Текст книги "Закон Противоположности (СИ)"
Автор книги: Павел Лятошинский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Дни закружили с космической скоростью, словно лошадок на карусели пустили в галоп. Боюсь моргнуть. Каждый раз, как открываю глаза, выясняется, что уже прошел день, прошла ночь, нужно вставать и ехать на работу, хотя я даже не помню, чтобы ложился спать. В гараже спокойно, я тут отдыхаю. Каждый занят своим делом, а в моей работе главное – вовремя расписываться в толстой тетради. Других обязанностей нет.
В первый декабрьский день на банковскую карту пришла зарплата. Через час пришли деньги от отца. В сумме вроде бы и немало, но вдвое меньше, чем платили в футбольном клубе. Вторым неприятным сюрпризом стало то, что на проходной завода нужно отмечаться, когда пришел на работу и когда ушел. Свободное время, о котором я так мечтал, по-прежнему далеко.
Во второй декабрьский день Яна встала раньше меня и надолго заперлась в туалете. В доме два туалета, и это не стало бы событием, если бы вернувшись, она не предъявила мне положительный тест на беременность. Изобразил восторг, но гамма чувств была намного шире. Я испугался. Испуг, страх, стыд – недостаточно емкие слова, чтобы передать те ощущения. В моем воспитании не было строгости и пуританства, но эротические темы в нашей семье не были популярны. С детства помню, что если в фильме мелькали обнаженные тела, то я незаметно отворачивался, переключал канал или уходил в другую комнату, попить воды. Беременность, как явное следствие полового акта, кричала о том, что мы спим вместе. Видимо, эта новость прозвучит для всех: «Посмотрите, люди добрые, мы с Яной трахаемся». Глупость, но именно об этом я думал в тот день.
Глава пятнадцатая
Глава пятнадцатая
Декабрь плохой месяц для любого начинания. У всех на уме мандарины, холодец, елки, подарки и как раздать долги. С последним пунктом у меня полный порядок. В займы не беру принципиально, так как заранее знаю, что не верну.
Настя и Кира больше не ходят в садик. В этом нет никакой необходимости, они весь день проводят со своей мамой. Тёща против такого воспитания. По её словам, детский сад это шаг к социализации личности. Я возражаю, мол, сам в садик никогда не ходил, а на людей не бросаюсь, и общий язык всегда найду. Там кроме болячек, ничего нет.
Почти каждый день Яна присылает короткие сообщения со списком продуктов, которые я должен купить по пути домой. Потребности растут, деньги очень быстро кончаются.
Десятого декабря я приехал домой как обычно, если не считать, что в кармане у меня всего пять тысяч рублей одной купюрой. Больше денег нет, а до зарплаты ещё три недели. В тренингах по бизнесу, которые я пересматривал миллион раз, убеждают никогда не говорить, что денег нет, правильно говорить, что их недостаточно. Так вот их совсем недостаточно, разве что на топливо хватит до конца недели. Ночь. Яна в постели смотрит телевизор. Стою на балконе, вижу её сквозь опущенную тюль на окнах. Не хочу идти к ней в плохом настроении. Она всё чувствует, а волноваться нельзя. Вечно я тут находиться не могу. Захожу в комнату, сажусь на край кровати. Сна нет ни в одном глазу. Яна выключает на телевизоре звук, смотрит на меня.
– Что происходит? – Спросила она обеспокоено.
– Ничего особенного. Так, небольшие трудности…
– Оставляй свои небольшие трудности за порогом. Дома и без них дерьма навалом.
– Денег с трудом хватает…
– Ты слышишь вообще? Или ты глухой? Сказала же, оставляй это за порогом. Твои проблемы это твои проблемы, а наши проблемы это твои проблемы. Смотри не перепутай.
Яна швырнула на тумбочку пульт, потянула на себя одеяло и отвернулась. Я остался сидеть на краю кровати. С радостью хлопнул бы дверью и ушел в другую комнату, но знаю, что это закончится скандалом. По полу тянуло холодом, ступни окоченели. Ночь казалась бесконечной. Не мог уснуть. Скорее бы уже утро, уехать на работу, отвлечься, несколько часов не думать о деньгах, расходах, Яне.
Утро всё-таки наступило, но не так, как я хотел. Яна проснулась рано. Она со мной не разговаривает, обиделась. Встала с постели, не глядя на меня, вышла в коридор, попила воды, вернулась в постель и укрылась с головой. Что это может означать? Не чувствую за собой вины. Впервые ушел не попрощавшись, не поцеловав её.
В гараже темно и очень холодно. Аршак обложил скомканными газетами щепки в печи, чиркнул спичкой, и огонь заиграл бликами сквозь решетку колосников. Пламя стало ярче, побелело, и жестяная труба дымохода загудела низкими нотами.
– Аршак, ты чего так рано приезжаешь?
– Далеко живу. На автобусе езжу. На первом если не уеду, опоздаю.
– Семья есть?
– Есть. Жена и две маленькие дочки. Мама ещё с нами живет. А что?
– На жизнь хватает?
– Нет. Кому сейчас хватает? Никому не хватает. А куда деваться. Там копеечку, тут копеечку, и живем, худо-бедно.
– А там, это где? Таксуешь, что ли?
– Что за стереотипы? Раз армянин, значит, сразу в такси работаю? Машины у меня нет, а была бы…
– Где деньги брать, Аршак? Зарплата маленькая. Рабочий день длинный. После работы где-то крутиться нужно, правильно? – Мой голос менял тембр и я заметил, что сам того не желая, плохо имитирую кавказский акцент, словно рассказывая анекдот про грузина. Аршак же говорил на русском чисто, без всякого акцента.
– Можно после, а можно вместо… – Аршак осёкся, поняв, что сболтнул лишнего.
– Продолжай, я любую тему двумя руками поддержу. Не беспокойся, я же свой.
– Шучу. Какая ещё тема?
– Нет, не шутишь. Чего боишься? Деньги позарез нужны. Думаешь, было бы всё хорошо, стал бы зад морозить возле этой буржуйки. Семью кормить нечем, третьего ребенка ждём. – Я жалобно посмотрел ему в глаза. – Рассказывай, не жмись. Будет что путевое, сделаем вместе, заработаем, а нет, так и разговора этого не было. Ну, так что?
– На легковую машину в среднем уходит три-четыре литра масла. Так? – Он посмотрел на меня с недоверием. Я кивнул. – В канистре пять литров. Не меньше литра с канистры переливаем в следующий двигатель и имеем два лишних литра. На четвертой машине получаем запечатанную канистру, а это товар. В магазине канистра масла стоит две тысячи. Ребята, с этого же магазина, купят за тысячу. По пятьсот на брата капитал получается. Но учти, что на щупе есть отметка минимум и максимум, разница опять же в один литр. Понимаешь, ход мысли.
– Понимаю, но как-то не густо.
– Люди говорят: «курочка по зернышку, а весь двор в дерьме».
– Дворик, наверное, маленький.
– Какой есть. Фильтры можно менять через раз, воздушный могут проверить, а масляный и топливный так просто не посмотришь. Узлы ремонтировать, а по ведомости проводить как замену. Одна проблема, через проходную с канистрой не выйдешь, через забор незаметно не перекинешь. Тебя запускают на машине и не досматривают. А если и посмотрят, то ничего страшного, что в машине канистра лежит. Так что думаешь? В деле?
– Ещё как. Когда начнем?
– Запасы есть. Давай в обед провернем.
Пожали руки и сложили в Тойоту товар. Справились быстро, успели ещё кофе попить до прихода Славика и Семёна. Договорились, что в обеденный перерыв Аршак выйдет через проходную, а я буду ждать его за поворотом, что бы не привлекать внимание охраны. Он заметно нервничал, отказался от партии в нарды и с головой ушел в работу под капотом УАЗа, чтоб лишний раз не встречаться взглядом с коллегами. Меня эта ситуация забавляла. Мелькнула мысль, что если я сдам Аршака с его бизнес планом генеральному, то может быть, получу премию, но, трезво рассудив, я решил, что пара тысяч мне сейчас совсем не повредит, а премию дадут или нет, ещё не известно.
В полдень я прогрел машину и приготовился ехать за Аршаком. Перед уходом он поинтересовался, не нужно ли кому-нибудь чего-нибудь купить в магазине. Славик попросил взять ему сигарет, долго объяснял, каких именно, отчаявшись, уже собрался пойти с ним, но мокрый снег за порогом гаража быстро его осадил. Махнув рукой, он попросил купить любые, лишь бы дымились.
У ворот я остановил машину и несколько раз коротко просигналил. Ворота оставались неподвижными. Ещё раз нажал на сигнал и почувствовал, как жар заливает лицо краской. Что будет, если сейчас выйдет охранник и попросит открыть багажник? Он обнаружит моторное масло под мешковиной. И что с того? Скажу, что это мое масло, не успел вчера поменять, или что-нибудь в таком духе. А зачем мешковиной накрыл? Какое ему дело, моя машина, мое масло, захотел и накрыл. А мешковину где взял? Пока сочинял отговорки, откатные ворота дернулись и, не пройдя полуметра, остановились. Из будки выскочил охранник. Я почувствовал, как немеют конечности. Чертыхаясь, он провернул ключ в обледеневшем механизме привода и оттолкал тяжелое полотно. Машина рванула вперед. Поравнявшись с охранником, кивнул в знак благодарности. Он поднял руку, и я остановился в ожидании неудобных вопросов.
– Рельс обледенел, будь он проклят. Вы на обратном пути машину на улице оставляйте, если это не сильно вас затруднит.
Охранник продолжал говорить, но я уже поднял стекло и поспешил отъехать за угол, где, пританцовывая на тротуаре, меня дожидался подельник.
– Уф, как тепло, хорошо, маму этой зимы… Давай туда, – он указал прямо, – за тополем направо поедешь до «Автозапчасти».
В конце маршрута партнер приказал ждать в машине и скрылся с канистрами за углом здания. Через пару минут он, довольный, запрыгнул на пассажирское сидение, протянул раскрытые веером четыре тысячные купюры, похлопал ими по рукаву моей куртки и отсчитал половину.
Домой ехал в приподнятом настроении. Прибавка в две тысячи рублей не сильно меняла положение, но согревала. Яна не прислала сообщения со списком продуктов, ещё обижается. Потрачу деньги на цветы, мир в семье – лучшая инвестиция.
Яна встретила меня в коридоре. Протянул букет роз, не такой пышный, как дарил раньше, но красивый. Она приняла цветы, вдохнула их аромат, улыбнулась.
– Спасибо, это так приятно.
– Ты больше не злишься?
– Злюсь? На что? Я чего-то не знаю?
– Ну, вчера ты ж обиделась.
– Вов, проветривайте чаще в гараже. Пахнешь ужасно. Переодевайся и бегом за стол, ужин стынет.
Обиделась, сама не поняла на что, успела забыть, но всё равно выставила меня дураком, вроде бы как это я придумал, что она обиделась, а на самом деле она не обижалась. Запутался, слишком мудрено для меня.
До конца недели мы с Аршаком сделали ещё три рейса. За детали платят больше. Наша «курочка» клюет по зернышку и несет золотые яйца, а не просто засерает двор. Клиенты жалуются на качество товара и ассортимент, но так и мы ж не дилеры немецкого концерна. Пытаются торговаться, бесполезно, Аршак держит марку. В понедельник от нас ждут тормозные колодки и пыльники рулевой рейки. Заявка оформлена, бухгалтерией оплачена, ждём поступления товара.
Семнадцатое декабря – эту дату запомню на всю жизнь. День, когда я разочаровался в людях. Раннее морозное утро, звезд уже не видно, занимается заря. Мы загрузили колодки и пыльники в Тойоту, предвкушая удачную сделку. В обед передали товар покупателю и с деньгами возвращались на завод. У ворот я остановился и посигналил. Охранник вышел через дверь проходной и сказал, чтоб я парковал машину снаружи, меня требует к себе генеральный.
Послушно оставил машину на улице, лифт поднял меня на последний этаж. Возле приемной я остановился. За закрытой дверью Андрей Викторович орал как резанный. Секретарь выскочила бледная и напуганная.
– А, явился, – злорадно скалилась она, – заходи, больно не будет.
Я вошел и, не успев прикрыть за собой дверь, услышал:
– Вот ты как, твою мать…
Осмотрелся, убедился, что фраза действительно адресована мне.
– Здравствуйте.
– Какого хрена припёрся.
– Охранник попросил зайти.
– Что ж этот охранник тебя сам не привел за ухо, с моими деталями.
– Какими деталями?
– С теми, что ты у меня подрезал, сучонок.
– Вы не правы, я сейчас всё объясню.
– Пасть закрой, щенок. – Андрей Викторович помолчал секунду, забарабанил пальцами по столу. – Значит так, делаешь вид, что тебе тут не понравилось и валишь к чёртовой бабушке. Я делаю вид, что не знаю почему, а отцу передашь, что должок перед ним закрыт.
Он орал захлебываясь, задыхаясь, брызжа слюной через пухлые губы. Всё и так было понятно, оставалось лишь беспомощно сжимать кулаки, отцу он ничего не скажет, доказательств нет. С удовольствием разбил бы этому борову пухлые губки. Он бы верещал и хрюкал тогда по другому, а потом пошел бы в гараж, навешал Славику и Семёну. Крысы завистливые узнали о наших с Аршаком делах и настучали. Я громко хлопнул дверью и ушел.
Глава шестнадцатая
Глава шестнадцатая
В картонном стакане горячий кофе. Не обожжешься, если не сделаешь глоток, но иначе не поймешь. Можно подождать пока остынет, но холодный кофе не люблю и раз за разом ошпариваю язык. В этом весь я, никаких компромиссов – либо лучшее, либо ничего.
Мойщик жестами показал, что машина готова. Подождёт. Никуда не денется, мне торопиться некуда, и он подождёт. Сегодня даже чистая машина не принесёт мне радости. Всё бесит, и этот скандал на заводе, и Яна со своими перепадами настроения. Она то без видимой причины весела, то вдруг раздражительна, печальна. Спрашивать ни о чем нельзя, ответ на любой вопрос: «ты, что ли, сам не понимаешь?» Да, не понимаю. Может быть, причина в гормонах, меняющих её организм, а может в моей постоянной взвинченности. Ещё бы, как тут принять смиренный вид, без шиша в кармане? В любом случае, думаю, она переигрывает. По-настоящему счастливы мы теперь только на расстоянии. Нам случалось расставаться, когда я ездил на соревнования. Как-то раз мы не виделись целую неделю. Но это было совсем другое расставание. Тогда я не находил себе места, звонил по двадцать раз. Это я-то, который иногда неделями не заряжал телефон, потому что так он точно не зазвонит. Бывало, я срывался, ехал в аэропорт и брал билет на ближайший рейс до Ростова, но ни разу не полетел. Регистрация за два часа до посадки в самолет, это то же, что подача заявления в ЗАГС за два месяца до регистрации брака. Дают время подумать, посомневаться, так ли уж тебе это нужно.
Было бы легче, если б не декабрь. Ненавижу предновогоднюю суету. Всем вокруг срочно понадобилось куда-то бежать, как будто смена даты на календаре может что-то решить. Это даже не муравейник, это больше похоже на банку с опарышами – наживкой для карпа. Гадость.
Денег нет. Новый год наступит через две недели. Детям нужно купить подарки, Яне нужно купить подарок, и уже сегодня им всем нужно что-то есть. В день, когда Адам и Ева были изгнаны из рая, дьявол придумал свою самую изощренную пытку – деньги. Тогда же дьявол отправил на землю искусителей – кредитных брокеров. Дьявол, кто же ещё пришлет мне в такой момент сообщение на телефон о выпущенной на мое имя кредитной карте с лимитом в двести тысяч рублей и льготным периодом погашения в сто дней.
Дрожащей рукой я завёл машину. На часах семнадцать ноль две, значит успеваю. Нужно всего два документа. Водительское удостоверение и паспорт у меня всегда при себе. Отец никогда не берет кредитов, не просит взаймы, видимо, его не прижимало никогда так, как меня. Тут не до жиру, не до принципов.
Девушка в белой блузочке проводила к кредитному менеджеру, усадила на стул пред письменным столом в тесном кабинете. Кабинетом это помещение можно назвать весьма условно, оно больше похоже на кабинку общественного туалета с мутными стеклянными перегородками. Прыщавый юноша сделал копии моих документов и принялся заполнять заявление:
– Образование?
– Среднее.
– Семейное положение?
– Женат, двое детей, ждём третьего.
Он посмотрел на меня удивленно, я растеряно пожал плечами.
– Занятость?
– Сегодня уволился, но, по собственному желанию, если это важно.
– Нет, нет, нет. Так не пойдет. Кто там знает, что вы уволились. Давайте заново. Последнее место работы?
– Начальник гаража.
– Вот уже лучше. Средний месячный доход?
– Официальный?
– Давайте официальный.
– Тридцать тысяч рублей.
Юноша покраснел и почесал затылок карандашом.
– А неофициальный?
– Восемьдесят – сто тысяч рублей.
– Отлично. Значит, укажем пятьдесят, слишком много тоже нехорошо.
Менеджер долго возился с компьютером, затем отправил на печать мое заявление, дал подписать кучу бумаг, с текстом написанным восьмым размером шрифта, предложил оформить страхование жизни, ведь мне платить ничего не надо, сумма будет автоматически вычтена из кредита, ушел, вернулся с запечатанным конвертом и поздравил с тем, что я являюсь клиентом их банка.
Не веря собственному счастью, я обналичил тут же в банкомате всю сумму, за вычетом страховки. Яна не спрашивает, откуда я беру деньги. Для неё важно, что деньги есть. Для меня это тоже важно. К чертям завод с их нищенской зарплатой и грязным гаражом, я снова при деньгах. Трудно передать словами, но круглая сумма в кармане расправляет плечи и даже член делает тверже. Да, я мужик, я добытчик в семье. Везу домой пакеты с продуктами. Только лучшее, только натуральное и самое вкусное. Яне нужно хорошо питаться, она носит под сердцем моего сына. Почему-то уверен, что будет сын. Не знаю почему, просто знаю, просто я так хочу.
Снова пробки. Весь город стоит. Навигатор меняет время прибытия: девятнадцать тридцать, девятнадцать сорок, двадцать часов. Водитель впереди стоящей машины вышел на проезжую часть и закурил. Как же я хочу домой. Хочу большую кружку сладкого чая с абхазским лимоном, хочу вырезать ножницами и клеить с дочками снежинки на окна, наряжать елочку. Новый год в доме, где есть дети, это совсем другой праздник, добрый, волшебный. Успел уже позабыть чувство тревожного ожидания полуночи, когда после боя курантов раздается чуть слышный стук в окно. Сердце замирает, а мама улыбается, переглядывается с отцом и шепчет: «это Дедушка Мороз постучал, он же улетит, беги скорее». Я несусь со всех ног, на улицу, небо озаряется вспышками салютов, а на пороге, сразу за дверью, мои самые заветные желания сложены в мешочке. Дед Мороз существует, вне всякого сомнения. Дедушка Мороз, а не дьявол вручил мне кредитную карту. Дьявол же потребует вернуть деньги с процентами, или, как он выражается, исполнить обязательство перед банком.
Яна, с момента как объявила о своей беременности, примерила новый, неизвестный мне ранее образ постоянной мученицы, просыпалась уже уставшая, неуклюжая и медлительная. Она вела себя так, чтобы я ни на минуту не забывал о её положении, я и так не забывал, но смотрелось это комично, ведь внешне она ещё не изменилась.
Хорошо, что не нужно ездить на завод. Могу проводить больше времени с семьей. Новый год – год новых возможностей. В первых январских числах встречусь с отцом, поздравлю его и расскажу, что уволился, придумаем что-нибудь путевое. Утром, пока все спали, съездил на елочный базар, купил пихту, невысокую, метра полтора. Девочки нарядили её шарами, игрушками, гирляндами. Смотрел на них чуть не плача, вспоминал себя, вспоминал маму и те далекие, счастливые годы, словно это было только вчера.
Тридцать первого января Яна вручила мне длинный список продуктов, которые нужно срочно купить. Проще перечислить, чего в нем не было.
– Зачем нам столько всего?
– Как встретишь год, так проведешь.
– Я не хочу провести год с тазом салата, и уставшей от готовки сварливой женой. Закажем доставку готовых блюд из ресторана, всего понемногу, запеку в духовке мясо по своему фирменному рецепту. Что скажешь?
– Скажу, что это очень дорого.
– Ничуть не дороже, чем по твоему списку, меньше выкинем потом на помойку, одно к одному и выйдет.
В ответ она обняла меня и поцеловала.
– Ты сегодня такой заботливый. Делай, как считаешь нужным. Пойду, прилягу, голова что-то кружится.
– Приляг. Хочешь, закажу твои любимые ролы?
– Хочу. Закажи. Правда, сам запечешь мясо?
– Правда, любимая. Хочешь – запеку, хочешь – зажарю.
– Да, хочу, что бы зажарил, – она зажмурилась, – но только меня, а не мясо.
– Что?
– Я тебя больше не привлекаю?
– Глупости какие-то говоришь. Тебе же нельзя, ты ведь ребенка ждешь.
– Вот именно, что ребенка, а не парня из армии. Ай, ладно, голова болеть начинает, пойду, прилягу. Надеюсь, ты понял, какой подарок я жду.
Само собой, я ничего не понял. Ребусы вообще не по моей части. В холодильнике ждет отличный кусок корейки, посыплю черным молотым перчиком, посолю, в тонкие разрезы вставлю чесночок. Мясо нужно аккуратно помять, погладить, завернуть в фольгу и отправить в разогретую до ста восьмидесяти градусов духовку на полтора – два часа. В фольге оно не сгорит, но если передержать, то будет сухим.
Курьер приехал в десять часов. Самое время накрывать на стол. Аккуратно переложил салаты и закуски в красивую посуду. Пустые контейнеры, в которых привезли еду, я сложил в холодильник. После застолья то, что недоели, положу в те же судочки, в которых их привезли. Квадратные контейнеры занимают меньше места, чем тарелки, и проблема хранения решается сама собой. Этой хитрости я научился давно, ещё в интернате футбольного клуба.
Всё готово к встрече Нового года. Кира нарядилась феей, у неё костюм с крылышками и волшебная палочка со звездой на конце, Настя в пышном платье принцессы. Подарки разложены в мешочки и ждут детишек за дверью.
Смена даты на календаре ничего не решает, и всё же эта ночь особенная, нет, не волшебная, а просто особенная, такая, какой мы делаем её сами, но главное, для кого мы делаем эту ночь особенной. Часы пробили полночь, в дверь глухо постучали, за окном мелькнула и скрылась тень соседки. Малышки испуганно уставились на маму, мы с ней переглянулись, и я прошептал с улыбкой: «это Дедушка Мороз постучал, он же улетит, бегите скорее».
