Текст книги "Совет Миров(СИ)"

Автор книги: Павел Фёдоров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Как звать ее?

– Лея ее зовут. Пойдем в дом.

Они встали, и Пий пошел вслед за дедом.

– А как тебя звать?

– А разве Ной тебе не сказал, как меня зовут? Белен мое имя.

Пий застыл от неожиданности, он не расслышал, Белен или Велен, или как-то по-особому звучало имя деда, но как он оказался здесь. Пий за дедом вошел в большой зал метров ста и высотой метров семь не меньше, внутри дома, как и снаружи, все было необычайно красиво.

– Поговорим с тобой после ужина, а пока располагайся где тебе удобней.

После ужина они уселись в большие деревянные резные кресла, Лея что-то плела или вышивала из травы, цветов и цветных ниток у окна.

– Так расскажи Пий, что же случилось с тобой.

– Вот что случилось, – Пий показал свою руку, на который был надет браслет, – я теперь собственность, инструмент, вещь, а не человек, – опять было чувство, что он говорит не о себе, в ушах особо отчетливо прозвучало слово человек.

– Человек не может быть чем-то еще, кроме как человеком, ты же это понимаешь. Сущность вещей не измена. И ты это понял, когда сказал: Я – Человек. Ты обозначил сущность свою – то, кем ты являешься. Ты возвести это миру. Но что-то иное гложет тебя.

– Да, да ты прав, конечно это не главное, – Пию стало вдруг неожиданно легко от слов деда, что он понимает, что Пий понимает, что не браслет и не Кай причина переживаний, а нечто большее, и надо рассказать об этом ему, – меня поглотила тьма, но я во тьме не перестал существовать. Сначала она показалась мне бесконечно свободной, потом абсолютно плотной, потом страшной, но самое главное она живая, – Пий начал волноваться, он даже привстал с кресла, – она смотрела в меня, а я в нее, – прошептал Пий, – она и я, я чувствовал себя, хотя был растворен в ней.

Лея плела что-то вроде ленты, она иногда погладывала на Пия, следя за его рассказом.

– Ты смотрел как необузданный поток мыслей и чувств несется в твоем сознании – ты и они наблюдали друг за другом, – дед сидел, сложив руки в виде замка, поставив локтями на подлокотники и положив подбородок на руки, притом он смотрел на руки Леи, весь уйдя в свои мысли.

– Да, а откуда ты знаешь об этом, – Пий в нерешительности смотрел на деда.

– Вы с Ноем хорошо понимаете друг друга, потому проведу аналогию, Ной тебе рассказывал о том человеке, том, который подошел к краю, но не смог переступить, так вот, помнишь, у него есть в его картинах персонаж: один человек то военный, то профессор, то иконописец, а то и отец, так вот напомни мне, что отец говорил перед расставанием с сыном, что так расстроило отца в его поведении, словах, поступках и он тогда произнес, что-то очень важное?

– Ты имеешь ввиду диалог отца с Крисом:

'ОТЕЦ: За что ты его обидел? Ты слишком жесток.

Таких, как ты, опасно пускать в Космос.

Там все хрупко! Да! Именно хрупко!

Земля уже приспособилась к таким, как ты,

хоть это и стоило ей черт-те каких жертв.

Ты что, ревнуешь его к тому, что меня

похоронит он, а не ты?'

– Слышишь: все очень хрупкое, легко сломать, ошибиться! – Не об этом ли говорит отец. И предупреждает сына – ты жесток, ты опасен. Но, скажи, разве можно сравнивать человека и космос, что может там натворить человек?

– Ты видимо говоришь вот о чем:

'КРИС: Я не имею права выносить решения,

руководствуясь душевными порывами.

У меня конкретная цель ...'

– Ты не находишь странным, что при конкретных целях нельзя руководствоваться душевными порывами, а чем же тогда можно руководствоваться, что является критерием истины?

– Я понял тебя, вот эти слова:

'БЕРТОН: Я не сторонник познания любой ценой.

Познание тогда истинно, когда

опирается на нравственность.

Нравственной или безнравственной науку

делает человек.'

– Ход твоих мыслей на верном пути, но от тебя ускользает главное, основа всего, где-то единственное, о чем сына предупреждает отец?

Пий в нерешительности, стал тереть лоб.

– Вспомни, с чего прозвучало обвинение в жестокости?

– Неужели ... но это же почти ничего ...

'КРИС: Ведь Вы и сами не уверены, что все, что

Вы видели там, не было галлюцинацией.'

– Именно это – Вера! Вот единственный критерий истины. Гений подошел к тебе и сказал: и отделил бог свет от тьмы, и ты вошел в тьму. Почему, потому что верил: есть свет и есть тьма. Ты остановил необузданный поток, и вы были вместе. Что же произошло дальше?

_ У меня голова идет кругом, – Пий тер лоб, – я начал пытаться восстановить мысленную картинку и когда она стала динамичной, то мне удалось охватить взглядом достаточно подробно, даже прикоснуться к воде.

– Во тьме?

– Нет, был светлый день ... и отделил бог свет от тьмы ... но я же не бог это всего лишь иллюзия.

– Ты не бог – ты Человек, а в чем разница. Вспомни: можно ли сравнивать человека и космос? Ты усомнился даже в том, что чувствовал – нельзя решать под влиянием душевных порывов – это ваши слова, потому он черту не переступил: сомнения, а не вера управляет человеком. Нравственной или безнравственной науку делает человек, а не бог.

– Что же я могу сделать, – Пий сидел, оглушенный услышанным, – ты же должен меня понять, – Пий смотрел на свою руку в браслете, горечь и отчаяние снова начало захватывать Пия – человек только думает, что он силен и умен, когда у него что-то получается и складывается с его желаниями, а стоит внешний силе все разрушить, как человек понимает, что на самом деле он ничто перед стихией и ей безразлично кто пред ней.

– А почему так происходит? Что побуждает человека все бросить и остановиться?

– Ты слышал, что он мне сказал, они нас на протяжении всей истории уничтожают, зачем, почему, что мы им такое сделали, что к нам такая ненависть ...?

– А может не сделали ...?

– Не сделали ...? – Пий в недоумении уставился на деда, – а что мы должны, по их мнению, были ...

– Дедушка, ты совсем заговорил гостя, дай ему отдохнуть, – сказала Лея, вставая со своего места.

– Да, ты права, конечно, ведь Пий устал и ... спи спокойно.

Пий спал крепко, но нельзя сказать, что он спал спокойно, он с кем-то во сне горячо что-то обсуждал, спорил, доказывал и, хотя он хорошо отдохнул и выспался, он все время пытался вспомнить свой сон, о чем там шла речь, ему казалось, что очень важное во сне ему было сказано, но он не мог вспомнить. Солнце уже было высоко, в доме никого не было. На столе для него стояла, накрытое полотенцем приготовленная еда, а на кресле положена сложенная рубаха. Пий осторожно развернул ее. Рубаха была ручной работы, таких Пий не видел никогда, а только слышал, что есть еще мастера. Материя не была тонкой, но и грубой тоже не была, вдоль ворота и по рукавам шли затейливые вышитые узоры. Пий осторожно надел ее. Ощущение мягкого прикосновения материи напоминало прикосновение кого-то родного и теплого, что-то очень доброе было в самой рубахе. Пий сидел в деревянном кресле, за деревянным столом, ел самую простую пищу, но мысли его были заняты тем, что он пытался объяснить себе, а что его здесь так волнует, что из этого простого убранства он воспринимает, как не реальное, не возможное, даже пытается отрицать то, что он сейчас видит. Простота! Наконец произнес он то слово, которое более всего подходило для дома и его обитателей. Но, в конце концов он заставил себя признаться в том, что видит, простота какая-то слишком сложная. Сложная настолько, что не поддается ни обсуждению, ни пониманию, Пий не мог подобрать слов для себя он просто ходил по дому, рассматривал вещи, убранство, планировку и никак ни мог понять, но что здесь не так, что его так волнует во всем этом, ведь все очень просто, примитивно даже. Он сидел на лавке вдоль стены: ни одной прямой линии, ни одного острого угла, нет ничего, что бы говорило о том, что это сделано ... человеком! Пий вышел из дома на улицу, вокруг могучие дубы, большая поляна, за домом сад и все это так просто, на своем месте ... вот оно, понял Пий. Природа и человек не противоречат здесь друг другу, они одно целое, потому и не понятно, даже тревожно, чего-то не хватает. Сознание пытается найти человека, а его здесь нет, нет деятельности человека, хотя оно по всюду. Это не просто, такое нам сегодня не под силу, хотя вот оно здесь, прямо на виду. Пий рассматривал свою рубаху. Лен или что-то другое, неважно, но это именно лен, а не деятельность человека, как просто – это дар, но поди возьми его. Дом бесконечно красив, а дубы вокруг него, разве я, когда ни будь, отдавал себе отчет в том, что все вокруг меня самобытно и неповторимо. Пий вспомнил любимую поговорку Ноя, которую тот нашептывал про себя, когда был в затруднении: 'Баха невозможно исполнить плохо', Пий усмехнулся, пожалуй, Ной прав, это именно так, гармония потому и гармония, что не нуждается в посторонней помощи.

Пий шел по лесу, пока не вышел на большой луг. Дед не торопливо сгребал высохшее сено и Пий, не спрашивая, присоединился к работе. До вечера они вдвоем сложили два довольно больших стога, прерываясь, чтобы посидеть в тени, попить или поесть и почти не разговаривая. К вечеру, когда они вдвоем брели домой, Пий чувствовал, что очень устал, но и радость не понятно от чего, просто необъяснимое чувство удовлетворения и безотчетной радости переполняло его изнутри. Я, как дурак, радуюсь простому физическому труду, неужели так живут всю жизнь и не заботит их ничего. Но как же не заботит, ведь о нем мне говорил и угрожал Кай. Пия как подменили, радость сменилась волнением, что же делать, возвращаться ведь придется и что дальше.

После ужина, Пий и дед уселись в свои кресла. По обыкновению, пришла в голову Пия мысль, мы с ним как старые знакомые, по обыкновению вечером, после работы и каждый на своем любимом месте. Как просто, я ведь всего второй день здесь и, все равно, – по обыкновению. Первым заговорил дед:

– Человек за свою жизнь проживает несколько жизней, вот к примеру тот человек, вспомни, то он мальчик, то иконописец, то психолог, то просто голос, а иногда и несколько одновременно, как та троица на пути к счастью. И все это жизнь одного человека.

– Но это не его жизнь, это жизнь его персонажей, героев, к тому же исполнена другими людьми. Все это на экране, не в жизни.

Лея сидела на своем месте у окна и сегодня плела что-то вроде пояса.

– Когда ты сегодня вышел из дома, под влиянием впечатлений от дома, деревьев, погруженный в свои мысли, ты пришел на луг и работал со мной целый день – в этом твое предназначение в жизни?

Пий остолбенел от столь прямого вопроса.

– Я не знаю ..., как я могу сказать, в чем мое предназначение? Разве есть оно у человека?

– А почему тогда его персонажи не смогли войти в комнату исполнения желаний, разве их должно было интересовать предназначение, однако это не они, а он задавал вопрос о сути человека:

'СТАЛКЕР. Я знаю, вы будете сердиться... Но все равно я должен сказать вам... Вот мы с вами... стоим на пороге... Это самый важный момент... в вашей жизни, вы должны знать, что... здесь исполнится ваше самое заветное желание. Самое искреннее! Самое выстраданное! (Подходит к ним.) Говорить ничего не надо. Нужно только... сосредоточиться и постараться вспомнить всю свою жизнь. Когда человек думает о прошлом, он становится добрее. А главное... (Пауза. Идет к Комнате.) Главное... верить! Ну, а теперь идите. Кто хочет первым? Может быть, вы? (Писателю.)

Пий, что ты получишь, войдя в эту комнату? В чем твоя суть?

– Не знаю, – Пий чувствовал свою беспомощность, только сейчас он ощутил, что вопрос не праздный на самом деле, от него многое зависит, невозможно не признать правоту деда, предназначение человека есть и не просто в соответствии с его сутью, а и с его выбором, – хотя, ... – Пий успокоился, сосредоточился, появилась убежденность в том, что он знал о себе, а почему собственно я не могу это сказать – подумал про себя Пий, – я, наверное, знаю, хотя, почему, наверное, я точно знаю, что я хочу. Я это понял только сейчас. В тот момент, когда я встретился с Нагом, то меня очень сильно поразила его беспомощность, да, я понимаю, что это наивное утверждение и сравнение, но все дело в том, что он не виноват, его суть такова и не переступить через это он не мог, и когда Кай мне сказал, что они нас уничтожали всю историю, я вдруг увидел Нага. Весь этот бесконечный мир благодаря его воле развивался и я, и Кай и все, а Наг ... там ... во тьме я ощутил это бесконечное чувство благодарности к тому, кто сотворил, значит и Наг тоже часть творения и пусть я не понимаю замысла творца, но от себя я более всего хочу, чтобы была справедливость – Наг, не может, не должен, не знаю ... ему место в седьмой эпохе, потому что он был справедлив. – Пий волновался, первый раз в жизни он говорил о подобных вещах, не найдя слов, а сказать необходимо, ведь Пий принял решение, еще тогда, когда понял суть справедливости Нага.

– Зачем?

– Что зачем? – не понял вопроса Пий.

– Зачем Нагу в седьмую эпоху?

– Ну, как же, – Пий растерянно улыбался, – на Совете Миров провозгласили о наступлении пятой эпохи, я сам был свидетелем и все слышал – эпоха Сострадания, но для Нага, он сам мне сказал, что невозможно ему постичь суть сострадания, для него это равносильно смерти.

– Но он же не умер. А куда подевался Наг, что произошло, почему он покинул это мир и обрек себя на одиночество? Ты слышал, что тебе говорил Ной, но не услышал. Так же ты видел троих: справа наука, слева искусство, посредине – объединяющий проводник, для кого ум, для кого совесть, но суть едина:

'ПИСАТЕЛЬ. Да здесь то сбудется, что натуре своей соответствует, сути! О которой ты понятия не имеешь, а она в тебе сидит и всю жизнь тобой управляет! Ничего ты, Кожаный Чулок, не понял. Дикобраза не алчность одолела. Да он по этой луже на коленях ползал, брата вымаливал. А получил кучу денег, и ничего иного получить не мог. Потому что Дикобразу – дикобразово! А совесть, душевные муки – это все придумано, от головы. Понял он все это и повесился. (Пауза. Профессор наклоняется к воде, смачивает шею.) Не пойду я в твою Комнату! Не хочу дрянь, которая у меня накопилась, никому на голову выливать. Даже на твою. А потом, как Дикобраз, в петлю лезть.'

В чем твоя суть, Пий? Они не вошли туда, и Наг туда не войдет.

– Не знаю в чем моя суть, но я точно убежден, что Наг не есть суть зла, да он не добр, в моем понимании, но и не олицетворение зла, – сказал Пий одним махом, как выдохнул.

– Ты слышала, Лея? Наг не есть суть зла. – Дед улыбался и смотрел на Лею, та не улыбалась, а напротив, была серьезна и своими большими ясными глазами смотрела прямо Пию в глаза.

– Ну, хорошо, – дед вернулся в свое излюбленное положение, положив подбородок на руки, Лея снова принялась за работу – так что же в Кае тебя заставило усомниться в своей жизни, что ты даже потерял веру в нее?

– Все стало настолько бессмысленным, настолько пустым и ... да, я не нахожу больше ничего, что бы как-то поддержало меня. Раньше у меня ... нет у всех было будущее, какой-то смысл происходящего, мир был цельным, понятным, естественным, а теперь ... ты посмотри, что творится, здесь явно ошибка. Пятая эпоха сострадания, что же это когда власть в руках чудовища и защиты ждать неоткуда? – Пий снова посмотрел на свой браслет, – ты думаешь с этим, Пий показал браслет, – можно жить? Нет увольте я не хочу быть чьим-то инструментом.

– Так во время власти Нага тоже были угнетатели и угнетенные, только тебя это не касалось, а теперь, когда сам попал в рабство, что так взволновался о себе? Несправедливо?

– Я ... – удар был жестоким, Пий и сам в скользь об этом думал, но старался оправдаться как-то перед собой, но дед бил наверняка, – я ... но ты наверно прав, я всегда считал себя чем-то выше тех цивилизаций, где еще рабство, оказывается нет, такие же.

– Вспомни свой разговор с Ноем, он тебе что-то передал важное, но ты пропустил. Тот, когда вы встретились, после твоей встречи с Нагом, что он тебе тогда сказал?

– Что сказал, – Пий пытался сосредоточиться, Лея снова прервала плетение и внимательно смотрела на Пия, чего-то ожидая, – он тогда сказал, что они наблюдали за мной и ... он правитель, физический план, системы пространство-время и не только созданы и управляются по образу и подобию Его – Великого Нага – его Властью, его волей. Наг воспринимает процесс только с одной стороны, кто-то вторгся на его территорию и его надо либо покорить, либо уничтожить. Это философия власти – это философия Мироздания. Что бы не пытался делать Наг с человеческой расой, все подчинялось его воли до определенного момента – определенной границы, за которой власть Нага заканчивалась, происходило невообразимое, не имея никаких возможностей, тем не менее, человек неожиданно проявлял чудовищную силу, превосходящую силу Нага и выгонял его со своей планеты. Великий Наг признал свое поражение перед человеком, только когда именно человек объявил о последней эпохе – эпохе сострадания. – Пий остановился и посмотрел на Лею, та неотрывно в упор смотрела на Пия, чего-то от него ожидая – вот вроде и все, как-то совсем неуверенно закончил Пий.

– Вечный вопрос, противостояние, отрицание и ... – задумчиво про себя произнес дед, – теперь ты все знаешь, свяжи воедино, познай себя. Познай свою сущность, Пий?

– Моя сущность? Не-е-т, это не моя сущность, ты говоришь сей час не о сущности Пия, я понял к чему ты клонишь, ты хочешь сказать, что сущность человека и Нага едина, как бы мы не казались друг другу разные и не ... – и тут Пий, как осенило, он вскочил на ноги и стал ходить по залу, – противостояние, отрицание, – бубнил Пий как ошалелый, – кто ты дед? Ты пророк? Почему ты все знаешь? Вот почему Каю ты так нужен, но по каким-то причинам он не может с тобой встретиться, вот где вопрос, а я могу. Ты пророк? – Дед, не шевелясь, как изваяние молча сидел погруженный в свои думы. – Нет, ты не пророк, ну это теперь не важно, просто я знаю, что ты сказал, ты сказал мне ... или это не ты говорил, да это говорил Сократ на суде ... ну, что же было, ... 'Ты сейчас сказал все. Ты действительно вплотную подошел к седьмой эпохе, но этот последний шаг должен теперь сделать только сам.', Наг потому и мудр, что он понял, что я сказал, а я нет, потому и сейчас не знаю, но догадываюсь. Он прошел сквозь меня снизу-вверх по позвоночнику ... баланс, произошла передача или обмен ... воли, силы или власти не знаю ... баланс всегда равен нулю. А у Кая ее нет, он врет, он никто и Союз никто, просто вымысел. А может Кай вообще не существует, он просто искусственное создание, потому так и волнуется, цепляется за последнюю возможность?

– Ну, пора отдыхать, – неожиданно дед встал, прервав Пия, – завтра важный день и надо хорошо отдохнуть.

Наутро, проснувшись, Пий еще долго лежал, глядя в потолок и вспоминая сон, в котором Кай пытался напасть на него и не мог, так как невидимая преграда не давала ему ее пересечь. Но Пий видел эту ненависть и агрессию, исходившую от Кая. Откуда такая отрицательная энергия в нем, видно, что он не владеет собой, как будто им кто-то управляет. Посторонний, невидимый.

На столе лежала новая рубаха, только более нарядная, праздничная, поверх рубахи лежал пояс и головной обруч, такие были всегда на головах деда и Леи. Пий осторожно держал в руках пояс и обруч, разглядывая замысловатые узоры и поражаясь мастерству Леи. Если бы он не видел, как она при нем их плела никогда бы не поверил, что это можно сделать руками, вот так просто сидя вечером у окна. Казалось, что и в пояс, и в обруч вплетены нити из неизвестного метала, они были прочные и мягкие и отливали внутренним светом меди. Пий одел рубаху, пояс и обруч, стоял посреди комнаты, боясь шевелиться, настолько все это было не обычным, не реальным. Зеркала в доме не было, потому Пий увидел себя только в отражении воды и, все равно, на него смотрел совсем другой человек, а не Пий, каким он себя знал.

Спускаясь с холма, Пий увидел Лею у небольшого озера. Она сидела на мостках, проложенных от берега и смотрела в воду. Пий подошел поближе и увидел, что Лея опустила руку в воду, а из глубины показалась темная спина какой-то большой рыбы и коснулась ее руки. Пий от неожиданности онемел, хотя, подходя он хотел поблагодарить Лею за такие красивые вещи.

– Он уже очень стар и пришел попрощаться, – неожиданно для Пия сказала Лея, не поворачивая головы в его сторону, – но он прав, пора, время пришло уходить.

Они молча шли вдоль озера, по небольшим перелескам, полянам и Пий заметил, что Лея прикасается руками к траве, листьям, веткам, как бы невзначай, но это выглядело как с рыбой, прикосновения явно было обоюдными.

– Ты, наверное, понимаешь язык животных и растений? – наконец спросил Пий.

– Да, мы общаемся, но не так как ты думаешь. Болтают языком только люди. Протяни руку и почувствуй ...

Пий коснулся пальцами ствола, какого-то дерева, почувствовав шероховатость коры, ее твердость и неуловимую вибрацию, такую же он на мгновение почувствовал во тьме, – ты знаешь, вот такое ощущение я испытал только раз в жизни, когда во тьме мысленно оказался на берегу реки. Тогда все вокруг меня имело вот такое же ощущение единого, – Пий не мог подобрать слова, – я тогда так остро почувствовал, что все это есть, и я есть, и все это, да и не только это, а все ... ну ты понимаешь ... но ведь кто-то же это все дал мне и меня, и тебя, и все-все, и вот тогда почему-то меня охватило такое щемящее чувство благодарности, во мне как будто что-то проснулось, я такого никогда и представить не мог. Ведь понимаешь, если посмотреть отрешенно от всего, то так все просто оказывается, а за этой видимой простотой обыденности, естественности, знакомого стоит такая непостижимая сложность, многообразие, бесконечность изменений и потоки-потоки, океаны бесконечности живого и мертвого ... а ты даже не песчинка в этом водовороте, а вообще неизвестно что ... – Пий, разговаривая сам с собой забыл о Леи, но опомнившись, взглянул на нее с виноватой улыбкой, – совсем тебя заговорил.

– Ну, что ты, люди любят поговорить о наболевшем, и это очень хорошо ...

– У вас так хорошо здесь, – Пий с грустью смотрел в даль, – но придется возвращаться. И что делать ... ума не приложу ... как быть?

– Да не беспокойся ты так.

У Пия перехватило дыхание, когда он услышал эти слова – именно это он услышал в себе тогда, там, когда он тонул в водовороте Зеленой. Пий смотрел на Лею, а та только улыбалась, как будто ничего не произошло.

– Я знаю, тебя беспокоит Кай и все что происходит сейчас в мире, – Лея говорила так просто, как о чем-то совершенно прозаичном, – вспомни ее слова: 'ЖЕНА: ... А тогда он просто подошел ко мне и сказал: 'Пойдем со мной', и я пошла. – И никогда потом не жалела. Никогда. И горя было много, и страшно было, и стыдно было. Но я никогда не жалела и никогда никому не завидовала. Просто такая судьба, такая жизнь, такие мы. А если б не было в нашей жизни горя, то лучше б не было, хуже было бы. Потому что тогда и... счастья бы тоже не было, и не было бы надежды. Вот.'. Постарайся понять его, 'Они же не виноваты... Их пожалеть надо, а ты сердишься.'.

– Лея, ты удивительный человек. Вот ты сейчас сказала и как будто ничего не произошло, не случилось, я ведь понимаю кто он, действительно ... может и не жалость, но, во всяком случае ... 'СТАЛКЕР: Они же не верят ни во что. У них же... орган этот, которым верят, атрофировался!', ни веры, ни надежды, ни горя, ни счастья ... только страх и ... ненависть. Ненависть ко всему живому, потому что он даже не мертвый, он никто, как, наверное, страшно вот так понять свою никчемность ... или не полноценность. Ты не из мира живых, ты искусственное порождение чьих-то амбиций ..., а не хочу, не хочу о нем.

Они подошли к дому, где их уже ждал дед.

– Ну, пора идти, время пришло, – сказал он, но без обычной своей улыбки.

Втроем они подошли к краю холма, с низу Пий увидел, что к ним по тропинке поднимаются трое мужчин. Когда они поднялись на холм и остановились, то Пий, разглядывая их, заметил какое-то сходство между ними. Ну конечно они одна семья: отец сын и внук, внуку на вид было лет двадцать не менее. Вдруг из-за Пия вышел дед и встал рядом с ними, Пий обомлел, так дед старший – он прадед. Вот он род человеческий, Пий смотрел в их лица, открытые, ясные глаза. Выделялись конечно глаза – они были бездонны, все небо и беспредельность сливались в их глазах, как будто они были одно целое. Каждый из них снял с плеча мешок и выложил из мешка на скатерть, которую видимо положила для этого Лея, меч, щит и шлем. Старик подошел к Пию, снял с его головы обруч и положил так же на скатерть.

– Атрибуты война. Ты заслужил их по праву, потому они передаются тебе на вечно.

Неожиданно они расступились по сторонам, и Пий оказался в центре, образованного ими круга и, при этом, он увидел, что стоит на камне, которого раньше не замечал, солнце засветило в этот момент каким-то особенно ярким светом. Перед Пием стоял дед, по правую руку от него стоял сын, а по левую – внучка Лея. Дед держал на вытянутых руках небольшой металлический венец, который на солнце сверкал всеми цветами, как будто солнце специально в данный момент освещало именно его, дед подошел к Пию и одел ему венец на голову.

– Князь, будь достоин рода человеческого, будь мудр и справедлив, – будь справедлив Княже, – хором повторили остальные, – а теперь иди.

Пий как во сне, не произнеся ни слова и ничего не понимая пошел по тропе, а с ним рядом Лея. Так они дошли до поворота и когда скрылись за лесом, то неожиданно Пий увидел ту самую поляну, на которой он оказался, когда прибыл сюда. Но тогда он шел почти целый день, а сейчас и пяти минут не прошло, и вот она. Они остановились посредине поляны и Лея ему указала вперед: – тебе туда, и ты дома. Не беспокойся, все что не делается все к лучшему. И, запомни, нет ничего, чтобы было не важным.

Пий поклонился ей и, не оборачиваясь, пошел вперед и, выходя с поляны в лес, буквально вошел в свою комнату в башне.

В дальнем углу в тени стоял Кай.

– Ну что Пий, видел деда?

– Да, видел.

– Разговаривал с ним?

– Да, разговаривал.

– Что он сказал тебе обо мне?

– Что ты создание искусственного разума. Ты создан, а не рожден.

– Да я создан, а ты знаешь, что мой разум во много раз превосходит твой – рожденный?

– Тебя создал человек, для того что бы ты помогал ему, для добрых дел, а ты возомнил о своей исключительности. Ты лишь программа, не более, и ты без человека обречен к деградации, а не развитию.

– Я могу подчинить себе человека, а не уничтожать, я могу выращивать вас и буду жить вечно.

– У тебя нет будущего, человек приходит в этот мир для опыта и познания, через них душа совершенствуется и постигает истину, а что можешь постичь ты сегодня. Ты только в этот момент и нет у тебя ни завтра ни вчера, а только сейчас.

Неожиданно из далека послышались приближающие неторопливые размеренные шаги. Пий уже знал, что это идет Архонт. Кай с ненавистью смотрел на Пия, оба ждали. Вот справа от Пия начал проявляться сначала контур, а потом и вся фигура Архонта, но в отличии от прошлого раза впереди него беззвучно шли два францисканца. Выйдя на середину Архонт остановился, перед ним стоял францисканец, а слева второй – выбор был очевиден, место для Пия рядом с Архонтом за францисканцем. Пий подошел и встал рядом. Кай рванулся к ним и был отброшен неведомой преградой, сон Пия сбывался наяву.

– Время пришло, Совет Миров готов принять решение. – Произнес Архонт и процессия двинулась вперед.

– Совет Миров, а разве он не распущен? – удивленно спросил Пий.

– Совет Миров для принятия решения происходит только раза в эпоху, только когда пересекаются Королевские линии, а то что распущено это лишь собрание отдельных цивилизаций для решения локальных вопросов.

Так они подошли и пересекли насквозь стену Башни Пия. Пий ожидал увидеть парк, но там, где они оказались повергло Пия в шок, он шли просто в пространстве, а вокруг разверзся хаос: клокотали вулканы, трескались и раскалывались планеты, бушевали ураганы, сверкали молнии, уходили и поднимались из пучин океанов материки и все это вокруг них бушевало, ревело, металось, клокотало, нисколько их, не задевая и не касаясь, а они посреди всего этого неистовства безмолвно спокойно не торопливо шли и шли не останавливаясь. Наконец они подошли к стене, такую стену Пий уже видел в пещере Нага. Они также не останавливаясь вошли в нее. Тьма снова охватила Пия, но на этот раз она подхватило его, и они понеслись в некуда. Неожиданно тьма отступила, а он остался стоять просто так в пространстве. Вокруг не было абсолютно темно, был некий внутренний свет от бесконечного числа звезд заполнявших все вокруг. Пий был не одинок впереди очень далеко он увидел сидящих трех женщин. Он узнал их, они выглядели именно так, какими их Пий увидел в первые мгновения их встречи. Посередине сидела Зеленая, по правую руку от нее сидела Айэль, по левую руку – Лея. Между Пием и женщинами справа он увидел стоящего человека и по началу не узнал его, но приглядевшись понял, что это Архонт, а на против Архонта, слева от Пия стоял никто иной как Ной. Они все находились на прозрачной горизонтальной поверхности, а вокруг них звезды двигались в едином хороводе. Вдруг что-то вокруг изменилось, все звезды на какое-то мгновение ярко сверкнули и начало светать. Солнце встает сразу понял Пий. Свет звезд постепенно стал меркнуть, но сверху явно светила одна яркая звезда, которая начала увеличиваться и с ее увеличением становилось светлее вокруг. Все стояли и молча смотрели вверх. Пий не верил своим глазам, сверху к ним по небу шел старик, но он шел вверх, как там по тропинке взбирались те троя – вверх на холм и, в то же самое время, он шел сверху-вниз, спуская к ним и по мере его приближения солнечный свет становился все ярче, пока не наступил день, а старик не остановился посредине лицом к Пию.

– Жизненная воля проявлена? – это был не голос, как будто вся вселенная содрогнулась от этого звука, такая в нем была мощь и власть.

– Проявлена, – прозвучали одновременно три женских голоса.

– Мудрость проявлена?

– Проявлена, – раздался голос Архонта.

– Справедливость проявлена?

– Проявлена, – услышал Пий голос Ноя.

– Суть познания?

Этот вопрос уже относился к Пию, Пий попытался сглотнуть и пересохшим надтреснутым голосом произнес:

– Благодарность через сострадание!

И в то мгновение, когда Пий замолчал все остановилось. На мгновение, на бесконечную долю мгновения, но все замерло в ожидании, и именно в это мгновение Пий испытал нечеловеческое счастье, оно его просто залило, в сознании Пия возникло явственная картина, как вокруг него движутся галактики, планеты, вселенные, люди, животные, и еще бесконечное все, а он касается их руками и чувствует их прикосновение и его просто заливал нескончаемый поток радости, любви, счастья ... я вошел, только и успел понять Пий.