Текст книги "Рыжик (СИ)"

Автор книги: Павел Ионов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 8

Организм мой критиковал по полной программе! Не понимаю я, как женщины такое каждый месяц терпят? Или это мне так только «повезло»?

Последующие сутки я никуда не двигалась. Лежала, скорчившись. Пила чай. Стиралась. Одна из берез превратилась у меня в сушилку. На ней постоянно сохли мои тряпки…

Хреново все же быть бабой! И чего ж я в мужика не попал-то… Пусть даже пацана или старика… Но нет же, в девку попал. Даже попасть не смог нормально…

Та, прошлая, моя жизнь как-то непримечательно у меня прошла… Жена, дети, дом, работа. Всё как у всех…

После смерти жены одно время по вечерам гонял на компе «Ил-2». Авиасимулятор. Потом, правда, комп сыну младшему отдал. А сам… Друзья, телевизор… Ничего интересного короче… А потом я заболел ещё…

Зато тут… Выше крыши приключений сразу… Жизнь бьёт ключом… Гаечным… И всё по голове…

Плохо всё-таки, что девчонкой я стал… Гормоны её давят. Её инстинкты. Постоянно в раздрае нахожусь… Думаешь одно, типа так надо сделать, но случается если что, так тело на автомате само реагирует… И все замыслы к чёрту…

Последующее утро мне уже не казалось таким отвратительным. В животе тянуло, но уже не так сильно. Привыкла? Или правда полегче стало? Голова не болела, в глазах не темнело. Нога и локоть тоже не донимали. Задумался о делах своих скорбных.

Да-а! Опыт мне конечно нужен, но не такой же экстремальный! Я как думал до войны? Выпишут из госпиталя и я, максимум в субботу, уеду на восток. А там или в институт или ещё куда поступлю. Вот войне конец и я, как раз, уже специалист готовый.

Но пришёл Обломов и подарил мне птицу обломинго.

Потом были планы выбраться с помощью отца. Он бы сто пудов любимую дочку в тыл отправил…

Так прилетела целая стая обломинго!

Пришлось на своих двоих мне выбираться.

А тут ещё и Машино подсознание! То одно, то другое…

Ну надо же было сначала вокруг озера пройти, проверить! Ведь небольшое же оно совсем! Максимум полчаса бы потратила. Нет! Обрадовалась! Купаться сразу! Как будто одна на всём белом свете!..

Да и сам я хорош. Расслабился. А подумать немножко мозгами?..

Одно теперь хоть немного радует. После такого экстрима, даже если у меня мозги будут в полной отключке, подсознательно мужиков избегать буду. Нах-Нах!.. Это поросёнок такой. Четвёртый. Который волку зубы все выбил…

Спустя двое суток нахождения в берёзовой роще я двинулась дальше.

Живот почти не болел, кровь тоже не донимала сильно. Надо идти дальше.

И я пошла… Местность меня особо не радовала разнообразием. Деревья разные, кусты, ручьи, речки… Обошла пару болот. В одном из них из трясины торчал хвост самолёта со звездой… Иногда попадались и дороги. Людей я старательно избегала…

Интересно, я сколько вообще прошла? Не меньше ста камэ. Точно. Но этого мало. Немцы двигаются намного быстрее меня…

Поужинала, сделала свои дела и легла спать.

Утро меня порадовало. Организм мой наконец-то перестал бунтовать. Я с аппетитом позавтракала. Собралась и двинулась вперёд.

Через пару часов ходьбы я наткнулась на дорогу, идущую в нужном мне направлении.

Не-е! Нах-Нах! Я лучше по лесу вдоль дороги пойду! И оказалась права. Вскоре послышался звук мотоциклетного мотора. Я тут же упала за кусты. Мимо меня по дороге проезжает мотоцикл с коляской. Там два фрица с пулеметом. К чёрту их всех… Никогда их не прощу…

Переждав, потихоньку двинулась дальше.

Через полчаса примерно мотоциклисты проехали назад.

А потом я вышла к аэродрому…

Это был бывший советский аэродром. Рядами стояли разбитые и сгоревшие самолёты.

Я лежала на краю леса, жевала свою последнюю колбасу с хлебом и наблюдала за полем аэродрома. Дорога, вдоль которой я двигалась, как раз и вела на аэродром.

Движения нигде не было видно. Ну если не считать разнообразных птиц.

Хотелось посмотреть, может чего нужного здесь найду. Мне-то всё пригодится! Но боязно. Мотоциклисты то сюда приезжали зачем-то. И хочется, и колется, как говорится…

Пролежала я около часа. Никого. Кроме птиц…

Наконец я решилась и покатила к полю. Слушая в оба уха и смотря в оба глаза, готовая в случае опасности или прятаться, или бежать.

Да-а!.. Картина полного разгрома при внезапном нападении…

Здесь, наверное, смешанный полк раньше стоял. Или два полка. Потому что были и истребители– ишачки и бомбардировщики, похожие на СБ.

По ходу в первый же день их расстреляли и разбомбили прямо на стоянке. Были заметны попытки ремонта не сильно покалеченных самолётов. На взлётной полосе были видны засыпанные воронки. Наверно какие-то самолёты всё же летали. Но передислокация потом была в большой спешке. В огороженном месте, с земляным валом вокруг, стояли рядами бочки. Полные. Я проверила. Бензин там. Нашла и бомбы в укупорках. Да и заметна была спешка. Вон, стоит У-2 с голым мотором, без капотов. Те рядом с ним лежат. Наверное, просто не успели его отремонтировать. Так и бросили…

Я оставила свой велосипед среди каких-то ящиков и, с одним пистолетом и пустым вещмешком, пошла искать что-нибудь полезное для себя. Полазила немного в кабинах. Что интересно, на многих самолётах не было оружия вообще. Снято было. Получается, и правда перед войной разоружали самолёты? Или сняли с уже разбитых?

Опять что-то где-то тарахтит. Едет кто-то? Чёрт, не успею сбежать. Надо прятаться. А где? Вон, сваленные вместе три самолета. Туда!

Звук всё ближе. Но доносится он сверху!

Задираю голову. Вижу маленький самолетик с верхним крылом и длинными ногами шасси. Огромная, для таких размеров, стеклянная кабина…

Ух, ты! Неужели это шторьх? Он же аист? Он что, здесь садиться собрался? Нахрена? Летел бы себе дальше спокойно. Нет же…

Самолетик снижается и садится.

Вот это да! Стойки шасси чуть-ли в два раза укоротились! Почти на полметра!

И пробежал он всего ничего. Меньше ста метров. Ну и нахрена он тут встал? Места что-ли мало ему? Вон, вся же полоса свободная! Нет же, встал почти рядом! Я замерла, сжав свой пистолет. Страшно… Боюсь, как бы не заметили. Ну вот какого чёрта им здесь надо-то? Битых самолётов не видели что-ли?..

В кабине самолёта двое. Остановился винт и справа, как на машине, открылась дверь. Вылез фриц. Потянулся и огляделся вокруг. Что-то весело крикнул напарнику.

Оттуда ему подали канистру с шлангом.

Не поняла, заправка тут им что-ли?

На халяву, козлы, заправиться прилетели… Чтоб вы захлебнулись этим бензином! Ненавижу!

Вылез и второй фриц. Обошёл вокруг самолёта, подергал рули. Оба закурили. А я сижу тихо, как мышка. Проклятые фашисты! Вы ещё бы экскурсию себе устроили, уроды!

Притарахтел давешний мотоцикл. О чём-то поговорили, посмеялись. А потом мотоциклисты уехали.

А эти стали заправляться. Один носил бензин, а другой заливал его в баки. Залились полностью. Потом тот, что заливал, стать мерять масло, а носильщик куда-то опять свалил.

Да когда ж вы улетите наконец-то?

Слава богу, мотор запускает… Прокатился немного, развернулся. Остановился почти напротив меня. Экскурсанта этого ждёт.

А вот и пропажа появилась…

Ах, ты ж, козёл! Этот урод катит мой велосипед со всеми моими вещами! Я ж с почти пустым рюкзаком сюда пошла! Думала, найду что-нибудь!

Нашла, на свою голову…

Пилот вылез из кабины и что-то спрашивает. Из-за звука мотора ничего не слышно. Хотя до них всего метров десять. Ворюга этот, размахивая руками, что-то объясняет. Тычет рукой то в велик, то в самолёт. Первый сначала не соглашался, но тот всё-таки уговорил. Отвязали вещи и стали пытаться засунуть в самолёт мой велосипед. Я сижу, сжав зубы, психую молча…

Запихали всё-таки, волки позорные.

Стали потом рассматривать мои вещи. Один крутит в руках винтовку, а второй копается в чемодане. Достал из него мою блузку, покрутил в руках и отбросил в сторону.

АХ, ТЫ Ж, КОЗЁЛ!!!

Он ещё и вещи мои разбрасывает!

Направляю на него пистолет.

Бах! Бах! Бах!

Немец заваливается на спину. Второй, который с винтовкой, стоит, крутит головой по сторонам…

Бах! Бах! И снова. Бах!

Тот роняет винтовку и ничком валится на землю.

Меня всю трясёт. Но не от страха. От злости на них. Мало им было того, что велик мой забрали! Так ещё и вещи раскидывают… Ненавижу уродов!

Выползаю из завала и бегу к самолёту. У второго фрица дёргается нога. Первый же неподвижно лежит… Стреляю им обоим в головы. Головы дёргаются…

По земле катится гильза… Из ствола пистолета вьётся синеватый дымок…Мерно работает на малом газу двигатель… Шелестит пропеллер…И тишина…

Я засунула пистолет в кобуру и стала заново упаковывать свой чемодан.

Ублюдки чёртовы!.. Ненавижу!

Села на чемодан, пытаюсь успокоиться. Вот почему не могли они мимо пролететь?.. А мне сейчас велик из самолёта придется доставать! Нет, ну какие всё-таки уроды!

Полезла в кабину. Вот козлы… Я ж не вытащу! Неудобно одной.

А ЗАЧЕМ???

Зачем доставать? Полечу дальше на самолёте! Сколько смогу, долечу. А потом опять пойду пешком. Ну или разобьюсь… Да и похрен! Надоело всё уже. Хуже горькой редьки всё надоело! В той жизни не сподобился, так в этой полетаю хоть раз сам…

Вылезаю наружу и перетаскиваю все свои шмотки в самолёт.

Подумала постояла. Вытащила у фрицев всё из карманов, сняла ремни с пистолетами. Всё это я закинула в кабину. Потом оттащила обоих за кучу обломков. Тяжёлые, гады… Отожрались…

Бегом возвращаюсь к самолёту. Уселась на место пилота, захлопнула дверь.

Напялила на голову шлем…

Всё! Теперь или, или!.. Ну, с богом!

Нахожу, где сектор газа, двигаю вперёд. Поехали!

Добавляю газ, разгоняюсь. Хвост самолёта сам отрывается от земли и я тяну ручку управления на себя. Поле проваливается вниз…

ЛЕЧУ!!! ПОЛУЧИЛОСЬ!!!

Вся вспотела…

Это не на компе в симуляторе летать. Это по настоящему…

Лечу на восток. Приборов немного. Кое-как разобралась, что и где.

Высота от 100 до 150 метров. Плавает ещё высота. Только отвлекусь немного и высота уже другая сразу же.

Снизу мелькает земля. Леса, поля, реки… Иногда попадаются деревни. На дорогах видна разнообразная техника. Иногда она идёт колоннами… В стороне видела какой-то город…

… Лечу долго. Стрелка бензиномера почти на нуле уже. Надо искать, где можно приземлиться. Вот это поле должно мне подойти. Да и по курсу оно почти. Доворачиваю, уменьшаю газ. Снижаюсь. Почти планирую. Самолёт слегка раскачивает…

Сейчас… Сейчас… Сейчас…

Толчок, второй. Самолёт проседает и начинает катиться по земле…

Убираю газ полностью и направляюсь к деревьям. Выключаю движок. Качусь в тишине. Деревья всё ближе. Чёрт, где тормоза-то? Кое-как уворачиваюсь от дерева и, подмяв кусты, останавливаюсь.

Уфф!

Неужели села? Я СЕЛА!!!

Получилось!

Аж спина вся мокрая… И жопа тоже…

Кое-как вылезаю из кресла и открываю дверь. Вылезла, вдохнула полной грудью! Куда-то, но прилетела. Всё меньше идти теперь надо…

Начинаю доставать всё своё из кабины. Выкидываю ремни с пистолетами, достаю чемодан и ранец. Достаю винтовку…

– Хенде хох, фриц! – и сильный удар в спину бросает меня на землю. Лицом вниз…

Падаю. Кто-то наваливается на меня, крутит руки. Я пытаюсь вдохнуть воздух, но этот кто-то вдавливает моё лицо прямо в землю… Дышать нечем… Руки больно стянули за спиной…

– Поднимите его! – кто-то командует.

Меня дёргают за воротник куртки, заставляя подняться. Я кашляю, пытаюсь отдышаться, сплевываю изо рта набившуюся траву и землю. Шлем сбился набок, почти ничего не вижу.

– Стой ровно, сука!

И опять сильный удар в спину. Я валюсь обратно на землю. Больно ударяюсь лицом.

– Немедленно прекратить! – снова команда.

Меня поднимают на ноги, поправляют шлем.

– Да чего их, фашистов, жалеть, – бурчат за спиной.

Вижу перед собой командира с голубыми петлицами и капитанской шпалой на них. На рукавах звёзды. Лицо смертельно уставшего человека.

Не глядя в лицо спрашивает что-то по немецки. Наверное, имя спрашивает.

– Стирлец Мария Иосифовна, – отвечаю. Чёрт, губа болит. Уже распухла.

Командир поднимает на меня взгляд. На лице мелькает удивление, недоверие, узнавание…

Сдёргивает с моей головы шлем… Узнал.

– Я это, товарищ старший политрук.

Глава 9

– Что Вы здесь делаете, Мария Иосифовна? – официально спрашивает меня особист. Даже подтянулся весь. Типичный такой советский молчи-молчи. Сразу же вопросы задавать начал…

– Как Вы здесь оказались?

Я такая, вся охреневшая от такого приема, отвечаю:

– На самолёте прилетела. Вот на этом.

И головой показываю на шторьх.

– Я вынужден буду задать Вам несколько вопросов по этому поводу. Прошу Вас следовать за мной.

– А вещи мои как же? Там ещё велик внутри…

– Все вещи будут в полной сохранности! Прошу следовать за мной.

Поворачивается и шагает под деревья. Пожимаю плечами. Ничего не поделаешь. Приходится идти за ним. Руки бы хоть мне развязали, что-ли…

Интересно, куда это я теперь вляпаться умудрилась? Везёт же мне, как утопленнику…

Идти пришлось недалеко. Буквально метров двадцать– тридцать. То-то быстро так прибежали…

Особист обитал в палатке под маскировочной сеткой. У входа в неё болтался часовой с трехлинейкой.

Прохожу следом вовнутрь и, после приглашения, сажусь на табуретку перед столом.

– Скажите, Мария Иосифовна, как Вы смогли спастись из госпиталя?

– Никак я не спасалась. Просто сказала Чехову и потом пошла на станцию. Вот и всё.

– Простите, кому Вы сказали?

– Ну доктору… Он на Чехова похож сильно.

– Хм… Действительно похож… А потом?

– Станцию тогда уже разбомбили. И я тогда пошла пешком просто. На восток.

– А почему Вы пошли именно на восток?

– Ну а куда же ещё? Мне на западе делать нечего. Да и не ждёт там никто.

– А на востоке Вас, значит, ждут?

– Конечно! Бабушка в Саратове меня ждёт.

– Хорошо. Вы можете нарисовать маршрут своего движения от станции?

– Не могу к сожалению.

– Почему не можете? Не помните?

– Помню конечно. Просто руки у меня связаны.

Вы когда нибудь видели смущенного особиста? А я видела!

Позвав часового, политрук приказал ему развязать меня. И принести воды. А потом снова принялся расспрашивать обо всём. Подробно распросил меня про убитых раненых. Про немца на озере. Я рассказала всё, что помнила. Не сказала лишь, что тот всё-таки успел меня изнасиловать… Сволочь…

Потом подробно распрашивал про аэродром. И всё записывал. Про бензин и бомбы тоже, и как я смогла захватить самолёт.

– Как захватила? Застрелила пилотов просто.

– Из чего Вы застрелили пилотов?

– Из пистолета.

– Из какого пистолета и где теперь этот пистолет?

Достаю и кладу на стол перед ним свой ТК.

– Вот…

Теперь он просто покраснел…

Вытащил пустую обойму, передёрнул затвор. Вылетел последний патрончик и запрыгал по полу…

Блиин… Вот я дура! Я ж его заново забыла перезарядить!..

Особист просто понюхал ствол и спросил:

– Сколько раз Вы стреляли?

– Три раза в туловище и раз голову. Всего восемь раз.

– А как Вы объясните, что остался ещё один патрон?

– Потому что ещё один был в стволе!

– С какого расстояния Вы стреляли в германских пилотов?

– Метров с десяти примерно. Точнее не измеряла. Но я попала! Я стрелок Ворошиловский!

Я уже устала и начинаю психовать. Чего он добивается от меня? Чего хочет?..

– Кто нибудь ещё может всё это подтвердить?

– Да! Могут! Вот они могут!

И начинаю доставать из кармана куртки документы и бумаги с деньгами всех троих немцев. Вытащив заодно и свои документы.

– Вы же меня знаете и помните! Зачем весь этот цирк? Позовите папу, если думаете, что я шпион! Уж он то свою родную дочку узнает!

Особист вздохнул, построжел как-то лицом и встал. Поправил гимнастерку и тихим голосом, не глядя мне в глаза, сказал:

– Мария Иосифовна! Ваш отец, батальонный комиссар Стирлец Иосиф Генрихович, вчера погиб в воздушном бою… Пал смертью храбрых…

– Как это пал?.. Он же мне обещал, что не убьют… Может его просто сбили?..

– Его не сбили… Он протаранил фашистский бомбардировщик… Оба самолёта взорвались… Парашютов никто не видел… Извините…

Я встаю и, почти ничего не видя из-за слёз куда-то иду. Натыкаюсь на что-то…

Шторьх…

Сажусь у его колеса…

В голове пусто-пусто…

Он ведь мне обещал… Обещал, что его не убьют…

Кто-то сунул мне в руки фляжку.

Сижу…Пью… Слёзы текут сами…

Проснулась под крылом своего шторьха. Укрытая брезентом.

Во рту сухо. В голове же кристально чистая пустота…

Неподалеку видно часового с винтовкой. Сумерки. То ли вечер сейчас, то ли уже утро. На часах почти четыре. Утро значит. Начинается ещё один день войны. Я пока ещё живая. А вот папа погиб…

Подхожу к часовому. Молоденький совсем солдатик. Точнее боец… Чуть старше меня на вид.

– Есть закурить?

Тот с интересом разглядывает меня, но отрицательно мотает головой.

Понятно…

– А где здесь попить можно?

– Так вон, Вам оставили же.

И показывает на мои вещи.

И правда. Кучка вещей накрыта брезентом. И рядом стоит котелок. А сам самолёт укрыт маскировочной сеткой. Подхожу.

В котелке налит чай. Холодный, но сладкий. С удовольствием выпиваю его. Ух… Вот спасибо! Полегчало…

Вернулась на старое место на брезент…

Лежу, думаю. На душе у меня жутко паршиво. Хотя комиссар Стирлец и не мой отец, а Маши. Но мы с ней уже как-то сроднились, срастаемся что-ли. Сам замечаю, что эмоции наши стали как бы взрослее, глубже. А мои поступки более молодые, более безбашенные. Я не стал себя считать женщиной. Нет. Я мужчина в женском теле. Но её эмоции, реакции становятся нашими общими… Но замуж я всё равно не пойду. И спать с мужиками тоже не буду. Мозги думают у меня по мужски… Ситуация как в песне из фильма «Аты-баты». Типа нам бы кралю хоть одну!

Шутка юмора такая…

Но думать мне придется постоянно о себе в женском роде. Чтобы случайно даже не проговориться.

К телу-то уже привык почти… Привыкла… Все дела делаю, как так и надо. Ну сиськи теперь есть у меня. И что?.. Пи́сать только сидя приходится. Вот и вся разница…

Постепенно светает. Что-то где-то зазвенело. Периодически мелькают одиночные бойцы.

Ну вот что мне теперь делать то? Где в Саратове живёт бабушка Маши, я не знаю. Чем заняться, тоже нет мыслей конкретных.

Попроситься сюда в полк? Неплохо было бы конечно. Хоть какие-то, а знакомые тут есть. Да и хоть какая-то определенность была бы… Да и фашистам отомстить мне нужно… А кем попроситься? Не на машинке же мне печатать. Этого я совсем не хочу. Хотя на клаве такие же кнопки.

Вот на шторьхе мне летать понравилось. Попроситься на него? Типа связного самолёта? На остальных то я вообще летать не умею…

Только вряд-ли возьмут. У меня ж ни курсов, ничего нет…

Но попробовать стоит всё же. Ну а вдруг?.. Есть же у Маши бумаги из аэроклуба… За спрос в лоб же не стукнут…

Кто-то бежит…

Ааа… Моя неслучившаяся любовь… Сергей.

Был бы я полноценной бабой, точно бы влюбился. А теперь даже от мыслей об этом воротит…

Подбежал. Протягивает мне несколько полевых цветочков…

Все равно приятно. Беру…

Присаживается рядом, обнимает рукой. Я не сопротивляюсь. Сижу прижавшись…

Сидим, молчим… Примерно через полчаса подбегает боец.

К комполка меня зовут. Чёрт, я ведь даже не умывалась ещё!

Ну хотя бы причесаться немного мне надо.

Идём.

Комполка, крепкий такой на вид майор, кряжистый, примерно на полголовы выше меня. На груди тоже Красная звезда, как и у отца. Рядом особист сидит. На столе лежат мои документы. Майор представился.

– Стародубец Иван Никифорович.

С интересом меня разглядывает, вгоняя в смущение.

Я ж не умывалась с утра. Да и перегар от меня идёт. И шаровары грязные.

– Так вот ты какая, Маша-Рыжик.

Стою, молчу. А что я скажу ему? Какая уж есть…

– Мы то с отцом твоим давно летали. Ещё с Халхин-Гола… А тут вишь как…

Думали же, убило тебя…

Машину то бомбой разнесло на куски… Ничего не нашли… Думали, погибли оба… А ты вишь как…

И что ж с тобой делать-то? Даже не представляю…

– А вы возьмите меня в полк! Я на шторьхе летать буду! – выпалила я.

– Вишь как, на шторьхе!.. Не, ты видал какая?.. На шторьхе…

Вот отправлю в тыл, или будешь вон, Андрею, печатать бумажки. У тебя ж девять классов? Во! Грамотная значит.

На шторьхе она… Вишь какая!

– Ну товарищ майор!!! Ну не надо меня в тыл!!!

– Какой я тебе такой майор?! Иван Никифорович я тебе! Ну или дядя Ваня, ну вот как сейчас, среди своих-то. При людях только не вздумай!

На шторьхе!.. Не, ну ты видал Андрюха?.. На шторьхе она…

Ну что ты там всё бродишь, Кириллов?! Иди давай, ничего с ней не будет! Вылет скоро. Жених…

Выговорившись, майор посидел, подумал, и, хлопнув себя по коленям, решил.

– Так, короче! Пойдешь пока вон, с капитаном. Потом решим, куда тебя. Он тебя устроит пока. Ну и приглядит конечно…

А то, вишь как! Не успели оставить без присмотра девку на недельку, так у неё уже и куча вещей, и оружия, и даже самолёт! Нет, ты её видал, Андрюха?

– И велосипед, – поддакивает особист.

– Чего, велосипед? – не понял майор.

– Так она ещё и велосипед в самолёте привезла!

– Вот! И приглядишь за ней заодно… А то она танк привезёт ещё…

И это… Андрюх, ты пистолет-то ей верни, то я разрешил. Вишь как, и пригодился он ей… Не зря дали, выходит…

Потом два дня я была занята. Меня устроили жить к поварихам. Отдали мне и все вещи, что я привезла. Правда какой-то полноватый капитан хотел забрать у меня трофейные пистолеты, но обломился. Я их не отдавала, а потом ещё и особист мне помог. Вот винтовку я отдала. И патроны к ней. Но штык я всё равно зажала. Хороший у немца штык на винтовке… Получила военную форму. Мужскую, правда, с галифе и сапогами. И сапоги мне просто большие. Минимум на два размера. А то и на все три. А вот петлиц мне не дали.

Помогала печатать приказы, разбирала свои трофеи.

Бритву и принадлежности к ней я подарила дяде Ване. Тот ей обрадовался. Золинген всё таки, как никак. Не хухры-мухры…

Полк же занимался своими делами. Взлетали и садились самолёты. Как-то раз один из самолётов сел на брюхо. Сильно повредили в бою. Его отволокли к лесу и укрыли. Я ходила, смотрела потом… Как он долетел вообще? Он же в дырках весь! В крыле дыра – голова пролезет! Лётчика же увезли в госпиталь. Ранило его…

Мало исправных самолётов в полку осталось. Двенадцать штук всего. Ну и мой теперь ещё, тринадцатый.

Я ушивала большую для меня форму, потом подшивала её. Потом помылась в бане и наконец переоделась в неё.

Все оценили. Комполка пообещал мне новые сапоги по размеру найти. А особист Петров подарил новую кобуру для пистолета…

Вычистила и смазала все свои пистолеты. Вот интересно мне, почему фрицы летали вместе, а пистолеты у них разные? Парабеллум и, похожий немного на наш ПМ, маузер…

Ну и ладно. Пусть будет так. Мне без разницы.

Опять вызвали к комполка.

Сидит, хмурый, прячет глаза.

– Ты это… Садись давай… Тут такое дело… Ну Серёжа твой… Сбили его… Вишь как вышло-то… Ты поплачь, поплачь…

Ушла к себе. Слёз почти нет. Ну почему гибнут хорошие люди? Проклятые фашисты! НЕНАВИЖУ!!!

Достала пистолеты и ушла в лес… Стреляла… Пока все патроны у меня не кончились…

Потом сидела и плакала. Стало немного полегче.

Посидела, потом потихоньку пошла назад.

Я пока всё ещё живая. Война тоже продолжается…