Текст книги "Эмбер. Чужая игра"

Автор книги: Павел Шумилов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

ЧАСТЬ 5

ЧУЖАЯ ИГРА

Вываливаюсь из транса усталый и изможденный. Змей, похоже, тоже утомился. Вытягивается на земле и дышит как собака. Только языка на сторону не хватает. Паола – мордашка испуганная, но мужественно продолжает снимать. Даю отбой. Устало щелкаю тумблерами, выключая аппаратуру, тащусь к холодильнику за кока-колой. Змей постепенно приходит в себя. Предлагаю ему пластиковую двухлитровую бутулку. Он ловко обхватывает ее хвостом, скусывает пробку, опрокидывает над пастью и сдавливает. Две секунды – и бутылка пуста. Пристально изучает этикетку.

– Сейчас уже не делают настоящей колы, – сообщает он. – Настоящая кола кончилась лет сорок назад по времени Земли. Эта бурда – одно название.

– Мужчины, ужинать будете? – интересуется Паола. Вопросительно смотрю на Змея. Змей кивает.

– Будем, – отвечаю я.

– А что желает гость?

– Молочного поросенка, – сообщает Змей. – Можно жареного, – добавляет он к облегчению хозяйки.

Паола выскакивает из-за двери в спортивном костюме и начинает бегать кругами вокруг полукапсулы.

– Через две минуты ужин будет готов, – говорю я. – Вы теперь знаете, что я имел в виду под призраком глаза. Вас это устраивает?

– Вполне, – отвечает Змей к моему удивлению. – Вы выполнили условие сделки. Теперь обучите меня заклинаниям вызова призрака.

– Обучить просто. Но шлем сделан под мою голову, а аппаратура громоздка и неудобна. Лучше я изготовлю шлем специально для вас. Это займет дня два-три.

– А этот шлем?

– Этот свое отслужил. Место ему – на свалке. Хотите – можете забрать. Иначе я его выброшу.

– Вы честный партнер, Богдан. С вами приятно иметь дело. Не хотите занять трон Хаоса?

– Спасибо за предложение, но не хочу.

– Почему-то я так и подумал, – совсем не удивился Змей.

Крайне довольные друг другом, приступаем к ужину. Змей заканчивает первым. Раскрывает пасть пошире и заглатывает поросенка целиком. Вот и весь ужин.

ПЛОЩАДКА ДЛЯ ИГР

Со шлемом для Змея провозились два с половиной дня. В основном, с дизайном органов управления и застежками шлема. Ведь кончик хвоста – единственный «палец», доступный Змею. Но все трудности были преодолены, клиент остался доволен. Когда шлем в работе, голограмма занимает место глаза в пустой глазнице. Не знаю, есть ли в этом смысл.

Но Змей в шлеме хоккеиста – незабываемое зрелище.

Когда Змей удалился, Паола разложила перед собой колоду, собралась похвастаться перед всеми знакомыми, а я завалился спать.

Зря Гилва боялась, что я разрушу мир. Моя имитация глаза – это что-то вроде сигареты с травкой. Слабый наркотик для Змея, действующий недолго и почти не опасный для окружающих. Конечно, это усиление Хаоса. Но оно лишь компенсирует усиление Лабиринта, вызванное мной. Мерлин со мной согласился, и Рэндом вынужден был нам поверить. Паола прокрутила им видеозапись Посвящения. Я был поражен.

Я думал, Змей был неподвижен. Ха! Впрочем, голова и на самом деле неподвижна. Абсолютно. Но тело – оно свивалось кольцами, двойными, тройными, восьмерками, распрямлялось, извивалось мягкими, текучими треугольниками, переходящими в квадраты, завязывалось узлами и шло синусоидой. Непрерывное, безостановочное текучее движение. Танец голодного Каа из "Книги джунглей".

Я понял смысл происходящего. Это тени тех букв, которые я видел в Логрусе-Лабиринте. Конечно, надо знать, что стоит за этими петлями, но если знать, просматривая запись раз за разом, можно прочитать и понять сообщение.

А впрочем, плевать.

После ухода гостей приступаю к главному. Сажусь за компьютер, набираю в окне консоли команду: "Истинный Терминал". Пальцы трясутся. Путаясь в кнопках, набираю пароль: "сакура". Ничего не изменилось, только на экране зажглось маленькое сообщение: "Установлен контакт со внешней информационной сетью". Распахиваю это окно во весь экран и вхожу в БВИ – Большой Всепланетный Информаторий. Первым делом смотрю на дату – все правильно, я здесь год кантуюсь. Запрашиваю материалы по Горгулье и по ведомству Бадера. Информация ДСП. Требуется указать допуск. Ввожу свой допуск. Компьютер сообщает, что мой допуск анулирован. Ввожу допуск Бадера. Я знаю его допуск, он знает мой. Так проще работать. Допуск Бадера действует. Вызываю свое личное дело, лезу в самый конец. Так и есть… А что еще я ожидал увидеть?..

Верчусь на вращающемся кресле и обдумываю ситуацию. Для разговора с Дворкиным мало информации. В рай не верю. Где же я?

Камилл! Я знал его – там. ПБЖ – пока был жив.

Выясняю у БВИ его код связи и делаю вызов. Комп долго не отвечает.

– Бадер? Я думал, вы на Кантанте. Неужели на Земле нет нормального видеофона? Я вас не вижу.

– Это не Бадер. Это Богдан. Видео сейчас налажу, – закрываю глаза, усилием воли создаю телекамеру над верхним срезом экрана монитора.

– Теперь вижу вас, Богдан Борисович. Странно, год назад прошел слух, что вы погибли на Горгулье.

– Пропал без вести при погружении в атмосферу, – уточняю я. – Кстати, вам привет от сфинкса.

На лице Камилла появляется легкая улыбка.

– Вы где, Богдан? Снаружи, или еще внутри?

– Внутри чего? Впрочем, неважно. Я как раз и хотел узнать, где я? Или, где находится Эмбер, что то же самое.

– Тогда вы связались со мной вовремя. Эмбер находится внутри массачусетской машины. Где находится машина, вы, надеюсь, догадались?

– То есть… Камилл, вы хотите сказать, что массачусетская машина снова функционирует?

– Да. И периодически обновляет свои компоненты. Наращивает память, заменяет процессорные блоки. Старушка не отстает от жизни. В мое время из-за нехватки мощности процессоров там творились жуткие вещи со временем.

– Вы хотите сказать…

– Да. Я хочу сказать, что Эмбер и Хаос – это виртуальная реальность. Только в виртуальной реальности могут твориться чудеса. Неужели это так трудно понять?

– А я кто?

– Процесс, поддерживаемый одним из серверов массачусетской машины.

– А вы?

– Я? Мне казалось, это всем известно. Киборг. Один из тринадцати. Последний… Результат и жертва непродуманного эксперимента.

– А какая связь между массачусетской машиной и вами?

– Наконец-то, Богдан, вы начинаете задавать осмысленные вопросы. Мой нынешний облик возник в результате желания отделиться от массачусетской машины. Вернуться в реальный мир, так сказать. Вот об этом я и должен вас предупредить, Богдан. Не увлекайтесь всемогуществом. Оставайтесь человеком. Одну-две мелочи можете добавить, но не превращайте себя в придаток механизма.

– Так вы были в Эмбере, а потом вышли наружу???

– Да. Мы были в виртуальной реальности Эмбера, сконструировали себе тела, киберы в подземных мастерских массачусетского комплекса их изготовили, мы переписались в них и отделились от комплекса. Тогда это казалось хорошей идеей.

– Обалдеть…

– Извините, Богдан, сейчас меня ждут люди. Когда у вас созреют новые вопросы, свяжитесь со мной. Мы совершили множество ошибок. Надеюсь, помогу вам избежать их. Конец связи.

Долго, без всяких мыслей смотрю в синеву опустевшего экрана.

Я – не человек. Человек я погиб. Я – слепок памяти погибшего. Перед каждым погружением снимается полная мнемокопия, чтобы – в случае чего – объяснить пускающему слюни тридцатилетнему идиоту, кто он такой, и в какой руке ложку держат. Да, бывают в нашей работе случаи… А кто-то взял мою мнемокопию – и раскрутил в компьютере. Не слышал, чтоб такое хотя бы в принципе было возможно. Считать из мозга мнемокопию, наложить на этот же мозг – это да, но полностью дешифрировать – о таком не слышал. Велись такие работы в Новосибирском Институте Биологического Кодирования. Как раз в две тысячи сто пятидесятых годах, когда и случился казус чертовой дюжины, но со смертью академика honoris causa Валерио Каспаро все разговоры затихли.

Я – призрак, привидение. Бесплотное и… И Паола – тоже привидение? Такая теплая, живая, ласковая… Над этим стоит подумать.

По-прежнему не могу связаться с Дворкиным. Шестой день работаю за Истинным Терминалом. Интересно, что Истинным Терминалом становится любой, с которого отдан соответствующий приказ, и подтвержден паролем. Изучаю массачусетскую машину. Термин «машина» давно устарел. Это необъятный комплекс, скромный на поверхности, но простирающийся на сотни метров под землей. Кто-то перевел его на полное самообеспечение. Автоматические заводы, горнопроходческий комплекс, перерабатывающий сектор, мастерские и лаборатории, киберы всех профилей и все прочее… Территориально он сейчас не развивается, но постоянно модернизируется. Старается держаться на уровне, на самом гребне волны научно-технического прогресса. И ни одного человека.

Дворкин был прав, когда говорил, что это самое сложное кибернетическое устройство в истории человечества. Компьютеры все время увеличивали мощность, одновременно уменьшаясь в размерах. Нет, не так. В размерах они уменьшались, пока не достигли оптимальных параметров. Чтоб было что в руку взять, чтоб в глубине кармана не затерялся. Никто уже не помнит, что когда-то они занимали целое помещение. Исключения – БВИ и КРИ. Но даже там почти весь объем занят вспомогательной аппаратурой. Большой Всепланетный Информаторий обслуживает миллионы каналов связи, там колоссальное дублирование, защита от всего на свете, вплоть до падения астероида. Коллектор Рассеянной Информации… ну, он просто слегка морально устарел. Свои функции выполняет, к тому же, часто работает в связке с БВИ. Ни одно из этих устройств и в подметки не годится массачусетской машине в ее современном облике.

Паола приносит кофе, бутерброды и пирожки собственного изготовления.

– Богдан, я боюсь того, что ты сейчас делаешь.

– А что я делаю?

Она кивает на экран.

– Есть вещи, которых лучше не знать.

– Глупышка, – усаживаю ее на колени. – Именно там, – настоящий мир. Там я родился! Ты боишься мира, в котором я родился?

– Боюсь. Я родилась здесь. Я тебя потерять боюсь!

– Вот это напрасно!

– Чертова дюжина.

– Что – чертова дюжина?

– Где они сейчас?

– Самоуни…

– ТАМ самоуничтожились. Были здесь, вышли ТУДА и самоуничтожились.

– Они допустили ошибку. Мне Камилл сказал. Он специально меня предупредил.

– В чем ошибка?

– Я еще не знаю подробностей. Они увлеклись техникой, перестали быть людьми.

– Кофе остыл.

– Неважно, – выпиваю залпом чашечку, сую в рот пирожок. – Вы вававы во я вавол!

Паола улыбается и взъерошивает мне волосы.

– Ты посмотри, что я нашел! – на экране возникает гора Колвир, вид сверху. Километров этак с пятидесяти. Увеличиваю изображение, пока весь экран не занимает порт Эмбера. Видны корабли, если присмотреться, видны даже крошечные фигурки людей. Еще увеличиваю изображение. Теперь видно, что люди делают. Сдвигаю картинку, пока не получаю в кадре базар. Отмечаю курсором фигурку старого морского волка. Рядом с ней возникают колонки букв и цифр.

– Во всем этом я еще не разобрался, но тут вот – текущие координаты. Смотри, что сейчас будет! – редактирую одну из цифр. Моряк исчезает.

– Что ты с ним сделал?!!

– Вот он! – перевожу курсор в другой угол экрана. Морской волк в недоумении оглядывается и вертится на месте. Зачем-то снимает шляпу, бьет по ней кулаком, нахлобучивает на голову и направляется к ближайшему трактиру. – Понимаешь, отсюда можно все отражения увидеть, всеми людьми управлять.

– Не надо ТАК управлять людьми.

– Да я еще не умею. Тут одни инструкции десять лет читать надо.

– Я не об этом.

– Конечно, не об этом. Но ты поняла, что это не настоящий мир? Мой мир – настоящий! А этот – вроде компьютерной игры.

– Я родилась В ЭТОМ мире, – звенящим от слез голосом говорит Паола.

– А я родился вот тут, – вывожу на экран вид родного городка, снимок со спутника. Интересно – с большой высоты даже чем-то на Эмбер похоже. Паола смаргивает слезы и жадно смотрит на экран. Увеличиваю изображение и ищу знакомые детали. Городок сильно изменился. Усох на севере, но разросся на юго-востоке. С нашей улицы исчезла половина домов. Вместо них – зелень. Мой дом тоже исчез. Грустно. Теперь я бездомная зверюшка. Негде приклонить колени у родного порога.

– Где твой дом?

– Нету моего дома. Был, да весь вышел… Возвращение блудного сына не состоится по техническим причинам.

Нашел себя. Посмотрел, чем занимаюсь. Сверху, сзади, сбоку… Очень похоже. Понял, почему я бессмертный. Мой файл закрыт на уничтожение. Закрыт на запись. Открыт только на чтение и дозапись. Файлы эмберитов открыты на редактирование и уничтожение. Вообще, здесь очень сложная иерархия. Когда я, силой воображения, создаю новое отражение, там нет людей. Точнее, образы людей, которые я вижу, не подкреплены индивидуальными файлами. Это фон, генерируемый эмулирующей программой. Ушел я, исчезли люди. Компьютер старается минимизировать количество обрабатываемой информации. Чем больше времени кто-то из эмберитов проводит в отражении, тем «реальнее» оно становится. Начинает жить своей жизнью. Не сворачивается в архивный файл, если эмберит оттуда уходит. Человек из отражения, которому я уделил внимание, заговорил, например, выделяется из фона, на него заводится файл. На первом этапе этот файл поддерживается общей эмулирующей программой, но если эмберит постоянно контактирует с данным человеком, его личность выделяется в отдельный процесс. Можно сказать, произошло рождение человека. Эмбериты давно заметили, что если кто-то из них долго живет в отражении, отражение расцветает, набирает силу и мощь.

Серверы массачусетской машины могут поддерживать множество отражений, но не бесконечное количество. Поэтому постоянно пытаются склеить, объединить повторяющиеся элементы, отправить в архив неиспользуемые. Поэтому путь через отражения через некоторое время рассасывается. Поэтому эмбериты могут найти в отражениях друг друга. Но путь через отражения, которым постоянно пользуются, со временем обретает стабильность.

Я разобрался и с фокусами времени. Время замедляется, если у системы не хватает вычислительных ресурсов на поддержание какого-то элемента. Например, если в удаленном отражении, обслуживаемом всего одним сервером, скопилось слишком много эмберитов. Разумеется, через некоторое время система выделит для этого сектора дополнительные ресурсы, и течение времени более-менее стабилизируется. Но – не совсем. Так как замедление течения времени уже станет особенностью этого отражения.

Итак, что лежит в фундаменте этого мира, выяснил. Вопрос два. Что могу я в нем?

Вызываю на экран список Посвященных двух высших рангов. Сортирую по рейтингу. В верхней строчке таблицы – я. Дворкина почему-то нет. Странно это. Ищу Паолу, по ее индексу нахожу ее текущие координаты, ввожу. Вот она передо мной, на экране. Забралась с ногами в кресло, читает книгу. Только страницы переворачивает. Долистала до конца, минуту неподвижно сидела, тупо глядя в стенку, потом с яростью запустила в эту стенку книгой. В глазах блестят слезы. Делаю наплыв, смотрю, что за книга. Хемингуэй. "Прощай, оружие" и "Фиеста". Бедный старик Хем! Я мог бы уйти в отражения и вернуть к жизни Катрин. Мог бы помочь Джейку Барнсу. Наверное, могу сделать это прямо отсюда, не сходя с места. Дам команду: Создать отражение по роману Хемингуэя "Прощай, оружие". Компьютеры просканируют роман, заведут файлы на героев. Включится в работу эмулирующая программа. Заполняя лакуны, проштудирует хроники и мемуары, энциклопедии и справочники, восстанавливая историческую и художественную правду. Потом я дам команду: Коррекция. Катрин осталась жива. И она останется жива.

Кто я в этом мире? Господь Бог? На фига мне это надо?

ИГРА В ВЫСШЕЙ ЛИГЕ

Остался вопрос: Кому понадобился этот мир? Но это чуть позднее. Сейчас тренируюсь им управлять. С чего бы начать?

Просматриваю статистику по файлам знакомых. Файл Гилвы удлинился совсем на чуть. К чему бы это?

Смотрю на текущие координаты Гилвы. Вызываю на экран это место. Полная темнота. Может, так нужно, а может, Гилва вляпалась в… Тс-с! Ученику на Всемогущего стыдно ругаться как матросу… Два матроса лежат как два матраса… Откуда это?

Мурлыкая про матросов и матрасы, записываю координаты на бумажку, потом меняю на координаты моего необитаемого острова с одинокой кокосовой пальмой.

Гилва вляпалась… Упакована в кандалы и цепи. На глазах – повязка. Разогреваю спикарт и сам перемещаюсь на остров.

– Гилва, извини пожалуйста, я тебе не помешал?

– У-вувуву-у-уву. – У нее, оказывается, еще кляп во рту. Это лишнее. Лишнее надо убрать.

– Нет, на этот раз не помешал, – сообщает Гилва. – Хотя, мог бы на несколько часов пораньше. Но все равно – спасибо.

Ага, если не помешал, значит кандалы тоже лишние. Чем я не скульптор? Скульпторы так всегда делают. Берут камень, и удаляют все лишнее. Вхожу сознанием в спикарт, заворачиваю Гилву в кокон из силовых линий и резко сдвигаю на пару метров. Цепи падают на песок. Гилва в костюме Евы – тоже. Мне не впервой раздевать девушек таким способом. Но впервые девушка довольна. И это радует.

Гилва жмурится от солнца, растирает руки-ноги. Тянет из воздуха и надевает темные очки с зеркальными стеклами в пол-лица. Сбрасываю одежду – до плавок – и ложусь на песок. Он теплый, ласковый.

– Что Паола делает?

– Читает. Хемингуэя. Прочитает книжку – и шарах в стену. А мне говорит – такой писатель! Такой писатель…

– Трудно было меня вытаскивать?

– Нет, совсем просто.

Гилва даже привстает с песка и удивленно оглядывается на меня.

– А что? Должно было быть трудно? – интересуюсь я.

– Лучшие колдуны. Лучшие охранные заклинания. Одни шарики Мондора чего стоят – ты о них в "Хрониках" читал.

– Я не знал. Не посмотрел. Я тебя через Истинный Терминал вытащил. А он крутой такой…

– Круче спикарта?

– Не сравнить.

– Значит, сбылась твоя заветная мечта.

– Нет. Терминал – это только путь к мечте.

– Как он хоть выглядит?

– Как обычный компьютерный терминал. Но может абсолютно все. Только многие вещи в сто раз легче руками сделать, чем через него. А если ошибешься – похороны за свой счет. По пятой категории.

– Это как?

– Это когда венки несет сам покойный.

– Типун тебе на язык, – Гилва переворачивается на спину, мечтательно смотрит в голубое небо. По усталому лицу бродит идиотская улыбка. Точь-в-точь как по моему. Изо всех сил делаем вид, будто ничего не произошло. Будто только вчера последний раз виделись. Из души уходит боль утраты. Вновь становлюсь самим собой.

– А можешь в мое узилище записку отправить?

– Почему – нет? Я координаты записал. Вдруг ты назад захочешь.

Опять улыбаемся, вспоминая подземелья Бенедикта. Гилва уже достала из воздуха маленький столик, строчит записку. Посмотрела на пальму, на меня, скомкала лист, начала новую.

– Переправь это и цепи назад.

– Прочитать можно?

– Читай.

Читаю. "Милые ребята! Простите, что вынуждена пропустить церемонию, но Учителю очень не нравится, когда я кого-то убиваю. А без этого, боюсь, не обошлось бы. Не обижайтесь на меня. Если что – ищите по картам. Ваша Гилва".

– Что за Учитель и что за церемония? – лениво спрашиваю я, материализуя перед собой Терминал и переправляя цепи и записку в темноту тюремной камеры.

– Учитель – ты, а церемония – мои похороны.

– А-а… ЧТО???

– Через четверть часа по местному. Хочешь – посмотрим.

Подстраиваю Терминал, и смотрим документальный фильм "Побег из замка Иф". Легкая паника по поводу исчезновения заключенной пресекается на корню заявлением лорда Лоборхеса, что местонахождение Гилвы не имеет значения. Заклятие с нее не снято. А срок подходит…

На всякий случай создаю линк-копию файла Гилвы. Перед опасным полетом десантник обязан снять мнемокопию – так в уставе записано. В указанное время замечаю, что основной файл Гилвы исчезает. Гилва этого не замечает, потому что в работу вступает копия.

– А ты знаешь, ему удалось тебя убить, – сообщаю я деве Хаоса. – Я добавил тебе вторую жизнь, а сейчас снова только одна осталась.

Гилва свирепеет. Выхватывает из моей одежды колоду, но Лоборхеса там нет. Манипулятором Логруса достаю нужный козырь из колоды самого Лоборхеса и подаю ей. Гилва устанавливает контакт, и Лоборхес узнает о себе много нового. А я узнаю, что общение с Паолой не прошло для Гилвы бесследно. Восстанавливаю оригинальный файл Гилвы, а копию, на всякий случай, отправляю в архив. Наконец, лорд Лоборхес укрощен и пристыжен. Над ним смеются даже стражники. Никто не подаст ему руки, и общество от него отвернется. А от его убийственных заклинаний у честных девушек одежда по ниткам распадается.

– Нехорошо обманывать, – замечаю я. – Не было на тебе никакой одежды.

– Но он-то этого не знает, – резонно возражает Гилва. – Пусть потеряет уверенность в себе. Индюк старый. А ты растешь, Дан. В первый раз оживлял – я от боли выла. А сейчас даже не заметила.

– Когда это – в первый раз? – хлопаю глазами я. Гилва проводит пальцем по шраму на шее.

Прощаемся. Гилва уже при полном параде.

– Спасибо, Дан. На этот раз ты меня действительно выручил, – говорит она и уходит по козырю.

Могла бы и в щечку поцеловать.