Текст книги "Город без имени (СИ)"

Автор книги: Павел Филатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

В помещении было уже многолюдно и накурено. Вентиляция, ни в какую, не справлялась с теми облаками дыма, что исторгали из себя десятки стражей. Как заметил Дмитрий, в этот вечер, собрались не только ребята из их района, но пришли и стражи из других отделов. Пару лиц он даже видел, вместе на кладбище воевали. Еще больше было незнакомцев. В конце концов, даже в своем районе страж всех не знал. Ладно, следователи – их число было весьма ограничено, к тому же приходилось ютиться в одном здании, и пересекаться по работе. Но отделов стражей, в каждой из четырех частей города, было не по одному, и работало в них великое множество людей.

Как ни странно, но пустой столик обнаружился почти сразу. Причем стоял он в дальнем углу, чуть в стороне от общего веселья, которому пока ни как не удавалось придать ощущения траура.

Пробравшись к столику стражи, тут же сделали заказ. Кухня была обычной, без изысков, потому заказали жаренного мяса со специями, гарнир из жаренного картофеля, по салатику, и по паре кружек светлого пива. В ожидании заказа внесли свою лепту в общую забаву – сделать туман гуще – закурили по сигарете.

– Я себе поминки иначе представлял, – сказал Дмитрий, выпуская в потолок колечко дыма.

– Ну-ну, – усмехнулся Седой. – Небось, думал о мрачной и торжественной обстановке, об одухотворенных речах, на полных скорби лицах? Речи получишь, едва только, кто-нибудь из старших товарищей подтянется. Тогда-то и погрустим, и помянем. А сейчас пока все обсуждают случившееся, делают предположения, последними новостями обмениваются. Короче говоря, пьют и языками треплют.

– Все как всегда.

– Ага. Но ничего, сейчас градус поднимется, и начнут друг другу души изливать, плакать о павших товарищах.

– Ты говоришь так, будто тебе это противно.

– Отнюдь, я ни чем не хуже их и буду заниматься, тем же самым. Ты, между прочим, так как сидишь ближе всех, послужишь жилеткой.

– Вот уж спасибо, обрадовал!

Официант, поставил перед стражами ужин, незаметно удалился.

Вооружившись туповатым ножом и вилкой, Дмитрий начал трапезничать. Мясо было вкусным, но на взгляд стража, с пряностями повар явно перестарался. Картошечка была слегка пережарена, но это были мелочи, на которые, изрядно оголодавший страж, внимания не обратил.

В «Кабачке» вообще готовили очень прилично, гораздо выше среднего уровня, и к тому же цены не кусались. Владелец заведения, едва поняв, кто, стали его завсегдатаями, моментально нанял нового шеф-повара, который приятно радовал своей стряпней.

Еда закончилась быстрее, чем того хотелось бы стражу. Он не отказался бы еще и от добавки, но подзывать официанта было лень. Отхлебнув пива, страж закурил новую сигарету.

– Явился, – презрительно и как-то зло сказал Седой. Он, к этому времени, не только успел расправиться с ужином, но и ополовинил кружку пива.

– Ты это о ком? – Малинин начал крутить по сторонам головой, пытаясь рассмотреть человека, вызвавшего столь явное неудовольствие Седого.

– Да вон, он, – Самойлов небрежно кивнул подбородком, указывая направление. – Стажер.

– А он-то тебе, чем не угодил?

– Многими вещами. Выделывается много. Он очень сильный маг, и поэтому у парня излишне завышена самооценка. Шел бы в вохвы, там, таким как он, самое место. Так нет, романтика взыграла, в следователи подался. Ни как в детстве книжек детективных перечитал.

– Так и ты тоже не подарок, – усмехнулся Малинин. – И пыль в глаза бросить любишь не меньше его. И происхождением своим, дворянским, постоянно козыряешь.

– Так, то я. Я-то хоть, в отличие от него, не ссыкло.

– Ну, у меня о нем такого мнения не сложилось.

– Ты с ним просто мало общался, – отрезал Самойлов. – Он на меня тоже сначала произвел самое благоприятное впечатление. Но, чем больше я его узнавал, тем явственнее становилось впечатление, что человечек с гнильцом.

Дмитрий не мог не признать правоты собеседника. Сам был о Седом не самого лучшего мнения, пока, в течение прошедшей недели, не пообщался с ним чуть больше, чем обычно. И мнение тут же изменилось. Надежный он мужик, правильный. С тараканами в башке, но и честь для него не пустой звук.

– Так с чего ты сделал такие выводы? – спросил Малинин.

– Наблюдательный я. На кладбище его не было, хотя он находился не так далеко. Был вместе со мной на дежурстве, когда бордель прекратил свое существование, так тоже где-то по дороге потеряться умудрился. Во время преображения в мэрии, до него тоже было ни как не достучаться. А он ведь, какой бы гнидой не был, маг действительно очень сильный. В каждой ситуации он бы нам мог ой как пригодиться. Сколько бы народу в живых осталось, если бы он в дело вступил. Но, почему-то всегда так получалось, что его переговорник был отключен. Тебе дальше разжевывать, или сам все понял?

– Нет, но может быть это и вправду всего лишь совпадения? – неуверенно возразил Дмитрий.

Седой скептически смерил взглядом собеседника.

– Меня жизнь отучила верить в такие совпадения. Едва только начинает пахнуть жаренным, как он начинает бздеть, и старается спрятаться, как можно тщательнее, что бы его, не дай бог, не достали.

– Молодой он, боится.

– Все мы боимся, но можем свой страх, когда надо, подальше спрятать. А он на словах дюже как крут, а на деле и многие женщины храбрее. Для своей трусоватой натуры он выбрал неподходящую профессию. Из-за его трусости гибнут люди, причем, далеко не самые плохие. Его же товарищи, между прочим, с которыми он водку не единожды пил. Чтобы ты не говорил, а переубедить меня в том, что стажер гандон, ты все равно не сможешь.

– Да я и не собирался, – равнодушно пожал плечами Малинин.

Стажер же, тем временем, нашел свободное место, и уверенно, к неудовольствию Седого, к нему направился. Единственным столиком, за которым еще оставалось свободное место, был столик, который оккупировали Малинин и Седой.

– Здравствуйте, – Стажер протянул руку для рукопожатия. Дмитрий ответил, а вот Седой сделал вид, что закашлялся, и руку проигнорировал. Стажер, то ли поверил в эту нехитрую ложь, то ли удачно скрыл свои чувства, даже глазом не моргнув на такую бестактность Самойлова.

Пока Смирнов вешал свой изрядно промокший плащ, на крючок на стене, к столику подошел официант. Стажер, в отличие от старших коллег, был не голоден, поэтому заказал лишь пива и фисташек.

В зале стало еще многолюднее. Начали сдвигать столы. За гулом голосов уже не было слышно тихой музыки.

– Дмитрий, как у вас продвигается расследование с кражей в музее? – спросил Стажер.

– Откровенно говоря, так себе. Никаких подвижек, – развел руками Малинин.

– А что там по линии той девушки, Вороновой, кажется?

– Воронцовой, – поправил парня страж. – Несколько сложно судить, я еще не всеми фактами располагаю. Почему тебя это интересует?

– Дело интересное, – пояснил стажер. – Да и девушек таких еще не видел, слышал о таких только.

– Какие твои годы! – усмехнулся Малинин. – Тебе лет, кстати, сколько?

– Двадцать два.

– Нет, мне тогда тебя искренне жаль. Давно было пора с такими девушками свести теснейшее знакомство! Стольких радостей себя лишаешь, в столь юном возрасте. Такие девушки, очень страстные и изобретательные, поверь мне на слово. – Это про какую девушку вы речь ведете? – заинтересовался Самойлов.

– По делу у меня подозреваемой проходит. Судя по рассказам не самого тяжелого поведения.

– Блядь? – уточнил Седой.

– Типа того, – поморщился от такой формулировки Малинин. – Хотя, вроде как, встала на путь исправления. С парнем каким-то живет и замуж за него собирается.

– Ничего странного. Из таких девушек, когда они, наконец, перебесятся, и встретят своего избранника, очень хорошие жены получаются. Как ни странно верные и до безумия влюбленные в свои вторые половины. Правда и мужам их нелегко приходится – удовлетворять приходится всякий раз, когда ей приспичит. Иначе есть вероятность, что сорвется и снова начнет чудить!

– Хотел бы я так пострадать!

– С женой нимфоманкой?

– Ага! – довольно заулыбался Стажер.

– Это тебе сейчас так кажется. Поверь на слово, долго с такой повстречаешься и к сексу охладеешь.

– Почему?

– Когда дрочило болит, знаешь ли, не до секса! – расхохотался Седой. Стажер несколько смутился.

– Я смотрю, ты всесторонне развитая личность, – сказал Малинин. Шутка Седого вовсе не показалась ему смешной. – С разными девушками общался.

– А то, не лишал себя таких маленьких радостей, особенно по молодости лет, – подмигнул Самойлов. – Они в постели настоящие тигрицы! Но с ними у меня был только бесподобный трах, никаких серьезных отношений.

– Почему так?

– Мне всегда тихие, застенчивые девушки нравились, – неожиданно признался Седой.

– Жаль, что такое чудовище как ты, подобных скромниц не привлекает, – подколол Дмитрий.

– Это да, – рассмеялся Седой. – Хотя одну такую я все же встретил и она, в конце концов, стала моей женой.

Малинин смутился, так как не знал, что можно было сказать. Было видно, что одно воспоминание о ней причинят Седому боль.

– Тебе повезло, – мягко улыбнувшись, сказал Малинин.

– Это да, в те годы я был по-настоящему счастлив, – ответил Самойлов. И тут же улыбка его исчезла с лица. Он вытянул руку вперед, указывая в центр зала. – Смотрите, кто к нам пожаловал.

Дмитрий перевел взгляд в указанном направлении. В «Кабачок» пришел шеф, наверное, впервые за все время существования заведения. Он хоть и поддерживал почти дружеские отношения со своими подчиненными, запанибрата с ними никогда не был. Он все же начальник.

Разговоры вокруг начали стихать. Шефу уступили место, на которое он, с благодарностью, присел. Люди перестали болтать. Бармен отключил музыку. Теперь на шефа, сквозь дым, смотрело несколько десятков внимательных пар глаз.

Официант поднес ему рюмку коньяка и дольку лимона. Лишь выпив ее, шеф начал разговор.

Малинин даже поморщился от банальности произнесенных слов. Нет, все, правильно, красиво и к месту, но до того банально, что дальше просто некуда. Хотя на некоторых стражей, особенно на тех, кто успел принять больше чем нужно для поднятия настроения, речь произвела более серьезное впечатление. Ни кто не прослезился, нет, все взрослые люди. Однако на лицах этих людей появилось серьезное, сосредоточенное выражение. Им теперь только на врага укажи, и даже команды «фас» не потребуется. На клочки разорвут на общественных началах.

Закончил свою речь шеф просьбой, быть аккуратней и на рожон не соваться. Поднял рюмку водки за помин умерших. Все встали, выпили, молча, не чокаясь. Гробовая тишина провисела больше необходимой минуты. Слова были излишни. Каждый знал, что на месте погибшего мог оказаться он сам.

– Ты как?

– А? Что? – отвлекся от своих невеселых размышлений Малинин.

– Ты как, говорю, себя чувствуешь? – Седой вновь запалил сигарету, и теперь сочувственно глядел на своего собеседника. – Какой день уже на волоске ходишь.

– Да уж, вся неделя не задалась! – Дмитрий не весело улыбнулся собственной неуклюжей шутке.

Стажер, извинившись, поднялся из-за стола, и пошел в другой конец зала, где увидел своих однокашников.

– Я о другом сейчас думаю, – честно признался Малинин, подождав пока Стажер, не отойдет на достаточное расстояние.

– О жене? – предположил Самойлов и угодил в самую точку. Дмитрий только согласно кивнул головой.

Откуда не возьмись на столе появился запотевший штоф с водкой, пара рюмок, да тарелка с огурчиками.

Седой, не спрашивая, налил до самых краев. Одну рюмку толкнул Малинину.

– Да я, вроде как, не употребляю.

– Будет тебе из себя девочку строить! Сам же сказал, что сегодня выпьешь, вот и пей!

Тяжело вздохнув, Дмитрий поднес рюмку ко рту. Пить что-то крепче водки ему, в последний раз, довелось во время свадьбы.

– Ну, давай. За нас с вами, и за черт с ними! – провозгласил Седой.

Дзынькнули рюмки.

Дмитрий проглотил водку одним глотком. Водка была ледяной, будто снежок, но в следующий момент холод превратился в испепеляющий жар, который обжог гортань, и фаерболом ухнул вниз по пищеводу. Дмитрий поморщился и сквозь зубы прошипел:

– Во бля-я-я…

– Хорошо пошла? – усмехнулся Самойлов.

– А то! Давай еще по одной?

– Спрашиваешь! Погнали, – набулькал еще по порции. – За нас красивых!

Вторая порция прошла легче. Дмитрий захрумкал огненную воду огурчиком и почувствовал себя на вершине мира. Такой легкости в теле и ясности восприятия у Дмитрия не было уже давно. Стало даже слегка жарко, так что пришлось расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки. Развалившись на стуле, Дмитрий с удовольствием закурил. После выпивки, закурить оно самое то. Не хуже, даже, чем после секса.

Обнаружив возле себя полупустую кружку с пивом, Малинин осушил ее одним мощным, богатырским глотком.

– И не стыдно тебе, единственного трезвенника нашего отдела спаивать? – раздался насмешливый голос шефа. Стражи, увлеченные процессом возлияния, не заметили появления высокого начальства.

– Это я его сам попросил налить, – постарался выгородить приятеля Дмитрий. – Присядете?

– Конечно, а вы, думали, я к вам просто так подошел, языком почесать? – шеф, не продолжая улыбаться, сел за стол.

– Будете? – Самойлов весьма выразительно щелкнул ногтем по штофу, отозвавшемуся легким звоном.

– А давай! – махнул рукой Владимир Михайлович.

Выпили по третьей.

– Что, все не так безоблачно, как вы только что всем описали? – спросил Седой, прожевав огурчик.

– Все гораздо хуже. Вы себе даже представить не можете насколько. Дай, что ли сигарету, – Седой удивился, но виду не подал. Протянул шефу пачку, поднес огоньку. Владимир Михайлович был яростным противником курения, и вдруг сам попросил сигарету. Это что же нужно было сделать, чтобы так человека достать?!

Шеф затянулся и, поморщившись, выдохнул тонкую струйку дыма.

– Лет двадцать уже не курил, – признался он, рассматривая сигарету, зажатую между указательным и средним пальцами руки. Снова затянулся. – Черт возьми, до чего же приятно! Я ведь бросил сразу, как узнал, что у меня первенец должен родиться.

Стражи понимающе покачали головами.

– Так и насколько все плохо? – посчитав, что лирическое отступление закончено, перешел к делу Седой.

– Как я уже сказал, дела хуже не придумаешь. Около трети личного состава выбыло из строя, четверть навсегда, – шеф поморщился, как от боли, называя эти цифры. – Это я говорю только о следователях, стражей погибло еще больше. Так что массовые увольнения отменяются. Можете и дальше изредка пошаливать, мэр вас теперь и пальцем не тронет – ему порядок в городе нужно поддерживать, – шеф невесело усмехнулся. – Теперь, будут затыкать дыры молодняком. Будут во время работы опыта набираться.

– Ну это не страшно! – беспечно махнул рукой Самойлов. – Научим уму-разуму.

– Так никто и не говорил, что это страшно. Это так, небольшое лирическое отступление перед самым интересным. Страхи впереди начнутся, – Владимир Михайлович сделал последнюю затяжку и раздавил окурок в пепельнице. – Считайте, что у нас в городе, пока, подчеркиваю пока, не гласно введено военное положение. Ситуация слишком опасна. Вы оба знаете, что происходило в последнюю неделю. Такого не было не только в нашем городе, такого не было никогда и нигде вообще! Почти вся власть переходит в руки безопасников. И знаете почему? – решил заинтриговать шеф.

– Существуют сомнения, что все эти преображения произошли по естественным причинам? – предположил Малинин.

Лицо Владимира Михайловича на миг вытянулось от удивления, но он тут, же справился с эмоциями.

– Ты меня удивил! Сам догадался или подсказал кто?

– Мы с коллегой, – Малинин указал на Седого, – совсем недавно, пришли к схожим выводам.

– Есть какие-то предположения?

– Откуда? Скорее всего, всплыл какой-то неизвестный артефакт.

– Безопасники сказали тоже самое. Кто их знает, может, и вправду не врут? Короче, приходится подтягивать все резервы. Если артефакт найти не получится, то мы, хотя бы должны постараться не допустить повторения сегодняшних событий.

– И как вы себе это представляете?

– С завтрашнего дня над городом будет висеть с десяток воздушных шаров, на которых будет установлено специальное оборудование. Если произойдет всплеск, то в ту точку сразу же будет отправлена группа специального назначения. К нам перебросили несколько групп спецназа, которые уже рассредоточены по районам в городе. В теории, они прибудут в любую обозначенную точку в течении, максимум, двух минут. А там такие профессионалы, что любого преображенного как нечего делать забодают!

– Круто! – признал Малинин.

– Не то слово. Только вот, знал бы ты, насколько мне проще жилось бы, без этой самой крутости! – горько произнес Владимир Михайлович.

– Значит, безопасники теперь будут во все щели свои носы совать?

– Да они и так излишней деликатностью не отличались. Ну и пускай куда хотят, лезут, это их работа, в конце концов. Главное, чтобы был эффект.

– Вы думаете, что опасность настолько серьезна? – Спросил Дмитрий.

– А тебе так не кажется?! Представь, что могут сделать террористы, если у них в руках артефакт такой мощи! Сегодня они наглядно продемонстрировали, что могут преображать несколько людей сразу. Представь, что будет, если они так несколько домов обработают. От города, в лучшем случае, останется большая воронка!

– Я все это понимаю, не хуже вашего. Но с чего вы взяли, будто артефакт находится в руках у террористов? – Дмитрий проигнорировал взбесившегося шефа, и ответил ему спокойно, не повышая голоса.

– А у кого, если не у террористов?

– Будь он у них, почему они не использовали его на всю катушку? Времени у них было на это с избытком, мы бы им помешать ни как не смогли!

– Излагай дальше, – шеф окончательно успокоился. Во взгляде его появилось что-то хищное. Нутром чуял, что Малинин прав.

– Я убежден, что ни какие это не террористы! Основные причины так думать, я вам уже изложил. А подозреваемого, я вам сейчас предоставлю. Вспомните, кто становился преображенным. Они все политики, которые, так или иначе, участвуют в предвыборной гонке. Устроил это все, один из уцелевших кандидатов, мне так кажется. Либо некая темная лошадка, которая теперь тоже вольется в предвыборную гонку.

– Мне теперь тоже, – задумчиво ответил шеф. – И кто бы это мог быть? Мэр? Нет, вряд ли. Его ближайшего помощника устранили первым, да и сам он сегодня тоже, благодаря одному только чуду уцелел.

– Вы попробуйте это информацию слить безопасникам. У них методы поинтересней, и прикрыть смогут любого, – подсказал Седой.

– Я, конечно же, так и поступлю, без тебя соображаю. Пока же выношу вам благодарность. Временно устную. Но, если ваша информация подтвердится, ждите наград и, возможно, повышения. Кстати, – шеф повернулся к Малинину. – В понедельник зайди, получи свою заслуженную медаль за кладбище, плюс премию в размере полугодового жалования. Страна помнит своих героев.

– Спасибо конечно, а как же Денис? Он же там навоевал больше моего!

– А Дениска обломится, – шеф опустил взгляд. – Говорю же, страна помнит своих героев, вот и его предыдущие геройства не забыли. Прошение мое, на его имя, отклонили, не объяснив причины. Но сказали, что ему это в дальнейшем зачтется.

– Премного благодарен, – ядовито усмехнулся Седой. – Увидите тех, кто вам это пообещал, передавайте от меня привет, и слова благодарности.

После этих слов Седой расхохотался. За время пока длилась беседа с шефом, Самойлов умудрился допить первый штоф с водкой, и осушить на половину второй. Сейчас он был уже хорошенький.

Владимир Михайлович проигнорировал состояние стража, лишь недовольно поморщился.

– Ладно, мужики, засиделся я с вами. Пойду, попробую с безопасниками связаться, сейчас еще не очень поздно.

Пожав на прощание руки стражей, Владимир Михайлович удалился.

– Если мы с тобой угадали, то тебя опять наградят. А меня снова прокатят, – тяжело вздохнул Самойлов. – А я ведь так славу люблю, награды всякие. О медальке столько лет мечтаю. На стенку бы повесил, в туалете, и каждый день любовался ею, сидя на своем троне из белого камня и думая о вечном. Снова ведь обломают.

– Да, нелегко тебе приходится! – рассмеялся Дмитрий.

– Точно. Выпьем за то, чтобы в жизни появилась справедливость!

Оказалось, что рюмки уже наполнены. Выпили. Закурили.

– Что же ты такое страшное совершил, что тебе это до сих пор простить не могут?

– О-о-о, брат, злодеяние я, то еще совершил! Как вспомню, самому страшно становится! Но сказать не могу, совершенно секретная информация! – Денис поднял указательный палец верх, подчеркивая все серьезность им сказанного.

– Второй раз за день, мне этим грифом нос утирают!

– Привыкай, жизнь она штука такая, стремная временами. Ни че, я тебе, как-нибудь, по секрету шепну, если поклянешься ни кому не говорить! А если проболтаешься, то, чтобы никому не говорил, что это я тебе рассказал, – язык у Седого уже ощутимо заплетался. – Поклянешься?

– Поклянусь, сразу как будет надо, – пообещал Дмитрий.

– Мужик! Уважаю! Накатим?

– Давай, – Малинин только махнул рукой. Раз уж решил напиться, значит надо напиться!

Выпили еще по одной. Потом еще. И еще.

Дмитрий даже не заметил, в какой момент кафе, вместе с людьми, превратились в калейдоскоп разноцветных пятнышек, принявшихся крутиться у стража перед глазами.

– Ты как себя чувствуешь? – аккуратно потряс за плечо своего собутыльника Самойлов. Он уже не казался таким пьяным. Будто увеличение количество выпитого, помогло ему протрезветь. Либо уже сам Малинин смотрел на него другими глазами.

– Чувству я себя, обалденно. Правда, бухой в жопу!

– Ты слегка пьян.

– Если я говорю, что я в жопу бухой, значит бухой! – категорично отрезал Дмитрий.

– Как скажешь, – Седой поднял вверх руки, демонстрируя, что сдается.

– Так-то лучше, – удовлетворенно пробурчал Малинин. – Брюзжишь, как мамочка, над целкой единственной дочки подростка. Дай мне лучше сигарету!

– Какое красочное сравнение, – тихо, себе под нос, сказал Седой, но сигарету протянул.

Дмитрий курил сигарету не получая от нее не малейшего наслаждения, и почти не ощущая вкуса. Веселье буквально переполняло его. Все проблемы, казавшиеся всего час назад очень серьезными, ничего кроме улыбки теперь не вызывали. И люди вокруг были всего лишь клоунами, которые делали все, чтобы рассмешить окружающих. Да и сам себе он теперь казался чрезвычайно забавным – пьяный и довольный.

От веселья его самым бесцеремонным образом оторвал чей-то молодой и слегка пьяный голос:

– Ой, смотрите, Димка Малинин напился!

Страж лениво поднял глаза на источник шума. Стажер. Стоит и довольно скалиться, считая, что в тот самый момент не зря привлек к себе внимание.

«Какой я ему Димка»?! – про себя возмутился страж.

Смотря на парня сейчас, такого довольного и самовлюбленного, Дмитрий начинал понимать Седого. Не так уж тот, выходит, был и не прав. Стажер, всего лишь очередной представитель золотой молодежи, считающий, что ему позволено все, и что весь мир должен крутится вокруг его драгоценной персоны, исполняя любые капризы.

Ответить, что-то умное, и в тоже время грубое, чтобы осадить зарвавшегося сопляка, Дмитрий не успел. Да и не смог бы, при всем желании, в своем нынешнем состоянии, придумать что-то дельное за столь короткий промежуток времени.

На его защиту встал Самойлов.

– Крысеныш, ротик прикрой, а то дурно запахло.

– Что? – Стажер несказанно удивился, что к нему посмели обратиться так.

– Пасть, говорю, закрой. И в следующий раз думай, что говоришь, прежде чем обращаться к старшим товарищам! – Седой говорил тихо, спокойно, с напускной ленцой, но его услышали многие. Разговоры за соседними столиками стали умолкать, и люди стали с интересом смотреть за развитием событий.

– Да? А не боишься, что я тебя сейчас превращу в кусок хорошо прожаренного мяса?! – сорвался на крик Смирнов.

В кафе стало очень тихо, будто кто-то разом вырубил все звуки, дернув невидимый выключатель. Крик парня притянул к себе всеобщее внимание.

– Ты что-то имеешь против меня? – тихо спросил Стажер. Ему кое-как удалось смирить ярость внутри себя.

– Какой ты, однако, сообразительный! – съязвил Седой. Одним стремительным, почти неуловимым движением он поднялся с места. Вот он сидит, и тут же стоит на ногах.

– И что же?

– Братец, ты оказывается еще и тугодум. Я же тебе и так уже все объяснил, почти открытым текстом. Неужто не дошло?

– Дошло, только я хотел, что бы ты все это повторил, глядя мне прямо в глаза!

– Не буду.

– Что?

– То, пошел ты в жопу, без мотивации, – Седой осклабился. – И что ты мне теперь сделаешь?

– Сейчас узнаешь.

– Ой, боюсь-боюсь! Что привык чувствовать себя круче всех? Да ты девочка, ты тряпка половая. Из-за тебя люди гибнут, а ты сидишь тут и о жизни своей тяжелой плачешься.

– Заткнись! – щеки Смирнова налились багровым огнем, а между пальцами начали сверкать маленькие молнии. Невольные зрители, молча расступились в стороны, освобождая пространство. Кое-кто, памятуя о подвластной стажеру мощи, на всякий случай, активировал щит.

– Что неприятно слышать правду? Ты же ведь и сам знаешь, что ведешь себя как трусливая, маленькая девочка. Стоило появиться тени опасности, так ты сразу в кусты. Тебе, по ночам, лица стражей, погибших из-за твоей трусости, не сняться? Знаешь, как мы с тобой поступим? Раз уж не родители, ни друзья не смогли из тебя сделать настоящего мужика, то за твое воспитание возьмусь я, прямо сейчас! Ты знаешь, что такое, когда тебя бьют? Не просто бьют, а пиздят до полусмерти. А ты лежишь на полу, харкаешь кровью, чувствуя свое полнейшее бессилие, и молишь Бога только об одном – чтобы выжить. Чтобы твои обидчики поскорее закончили и ушли. Ты терпишь боль, и едва сдерживаешь рвущиеся наружу слезы бессилия. В идеале пиздить надо компанией, но вряд ли коллеги поддержат меня в этом благородном начинании. Ничего, сучонок, я и сам тебя щас сделаю!

– Не подходи. Убью! – прорычал стажер. Воздух вокруг него был предельно наэлектризован. Он с трудом сдерживал в себе клокочущую ненависть, которая, грозилась вот-вот вылиться потоком всеразрушающей боевой магии.

Любой бы человек, получи себе в соперники одного из лучших магов города без имени, отступил бы, но только не Седой. Он, сжав кулаки, бросился вперед.

Стажер ударил. Магия его обрела вид мыльного пузыря, стального цвета, который с приличной скоростью, на миг, размазавшись в воздухе, ударила в центр груди Седого. Денис вскрикнул, но движения своего не остановил. Шар, всосался в тело стража, не оставив после себя не малейшего следа. В следующий момент кулак Седого врезался в челюсть Смирнова. Что-то хрустнуло, и парень отлетел назад, вдобавок ко всему, еще и пропечатавшись затылком об пол. Седой прыгнул за ним следом, и начал бить по лицу – резко, хлестко и очень сильно. На втором ударе, на кулаке уже виднелись обильные следы крови.

Стражи, столпившиеся вокруг места схватки, взяли себя в руки, и принялись оттаскивать в сторону, от жалобно скулившего Стажера, обезумевшего Седого. Оттащили, однако, тот, повиснув на руках стражей, умудрился ударить еще раз ногой, угодив точно в ребра.

Смирнов лежал на полу, жалобно плакал и обильно харкал кровью. Ни кто не спешил к нему на помощь. Лишь один страж коротко распорядился вызвать скорую помощь.

Дмитрия удивляло такое положение вещей. Неужели стажер столь многим успел насолить? Неужели все согласны с Седым? Да пускай Денис в чем-то и был прав, но это вовсе не могло послужить оправданием его поведения! Все же взрослый человек, а ведет себя как школьник.

Самойлов вернулся на свое место.

– Ну и что ты так осуждающе на меня смотришь? – спросил он у своего собутыльника.

– Ничего, – ответил Малинин.

– Считаешь, что я не правильно поступил? Твое право. Многие так считают. Но я победил его в честной схватке.

– В честной? Ты же с самого начала знал, что сможешь его сделать!

– Конечно, знал! Сопляк был о себе слишком высокого мнения, к тому же, просто недооценил меня, – Седой приложился к кружке с пивом, довольно крякнув при этом. – Представь, что ему бы возразил не я, а ты. Ты же собирался, я это видел.

– И что?

– Все бы свелось к тому же самому, чем кончилось у нас. Только с противоположным результатом. Он бы тебя, просто на просто, убил своим шариком.

– Я бы не стал его провоцировать.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, – усмехнулся Седой, – ты не конфликтный человек. Вы бы действительно могли бы просто поговорить, и, быть может, ты смог бы его убедить извиниться. Но со временем, на твоем месте, может оказаться любой страж. Теперь же он будет бояться старших товарищей. Поймет, что мы полны сюрпризов! И в следующий раз хорошо подумает, прежде чем нарываться, понадеявшись на свой талант.

– Он бы не стал никого, убивать! Его за это осудят и посадят.

– Да ты что? Правда, что ли? – ядовито улыбнулся Седой. – А со мной он, значит, просто так игрался, да? Дим, не смеши ты меня. Прекрасно знаешь, что столь талантливого мага ни кто и не когда не посадят. По крайней мере, за драку. Найдут, как отмазать. Скажут, что действовал в состоянии аффекта, или, из соображений самообороны. Это не столь важно. Главное, что он, в любом случае, останется на свободе! Он слишком ценен.

Как это было не прискорбно признавать, но Самойлов был прав. Талантливых магов действительно с каждым годом рождается все меньше, и для многих из них, самых нужных и одаренных, не существует многих законов. Таких людей холят и лелеют, держа на особом положении.

– Выпьем?

А что еще делать? Выпили.

Смирнова подняли с пола. Хныкать он перестала. Попросив платочек, сидел и вытирал с лица кровь, стараясь, при этом, не дотрагиваться до сломанного носа. Его изрядно пошатывало, причем, скорее всего не от выпитого, а от сотрясения мозга, которое он наверняка заработал. Парень старался не смотреть не только на своего обидчика, но и на прочих стражей. Ему было обидно и стыдно.

Денису же было откровенно на всех наплевать. И на избитого им парня, и на злобные взгляды, которыми его награждали некоторые коллеги. Он считал, что все сделал правильно, и с чувством выполненного долга, попивал водку. Едва ли не светился от счастья. Исполнил свою мечту, поставил стажера на место. Сделал это несколько странным способом, хотя сам, похоже, считал его единственно верным.

Минут через десять подъехали врачи. Осмотрели пострадавшего стража, наложили обезболивающие чары, и, под локотки увели с собой.

Атмосфера вновь стала спокойной. Остававшиеся в «Бардачке» стражи, вернулись к выпивке и к неспешным разговорам.

Малинин же, как и собирался, напился в хлам.

Глава 8. Откровения и догадки 

Утро началось с того, что Дмитрию в нос ткнулось что-то мокрое. Потом еще раз. Страж еще не оправился от ночных кошмаров, в которых в гости приезжала теща. Да и голова ощутимо болела. Поэтому с первой попытки открыть глаза вышла промашка. Пришлось лежать и очень долго вспоминать весь процесс, как заставить веки подняться.