Текст книги "Пача number two (СИ)"

Автор книги: Павел Ионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Всё! И сокращения рабочего дня и увеличения зарплаты!

– А где, по вашему, хозяин должен взять на это деньги?

– Пусть поменьше на драгоценности тратит и пьянки в ресторанах!

– А с чего Вы решили, что он на рестораны деньги тратит? Или Вам просто завидно стало?

По рядам собравшихся слушателей пробежался лёгкий смешок.

Оратор краснеет.

– Да что вы понимаете в чаяниях рабочего класса?! Вы ж не работаете постоянно в грязи за копейки!

– Я? Конечно, я так не работаю. Но и на фабрике, насколько я знаю, тоже грязи нет, да и зарплата одна из самых высоких в городе. Да и рабочий день всего девять часов.

А теперь встречный вопрос. А вы сами то где работаете, что так переживаете за рабочий класс?

– Я учился в университете. – нимало не смущаясь отвечает мне этот тип.

– То есть не работал. И не доучился.

– Да! Мне не дали доучиться! Царские держиморды не позволили…

– Всё с тобой ясно. Ничего ты не знаешь и не умеешь, но лезешь учить, как и что делать.

– Можно подумать, Вы сами рабочим были!

– Я то как раз и работал. Вот этими самыми ручками я создал первые экземпляры.

– А Вы вообще кто? – наконец-то поинтересовался он у меня.

– Я кто? Я хозяин этой фабрики…

– А-а-а! Теперь-то понятно! Торговец смертью! Зарабатываешь на смерти людей!

– Это ты кого людьми назвал? Японцев что ли?

– А почему это они не люди?

– Да потому-что эти, так называемые «люди», напали на нашу Родину и убивают русских солдат!

– Это самодержавие виновато! Нечего им было лезть в Китай… Тогда никто никого бы не убивал! А теперь Япония всего лишь хочет добиться справедливости.

– Так Вы, батенька, японский шпион! Вот ты и сознался! Тебя совсем не рабочие интересуют, а японцы! Ты просто хочешь сорвать выпуск продукции, так нужной нашей русской армии и чтобы эти японцы убили как можно больше наших солдат!

Зовите полицию, братцы, шпиона пусть арестуют!

Оратор затравленно огляделся вокруг, увидел нахмуренные лица рабочих и, резко схватив вожжи, хлестнул ими свою лошадь.

Коляска сорвалась с места и увезла этого агитатора под свист и улюлюканье работяг…

Рабочие, переговариваясь, стали расходиться, ну а мы с Самойловым поехали в город.

По дороге мы с ним обсудили открытие в будущем году начальной школы для детей рабочих нашей фабрики. Да и самих рабочих тоже нужно как то начать учить грамоте. А то многие, а женщины, так вообще почти все, неграмотные у нас.

Уже в почти полной темноте, я распрощался с Евгением Сергеевичем и поднялся в свой номер. Там привёл себя в порядок и отправился в ресторан.

Заказал себе Шустовского, под этот коньяк покушал плотненько.

Вернувшись в номер, я почитал газеты, покурил и завалился спать. Устал я сегодня чего-то. Да и рана опять разболелась…

На следущий день я посетил своих компаньонов, владельцев предприятий, с которыми у меня были заключены различные договора. Заодно заказал пару акаэмовских ствольных коробок под новый патрон и штамп для новых же автоматных магазинов.

В принципе, там не было ничего нового, лишь сама коробка немного покороче, да гнездо под магазин иное. По месту подгонять всё потом придётся.

Ничего страшного, возьмём и подгоним. В первый раз, что ли? Сделаем…

А главное, я заново переоформил на себя патронную фабрику. Теперь уже как на дворянина Мулинского, кавалера двух орденов Российской империи.

Пришлось, правда, в офицерскую форму мне переодеваться на этот случай.

Завтра к обеду мне пообещали все бумаги приготовить.

Ну что ж, подожду немножко. Но думаю, что уже завтра все заинтересованные в моей фабрике лица будут про это знать. А может и сегодня к вечеру даже.

Всё таки, это или у обычного казака что-то отжать, или же у дворянина и кавалера.

А это уже две большие разницы, как об этом говорят в Одессе.

Глава 6

Богато, но без вычурности, выглядящий кабинет. Похожий чем-то на рабочее место бухгалтера, но бухгалтера сильно разбогатевшего.

В уютном кресле сидит довольно крепкий мужчина лет сорока пяти, расслабленно курящий папиросу. На столике перед ним стоит бокал с вином.

Ещё несколько дней и у него появится ещё одно предприятие. Уже готовое, работающее и с большим потенциалом. Ну а старый его хозяин…

Да пусть так и воюет. Дураки на то и существуют. А вот умные люди будут деньги на них зарабатывать. И уже даже подготовиться. Найти и договориться насчёт поставок нужного для выпуска продукции ассортимента…

Раздался аккуратный стук в дверь.

– Входи!

Отозвался на стук хозяин кабинета и вопросительно взглянул на вошедшего.

– Иннокентий Андреевич[6]6
  Иннокентий Андреевич Черкасов – имя выбрано совершенно случайно, с потолка, чтобы даже ненароком не оскорбить какого-нибудь возможно хорошего человека.


[Закрыть]! Тут сообщение передали. Насчёт патронной фабрики…

– Чего там?

– Хозяин её приехал в отпуск по ранению и переоформляет её заново.

– Зачем? Или он на кого другого её отписывает?

– Да нет, на себя… Но дело в том, что он нынче дворянином стал и кавалером двух орденов Империи.

– Кто, Аргентинец? Ну и стал… И что? Хотя нет, постой…

Это не про него ли в газетах писали? Там ещё телеграмма от царствующего дома была…

– Он самый…

– И он уже здесь, в городе? Ох, ты ж Господи!.. Давай быстро отменяй все операции по фабрике! Немедленно!..

– А может его, того?..

– Идиот! Никаких того! Отменяй всё!

* * *

Вечером я посидел в ресторане, выпил, но настроение так и не поднялось. Ненавижу таких тихушников. Всё исподтишка ударить норовят.

Я уже собирался подняться в свой номер из ресторана, когда ко мне за столик подсела женщина. Довольно молодая и прилично одетая.

– Разрешите?

– Вы уже сели, чего спрашиваете теперь?

– Вы же Мулинский? Павел Николаевич?

– Допустим…

– Вы должны встретиться с…

– Я должен?! Я никому! И ничего! Не должен!

Я грубо прерываю даму и встаю из-за стола!

Вот и дождался… Наверняка она подосланная кем-то из желающих моей собственности.

– Всего доброго, сударыня! Прощайте!

Но женщина лишь усмехнулась.

– Сядьте, Павел Николаевич, а то я закричу, что Вы пристаёте ко мне с гнусными предложениями.

– Вот значит как… Хорошо, говорите…

Я присаживаюсь опять за стол, достаю папиросу, разминаю её, прикуриваю и, выдохнув дым прямо в лицо, выжидательно смотрю даме в глаза.

Но та лишь слегка поморщилась на моё хамское поведение.

– Вы должны встретиться и поговорить с одним господином…

– Повторяю для особо одарённых. Я никому и ничего не должен. Андестенд?

– Хорошо… Вам просто нужно, весьма настоятельно рекомендуется встретиться и поговорить насчёт продажи вашей фабрики.

– А если я не захочу разговаривать? А тем более продавать?

– Ну что ж… Тогда Вы будете сами виноваты… Семью бы свою пожалели…

Я вообще-то человек воспитанный и женщинам обычно не хамлю. Но эта овца посмела намекнуть про неприятности для моей семьи!

А за семью я уничтожу любого, кто ей угрожает. Не взирая на лица и пол. Без разницы, кто это будет. Да хоть ребёнок!

И если этот ребёнок будет угрожать жизни и безопасности моей семьи, то я и его тоже уничтожу. И все эти завывания насчёт их слезинок меня не касаются.

Для меня на первом месте мои родные стоят, а потом уже все остальные.

– А вот теперь только дёрнись, шалава, и у тебя появится лишняя дырка, не предусмотренная природой… Пистолетик видишь? Видишь… И я ведь выстрелю, стоит тебе лишь открыть рот или просто дёрнуться. Зря ты, сука, про мою семью упомянула…

Ты поняла? А если поняла, тогда можешь кивнуть.

Я накрываю руку с пистолетом салфеткой, но ствол того так и направлен на мою визави.

Заметно побледнев, она медленно кивает.

– А вот теперь встаём и идём в мой номер. И веди себя естественно…

– Зачем в номер?..

– Как зачем? Ну не тебя же е*ать! Я тобой брезгую…

Хотела поговорить? Вот и поговорим. Ты ж этого хотела?.. Впрочем, без разницы. Вперёд!..

Я встаю из-за стола и, бросив на столешницу деньги, подхватываю даму под руку, крепко сжав пальцами.

Поднявшись в номер, я толкнул её к столу и закрыл дверь на ключ.

– На кого работаешь? Впрочем, мне монопенисуально. Можешь молчать. Ты мне напиши лучше. Я тебе даже ручку дам…

Всё пиши. Кто, где живёт, кто у него семья… Мне всё интересно…

Перепуганная женщина берёт лист лежащей на столе бумаги и начинает писать, периодически поглядывая на пистолет в моей руке.

Вот и написала. И теперь, пока я изучаю написанное, сидит, вся сжавшаяся. Боится…

Ну а кто ж ей виноват? Она сама себе злобный Буратино. Когда она моей семье угрожать вздумала, думать же нужно было. Но кто ж ей доктор?

– …Ты же жить хочешь? Вижу, что хочешь. И я советую тебе вот прямо сейчас уехать отсюда далеко-далеко…

Я, если тебя, сучку, ещё раз увижу, то просто пристрелю. Ну или бывший хозяин тебя кончит. За эту вот бумажку.

… Раздался стук в дверь.

– Кто там ещё?

– Господин Мулинский! Извините за беспокойство, но меня прислали извиниться…

– Я занят!

– Ещё раз извините, но именно поэтому я здесь! К Вам должна была обратиться с предложением одна дама. Но произошла ужасная ошибка и меня прислали извиниться. И за неё тоже… Может Вы меня всё же запустите?

Блин, как же вы меня уже задолбали со своими разговорами! Я достаю из чемодана свой проверенный ПМ и отправляю мою пленницу открывать дверь.

Той страшно, видно сразу, но и деваться тоже некуда. Медленно подойдя к двери, она открывает замок…

Но ничего не происходит. Тогда я говорю:

– Входите, открыто.

На пороге номера возникает… И не опишешь его сразу… Короче, появился некий тип, который мельком взглянул на ПМ в моей руке и начал говорить:

– Я представляю интересы Иннокентия Андреевича Черкасова и уполномочен принести Вам официальное извинение от его лица.

– И всё?

– Простите?.. – приподнимает бровь мой собеседник.

– А компенсация? Мне ведь тут даже угрожать пытались…

– Какую компенсацию вы хотели бы получить?..

– А пусть твой Иннокентий… Как там его?..

– Иннокентий Андреевич…

– Вот, вот… Пусть он с утра меня навестит. Мы с ним и обсудим этот вопрос…

– Эм-м… Хорошо, я передам ему Ваше пожелание.

– Это не пожелание. Это рекомендация…

– Хорошо, я передам…

– Жду его завтра утром. А теперь свободны. Оба…

Закрыв за ними дверь номера на замок, я с облегчением рухнул в кресло.

Фух… Неужели прокатило? Аж не верится…

Но завтра с утра придётся мне быть при полном параде. Понты – это наше всё!

А понты дороже денег…

С утра я умылся, переоделся в мундир и отправился в ближайшую парикмахерскую, где меня и постригли, и побрили.

Вот же блин… Ведь уже не первый раз меня бреют в парикмахерской, а всё равно немного жутковато становится, когда опасная бритва так и мелькает перед глазами…

Горлышко то открыто… Или это только у меня такая реакция?

Но так или иначе, но уже через полчаса я, весь благоухающий одеколоном и при всём параде, сидел в ресторане и завтракал.

Хоть вроде и договорился я вчера, но всё равно нервы немного в напряжении у меня. Пришлось бокал вина выпить.

Поел, сижу расслабляюсь, курю папиросу. В зале ресторана, кроме меня, всего несколько человек ещё.

Вот появляется ещё один. Спросил что-то у стоящего возле входа халдея и подошёл к моему столику.

– Доброе утро, Ваше благородие! – поздоровался он со мной.

– И Вам того же. Чем обязан?

Я рассматриваю своего гостя.

Он внешне выглядит старше меня. Лет сорока пяти примерно. Одет со вкусом. Уже довольно заметно выпирающий вперёд живот. Небольшая аккуратная бородка.

– Я Черкасов. К Вам вчера подходил человек от меня. Вы пригласили меня встретиться. Или он не так понял Вас?

– Иннокентий Андреевич?

– Да, он самый… Черкасов Иннокентий Андреевич…

– Ну присаживайтесь тогда… Иннокентий Андреевич…

Тот садится напротив меня, сразу же заказывает себе чай с пирогом и задаёт мне вопрос.

– О чём Вы хотели со мной поговорить?

– Ну, во-первых, не хотел, а рекомендовал… А, во-вторых, это я Вас слушаю по части компенсации…

– Простите? Что Вы имеете в виду?

– Ну это ж Ваши подопечные угрожали моей семье. А значит, в ответ я сейчас просто буду вынужден уничтожить Вашу. Включая отца, Вашу жену и обоих детей.

– Э-э-э… В каком смысле уничтожить?

– В самом прямом, господин Черкасов, в самом прямом. До смерти…

Ваши клевреты посмели угрожать моей семье. А я всегда воздаю сторицей и с процентами…

Мой собеседник заметно бледнеет и пытается ослабить ворот сорочки. Затем достаёт платок и вытирает вспотевший лоб.

– Господин Мулинский! Я никому не давал такого задания – угрожать чем-то Вашей семье…

– Ну это уже Ваши проблемы. Подбирайте, значит, получше исполнителей.

Вы же хотели отобрать у меня фабрику? Хотели. Вот и за это тоже придётся ответить.

– Чего Вы хотите?.. – хрипло интересуется мой собеседник.

– Компенсации, конечно…

… Через полчаса мы всё-таки с ним договорились. Я не трогаю ни его самого, ни его семью. Взамен Черкасов выкупает во Владивостоке груз американского парохода с контрабандой, захваченного нашими крейсерами.

А груз там как раз для меня нужный. Порох, медь, латунь… Вот этот груз Черкасов и выкупает, и потом доставляет ко мне на фабрику. Ну а я уже выкупаю его за полцены.

Для меня вообще бы отлично было, если бы бесплатно всё досталось, но увы… Хоть так, и то хлеб. Тем более про этот груз я и не знал даже. Про него Черкасову по его каналам сообщили.

Вот получу я этот груз и тогда мы с ним расходимся как в море корабли…

Ну а если, не дай бог конечно, с его стороны будет любое недружественное действие в отношении моей семьи, то тогда ему уже придётся хоронить своих близких…

А так, он и компенсацию мне сделал, и лицо свое сохранил.

Ну а потом я занимался своими делами. Забрал уже готовые бумаги, съездил за выполненными заказами. На своей фабрике опять побывал. Осталось лишь с утра сесть на поезд и ехать домой.

Ночью я спал как убитый. Устал за день всё-таки.

С утра я привёл себя в порядок, позавтракал и вышел к подъехавшему извозчику. Следом за мной мальчишка тащил мой чемодан.

С утра солнце грело совсем не по осеннему. И я был одет налегке.

Чемодан уложили и закрепили, я уселся на сиденье и тут то всё и произошло. Из едущей навстречу пролётки по мне начали стрелять из револьвера.

Как я заметил стрелка, я и сам не понял. Наверное его поведение как-то выбивалось из привычных рамок.

Но ещё до первого выстрела я уже вывалился из не успевшей стронуться с места коляски. Ушиб себе левый локоть, но успел. Только болью рану прострелило.

Поначалу, я даже подумал, что в меня опять попали, но нет, бог миловал.

Загремели выстрелы, заржали испуганные лошади, посыпалось разбитое стекло.

Я как чувствовал, в мундир с утра облачился, и с пистолетом в кобуре. Вырвав свой ПМ из кобуры, я открыл ответную стрельбу.

Первая пуля выбила щепку из их коляски, но зато все последующие пошли так, как надо. Две пули достались стрелку и одна вознице.

Крики людей, трели свистков дворников…

Я, морщась от боли, медленно поднялся с земли, потёр ушибленный локоть и огляделся.

Твою ж мать! Швейцар у двери сидит на земле, зажимая рану на ноге, а испуганный мальчишка-прислужник вроде как целый, но с мокрыми штанами. Одно из стёкол разбито.

Возница нападавшей коляски вывалился из неё. Но так как вожжи он так и не отпустил, то и лошадь сразу же встала. Я подхожу ближе.

Возница был уже готов, пуля попала ему в голову. А вот стрелок оказался ещё жив и начинает ворочаться.

Э-э-э! А морда то его лица мне, оказывается, знакома! Это тот самый пропагандист, с кем я столкнулся у ворот своей фабрики!

Хотя, если честно, то я думал, что это кто-то из людей Черкасова будет. Но ошибся.

– Доктора… Доктора мне нужно… – стонет этот урод.

– Какого тебе, на хрен, доктора? Ты же убийца! Так сдохнешь!

Я подбираю выпавший у стрелка из руки револьвер. Какой-то короткоствольный агрегат типа «бульдога».

– Я не убийца! На крови жертв взойдет новое справедливое общество…

– Ну так и пожертвуй собой. Сдохни во имя будущей справедливости.

– Я не хочу умирать! Ну позовите доктора!

– Пока не скажешь, кто тебя послал, никаких докторов! Колись, давай, или сдохнешь прямо здесь!

… Оказалось, что Черкасов здесь совсем не причём. Просто этот агитатор, из эсдеков кстати, обиделся на меня смертельно и решил отомстить. Договорился с таким же, как и он, отморозком и решил меня грохнуть. И не выбрал лучшего момента, как напасть на меня на выходе из гостиницы.

Хотя, да… Вполне могло всё у них получиться, если бы не одно но…

Я ж только-только с войны вернулся, к тыловой мирной жизни привыкнуть ещё не успел. Вот и среагировал подсознательно.

Заметил краем глаза направленное на меня оружие и действовал без раздумий…

Вокруг нас уже столпились зеваки. Все пялятся на меня и на убитого с раненым. Подстреленного швейцара уже унесли в гостиницу.

Загремели сапоги и, поддерживая рукой уставную саблю, к нам подбежал городовой.

Увидев меня вытянулся по стойке смирно.

– Что случилось, Вашбродь? Хто стрелял?

– Он стрелял, – показываю на раненого стрелка, – ну и я в ответ… Только я стреляю лучше…

… Короче, пока то да сё, пока я объяснил, как дело было, пока тела преступников забрали, я чуть было на поезд не опоздал. Моему извозчику гнать потом пришлось. Но успели, слава богу.

Я расплатился с извозчиком, по быстрому отряхнулся, поправил фуражку и вошёл в вагон. Ехать мне чуть больше часа, так что я взял билет в вагон второго класса. Хотя мне бы и третьего вполне хватило. Ехать то совсем недалеко.

Но вот только офицеры не имеют права ездить в третьем классе, чтобы не дискредитировать армию и флот. Минимум во втором классе они могут ехать. И то, начиная с полковников, уже только первый класс им полагается.

Пока я ехал до дому, обдумывал сложившуюся ситуацию. Если верить всё-таки загнувшемуся от ран стрелку, то он никому обо мне не говорил. Так что мести от революционеров, вроде как, быть не должно.

Оставался лишь Черкасов. А вот с ним не совсем непонятно…

Вроде бы он сам вовремя сдал назад, да и не сильно возражал насчёт компенсации. Хотя…

Деньги то большие получаются. Может ведь и передумать…

Но и про семью его я на полном серьёзе с ним говорил. И Черкасов это понял. И он вроде как не дурак так рисковать…

Ладно, пожуём, увидим… Война план покажет.

Ну вот, наконец-то и наш разъезд. Я выгрузился из вагона и осмотрелся.

Странно, но кроме меня здесь вышло ещё двое. Пехотный офицер в звании штабс-капитана и фельдфебель. Рожи незнакомые, но мало ли… Но по повадкам заметно, что не ряженые.

О-о-о! А вот и местное наше «такси»!

До станицы то семь верст добираться, вот Артюхов, однофамилец охранника с моей фабрики, и занялся извозом. К каждому поезду он ездит. И какая-никакая копейка ему в карман капает.

Поздоровавшись с ним, я закинул свой чемодан в телегу и достал портсигар. Сам закурил, Артюхова угостил.

Подходят мои попутчики.

Штабс представился:

– Синцов Павел Артемьевич. Не подвезёте до станицы?

Я в ответ тоже представляюсь и киваю на Артюхова, типа он хозяин транспортного средства. А тому так ещё лучше, больше заработает.

Мы все дружно загружаемся в телегу и трогаемся.

– Извините, Павел Николаевич, – задаёт мне вопрос Синцов, – А Вы кем приходитесь заводчику Мулинскому, который оружие выпускает? Не сын ли случайно?

Артюхов аж хрюкнул от неожиданности, но смолчал.

– Случайно нет. Не сын…

Подшутить над ним, что-ли? Да нет, не буду…

– Я и есть тот самый Мулинский…

Синцов тут же стал извиняться и оправдываться. Ну да. Молод я ещё. Тридцать лет только мне официально будет.

Короче, Синцов увидел автомат у Ильина и загорелся приобрести себе точно такой же. Ну и пистолетов ему офицеры ещё заказали привезти.

Ну насчёт автомата я его сразу обломил. Только с нескладным прикладом можно автомат купить. Зато дешевле. Ну а пистолеты… Смотреть надо. Или подождать немного.

Но Синцов настырным оказался! Лишние сутки у нас в гостинице прожил, но дождался, когда ему стандартную акму в акамээс переделают.

Ну хозяин барин. Хочет платить дороже, пусть платит. Это его полное право.

Короче, все остались довольны. Синцов, тем, что автомат купил, я, тем, что тот хорошо заплатил…

А особенно довольны были моя Лиза и дети. Я то дома! И надолго теперь…

Глава 7

Автомат под новый патрон у меня получился, а вот сам патрон… А точнее, пуля этого патрона…

На расстоянии более трёхсот метров эта пуля летела куда угодно, но только не в цель. Но лишь только при стрельбе из автомата. Хоть одиночными ты стреляй, хоть очередями. А вот из винтовки с вкладышем всё прекрасно было.

Я всю голову себе сломал, пока о причине догадался.

Виновата во всём оказалась полуоболочечная пуля. А точнее, угол её входа в патронник автомата. При вхождении пули в патронник её мягкий свинцовый носик немного сминался и пуля теряла свою форму. Ну и поэтому потом летела куда угодно, но только не в цель.

Пришлось изобретать новую цельнооболочечную пулю. Но уже к Рождеству патроны с новыми пулями были готовы.

Внешне они стали походить на слегка растолстевшие патроны от семьдесят четвёртого калаша.

Но зато и проблема с точностью стрельбы была мною решена. Правда, пришлось заново автомат пристреливать. Пуля то получилась значительно легче, чем у акмы, при почти такой же мощности патрона. Вот поэтому и прямой выстрел более дальним получился.

Правда, пробиваемость новой пули слегка уменьшилась, по сравнением с японской. Эта пуля имела центр тяжести очень близко с центром давления и при попадании частенько разворачивалась боком или же вообще летела дальше кувырком.

Я лично отстрелял несколько патронов по туше забитой на мясо собственной свиньи. Из-за чего у нас с Лизой случился один из редких семейных скандалов.

Ну да… Тут бы любая жена полкана бы спустила, когда часть мяса потом выбросить пришлось собаке.

Дело в том, что новые пули при попадании в тушу начинали кувыркаться и просто перемалывали вместе и мясо, и кости. И на выходе они просто вырывали часть плоти.

То есть входное отверстие было диаметром с карандаш, а вот выходное – размером почти с кулак.

И никаких экспансивных пуль для этого не надо. Результат почти тот же самый получается. Мне, по крайней мере, этот результат понравился…

Правда, пришлось мне потом помогать Лизе в изготовлении кровяных колбас, чтобы вину свою исправить. Чистить и промывать кишки, набивать их потом кровью с добавками, что приготовила Лиза…

Я обозвал свой новый автомат АКМ-2 образца девятьсот пятого года и, отправив чертежи и ТТХ в ГАУ с предложением о рассмотрении принятия его на вооружение, принялся за изготовление малой серии этих автоматов.

Штык-ножи для них были похожи на арисаковские, только короче. Клинок был длиной всего в двенадцать дюймов, то есть примерно тридцать сантиметров, в отличии от сорокасантиметрового японского.

Я просто тупо взял и укоротил трофейные штыки и больше не стал заморачиваться.

Но зато ими теперь стало намного удобнее пользоваться. Новый штык можно было использовать и как обычный нож, и как тесак, и как средство для убиения себе подобных.

Хотя можно было также использовать и штык от арисаки. Крепление то у них одинаковое осталось. Как начали такое в Артуре на акмах делать, так и я оставил.

Ну и для себя любимого, само собой, был изготовлен вариант автомата со складным прикладом. Ну нравятся если мне короткие автоматы! Удобнее они для меня…

Магазины, так же, как и в Порт-Артуре, стали изготавливаться из более тонкого металла, но зато с рёбрами жёсткости.

А уж внешне новый автомат стал почти полной копией калаша. Недаром же я его акаэмом обозвал…

Рождество мы в станице отпраздновали с большим размахом! И пусть сейчас война идёт. Но она далёко от нас идёт. Зато в последнее время мы про хунхузов почти забыли. Поэтому и праздновали смело.

Напротив правления была установлена примерно трехметровая ель, украшенная на макушке Вифлеемской звездой. На ветках были развешаны небольшие подарки.

Кто, что мог, тот то и вешал. От самодельных тряпочных куколок, до шоколадных конфет, что я привёз из Хабаровска.

На берегу была построена ледяная горка, любимое место местной ребятни.

Были и гуляния, и пляски, и выпивка с закуской.

Хорошо праздник мы в станице отметили. Весело…

У нас, кстати, новые переселенцы из России на окраине поселились.

Но не казаки, иногородние. Крестьяне в основном.

Часть из них даже в мастерскую ко мне работать устроилась. А остальным выделили земли на выселках подальше от станицы. Вдоль дороги на железнодорожный разьезд. Пусть там землю себе разрабатывают…

Никто ж из старопоселенцев свою землю не отдаст! Да и я тоже не отдам, хотя я в основном на оружии деньги зарабатываю.

Так что с десяток семей у нас дополнительно добавилось. Люди там все разные, но жадные в основном, за копейку любой из них удавится…

Правда, девки молодые есть у них, да и парни тоже. С нашими как то смогли договориться, вместе на посиделки бегают.

Наши Андрюха с Колькой тоже там пропадают вечерами. Парни то взрослые совсем стали, женихаться начали…

Пока я лечился и занимался оружием, в мире успели произойти кое-какие события. С Балтики к нам на Дальний восток отправилась Вторая эскадра флота Тихого океана на помощь Первой эскадре из Порт-Артура.

В русских газетах писалось, что теперь то узкоглазым япошкам на море настанет полный кирдык. Как никак, кораблей у нас вдвое больше, чем у тех, теперь будет.

В это же время произошло сражение у реки Шахэ. Русские войска нанесли сильное поражение японской армии генерала Куроки, но по приказу Куропаткина всё равно отступили на новые позиции.

Хотя терзают меня смутные сомнения насчёт поражения японцев. Если наши победили, то нафига тогда отступили?

Хотя хрен его, этого Куропаткина, знает. Кто такой я и кто он? Но всё равно странно…

Так же прошёл рейд русской кавалерии, а затем и сражение под Инкоу. Наши уничтожили там огромное количество японских запасов, но и сами потом с трудом смогли уйти от преследования японцев.

А вот сейчас на маньчжурском фронте наступило шаткое равновесие. И русские, и японские войска строили укрепления и пополнялись личным составом. Шли бои только местного значения.

Чего нельзя было сказать про Порт-Артурское направление.

Вместо погибшего под Кинчжоу генерала Оку у них был назначен новый командующий генерал Ноги. И после пополнения армии личным составом и вооружением, японцы вновь начали своё наступление на Порт-Артур.

Они дважды прерывали снабжение Порт-Артура по железной дороге, но в первый раз наши войска смогли их отбросить обратно.

Но во второй раз японцы не только смогли удержать за собой большой участок железной дороги, но и даже смогли продвинуться вперёд.

Под Кинчжоу снова начались бои. Однако потеряв в бесплодных атаках на русские укрепления несколько тысяч человек убитыми и три утопленные канонерские лодки артиллерийской поддержки, японцы и здесь прекратили своё наступление и сели в оборону.

Как мне стало известно из редкой переписки с Гобято и другими своими порт-артурскими знакомцами, прервавшейся после начала осады, артиллерийские мастерские там наладили малосерийный выпуск миномётов. Ежемесячно изготавливались до пятнадцати орудий и по несколько тонн боеприпасов к ним.

Так же выпускались и ручные пулемёты с автоматами, стреляющие трофейными японскими патронами.

Постепенно оборона города насыщались автоматическим оружием и это тоже сильно сказалось на срыве попыток японцев штурмовать нашу линию обороны.

Потеряв убитыми и ранеными до четверти своих солдат и офицеров, японцы теперь лишь обстреливали русские позиции из орудий и осуществляли блокаду.

От городка Кинчжоу в результате этих попыток штурма и последующих обстрелов даже развалин почти не осталось. Всё вокруг перепахали снарядами. Тем более, там все стены в основном из глины были построены.

Но и русские войска постоянно восстанавливали разрушенные и строили новые укрепления. И даже, как я позже узнал, начали делать бетонные или же укрытые брёвнами и землёй огневые точки. Как я понял, нечто вроде дотов и дзотов понаделали. А уж сколько траншей новых накопали!!!

Может потому, что война идёт не так катастрофично, как в моей истории, или по какой другой причине, но и сильных выступлений рабочих и восстаний в России пока нет, хотя на календаре уже давно девятьсот пятый год идёт. И Кровавого воскресенья тоже не было.

По крайней мере об этом ничего не слышно. В Хабаровске была лишь одна забастовка, да и та случилась чисто по экономическим причинам.

У меня же на фабрике вообще тишь да гладь. Только очередь из желающих там работать наоборот появилась.

Ну а что? Цеха чистые, зарплата одна из самых высоких в городе, плюс ещё и грамоте недавно учить начали. Так что мои рабочие за свои места стараются держаться. Особенно женщины.

Их у меня вообще половина, считай. И зарплата у них поболее, чем у некоторых мужиков.

Не у всех, конечно. Тут всё сильно от специальности зависит.

И ещё очень высокая зарплата у охраны фабрики. И совсем не зря. Пару раз они уже ловили каких-то мутных типов, пытающихся проникнуть незаметно на территорию фабрики. Задерживали, пинали их хорошенько, а потом сдавали полиции.

За каждого задержанного смена получила премию в размере четверти от зарплаты. А это довольно таки хорошая сумма.

Так что охрана бдила и за страх, и за совесть.

На самой же фабрике достроился ещё один цех. Расширился и ассортимент выпускаемых патронов.

Конечно, в основной массе это были винтовочные трёхлинейные патроны, но и другие тоже выпускались.

Это были и охотничьи патроны для мулинок, а также пистолетные и револьверные нескольких типов.

Охотничье оружие, кстати, тоже у меня так и продолжало выпускаться. Понемногу, но изготавливалось.

Качество этих изделий вообще зашкаливало! Металлические детали идеально шлифовались и подгонялись. А на дерево подбирался орех с красивой структурой.

И всё это полировалось, воронилось или же покрывалось несколькими слоями лака.

Ну и пистолеты тоже выпускались уже четырёх моделей. Включая даже карманный ПээМ-три калибром в шесть тридцать пять.

Ну а про пистолеты-пулемёты и просто пулемёты я уже молчу! Недаром же мою мастерскую за глаза пулемётной фабрикой уже начали называть.

И оплата за изготовленное и поставляемое в войска оружие поступает на мой счёт почти без задержек.

Ну месяц задержки я уже за неё не считаю. Это же Россия… А казна очень не любит с деньгами расставаться. Так что задержки с оплатой почти нет…

С Черкасовым, к слову сказать, у меня сложились на удивление нормальные отношение. Не друзья мы с ним, конечно, но и врагами не стали. Нормальные деловые отношения у нас с ним.

Иннокентий Андреевич знает довольно много выходов к разным людям, чем и пользуется, добывая всё нужное довольно быстро и без особых проблем. Ну и поставляет мне всё это по божеским ценам, хотя и себя тоже не забывает, конечно.

Может мне стоит предложить ему стать моим компаньоном?

Надо подумать, однако. Посмотрим, как дальше дела пойдут.

А потом произошло несчастье…

К нам в станицу вернулся Степан Карноухов. Он в одном из рейдов получил ранение и его после излечения отправили домой.