– Сегодня. Первая партия из 6 штук на отгрузку.
– Партия? Опять белобрысый подсуетился?
– Он. Сразу же заказ на две сотни установок разместил. Тут неподалёку как раз завод вентиляционного оборудования имеется. Теперь это наш завод. Вытяжки, да вентиляторы мы конечно сворачивать не будем. Полностью. Но твои хреновины в приоритете.
– Ладно. Лишь бы у нас всё в срок было готово, – махнул рукой Пашка.
– И это. Товарищ Немцов, – принял торжественную позу Михельсон: – Поздравляю с утверждением и включением в Реестр приборов и механизмов первостепенной важности устройства изоляции среды " Сталинград-ФМИ-1".
– М-м, я правильно понял, что Сталинград это что-то про окружённых немцев? – спросил Пашка, сдерживая улыбку.
Михельсон кивнул и, не выдержав момента, заржал.
– Вот вы.... в белых халатах, – присоединился к нему Пашка.
– Ну, не только микроскопами гвозди заколачивать могём.
В дверь постучались. Скорее всего, просто для приличия. Потому как ответа с той стороны ждать не стали, а просто резко открыли дверь, возможно надеясь, что кто-нибудь самолично подойдёт её открывать.
– И вам здрасте, – удивлённо уставился Пашка на вломившуюся внутрь Кристину. Следом вошёл Леха. Ну конечно, куда же без него? Они, как нелепая пара обуви, разных фасонов и размеров, все эти дни перемещались исключительно парой, выполняя его задание. Кристина стремительно прошла через любезно предоставленный ему для выполнения кое-какой работы кабинет и уселась прямо на стол. Пальто распахнулось, короткая чёрная юбка задралась сверх всяких приличий, но девушку это, похоже, совсем не беспокоило. Пашка задумчиво заглянул в её покрасневшие глаза. Опять ревела. Перевёл взгляд на насупленного Лёху.
– Всё? – спросил он: – Наработались?
Лёха молча кивнул и опёрся спиной о стену. – Я не знаю, что с ней делать, – заявил он.
– Старший лейтенант Распопов, доложите по форме, и существу, – сдвинул брови Пашка.
– В ходе выполнения задачи, сержант Семинович попросила остановиться возле магазина, чтобы купить продукты домой. Мы вошли в магазин, где она едва не устроила драку с другим покупателем, за то, что он, по её мнению, слишком придирался к сроку годности хлеба. Конфликт был предотвращён мной. Сержант Семинович потеряла самообладание и способность продолжать работу. Ввиду невозможности продолжения выполнения задачи мы явились к командиру для получения новых указаний, или иных действий.
– Или иных действий, – задумчиво просмаковал Лёхину канцелярскую закорюку Пашка: – Ладно. Старший лейтенант Распопов, объявляю вам выговор за то, что не смогли найти общего языка с напарником и сорвали выполнение задания.
– Мне? – удивился Лёха.
– Именно. В силу более высокого военного звания и большего опыта военной службы, да намного большего жизненного опыта, в конце концов, именно вы должны были организовывать и обеспечивать выполнение поставленной задачи. В том числе и нужный эмоциональный настрой сослуживцев. Прошу подумать, как вы собираетесь исправлять положение. Доложите по готовности.
– Выходит, я не виновата? – подняла голову Кристина.
– Ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать, – процитировал Пашка классика: – Нет, моя маленькая принцесса, ты ни в чем не виновата. Чаю хочешь?
– Хочу, – осторожно ответила Кристина, что-то начиная подозревать.
– Ну, так подними с моего чертежа свою жопу, иди и налей! – рявкнул на неё Пашка. Кристину сдуло со стола. Спустя мгновение она обнаружилась возле чайника. Взяла относительно чистый стакан и налила в него воды. Следом закинула туда чайный пакетик.
– Он холодный, – жалобно сказала она, обнаружив данный факт.
– Ну конечно. Кто ж его включит? Пей, давай. Потом садись за стол. У тебя есть час, чтобы перечертить мой чертёж заново. Не буду же я его показывать многоуважаемому директору Института товарищу Михельсону с отпечатком твоей мокрой задницы. Он человек традиционных ценностей, к тому же женатый.
Кристина отвесила челюсть, глядя на сердитого Пашку. Молча вытащила пакетик, бросила в ведро и залпом выпила весь стакан холодной воды с лёгкой чайной горчинкой. Медленно подошла к столу, села на стул и уставилась на лежащий чистой стороной вверх лист плотной немного помятой бумаги со следами воды натёкшей с её пальто. – Проклятый дождь, проклятый Лёха и трижды проклятый Пашка. И сама дура набитая, – подумала она.
Сверху испорченного чертежа шлёпнулся чистый лист, сверху легли карандаш и линейка.
– Работай, – скомандовал Пашка: – О содержании чертежа ни одна душа, кроме тебя, не должна узнать.
Кристина неуверенно взяла карандаш и подняла лист. Перевернула чертёж. Как это перечертить? Тут скорее художник нужен. Она заворожённо смотрела на Пашкину работу, ругая себя последними словами.
– Я дура, – сообщила она окружающим и виновато подняла голову. Огляделась по сторонам. В кабинете был лишь Лёха. Пашка и директор Института куда-то испарились.
– Догадался уже, – ответил ей Леха.
– Я всё испортила, – Кристине хотелось плакать.
– Опять реветь собралась? Ещё и эту задачу завалить хочешь? – спросил Лёха. Замер, что-то обдумывая.
– Ну и жук, – тихо сказал он и вновь посмотрел на Кристину.
– Крис, – позвал он её.
– Ну что тебе? – она подняла голову с чертежа, на котором теперь добавилось ещё и несколько солёных мокрых пятен из её глаз.
– Кристина, у тебя получится. Я в тебя верю. Если разобраться, то не такая уж ты и дура. Скорее, действительно, я дурак. Дурак, что не обращал внимания на то, что тебя бесит вся эта беззаботная жизнь вокруг. Но, это наша боевая задача. Пусть немного странная, но такая нам досталась.
– Немного? – вновь начал злиться Кристина: – Шляться по городу, ходить по магазинам, обедать в ресторанах. Возить непонятные коробки и конверты через полгорода. Хернёй какой-то мы занимаемся. Вот скажи, зачем мы сидели вчера полчаса в парке, потом подошёл мужик, спросил, сколько времени, а потом мы встали и просто ушли? Что за шпионские игры? Если Пашке нечем заняться, пусть сам на лавочке сидит. А я лучше….
– Вот. Лучше что? – улыбнулся Леха.
– Ничего, – буркнула Кристина: – Почему он нам не объяснил смысла нашей задачи? Да и задания на каждый день с листочка читает. Ещё и заучивать заставляет.
– Конспирация, – пожал плечами Леха: – Ты же сама видела всё. И агентов и камеры ихние. Может, ещё какая-нибудь херня у них есть.
– Ну... Фиг с ней. Блин. Как это вот мне перечертить? Я же не умею…., – Кристина чуть не проговорилась, но вовремя сдержала язык за зубами.
– А что там? – полюбопытствовал Леха.
– Не скажу. Всё, не мешай. Время идёт. – Кристина глубоко вздохнула, взяла карандаш и провела первую, неуверенную неровную линию.
***
– Как у лингвистов дела? – поинтересовался Пашка у Аркадия Борисовича, шагая вместе с ним по коридору.
– Пока не особо. Они ж, считай, третий день только к работе приступили. Пока фотографии сделали, пока специалистов нашли. Невостребованная нынче профессия. Еле откопали двоих во всем городе. Одна в Университете историю преподавала, а второй на заводе слесарем трудился. Но вдохновились, вдохновились.
– Ладно, а с Тушканчиком что?
Аркадий Борисович поморщился: – Далось тебе это название. Ну, нелепица же.
– Не твоего ума дело, товарищ Михельсон. Мы, как первооткрыватели, назвали. Твоя доля – в каталоги вносить, да гербарии собирать.
– Злой ты, майор. И грубый. Я, между прочим, старше тебя и по возрасту и по званию.
– Пошёл ко мне в кабалу – терпи.
– К такому не пойдёшь, – притворно вздохнул Михельсон, вовсе не такой вредный и упёртый гундос, каким мог бы оказаться: – Припёрся с такой информацией. Тебе любой учёный бы душу продал. И жену свою вдогонку.
– Жену не надо.
– Ты брюнетку эту что ли окучиваешь?
– Не угадал. Чужих я окучиваю. И вообще, что ты ко мне прицепился? С Тушканчиком что-то сотворили, ироды?
– Ну…. Стой! Только не в глаз!
– Говори! – потребовал Пашка, держа за шкирку прижатого к стене директора, не обращая внимания на устремившихся к ним со всех сторон охранников. Их в Институте, с недавнего времени чрезмерно прибавилось. Его же стараниями.
– Мы пульт вскрыли, – признался Михельсон.
– Что вышло из строя?
– Ничего. Пока.
– Пока?! – Пашка занёс руку.
– Да стой же ты. А то ударю.
– Уже ударил. Под дых. Аркадий Борисович, – Пашка отпустил директора и сделал шаг назад: – Ты понимаешь, что вся, вся эта ёбаная операция строится исключительно на исправном Тушканчике? Ко мне и Верховный уже подкатывал, догадываюсь по чьей просьбе, с вопросом модернизации корабля. Ракеты тебе захотелось туда присобачить? Не тебе? Кто тут у тебя такой, сука, умный? К танкам присобачили, ладно. Даже неплохо получилось. Совсем неплохо. Но сюда-то ты какого хера своего ракетчика запустил?
– Виноват, исправлюсь, – смутился Аркадий Борисович. Опустил глаза, пряча усмешку. Устроенный Пашкой цирк мог обмануть кого угодно, но не его.
– Ладно, пошли смотреть, что вы там натворили, – вздохнул Пашка. Взял Михельсона под руку и поволок по коридору. Успокоившаяся охрана вернулась на свои места, негромко обсуждая инцидент. Чтобы Директора метелил какой-то гражданский хрен, такого ещё не было.
Они вышли из корпуса и, в сопровождении четырёх охранников, доехали на дежурном микроавтобусе до ангара.
– Ещё что ли неугомонный наш охраны пригнал? – спросил Пашка, пересчитывая расположенные вокруг строения батареи ПВО.
– Так точно. Вчера вечером прикатили два Панциря и взвод охраны. С тяжёлым вооружением.
– Перестарался, – заключил Пашка и почесал голову.
Попасть на территорию вокруг ангара было непросто. Два периметра заборов с серьёзно обустроенными КПП. Пулемёты, гранатомёты, собаки. Стволы зенитных пушек и пусковые контейнеры ракет. И бдительные бойцы. Везде. Всюду. Тут же стояли жилые вагончики, в которых обитали занимающиеся изучением Тушканчика специалисты. Вообще, большая часть Института последнюю неделю существовала на казарменном положении. Уж больно специфические задачи встали перед учёными. В первую очередь, требующие исключительной секретности. И никакими подписками и суровыми карами обеспечить её не было возможности. Только изоляция. Изоляция от внешнего мира. Максимально полная. Вот и пришлось переехать учёным из уютных квартир в организованные казармы. Впрочем, многие предпочитали жить в своих кабинетах и лабораториях, ведь почти в каждой стоял хотя бы уютный диванчик, на котором так хорошо думалось после обеда о судьбе Анклава.
Их пропустили. Документы, сканеры, обыск. Выдали серые халаты.
– Пойдём, Ева хренова, – легонько подтолкнул Михельсона к дверце в огромных воротах ангара Пашка.
– Это всё змей-искуситель, – попробовал надавить на жалость учёный.
– Благими намерениями…
В ангаре пятеро техников шустро собирали леса вокруг стоящего на земле Тушканчика. Ещё пара катила к кораблю здоровенный сварочный аппарат, при виде которого у Пашки задёргался глаз.
– Ну, Аркаша, – угрожающе выдохнул он и рванул к открытому люку.
Внутри два очень любопытных товарища копошились под пультом. Боковые и нижняя панель были сняты, наружу торчали какие-то провода.
– И тут паяльник! – возмутился Пашка, увидев стоящую на пульте паяльную станцию.
– Стройся, бойцы с багами, – скомандовал он.
– Нахер иди, шутник, – раздалось из-под панели.
– Тебе ногу прострелить? – спросил Пашка.
– Парни, вылезайте. Товарищ майор не шутит, – Михельсон появился в корабле и сходу оценил ситуацию.
– Сейчас, Аркадий Борисович. Кое-что снимем и вылезем, – узнал голос директора техник. – Саня, давай, крути, – скомандовал он напарнику.
Щелчок передёргиваемого затвора, опознали все.
– Аркадий Борисович, у нас нет другого варианта. Тут или снять, или так и держать эту хреновину. Всё, время. Иначе она шлейф оторвёт. Скажите вашему товарищу майору, пусть не мешает.
– Аркаша, а твои спецы мумифицирующий состав умеют делать? – спросил Пашка: – Ну, или гипса пару мешков мне притащите.
– Аркадий Борисович! Он нас отвлекает. Может ведь и рука дрогнуть.
– Паша, пошли, покурим, – Михельсон осторожно взял застывшего майора под руку и вывел из корабля. Пашка уселся прямо на ступеньках. Достал сигареты. Закурил, глубоко вдыхая дым.
– Знаешь, Аркадий, я ведь не железный, – устало сказал он.
– Подозреваю, – ответил учёный.
– И такая вот херня каждый день. То ты, то Егор. Военный совет, снабженцы, логисты. Все кровь мне сворачивают. Эта парочка ещё. Я не жалуюсь, просто предупреждаю, что однажды мне крышку с котла сорвёт. И тогда прячьтесь. Далеко прячьтесь. У меня пара танков не очень далеко отсюда есть. С боекомплектом. Я твой Институт в первую очередь разъебу. Потом новый офис Командующего. А потом пулю себе в лоб пущу. Мне тут недавно сказали, что я бессмертный. Так что, когда вы меня вылечите, я успокоюсь и начну заново. И не слезу с тебя, пока ты мне новый Тушканчик не родишь. Хоть из Запорожцев старых собирай. С проектом-то хоть нормально всё?
– Разговорчивый ты сегодня что-то. Может, действительно, выходной тебе взять? Своих-то в отпуска разогнал, а сам? Знаешь же, что один день ничего не изменит. Подготовка долгая выйдет. Да и ты сам говорил, что особой срочности вроде бы нет. А с проектом всё готово. Чертёж твой ждём. Дался тебе он? Я бы озадачил, кого надо, за час бы родили.
– Ты сводки видел с фронта? – спросил Пашка.
– Последнее время некогда было.
– Почитай. Сегодня же почитай. Чужие, как с цепи сорвались. Под Красноярск со стороны Абакана толпа валит. Наши отступают с боями. Они, видите ли, не ожидали, что у них там такие силы скопились. Но вроде стабильно там пока. На Иркутск налёт был. На Иркутск! Там, блядь, половина бойцов вообще в первый раз Чужого увидела. Всегда спокойно там было. С Тюменью нет связи до сих пор. Фельдъегеря не возвращаются. Четыре группы разведчиков тоже пропали. Хотя электричество в область идёт исправно. А вот транспорт оттуда не ходит. Транспортники пару десятков фур своих потеряли. Не могли же Чужие их одним ударом уничтожить. Да такую территорию даже массированной ядерной бомбардировкой не уничтожишь. Сейчас по второстепенным дорогам разведка ушла на юг и север области. Уже в боевом режиме идут. Как по вражеской территории. Ждём результатов. Егор считает, что они откололись от нас. Сепаратизм и всё такое. Я же считаю, что их там всех дружно зазомбировали, как у нас пытались. А самая жопа у нас. Под Барнаулом жёсткое рубилово идёт. Батя даже новобранцев своих туда забрал. И я не знаю, Аркадий, кто раньше кончится: мы, или они. Так что не имеем мы никакого права вату катать.
– Не имеем, – согласился Аркадий: – Но ты всё же иди, отдохни. Ты сделал всё, что мог. Рассказал, организовал, проконтролировал. Думаешь, я не такой как ты? Тоже поначалу нос свой везде совал. А потом понял, что людям надо верить. Вкладывать в них по максимуму того, что они заслуживают, и верить. А потом спрашивать. Думаешь, у меня сердечко не ёкало, когда я этим двоим разрешил пульт вскрыть? А потом я подумал – А кто ещё? Если Толик Дьяченко не вскроет, то никто из людей этого не сделает. У него руки золотые. И вот в эти руки я верю. Молюсь, трясусь, но верю.
– А если Толику твоему руки его золотые оторвёт, когда он болтик не тот тронет? Тоже в них будешь верить продолжать? – спросил Пашка.
– Нет. Посажу Толика обучать нового Толика. Уже с платиновыми руками. Потом ещё одного. Паша, весь прогресс человечества – это череда проб и ошибок. И человек – всего лишь самая удачная версия обезьяны. И Тушканчик твой, уверен, не последний.
– Лишь бы бой, который сейчас разгорается, не оказался последним, – проворчал Пашка, поднимаясь на ноги. Протянул учёному руку: – Спасибо, товарищ Михельсон. Пойду я в отпуск схожу. До завтра.
Попрощавшись с директором, Пашка, не глядя по сторонам, быстро вышел из ангара. Моросящий дождь никак не хотел униматься, заставляя зябко кутаться в выданный халат. Настроение погоде соответствовало.
Микроавтобус привёз его обратно в корпус. Череда коридоров, лифт. Ещё коридор. На пороге кабинета, Пашка замер.
Он был один! Весь путь от грёбанного ангара он проделал один. Да, вокруг постоянно были люди: охрана, сотрудники Института. Но он был один. Рядом с ним не было никого из Отряда. Из тех, кому он мог доверять. Из тех, кто мог доверять ему. Он не произносил этого вслух, но все, он был уверен, понимали. Доверие. Вот самый важный ресурс, который у них есть. А он только что нарушил основополагающий принцип их Отряда и, вдобавок, подставил Михельсона.
Пашка сделал два шага назад, почувствовал лопатками стену коридора. Замер, прокручивая в памяти весь свой путь. Вроде бы всё помнил. Не было провалов, как у Зипки. Но это ничего не значило. Всё могло быть очень индивидуально. Несколько секунд жизни, где чья-то рука подносит к его тупой башке какой-нибудь приборчик, тщательно вымаранные из какого-нибудь монотонного эпизода воспоминаний, где он, например, сидит в салоне микроавтобуса, механически разглядывая пейзаж за окном. Или идёт по длинному коридору мимо замерших бойцов охраны. Не заметит человек такого вмешательства. Не фиксирует память таких серых моментов. Не вызывающих ярких эмоций. Эмоции! Вот же ключ! Да кому он теперь нужен? Ты обосрался. Вонючий Пашка. Гы-гы. Вспомнил? Такое забудешь! Бред, перевернувший жизнь.
– Почти успел! – прокричал показавшийся из-за поворота коридора Михельсон со странно поднятой рукой. Подбежал к Пашке.
– Жопа, да? – устало спросил он. Прижался к стене, согнулся, восстанавливая сбитое дыхание.
– Жопа, – согласился с ним Пашка.
– Я ехал, и глаз не спускал с часов. И пока бежал тоже. Вроде, нигде не было лагов времени, – сообщил он.
– Молодец. Куда умнее меня.
– Паша. Не факт же, что всё пошло по пизде? – попытался обнадёжить его Михельсон.
– Не факт. Но любое сомнение автоматически должно толковаться в худшую сторону.
– У тебя провал в памяти?
– Нет. Всё помню. Всю дорогу. Но хрен его знает, на что они способны.
– Ну, давай по камерам посмотрим. А, сейчас скажешь, что записи подделать можно. Ну, хрен его знает. Твоя голова, тебе и жить с ней. Решай сам. Но я бы дал себе, и всему миру шанс. Другого всё равно нет.
– Есть. Я другой план придумаю. Сложный, который сам понимать не буду, – сказал Пашка.
– И что? Всё отменять?
– Нет. Работаем, по плану. Но он будет другой. Всё. Уговорил, – Пашка развернулся, смерил взглядом стену и изо всех сил ударил по ней кулаком.
– Чтобы не забывал, – сказал он, глядя на упавшую на светлый пол каплю крови из рассечённых костяшек.
– Хорошо, что я план твой не знаю, – заметил учёный, поёжившись. Всё-таки война и кровь не его стезя.
– Напарника себе найди, – посоветовал Пашка: – Не будешь же всё время с Костей сожительствовать.
– А жену можно? Я бы с ней посожительствовал, – спросил Аркадий.
– Можно. Разницы-то особой нет. Лишь бы ты был готов к этому человеку спиной повернуться. Круговая, мать её, порука. Только, вот есть один момент. Во время секса люди не всегда хорошо контролируют окружение. Вдруг вас обоих того?
– Так и любую другую двойку можно так же.
– Можно, но сложнее. Нет, понимаешь, отвлекающих моментов.
– А что с расследованием захвата твоего Максима? – вспомнил учёный.
– Нихрена. Нашли офицера, который вошёл в дом, где безмятежно дрых Зипка и вышел с ним вместе. Потом они сели в машину и поехали в город. Мёртвым нашли. С взорванной башкой. Про остальное я тебе рассказывал.
– Занятно. Но, это значит, что все же было какое-то устройство. Иначе, зачем он с ним контактировал, зачем в город поехал? Чтобы захватить сознание, а потом контролировать. Возможно, воздействие недолговременное и требуется подновлять заряд, – принялся выстраивать версию Михельсон.
– Логично звучит, но…. Не пришьёшь к делу догадки.
– А твои озарения это не догадки? Тоже ведь все факты косвенные, – возразил Михельсон.
– Тоже.
– Вот и не выёбывайся, Нео хренов.
– Мы не в Матрице.
– А вдруг?
– Туда бы такого как ты не пустили.
– А вдруг я главный злодей?
– Не буду отвечать. Живи и страдай.
– Ну вот. Заулыбался. Пошли уже сдам тебя, да напарника вызову. Время.
***
Реальность ворвалась в сознание рывком. Точнее, лёгким прикосновением руки к напряжённому плечу. Кристина дёрнулась, едва не прикусила высунутый кончик языка и быстро убрала карандаш от листа. Не хватало ещё помарку сделать. Испуганно накрыла лист руками от посторонних взглядов и сердито повернула голову.
– Молодец, – похвалил незаметно подкравшийся командир.
– Я не закончила, – сердито посмотрела на него Кристина.
– Дома закончишь. Ехать пора.
– Закончу? Закончу?! – Кристина вскочила на ноги, опрокидывая стул. Сжала кулаки, но тут же остановилась.
– Товарищ командир, я вам в художники не нанималась. Если у самого воображения не хватает, так и скажите. Нечего заставлять подчинённых делать свою работу, – спокойно произнесла Кристина. Отошла к окну и уселась на подоконник. – И вообще, у меня не задница, а очень красивая попка, – добавила она.
Пашка посмотрел на неё долгим изучающим взглядом. Кинул взгляд на рисунок на столе. Взял его в руки и отдал застывшему возле стеночки Михельсону. Ничего не сказал и направился к выходу.
– Я, правда, молодец? – догнал его в спину вопрос девушки.
– Правда. Вредный, неуравновешенный, но справедливый и талантливый молодец, – не оборачиваясь, ответил Пашка.
– Хорошо. Я заслужила одно желание?
– В рамках выполнимого. И ещё..., – Пашка всё же остановился и повернулся к Кристине: – Воображения у меня хватает. Времени не хватает.
