Текст книги "Все, что остается"

Автор книги: Патрисия Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Глава 9

Было что-то успокаивающее во внешнем виде ресторана «Глобус и Лорель», и это помогало мне чувствовать себя в безопасности. Строгое, без всякой вычурности кирпичное здание ресторана занимало небольшой, расположенный на севере Вирджинии участок земли. Перед домом раскинулась небольшая лужайка с аккуратно подстриженной травой и деревьями, а на расположенной рядом безупречно чистой автостоянке каждый автомобиль занимал строго отведенное ему место.

Над дверью была вывеска «Semper Fidelis» [5]5
  Вечно верный (лат.). Здесь – столпы общества.


[Закрыть]. Войдя в холл, я увидела висевшие на стенах фотографии хорошо известных мне высокопоставленных лиц: начальников полицейских участков, генералов с четырьмя звездочками на погонах, министров обороны, управляющих ФБР и ЦРУ. Эти фотографии были так привычны мне, что сурово улыбающиеся на них люди казались компанией старых друзей. Майор Джим Янси, чьи военные вьетнамские сапоги торчали над пиано за баром, спустил ноги и прошел по красному шотландскому ковру мне навстречу.

– Доктор Скарпетта, – улыбнулся он, пожимая мою руку. – А я уж было подумал, что вам не понравились предложенные здесь в прошлый раз закуски, поэтому вы так давно не появлялись у нас.

Даже та обычная одежда, которая была на майоре: свитер-водолазка и вельветовые брюки, не могла скрыть его настоящую профессию. Он был до мозга костей военным человеком: сухощав, имел прямую осанку и седые коротко подстриженные волосы. Несмотря на преклонный возраст, майор по-прежнему сохранил военную выправку. Мне было очень трудно представить его колесящим в джипе по пересеченной местности и опустошающим по дороге консервную банку с продовольственным пайком.

– Меня здесь всегда прекрасно кормили, и вы об этом хорошо знаете, – сердечно ответила я.

– Вы ищете Бентона, а он ищет вас. – Сделав жест рукой в сторону, он сказал: – Старина Бентон где-то рядом, может быть, как всегда, сидит в своей укромной лисьей норке.

– Спасибо, Джим. Я знаю, как туда пройти. Мне было очень приятно снова увидеться с вами.

Подмигнув мне, он вернулся к стойке.

О существовании этого ресторанчика, который держал майор Янси, я узнала от Марка, когда два раза в месяц приезжала в конце недели в Квантико, чтобы встретиться там со своим возлюбленным. Я смотрела на заполненные фотографиями полицейских и других достопамятных личностей стены, и мне многое вспомнилось. Проходя мимо столика, который обычно занимали мы с Марком, я с грустью заметила незнакомых мне беседующих друг с другом людей. Последний раз я была здесь почти год назад.

Покинув основной зал ресторана, я направилась к укромному местечку, где меня ждал Уэсли, уединившись за столиком, стоявшим перед задрапированным красными занавесками окошком. В ответ на мое приветствие он, потягивая вино, недружелюбно поздоровался со мной. Появился официант в черном смокинге и встал рядом со столиком, ожидая моего заказа.

Уэсли смотрел на меня непроницаемым взглядом, и мне не оставалось ничего другого, как ответить ему тем же. Начался первый раунд наших переговоров, в котором нам обоим предстояло состязаться.

– Я очень обеспокоен тем, что нам стало трудно разговаривать друг с другом, Кей, – начал он.

– Выражаю встречное недовольство той же проблемой, – ответила я убийственно холодным тоном присутствующего в суде свидетеля. – Да и я весьма обеспокоена, как замечательно у нас работают средства связи Помимо того что мой телефон прослушивается, за мной еще и следят? Надеюсь, тому, кто прятался в лесу, удалось сделать довольно удачные фотографии нас с Марино. Уэсли ответил таким же спокойным тоном:

– Твоя личность вне всяких подозрений. Под наблюдением находится исключительно местность, на которой вас с Марино и засекли вчера днем.

– Возможно, если бы вы мне об этом сообщили, – сказала я, едва сдерживая свой гнев, – я бы заранее проинформировала вас о том, когда мы с Марино туда собираемся.

– Мне и в голову не приходило, что вы решитесь туда отправиться.

– По роду своей работы я очень часто возвращаюсь к связанным с прошлыми убийствами местам. Проработав со мной столь длительный период времени, вам бы полагалось знать об этом.

– Это мое упущение. Но и ты тоже получила урок. И мне бы не хотелось, чтобы ты снова посетила это место.

– Вообще-то у меня нет сейчас таких намерений, – ответила я раздраженно. – Но если вдруг у меня возникнет такое желание, я обязательно уведомлю вас об этом. А вы, в свою очередь, могли бы сделать то же самое, если уж вам удалось обнаружить новые улики. Тогда бы мне не пришлось терять время на поиски тех предметов, которые специально подбросили на место убийства ваши фэбээровские агенты.

– Кей, – еще более тихим голосом ответил Уэсли. – Я же не вмешиваюсь в твою работу.

– Меня обманывают, Бентон. Мне сообщили, что на месте найденных трупов не нашли никаких патронных гильз, однако уже неделю назад эта гильза появилась в лаборатории ФБР.

– Устанавливая наблюдение за местностью, мы преследовали одну-единственную цель: никакой утечки информации, – ответил он. – Чем меньше людей знает о находке, тем лучше.

– По-видимому, вы все еще склонны предполагать, что убийца может вернуться на место преступления.

– Такая вероятность не исключена.

– И вы точно так же предполагаете возможность прихода убийцы на место преступления в четырех предыдущих случаях?

– Но этот случай немного другого плана.

– Почему же другого?

– Потому что убийца оставил улику, и он об этом сам хорошо знает.

– Если бы он был так сильно обеспокоен этим, то он давно бы, еще прошлой осенью, вернулся сюда за оставленной гильзой, – ответила я.

– Возможно, он просто не ожидал, что нам удастся выяснить факт убийства Деборы Харви выстрелом из пистолета, с извлеченной из ее тела пули «гидра-шок».

– Не думаю, что убийца был настолько глуп, чтобы заранее не предвидеть этого, – ответила я.

Официант принес мне заказанную порцию виски с содовой.

Уэсли продолжал делиться своими соображениями:

– Я не буду отрицать того, что найденная вами гильза была специально подброшена полицейскими, я не буду также отпираться от того, что там, в лесу, за вами с Марино следили. Там находились двое полицейских, которые видели все, чем вы занимались, включая момент извлечения патронной гильзы. Если бы ты мне сама не позвонила, я все равно связался бы с тобой.

– Хотелось бы надеяться на то, что вы говорите искренне.

– Мне бы все равно пришлось объясняться, выбора у меня не было, ведь ты, сама того не зная, без всякого злого умысла, помешала успешному завершению начатой операции. И все-таки ты права. Мне следовало предупредить тебя заранее, тогда бы ничего такого не случилось и нам бы не пришлось пересматривать или перекраивать свои планы.

– А что именно вам пришлось перекраивать?

– Не наткнись вы с Марино на нашу засаду, уже завтра все новости были бы известны убийце. – Помолчав немного, он продолжил: – Небольшая порция дезинформации может сыграть свою положительную роль, доставив преступнику массу всяческих беспокойств, а может быть, даже заставит его объявиться. Сообщение о найденной гильзе появится не ранее чем в понедельник.

– И какой вы в этом усматриваете смысл? – спросила я.

– Мы хотим создать впечатление, что во время экспертизы нам кое-что удалось обнаружить. Убийца действительно оставил на месте преступления важную улику. Ссылаясь на это, имея в арсенале множество опровержений, полиция может воздержаться от каких-либо комментариев. Все наши намерения направлены на то, чтобы создать видимость, будто мы знаем о существовании этой улики, обнаружить которую, однако, нам так и не удалось. Итак, убийца, озадаченный навязчивой идеей, может прийти на место преступления, чтобы забрать оставленную гильзу. Она начнет откапывать подкинутую нами гильзу, а мы тем временем схватим его за этим занятием, предварительно засняв все на пленку.

– Патронную гильзу можно рассматривать как улику только в том случае, если у него в этот момент при себе будет пистолет. И зачем ему, рискуя собственной жизнью, появляться на месте убийства, если он наверняка догадывается, что полиция ищет оставленную им улику? – допытывалась я.

– Его могут беспокоить разные другие вещи, потому что, по существу, он потерял контроль над ситуацией. То ли он был вынужден, то ли, наоборот, не было никакой необходимости стрелять Деборе в спину. А может быть, вообще можно было избежать этого расстрела. Чини же был умерщвлен каким-то другим способом. Кей, откуда убийце знать, что является предметом наших поисков: возможно, мы ищем патронную гильзу, возможно, что-то другое. Ему также неизвестно, в каком состоянии были найдены трупы. Мы не знаем, что убийца сделал со своими жертвами, а он понятия не имеет о том, что тебе удалось выяснить во время вскрытия. Конечно же, он не явится на место убийства сразу после газетных сообщений на эту тему, а через одну-две недели, когда вся история поутихнет, он может туда прийти.

– Я очень сомневаюсь в том, что эта ваша тактика дезинформирования противника может сработать, – сказала я.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Убийца оставил улику, и надо быть последними дураками, чтобы не воспользоваться этим.

– И вы точно так же изощрялись с уликами, найденными в других четырех случаях, Бентон? Насколько мне известно, червонный валет лежал внутри каждой найденной машины. Вы очень старательно скрывали эту деталь.

– Кто тебе об этом сказал? – спросил он, без тени удивления, ничуть не изменившись в лице.

– Это правда? – Да.

– А при расследовании убийства Деборы Харви и Фреда Чини вы тоже обнаружили карту?

Окинув взором зал, он подозвал официанта, который сказал:

– Рекомендую отведать филе-миньон. Открыв меню, Уэсли сделал заказ:

– Либо это, либо бараньи отбивные.

Отмечая свой заказ в меню, я чувствовала, как бешено колотится мое сердце. Не в силах совладать со своими чувствами, я зажгла сигарету. Мои мозги неистово искали выхода из создавшегося трудного положения.

– Вы так и не ответили на мой вопрос.

– Я не пойму, какое отношение имеет этот вопрос к твоему участию в расследовании дела? – спросил он.

– Полиция пригласила меня на место найденных трупов только спустя несколько часов. А к тому времени, когда я прибыла, к телам уже прикасались, их передвигали. Причастные к этому делу следователи упорно отказываются отвечать на мои вопросы. Вы же без всякой причины просите меня как можно дольше тянуть с оглаской результатов экспертизы и причины смерти Деборы и Фреда, а Пэт Харви угрожает мне судом за то, что я умалчиваю об этом, – сказала я. Уэсли даже не шелохнулся в ответ.

– И наконец, – в заключение сказала я довольно злым тоном. – Я вернулась на место преступления, ничего не зная о том, что оно находится под наблюдением, а найденная мною улика, оказывается, была специально подброшена. И все равно вы считаете, что все перечисленные мною моменты не имеют никакого отношения к моему участию в расследовании, или вы решили просто убедить меня в этом.

– Ни в чем таком я тебя не убеждал.

– Ну, тогда это делается кем-то другим. В ответ он только промолчал.

– Мне очень важно знать, был ли найден червонный валет в джипе Деборы или где-то рядом с телами убитых. Это поможет установить связь с предыдущими четырьмя убийствами. Если по Вирджинии гуляет распоясавшийся преступник, виновный в целой серии убийств, меня это не может не волновать.

Он застал меня врасплох, спросив:

– Что ты рассказывала Эбби Торнбулл?

– Я ничего ей не рассказывала, – ответила я, чувствуя, как сильно бьется мое сердце.

– Но ты же с ней встречалась, Кей. Ты же не будешь этого отрицать?

– Об этом вам сообщил Марк, и вы не будете этого отрицать?

– Если бы ты сама не сказала ему об этом, то у Марка не было причины интересоваться твоими встречами с Эбби в Ричмонде и Вашингтоне. А так просто ему совершенно незачем было сообщать это мне.

Я в недоумении уставилась на него. Откуда Уэсли узнал о том, что я встречалась с Эбби в Вашингтоне, если за ней действительно не было слежки?

– Когда Эбби приезжала ко мне в Ричмонд, – сказала я, – звонил Марк, которому я рассказала о том, что Эбби находится у меня в гостях. Или вы хотите сказать, что он ничего вам не говорил?

– Нет, ничего.

– А от кого же тогда вы узнали об этом?

– Существуют вещи, о которых я не могу тебе рассказывать. Ты мне просто должна верить на слово.

В это время к нашему столику подошел официант, поставив перед нами две порции салата. Мы ели молча. Уэсли снова вернулся к нашему разговору только после того, как нам подали второе.

– Я нахожусь под еще большим давлением, – тихо сказал он.

– Об том нетрудно догадаться по вашему измученному и усталому виду.

– Спасибо, доктор, – иронично ответил он.

– Но вы изменились не только внешне, – заметила я.

– Уверен, это тебе только кажется.

– Вы затыкаете мне рот, Бентон.

– Мне кажется, в наших отношениях появилась трещина только потому, что ты и Марино задаете мне вопросы, на которые у меня нет ответа. А от этого мне становится еще более тягостно. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Я стараюсь это понять, – ответила я.

– Я не могу рассказать тебе все. Пойми ты это наконец.

– Мне не очень просто это сделать. У нас были одинаковые цели. У меня была нужная всем информация, а у вас – нужная мне. И я не собираюсь делиться с вами какими-либо сведениями до тех пор, пока вы мне ничего не сообщите.

К моему удивлению, он засмеялся.

– Может быть, на этих условиях мы можем заключить сделку? – настаивала я.

– Похоже, что у меня совершенно нет выбора.

– Похоже, что так, – ответила я.

– Да, мы действительно нашли червонный валет при расследовании дела Харви-Чини. Я действительно переворачивал до твоего приезда их тела, уложив их так, как потом они лежали, но если бы ты только знала, какое важное значение имеет найденная карта и какие могли быть ужасные последствия, если бы эта информация вдруг просочилась. Появись заметка где-нибудь в прессе, я бы уже совершенно не мог поручиться за последствия.

– Где была найдена карта? – спросила я.

– Мы нашли ее в сумке Деборы Харви. Перевернув с помощью двух полицейских тело Деборы, мы обнаружили под нею эту сумку.

– Вы хотите сказать, что убийца притащил сумку Деборы в лес?

– Да. Было бы глупо считать, что Дебора собственноручно отнесла свою сумку в лес.

– А в предыдущих случаях карту оставляли на самом видном месте внутри автомобиля.

– Да, действительно. Место, где была обнаружена эта карта, является еще одним несоответствием. Почему ее не оставили внутри джипа? Другим несоответствием является то, что в предыдущих случаях оставленные карты были продукцией фирмы «Байсикл», а найденная нами под телом мертвой Деборы карта совершенно другого сорта. И кроме того, были обнаружены совершенно другие ворсинки.

– Какие еще ворсинки? – поинтересовалась я.

– Все собранные с разложившихся трупов ворсинки были с их собственной одежды или с сидений автомобиля. А несколько обнаруженных мною ворсинок неизвестного происхождения никоим образом не устанавливали между этими четырьмя случаями связи и поэтому казались ничего не значащей находкой. В четырех предшествующих убийству Деборы и Фреда случаях на сиденье каждого брошенного автомобиля были обнаружены мельчайшие волокна белой хлопчатобумажной ткани.

– А я впервые об этом слышу, – ответила я, снова почувствовав раздражение.

– Анализ найденных волокон проводился в нашей лаборатории, – пояснил он.

– Какова же ваша версия? – спросила я.

– Вопрос, касающийся обнаруженных волокон, очень любопытен. Поскольку в момент убийства на жертвах не было одежды из белой хлопчатобумажной ткани, это дает мне право предполагать, что это волокна с одежды преступника, который сидел за рулем принадлежащей убитой им жертве автомобиля. Но это лишь наши предположения. А что касается одежды преступника, то, вероятнее всего, в момент встречи со своими жертвами, на нем была какая-то униформа. Брюки из белой хлопчатобумажной ткани. В общем, я точно не знаю, что, но на сиденье джипа Деборы Харви мы не обнаружили никаких белых волокон.

– Что удалось найти внутри джипа? – поинтересовалась я.

– Ничего заслуживающего внимания. Салон автомобиля был найден в безупречно чистом состоянии. – Разрезая ножом кусок мяса, он на минуту прервал свое повествование. – Меня беспокоит тот факт, что это убийство могло быть совершено с абсолютно другими намерениями.

– Вы так считаете, потому что одна из жертв является дочерью «царицы наркотиков». Вы склонны считать, что убийство Деборы имеет политическую окраску, особенно если вспомнить развязанную ее матерью кампанию по борьбе с наркотиками, – высказала свое мнение я.

Утвердительно кивнув головой, он сказал:

– Не исключено, что убийство Деборы и ее друга было замаскировано под предыдущие убийства.

– Если вы считаете, что эта смерть не связана с другими четырьмя случаями убийства, – сказала я с оттенком скептицизма в голосе, – как же вы тогда объясните оставленную карту, Бентон? Ведь даже мне совсем только недавно удалось узнать о том, что во всех случаях преступник оставлял карту с червонным валетом. И в газете об этом, конечно же, ничего не писали.

– Об этом знала Пэт Харви, – удивил меня Бентон. «Это, наверное, Эбби постаралась», – подумала я. В тот момент я могла поклясться, что Эбби посвятила миссис Харви во все детали, и Уэсли об этом было хорошо известно.

– Когда миссис Харви узнала о найденной карте? – спросила я.

– Когда был найден джип ее дочери, она поинтересовалась – не нашли ли мы карты? Второй раз она задала мне тот же вопрос, когда были обнаружены тела.

– Не понимаю, – сказала я. – Откуда ей было знать об этом еще прошлой осенью? Похоже, она была знакома с деталями предыдущих четырех убийств еще до того, как исчезли Дебора и Фред.

– Ей действительно были известны некоторые детали. Пэт Харви интересовалась подробностями этих убийств задолго до того, как случилось убийство ее дочери.

– А зачем ей это нужно было знать?

– Ты же слышала, какие выдвигались версии по поводу смерти парочек, – сказал Уэсли. – Молодые люди якобы погибли из-за чрезмерно принятой дозы наркотиков. Какой-то новый загадочный препарат, с которым они отправляются на вечеринку в лес, где их потом находят мертвыми. Или неизвестный делец наркобизнеса, продав сильнейшее наркотическое вещество, затем, подхлестываемый любопытством, идет вслед за молодыми людьми посмотреть, как они будут умирать.

– Я слышала все эти версии, но они же абсолютно бездоказательны. Результаты анализов на присутствие ядовитых веществ в организме всех восьми жертв оказались отрицательными.

– Я помню это по отчетам, – задумчиво сказал Уэсли. – Но тогда я тоже сделал предположение о том, что эти результаты не являлись убедительным доказательством употребления наркотиков. Ведь их тела почти превратились в скелеты, и поэтому не так-то просто было сделать полноценный анализ.

– Осталось всего лишь немного мышечной ткани. Этого вполне достаточно, чтобы определить наличие кокаина и героина в организме человека. Уж, по крайней мере, остатки бензолекогонина или морфия могли бы обязательно быть обнаружены при условии, что молодые люди принимали наркотики. А что касается новых компонентных наркотических средств, то мы тестировали их аналоги Пи Эс Пи и амфетамисы.

– А что ты скажешь насчет опиума? – поинтересовался Уэсли, справляясь об очень популярном в Калифорнии наркотическом веществе. – Насколько мне известно, для того чтобы получить сверхдозу этого наркотика, достаточно употребить совершенно мизерное количество этого вещества. И, кроме всего, его очень трудно обнаружить в организме без специального анализа. – Поскольку лицо Уэсли оставалось бесстрастным, я постаралась объяснить, что анализ Эр Эл А вызывает специфическую реакцию в организме человека даже на небольшие, введенные в организм, дозы наркотического вещества. В отличие от обычного анализа, с помощью анализа РИА можно обнаружить небольшие дозы наркотиков, и именно к этому виду анализа мы прибегаем, если хотим выявить в организме такие труднообнаруживаемые наркотики, как опиум, ЛСД и Ти Аш Эс.

– И вы не обнаружили ни одного из перечисленных наркотиков?

– Ни одного.

– А что ты скажешь насчет содержания алкоголя?

– А вот алкоголь обнаружить не так-то просто, если тела окончательно разложились. Некоторые из тестов не дали вообще никаких результатов или привели к довольно расплывчатым итогам. Все это становится понятным, если иметь в виду состояние тел убитых. Другими словами, были получены неубедительные результаты.

– Значит, можно сказать, что то же самое в полной мере относится к экспертизе тел Харви и Чини?

– Никаких следов наркотиков, – был мой ответ. – А какие именно детали четырех предыдущих убийств интересовали Пэт Харви? – спросила я.

– Ты меня неправильно поняла, – ответил Уэсли. – Я же не говорю о том, что она специально интересовалась какими-то деталями. Но, будучи генеральным прокурором, миссис Харви имела доступ к различным источникам информации и, конечно же, могла интересоваться такого рода вопросами. Это же политика, Кей. Мне представляется все таким образом: окажись все эти четыре случая смерти молодых пар каким-либо образом связанными с наркотиками, будь это несчастный случай или умышленное убийство, она бы могла использовать имеющуюся у нее информацию для того, чтобы – подкрепить фактами и усилить свою кампанию против наркобизнеса.

Теперь мне становилась понятной причина такой хорошей осведомленности миссис Харви, которая выявилась во время нашего с ней ленча у нее дома прошлой осенью. У меня не оставалось ни малейшего сомнения в том, что на файле компьютера в ее офисе была записана информация, касающаяся предыдущих случаев убийства, поскольку миссис Харви проявляла явный интерес к этой теме.

– Когда ее расспросы не приводили к нужным результатам, – сказал Уэсли, – я думаю, она не проявляла повышенного интереса к этой теме до тех пор, пока не исчезли ее собственная дочь и Фред. После чего, как ты сама понимаешь, она стала интересоваться подробностями каждого такого случая.

– Да, могу себе представить всю глубину и горечь иронии, если бы оказалось, что наркотики погубили дочь «царицы наркотиков».

– Уверен, что эта мысль тоже приходила ей в голову, – мрачным голосом сказал Уэсли.

Эти слова вновь неприятно кольнули меня.

– У нее есть полное право знать правду об обстоятельствах смерти ее дочери, Бентон. Я не могу вечно скрывать детали этого убийства.

Он кивнул официанту, показав, что мы уже ждем кофе.

– Я очень прошу тебя, Кей, еще немного повременить с оглаской деталей.

– Для того чтобы вам успешно продолжать свою тактику дезинформации?

– Нам нужно хотя бы сделать попытку не вмешиваться в ход происходящих событий. Ведь, если миссис Харви удастся получить от тебя какую-то информацию, все полетит к чертям собачьим. Поверь мне, я гораздо лучше тебя знаю, как она поведет себя в этом случае. Она тут же обратится к органам прессы, заодно погубив все наши старания отловить преступника.

– А что делать мне, если она подаст в суд?

– На это уйдет много времени. Ведь не завтра же она станет затевать судебную тяжбу. Ну потяни еще немного, Кей.

– Но вы мне так и не дорассказали о червонном валете, – напомнила я. – Каким же образом убийце удалось узнать тайну об оставленных в предыдущих случаях картах?

Упрямым тоном Уэсли ответил:

– Пэт Харви не занималась сбором информации о расследовании дела единолично. У нее достаточно много помощников, целый штат сотрудников. Она часто беседует с другими политиками, с огромным количеством людей, включая тех, кто обладает законодательной властью. Многое зависит от того, с кем она делилась полученной информацией и кому очень хотелось уничтожить ее, если только наши предположения верны, в чем я пока сомневаюсь.

– Наемное убийство, замаскированное под имевшие ранее место четыре случая убийств, – высказала я свое предположение. – Только убийца немного просчитался. Он не знал, что во всех предыдущих случаях убийств парочек преступник оставлял карту с червонным валетом в машине своей жертвы, и оставил ее в сумке под телом Деборы. Возможно, это кто-нибудь связанный с деятельностью благотворительных обществ, против которых намеревается давать показания на слушаниях Конгресса Пэт Харви.

– Речь идет о негодяях, которые знаются с другими негодяями. Это дельцы наркомафии и организованной преступности. – Лениво помешивая кофе, он продолжал: – Миссис Харви чувствует себя не в своей тарелке. Ее сосредоточенное внимание направлено в настоящий момент вовсе не на слушания в Конгрессе.

– Понимаю. Я подозреваю, что как раз из-за этих слушаний у нее сложились далеко не лучшие отношения с Департаментом юстиции.

Аккуратно положив ложку на краешек блюдца и посмотрев на меня, Уэсли сказал:

– Да, действительно это так. Выдвигаемые ею на слушании Конгресса обвинения вряд ли помогут нам. Конечно же, сама по себе – это неплохая идея разоблачить сомнительные организации, подобные АСТМАДу. Ей ведь этого недостаточно. Ей нужно всегда выступать с обвинительной речью. В прошлом уже существовали какие-то распри между ней, ФБР, ЦРУ и Управлением по экономическим вопросам.

– А сейчас? – продолжала я спрашивать.

– А сейчас у нее гораздо более сложное положение, потому что под влиянием нахлынувших на нее эмоций ей приходится полагаться на помощь ФБР, которое помогает в расследовании убийства ее дочери. Излишне подозрительная, миссис Харви старается действовать в одиночку, желая всячески обойти нас и взять все дело в свои руки. – Вздохнув, он добавил: – Кей, она стала для нас серьезным затруднением.

– А она, в свою очередь, очевидно, считает ФБР серьезным затруднением?

Кисло улыбаясь, он ответил:

– Скорее всего, именно так оно и есть.

Мне очень хотелось продолжить умственную игру в покер для того, чтобы убедиться, скрывает ли еще что-нибудь от меня Уэсли, поэтому я подбросила ему очередную тему для беседы:

– Выяснилось, что на левом указательном пальце Деборы в результате защитных действий образовалась рана, которую нельзя назвать зарубкой, она нанесена ножом с зазубренным лезвием.

– В каком именно месте указательного пальца ты обнаружила эту рану? – спросил он, немного наклонившись вперед.

– Снаружи. – Я протянула свою руку в качестве наглядного примера. – Вверху, около первой косточки.

– Очень интересно. Очень нетипичный порез.

– Да, и очень трудно определить его происхождение.

– Итак, нам уже известно, что преступник напал на девушку с ножом, – вслух размышлял Уэсли. – Это меня еще больше настораживает и наводит на мысль о том, что на месте убийства что-то было не так. Видно, произошло то, чего преступник никак не ожидал. Возможно, он схватился за оружие, просто чтобы припугнуть и лишь после этого убить их ножом. Наверное, он с самого начала намеревался перерезать им горло, но совершенно неожиданно возникло какое-то препятствие. Деборе удалось каким-то образом отклониться в сторону, после чего он выстрелил ей в спину и только затем перерезал горло, прикончив ее.

– И оставил трупы в таком положении, как их обычно оставляли, в четырех предыдущих случаях убийства: рука в руке, лицом вниз и в одежде?

Не говоря ни слова, Бентон внимательно стал рассматривать стенку над моей головой.

А я подумала о сигаретных окурках, оставленных на месте преступления, пытаясь найти хоть какую-то параллель с предыдущими случаями. Тот факт, что найденная игральная карта выпущена совершенно другой фирмой и оставлена, в отличие от предыдущих четырех случаев, в другом месте, на этот раз мне ни о чем не говорил. Убийцы тоже не роботы. Их привычки и методы не являются каким-то строго заведенным правилом. Всей изложенной Уэсли информацией, включая такую деталь, как отсутствие белых хлопчатобумажных волокон в джипе Деборы, было для меня недостаточно, чтобы исключить связь между убийством Деборы и Фреда с другими четырьмя случаями. Меня одолевало такое же беспокойство, какое я испытывала всякий раз, посещая Квантико. Я никогда не знала о том, настоящими или холостыми патронами стреляет оружие, везут ли вертолеты боевые подразделения морских пехотинцев, или это агенты ФБР создают видимость маневров, и относились ли к академии расположенные на аллее Хоган здания, или они тоже являлись лишь фасадом.

Я не могла больше выудить из Уэсли никакой информации. Похоже, ему нечего больше мне сказать.

– Уже поздно, – начал он. – Тебе предстоит долгий путь домой.

Перед отъездом мне захотелось сделать последнее замечание.

– Бентон, я не хочу, чтобы наша с вами дружба каким-либо образом разладилась из-за всех этих дел.

– Само собой разумеется.

– И все, что произошло между мной и Марком…

– Ну о чем ты говоришь, – перебил он достаточно твердым, но дружелюбным голосом.

– Он был вашим лучшим другом.

– Мне бы хотелось надеяться на то, что он и сейчас им остается.

– Вы не сердитесь на меня за то, что он уехал из Квантико в Колорадо?

– Мне известно, по какой причине Марк это сделал, – сказал он. – Мне очень жаль, что все так получилось, ведь для академии это был незаменимый человек.

Предпринятая ФБР тактика вылавливания убийцы путем дезинформации провалилась уже в понедельник. То ли ФБР изменило свои планы, то ли Пэт Харви раньше других добралась до сути происходящего, но в этот день по ее инициативе была созвана пресс-конференция.

Днем она предстала перед киносъемочной группой в ее вашингтонском офисе. Печальная обстановка еще более усугублялась присутствием сидящего рядом с ней отца Фреда, Брюса Чини. Вид у миссис Харви был ужасный. Даже нанесенный на лицо грим не мог скрыть высвечиваемые камерой темные круги под ее глазами и то, как сильно она похудела.

– А когда вам начали угрожать, миссис Харви, и в чем заключались эти угрозы?

– Мне начали угрожать сразу после того, как я приступила к расследованию деятельности благотворительных обществ. Мне кажется, это случилось чуть больше года назад, – пояснила она мрачным голосом. – Тогда в Ричмонд на мой домашний адрес пришло одно такое письмо, о содержании которого мне не хотелось бы говорить здесь. Я скажу лишь о том, что в нем угрожали расправиться с членами моей семьи.

– Вы считаете, что эти угрозы явились следствием проводимых вами расследований деятельности таких мошеннических организаций, как АСТМАД?

– Нет, речь идет не об этом. Угрозы направлялись совершенно по другому поводу, и в последний раз это случилось как раз за два месяца до исчезновения моей дочери и Фреда Чини.

На экране появилось лицо Брюса Чини. Бледный, он сидел, прищурившись, под ярким, ослепляющим светом телепрожекторов.

– Миссис Харви… Миссис Харви…

Перебивая друг друга, репортеры задавали вопросы Пэт Харви, а та, в свою очередь, неожиданно прерывала их своими ответами, вновь и вновь привлекая к себе внимание телерепортеров.