Текст книги "Уроки истории"
Автор книги: Павел Бегичев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
В чём победа наша? Харитон.
Нам нужна победа! Окончательная и бесповоротная! И вот когда мы пройдём сквозь эти стены, зайдём в этот проклятый город, прошагаем по центральной улице… Когда поднимем на их площади наш флаг! А они на коленях перед нами, в грязи, с вытянутыми вверх руками… Когда они нам тихонечко скажут жалобными голосами: «Мы сдаёмся», вот тогда мы можем начать с ними разговаривать. Мы им скажем: «Давайте, ползите, ползите». Вот, какие могут быть переговоры! А когда они поползут в грязи, вот тогда мы скажем: «Оппозиция поползла».
Е. Гришковец. Осада
Мы все стремимся к победе!
Хочется нам не просто так проживать на белом свете, а непременно так, чтобы все враги трепетали. Потому что, когда мы победим наших врагов, мы уж точно будем знать, что делать с теми богатствами, которыми они мешали нам пользоваться!
Сегодняшняя история о человеке, которому Бог совершенно неожиданно даровал победу и как он воспользовался плодами этой победы.
Жил да был в четвертом веке в Иконии человек по имени Харитон. Родился он еще в те времена, когда христианство было гонимо. Некоторые, конечно, гонений избежали: то ли прятались, то ли просто везло. Но Харитон еще юношей попался римским палачам и пережил немало пыток за имя Христово. Но, что интересно, выжил и не отрекся от Воскресшего Спасителя.
Таких людей в церкви называли исповедниками, подразумевая тем самым, что они остались верны Христу под пытками, т. е. исповедали свою веру твердо!
Харитон дожил до триумфа христианства в правление Константина и мог бы радоваться победе над своими врагами. Мог покуражиться над палачами, добиваясь своей реабилитации. В те годы было модно возвращать церкви имущество и каяться за вчерашние изуверства. Совсем как в начале 90–х годов в нашей Матушке России…
Но Харитон не стал требовать моральной компенсации для узников кровавого языческо–римского режима, а просто ушел в монахи.
И тут ему не повезло вторично. Пользуясь религиозной свободой, решил он совершить паломничество в Иерусалим. И по дороге в святой город испытал неприятное дежа вю: вновь его схватили вооруженные люди, куда то поволокли и стали пытать. Только на сей раз это были не язычники, а обыкновенные древнеиудейские бандиты, промышляющие на большой дороге.
Харитона затащили в пещеру и стали требовать денег или выкупа… Вскоре разбойники малость умаялись от избиений и допроса с пристрастием, сообразив, что старик им попался тертый и к пыткам привычный.
Тогда они пригрозили ему лютой казнью, а в качестве разминки перед сим весельем решили малость развеяться и сходить на свою большую дорогу еще кого нибудь пограбить…
Связанный Харитон лежал в пещере и молился своей обычной молитвой, которую он вычитал в Евангелии. Это была гефсиманская молитва Иисуса: «Да будет воля Твоя, Гоподи!»
Но если чаша страданий не миновала гефсиманского Молитвенника, то тут Господь решил проявить Свою волю иным образом.
Вернувшиеся разбойники перед пыткой решили поужинать и вдруг неожиданно все как один потравились за вечерней трапезой. По преданию перед ужином в пещеру заползла ядовитая змея и немного отпила из кувшина с вином, оставив в вине свой яд. Так это было или, может быть, виной всему был прокисший суп или мясо с ботулизмом, но вскоре Харитон остался совершенно один в пещере полной бандитских трупов. И даже развязанный, ибо злодеи нашего монаха успели развязать перед пыткой, полагая, что никуда он от них не денется…
За несколько часов превратившись из обычного монаха в христианского Али Бабу, наш Харитон поступил совершенно неестественным для большинства людей образом: не присвоил себе многочисленные сокровища разбойников, выбросив трупы на поругание.
Святой человек с честью похоронил своих обидчиков, деньги раздал нищим, а в той самой пещере основал знаменитый теперь монастырь – Фаранскую Лавру.
* * *
Разумеется, разбойники погибли не потому, что Харитон желал им зла, а потому что так им судил Бог: после молитвы – не значит, вследствие молитвы! Ведь наш монах молился не о смерти и победе, а о воле Божьей.
Меня восхищает полное отсутствие торжества победителя! Потому что христианин побеждает не тогда, когда его враги валятся замертво. Христианская победа проявляется в милости к поверженным врагам и жизни не для своего блага, но для блага ближнего!
Неплохо было бы многим современным христианам, желающим непременной победы над врагами и хулителями об этом вспомнить…
Всем выйти из гоголевской шинели!
Фраза эта про то, что все мы, якобы, вышли из этого пресловутого форменного пальто со складками на спине, приписываема Достоевскому, а на самом деле принадлежит французу Эжену Вогюэ.
Француз считал, что мы из шинели вышли в том смысле, что все нуждаемся в понимании, любви и дружеском участии со стороны общества.
Сам же Николай Васильевич, живописуя трагедию Акакия Акакиевича, похоже, мечтал о возмездии, которое неотвратимо должно случиться с каждым «значительным лицом», глумящимся над маленьким человеком. Пусть даже возмездие это принимает вид призрака, бродящего по Петербургу. Призрак сей, как и вся история Акакия Акакиевича Башмачкина – блестящий литературный вымысел, но история дополнила сюжет классика.
Призрак вышел из шинели и стал мстить, образно говоря, переместившись из Питера в Европу, попав на страницы марксовского манифеста и на горе всем буржуям, мировой пожар таки ж раздул.
Только вот счастья это никому не принесло. Когда униженный и оскорбленный берет в руки топор, мня себя не тварью дрожащей, но имеющим право, когда он начинает мстить обидчикам, результат всегда плачевен.
Как говорится: при капитализме человек эксплуатирует человека, а при социализме наоборот!
Сегодня я хочу рассказать о человеке, который тоже однажды «вышел» из гоголевской шинели, точнее не из шинели, а из шубы… Хотя обстоятельства этого «выхода» были подобны обстоятельствам А. А. Башмачкина – в нашей истории тоже фигурируют «какие то люди с усами»… Только вот человек этот сумел выйти из шинели не для разрушений, убийств, возмездий и прочих «кровопролитиев», а совсем для других целей…
Впрочем, давайте обо всем по порядку…
Историю эту мне поведал на исходе минувшего века дьякон одной из баптистских церквей Самарской области.
Он рассказал мне, что был в Самаре (тогда еще город назывался Куйбышев) такой баптистский пресвитер Антон Кондратьевич Тычкин.
Архивы «Братского Вестника» подтверждают: действительно был. С 1973 по 1979 годы…
В официальных журналах о самом Антоне Кондратьевиче остались теплые воспоминания некоторых служителей. Но почему то никто из них не рассказал эту историю. А она весьма колоритна.
Была у Антона Кондратьевича шинель хорошая шуба, и вот как то лютой зимою шел этот смиренный Божий служитель из церкви домой.
На улице темно, холодно и ни души…
Вдруг, откуда ни возьмись, прямо по Гоголю появляются «какие то люди с усами». Точнее несколько подозрительных личностей, которые, минуя традиционный гоп–стоповский этикет, т. е. даже не прося закурить, велят:
– Скидовай шубу, дед!
А дед вместо того, чтобы дрожать со страху этак спокойно и ласково молвит:
– Ребята! Побойтесь Бога. Я ведь старый уже, замерзну насмерть. Я тут живу недалеко, давайте дойдем до подъезда, я вам там шубу отдам, а сам домой шмыгну!
Не известно почему, но грабители согласились. И вот идут они тесной компанией, стерегут деда, чтобы не убёг.
Тут прямо, как в кино, из темноты вырывается свет фар, раздается скрежет тормозов и рядом с милой гоп–компанией останавливается легковушка. За рулем дюжий братец, член церкви и с ним еще трое молодых мускулистых баптистов. Которые хотя и пацифисты в глубине души, но надавать люлей за пастыря могут только так!
Завидя своего пресвитера, кричат:
– Антон Кондратьич! Как раз одно место есть в машине, садитесь, подвезем. Время то позднее, неровен час, шпана какая пристанет!
Тут то бы и разразиться нашему пресвитеру счастливым смехом! Сесть в машину, да умчаться в туманную даль, крича вслед растерянным грабителям слова о Божьем суде и карах небесных!
Но вместо этого, Кондратьич спокойно так заявляет:
– Вы, братья дорогие, поезжайте себе с Богом. Меня вон друзья до дома проводят! – и показывает на своих «зверообразен быша» спутников…
Братья пожали плечами, но рассудили, что старцу видней с кем дружить, послушно уехали. А изрядно струхнувшая уже гоп–компания продолжила путь к дому пресвитера.
У подъезда брат Тычкин начал кряхтя снимать шубу, как вдруг тяжелая рука одного из бандитов легла ему на плечо:
– Ты, отец! Того… Не трудись! Прости нас, а шубу себе оставь. Мы друзей не грабим!
Так вот и вышел простой куйбышевский пресвитер из гоголевской шинели не туда, куда обычно выходят призраки.
А туда, куда хочется дойти всем святым. К Тому, Кто тоже однажды вышел из Своей цельнотканной «шинели», чтобы взойти на Крест… Но воскрес и простил тех, кто разыграл Его «шинель» в кости…
А заодно и нас простил.
Как бы и нам научиться прощать обидчиков, записывая их в друзья, и превращая в таковых на деле? А?
Где же кончается мир? Одорик Порденонский
Сам виноват – и слезы лью,
И охаю -
Попал в чужую колею
Глубокую.
Я цели намечал свои
На выбор сам,
А вот теперь из колеи
Не выбраться.
…
Прошиб меня холодный пот
До косточки,
И я прошелся чуть вперед
По досточке.
Гляжу – размыли край ручьи
Весенние,
Там выезд есть из колеи -
Спасение!
…
Эй, вы, задние! Делай, как я.
Это значит – не надо за мной.
Колея эта – только моя!
Выбирайтесь своей колеей.
В. Высоцкий. Чужая колея
Иногда полезно свернуть с пути… Чтобы найти свою дорогу!
* * *
Мы с вами довольно долго писали про монахов. У впечатлительного читателя даже может сложиться мнение, что монашеский путь служения самый правильный и нет подобного ему…
Это, конечно, не так!
Кому то Бог дал дар бесстрастия, но дар этот бесполезен, если ты женат и хочешь оставить после себя многочисленное потомство.
Да и не все одарены Богом талантом безбрачия. А мериться размерами талантов также неразумно, как спорить о том, чья болезнь опасней.
Однако бывает, что человек начнет заниматься тем, что ему не свойственно. А потом уж вроде бы и бросить стыдно…
Говорят, что как то раз в разговоре с великим Вагнером Франсуа Обер со вздохом сказал:
– Маэстро, я вполне осознаю свою бездарность. Жаль, что для того, чтобы постигнуть это мне потребовалась пропасть времени – почти в полжизни…
– Почему же вы не оставили занятия музыкой, когда это поняли?
– Дело в том, что когда мне это стало ясно, я уже был весьма знаменит…
Молодой чех по фамилии Матиуш, попал в Италию. Либо родители туда эмигрировали, то ли сам пришел. Теперь уже доподлинно и не узнать…
Было мальчику 15 лет, когда он решил стать монахом. Можно сказать, в этом только и видел он смысл своей жизни. Да и дело то было в конце 13 века… Всего 70 лет назад умер великий Франциск Асизский. Кому ж и подражать в жизни, как не святому Франциску? Спайдермены и Шварцнеггеры еще не народились, до модных кинозвезд еще тоже не дошло время. Поэтому мальчики грезили карьерой или рыцаря, или монаха… Или того лучше – отшельника.
Юный Одорико (а именно так звали нашего героя) грезил об отшельнической доле… С измальства мечтал поселиться в пещере и предаваться уединению и молитвенному созерцанию.
Мечта сбылась. Францисканцы из местечка Удине приняли мальчика в свои братские ряды.
Одорик стал монахом и отшельником.
Но вскоре оказалось, что отшельничать – это довольно скучно и неинтересно. Людей нет, поговорить не с кем. С Богом постоянно общаться неловко. А грудь распирает некий ораторский зуд. Что же делать?
И тут пришла спасительная мысль: БЕЖАТЬ!!!
– Но ведь ты же всю жизнь мечтал быть отшельником? – вопрошает глупый внутренний голос.
– Так что же теперь, погибать от своего неразумия? – отвечает вопросом на вопрос совесть.
Одорик решился бежать из отшельнической пещеры в итальянские города, чтобы проповедовать Христа.
Вскоре юный монах и несостоявшийся отшельник стал весьма знаменитым проповедником. Но к ораторскому зуду присоединился вдруг зуд лингвистический, превращая юношу в полиглота и путешественника.
Одорик уехал из Италии. К тому времени ему уже перевалило за 30. Сначала он решил посетить край земли – то есть современную Турцию. Проповедовать там сложно, ибо мусульмане – не самая простая аудитория, но вскоре арабы начали каяться и исповедовать Христа, открывая монастыри. Тогда опасность гонений поторопила юношу дальше на восток. И вот уже Персия, и там проповедь и снова обращенные, потом Иран, Афганистан, Пакистан, и наконец, Индия. Но выяснилось, что и тут мир не кончается. Везде наш юноша основывал монастыри, как миссионерские центры. Сотни людей обращались к Богу.
Наконец Китай. Там окончательно выяснилось, что монахом быть юноше не следовало бы.
О китайцах сохранилось интересное свидетельство Одорика (прозванного к тому времени Порденонским):
«Китайцы приятны на вид, но бесцветны. Они отращивают бороды из длинных, свисающих волос, похожих на кошачьи усы. Что же касается женщин, то они самые красивые в мире».
Ценитель китайских женщин, говорят, остался верен обету безбрачия, но ей Богу, мне кажется, зря.
Из Китая он вышел в море, чтобы плыть дальше, но разыгрался шторм и их унесло к Филиппинским берегам.
Побывав на Филиппинах, Одорик вернулся в Китай. Привел к Христу немало людей.
А мир все не кончается. И неугомонный нрав гонит чешско–итальянского проповедника дальше – в загадочный Тибет. Ему удается прорваться в полулегендарную столицу Тибета – Лхасу. Центр всемирного оккультизма не уничтожил пламенного путешественника и проповедника. Он благополучно продолжает путь, постепенно превращаясь в дряхлого старика…
Одорик не повернул из Тибета налево… А жаль, дошел бы до Золотой Орды, а там и до Руси рукой подать. Мог бы вернуться домой через родную Чехию. Но он выбрал поворот направо: снова Персию с заходом на Кавказ. Следы неугомонного горе–отшельника сохранились даже в Баку…
Однако, жизнь его уже подходила к концу… Некогда пламенному юноше перевалило за 60… Что для тех времен и условий жизни в бесконечных путешествиях – просто Мафусаилов век.
Однако старик умудрился дойти, доплыть, доползти до родного местечка Удине. Там успел описать все свои путешествия и… отправился в свое самое главное путешествие – в страну вечного Лета, где правит Иисус Христос. Божий мир с тех пор так для него и не кончился. Он и теперь в вечности, кажется мне, открывает новые и новые пространства, покоряя их Христу…
* * *
Одорик Порденонский был плохим отшельником. И слава Богу!
Нет ничего глупее, чем заниматься всю жизнь тем, что ни тебе не нравится ни славы Богу не приносит…
Древние это хорошо понимали.
У каждого свой путь – кому то в келье молиться за мир, а кому то восхищаться красотой китаянок, не забывая проповедовать им о Христе.
В свое время великий Иоанн Златоуст дал совет некоему отшельнику: «Покинь свои горы и оставь там свою бесплодную склонность, которая не может послужить ни людям, ни Богу. Возьми посох и отправься на низвержение идолов в Финикии».
Важно не упустить свой шанс и не скиснуть там, где Божьи глаза тебя видеть не желают… Поэтому, братья и сестры, может быть кто то из вас уже засиделся в своей уютной трехкомнатной пещере? Прекрасные китаянки и странные китайцы по–прежнему ждут проповедников.
Может быть, пора радикально изменить свою жизнь? Прервать рутину и махнуть в неизведанное навстречу новому. Может быть, пора на собственном опыте убедиться в том, что Божий мир не кончается. Всегда есть куда идти!
Духовный КПД или «Господи, сколько можно?» Адонирам Джадсон
Помирает один никчемный мужичонка, всю жизнь попусту небо коптил. Попадает на тот свет и спрашивает у Бога: «Господи, скажи, ну чего ради я на свет родился? Неужто был в моем существовании хоть какой то смысл?» Бог ему: «Конечно, сын мой. У меня иначе не бывает. Помнишь, в шестьдесят девятом ты в Гурзуфе отдыхал?» «Помню, Господи». «А как вечером 27 июля познакомился с блондинкой из Кременчуга и с ней в ресторане „Якорь“ сидел, ужинал, помнишь?» «Что то припоминаю, смутно». «А как за соседним столиком сидела женщина с бледным лицом, всё курила сигарету за сигаретой, а потом попросила тебя солонку передать?» «Нет, Господи, не помню». «Зря. Для этого ты на свет и появился».
Анна Борисова. Креативщик. Анекдот, рассказанный героем повести.
Американские миссионеры – это словосочетание превратилось в символ бездушной религиозной экспансии. Черствого и сухого духовного прагматизма.
Может ли быть что то доброе и человечное от них? Ведь у них только цифры в глазах, да доллары в карманах, – так готов заявить любой доморощенный духовед с Большого Востока.
История – штука упрямая, ломающая наши стереотипы. Достаточно бегло взглянуть на судьбу одного из первых американских миссионеров, реформата, перешедшего в баптизм. Звали его Адонирам Джадсон.
Хотя речь пойдет не столько о его жертвенности (хотя и об этом тоже). Речь пойдет о духовном Коэффициенте Полезного Действия (КПД).
Много раз я слышал, что КПД служителя надо вычислять по результатам его деятельности. Достиг миллионов грешников – получи венец и благословения (будешь жить в достатке и покое, наслаждаясь многотысячной церковью). Не достиг – смирись с участью лузера.
Многие даже волю Божью определяют так. Есть «успех» – есть воля Божья на служение. Нет успеха – налицо то, что Господь противостоит тебе.
В этом смысле судьба нашего янки – это чреда неудач, потрясений и разочарований
Адонирам Джадсон со своей супругой Нэнси приехал в Бирму, чтобы проповедовать Евангелие в 1813 году. Ему на ту пору было всего 25 лет.
В грязном, жарком Рангуне, среди буддистов и язычников начался изнурительный труд.
Годы прошли в изучении бирманского языка, переводе Библии на местное наречие. Но несмотря на все усилия, на проникновение в культуру (Джадсон носил одеяние буддийского монаха), С новообращенными туго.
Первый год – никого. Второй – никого. Третий, четвертый, пятый… Только на восьмом году служение – первое крещение. За 12 лет всего 18 человек, да и те некрепки в вере.
При этом первый ребенок рождается мертвым. Второй погибает в проклятой Богом Бирме от тропической лихорадки.
Потом англо–бирманская война. Бирманцам наплевать, что Джадсон – американец. Язык то один! Его арестовывают в лучших традициях НКВД – за шпионаж в пользу Англии.
Держат в застенках. Грязь и жара, жуткие азиатские насекомые – прототипы героев фильмов ужасов. Жестокие азиатские пытки, самая легкая из которых – ежевечернее подвешивание вниз головой.
Беременная жена обивает пороги учреждений. Над ней издеваются местные чиновники.
Рождается третий ребенок – девочка. Его с трудом приносят в к Адонираму в тюрьму. Первое слабое утешение от Господа.
Англичане вскоре освобождают Джадсона, но тут жена с ребенком заболевают и умирают. Дело всей жизни – перевод Библии на Бирманский бесследно исчез (жена перед смертью куда то спрятала его).
– Да сколько же можно, Господи??? Может быть нет благословения Твоего на проповедь? Ведь такой низкий КПД!
У миссионера начинается нервный срыв, попытка самоубийства. И только твердая вера удерживает его на земле.
И после этого еще почти 25 лет он служит бирманскому народу.
Джадсон с трудом находит свой перевод (жена зашила его в подушку, а подушку чуть не выкинули).
Адонирам женится вторично, но трое из восьми его детей вновь умирают. Умирает и вторая жена.
Жестокая болезнь легких заставляет пламенного проповедника практически умолкнуть. Теперь он может говорить только с «переводчиком» – то есть говорить шепотом на ухо помощнику, который громко повторяет его слова.
И вот посреди всего этого ужаса обращается к Христу человек по имени Ко Тха Биу, жестокий вор и убийца более 30 человек. Его Джадсон купил на невольничьем рынке и дал ему свободу.
– Господи, и это все, ради чего я был тут? Неужели для того, чтобы солонку Твоего учения передать бирманскому разбойнику?
* * *
Может быть, так и выглядит со стороны КПД Адонирама Джадсона… Может и так, да не так!
Ведь Ко Тха Биу вошел в историю, как апостол народа Карен. И сотрудники Даждсона еще застали массовое крещение людей из этого племени.
А Джадсон все же ненадолго вернулся в США. В краткосрочный отпуск. И там женился в третий раз. И даже успел родить ребенка. И все вроде бы устаканилось. Его чествовали как героя. Денежные сборы после его «шепчущих» проповедей были колоссальны. Вот и попёрло счастье! – скажет кто то. Живи, да радуйся.
Но врачи только качают головой. Болезнь легких – помочь может только морской воздух. И Джадсон решается:
– Раз уж мне нужен морской воздух, то поеду опять в Бирму!
И едет. И погибает чуть–чуть не доплыв до берегов страны, где он провел 37 лет и всего один раз съездил в отпуск перед смертью.
А на небесах его встречают ангелы и верующие из народа Карен. И их становится все больше и больше. И чем дальше, тем больше.
Вот тебе и КПД!
Все таки какая ерунда – эта наша земная физика. На небесах другие коэффициенты.
И это не может не радовать!
