Текст книги "Участковый. Книга вторая (СИ)"

Автор книги: Павел Ларин

Соавторы: Павел Барчук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Отличная история у нас вырисовывается. – Покачал я головой, – Воронов искал что-то, связанное с раскопками, но в итоге нашел кого-то, кто оказался его убийцей. И этот кто-то явно не обычный преступник. Ну что ж… Будет ковыряться дальше. У меня к вам огромная просьба. Если таинственный покупатель выйдет на связь, скажите мне об этом. Даю честное слово не пытаться завладеть артефактом, он мне сто лет не нужен. А насчет армии вампиров… Знаете, пожалуй, соглашусь. Лучше, если эта штуковина окажется у вас. Почему-то есть ощущение, что вы говорите правду. Вам он нужен исключительно как предмет старины, который значительно повысит ваш статус среди других вампиров.

Любовь Никитичная с недоверием посмотрела мне в глаза.

– Ты серьёзно, лейтенант? И никаких нравоучений о том, что эта вещь не должна вообще находиться у кого-нибудь из моих сородичей?

– Нет. Я же говорю, лучше вы, чем кто-то другой. Кто-то более амбициозный, имеющий планы по захвату мира людей. Скажите, у меня есть еще вопрос. Нужна информация о местных… нестандартных личностях. О женщинах с определенными… способностями. Вы говорили, таких в городе двое.

Глаза вампирши сузились.

– Вы ищете ведьм, лейтенант? Зачем?

– Да так… Имеются вопросы. Просто скажите, что знаете.

Ля Флёр усмехнулась.

– В нашем городе, как и в любом другом, есть свои знахарки, свои шептухи. Но настоящих… единицы. Первая – Мария Степановна Селиверстова. Работает художественным руководителем в нашем Дворце культуры.

Я не удержался и фыркнул. Художественный руководитель – ведьма? Идеальное прикрытие. Кто станет подозревать работника советской культуры в колдовстве?

– Вторая – тетя Глаша. Глафира Игнатьевна. Ей лет под восемьдесят. Нигде не работает, на пенсии. Тайком принимает людей, лечит травами, снимает сглаз. Более традиционный вариант. Только тут есть сложность. Она живет на болоте. Вернее, за ним. У нее пасека. Чтоб попасть в гости к Глафире вам надо будет пройти через лес и топи. Советую взять кого-то из местных в качестве провожатого. Иначе, мы имеем все шансы вас больше не увидеть. Местестечко там гиблое. Тетя Глаша так обезопасила себя от лишних, ненужных гостей.

Естественно, после всего услышанного, мой выбор был очевиден. С тетей Глашей шансов получить информацию. Она – опытная, взрослая ведьма, которая должна знать многое. А значит, мне нужна именно она.

Я поблагодарил вампиршу, распрощался с ней и вышел из комиссионного магазина. Следующим пунктом в моём маршруте значилась Глафира Игнатьевна.

Глава 8

Мысль о визите к тете Глаше крутилась в моей голове навязчивой, хоть и не самой приятной идеей. Пройти через гиблое болото в одиночку равносильно самоубийству. Это я, даже будучи исключительно городским человеком, понимал наверняка.

Мне нужен был проводник. Кто-то из местных, хорошо знающий дорогу к ведьме. Думаю, вполне очевидно, что выбор, как ни прискорбно, пал на Анатолия Бесова.

Просто конкретно в данном случае брать с собой того же Семёнова, слишком опасно. Если историю борьбы с биологической заразой в колхозе он принял на веру легко, объяснить ему, на кой черт нам старуха, окопавшаяся в лесу, подальше от посторонних глаз, будет сложнее. Да и потом, тема разговора, который я планировал с тетей Глашей, тоже вызовет вопросы. Так что…Нечистый мне в помощь.

Покинув комиссионку, я без сомнений направился к дому, где жил Бесов. В этот раз обнаружил его сразу. Во дворе, под раскидистой яблоней, за большим столом, вкопанном в землю, шла ожесточенная битва в домино.

Игроков, помимо Бесова, было четверо. Все они, как один, «радовали» взор окружающих немного опухшими лицами и маятной тоской во взгляде. Тоска эта являлась итогом настойчивого желания опохмелиться.

Судя по обрывкам разговоров, которые я смог расслышать на подходе, на кону стояла трехлитровая банка пива, которую купит проигравший.

Сам Бесов значительно отличался от своих партнеров по игре. В застиранной тельняшке, в трениках с вытянутыми коленками, он выглядел подозрительно бодро, хотя по идее не так давно пришел с ночной смены.

Анатолий Дмитриевич с азартом хлопал костяшками по столу и явно испытывал огромное удовольствие от происходящего. Ровно до того момента, пока не заметил мое появление.

Увидев меня, Бесов резво вскочил с лавочки и рванул куда-то в сторону сараев, принадлежавших жителям дома. Но я был готов к подобному развитию событий, а потому оказался быстрее. В два прыжка догнал Бесова, схватил его за шиворот и знатно, от всей души тряхнул.

– Да что ж это за дела, Анатолий Дмитриевич? Стоит вам увидеть мою скромную персону, в вас сразу просыпается Усэйн Болт. Так и норовите куда-нибудь убежать на максимальной скорости.

– Товарищ лейтенант! Опять⁈ – захныкал нечистый. – Я же легализовался! На заводе работаю! Заметьте, даже спирт не ворую!

– Прекрати орать, Анатолий. – Посоветовал я ему, попутно оттаскивая подальше от мужиков, которые заинтересовано косились в нашу сторону. Даже домино свое немного подзабыли, – Нам нужно на болото. Вернее, через него. К тете Глаше. Ты поведешь.

Лицо беса приобрело цвет перезрелого баклажана.

– К Глафире⁈ Да вы с ума сошли! Если вам надо, так вы идите. А я совершенно не горю желанием. Баба с мерзким характером. Демоны высшего порядка нервно курят в сторонке. Стерва и дрянь. Вот так. Она меня в прошлый раз ладаном и крапивой от пасеки отгоняла! А вас, мента, на порог не пустит!

– Либо ты идешь, либо я пишу докладную наверх, что на ликеро-водочном заводе бес-спекулянт ворует спирт и создает риск раскрытия своей личности.

– Так я не ворую и ничего не создаю! – Возмутился Бесов.

– А кто об этом знает? – Усмехнулся я прямо в раскрасневшееся лицо Анатолия Дмитриевича. – Пока разберутся… Сам понимаешь.

– Ну ты, начальник… – Бесов покачал головой, то ли поражаясь моим методам работы, то ли восхищаясь ими.

В итоге Бесов понял, что шансов нет, и обреченно поник.

– Ладно. – Выдохнул Анатолий Дмитриевич. – Только дайте хоть переодеться, что ли. Да и вообще. Морально настроиться. Я Глафиру страсть как не люблю. И наши чувства взаимны, между прочим.

Мы с Бесовым зашли к нему домой. Он переоделся, нацепил нормальные штаны, напялил высокие резиновые сапоги, (откуда только взял их), и дополнил свой образ совершенно не подходящей случаю нарядной рубашкой. Сверху одел пиджак.

– Глашка особо на уважение к своей персоне падкая. – Пояснил Бесов. – Пусть видит, что к ней, как на праздник собирались. Глядишь, подобрее будет.

Мы уже планировали выдвигаться. Вышли во двор, который за время нашего отсутствия успел лишиться любителей домино. Однако… События обрели крайне неожиданный, а главное, крайне нежелательный поворот.

Из-за угла соседского дома появилась знакомая фигура в идеально отутюженной форме.

– Петров! А я тебя ищу! – В нашу сторону, сияя ехидной улыбкой, направлялся капитан Сериков. – Видел, как ты в комиссионку наведывался Сначала зашел, а потом, считай только через полчаса вышел. Любопытно, знаешь ли, стало, куда из отдела отправишься. Что за анонимные осведомители на тебя работают. А тут – смотрю, к нашей прелестной Любови Никитичне нырнул. Что за дела у вас, Иван Сергеевич, с гражданкой Флёровой?

В голосе следака прозвучала интонация, сильно попахивающая банальной ревностью.

– Ого… – Тихонько хмыкнул Бесов, – Оказывается, товарищ капитан, как и половина мужского населения города, безнадежно влюблен в директора комиссионного магазина. И, судя по тому, как он на тебя, лейтенант, смотрит, уже неоднократно получал от ворот поворот.

– Ну? – Сериков перегородил дорогу.

– Дела служебные. – буркнул я и попытался обойти следака.

Но у Серикова явно были другие планы. Он упорно не давал мне пройти.

– А сейчас? Куда это вы в такой компании? – он с презрением окинул взглядом Бесова.

Анатолий Дмитриевич вдруг оживился, а потом вообще, легонько толкнув меня локтем в бок, заявил:

– А мы, товарищ капитан, клад искать собрались! Знатный такой, старинный. Говорят, золото скифов. Вы думаете, зачем Иван Сергеевич к Флёровой ходил? Да потому что она дружбу водит со всякими ушлыми личностями, которые ей нет-нет любопытное барахлишко несут. Так вот, недавно вроде бы пошел слух, что за болотом клад был спрятан. Лет этак семьдесят назад. Когда революционные массы решили взять свое. Ну вы понимаете…

Я чуть не поперхнулся воздухом, удивленно вытаращившись на Бесова. Тот в ответ многозначительно мне подмигнул. Смысл его кривляний сводился к тому, что Анатолий Дмитриевич решил поглумиться над следаком и очень просил меня данному мероприятию не мешать.

Сериков сначала недоверчиво прищурился. Посмотрел на серьезную физиономию Бесова, затем на мое мрачное лицо. А потом… Еле ощутимо потянуло полынью. Я оглянулся на нечистого. Тот стоял, вылупив глаза и всем своим видом показывал, что совершенно никакие мороки сейчас не наводит.

А вот Сериков вдруг резко встрепенулся, его взгляд загорелся хищным, голодным блеском.

– Да в самом деле, Иван Сергеевич, что ж я вам, разве не друг? Разве мы не коллеги?– радостно заявил он, а потом, распахнув объятия, сделал шаг ко мне и крепко обнял, несколько раз хлопнув по спине. – Неужели думали, что я вас одного вот так и брошу? А кстати, где тут можно раздобыть лопату?

– Эдуард, это шутка, – попытался я его образумить. – Никакого клада нет.

Но Сериков уже не слушал. Он уже видел себя в ореоле славы и богатства. Естественно, все эти видения появились не без помощи Бесова, который, совершенно довольный произведенным эффектом, тихо прошипел мне на ухо:

– Отстань, начальник. Дай позубоскалить. Слишком уж он жадный и подлый. Давай посмотрим, как Эдуард в болоте сокровища искать будет. Он же не отстанет. Один чёрт за нами увяжется. Тебе надо, чтоб следак слушал, о чем с Глафирой говорить будешь? Думаю, не надо. Вот и все. Не мешай. Я немножко. Совсем чуть-чуть. Исключительно, чтоб преподать урок.

Ну… Что сказать… Наверное, есть во мне что-то нехорошее. Потому как я… промолчал. Даже перестал убеждать Серикова, что мысль о сокровищах крайне нелепая и абсурдная.

– Без меня не уходите! – скомандовал Сериков, срываясь с места. – Десять минут!

Ровно через десять минут он вернулся, сияющий, с новой блестящей лопатой на плече. Я за это время успел перекинуться с Бесовым парой фраз и взять с него обещание, что его «урок» не повлечёт за собой физические травмы, несовместимые с жизнью.

Так началось наше великое и абсурдное путешествие на болото в гости к старой ведьме.

Пока мы шли по окраинам города, Сериков не умолкал.

– Ты только представь, Петров! Золото скифов! Я, конечно, часть отдам государству… Остальное – на развитие культуры. Может, даже поддержу местную художественную самодеятельность. Любовь Никитична тогда меня оценит, – Следак мечтательно вздохнул и закатил глаза. – Ты не представляешь, какая это женщина! Ум, грация… А я, дурак, в прошлый раз ей букет гладиолусов принес. Она посмотрела на них так, будто я притащил охапку лопухов. Говорит: «Эдуард Степанович, предпочитаю орхидеи». Орхидеи! Где я, скажите на милость, в нашем-то городе орхидеи найду?

Я топал молча, стараясь не рассмеяться в голос. Забавно было наблюдать со стороны, как Серикова гонит вперед азарт наживы.

Закончив свои рассуждения о том, куда будут потрачены несметные богатства, он принялся что-то мурлыкать себе под нос, одновременно натачивая подобранным по дороге камнем лопату. От этих мерных, леденящих душу «вжик-вжик!» нервно приседал, оглядываясь по сторонам, Бесов и морщился я.

Вскоре город закончился, и мы вошли в лес, который подозрительно быстро сменился топями. Такое чувство, будто неведомая сила значительно сократила наш путь, сразу направив в болото. Судя по довольной физиономии Бесова, я даже знал, как выглядит эта «неведомая сила».

Под ногами теперь хлюпало и чавкало. Иногда, с противным всхлипом, булькала вонючим газом стоячая жижа. Периодически из-за деревьев доносился вой, похожий на волчий, (хотя сейчас, между прочим, белый день), или нервно вскрикивал в самое ухо филин. В общем, атмосфера была, скажем прямо, самой подходящей для путешествия в компании настоящего беса и следователя, претендующего на роль «оборотня в погонах».

– За мной, след в след! – Рявкнул Бесов через плечо. – По сторонам не смотрите. Или… Если что странное увидите, внимания не обращайте.

Сериков, одержимый желанием найти клад, на слова Анатолия Дмитриевич не обратил никакого внимания. Он первое время шагал бодро, но вскоре затих, с трудом переставляя ноги. В какой-то момент Эдик, размахивая лопатой и, мечтая вслух о том, как поразит Любовь Никитичну своим богатством, не заметил зыбкую трясину. Секунда – и он с громким «чмоком» ушел по грудь в черную жижу.

Я сначала даже не понял, что произошло. Просто внезапно следак, топавший прямо за мной, резко заткнулся и как-то подозрительно заскулил.

Я обернулся. Из тугой, покрытой ряской жижи, которую не отличишь от обычной болотистой почвы, торчала верхняя часть Серикова. Он ухитрился одним заходом провалиться сразу по пояс. Видимо, в этом месте была какая-нибудь яма. Не знаю.

– Помогите! Тону! – просипел следак, отчаянно хватая руками воздух и смешно вытаращив глаза.

Самое интересное, говорил он почти шепотом, не кричал. Наверное, с перепугу. Лопаты нигде не было видно. Ее окончательно и бесповоротно забрало болото.

Что мне оставалось делать? Естественно, я бросился на помощь Эдику. Потому что глумиться над высокомерным придурком – это одно, а позволить ему сгинуть в болоте – совсем другое. Но самое хреновое, что Бесов, которого я хотел привлечь к спасению сотрудника следственного отдела, внезапно исчез. Испарился. Будто его и не было.

– Вот ведь тварь потусторонняя. – Выругался я тихонько себе под нос.

В любом случае, пришлось действовать самостоятельно. А я, как бы, подобного опыта никогда не имел. Решил, если из воды тянут за волосы, то из болота, наверное, так же. Тем более, Серикова засосало уже по самую шею. Тянуть-то особо и не за что.

Плюхнулся на колени, подполз к следаку, смахнул с его башки фуражку, хватился за кудри, которых, к счастью, у капитана было до хрена. Тут Эдику, конечно, повезло. Окажись он лысым или коротко стриженным – все, сгинул бы с концами.

– Слушай, лейтенант, ты уж решайся – или топи меня к лешему, или кончай волосы рвать! – Прошипел Сериков, когда я третий или четвертый раз со всей силы дёрнул его за шевелюру, без особого результата.

Я хотел ответить, что, если кое-кто не прекратит сейчас демонстрировать свой мерзкий характер, то кое-кому придется спасаться самостоятельно, но… В этот момент понял, моим ногам как-то слишком мокро. Опустил взгляд вниз и увидел, что больше не стою на суше, а медленно погружаюсь в болото. Точь-в-точь как Сериков.

– Делай что-нибудь, лейтенант, – Со слезами в голосе простонал Сериков. – Я готов простить тебе твой интерес к Флёровой. Даже не буду мстить. Она – красивая женщина, твое увлечение вполне оправдано.

– Меня засасывает, – Отчего-то шепотом ответил я.

– А что ты хочешь, любовь – такое чувство!

– В болото, придурок! В болото меня засасывает!

Я изо всех сил пытался выбраться, но от каждого движения только погружался все глубже и глубже. Казалось, мы оба сейчас отправимся на дно.

И тут случилось невероятное. Из-за кучки чахлых березок вдруг появился Бесов. Лицо у Анатолия Дмитриевича выглядело крайне раздосадованным и недовольным. Широкими шагами он приблизился прямо к нашим торчащим из жижи головам, наклонился, сунул обе руки в болото, схватил и меня, и следака за шиворот, а потом одним рывком, с громким «чваком» вытащил нас на свободу.

Трясина на секунду замерла, будто размышляя:«Какого хрена⁈ » затем… отрыгнула лопату Серикова, которая своим черенком прилетела ровнехонько следаку в лоб.

Эдик лежал на спине, весь покрытый слизью, и хрипел. Я выглядел ничуть не лучше.

Бесов стоял над нами с таким выражением лица, будто только что предал всех демонов преисподней. Он подошел ко мне, присел на корточки, а потом тихонько высказался:

– Никому ни слова. Чтобы никто и никогда не узнал, что Анатолий Бесов… спас… двоих ментов. А одного… вообще особенного. Мне еще с этим как-то жить.

– Ты сбежал. – Ответил я ему. – Хотел таким образом со мной разделаться?

– Хотел. – Согласился нечистый, – Но, представляешь, почему-то не смог. Обратно меня поволокло неведомой силой. И в груди так мерзко заныло.

– Это совесть. – «Успокоил» я бесова. – Поздравляю.

Судя по физиономии Анатия Дмитриевича, он точно не успокоился. А очень даже наоборот. Факт проснувшейся совести ранил его до глубины души. Ввернее, в данном случае, до глубины его нечистого естества.

Дальше мы шли молча. Сериков был слишком шокирован, чтобы говорить, и слава богу. После случившегося мне совершенно не хотелось слушать весь тот бред, который Эдуард нёс в начале пути.

Наконец, Бесов вывел нас сначала из топей в лесную чашу, а потом – на широкую, просторную поляну. Со стороны это место смотрелось так, будто прямо посреди леса кто-то взял и вырезал большой квадрат.

Вместо ожидаемой избушки на курьих ножках нас встретил аккуратный домик с пасекой. На крыльце, оперевшись плечом о дверной косяк, стояла женщина.

Я, честно говоря, думал, что встречусь со старухой, сморщенной как печеное яблоко. По крайней мере старые восьмидесятилетние ведьмы вызывали у меня именно такую ассоциацию. Но дамочке, наблюдавшей за нашим приближением, нельзя было дать больше шестидесяти.

Глафира Игнатьевна оказалась высокой, статной, с густыми седыми волосами, уложенными в строгую, но элегантную прическу, и пронзительными молодыми глазами.

Она дождалась, пока мы подойдём ближе, к самому порогу. Затем окинула насмешливым взглядом нашу грязную, изможденную троицу: беса, инквизитора и мента, покрытых болотной слизью, и медленно спустилась по ступеням. Замерла напротив нас, сложив руки на груди.

– Ну, – сказала она спокойным, бархатным голосом. – Кого ко мне нелегкая принесла? Проходите, гости дорогие. Как раз чай с медом заварила. Похоже, он вам очень нужен.

Глава 9

Глафира Игнатьевна стояла на крыльце, как воплощение того самого леса, через который мы только что продирались. Не то чтобы я лес не любил или имел что-то против. Лес – он ничего, вполне себе приятное место. Для пикника или, на худой случай, для романтических прогулок. Но вот путешествие по болотам, да еще в компании вредного следака и местного беса, который, на секундочку, собирался меня утопить, – это, простите, удовольствие ниже среднего.

Я посмотрел на Серикова, потом опустил взгляд и попытался оценить свой внешний вид. Мой китель представлял из себя один сплошной кусок заскорузлой грязи. Болотная жижа просочилась везде, куда только можно было просочиться. Пролезла в каждую щелочку, в каждый шовчик настолько глубоко, что вместе с грязью в карманах я притащил с собой пару лягушек.

Следак выглядел так же паршиво. Грязно, отвратительно, неприятно. Только он еще и фуражку утопил. Потерял головной убор в тот самый момент, когда я вытаскивал его из трясины.

Теперь понятно, почему Глафира Игнатьевна, при всей своей показной строгости, еле сдерживала улыбку. Мы были похожи на двух клоунов, только что вывалившихся из бочки с помоями. Чего уж тут не рассмеяться?

Кстати, ведьма, несмотря на почтенный возраст, была очень красивой. Причем ее красота казалась дикой, необузданной, как сама природа. Волосы темные, почти черные, с проседью, нос прямой, губы пухлые, глаза синие-синие, а брови… Соболиные, черт возьми! Именно такой эпитет приходил в голову, когда я смотрел на эти брови.

Взгляд Глафиры Игнатьевны, насмешливый и острый, как лезвие бритвы, медленно изучил мою физиономию, измазанную грязью, потом переместился на капитана Серикова. Тот, пошатываясь от усталости и пережитого кошмара, пытался отскрести с кителя бурые вонючие разводы. Потом ведьма посмотрела на Бесова. На ее лице появилось не просто пренебрежение, а какая-то привычная брезгливость. Будто она увидела таракана, который нагло расселся на полу, когда на кухне внезапно зажегся свет.

– Ну, Анатолий…а ты, смотрю, совсем не боишься… – протянула Глафира. Голос у нее был бархатный, тягучий и до невозможности сексуальный. – Опять ко мне в гости пожаловал. Я, кажется, предупреждала, чтоб твоей ноги здесь не было. Запамятовал? Могу напомнить. Мои пчелки тебя до сих пор не забыли. Особенно, как ты отсюда убегал, перепрыгивая через кусты? И что это за вид? Вы болото за речку приняли? Решили искупаться?

Бесов, обычно наглый и самоуверенный, вдруг съежился. Он сделал пару шажков назад, будто хотел спрятаться за моей спиной, потом вытянул шею и с каким-то подобострастием проблеял:

– Глафира Игнатьчна, я… мы же по делу…

Ведьма резко взмахнула рукой, словно разрубая невидимый узел.

– Знаю я ваши дела. Уже донесли…Но в дом в таком виде не пущу. Сначала – баня. Немедленно. Вся эта болотная дрянь с вас должна сойти.

– Так я совершенно чист, Глафира Игнатьечна. – обрадовал ее Бесов. – Это у нас товарищи милиционеры малясь попутались. Решили в болоте водные процедуры устроить. Ну вы же знаете этих…эти…правоохранительные органы. Их мёдом не корми, дай в грязи изваляться. А со мной всё хорошо.

Бесов развел руки в стороны, вышел из-за меня и покрутился на месте, предлагая полюбоваться своим внешним видом.

– Ты чист⁈ – рассмеялась ведьма. Похоже, ее позабавила сама мысль, что нечистый претендует на чистоту. – Снаружи, может, и да. А внутри – сам знаешь. Без бани – ни-ни. Особенно вот этого красавца, – Глафира ткнула пальцем в Серикова, – Под его одеждой гнили больше, чем на ней. Так что раздевайтесь и милости прошу. Я, как чувствовала, с утра баньку затопила. И следи, Анатолий, за паром. Банька у меня особенная. Ты в курсе. Чтоб кого-нибудь совсем не распарило.

Сериков, услышав про баню, вдруг встрепенулся и даже взбодрился. Видимо, после вонючей трясины мысль о помывке показалась ему весьма привлекательной.

– Баня? Это я поддерживаю! – заявил он, потом пожевал губами и сплюнул на землю нечто, очень похожее на комок ила. – Только бы отмыться, ей-богу!

Наивный дурак. Эдик даже приблизительно не представлял, что его ждет. Впрочем, я тоже.

Глафира, не говоря больше ни слова, провела нас за дом, к приземистой баньке из бревен. Дверь была приоткрыта. Из-за нее валил густой пар, а в нос ударил резкий, но приятный запах березового веника и раскаленных сосновых дров.

– Раздевайтесь, товарищ капитан, – с деловым видом скомандовал Бесов. Он тут же подал пример, скинув пиджак и рубашку. – Время, знаете ли, дорого. Банька не общественная.

Сериков быстро стянул одежду и, прикрывая скрещёнными руками интимное место, рванул в парную. Я, скинув свою грязную форму, последовал за ним. Перед тем как войти, красноречиво посмотрел на Бесова. Мой взгляд говорил четко: «Анатолий Дмитриевич, твоих шуточек на сегодня хватит. Болото – это был перебор».

Внутри оказалось жарко, как в аду. Сравнение крайне подходящее, учитывая, кто именно составил нам компанию. Сериков уже лежал на верхнем полоке и блаженно стонал.

– Ох, хорошо! Вот это я понимаю! Настоящий отдых!

К счастью, болотные приключения выбили из его головы все мысли о сокровищах. Он о них больше не вспоминал. Как и о лопате, оставшейся валяться под березками. Ну или Бесов перестал морочить Эдику голову. Что более вероятно.

– Рано вы, товарищ капитан, расслабились, – раздался мрачный голос Бесова.

Скажу честно, меня сразу насторожили и интонация, с которой это было сказано, и сами слова.

Анатолий Дмитриевич появился в парной в чудовищно нелепых семейных трусах. Трусы были огромные, будто он их украл у кого-то, кто в два раза больше его. Снимать нижнее белье Бесов явно не собирался. И слава богу. Мне хватало капитана, который развалился на полоке в чем мать родила.

В руках нечистый держал два веника, а взгляд у него был, как у банщика-садиста, который, наконец, заполучил в свое распоряжение парочку жертв.

Не успел Сериков понять, что происходит, как Бесов плеснул на камни ковш воды. Пар поднялся такой стеной, что я перестал видеть капитана, а Бесов превратился в размытое пятно. Воздух разрезал смачный свист.

– АЙ! ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ, УРОД⁈ Это же моя спина! Я живой человек! – завопил Сериков.

– Профилактика, товарищ капитан! – рявкнул Бесов. – Болотная лихорадка – штука тонкая! Её изгонять надо. Сама не уйдёт. Она в костях сидит! Так что не нойте. Вы советский милиционер или кто? Терпите! Всё для вашего блага! Веником – раз! Как по уставу! И контрольный! Чтобы не повадно было по болотам шастать!

Я, не желая стать следующей жертвой «изгнания болотной лихорадки», быстро уселся внизу, стараясь держать в зоне видимости и самого Бесова, и его веники. Притворился, будто занят чем-то очень важным. Медитацией, например.

– Это народные методы! – крикнул я Серикову, делая вид, что все происходящее – норма. – Тетя Глаша плохого не посоветует! Сказала – в баню. Вот вам и баня. Кровообращение улучшаем, Эдик!

– Она говорила помыться, а не устроить экзекуцию! Я не свинная отбивная, чтобы меня так мутузить! – захлебываясь паром, заголосил в ответ следак.

Веник со свистом, похожим на пощечину, снова опустился на спину Серикова. Тот взвыл еще громче: «Да за что⁈ Я же капитан! Капитан милиции!» – а потом с отчаянием обреченного рванул с полока, на ходу обмотавшись полотенцем, которое висело тут же, на крючочке.

Эдик выскочил на порог и попытался вдохнуть свежий воздух.

Но не тут-то было.

– Не охлаждаемся, гражданин начальник! Процедура не завершена! – проревел Бесов. – Болотный дух сам не уйдет! Ему пинка дать надо!

Он двумя прыжками метнулся за Сериковым, ухватил его за полотенце и одним рывком затащил обратно.

– Отстань! Я накупался! И напарился! Пошёл вон, скотина! – вопил Сериков, цепляясь за косяк и пытаясь ногой лягнуть Бесова в живот.

– Какое напарился? – невозмутимо заявил Анатолий Дмитриевич, отрывая от косяка пальцы Эдика по одному. – Мы только начали, товарищ капитан. Сейчас здоровье поправим! Кровь разогнать надо. Застои у вас! А застои – это путь к разложению! Вертайтесь взад!

Когда Сериков понял, что его не отпустят, он начал брыкаться с удвоенной силой, а потом, видимо, окончательно спятив от ужаса и стресса, рванул к окошку под потолком. Как он умудрился вскарабкаться на такую верхотуру и просунуть в оконце голову – загадка. Следак дрыгал ногами и хрипло орал: «Караул! Убивают милиционера! Спасите!» Однако в ответ получал лишь насмешливые крики выпи, доносящиеся с болота.

Бесов с веником подошел к нему сзади.

– Товарищ капитан, вы чего это? Из окна прыгать собрались? Неверное решение. Наше дело – парить. А мы свое дело хорошо знаем. Зараза ходит. Надо пропотеть.

Затем Анатолий Дмитриевич начал с явным удовольствием обрабатывать веником те части тела Серикова, которые остались внутри, то есть спину, ноги и пятую точку.

– АЙ! ОЙ! Не трогай! Я тебя в камере сгною! – Вопил Эдик.

Честно говоря, в какой-то момент мне его даже стало жаль. Следак, конечно, редкостная сволочь, но ему сегодня досталось по самую маковкую

– Ну, хватит, Анатолий, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Он уже такой чистый, что скоро светиться начнет. С него хватит.

Бесов посмотрел на меня, недовольно поморщился, но спориь не стал. Молча кивнул и прекратил экзекуцию. Но в конце добавил:

– Вы, товарищ лейтенант, мне да Глафире еще спасибо скажете. Банька у нее особая. Людей на раз меняет. Уму-разуму учит.

Через десять минут мы, закутавшись в простыни, вывалились из бани: я, Бесов и распаренный, внезапно притихший Сериков.

Капитан вообще вдруг начал вести себя странно. Сиял блаженной улыбкой и смотрел в никуда.

– С ним все в порядке? – Настороженно спросил я у нечистого. – Чего-то наш капитан стал похож на придурковатый овощ. Улыбается как ненормальный. Мне его еще в отдел вернуть надо. Желательно, в адеквате.

– Не боись, лейтенант, – подмигнул Бесов. – Говорю же, спасибо скажешь. Это он просветлился. Капитанам иногда полезно голову от всякого дерьма почистить.

Глафира Игнатьевна встретила нас на крыльце. Такое чувство, будто и не уходила отсюда.

– Чистые? Вот и славно. – Она повернулась к следаку, посмотрела ему в глаза и тихим, ласковым голосом сказала. – Иди-ка, милок, отдохни. Анатолий, уложи товарища милиционера на печку. Пусть поспит. А мы пока поговорим с его коллегой. И…– ведьма многозначительно усмехнулась, – Позаботься, чтоб товарищу следователю снились правильные сны. Он сегодняшний день должен до конца жизни запомнить. Выводы должен сделать.

Когда Бесов, ворча, что нянькой он не нанимался, увел в избу размякшего Серикова, Глафира жестом указала на беседку, расположенную рядом с домом. Видимо, это было приглашение. Я его принял.

В беседке нас ждал стол, накрытый обычными деревенскими угощениями в виде вазочки, наполненной медом, самовара, чая, разлитого по кружкам, и внушительной кучки пирожков с повидлом.

Ведьма села за стол, подвинула в мою сторону одну чашку, и пристально посмотрела в глаза:

– Ну, задавай свои вопросы, инквизитор. Говори, пока твой Сериков не пришел в себя. Ты еще в лес войти не успел, а мне уже донесли, что сам Иван Сергеевич явился.

– Это кто же, интересно, донес?

– А какая разница? – усмехнулась ведьма, – Ты не о этом размышляй, а говори, что волнует. У меня нет ни времени, ни желания до утра тут с тобой лясы точить.

– «Сердце Змеи», – рубанул я сходу. Заодно опуская в чай ложку густого, черного меда. – Что это такое?

Глафира усмехнулась, но в её глазах не было веселья.

– «Сердце Змеи»… Опасная штука, скажу я тебе. Источник древней магии, из мира Нави. Легенды говорят, тот, кто им завладеет, сможет подчинить себе всю нечисть – от призраков до демонов первой ступени. Обладать «Сердцем» – все равно что стать повелителем могущественных сил.

Я впечатлился ответом Глафиры. Даже на секунду представил, что может сделать такой артефакт. Мое воображение нарисовало нерадужные картинки. Говорят, людей портят деньги и власть. Но я так скажу: деньги портят, а власть – превращает в гнилую сволочь. Власть – она опаснее. А тут – могущество, с которым ни одна должность, ни один статус не сравнится.

– И этот… артефакт… Он где-то здесь, среди людей? – осторожно спросил я, всей душой рассчитывая на отрицательный ответ.

– Ходят слухи, – ведьма нахмурилась. – Всегда ходили…что артефакт где-то здесь спрятан. «Сердце» искали многие. И чернокнижники, и ведьмы, и просто дураки, жаждущие власти. Но найти не могли. Говорили, что последней, кто знал, где находится артефакт, была одна старая ведьма. Вроде бы ей бабка информацию передала. А той, соответственно, ее предшественница. Жила Таисия недалеко отсюда, в колхозе «Красная Заря».