Текст книги "УАЗДАО или ДАО, выраженное руками (СИ)"
Автор книги: Павел Иевлев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Механикус
● Всякий Мастер – механик, но не всякий механик – Мастер
● Болгарка дурака не любит
● Не ленись, смажь резьбу графиткой – сам себе спасибо потом скажешь
Гаражище Великое в то время было усеяно мелкими, совсем мелкими и мельчайшими автосервисами. Влился в их число и я со своим гаражиком. Здесь вообще преобладала ремонтная единица «человек плюс его гараж», но встречались и объединения, включающие в себя два-три рядом стоящих бокса, где работали несколько механиков. Наёмного труда не использовалось, каждый был сам себе командир. Встречались все, разумеется, в разливухе. Равноправная по объёму и архитектуре в ряду гаражей, «разливуха» – это миниклуб механиков, ещё не ощущавших в те поры себя конкурентами, скорее – членами некоего маргинального микросоциума. Заходили туда исключительно небритые суровые мужики в промасленных комбинезонах с закатанными рукавами, из которых торчат неотмываемо-черные, все в ссадинах, корявые руки. Они признавали только полный пластиковый стаканчик недорогой местной водки, который выпивается одним махом, не дрогнув лицом – только смаргивается набежавшая слеза. Они всегда приходили вдвоём (пить одному – неправильно, а втроём гаражники работают редко), поэтому, после ритуального занюхивания замасленным рукавом, выпивали взятый на двоих один стаканчик томатного сока, глубоко и удовлетворённо вздыхали, и уходили работать дальше, закуривая на ходу и позвякивая гаечными ключами в карманах.
И я, заходя в эту запущенную разливуху, где правила бал толстая пожилая женщина тётя Варя, которая знала в лицо всех механиков, и отпускала им в тяжёлые времена в кредит, точно так же выпивал водку стаканом, и суровел лицом, и смаргивал слезу и шёл обратно к своим сваркам и домкратам.
На свете много всяких автомехаников, хороших и разных (разных – больше), но преобладающим типажом в то время был Старый Хрен.
Старый Хрен – автомеханик реликтовый и даже где-то ископаемый, как мамонт. Руки его похожи на проморённые отработкой коряги, очки замотаны изолентой, вместо рабочего комбинезона – старый пиджак и спортивные штаны. Часто бородат. Большинство Старых Хренов некогда работали механиками в таксопарках, ПАТП, МТС и прочих инфернальных конторах, поэтому всякому новомодному инструменту СХ предпочитает советский рожковый ключ, причём обязательно рассказывает, что вот раньше инструмент был инструментом, а вот сейчас – говно пластилиновое. Вообще, в процессе ремонта вы очень много узнаете о том, как было раньше – и зубила твёрже, и бензин дешевле, и «Жигули» итальянскими.
Старый Хрен ворчлив, дотошен, спокоен и флегматичен. Он виртуоз настройки карбюраторов, он владеет древним искусством подгибания контактов в трамблёре и зачистки контактной группы пилочкой для ногтей, но впрыск считает соблазном диавольским. Замену узлов он не признаёт – что за барские замашки? Рабочий цилиндр тормозов всегда можно перебрать, купив за копейки комплект манжет и отполировав зеркало мелкой наждачкой. Впрочем, если хотите менять – заменит, но уважать перестанет, а старый цилиндр оставит себе – на переборку. Запчастей, которые, в принципе, могут быть перебраны, у него полный подвал – жаль, руки не доходят... Каждого уважающего себя Старого Хрена легко опознать по непременной коробке свечей б/у – ведь их всегда можно прокалить, отпескоструить, зачистить контакты и использовать снова! Провода СХ соединяет только скруткой и заматывает изолентой – коннекторы и теромоусадочная трубка слишком молоды, чтобы им доверять. Только в гараже СХ вы можете увидеть матерчатую изоленту (ну, может быть, ещё в музее...). Не использует герметиков, а вместо проникающих жидкостей типа WD-40 употребляет тряпку, смоченную тормозухой. Если сдать весь накопившийся у Старого Хрена металлолом на вес, можно купить новую иномарку, однако он не верит в иномарки – старая «Волга» куда лучше, а металлолом всегда для чего-нибудь пригодится.
Чаще всего к таким приезжали машины, которыми брезгуют сервисы – «копейки» замшелого года, заднеприводные «Москвичи», 24-е «Волги» и даже последние недобитые «Запорожцы» – благо, берут они недорого. Старый Хрен болезненно честен – если после замены масла осталось пол литра, он заботливо положит вам их в багажник, завернув в старую ветошь. Работает он медленно, но очень тщательно – при разборке сначала неторопливо очистит всё от грязи и ржавчины, промоет крепёж керосином, при сборке смажет резьбы графитом и солидолом. Не любит говорить о цене и вообще о деньгах – предпочитает надеяться на совесть клиента. Не возражает, если клиент присутствует при ремонте, тем более, что большинство его клиентов – такие же Старые Хрены, с которыми можно обсудить то, как хорошо всё было раньше, и какое говно пластилиновое сейчас. СХ либо не пьёт, либо употребляет весьма умеренно – он свою норму в этой жизни выпил, – зато непрерывно курит дешёвые вонючие сигареты. Ну и, к тому же, сильно пьющие автомеханики до стадии Старого Хрена просто не доживают...
Если вы владелец старого ведра с болтами, у вас мало денег и много терпения – Старый Хрен будет наилучшим вариантом механика. По крайней мере, в его работе вы можете быть уверенным. Останься я надолго на тернистом пути автомеханика, то со временем непременно превратился бы именно в Старого Хрена. Потому что УАЗик неизменно приводит тебя к этому образу.
Не самая, кстати, плохая на свете работа.
Ибо сказано:
● Дурак учится на своих ошибках, умный на чужих, а Следующий Пути наслаждается процессом.
Плохая работа
● Компрессор и краскопульт полезны, но Истинный Мастер Пути и кисточкой не заебется покрасить.
● Сомневаешься – переделай! Дважды и трижды открути, подпили, смажь, затяни, покрась и поменяй прокладку. Ибо совершенство недостижимо, но стремиться к нему следует.
● Истинный Мастер Пути за слова «и так сойдёт» может и уебать.
В детстве я считал, что самая плохая работа на свете – это работа санитара в морге. Я тогда отчего-то очень боялся покойников, и находиться с ними в одном помещении казалось мне запредельным ужасом. Поэтому я думал, что этим санитарам платят немеряные тыщи – потому что, ну кто за маленькие-то деньги на такой кошмар согласится? (Когда я узнал, сколько им на самом деле платят – мир не то чтобы рухнул, но покачнулся точно).
В школе мне казалось, что нет ничего гаже, чем быть сантехником. Лазить туда, куда другие срут? Фу! Однако мне уже не казалось, что им платят за их грязную работу много денег – в школе я уже начал смутно осознавать, что мир чаще бывает несправедлив, чем наоборот.
Когда я начал ездить на машине, мне казалось, что самая гнусная работа – гаишник. Зимой и летом стоишь на улице, нюхаешь выхлоп, и никто тебя иначе, чем «жадным пидором» за глаза не называет. Впрочем, денег они как раз получают немало, но даже это в моих глазах не оправдывало дурную карму и разрушительное влияние всеобщей ненависти.
Позже я стал понимать, что паршивых работ на свете вообще куда больше, чем хороших, причём, как это ни удивительно, но, чем тяжелее, грязнее и противнее работа, тем хуже она оплачивается. Я принял это как данность, но до сих пор в глубине души не могу понять, почему какой-то из-папки-в-папку-файлоперекладыватель, сидящий в кондиционированном офисе, получает больше, чем мужик в оранжевой жилетке, кидающий под палящим солнцем горячий асфальт лопатой. Ведь у мужика очевидно работа тяжелее, да и пользы от неё очевидно больше?
Поэтому в моём антирейтинге занятий человеческих долгое время лидировали все профессии, включающие в себя использование лопаты в любой её форме. Мне казалось, что на этом предмете лежит настоящее Древнее Проклятие: если какое-либо занятие включает в себя непосредственный контакт с лопатой, то всё – много унылого тяжёлого труда в отвратительных условиях и за тухлые гроши вам гарантировано.
Однако с некоторых пор Toп-10 паршивых работ для меня безоговорочно возглавляет…
Человек, Показывающий Палкой Влево!
Он стоит на подземной парковке супермаркета в светоотражающей жёлтой жилетке и показывает палкой влево. Утром и вечером, в жару и мороз, он стоит там, в сумраке выезда, в облаке выхлопных газов и показывает. Палкой. Влево. Всегда на одном и том же месте. Всегда в одной и той же позе. Час за часом, день за днём. Он стоит. Показывает.
Наверное, иногда ему доводится показать своей палкой и в другую сторону. Скажем, поднять её вверх жестом «Стоп!». Ведь сам факт того, что он тут стоит, должен подразумевать некоторую возможность реакции на обстоятельства, иначе его заменили бы нарисованной на стене стрелочкой. Я думаю, в эти дни у него праздник и, приходя вечером домой, он требует к ужину стопку водки и говорит жене: «Позови детей!». Когда дети приходят, робко топчась на пороге кухни, он торжественно выпивает поданную стопку, лихо ставит её на стол и с гордостью говорит им: «Знаете, сегодня я показал своей палкой «Стоп!» Это было действительно волнующе – такая ответственность! Но я прекрасно справился!». И дети, разумеется, гордятся отцом и мечтают поскорее вырасти – чтобы тоже Показывать Палкой Влево.
Увы, обширный жизненный опыт уже не даёт мне предположить, что за эту удивительную работу платят много денег. Думаю, что возможности карьерного роста там тоже невелики – даже Поднимающим Шлагбаум его вряд ли возьмут – в этих будочках всегда сидят тётки, и у них, разумеется, гендерная дискриминация. В эту мафию ему не втереться, всё схвачено. Знаете, как это бывает – хорошие места всегда достаются по блату. Так и будет он стоять на своём посту и показывать палкой влево, пока от вечного сквозняка и ядовитых выхлопов не хватит его карачун. На похороны его придут и блатные поднимательницы шлагбаумов, и беззаботные сборщики тележек, и угрюмые уборщицы, и даже его коллега с другого конца парковки – Человек, Показывающий Палкой Вправо. Они выпьют водки на поминках и будут рассказывать, как хорошо покойный показывал палкой влево, и что ему даже один раз довелось показать палкой «Стоп!» – и он справился наилучшим образом. Достойный был человек и прожил хорошую жизнь. Всякому бы так.
Я бы предположил, что в гроб ему положат жёлтую жилетку и полосатую палку, а на надгробии напишут «Он Показывал Палкой Влево!» – но это вряд ли. Люди, показывающие палкой влево, обычно не имеют достаточно фантазии для такой экзотики, и похоронят его самым наиобычнейшим образом, как всех – с овальным керамическим портретом и датами. Его роль в этом мире останется неизвестной потомкам.
И когда мне порой становится грустно от того, что гайка не идёт по резьбе, что клиент сам не понимает, чего хочет, что на стакан технического творчества – ведро гайкокрутительской рутины, что от сварки к вечеру болят глаза и от ключей сводит пальцы – я всегда вспоминаю про Человека, Показывающего Палкой Влево. И мне становится легче. Может быть, вам эта история тоже поможет? В конце концов, вам же не нужно вставать каждое утро и идти показывать палкой влево? А если всё-таки нужно, то помните: вы вовсе не обязаны заниматься этим всю жизнь…
Сейчас, когда все реже удаётся встретить людей с трудовыми мозолями не на локтях, мало кто может похвастаться тем, что его работа приносит реальную пользу. Да, всегда остаются врачи, военные и пожарные, рабочие и крестьяне – но чем дальше, тем меньше их процент в социуме. Вокруг как-то незаметно начали преобладать те, кто меняет время на деньги непосредственно, без промежуточных этапов вроде труда – всякие маркетологи, которые занимаются впариванием ненужных человеку вещей, рекламисты, придумывающие, как хитрее обмануть ближнего своего, бухгалтеры, в поте лица своего обманывающие государство, продажники, занимающиеся увеличением цены вещей, да журналисты, заполняющие брехнёй промежутки между рекламой. В общем, люди, которые, прекратив работать, принесли бы больше пользы: меньше электричества нагорит в офисе, меньше вырубят деревьев на бумагу, и сократятся пробки в часы пик. Большинство эта ситуация полностью устраивает, но есть те, кому внутреннее ощущение собственной бесполезности создаёт ощутимый душевный дисбаланс. Если они не имеют при этом душевных сил расстаться с комфортом социально одобренной имитации труда, то они пытаются вести суррогатную трудовую деятельность – так называемые «трудовые хобби». Строят заборы на дачах, сажают нафиг не нужную им картошку, или хотя бы лобзиком выпиливают на досуге. А некоторые всё же остаются в секторе реального труда.
Как ни странно, общество при этом устроено так, что именно люди с бессмысленными, а часто и просто вредными для социума занятиями находятся в нём в привилегированном положении.
Поэтому хорошие автомеханики будут в дефиците всегда. В самой сути этой профессии заложено глубокое противоречие: хороший специалист должен обладать прекрасными аналитическими навыками, умениями комплексной оценки и логического рассуждения, организационными способностями и прямыми руками... Ну и зачем ему при таких данных за копейки руки марать? Он и без вашего ржавого ведра с гайками прекрасно в жизни устроится. Тех немногих, но ярких талантов, которые ещё остались на наше счастье в профессии, удерживают в ней два разных, но взаимосвязанных качества личности – приверженность пользе и асоциальность.
Индивидуалист интеллектуально-ручного труда, каковым является частный автомеханик, просто обязан быть слегка асоциальным. Дело даже не в том, что его деятельность менее престижна, нежели труд человека, целый день перекладывающего файлы из одной папки в другую. (Нам ведь никто не обещал, что мир будет устроен логично, правда?) Дело в том, что социальное поведение предполагает постоянное стремление к повышению своего ранга в условной иерархии социальных ценностей. Человек, который этого по каким-либо причинам не делает – асоциален, то есть не встречает одобрения и понимания со стороны соплеменников. (Девиантность в социуме традиционно не приветствуется).
В социальной мифологии отчего-то умолчально предполагается, что всякий солдат мечтает стать генералом, каждый токарь – руководить заводом, а каждый автомеханик – сесть в кресло генерального директора сети сервисных центров. Тот факт, что число генералов и генеральных директоров всегда значительно меньше, чем солдат и механиков, и это соотношение не может быть изменено, из картины мира исключается. Обязаны стремиться, и всё тут.
Эта идея не просто ложна – она специально и нездорово ложна. Она изначально обрекает абсолютное большинство людей на страдания неудовлетворённости, ведь генералом станет кто-то один, остальным придётся удовольствоваться максимум прапорщиком. Но, хуже того, она совершенно не учитывает тот факт, что далеко не всем людям это на самом деле нужно. Не из всякого механика может выйти генеральный директор – это требует совершенно других компетенций и душевных склонностей, – но самое главное, мало кому этого всерьёз хочется. Посади хорошего механика в директорское кресло – так он сбежит через неделю, или весь изведётся от нафиг не нужной ему ответственности за сто ленивых косоруких долбоёбов перед тысячей недовольных клиентов.
Но ему изо всех сил поют в оба уха: «Ты должен хотеть этого! Если ты этого не хочешь – с тобой что-то не так!». Да тьфу на вас. Человек, может, хочет вовсе не этого. Он хочет выпить, на рыбалку и мотоцикл, а вы ему только настроение портите. Отстаньте, и он станет куда счастливее.
Проблема навязанных желаний – это вообще большая наша беда. Мы с некоторых пор пребываем в странном мире, где каждому очень и очень настойчиво объясняют, чего именно он должен хотеть. Максимум степеней свободы при этом – выбрать цвет и модель в утверждённом свыше списке желаемого. А в качестве главного мотиватора используется именно «социализация», причём даже не настоящая, а её набитое резаной бумагой чучелко – «социализация по типу потребления». Это когда ценность человека для общества определяется тем, насколько много он тратит денег. Тратит он их в безнадёжной попытке стать хоть чуть-чуть счастливее, а несчастен он потому, что хочет он любви, покоя и тишины, а требуют от него чёрт знает каких глупостей.
Счастливый, довольный собой и своей жизнью человек никому не нужен. Толку от него? Он работает свою работу, спокойно посвистывая, а в свободное время тихо сидит в своём гараже и возится с УАЗиком. Ну, или рыбу ловит. Или на мотоцикле катается. Какой с него профит? На нём денег не заработаешь. Поэтому злые люди изобрели сто тысяч способов сделать человека несчастным. Несчастные гораздо удобнее счастливых – они не находятся в устойчивом равновесии и их легко толкнуть на что угодно – на марш протеста, на баррикады, на войну, на покупку айфона в кредит, наконец. (Причём главное здесь именно кредит, а вот всё остальное только сложный путь к нему.)
Деньги, впрочем, вообще не то, чем они кажутся. Мало кто сейчас понимает суть денег – в первую очередь потому, что их настоящая природа тщательно маскируется. Это не просто так – именно в деньгах воплотилась вся утерянная человечеством сакральность. Деньги стали нашей магией и религией, Первотолчком и Перводвигателем. Любое движение, действие и событие имеет где-то глубоко в причинах именно их. Разумеется, любая сакральность порождает культ, а культ, в свою очередь, производит деление причастных на жрецов и простецов. И все эти внешние определения – «мера стоимости», «средства обращения», «эквивалент затраченного труда» – это для простецов, шелуха и мусор. Настоящая суть, как и положено, сокрыта, причём не только от нас. Как в каждом серьёзном культе, каждая следующая ступень посвящения отметает то, что считалось «Настоящей Тайной Истиной Для Знающих», и выдаёт новое, потрясающее, рушащее весь прежний порядок мироздания откровение. Есть ли та конечная, верхняя ступень пирамиды, где восседает Некто Знающий Как Всё На Самом Деле Устроено? Или там давно уже пустота? Понятия не имею. Лично я, как механик, считаю деньги жидкостью. Причём отнюдь не бензином или иным топливом, как принято в расхожих газетных штампах, а рабочей жидкостью гидравлической передачи. Субстанцией, передающей усилие.
Смысл их, как в любой гидравлической системе – в движении. Двигаясь сами, они приводят в действие разные механизмы, не двигаясь – бесполезны. Поэтому всё вокруг устроено для того, чтобы деньги двигались, двигались и ещё раз двигались. Как можно быстрее. Система построена так, что деньги просто не имеют шанса остановиться. Каждый человек в этой системе – насос. Маленький такой насос мелкого менеджера, или большой насосище владельца корпорации – не суть важно. Важно здесь то, что твоя функция в обществе – непрерывно качать деньги. Ты принимаешь их от работодателя или клиента – и немедленно с ними расстаёшься, придавая гидравлике общества новый кинетический импульс. И не расстаться ты с ними не можешь – во-первых, потому, что никакого толку от лежащих денег нет, а во-вторых потому, что система заточена на их изъятие. Если ты потратил чуть больше, чем заработал – ты хороший насос, правильный. Ты не тормозишь движение жидкости, а ускоряешь. Для создания этой разницы используются серьёзные механизмы перепада денежного давления, в частности – в виде кредитов. Денег всегда чуть-чуть не хватает, и в попытке компенсации этого «чуть-чуть», лопасти твоего насоса крутятся всё быстрее и быстрее, и поток ускоряется. По мере твоего карьерного роста сквозь тебя проходит всё больше и больше денег, но количество их у тебя всегда одинаково и равно… нулю! Даже если в данный момент в твоём кошельке (на банковском счёте) как будто есть некая сумма, на самом деле её нет – ведь ты уже знаешь, на что эти деньги будут потрачены. Чаще всего, они потрачены даже раньше, чем получены – зарплата заранее расписана на возврат кредитов, квартплату, бензин, одежду и еду.
Понимая гидравлическую суть денег, приходишь к выводу, что тратить свою жизнь, силы и здоровье на их зарабатывание бессмысленно. В самом понятии «заработать денег» уже содержится принципиальная ошибка – деньги нельзя заработать, их можно только пропустить сквозь себя. Если хватит смелости развить мысль дальше, то понимаешь, что тебя ловко засунули в беличье колесо – и тут уже неважно, куда именно ведёт приводной ремень, тут важно понять, что лично ты, как ни бежишь, всегда остаёшься на месте. Тебе кажется, что ты поднимаешься вверх – делаешь карьеру, растёшь в должности, – но на самом деле ты просто бежишь в том же барабане всё быстрее. И чем быстрее ты бежишь, тем выше инерция колеса, и уже проще поддерживать скорость, чем остановиться.
Засада в том, что выключиться полностью из денежных отношений практически невозможно. Созданный вокруг нас социум специально устроен так, чтобы цена выхода была неподъёмной. Однако, изменив своё отношение к процессу, можно устроить жизнь так, что ваш насос будет спокойно вращаться под действием набегающего потока, а не напрягаться, разгоняя его из всех сил.
Ибо сказано:
● Всё гениальное просто. Но не всё гениальное нужно.
