Текст книги "Откуда все это появилось?"

Автор книги: Павел Рогозин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Без служения ближнему не может быть истинного служения Богу. Ни один христианин не может стать счастливым и вполне удовлетворенным, если не станет он сосудом, находящимся в постоянном «распоряжении Домовладыки» (1Тим.2,21). В лице Адама человек потерял право сотрудничать с Богом, утратил цель жизни и свое назначение. Во Христе примирившись, человек снова становится «соработником у Бога» (1Кор. З,9). Бог, «призвавший нас из тьмы в чудный Свой Свет» (1Петр. 2, 9), поставляет нас «на дело служения для созидания тела Христова» (Еф.4,12), поручает нам дивное «служение примирения» (2Кор. 5, 18). В этом смысле монахи, аскеты и отшельники – ленивые рабы, бегущие с нивы Христовой, воины, ушедшие с поля брани. Могут ли они сказать вместе с апостолом Павлом: «имея по милости Божией такое служение, мы не унываем…, но действуем с великим дерзновением…, и я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса, проповедывать Евангелие благодати Божией» (2Кор. 4, 1; 3,12; Деян.20,24). Бог открыл, что цель нашей земной жизни – в служении. Мы совершаем его, живя в теле. Тело, как орудие служения, должно пользоваться разумным уходом. Мы не должны превращать попечение о плоти в похоти. Мы должны помнить, что «мы куплены дорогою ценою» и, что тело наше принадлежит Господу. «Разве не знаете, – говорит апостол, – что тела ваши суть члены Христовы»? И еще: «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?» (1Кор. 6, 15.19). Тела даны нам для временного разумного управления, и горе «рабу неверному и ленивому», рабу безрассудно расточающему силы, легкомысленно относящемуся к своему здоровью, к времени, имуществу и всей жизни (Лук. 16,10).

Да удостоит нас Христос услышать от Него следующие слова: «Знаю твои дела, и любовь, и то, что последние дела твои больше первых… Хорошо добрый и верный раб!… войди в радость Господина твоего» (Откр. 2, 19; Мф.25,21).

Рукотворные храмы

Всевышний не в рукотворенных храмах живет

Деян.7,48

Начало сооружения христианских храмов относится к царствованию миролюбивого римского императора Александра Севера. Будучи язычником, Александр обладал религиозным чувством и благоволил к христианам. Среди придворных и служащих императора было много уверовавших. Одно время Александр был близок к решению «принять Христа в число своих богов и соорудить Ему капище», как сооружал он капища другим богам. Александр Север высоко ценил все религии.

Симпатии, которые император Александр питал к христианству, подтверждаются следующим весьма характерным случаем. В одном из кварталов Рима, где преобладало христианское население, возникла мысль постройки христианского молитвенного дома. Для этой целя христиане решили использовать площадь, считавшуюся общественной собственностью. Но на эту же площадь предъявляли права и поставщики хлеба. Решение вопроса было передано на усмотрение императора. Александр Север решил спор в пользу христиан, сказав: «лучше посвятить это место какому-нибудь божеству, чем употребить его для целей нечестивых и бесполезных…».

Этот случай получил широкую огласку среди христиан и послужил как бы сигналом к сооружению церквей на главных площадях городов с христианским населением.

До того времени христиане, к удивлению язычников, не имели еще ни храмов, ни алтарей, ни жертвенников. У язычников были капища, у иудеев – синагоги, места же христианских собраний не имели в ту пору никакого отличительного признака. Собрания христиан устраивались или в частных домах, или в катакомбах.

Понятно, что эта «уединенность» была вызвана гонениями на христиан и нередко давала повод язычникам возводить на христиан самые жуткие обвинения. Христианским богослужениям приписывались самые скверные побуждения и цели. Обвинения прекратились и страсти улеглись, когда появились храмы и двери их широко открылись для всех. Храмы строились, обычно, на местах погребения «мучеников за веру» и посвящались именам этих мучеников. Вслед за мирными годами вновь наступали годы гонений, когда храмы сжигались и разрушались… Но достаточно было кратковременной передышки, как на месте сожженных деревянных храмов воздвигались каменные храмы. Иногда языческие капища превращались в христианские храмы, как случилось это с «Пантеоном» в Риме.

В начале христиане смотрели на воздвигаемые здания, как на обыкновенные места собраний, но по мере того, как члены церкви омирщались и духовные реальности христианской жизни заменялись реальностями материальными, на христианский храм стали смотреть, как на «новозаветную скинию». В каждом храме было сделано соответствующее подразделение: притвор, являвшийся как бы «ветхозаветным двором» при скинии, куда допускались язычники; сам храм, соответствовавший «святилищу» скинии и, наконец, алтарь, представляющий собою «Святое Святых». Став, таким образом, на путь ветхозаветного символизма и ритуала, трудно уже было остановиться в подражании. Вслед за подразделением храма введена была утварь ветхозаветного храма, ветхозаветные облачения для священнослужителей, возжигание светильников и лампад, воскурение фимиама, употребление просфор, креста, крестного знамения и т. п. Создались формы тех или иных церковных служб и богослужебных обрядов: литургии, акафисти, молебны, панихиды и многое другое.

Так незаметно «отец лжи», прельстив церковь полуистиной, постепенно уводил ее от «простоты во Христе» (2Кор. 11, 3), и делал это до тех пор, пока в последующих поколениях не утвердилось понятие, что храм – не просто здание для христианских собраний, а «новозаветный храм» – место пребывания Божия. В человеческом сознании была уничтожена самая главная новозаветная истина, без которой христианство перестает быть христианством, а именно, что Бог избрал Своим обиталищем не стены храма, а возрожденное сердце верующего, как написано: «вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом». «Ибо вы – храм Бога живого» (2Кор. 6, 16).

До грехопадения Адам был таким «живым храмом» Всевышнего, но пал, уступив трон сердца собственному «я». Чтобы падшему человеку вернуть возможность жизни в Боге и возможность жизни Бога в человеке, потребовалось много веков. Одно поколение за другим Бог подготовлял к принятию воплощения Сына Божия Иисуса Христа и Голгофской жертвы искупления. И вот, когда план спасения был полностью осуществлен, а возможность спасения была проверена и засвидетельствована апостолами и христианами-мучениками первых веков, сатане удалось похитить у церкви сознание, что Бог очеловечился для того, чтобы мы обожествились. Бог и доныне строит «дом духовный, священство святое» (1Петр. 2, 5), но строит его не из бездушных кирпичей, а «из живых камней», из людей, в сердце которых живет Бог, как написано: «Христос в нас – упование славы» (Кол.1, 27).

Почему это важно? Потому что спасает нас от греха только Христос, и, притом, обитающий в наших сердцах: «Если Христос в вас; то тело мертво для греха, но дух жив для праведности» (Римл.8,10). Св. Писание побуждает нас проверять себя и знать, где мы стоим в этом вопросе: «Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследывайте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не то, чем должны быть?» (2Кор. 13, 5). Ап. Павел, желая привести к познанию этой же истины верующих в Ефесе, писал им следующее: «Для сего преклоняю колена мои пред Отцем Господа нашего Иисуса Христа… да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши…» (Ефес. 3, 14–17). О себе самом, апостол Павел писал: «и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал.2,20).

«Ибо мы – Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять… Бывши утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем, на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе, на котором и вы устрояетесь в жилище Божие Духом» (Еф.2,10 и 20–22).

Каждение

Ибо мы Христово благоухание Богу…

2Кор. 2, 15

Каждение или воскурение фимиама и благовоний черпает свое начало в глубокой древности. Задолго еще до ветхозаветной эпохи каждение применялось у язычников. Один из историков говорит: «идольские капища фимиамом непрестанно курились…»

Тертулиан, известный духовный писатель и отец церкви, живший в третьем столетии по Р.Х., развивая мысль в защиту воскурения фимиама в жилищах верующих и в местах богослужебных, говорит: «самый проницательный истукан Аполлонов, по свидетельству Лукана, никаких не давал вопрошающим ответов, без благовонных пред ним курений…».

Воскурению фимиама отведено место и в ветхозаветном богослужении, но там курение фимиама символизировало новозаветные молитвы верующих и благоухание духовной жизни во Христе.

Применение же фимиама в христианской церкви решительно ничем не может быть оправдано. Соблюдение ветхозаветного ритуала, являющегося только образами и прообразами новозаветных истин, подтверждало бы тот факт, что, нам, христианам, не знакомы еще ни молитвы в Святом Духе, ни возрожденная жизнь, прообразами которых может быть воскурение фимиама.

Некоторые деятели церкви желали придать ветхозаветным воскурениям «новозаветное» значение. Вот, что говорит один из них: «особливо в дни великих праздников частое каждение бывает, чтобы мы, обоняя беспрестанно сие священное благовоние, живее ощущали в душах наших сладость и веселие и, насыщаясь сих бессмертных воней, самих себя творили благоуханием Богу…».

Ап. Павел говорит, что Бог даёт верующему всегда «торжествовать во Христе, и благоухание познания о Себе распространяет нами во всяком месте. Ибо мы Христово благоухание Богу в спасаемых и в погибающих: Для одних запах смертоносный на смерть, а для других запах живительный на жизнь» (2Кор. 2, 14–16). Но такую жизнь радости и веселия, благоухания и победы не могут создать прообразы Ветхого Завета. Духовные реальности, духовные переживания и опыт создаются Духом Святым, живущим в нас. Никакое каждение не может заменить собою Духа Святого.

Нашим каждением пред Богом является наше достойное хождение пред Ним. Апостол Павел говорит: «Итак подражайте Богу, как чада возлюбленные», как и Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в «благоухание приятное» (Еф.5,1–2).

Нашим курением пред Богом является жертвенная способность и готовность проявлять любовь и всяческую заботу к нуждающимся братьям. Ап. Павел, находясь в заточении и получив помощь от Филиппийской церкви, писал: «Я получил все и избыточествую; я доволен, получив от Епафродита посланное вами, как благовонное курение, жертву приятную, благоугодную Богу» (Филип.4,18).

Если мы живем и поступаем как язычники, если Дух Святой не вселился в нас и не очистил нас от всякой скверны, если Он еще не привел нас к подражанию Христу, любви к Богу и любви к ближнему, то никакое каждение нас не спасет. Напротив, Бог не благоволит к нашим курениям: «Не носите больше даров тщетных: курение отвратительно для Меня… праздничных собраний не могу терпеть: беззаконие – и празднование!… И когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; и когда вы умножаете моления ваши, Я не слышу… Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро; ищите правды; спасайте угнетенного; защищайте сироту; вступайтесь за вдову. Тогда придите, и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю. Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли, если же отречетесь и будете упорствовать, то меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят» (Ис. 1, 13–20). «Да направится молитва моя, как фимиам, пред лице Твое, воздеяние рук моих – как жертва вечерняя» (Пс. 140, 2).

Употребление чёток

Они думают, что в многословии своем будут услышаны

Мф.6,7

В тринадцатом столетии ангельское приветствие деве Марии – «Аве-Мария» составляло главнейшее содержание церковных служб, совершаемых в честь девы Марии. Это приветствие должно было повторяться в ряде других молитв и притом так часто, что никто не мог запомнить числа повторений и порядка их. На помощь пришли «четки», изобретенные монахом Домиником, введенные папой Львом ХIII-м и распространенные догадливыми монахами. «Изобретение быстро нашло свое применение как в Западной церкви, так и в Восточной. В Восточной церкви также вошло в обычай пользоваться четками при повторении одних и тех же молитв и фраз, как: «Святый Боже» – три раза, «Господи, помилуй» – сорок раз и т. п. Конечно, никто не станет отрицать нужды и значения молитвы. Молитва необходима, это все знают, хотя миллионы людей все еще не молятся. Никто не удивляется, когда безбожник не молится. Как станет безбожник молиться, если у него нет в душе сознания своей греховности, нет нужды отдаться духовным потребностям, нет веры в невидимое, нет стремления к освящению и внутреннему преображению, – нет тяги к небу. Приходится, однако, удивляться тому, как человек верующий, осознавший свои духовные нужды, не позаботится о том, чтобы выразить их Богу в молитве, исходящей от сердца! Разумеется, что человека, не умеющего сознательно молиться Богу, нельзя назвать христианином. Слова молитвы, произносимые без участия сердца, столь же бесполезны, как и дикие выкрики язычников пред их кумирами. Можно не сомневаться, что Савл произносил длинные и многократно повторяемые молитвы задолго до встречи с Господом на пути в Дамаск, но нигде в Писании не упоминается об этом. Когда же в сердце его была сокрушена гордыня и он покаялся, Господь сказал о нем: «он теперь молится» (Деян.9,11).

Истинная молитва начинается с момента возрождения человека от Духа Святого: «Которым взываем: «Авва, Отче!» (Рим.8,15). Истинная молитва есть ни что иное, как беседа с Богом. Примеры таких бесед с Богом встречаются в Св. Писании в великом множестве. Но там же мы находим молитвы другого рода, молитвы заученные, механически многократно и во всеуслышание повторяемые. Подобного рода молитвы обычно произносились язычниками, людьми, не имевшими правильного понятия ни о Боге, ни о беседе с Ним. Вот один из подобных случаев: «и призывали жрецы имя Ваала от утра до полудня, говоря: Ваале, услышь нас! Но не было ни голоса, ни ответа… В полдень Илия стал смеяться над ними, и говорил: кричите громким голосом, ибо он бог; может быть, он задумался, или занят чем-либо, или в дороге, а может быть, и спит, так он проснется» (3Цар. 18, 26–27). Не такое ли должно создаться представление и о нашем Боге, когда мы сорок раз механически повторяем слова: «Господи, помилуй»? Разве не уподобляемся мы тоща ребенку, который желает разбудить отца, отвлечь его от задумчивости или серьезной работы? Слово Божие говорит нам, что для подобных повторений одних и тех же фраз нет никакой надобности. Бог наш – живой, «Он не дремлет и не спит» (Пс.120), а посему: «в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом» (Филип.4,6) и «все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам» (Мф.21,22; Мк. 11,24). Только «не торопись языком твоим, и сердце твое да не спешит произнести слово пред Богом; потому что Бог на небе, а ты на земле» (Еккл.5,1). «А молясь, не говорите лишнего, как язычники; ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им» (Мф.6,7–8).

Итак, чётки – не Божье установление. Чётки – наследие темного средневековья. Чётки – плод крайнего духовного невежества.

Церковные богослужения

Никто да не обольщает вас служением Ангелов

Кол.2.18

Он не требует служения рук человеческих

Деян.17,25

Широкое распространение христианства способствовало увеличению внешнего и внутреннего великолепия христианских храмов и пышности богослужений. Церкви начали устраиваться и украшаться с необычайной роскошью; священники блистали в богатых облачениях, подаренных церкви богатыми прихожанами (Константин Великий подарил Иерусалимскому епископу Макарию златотканую одежду.). Скромные евангельские собрания верующих, имевшие главной своей целью чтение Слова Божия с пением псалмов Давида и общую молитву, мало-помалу были вытеснены пышностью установленных церковью обрядов и церемоний.

Две причины легли в основу отступления церкви от простоты Евангельской и замены проповеди театральностью богослужений:

первой причиной было желание привлечь к себе внимание язычников. Простота Евангелия и жизни во Христе не производила среди широких языческих масс должного впечатления. Привыкшие к торжественности жертвоприношений, авторитету жрецов, устройству праздничных зрелищ, язычники, попав на христианское собрание, больше недоумевали, чем увлекались и преклонялись пред новой религией. Вождям тогдашнего христианства, облеченным в «духовный сан» и уже имевшим тогда поддержку языческой власти, трудно было примириться с фактом, что Церковь Христова только «малое стадо». Вместо того, чтобы нести свет Евангелия, призывать души к покаянию и необходимости возрождения от Духа Святого охладевшая духовно Церковь пыталась привлечь к себе язычников внешними религиозными манифестациями, своим богатством, блеском и роскошью. Исследуя историю церкви четвертого и пятого столетий, Мосгейм замечает: «Когда добрая воля императора стремилась содействовать распространению христианской религии, епископы затемняли сущность христианства своим неразумным благочинием, а силу христианства подавляли умножением обрядов и торжественных церемоний».

Второй причиной отступления Церкви от «простоты во Христе» было невежество так называемого «духовенства».

Благодаря невежеству многих священников, проповедь Евангелия часто оказывалась недостаточно глубокой, маловразумительной, неинтересной и, как бы не главной частью христианского собрания. Тогда как наклонность «необращенных народных масс» недвусмысленно определялась любопытством ко всему декоративному, действующему на их чувства. Бездушная проповедь церковных пастырей оказалась бессильной пробуждать души, оставляя массы совершенно равнодушными. Создавалась благоприятная обстановка для духовно невозрожденных, а порой, и умственно отсталых священников довольствоваться трафаретным чтением Евангелия и произношением чужих, кем-то написанных молитв. Для освежения такого рода собраний потребовались церемонии, смысл которых хотя и не был толпе понятен, но их привлекала и восхищала торжественность и пышность самого зрелища.

Постепенно нужда в живой Евангельской проповеди была совершенно потеряна из виду. Она была вытеснена особо выработавшимся церковным ритуалом и рассматривалась терпимой, но несущественной. Так все шло до наших дней. В России церковные консистории или епархиальные управления, зная культурный уровень многих священников, высылали им отпечатанные готовые проповеди. Но и эти проповеди, составленные, главным образом, на тему двунадесятых праздников и других важных случаев, не всегда и не всеми священниками произносились.

Современные церковные богослужения с «проскомидиями», «литургиями», «требниками», «четьи-минеями» и прочим, – не имеют никакого решительно основания ни в Ветхом, ни в Новом Заветах!

Церковное пение

Он вложил в уста мои новую песнь…

Пс. 39, 4

Откуда появились церковные песнопения?

Известно, что псалмы Давида издревле употреблялись при ветхозаветных богослужениях. Обычай этот перешел и в христианскую Церковь.

Зародившись еще в первых веках христианства, церковное песнопение постоянно умножалось и, обогащаемое новыми песнопениями, сохранялось и передавалось из рода в род, из века в век.

Церковь присовокупила к песням ветхозаветным (песнь Мариами, Моисея, Деворы и др.), новозаветные песни: священника Захарии, Павла и Силы и др.

Начиная с IV века песнотворцы христианские стали предпочитать песни, изложенные в стихах, в стиле и характере псалмов Давида.

Девятый век был особенно богат творцами песен и количеством написанных ими духовных песнопений. Слагались песни, предназначенные для высокоторжественных дней, на случаи скорби и покаяния, для назидания в вере и упования. Много гимнов было посвящено мученикам за веру, духовным борцам и непоколебимым исповедникам христианства.

Когда на престол вступил император Константин, освобожденные исповедники последнего гонения (пишет историк Евсевий), возвращались из мест изгнания и заточения на места прежнего своего жительства, торжественно проходя городами и селениями с пением священных псалмов и песней.

В VI веке (518–527) к псалмам и песнопениям были присоединены; «Символ веры» и «Иже херувимы».

Первый акафист (акафист – «хвалебное песнопение»; во время исполнения молящиеся должны стоять) был составлен в 626 году Георгием Писидийским, диаконом Константинопольским. У Георгия нашлось много подражателей. Свои произведения они посвящали Спасителю, деве Марии, Угодникам, Святым, Мученикам и др.

Первая литургия, (основная часть литургии – таинство евхаристии), ставшая основным богослужением церкви, впервые была изложена письменно только в V веке. В настоящее время существует целая отрасль богословия – «Литургика». Эта церковная наука излагает порядок христианского богослужения, главным образом, – литургии в ее историческом, догматическом, символическом смысле.

Существует несколько видов литургии; православная, армянская, коптская, сирийская и др.

Слово «литургия» – греческое – означает всякое служение, исполнение возложенных обязанностей, службу или делание полезных добрых дел. Так, например, ап. Павел услугу своего сподвижника Епафродита называет «литургией» (Фил.2,25; 4.18). Словом «литургия» ап. Павел пользуется также в послании к Римлянам в 12-й главе, говоря: «Представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения (литургии) вашего». Во всех случаях, где встречается слово литургия, оно всегда означает служение не на словах, «устами», а «на деле». Более глубокое значение слова «литургия», это, даже не делание отдельных добрых дел, а служение всей жизни. Мы совершаем литургию, когда посвящаем себя всецело Богу, повинуемся и покоряемся Его воле в нашей обыденной жизни.

Успех церковного пения становится особенно заметным, когда монах Губальд (около 900 г.) создал учение о гармонии, излагающее построение, классификацию аккордов и правила сочетания их между собою.

Сто лет спустя (около 1000 года), Гвидо из Ареццо изобрел ноты, а еще двести лет позже (1200 г.) Франко из Кёльна – меру тонов.

С этого времени разнообразие слагаемых песней и мелодий стало увеличиваться до неимоверных размеров. Для того, чтобы избежать «еретических» песнопений, а также нескромных мелодий, решено было ограничить круг церковных песнопений особым уставом, которого и придерживается церковь по настоящее время. Это строгое ограничение и способствовало наблюдаемому ныне мёртвому, бездушному формализму как в богослужениях, так и в церковном пении. Современное однообразие церковных богослужений можно сравнить с ветхозаветными, где всякий «священник ежедневно стоит в служении и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов» (Евр. 10, 11).

Разница между ветхозаветным служением Богу и служением христианским заключается в том, что тогда совершали жертвы, молитвы и песнопения для того, чтобы спастись, теперь же, в Новом Завете, христианин, как искупленное, прощённое, усыновленное чадо Божие, служит, молится, поёт и ликует, потому что он уже спасен, навеки спасен Христом. Подлинный христианин может сказать:

«Твердо уповал я на Господа, и Он приклонился ко мне, и услышал вопль мой. Извлек меня из страшного рва, из тинистого болота; и поставил на камне ноги мои, и утвердил стопы мои; и вложил в уста мои новую песнь – хвалу Богу нашему…» (Пс. 39, 2–4).

«Новая песнь» – вот то, чего Бог ожидает от истинного христианина. К этой песне прислушиваются Силы Небесные. Для исполнения ее не требуется ни слов, ни голоса, ни специального напева. Как «от избытка сердца говорят уста», так от избытка любви льется «хвала Богу» нашему.

Три мысли необходимо подчеркнуть в связи с этой новой песнью:

Новая песнь – песнь нового возрожденного сердца!

Все ценное в пении исходит от сердца. В поднебесной песне жаворонка мы ценим не столько искусное сочетание звуковых переливов, сколько чувствующуюся беззаветную сердечность. Новая песнь может исходить только из новой души. Только новое сердце можно назвать, воистину, «радостно поющим». Наше старое греховное сердце замкнуто, оно прикрыто маской формальных песнопений, оно жёстко, как камень и холодно, как лед; оно нечисто, грубо, недоверчиво и порочно. Только новое сердце – сердце поющее, сердце, открытое перед Богом и людьми; только оно искренно, нежно, доброжелательно и любвиобильно. Что же вдохновляет новое сердце человека к такой ликующей песне? – Любовь, чувство благодарности и сознание свободы. Новое сердце освобождено

от власти сатаны, от закона греха и смерти, от вечной гибели. Новое сердце поет, испытывая на себе любовь Христову. Оно прославляет Того, Кто «приклонился», «услышал», «извлек», «поставил», «утвердил» и «вложил» в него новую песнь – хвалу Богу!

Новая песнь – это песнь тех, кто идет новым путем.

По словам Спасителя существуют два пути: широкий и узкий.

Христианин – это человек, который оставил широкий путь и следует уже за Христом по узкому пути. Раньше он шел к верной гибели, теперь же он идет к жизни вечной. Раньше он держался пути собственного произвола, теперь решительно отказался от него и твердо стоит на пути «новом и живом», на Христовом пути. «Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его» (1Петр. 2, 21). Этим новым Христовым путем шли самые лучшие люди всех веков. Первыми славными путниками-христианами были Апостолы. Новый путь – узкий и тернистый. Много на этом пути гор – затруднений, долин – унижений, пропастей – отчаяний… Но, не взирая на это, идущие этим путем поют новую песнь. Новая песнь не обусловлена окружающими житейскими обстоятельствами, невзгодами и страданиями. Даже в тюрьме, ночью, израненные, измученные и голодные ап. Павел и Сила «воспевали Господу» (Деян. 16,25).

Новая песнь – песнь возвращающихся домой.

«Мы странники и пришельцы здесь на земле». Мы идем в новый нерукотворённый град Иерусалим, мы на пути в Царство Небесное». «Мой отчий дом там, в небесах», – поем мы в одном духовном гимне. Ап. Иоанн пишет, что он видел сонмы искупленных, тех, кто завершив свое земное странствование, пришли в Дом Отчий «поют новую песнь пред престолом Бога и Агнца». Вы спросите: будем ли и мы петь там, в вечности, новую песнь? На этот вопрос можно с уверенностью ответить: Будем! Христос вложил в сердца наши эту вечную песнь уже здесь на земле.

Итак, «Слово Христово да вселяется в вас обильно, со всякою премудростью; научайте и вразумляйте друг друга песнями, во благодати воспевая в сердцах ваших Господу» (Кол. 3,16–17).