Текст книги "Стать Драконом"

Автор книги: Павел Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Есть второй путь. Драконьего детеныша выращивают в инкубаторе до наступления половой зрелости в условиях информационной изоляции. Это занимает лет десять-одиннадцать.

– Неужели среди драконов находятся такие, которые отдают в инкубатор своих детей? Я видел недавно, как они искали потерянного детеныша…

– Это очень непростой вопрос. Дело в том, что драконы не могут не летать. Тяга к полету заложена в инстинкты. Маленький детеныш летает за счет силы крыльев. Взрослый использует биогравы – антигравитационные машины на клеточном уровне. Но биогравы начинают действовать только тогда, когда масса тела превысит две с половиной – три тонны. Поэтому в жизни подрастающего дракона имеется период – около трех лет – когда он не может летать. Крылья уже слабы, биогравы еще не тянут. Это страшная психическая травма. Драконы годами не могут от нее отойти. Именно из-за этого молодые матери иногда отдают своих детей в инкубатор.

– Значит, и у драконов не все хорошо продумано.

– Это жизнь. Но остальное сделано великолепно. Дракона можно окунуть в жидкий азот. Он замерзнет как камень. Оттает – оживет. Можно утопить в воде. Потеряет сознание. Но умрет очень нескоро. От голода.

– А как же без кислорода?

– Клетки дракона могут переключаться с аэробного на анаэробный режим. Драконы всеядны. Могут есть все, что угодно. Мясо, траву, древесину.

– Я слышал, один дракон пил нефть.

– Вранье. Ни один из них не будет пить такую гадость. Найдет что-нибудь более вкусное.

– В чем слабые места драконов?

– Я думаю, в том же, в чем и сильные. Обусловлены спецификой их мозга. Практически их мозг состоит из восьми независимых. Как они умудряются договориться между собой, для меня тайна. Драконы – мастера компромисса. Возможно, их миролюбие объясняется той же причиной. Жить в мире с самим собой – для них это не пустая фраза.

– С какой скоростью развиваются драконы? Сколько весят при рождении, когда начинают говорить? В какой момент их нужно помещать в инкубатор?

– Говорить начинают приблизительно с года. К этому времени они достигают метровой длины и пяти кг веса. В среднем. А в инкубатор помещать нужно как можно раньше. Если мозг дракона накопит информации больше некоторого критического уровня, чужая память воспримется как дополнение к собственной. Не произойдет смены личности. Как бы это пояснить… Вместо того, чтобы стать человеком с телом дракона, дракон останется драконом, который хорошо помнит всю подноготную такого-то человека.

– Ну а конкретно, когда наступает крайний срок?

– Разумеется, когда дракончик заговорит, уже поздно. Все зависит от обстоятельств. Чем больше событий в жизни детеныша, тем быстрее он формирует свое собственное я.

– Понятно. У драконов сильно развита регенерация. Мог бы ты, получив лапу или хвост дракона, вырастить целый организм?

– Только из лапы или хвоста – нет. Но если бы мне удалось регулярно брать анализы крови пострадавшего дракона, то смог бы. Хотя, о чем я говорю! Для этого лаборатория нужна, гормональные синтезаторы, биованна для дракона. Вы знаете, что такое биованна для дракона? Она десять метров длиной, три метра глубиной. Над ней мостовой кран ездит.

– Хорошо, а сделать аппаратуру для переписи информации из мозга человека в мозг дракона можешь?

– А из чего? Тут паршивого карманного компьютера не достанешь. На всей планете сенсовизора нет, не то, что мнеморекордера.

– Кон, что нужно, чтобы сделать мнеморекордер?

– Пустяк. Развитую промышленность.

Мрак решил заночевать у Бугра. Четырехчасовой разговор оставил неприятный осадок. Получалось, что одних знаний мало. Компьютер – не автомобиль. Это продукт высоких технологий. В мастерской его не изготовишь. Гормональные препараты не синтезируешь в десятке пробирок. Нужно современное оборудование.

Мрак растянулся на шелковой простыне и задумался. Регенерин… Продукт высокой технологии. Откуда он? Если синтезируется на поверхности, значит есть подпольная лаборатория. Если поступает сверху, значит существует канал, по которому идет контрабанда. Беспроигрышный вариант. На регенерин можно выйти через того хлыща, который запросил три килограмма песка…

За дверью кто-то осторожно поскребся. Мрак достал из-под подушки пистолет, спрятал под одеяло, нацелил на дверь.

– Входи.

Вошла Катрин. Мрак усмехнулся, спрятал пистолет под подушку.

– Хозяин, прости меня за тот раз.

– Какой раз?

– Когда я уснула.

– Тебя Бугор прислал?

– Нет, Бугор меня тебе отдал. Я сама…

– Как – насовсем?

– Да-а…

– Тогда чего же ты стоишь? Ко мне иди!

Катрин хорошо знала свое дело. Вновь и вновь, раз за разом ее руки доводили Мрака до исступления. Сердце билось как молот. Катрин извивалась и стонала под ним. Стоило ей по-особому провести ладонью, как у Мрака перехватывало дыхание. Раскаленная пружина распрямлялась в теле. Горячий туман застилал сознание. С профессионалом такого класса он еще не встречался.

Когда все кончилось, Мрак чувствовал себя проколотым воздушным шаром, пустым сосудом, смятым конвертом. Подобрал с пола и вернул на место подушку. Женщина положила голову ему на грудь.

– Со мной лет сто такого не было, – сказала она. Мрак задумался. Ей и на самом деле могло быть сто лет. Несколько циклов омоложения…

– Сколько раз ты проходила омоложение?

– Не помню. Раз десять-пятнадцать.

Мрак вздрогнул. Он прошел омоложение всего один раз, когда исполнилось шестьдесят лет. Если она раз в сорок лет… Десять раз… Он изумленно уставился на нее. Катрин усмехнулась.

– Не пугайся. Я не такая старая, как ты подумал. Мы омолаживаемся намного чаще, чем мужчины. Лет через десять-пятнадцать. Как хозяину перестаем нравиться, так и посылает. Или как измордует так, что самому противно смотреть.

– Так сколько же тебе лет?

– Не знаю. Зачем их считать? Здесь все годы одинаковы. Хозяева старые, толстые. Если гость у хозяина, то ему от нас, девушек, только одно надо. Ты прости, я тебя сначала за импотента приняла. А ты меня пожалел, я теперь точно знаю. Даже не помню, когда мне так с хозяином везло. А ты мне сразу понравился. От тебя силой веет, энергией, целеустремленностью. Ты знаешь, чего хочешь. Таких здесь мало. Большинство одним днем живут.

– Тебя Бугор обо мне расспрашивать будет.

– Уже расспрашивал.

– Что ты ему сказала?

– Что на двух хозяев не работаю… пока в подвал не попаду.

– А в подвале?

– Там любой заговорит.

– В следующий раз скажешь ему, что я разрешил рассказывать все, что слышала и видела. Все равно ты ничего не знаешь.

– Знаю. У тебя тайна есть. Хочешь, узнаю, какая? Я способом владею, об этом никто не знает. Узнают – убьют. Дай руку. – Тонкие чуткие пальцы легли ему на запястье. – Можешь ничего не отвечать. Я сама почую. Ты хочешь выбраться с планеты.

– Это не тайна. Все хотят.

– Ты уходишь куда-то. Тебя кто-то ждет. Женщина? Нет, не женщина – Катрин довольно улыбнулась. – Он у тебя прячется? Нет… Пленник что ли?

– Никого я в плен не брал. Ни одного человека!

– Тогда кибера – нет, не кибера… Неужто дракона?

Мрак вздрогнул и вырвал руку. Глаза Катрин испуганно округлились.

– Ты думай хотя бы, что говоришь! Как я такую махину в плен возьму? Его же искать будут. Ты… ты чего?

Женщина уткнулась лицом в подушку и рыдала. Мрак лег на спину и ругал себя. Представил две чаши весов. На одной – Катрин, на другой – вечная жизнь, бессмертие в образе полупрозрачного дракона. Вопреки логике, чаши стояли наравне. – Зачем бессмертному дракону женщина – подумал он, – но пока я не дракон, ее талант может пригодиться. Черт, что же с ней делать?

Придушенные рыдания постепенно сменились всхлипываниями.

– Хозяин, я в твою тайну влезла. Если захочешь меня убить, дай мне подготовиться к смерти. Не делай этого неожиданно. Я давно знала, что язык меня погубит. Ты не думай, я не боюсь, – лепетала она, – только очень неожиданно все. Я сама во всем виновата. Я все понимаю, что ввязалась в мужские игры. Может, не стоило тебе об этом говорить, но не могу так больше жить. Никому не верить, от всех все скрывать.

Мрак взял в ладони ее лицо.

– Ты перепутала настоящее с будущим. Будешь в моей команде вместе с Коном и Тайсоном. А дракон нам понадобится. Но еще нескоро. Его где-то держать надо, кормить надо. Не готово еще ничего, вот в чем дело.

Неуверенная улыбка пробилась на ее лице.

– Ты – моя судьба. Моя жизнь и моя смерть.

– Боишься?

– Боюсь. Думала, разучилась.

Проснулся от осторожных толчков и тихого шепота. Обрывки сновидений растаяли, оставив неприятный осадок.

– Хозяин, проснись. – Катрин стояла перед кроватью на коленях, держала в руке узкий пенал. – Вот. Возьми.

– Это что?

– Регенерин. Ты во сне говорил. Я принесла.

– Украла у Бугра?

– Нет. Это мой. Бугор не знает. Узнает – отберет.

Мрак открыл пенал. Две ампулы и шприц.

– От Бугра скрывала, а мне сама отдаешь?

– Дура, правда?

– Что я во сне говорил?

– Что хлыщ усатый знает, где регенерин взять. Что его найти надо.

Мрак сел на кровать, посадил Катрин рядом. За окном рождалось серое, мрачное утро.

– Мне нужен не регенерин, а сам парень. Хочу узнать, как регенерин на планету попадает, – закрыл пенал, отдал Катрин.

– Из госпиталя, где омоложение делают. А это пусть у тебя будет. Я два года ждала, что Бугор найдет. – Катрин положила пенал ему на ладонь, сжала пальцы.

Еще не открыв дверь, Мрак услышал писк дракончика. Малыш прошмыгнул в щель открывающейся двери и стремительно вскарабкался по одежде, цепляясь за материал острыми, как иголки, коготками. Достигнув плеча, защебетал что-то радостное. Мрак погладил его, понес фотографировать. Будущий хвостик вытянулся уже на шесть сантиметров, начали формироваться задние лапки. Дракончик терпеливо дождался окончания обмеров и взвешивания и лихо вскарабкался по рукаву на плечо. Мрак вырвал из тетради в клетку листок, принялся рисовать графики роста драконов со слов Тайсона. По всем параметрам, кроме умственного развития, малыш отставал от сверстников. К тому же, развивался он неправильно. Голова и передняя половина росли быстрей задней. Дракончик напоминал морковку, сужающуюся к хвосту. Тайсон говорил, что драконы способны к полету сразу после рождения. Этот даже не делал попыток энергично помахать крылышками. Но по умственному развитию… Он уже давно узнавал Мрака, отлично помнил, в каком углу ящик с песком и для чего он служит. Знал, в каком порядке идут обмеры и даже сам растягивал крылышки, чтобы Мрак мог их измерить. Если верить Тайсону, помещать малыша в инкубатор было уже поздно. Самого инкубатора тоже не было. Оставался второй путь.

Мрак задумался о Катрин. Можно ли ей верить? Он сразу понял, что это умная женщина, которая многие годы играла дурочку. Вынул из кармана и положил перед собой пенал. Дракончик спустился по рукаву, обнюхал незнакомую вещь и замер, прикусив кончик языка.

– Нравится? – спросил Мрак. – Она – непредусмотренный фактор. А такие факторы надо или включать в план, или устранять. Ты что посоветуешь?

– У меня интересные новости.

– Угму?

– Драконы запросили в гаверменте досье некоего Стэна Фреда.

Мрак разбудил Катрин, указал глазами на дверь и не удержался, придал ускорение шлепком пониже спины. На ходу натягивая халатик, та кошачьим движением потерлась щекой о плечо Бугра и исчезла за дверью. Бугор мурлыкнул.

– Зачем оно им понадобилось?

– Их компьютер зарегистрировал поведение, неадекватное прогнозируемому на основе психосоматической модели. Ты можешь это объяснить?

– Неадекватен сам себе… Скверно.

– Ну?

– Это когда смотришь в зеркало и спрашиваешь: «Привет, парень. Мы с тобой знакомы?»

– Я не об этом. Где ты засветился, шутник?

– Дай подумать… Наверно, когда беседовал с драконом. Я должен был послать его к чертовой бабушке. Вот зараза! Что же мне теперь делать?

– Займись благотворительностью.

– Я серьезно! Мы не сможем работать, если у меня на хвосте будут висеть драконы.

– Я тоже серьезно. Поступай так, как никогда не делал. Пусть их компьютер свихнется, анализируя твое поведение, понял? Устраивай попойки, писай в камин, жертвуй на церковь, понял? Делай то, чего сам от себя не ждешь. Тогда ни один компьютер не сможет прогнозировать твое поведение.

– Бугор, я один раз пописал в камин. Такая вонь… У тебя есть друзья-враги? С камином.

В тот же день Мрак купил черный фрак, белую манишку и цилиндр. Цилиндр ему не понравился. Через два часа он подарил его козе. Пришлось повозиться, чтоб закрепить цилиндр на рогах, но потом коза смотрелась потрясающе.

В баре его тут же окрестили музыкантом. Гуляли при свечах, так как Мрак заключил пари на двести граммов золотого песка, что за пять секунд из двух пистолетов перебьет все электролампочки, ни разу не промахнувшись. Пари он выиграл, но бармен потребовал 600 граммов песка в счет возмещения убытков. У Мрака набралось только 500. Зловредный бармен что-то подсыпал в виски, и ночь он провел в вытрезвителе гавермента, где заставил алкоголиков хором петь «Сулико» на три голоса. Под утро, когда у протрезвевшей публики уже что-то начало получаться, приехал Бугор, заплатил штраф и вытащил Мрака.

– Ты сволочь, Мрак, – сказал он. – Моя любимая «Сулико»! Что ты с ней сделал! «Сулико» не поют на три голоса.

– Как это не поют? У нас получалось.

– Кошки в марте лучше поют!

По дороге в дом Бугра остановились только один раз. Мрак задержался, чтобы обрезать растяжки огромного шатра цирка шапито. Пока сонные артисты выясняли, почему рухнул шатер, Мрак выпустил на волю животных. Утро было безоблачное, и он не сомневался, что компьютеры спутников без труда идентифицируют его по черному смокингу и белой манишке.

– Канал поступления регенерина проверили?

– Да. Пустой номер. Он синтезируется на поверхности, в лаборатории госпиталя. Драконы об этом, видимо, знают, но это их не интересует.

– Теперь – компьютер.

– Извини, дорогой, – Бугор широко развел руками. – Сам думай, где взять. Я предупреждал, что ничего не выйдет. Слишком все просто – пришел, взял…

– Их поймали?

– Моих мальчиков? Нет. В здание и из него они прошли нормально. Только вот компьютер… Не успели на сто метров отойти, он завопил «Положи на место, положи на место!» А когда еще метров на сто отошли, нагрелся и загорелся. Ребята бросили мешок и ноги в руки. Другие, которые в случае чего должны были помочь, говорят, там такой факел вспыхнул, земля горела. Так что здание гавермента теперь охраняется.

– Кон, ты что об этом думаешь?

– Сделать такую подлянку просто. А вот отключить – сложнее. Надо в другом месте компьютер искать. Я давно один проект обдумываю. Если разыскать старого кибера, выпотрошить… На компьютер деталей хватит. Я ничего не обещаю, но может получиться.

– А если комп в госпитале одолжить?

– Нет, Тайсон. С госпиталем тоже ничего не выйдет. Его киберы охраняют. Я там был один раз. Кон, а нельзя что-нибудь такое сделать, чтоб киберы сдохли? Ну хотя бы на время? Электромагнитный импульс какой-нибудь?

– Не могу придумать. Но компьютеры от этого первые сдохнут.

– А что драконы со сломанными киберами делают? Увозят, или как?

– А ты у них спроси.

– Наверняка в ремонт отправляют.

– Тогда надо кибера сломать, демонтировать то, что нам нужно, остальное драконам подсунуть.

– Это как? На виду у всех я подхожу к киберу, бью его молотком по голове, достаю отвертку…

– Именно, Кон! Слушайте план! Бугор организует митинг у госпиталя. То ли «Драконы, убирайтесь с Зоны», то ли «Молодость – всем». Можно оба сразу. Митинг превращается в погром. Люди бьют киберов охраны. Два-три кибера исчезают. На следующий день их находят в какой-нибудь канаве в таком виде, что о ремонте говорить уже не приходится. Ну как?

– Мрак, ты здорово придумал. А потом драконы ловят тех, кто громил киберов, крутят их на детекторе и выходят на нас.

– Даже если так, что из этого? Дальше Зоны не сошлют. Или ты боишься получить второй пожизненный срок?

– Мужики, а кто-нибудь когда-нибудь видел на Зоне митинги? – спросил Тайсон.

… присела на кровать, взъерошила ему волосы.

– Не уходи сегодня, а?

– Сегодня останусь.

– Хозяин, у тебя другое имя есть? Это же не настоящее твое имя. От него у меня мурашки по коже.

– Что в имени тебе моем… Предыдущее тебе тоже не понравится.

– Мрак обнял Катрин за талию, любовался линией подбородка. – Десять лет назад меня звали Стэн.

– Стэн… Стэн Фред?!

– Да.

Катрин отшвырнула его руку и пулей вылетела из комнаты. Мрак проводил ее удивленным взглядом, поднялся с кровати, накинул халат и вышел в коридор. Катрин стояла в углу, уткнувшись лбом в стену. Ее трясло. Руки судорожно мяли драпировку. Мрак подошел, взял за плечи, развернул к себе лицом. Нет, она не плакала. Такой ненависти во взгляде он давно не видел.

– Я советую тебе убить меня, Стэн Фред. Иначе я убью тебя. Но не сейчас, а когда ты будешь думать, что победил. Я смешаю с грязью твои мечты!

– Тебе идет, когда ты злишься. Кэт, когда я успел наступить тебе на мозоль?

– Ты убил Симону, подлец!

– Когда это было?

– Сорок лет назад. Ты изнасиловал и убил ее!

– А, вспоминаю. У меня не было денег, а она начала шуметь. Только… Изнасилованная проститутка – это не звучит.

– Я убью тебя, Мрак, убью! Убью!

– Начинай.

– Не сейчас и не здесь. Жди смерти! Каждый час! Каждую минуту! Или убей меня, как ее!

– У меня нет с собой удавки из струны рояля. Это была нота «Ре» большой октавы. Я ей до этого сыр резал. – Мрак взвалил Катрин на плечо, отнес, несмотря на сопротивление, в спальню, вытряхнул из одежды, положил на кровать, укрыл одеялом. Здесь она, наконец, разрыдалась. Мрак лег рядом и долго гладил по волосам, пока рыдания не стихли.

Несколько дней спустя, когда Мрак вошел в бункер, дракончик не бросился навстречу. Он выглянул на секунду из своего ящика, чирикнул приветствие и продолжил игру с катушкой из-под ниток. Мрак удивился. Обычно дракончик страшно скучал, когда его не было дома, встречал у порога, и целый час не слезал с плеча. Неужели привык к одиночеству?

Вынул малыша из ящика и внимательно осмотрел. Нет, все нормально. Задние лапки растут, на хвосте начали пробиваться первые чешуйки. Да и выглядит бодро.

Дракончик вывернулся, пробежал по рукаву, влез на плечо, потерся головкой о небритый подбородок, спустился на пол и устремился к своему ящику. Мрак заметил, что в деревянной стенке прогрызено отверстие. Внутри послышалась возня, чирикание, катушка высоко подлетела в воздух. Нет, все как всегда.

Катушка опять взлетела в воздух и упала рядом с ящиком. Дракончик выскочил из отверстия едва ли не раньше, чем катушка коснулась пола. Схватил ее в зубы и заметался по бункеру. Утомившись, попил из блюдечка, залез по штанине на колени и начал умываться.

– Грязнуля ты! – сказал ему Мрак. Всю пыль из-под шкафа собрал, а теперь ко мне на колени.

Дракончик перестал умываться, поднял головку и прислушался к звуку человеческого голоса.

– Лобастик. На кого ты похож, лобастик? Объясни мне, почему ты так неправильно растешь? Голова во какая вымахала, а сзади смотреть не на что. Ты должен развиваться гармонично, понял? А ты пасть отрастил как у тиранозавра. Ну подумай, зачем мне такая пасть? Если уж на то пошло, голову мог бы пока вообще не развивать. Ее потом все равно отрезать придется. Вот! Спасибо, что напомнил. Надо у Тайсона спросить, может не нужно всю голову отрезать, может можно только мозг удалить, ты как думаешь?

Дракончик лизнул его руку и свернулся калачиком.

Мужчины радостно ввалились в гостиную.

– Катрин! Сюда! Быстро! Аптечку возьми! Вот это побоище!

– Нет, мужики! Успех! Полный успех! Но повторять не стоит.

– Я думал, тебе каюк. Затопчут.

– А я всех за ноги хватал, пока куча не образовалась. Тогда народ в обход попер.

– Да кто же знал, что они слезогонку пустят!

– Ну, я догадывался. Так противогазов все равно нет. – Бугор, благодаря телохранителям, выглядел лучше остальных.

Вошла Катрин. В руках она несла таз с водой, под мышкой – аптечку.

– Начинай с Кона. Мы уже отстрелялись, а его работа только начинается, – распорядился Мрак. Катрин стянула с Конана ошметки рубашки и принялась промывать, смазывать и заклеивать ссадины и порезы. Кон шипел от боли и все порывался обнять ее за талию. Бугор достал из сейфа бутылку коньяка многолетней выдержки, хотел разлить по хрустальным рюмкам.

– Э, нет, так не пойдет! – запротестовал Тайсон и завладел бутылкой. – Это не посуда. Это чернильницы-непроливайки.

Рюмки были заменены на граненые стаканы. Один из телохранителей с поразительной точностью разлил коньяк по семи стаканам.

– За успех нашего дела! За удачное начало! – провозгласил тост Бугор. – Варвары… Коньяк – из стаканов! – Крякнул, выпил и занюхал рукавом. Мрак опрокинул в рот свою порцию и смачно хрустнул лимоном. Катрин посмотрела, как он жует, взглянула на оставшуюся половинку лимона в руке, сморщилась, скуксилась, передернулась и замотала головой. Мрак довольно улыбнулся. Кончив врачевать Конана, Катрин принялась за Тайсона. Бугор полез в сейф за второй бутылкой.

– Так сколько всего киберов отловили? – спросил Мрак. Я троих завалил.

– Завалили семь или восемь, но вывезти успели четырех. Да еще толпа камнями четырех забила, но с той стороны забора, так что они не в счет, – объяснил Бугор. – Кстати, через десять минут двух первых привезут. Конану больше не наливайте.

Катрин сменила воду в тазу и взялась за Бугра и телохранителей. Конан спустился в подвал готовить инструменты, Тайсон вышел на крыльцо встречать продуктовый фургон с киберами. Бугор в сопровождении заклеенных пластырем телохранителей отправился на кухню чем-нибудь подкрепиться.

– Кэт, ты никого не пропустила? – спросил Мрак.

– Нет. Перевязала всех, кого хотела.

– А меня?

– Как прикажешь, хозяин. – Голос ровный, без интонаций. Мрак стянул куртку с оторванным рукавом, отдался во власть чутких, осторожных пальцев. Он думал, что движения ее рук будут нарочито грубыми, но нет. Характер у Катрин был железный. Все его приказы выполнялись точно и с максимальным старанием. И только. Она по своей инициативе гладила рубашки Конану, штопала носки Тайсону, пришивала пуговицы ребятам Бугра. Но для Мрака без приказа не делала ничего. В постели изображала механическую куклу. Заученно двигалась, издавала стоны невпопад. В первый раз Мрак долго пытался зажечь ее своей страстью. Не удалось. Во второй – побил.

– Боль страшна только первые два-три омоложения, – объяснила она, вытирая кровь с разбитой губы. – Потом привыкаешь.

Почему-то это задевало Мрака. Хотелось прижать ее к сердцу, но, наткнувшись на ледяное равнодушие, придушить на месте.

– Как ты теперь оцениваешь наши шансы? – спросил он.

– Пока я жива, твои шансы – ноль.

– Злюка.

Она равнодушно пожала плечами.

– Я еду в Таун. Послушаю, что говорят. Вернусь завтра к обеду. Тебе что-нибудь привести?

– Нет. Мне от тебя ничего не надо.

Мрак переоделся в свежее, сел рядом с кучером на козлы продуктового фургончика, привезшего киберов и поехал в Таун. Однако, отъехав километра на четыре, попрощался с кучером и углубился в лес. Обогнул бункер по большой дуге, поднялся на гору, устроил засидку и принялся следить за входом в бункер.

Прошло три часа. Никто не появился. Мрак выругался, обозвал себя параноиком, спустился вниз, к двери бункера. Камень у входа был сдвинут! Пистолет сам оказался в руке. Мрак прижался ухом к щели.

– А-у, а-у, а-у раз! – донесся изнутри напевный, ласковый голос Катрин. – Нет, не так. Крылышки расправь. А-у, а-у, а-у раз!

Мрак распахнул дверь и вошел в бункер. Катрин раскачивала дракончика на ладонях вверх-вниз.

– Привет, Лобастик. Здравствуй, Катрин. Кого угодно ожидал, но только не тебя.

Женщина испуганно вскрикнула. Дракончик радостно запищал и засуетился в ее руках, просясь на пол.

– Отпусти малыша.

Катрин повиновалась. Лобастик пробежал по полу, вскарабкался по штанине, рукаву куртки, устроился на плече и потерся головкой о подбородок Мрака.

– Привет, малыш. Скучал без меня? – Мрак левой рукой почесал дракончику перепонку крыла. – Кому ты успела рассказать о нем? – спросил он Катрин.

– Никому. – Катрин медленно пятилась, пока не уперлась спиной в стену. – Скажи, ты ведь не сделаешь малышке ничего плохого? Это ведь не ты ее пополам разрезал?

– Не беспокойся о нем. Так ты утверждаешь, что никому не рассказывала о дракончике. Подумай хорошенько. Если ты успела разболтать, тебя убивать уже поздно. Но если нет, я тебя убью. Свидетели мне не нужны.

– Мрак, я тебе правду говорю. Я сюда уже много раз приходила. Сам подумай, какой мне смысл о малышке людям рассказывать. Если бы я хотела, сообщила бы драконам.

– И то верно. Глядишь – билет наверх заработала бы. Что же ты так промахнулась? А теперь – готовься к смерти. Есть последнее желание?

– Я уже давно готова. Дай с девочкой попрощаться. Не убивай меня у нее на глазах.

– Какая девочка? Это пацан! Может, не отросло еще. У драконов все внутри, как у дельфинов. Только для дела выдвигается.

Катрин грустно покачала головой. Мрак сгреб с плеча дракончика, перевернул, вгляделся.

– Ты думаешь, это девочка? Как же так? Я не могу в девочку… Как же теперь… – он сел на пол, обхватил голову руками. Дракончик задрал мордочку кверху и жалобно завыл. Катрин ошеломленно смотрела на невероятное. Самый страшный, самый беспощадный человек на свете сидел на полу и плакал. Дуэтом с драконом! О ней забыли. Катрин осторожно обошла их, открыла дверь, но задержалась на пороге.

– … свободу, … бессмертие, все, все, все… Зона, одна Зона, до конца дней, – всхлипывал Мрак.

Не понимая себя, она опустилась на корточки рядом с мужчиной, прижала его голову к своей груди.

Мрак лежал в приятной истоме. Все-таки, ни одна женщина не могла сравниться в постели с Катрин. Бугор предпочитал все самое лучшее. И как же так случилось, что не пожалел, отдал женщину ему?

– Я знаю, что с тобой произошло, – произнесла Катрин и потерлась щекой о его волосатую грудь. – Знаешь, когда боль очень сильная, нервы отключаются, и не передают сигнал в мозг. Так и у тебя с совестью. Ты ее перенапряг, и она отключилась. А сейчас ты десять лет честно жил, и она снова заработала.

Мрак вспомнил о Карапузе. Этот пример разбивал гипотезу Катрин вдребезги.

– Моя совесть покладистая старуха. Слепа на оба глаза и глуха на оба уха.

– Фу на тебя. Сам придумал?

– Нет, – сознался Мрак. – Был такой пират. Он прыгал на деревяшке, носил черную повязку на левом глазу и здоровенную кривую саблю. А звали его то ли Флинт, то ли Сильвер.

По полу застучали коготки и на кровать к ним забрался дракончик.

– Лобастик всегда со мной спит, – объяснил Мрак.

– Тебя Лобастик любит. Значит, ты хороший! Как же ты мог Симону убить? Знаешь, какая она была? Единственная из всех нас жизни радовалась. Вся как солнечный зайчик, – Катрин всхлипнула и зашмыгала носом. Лобастик расстроилась и начала ей подвывать. Для нее это был явно неудачный день. Мрак подождал, пока женский контингент успокоится.

– Слушай, – зашептал он в ухо Катрин, – у меня новый план. В Лобастика перепишем не мою, а твою память. И ты вытащишь нас отсюда.

– А как же Лобастик?

– ТЫ станешь Лобастиком.

– Мрак, ты не понимаешь, это же все равно, что убить ребенка.

– Ты хочешь сказать, что никогда не убивала? Попала на Зону по ошибке, так?

– Я никогда не убивала детей, Мрак. – Катрин села в постели, прижав к груди Лобастика.

– Хорошо, успокойся, другой план у тебя есть?

– Есть. Нас вытащит Лобастик.

– С чего ты взяла, что она захочет нас вытащить?

– А с чего ты взял, что я захочу тебя вытащить? С чего ты вообще взял, что я захочу стать драконой. Ты пойми, – заговорила она, пока Мрак не возразил. – Мы ее вырастим, она нас любить будет…

– Ты веришь в любовь? – перебил он.

– Да!

– Здесь, на Зоне? Любовь? Ладно, спи. Завтра поговорим, время терпит.

– Любовь есть! Если ее нет, зачем вообще жить?!

– Есть воля, есть свобода, есть сила и разум. Еще глупость есть. А любви нет. Вот ты – умная, красивая. Кто тебя любит?

Катрин уткнулась носом в подушку и заплакала. Лобастик жутко разволновалась, даже обмочилась на одеяле. Мрак вздохнул и принялся утешать обеих: пронзительные вопли Лобастика не давали уснуть.

– Мрак, ты бы приструнил свою девку.

– Что она натворила?

– Вроде бы, пока ничего. Но дисциплина должна быть. Как ты за дверь, она следом.

– А, это… Я знаю.

– Я не хочу учить, это теперь твои проблемы, но она же целыми днями по лесу шляется. А если попадется кому… Останешься без бабы. Я не дам тебе людей ее отбивать. А если она разболтает, что здесь слышала?

– Не разболтает. Но… Пожалуй, ты прав, Бугор. Надо дать ей пистолет.

– Ну вот! Я ему про Фому, а он про Ерему.

– Воздух! Драконы! – донеслось с первого этажа, и по лестнице загрохотали тяжелые ботинки.

– Чего испугались? – рявкнул на охранников Бугор. – Мы ничего не видели, ничего не знаем. В дверь они не пройдут, так что сидите, не дергайтесь. Я с ними поговорю.

– Подожди, это, кажется, по мою душу, – остановил его Мрак, выглянув в окно. Зеленый – это тот самый, которого я снимал. Черного тоже однажды видел.

– Тогда не высовывайся. Я с ними говорить буду.

– Нет, Бугор. Считается, что мне скрывать нечего. Значит, незачем и прятаться.

Пока спускался по лестнице, лихорадочно обдумывал линию поведения.

– А, привет! Вот не думал, что в гости залетишь! В дверь ты, наверно, не пройдешь. Подожди, я здесь, на полянке стол организую, – обратился он к зеленому дракону, намеренно игнорируя черного.

– Опять не стыкуется с моделью, – сказал черный зеленому. – Или неверна модель, чего не может быть, или парень слегка тронулся, или действует какой-то неучтенный фактор.

– Слушай, ты, фактор, катился бы ты отсюда. Тебе здесь ничего не отколется, – окрысился на него Мрак. – Я тебя не приглашал.

– Индивидуальный подход! – пришел в восторг зеленый. – Платан, ты ему лапу отдавил. Введи-ка в модель личную обиду.

Мрак тем временем открыл дверь и отдавал зычным голосом распоряжения.

– Да не суетись, человек, мы на минуту залетели, – попытался остановить его зеленый дракон, но Мрак уже одну за другой открывал бутылки с вином и опоражнивал их в ведро. Охранники протаскивали в дверь стол, за ними маячила Катрин с тазом яблок в руках.

– Сходимость улучшилась, но все равно модель рассыпается, – сказал черный дракон.

– А вот еще один фактор, – подзадорил его зеленый, заметив, как Мрак обнял Катрин за талию. – Женщины в большинстве случаев служат стабилизирующим, гм, фактором. Ну, спасибо за угощение, будь здоров!

Зеленый дракон опрокинул в пасть ведро вина, закусил маленьким красным яблоком и взмыл вверх.

– Какой интересный случай, – заметил черный, подмигнул Мраку и тоже поднялся в воздух. Сделав над домом круг, драконы направились в сторону Теплой долины.

– Драконы летают… К чему бы это..? – задумался вслух Бугор.