Текст книги "УАЗДАО или ДАО, выраженное руками (СИ)"

Автор книги: Павел Иевлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Хитрый Мужичок умело прикидывается чайником. Он приезжает в сервис с элементарной, вроде бы, и вполне стандартной операцией, навроде замены сайлентблоков, и отнюдь не спешит ставить в известность, что закладная гайка провернулась в кузове – это превращает банальный ремонт в головоломную задачу. Он эту гайку ещё и грязью прибросает, чтобы не было следов откручивания. Главный его приём – договориться о цене ремонта ДО осмотра машины.

– Ну, мужики, чего у вас стоит резиночки поменять?

Если вы не распознали Хитрого Мужичка сразу и называете стандартную цену – вы попали. То, что вы потратите на работу полный день, сражаясь с этой чёртовой гайкой, его совершенно не волнует – цена была названа. А гайку вы, небось, сами и свернули, уроды криворукие! Он ещё и поторгуется постфактум по этому поводу.

Очень, очень неприятный клиент, этот Хитрый Мужичок. К счастью, одноразовый – в следующий раз он поедет с сорванным болтом в другой сервис.

8. Браток

Браток сам под капот не заглянет – растопыренные пальцы мешают. Объяснить, что случилось, для него тоже проблема – словарный запас ограничен:

– Слышь, брателло, там у меня чего-то тово, ну, этово... Херня, короче, какая-то. Я её тудыть, а оно хрен там. Типа глянь, как там чо...

Браток, как ни странно, клиент уважительный – слова «дифференциал», «коммутатор» и «лямбда-зонд» вызывают у него почтительный ступор. Разговаривать с ним надо вежливо, и, набравшись терпения, объяснить суть поломки в доступных терминах:

– Видишь, братан, вот эту круглую железную фигню? Она должна вот эту раскоряку этак вот проворачивать. А она – погляди, – вот тут не доходит, а вот тут погнулась. Нужно, короче, эту ерундовину поменять на другую фиговину, ну и, заодно, ещё эту штучку подкупить, чтобы два раза не лазить...

В этом случае Браток пальцы не гнёт, не быдлит, а, проникшись, спрашивает только, сколько эта фигня стоит и никогда не торгуется. Если ремонт не занимает много времени, Браток скромно садится на корточки и курит, не заглядывая в яму, и не мешая разговорами. Это поразительное умение часами сидеть на корточках, молчать и ровно ничего не делать, с полным отсутствием мыслей на челе – удивительный братковский талант, недоступный иным категориям населения. После расчёта, браток непременно предложит тебе по дешёвке пару-тройку краденых машин. Ну, чисто, в благодарность. Отказываться надо очень аккуратно, чтобы не дай бог не обидеть щедрого человека.

9. Государев Человек

Государев Человек – это милиционер, гаишник, работник налоговой, сотрудник прокураторы – в общем, деятель госорганов в невысоких чинах. (Высокие чины ездят на новых иномарках, и гаражный сервис им не нужен). Он проникнут чувством собственной значимости и приезжает с ощущением, что все ему должны.

Государев Человек привык добиваться всего угрозами и шантажом, и изменить этому поведению ему так же трудно, как свинье полететь. Поэтому в сервисе он раздираем внутренними противоречиями – с одной стороны ему очень хочется скомандовать: «Встать, лицом к стене, карманы вывернуть!», а с другой, он понимает, что придётся тогда ездить на неисправной машине дальше. Соблазн припугнуть очень велик – мало у какого мелкого сервиса в порядке бумаги и разрешения, – но ремонт из-под палки может выйти сильно боком... Этот когнитивный диссонанс вызывает иногда причудливые девиации поведения – с неожиданными переходами от преувеличенно ласковых, просительных интонаций, к начальственному рыку с топаньем ногами. Результат непредсказуем. Иногда удаётся пробудить в нём остатки человеческого, и Государев Человек остаётся благодарным и постоянным клиентом, исключая твой сервис из привычной картины мира, где все ему должны. А иногда... В общем, самые настырные и твердолобые рискуют получит щепотку притирочного корундового порошка в моторное масло – поверьте, механик найдёт способ тонко и с юмором выразить своё неудовольствие.

10. Стальная мадам

Если бы Стальная Мадам была мужиком, то у неё были бы стальные яйца, хоть в подшипник их вставляй. Но, поскольку она, по какой-то ошибке природы, не мужик, то стальные у неё только нервы и голос. При взгляде на неё сразу понимаешь, что дома у неё дети оправляются по команде, муж ходит строем сам с собой в ногу, а на работе есть специальный человек, подтирающий лужи за подчинёнными в её кабинете. Нет, то есть в душе она, может быть, белая и пушистая, но с виду – чистый бронепоезд «Страх и Ужас». В сервисе Стальная Мадам ведёт себя соответственно:

– Та-а-ак, молодые люди... – от её голоса ворота ангара на глазах покрываются инеем, – вы меня за кого принимаете? Вы мне что тут пишете? (В интонации слышен лязг ножниц по металлу). За блондинку меня держите?

С удивлением проглядываю счёт на замену масла, фильтров, свечей и прочую лёгкую профилактику, не понимая, что вызвало истерику.

– Почему в счёте четыре литра масла? Я что, по-вашему, не знаю, что у моего Спарка объём двигателя один литр? Где остальные три литра?

Занавес...

Стальная Мадам для маленького сервиса нетипичный клиент. Она предпочитает официальные конторы, где можно вызвать менеджера по работе с клиентами и всласть на него наорать. На гаражных механиков же орать бесполезно: в малых сервисах работает специфический контингент. Это крепкие, рукастые, стрессоустойчивые мужики, на дух не переносящие любого начальства, иначе они бы не выбрали тернистый путь гаражного мастера. Сам факт их существования вызывает жуткое раздражение у Стальных Мадам, поэтому конфликт практически неизбежен. Наличие людей, которых нельзя уволить, разрушает их картину мира. Запаситесь терпением – прооравшись, Стальная Мадам заплатит по счёту и уедет в свой привычный мир начальников и подчинённых, карьеры, зарплаты и служебных интриг. Помашите ей вслед ветошью, и радуйтесь, что вы не там.

11. Сам Попробовал

Сам Попробовал (СП) – бывший оптимист. Он был уверен, что машину чинить – плевейшее дело. Ведь достаточно посмотреть в книжку – и крути себе гайки, дурное дело нехитрое. Правда, к вам он попадает в тот момент, когда избыточное доверие к печатному слову довело его до цугундера, и оптимизм несколько поиссяк. Сам Попробовал – это человек, приносящий вам коробку передач в мешке, в виде некомплектного набора шестерёнок. Это его автомобиль притащат с заклинившим мотором, после самостийной замены вкладышей. Это полный комплект сорванных болтов, срезанных гаек, провернувшихся шпилек и полуснятых агрегатов. Впрочем, в отличие от Хитрого Мужичка, СП отнюдь не скрывает, что облажался – только вздыхает тяжко и смотрит жалобно:

– Я тут, ребята, попробовал сам, но...

(Самый колоритный СП приехал к нам за 40 км с РАЗОБРАННЫМИ рулевыми шарнирами – хотел поменять вкладыши, но не смог вставить распорные шайбы обратно, и, кое-как закрепив гайками, потихоньку потрюхал так... Недостающие детали он скромно высыпал на верстак из кармана, вперемешку с мелочью и шелухой от семечек. Мы смотрели на этого камикадзе раскрывши рты, но бог бережёт дураков...)

Сам Попробовал скромен и вежлив, но несколько навязчив. Он очень любит заглядывать через плечо и мучить вопросами: «А что? А как? А почему?». По мере того, как он наблюдает за работой, его оптимизм быстро растёт – ведь у меня всё выходит так легко, быстро и ловко! Поэтому, в следующий раз он снова попробует сам – и обязательно к нам вернётся!

К счастью или к сожалению, впрочем, большинство клиентов представляют собой не столь яркие типажи, а просто обычных скучных людей, которые не вызывают столь сильных эмоций. Это хорошо, а то никаких нервов бы не хватило. У меня, по крайне мере, – Йози в этом отношении мне был не очень понятен. Иногда мне даже казалось, что он только изображает эмоции, но потом это проходило. Уж больно искренне он смеялся над моей очередной байкой. Это, поверьте, кратчайший путь к сердцу автора.

Но вообще, вдвоём работать было куда веселее. Мы всегда ходим по краю, который внутри нас же самих. Оступился раз, другой – и покатился с обрыва внутрь себя же. Особенно если опереться не на кого. Несоциализированным одиночкам всегда тяжело жилось – когда в пещере племя волосатых засранцев с дубинами, то там, конечно, изрядно воняет, шумно и с эстетикой напряг, но зато никакой зверь не страшен. А если ты один, то тебя рано или поздно попытается сожрать не внешний, так внутренний тигр.

Ибо сказано:

   ● Одиночество – это когда некому придержать контргайку.

Прикладная трансплантология

   ● Затягивая гайку свою помни – тебе же её и откручивать!

   ● Нигрол + пушечное сало – единственный настоящий рецепт бессмертия.

К счастью, всё когда-то кончается, иссяк в какой-то момент и наплыв клиентов, вернувшись к нормальному ритму – одна-две машины в неделю. Не то чтобы я был против немного подзаработать, но, если честно, запарился уже возиться с чужими машинами, когда УАЗик стоит грустно, всеми покинутый, со снятой с мотора головой. Йози тут же умотал куда-то по своим загадочным делам, в которые я не вникал. У нас сложился очень комфортный паритет – я не задаю неудобных вопросов ему, он не задаёт их мне. Как по мне, это лучшая основа для мужской дружбы – не лезть в личное дальше, чем тебе сами предложат. Если человек хочет тебе что-то рассказать – он расскажет, а лезть немытыми лапами в душу – нет, это вовсе не признак близости. Это неделикатность. Разумеется, вы можете иметь на сей счёт другое мнение, ведь люди все разные. Некоторые считают друзей чем-то вроде унитаза – сливают в них свои комплексы, напряги и проблемы. Мол, рассказал другу – и самому легче. Ну, да, тебе-то легче… Но у них и друзья обычно соответствующие, так что мир устроен в целом не то чтобы справедливо, но, скажем так, уравновешенно. В общем, что там у Йози личное – я понятия не имел и не интересовался. Хотя, то, что у него была постоянная женщина – это просматривалось. Это по мужику всегда видно. Некоторое внутреннее спокойствие и определённая ухоженность. Не самец в поисках самки, а занявший свою ступеньку в гендерном забеге мужчина. Но это так, заметки на полях. По большому счёту мне было пофиг – на семейные ужины меня, слава Мирозданию, не приглашали, и то ладно.

Пользуясь затишьем, я бродил вокруг УАЗика, откручивая пока с мотора всю навесуху – генератор, стартер, трамблёр и прочее. Снял для удобства морду, радиатор, а потом, чтоб два раза не вставать, и крылья – всё равно движок снимать, чего уж мелочиться-то. Пока по мотору решение не было принято, решил всё железо проантикорить. Лучшим антикором всех времён и народов я лично считаю смесь пушечного сала с нигролом.

Беру банку пушсала и литр нигрола, разогреваю пушсало на плитке до жидкого состояния, заливаю туда нигрол, размешиваю. Чем больше нигрола – тем жиже антикор. Для полостей нужен жидкий, для внешних элементов – погуще. Это воистину адская чёрная смесь – она пропитывает собой всё, включая рыхлую ржавчину, затекает во все щели, никогда не высыхает и ничем не удаляется до конца.

И, да – она пачкается. Нет, не так – она ПАЧКАЕТСЯ! В жирных чёрных пятнах было всё – кузов, салон, инструмент, одежда, гараж и я сам – по уши. Потом, после нескольких поездок по пыльным дорогам оно хотя бы перестанет течь с рамы – образуется защитный слой, – но до тех пор в антикоре я буквально купался.

Кстати, то ещё удовольствие, отмываться после. Хрен эту адскую смесь чем отмоешь. Так что местами я был удивительного эфиопского колеру, плавно переходящего в разных оттенков мулатность. Вернувшийся Йози прям-таки залюбовался палитрой.

Йози, как это с ним водится, возник. Вот секунду назад ты брал с этого табурета пассатижи, шплинт разжать, поворачиваешься обратно – а на нём уже Йози сидит. Я поначалу подпрыгивал, потом привык, конечно. Может его это развлекает, вот этак подкрадываться, а может, иначе не умеет. Люди всякие бывают.

– Привет! Насчёт мотора есть вариант, – с ходу обрадовал.

– Погоди, дай-ка угадаю… дед Валидол? Ну, то есть, Старый? – я ждал чего-то в этом роде, ага.

– Ну да… – Йози, кажется, немного растерялся.

– И у него, как раз, совершенно случайно, есть новый мотор? И крайне задешево?

– Ну, откуда у него прям новый? – пожал плечами Йози, – Но вполне живой, с рабочей машины. И действительно, недорого.

Я вылез из ямы и уселся на краю, обтирая с рук ветошью антикор и смазку. Сижу, такой, молчу, смотрю на Йози. Вот, думаю, проймёт его или нет? Ну, то есть, ловит-то он контексты на лету, но вот захочет ли показать, что понял? Прям решил даже для себя – если так и продолжит держать покерфейс, делая вид, что ничего не замечает – забью, и не буду связываться, чего бы они там ни хотели. И мотор у Валидола не возьму – куплю новую цилиндро-поршневую группу, вкладыши, сальники, проточу коленвал, заменю гильзы… Оно, может, и к лучшему выйдет. Как минимум, ничем не буду обязан. Нет, не потому что Йози какой-то не такой, а потому, что не люблю таких игр. Я ж вижу, что им от меня что-то надо. Я не против помочь людям, но вот, мать вашу, не надо разводить, как лоха. Нахуй такой кордебалет, короче.

Ну да, Йози почуял напряг моментально – он не только машины насквозь видит, зараза.

– Что-то не так?

Сижу, тру руки ветошью. Аккуратно, палец за пальцем оттираю – очень въедливая штука, этот антикор из пушсала. В каждую пору внедряется. Молчу – пусть сам скажет. Всё он понимает, жопа такая, и нефиг прикидываться. А будет и дальше дурку ломать – ну, и пофиг тогда. Обострять не буду, но и всё на этом. Останемся приятелями, я надеюсь.

– Слушай, это правда тебя ни к чему не обязывает.

– А можно всё же узнать, – осведомился я не без ехидства, – что собой представляет то, к чему оно меня не обязывает?

– В смысле?

– Ну, ведь есть же что-то? Йози, я, конечно, социофоб, но не дурак же. Или раскрываем карты, или закрываем тему.

– Слушай, но это же просто мотор…

– Ок, как скажешь. Значит, не взлетело. Просто мотор. Я его, пожалуй, не возьму – но спасибо. Переберу этот на новую начинку, благо, денег заработали за пару недель, спасибо тебе. Ты классный механик, я б один и половины не потянул. Что-то мне подсказывает, что в этом качестве ты уже наработался, да?

Йози молчал, но я уже видел – да, щёлкнуло. Хотя так и не понял, что именно – то ли он сейчас развернётся и уйдёт, то ли, наконец, что-то расскажет. Он как-то сразу изменился, словно другой человек передо мной на табуреточке сидел. Как внезапно разоблачённый разведчик в тылу врага. Только что он с тобой шутил, балагурил, обнимался и предлагал выпить, а теперь – то ли вербовать начнёт, то ли пристрелит. Ну, это я, конечно, для художественности – насчёт «пристрелит». Хотя…

– Ладно, – очень серьёзно сказал Йози, – ты прав. Я должен спросить, но я в любом случае вернусь.

«С пистолетом» – подумал я, но промолчал. Не всерьёз же.

Йози как-то очень просто вышел за ворота и пошёл медленно и задумчиво. Как и не он вовсе – где фирменные моментальные исчезновения? Где вечная полуулыбка в готовности поддержать шутку? Где неисчерпаемый позитив? Ох, как-то я сильно его уел. Сильнее, чем ожидал. Такая вот, странная штука – мужская дружба. Требует точного соблюдения дистанции, как машина на буксировке. Иначе – то ли рым на рывке выдернет, то ли в бампер приедешь. Самые суровые и непробиваемые мужики, которые, не сморгнув, жопой лом перекусят, как раз наиболее уязвимы для тех, кого они пустили под свою линкорной прочности броню. То есть для друзей и (что куда чаще) женщин. Тем более, что дружба весьма дефицитна в нынешние времена атомизированного социума, когда не надо мамонта загонять толпой в яму. Если в юности кажется, что друзей полно и в любой момент можно завести новых, то это просто показатель, что чем ниже возрастной срез, тем архаичнее социализация в нём. С возрастом у нас становится меньше друзей. Старые куда-то деваются, а новых заводить всё труднее... Из этого печального правила есть, безусловно, свои приятные исключения, но статистически модель верна. Причин тому множество – от простых и очевидных, до весьма парадоксальных.

Прежде всего, сужается поле выбора, хотя бы по принципу «цветовой дифференциации штанов», сиречь социальному фактору. Вот, к примеру, человек, с которым вы прекрасно дружили в годы студенчества, жили в одной комнате общаги, вместе таскались на концерты и к девкам, отбивались от гопников, вытаскивали друг друга из ментовки и вообще были «неразлейвода», как говорится. Однако потом ты стал каким-нибудь менеджером-инженером-журналистом, а он – владельцем заводов-газет-пароходов и вообще неприлично разбогатевшим типом. Это вовсе не значит, что он от избытка денег «скурвился», хотя такое тоже бывает. Просто ваша дружба стала сложна, скажем так, технически. Вы теперь пьёте разные напитки, по-разному проводите досуг и у вас очень разный график жизни. Он больше не пьёт дешёвый вискарь, а уж тем более водку, а тебе не по карману элитные коньяки, да и не понимаешь ты в этих буржуйских напитках ни черта. А значит, либо он давится твоим поганым керосином, либо вынужден поить тебя за свой счёт, что создаёт некую неловкость. Ресторан, в котором ты можешь оплатить свою долю счёта, для него паршивая забегаловка, а туда, где ужинает он, тебя не пустят в джинсах... Тут много чего ещё можно вспомнить технического, ну да пустое – сами додумаете. В общем, это всё как бы мелочи, но все они вместе складываются в постоянный дискомфорт отношений. Да и о чём, вам, собственно, говорить-то за этой чёртовой бутылкой? Тебе непонятны его фьючерсы, а ему твои задержки зарплаты. Вот тебе и первый путь ухода друзей из твоей жизни – одни вверх, к финансовым вершинам, другие вниз – в дворники и алкоголизм. И те, и другие выпадают из вашего жизненного круга.

Вторая причина потери друзей – образование, так сказать, прочной ячейки общества вокруг себя. Большинство людей к определённому возрасту женятся или выходят замуж – соответственно полу. Этот процесс, безусловно, положительный для человечества в целом и для вас лично, но на дружеских отношениях сказывается, увы, не лучшим образом. Холостым плохо дружится с семейными, а двум семьям подружиться уже вчетверо тяжелее. Уж очень часто возникает ситуация «он-то по-прежнему отличный мужик, но жена его...» В общем, супруг/супруга частенько не вписывается в компанию. И вроде бы ничего не мешает по-прежнему дружить, но сепаратно – исключая из процесса супруга/супругу, а это опять же неудобно технически. Если твоя жена/муж на дух не переносит твоего друга/подругу, то не посидишь уже на кухне за полночь в душевном комфорте. Да и, как говорится, своя семья ближе к телу. А когда появляются дети – просто катастрофа. Бездетные пары с детными вообще коммуницировать почти не могут – одни всё о пелёнках и режущихся зубках, а других моментально тошнит от всего этого слюнявого маразма. Пока своего не заведёшь, вся эта эйфория вызывает тяжёлое недоумение, и хочется немедленно записаться в чайлдфри, чтобы избежать такого же безумия. В общем, на этом жизненном этапе мы тоже активно теряем друзей. Иногда насовсем.

Следующий этап потерь – разводы. Только вроде бы всё утряслось вокруг ячейки общества, сформировался какой-никакой круг общения семьями, и тут ячейка сия с громким треском распадается, разнося привычный мир в клочья. И начинается: кто за одну сторону конфликта болеет, кто за другую... Одни радостно выслушивают, какой он «козёл и молодую жизнь твою заел», а другие с неменьшим смаком согласно кивают над стаканами по поводу «этой тупой стервы». Причём линия раздела болельщиков чаще всего проходит посередине семей – по принципу гендерной солидарности. А в результате обе стороны начинают избегать дружеского контакта с тобой, дабы избежать повторения истории в собственной ячейке. А потом либо новая ячейка и очередной виток перераспределения отношений, либо, если жизненный опыт тебя чему-то научил, свободное холостяцкое бытие, закономерно исключающее тебя из круга общения всё ещё семейных друзей, ибо зависть – нехорошее чувство.

Иногда внезапно навалится политика, разделив нас кровоточащей трещиной непереносимости терминологии: «в» или «на»? «Наш» или «ненаш»? «Борцы» или «террористы»? «Герой» или «тиран»? И вот, те, кто вчера были готовы вместе в разведку, сегодня в лучшем случае на одном поле срать не сядут. А в худшем – и оба в разведке, и оба на одном поле, но с разных его сторон друг на друга в прицелы смотрят.

А там, глядишь, и следующий этап пошёл, самый печальный, но неизбежный и необратимый: сверстники начинают помирать. Кто от пьянства, кто от рака, кто в аварии, а кто и просто так – от общего несовершенства жизни. Годам к сорока оглядишься – ё-мать! Сколько ж наших уже зарыли, а ведь молодые, в принципе, всё...

Но больше всего мы теряем друзей не от водки, и не от социального неравенства, и даже не от семейной жизни. Мы их теряем от собственной лени и усталости, и даже не скажешь от чего больше, ибо чем дальше, тем тяжелее отделять одно от другого. Всякое дружеское общение требует времени и душевных сил, а мы так устали, нам так лень шевелиться... Зачем нам эти посиделки «за жизнь»? Алкоголь уже не так радует, ибо печень и на работу с утра, жизненные перипетии не возмущают и не шокируют – да даже и не развлекают, ибо мы умудрены жизненным опытом и видели всё это во всех видах. А главное, мы давно убедились, что один человек может помочь другому разве что деньгами, потому что своего ума никому в голову не вложишь, и советы наши пусты и не влекут за собой действий. И нет больше споров о смысле жизни, поскольку экспериментально установлено, что такового в ней не имеется. Вот тут и возникает подспудная мысль «зачем это всё?» Зачем эти разговоры – всё переговорено сто раз, и знаем мы друг друга как облупленных. Все вопросы знаем, и все ответы. К чему эти пьянки, если половина из нас уже вполне себе тихие пьяницы, а вторая половина как раз завязала? К чему эти позы друг перед другом, когда все всех давно видят насквозь? А долгая память, как известно, хуже, чем сифилис...

Так только, посидеть, посплетничать, что N опять женился на очередной дуре, а Х с очередной дурой развёлся, что президент, как и следовало ожидать, тиран, а начальник, как водится, дурак. Ну и, конечно, цены вон какие, а экология сами знаете где. И анекдоты с интернета пересказать, хотя у всех тот же интернет и все их сами читали.

Зачем друзья, если каждый всё равно живёт и умирает в одиночку?

И знаем ведь, что всё это неправильно, неправда, и так жить нельзя, – но живём, тем не менее. Каждый в своём, каждый в себе и каждый в себя. И чем дальше, тем тяжелее собраться, поговорить, почувствовать что-то вне себя – не как информацию с экрана, а как часть жизни вокруг. И надо бы увидеться, да выпить вместе – но не с кем, и некогда, и печень, и за руль утром. А потом оглянешься вокруг – кто помер, кто спился, кто в Америку уехал. Так и садишься один с бутылкой докторахауса смотреть – он тоже тот ещё одинокий, грустный, нелепый мерзавец. Как мы. За то и любим.

Грустно это всё.

Мне, признаться, тоже от всего этого было невесело, и, чтобы отвлечься, я стал готовить УАЗик к снятию мотора. Ставить ли новый, перебирать ли старый – а снимать-то в любом случае придётся. Поскольку морда и крылья уже были сняты для антикора, то задача выглядела несложной… Если не учитывать некоторые удивительные конструктивные решения. К примеру, чтобы отсоединить коробку от картера сцепления, нужно изготовить два специальных ключа на девятнадцать – подпиленный укороченный и хитровыгнутый.

Без этих ключей гайки с коробки хрен открутишь, обычные не влазят. То есть, вероятно, предполагается, что агрегат надо выдёргивать целиком, вместе с коробкой-раздаткой, а потом откручивать всё на вольном воздухе, но весит он столько, что я не то что лебёдкой это не подниму – боюсь, что не найду, на чём лебёдку с таким грузом закрепить. Я не настолько крут, чтобы иметь в гараже козловой кран. Впрочем, глаза боятся, а руки делают – постепенно, провод за проводом, гайку за гайкой, шланг за шлангом отсоединил всё, что отсоединяется. Там, после снятия головки, не так уж и много осталось. Далее два варианта: или, обвязав мотор тросом, зацепить его лебёдкой, приподнять и откатить машину назад. Или продеть в этот трос трубу, взяться за неё вдвоём, приподнять и вынести мотор вперёд. Два крепких мужика делают это без чрезмерного напряга. Но два. В одно рыло никак, будь ты хоть какой Геракл – не ухватишься.

Я уже совсем было придумал, как закрепить лебёдку на перекладине ворот, но, повернувшись, обнаружил Йози, сидящего как ни в чём не бывало на табуреточке, с лицом настолько безмятежным, будто всего предшествующего разговора не было. Ну, по крайней мере, он пришёл без пистолета. Я надеюсь.

Йози молча подал трубу, мы продели её в обвязку. Из-за разницы в росте мне было не особо удобно, но это, согласитесь, мелочи – по сравнению с тем, чтобы одному корячиться. Взялись на раз-два-три, сдёрнули, вытащили. Отперли в угол, поставили, выдохнули. Две минуты вся история, кстати.

– Спасибо, – совершенно искренне сказал я.

– Не вопрос, – ответил Йози, – обращайся. Да, кстати, Старый хочет с тобой поговорить. Если ты, конечно, не против.

О как. Лёд, значит, тронулся. Интересно.

– А чего б я был против? Я насчёт поговорить всегда запросто.

– Тогда подходи через час в макдачечную. С него картошка-фри.

– В мак? – удивился я

– Ну да. Старый его любит, почему-то. Сам удивляюсь, – корректно перевёл стрелки Йози.

Макдак рядом с Гаражищем открыли, разумеется, не ради самого Гаражища – здешняя аудитория дальше разливочной с её бутербродами не ходит. Просто тогда невдалеке появился первый, ещё такой с виду робкий Торговый Центр. В то время, глядя на него, сложно было представить, что вскоре они захватят мир, подмяв под себя все свободные площади и начав активно отжимать занятые. Собственно, и Гаражище в конце концов падёт под их напором рано или поздно, несмотря на свои неудобья и слабый грунт. А ведь ещё тогда ТЦ махом откусил кусок прилегающего рынка под свою парковку и начал потихоньку переваривать остальные площади, вытесняя диких торгованов с их палатками и лотками. Можно было б догадаться.

Ну да чёрт с ним, не о том речь. Я про макдак, собственно. ТЦ его забросил на территорию рынка как первый десант будущего оккупационного корпуса, в очередной раз потеснив вьетнамских торговцев дешёвым тряпьём. Нам, гаражным, до того рынка дела не было, но в Макдональдс механики иной раз захаживали, потому что наша кафешка-разливушка работала либо до шести, либо пока ТетьВаря – суровая тамошняя женщина-дозатор, – не замучается на наши грязные рожи смотреть и по стописят разливать. При этом макдак работал до десяти, а окошко «макавто» так и вовсе круглосуточно, если постучать в него монтировкой и громко поматериться. Ну да, кормят там пластмассовым говном, но механики вообще насчёт закуски непривередливы. Та же «котлета в тесте», которую можно получить в разливухе нашей, тоже, поди, не первый сорт. Идти же туда от Гаражища, если напрямую, по кустам и помойкам, было метров триста всего, только ночью лучше всё же монтировку не забывать, потому что собак диких развелось, а они только к монтировке уважение и имеют.

Это был на ту пору самый медленный в мире Макдональдс. Приезжающие из Москвы люди, привыкшие, что там персонал носится, как наскипидаренный, ходили на это посмотреть, как на кино из жизни моллюсков… Как, отпустив очередного клиента, дебелая девица со штампом центрторга на челе чешет репу, ковыряется в носу, собирается с силами, набирает в обширную грудь воздуху и испускает басовитый протяжный вой: «Свооообоооднааая каааа… (зевок, прикрытый пухлой ладошкой) …сссаааа…» На суетливых столичных жителей это оказывало необычайно умиротворяющее действие. Они сразу понимали, как хорошо, спокойно и неторопливо мы тут живём.

Я редко выходил тогда с территории Гаражищ, и даже поход в Макдональдс был для меня слегка напрягающей потугой на социализацию. Не в гаражном же комбинезоне туда переться? Это в разливуху нашу можно, там все такие, а тут всё же предприятие общественного питания, практически даже ресторан. Пришлось переодеться в чистое – джинсы и рубашку, приобретя вид если не светский, то хотя бы не пугающий. А на улицах люди, идут куда-то, много их… Ничего так я одичал, пялюсь на них, как дурной.

На улице ко мне, радостно улыбаясь, направилось Чудо. Молодой человек наружности столь идеальной, что я даже на секунду пожалел, что я не девочка – высокий спортивный голубоглазый блондин ростом меня на полголовы выше, прекрасно, хотя и немного строго для этой погоды одетый, с чертами лица совершенными до нелепости – ровно в меру мужественными, чтобы не быть смазливыми при идеальной правильности. Уверен, даже его прикус и зубная формула хранятся где-нибудь в палате мер и весов. Лицо его светилось таким позитивом и дружелюбием, что оставался только один вопрос: «Гербалайф или мормоны?»

Он подошёл ко мне широким пружинистым шагом, неся несколько наотлёт изящную кожаную папку-планшет с латунными уголками, и улыбнувшись во все 32 идеальных зуба, сказал бархатным баритоном: «Здравствуйте! Не хотите ли...»

– Нет! Не хочу! – хрипло отрёкся я, не вынося этого сияния запредельной доброжелательности в его голосе, и позорно сбежал, так и не узнав – мормоны или гербалайф? А может, всё-таки адвентисты? Или страхование жизни?

Так вот, потом я сидел в Макдональдсе, давился мерзостной пародией на кофе, ждал Старого и думал: а что, если это ангел, присланный на землю исполнять желания? Подходит и спрашивает заветное, готовый исполнить. А все только шарахаются, в ужасе размышляя – свидетели Иеговы или «Русский Стандарт»? Он и докладывает, обескураженный, наверх – мол, всё у людей ништяк, жизнь идеальна, никаких желаний нет вообще. Вот так живём в говне, взывая «Господи, доколе!», а по инстанции ему докладывают: «Всё ништяк, желаний не обнаружено!». Как-то неправильно это, а что поделаешь?

И вот, пока я предавался этим абстрактным размышлениям, впорхнула в макдак девушка. То есть там много всяких девушек входит и выходит, а некоторые вообще непрерывно тусуются, но это была не просто девушка, а Девушка. Знаете, из тех, при виде которых вдруг удивительно отчётливо понимаешь, что тебе за тридцать, что башка местами седая, что последние несколько кило твой фигуры определённо лишние... Ну, в общем, что не про тебя сия красота, и где мои двадцать лет. Я бы описал её внешность как-нибудь поэтически, но вкусы у всех разные, да и вообще, девушек словами описывать – только впечатление портить. Представьте себе самое прекрасное видение, на какое у вас хватит фантазии – этого будет достаточно.