Текст книги "Приключения под водой"
Автор книги: Патрик Прингл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
4. Железный лом и золото.
Искатели жемчуга и губок губок применяли и до сих пор применяют водолазные костюмы, которые облегчают работу и создают больше удобств для тех, кто пыряет, чтобы собрать дары моря. Но костюм был изобретен не для них. Лишь незначительное меньшинство водолазов пользовалось им для добычи естественных сокровищ морских глубин, большинство же спускалось под воду на поиски случайно затонувших земных богатств. Речь идет о водолазах-спасателях, специализирующихся на поднятии ценных грузов или затонувших судов. Многие охотились за золотом.
Возможно, что в маленькой гавани острова Малл, называемой заливом Тобермори, имеется золото. Легенда гласит, что на дне этого залива лежит затонувшее судно – португальский галеон «Герцог Флорентийский», отставший от испанской Армады, которая была разгромлена англичанами в 1588 г. Корабль приг било штормом к Западным островам через Джон-о– Тротс. Его капитан, Дом Перейра, бросил в Тобермори якорь и попросил у местного населения воды и провианта. Но Дом Перейра прибыл в Тобермори в момент, когда там происходила гражданская война: Маклины воевали против Макдональдов. Макдональды приказали Дому Перейра уйти, если он не даст им золота (согласно легенде, на корабле было на несколько миллионов фунтов стерлингов золота). Вождь Маклинов проявил больше хитрости: он снабдил Дома Перейра провиантом и водой в обмен на военную помощь (на борту судна находилось четыреста португальских солдат). С этой помощью он быстро расправился с Макдональдами.
Приближалась зима, и португальцы решили, что им пора уходить. Но этому воспротивился вождь Маклинов. Он заявил, что сначала они должны отдать ему часть своего золота. Он задержал трех португальских офицеров в качестве заложников, а в это время один из Маклинов, по имени Дэвид Гласе, находился на борту галеона и вел переговоры.
Дом Перейра пожертвовал своими тремя офицерами, снялся с якоря и отправился в путь. Тогда Дэвид Гласе кинул горящую головешку в пороховой склад, галеон взорвался и затонул.
Многие продолжают верить этой занимательной легенде, несмотря па то что, согласно летописям испанского военно-морского ведомства, «Герцог Флорентийский» благополучно возвратился в Испанию, причем никакого золота на нем не было. Тем не менее в этой гавани есть какое-то старое затонувшее судно, и кое-что с него было поднято: пушки, ядра, баки для воды, старые монеты, мечи и даже несколько золотых испанских дублонов.
Работы по поднятию ценностей были начаты примерно в 1640 г. и ведутся до сих пор. В 1950 г. в них приняли участие суда английского военно-морского флота.
Всего было организовано свыше пятидесяти спасательных экспедиций, а ценностей добыто на общую сумму около 350 фунтов стерлингов. Действительно ли на дне залива Тобермори находится богатство, – это до сих пор остается тайной. Во всяком случае, на его поиски уже ушло несколько состояний. Во время одной из первых экспедиций в заливе Тобермори, проведенной в 1665 г., был применен водолазный колокол. Спустя примерно двадцать лет такое же снаряжение было использовано при попытке достать золото с другого испанского галеона, затонувшего у берегов Багамских островов. Экспедиция была организована плотником американского судна Уильямом Фипсом, имевшим карту. Деньги на экспедицию были собраны в Англии герцогом Альбемарла. Король Чарльз III благословил Фипса и предоставил ему фрегат.
Экспедиция закончилась полным провалом. Фипс не смог найти затонувшее судно. Члены его команды хотели заняться пиратством и даже угрожали ему мятежом. Фипсу пришлось драться с ними голыми руками. Дело кончилось тем, что Фипс, узнав о смерти короля, привел корабль обратно в Англию.
Герцог Альбемарла не потерял веру в Фипса и уговорил «Компанию джентльменов —искателей приключений» собрать 800 фунтов стерлингов на новую экспедицию. Король Джеймс II выдал Фипсу новое разрешение, и он отплыл на запад. На этот раз у Фипса было два судна.
Прибыв на Багамские острова, Фипс начал поиски с индейского каноэ среди коралловых рифов. Голые ныряльщики-индейцы время от времени спускались под воду, ища следы затонувшего судна. Но эти попытки по-прежнему ничего не давали. Шли недели, месяцы, и Фипс наконец решил признать себя побежденным. Он созвал совещание старших офицеров и сообщил им о намерении прекратить поиски. Говоря об этом, он случайно коснулся ногой какого-то твердого предмета, лежавшего под столом. От удара ноги предмет выкатился из-под стола. Внешне он напоминал большой кусок кораллового нароста. Фипс взял топор и ударил им по этому предмету. Коралл раскололся, внутри оказалась коробка из дерева твердой породы. Еще удар топором – и на пол посыпались серебряные и золотые монеты.
Этот кусок коралла был принесен и брошен под стол одним из водолазов-индейцев. Фипс быстро послал его и других ныряльщиков снова под воду, и те доставили ему еще несколько таких же предметов, обросших кораллом. Они сообщили также, что видели на дне корабельные пушки.
Фипс решил спуститься под воду сам. Для этого он воспользовался примитивным водолазным колоколом, покрытым слоем свинца. В верхней части колокола было застекленное квадратное окошко, а внутри – сиденья для водолазов. Пользуясь этим устройством, Фипс и его помощники могли находиться под водой три четверти часа. Однако практически работы по поднятию грузов были проведены голыми ныряльщиками, прыгавшими с индейского каноэ. В течение нескольких месяцев они подняли тонны золотых и серебряных слитков и монет. Вся добыча оценивалась в 300 000 фунтов стерлингов, что в современных масштабах цен составляет более миллиона.
Когда Фипс прибыл с этой добычей в Англию, ему устроили триумфальную встречу. Его возвели в рыцарское достоинство и назначили губернатором Массачусетса. Кроме того, он получил часть добытых им ценностей– на сумму 25 000 фунтов стерлингов. Остальное досталось королю и «Компании джентльменов – искателей приключений».
Именно в этот период разразилась эпидемия золотой лихорадки. Создавались всевозможные компании, началась продажа акций для организации экспедиций по добыче золота из морских глубин. Многие экспедиции так и не были отправлены; уезжали обычно только сами организаторы, если держатели акций не успевали уличить их в мошенничестве.
Успех Фипса положил начало двум новым способам накопления богатств (оба они применяются до сего дня): фактической добыче золота со дна моря и выкачиванию денег из тех, кто соглашается финансировать фиктивное предприятие по добыче драгоценностей. Второй способ, по-видимому, является более легким и прибыльным. Можно с уверенностью сказать, что на поиски золота потрачено больше денег, чем его добыто.
«Ну, а галеон, затонувший у берегов Тибермори? Как и кому стало известно, что на нем есть драгоценности? Искать стоит лишь то золото, которое имеется на недавно затонувшем судне, причем надо иметь правительственное разрешение, а также знать точное место расположения кладовой». – Эти слова были сказаны капитаном Даманом, а он-то уж знает, что говорит. Правительство выдало ему коносамент на пароход «Лорентик», на котором находилось золото на сумму 5 000 000 фунтов стерлингов.
Склад размещался в багажном отделении второго класса, причем в распоряжении Дамана был план парохода, а также спасшиеся люди, которые могли объяснить, как до этого клада добраться. Итак, он точно знал, что золото на пароходе имеется. Оставалось только извлечь его. Золото, о котором идет речь, находилось на судне, плывшем через Атлантический океан. Оно предназначалось для уплаты за военные материалы. У берегов Ирландии судно подорвалось на мине, установленной с подводной лодки, и затонуло на глубине около ста двадцати футов.
К тому времени прошло уже более десяти лет с тех пор, как Даман и Катто доказали, что человек может жить и работать на глубине 200 футов. Но «Лорентик» затонул в неудачном месте – в двенадцати милях к северу от устья Лох-Суилли, открытого западным и северным ветрам Атлантического океана.
Судно затонуло в январе. При этом погибло 354 члена команды, чему способствовала холодная ветреная погода. Даману предстояло приступить к работам шесть недель спустя, но погода была по-прежнему зимняя, ненастная.
Ему позволили самому набрать людей и предоставили швартовый лихтер вместо обычного водолазного судна. По нынешним стандартам это было примитивное спасательное судно, но в то время оно считалось довольно хорошим.
Когда все было готово, под воду отправился первый водолаз. Даман следил за стрелкой манометра, установленного на компрессоре. На глубине 62 футов водолаз остановился и сообщил, что достиг цели. Он стоял на поручнях правого борта судна. Корабль накренился на 60°, поэтому ни на палубе, ни на борту водолаз стоять не мог. На той же палубе второго класса, где располагалось багажное отделение, на полпути от правого борта находился вход. Даман решил взорвать герметически закрывавшуюся дверь и таким образом проникнуть внутрь. Работалось нелегко, так как на поверхности была очень большая волна, создававшая волнение и на глубине. Водолазы балансировали на поручнях правого борта, «словно кошки на коньке крыши», как выразился Даман.
Как бы стремясь еще более усложнить их положение, фалы спасательных шлюпок затонувшего судна с огромными блоками на концах бились о корпус наподобие кнутов. Не очень-то приятное чувство испытал один из водолазов, когда удар такого блока едва не пришелся по смотровому стеклу его шлема.
С помощью динамита водолазы взорвали стальную дверь. Всевозможные сосуды, ящики и другие плавучие предметы сразу же устремились вверх. Водолазы с железными стержнями в руках вошли через открытую дверь и освободили другие плавучие предметы, после чего взорвали металлическую дверь на противоположной стороне коридора (она вела в склад). Наконец водолаз Э. Ч. Миллер снял эту дверь и проник в совершенно темное помещение. Золото было там. Оно лежало в сравнительно небольших деревянных ящиках (по футу в длину и ширину, шесть дюймов в высоту), но таких тяжелых, что Миллер едва мог их приподнять. Каждый ящик весил 140 фунтов на поверхности и около 85 фунтов в воде.
Волоча и выталкивая из склада первый ящик, водолаз потратил весь лимит времени. Потом ему пришлось еще тащить этот ящик по наклонной палубе коридора, огибать все углы и наконец проталкивать его через отверстие в борту судна. После этого он обвязал ящик концом троса и отправил его наверх. В ящике оказалось золота на сумму 8000 фунтов стерлингов. Сам Миллер в виде «награды» получил сильный приступ кессонной болезни, заставившей его отлеживаться в рекомпрессионной камере.
На следующее утро Миллер снова спустился под воду и отправил наверх еще три ящика. При таком темпе работу можно было закончить недель через десять. Но в это время ветер вдруг переменил направление и начался сильный шторм. Все спасатели укрылись в бухте и стали ждать.
Даман внимательно наблюдал за берегом, куда прибоем выбрасывало различные предметы. Боцман с «Лорентика», один из немногих уцелевших членов экипажа, узнал некоторые из этих предметов, в частности несколько резиновых ковриков, которые, по его словам, находились в курительной комнате второго класса.
– Где эта комната? – спросил Даман.
–В средней части судна, ниже третьей палубы.
Тогда Даману стало ясно, что море ломает затонувшее судно.
Через неделю ветер стих, и работы возобновились. Швартовые бочки исчезли, и первому водолазу пришлось произвести разведку, чтобы снова найти вход на судно. Когда он погружался, Даман наблюдал за манометром компрессора. На этот раз стрелка не остановилась на отметке 62 фута, а дошла до 103. Судно опустилось на 40 футов, корпус его рухнул, и вход в склад загородило.
Даман решил спуститься сам. Он проник внутрь через дверь, но уже не шел, а полз, очень низко наклонив голову. Но даже и таким способом далеко продвинуться не удалось. Уже в нескольких футах от входа потолок коридора так опустился, что расстояние между ним и палубой равнялось всего 18 дюймам. При этом все оставшееся пространство было забито стальным ломом.
Даман медленно пополз обратно, следя за своим воздушным шлангом. Выбравшись на поверхность, он задумался. Уже нечего было и мечтать об окончании работ через десять недель, но добраться до золота все же казалось возможным. Он решил попробовать расчистить коридор взрывами, а потом укрепить его наподобие угольной шахты.
Водолазы опять спустились под воду с динамитом. Взрывами было убито много рыбы, – так много, что она усеяла палубу в коридоре, и водолазы скользили и падали.
На расчистку коридора ушло много недель. Наконец один из водолазов достиг склада. Он находился на глубине 120 футов – почти на дне моря.
– Здесь нет золота, – заявил он по телефону. – Оно исчезло. В палубе много пробоин.
Как выяснилось, в палубе складского помещения образовались большие рваные пробоины, и, когда судно рушилось, ящики провалились сквозь них, а также сквозь нижние палубы и переборки, в которых было много щелей. Теперь золото было разбросано по дну вместе с обломками судна. Кроме того, поскольку над головой водолазов висело пять палуб, почти ничем не поддерживаемых, Даман решил, что путь к хранилищу через входную дверь слишком опасен и должен быть закрыт. Решили проложить новый путь – вертикальный, взорвав одну за другой палубы над тем местом, где, по предположениям, лежало золото.
Это была затяжная, трудоемкая работа, сопряженная с большим риском. Сначала надо было убрать взрывами упавшие металлические листы, которые покрывали палубы. Обычно водолаз зацеплял стальным тросом угол листа, чтобы приподнять его, а затем полз D образовавшееся пространство, чтобы заложить взрывчатку. Однажды, когда водолаз Блэчфорд находился под одним из таких листов с зарядом динамита в руке, хомутик на тросе ослаб, и лист упал ему на спину, придавив к полу. Люди, находившиеся наверху, видели, как выскакивал из воды трос, и забеспокоились о Блэчфорде. Услышав голос водолаза по телефону, Даман немного успокоился.
– Дайте мне как можно больше воздуха, сэр, – сказал Блэчфорд. Он хотел образовать воздушную подушку между листом и спиной.
– Теперь хорошо, – сказал он, когда клапан был отвинчен. – Прибавьте еще воздуха и пришлите сюда как можно быстрее второго водолаза.
Водолаз Клир, только что поднявшийся из воды, успел раздеться лишь наполовину. Ему стали опять надевать шлем еще до того, как Блэчфорд попросил о помощи. Взяв запасной трос с петлей, он пошел на погружение. Что касается первой просьбы Блэчфорда, то ее трудно было выполнить, ибо манометр показывал, что его костюм надут до предела. В то же время Даман понимал, что костюм мог быть уже порван и частично наполнен водой; в этом случае дополнительный воздух был нужен Блэчфорду для того, чтобы не допустить воду в шлем. Говорить с ним по телефону стало уже невозможно: сквозь шум воздуха голос был еле слышен, а сам он и тем более ничего не мог расслышать. Чтобы понять, что говорит Блэчфорд, Даман слегка уменьшил подачу воздуха, и до него донесся слабый, но ясно различимый голос:
– Дайте больше воздуха.
Но Даман рассудил по-своему и не выполнил просьбу.
Тем временем водолаз Клир шел вниз, обхватив одной рукой шланг Блэчфорда, чтобы не сбиться в пути. Он благополучно добрался до места происшествия, прикрепил трос к углу листа и велел поднимать его. Лист был осторожно поднят. Костюм Блэчфорда надулся, как воздушный шар, но не лопнул. Блэчфорд спустил через клапан лишний воздух и выполз из-под листа. В этой ловушке он пробыл девять минут. Когда он поднялся наверх, Даман объяснил ему, что боялся, как бы не лопнул костюм, поэтому и не выполнил его просьбу. А Блэчфорд, оказывается, об этом даже и не подумал. Он только беспокоился, как бы лист из-за недостатка воздуха в костюме не сломал ему спину.
Через два месяца судно было разрушено, и водолазы наконец снова отыскали золото. Первым его обнаружил все тот же Миллер, и опять он заболел кессонной болезнью. Видимо, болезнь была вызвана слишком большой физической нагрузкой и, следовательно, поглощением чрезмерного количества азота, а также тем, что Даман, стремясь ускорить работы, сократил установленные периоды декомпрессии Однако за состоянием водолазов очень внимательно следили, поэтому ни у одного из них не осталось следов болезни. Зато был накоплен значительный опыт в этой области; нарушив установленные нормы, Даман доказал возможность их пересмотра.
Однажды сам Даман, через час после подъема на поверхность, почувствовал странные симптомы: у него вдруг начало двоиться в глазах. Миллер в это время находился в рекомпрессионной камере, оправляясь от припадка судорог. Ему оставалось пробыть там всего сорок минут, но Даману становилось все хуже, начались головные боли. Миллер снизил давление воздуха в камере и открыл дверь, впустив к себе шефа. В «награду» за этот поступок он получил такой приступ кессонной болезни, какого не испытывал еще ни разу в жизни. Все симптомы болезни проявились с полной силой опять, но избавиться от них на этот раз было чрезвычайно трудно. В течение шести с половиной часов они регулировали давление. Миллер испытывал ужасные боли, и Даман, находившийся в той же камере, ухаживал за ним. Мучения Миллера продолжались еще много часов.
Во второй раз Миллер нашел десять отдельных слитков. Они перемешались с остатками мебели, постельных принадлежностей и прочим хламом. Вместе с другими водолазами он расширил пробоину поблизости от того места, где были найдены слитки, и работа двинулась полным ходом. К началу сентября ими было добыто золота на сумму 800 000 фунтов стерлингов, или 16% общего количества. На этой стадии поиски были приостановлены, поскольку предстояла более срочная работа на затонувших подводных лодках. Этим водолазы были заняты до конца войны.
В 1919 г., после восемнадцатимесячного перерыва, они вновь возвратились к «Лорентику». На этот раз им предоставили должным образом оборудованное спасательное судно. Положение затонувшего судна почти не изменилось, и вскоре водолазы снова начали извлекать золото. Но потом «золотая жила» иссякла. Обнаружилось, что слитки, оказавшись вне хранилища, разделились на две части, причем одна часть затонула на значительном расстоянии от другой и была отделена большим нагромождением металлических листов. До сих пор водолазы подняли меньшую часть слитков, на сумму около 1,25 млн. фунтов стерлингов. Большая часть была погребена под кусками железа и дерева и прочими обломками судна, накопившимися за два года, и под массой камней и песка, поднятой со дна моря и потом осевшей и затвердевшей, как бетон.
Весной 1920 г. они начали расчистку, пользуясь насосами, автоматическими ковшами и другими техническими средствами; однако большую часть обломков приходилось убирать руками.
Так они работали одно лето, а потом и другое. Энтузиазм их подогревался тем, что уже в начале работ они нашли несколько отдельных слитков; кроме того, правительство обещало выдать команде спасателей вознаграждение в размере одной восьмой части добычи. Все они служили в военно-морском флоте, и первоначально эта работа входила в их обязанности, но теперь они могли рассчитывать на дополнительную оплату. Премии не были персональными, но Даман учредил специальное вознаграждение в виде ящика сигарет тому, кто за одно погружение сможет извлечь на поверхность рекордное количество слитков (на сумму 45 000 фунтов стерлингов).
Несколько сот золотых слитков было найдено в песке, набившемся в щелях обшивки судна. Из-за свисавших листов брони их нельзя было извлечь оттуда взрывами, поэтому водолазам приходилось добираться до золота самим, опускаясь головой вниз. Один из них, по фамилии Лайт, пробыл в таком положении чуть дольше положенного. Когда он доставал золотой слиток, к его ногам устремился воздух. Вместо того чтобы потихоньку выбраться из щели, он выскочил оттуда как пробка. Но поскольку сигнальный конец и шланг были привязаны им к остову затонувшего судна, то на поверхность его не выбросило; он поднялся лишь на сорок футов, т. е. на длину оставленного им запаса линей. Он резко остановился и повис, как мина. Ноги оказались выше головы, костюм неестественно раздулся, руки вытянулись в стороны, и он стал совершенно беспомощен. Лайт сообщил по телефону о случившемся, добавив, что в шлем проникло немного воды. Это указывало на то, что образовалась небольшая течь в скафандре. При нормальных условиях такая течь не имеет значения, но положение становится серьезным, если водолаз перевернут вверх ногами. В этом случае он может утонуть даже в кварте воды.
Даман связался по телефону с водолазом Блэчфордом, который проходил декомпрессию на глубине тридцати футов, и приказал ему спуститься и перерезать бечеву, которой были привязаны к остову судна лини Лайта. Результат даже превзошел ожидания Дамана: вследствие плавучести Лайта обоих водолазов немедленно выбросило на поверхность. К счастью, они пролетели мимо корпуса спасательного судна. Лайта втащили за ноги и поместили в рекомпрессионную камеру.
Работы продолжались еще три лета. Извлекались ящики со слитками и отдельные бруски, причем бруски нередко имели разнообразную причудливую форму: одни были изогнуты в виде латинской буквы U, другие расплющены как воск, в третьи были вдавлены камни и болты. В конце концов были извлечены все 3211 слитков, кроме 25, или более 99% затонувшего золота. Операция, на которую предполагалось затратить десять недель, длилась семь лет, но все расходы на спасательные работы составили лишь 3% стоимости извлеченного золота. Было произведено 5000 погружений, причем обошлось без серьезных жертв. Это была самая успешная в истории операция по добыче золота. Но не всегда и даже не в большинстве случаев водолазы-профессионалы занимаются поисками золота и других ценных грузов, затонувших в море. Им приходится также производить текущий ремонт на судах, помогая тем самым избежать отправки их в сухой док, и выполнять работы по подъему целых затонувших судов. Имеется несколько способов снятия судов с грунта. С небольших глубин судно обычно поднимают путем наложения пластырей и применения насосов. Для этого водолазы спускаются к затонувшему судну и накладывают на все пробоины и щели деревянные или металлические заплаты с тем, чтобы вся подводная часть корпуса стала водонепроницаемой. Затем включают насосы, которые выкачивают из судна воду и придают ему плавучесть, позволяющую самостоятельно оторваться от грунта.
Этот способ применим лишь при условии, если часть корпуса уже находится над поверхностью воды. В противном случае насосы окажутся бесполезными. Нет никакого смысла выкачивать воду, если она может свободно проникать обратно.
Однако можно спасать с помощью пластырей и насосов и полностью затонувшие суда, если применить ограждающие конструкции (кессоны); при этом затонувшее судно должно все же находиться недалеко от поверхности. Ограждающая конструкция – это простая пристройка (обычно деревянная) к судну, идущая от бортов или люков к поверхности.
Так обстоит дело с подъемом судов с небольших глубин. Если глубина затопления слишком велика и не позволяет применить всасывающие насосы и если затонувшее судно сравнительно небольшое, то его обычно приподнимают и отводят на более мелкое место. Первое, что в этих случаях делают, это подводят под корпус судна девятидюймовые стальные тросы или канаты. Протащить тросы (или канаты) под киль можно с помощью двух буксиров, или же под воду спускаются водолазы и сами просовывают трос между судном и грунтом. Сделать это можно либо путем обычного «прокалывания» грунта металлическим стержнем, либо (что имеет более широкое распространение) путем предварительного прокладывания туннеля с помощью трубы с металлическим соплом, соединенной на поверхности с гидравлическим насосом. Когда туннель готов, под киль можно подвести стержень с привязанным к нему канатом. Концы канатов прикрепляют к находящимся по обеим сторонам затонувшего судна подъемным устройствам, обычно представляющим собой большие понтоны. Такие устройства могут быть жесткими стальными цилиндрами или мягкими воздушными подушками из парусины. Они чрезвычайно плавучи.
Если в этих местах бывают приливы, они могут быть использованы для подъема. Во время отлива прикрепленные к понтонам канаты натягиваются, и когда начинается прилив, то они автоматически отрывают затонувшее судно от грунта. Понтоны тянут на буксире в сторону берега до тех пор, пока судно снова не садится на грунт. Канаты опять натягивают во время отлива, и снова прилив помогает поднять судно, а понтоны тянут его к берегу. И так до тех пор, пока палубы затонувшего судна не выходят во время отлива из-под воды. После этого можно применить пластыри и насосы.
Но как быть, если судно затонуло, скажем, в Средиземном море, где приливов не бывает? В этом случае подъемные устройства (плашкоуты, а также, может быть, жесткие понтоны) можно частично залить водой, дать им затонуть на некоторую глубину, а затем прикрепить тросами к затонувшему судну и начать выкачивать воду. Понтоны восстановят плавучесть и оторвут судно от грунта, после чего их можно подвести на буксире к берегу. Дополнительное поднятие может быть достигнуто путем натягивания троса с помощью лебедок, расположенных на подъемных устройствах.
Есть и другой способ подъема, совершенно отличный от предыдущих, но применимый параллельно с ними. Он заключается в том, что затонувшее судно герметически закупоривают со всех сторон, а потом накачивают в него сжатый воздух, заставляя всплыть на поверхность. Но этот способ применим лишь в том случае, если судно прочное и имеет мало отверстий. Он дает положительный результат, когда судно тонет дном вверх или когда его переворачивают дном вверх специально для этой цели. Кроме того, он помогает, как правило, при подъеме подводных лодок, имеющих удобную для этой цели конструкцию.
Сжатый воздух в сочетании с понтонами был использован, в частности, при подъеме американской подводной лодки С-51, затонувшей ночью после столкновения с пароходом. Она находилась на глубине 130 футов, а работы пришлось производить при скверной погоде и ужасном холоде. Иногда было так холодно, что замерзала сконденсированная в воздушных шлангах влага, образуя ледяные пробки и прекращая подачу воздуха. То, что операция прошла успешно и без жертв, объясняется главным образом тем, что ею руководил замечательный специалист по спасательным работам, капитан 3-го ранга Эдвард Эллсберг.
Один из водолазов, Лёрё, отправился в свой первый подводный спуск и пропал. Он не реагировал ни на вызовы по телефону, ни на сигнал, подаваемый с помощью сигнального конца. Наконец подручный после усиленных попыток добиться ответа водолаза по телефону услышал единственное громкое восклицание: «Ха!» – и снова молчание. В это время Том Эди, известный шотландский водолаз, тоже находился на дне. Его спросили по телефону, не видел ли он Лёрё. Да, видел. Он стоял на подводной лодке, подняв руку со светильником, как статуя Свободы. Тогда у него все было в порядке. Но куда он потом делся – неизвестно.
Подручные не решались тянуть Лёрё вверх, опасаясь запутывания линей. Они велели Эди и еще одному водолазу сначала попытаться найти его. Спустя некоторое время Эди телефонировал, что видит свет на грунте.
– Кажется, он находится примерно в ста футах от правого борта, – сказал Эди, – и продолжает удаляться.
Оказалось, Лёрё потерял из виду подводную лодку. Он упал с нее, стал искать, но пошел в обратном направлении. Эди получил указание сойти с подводной лодки и идти за светом, который он заметил. Свет был едва различим, но Эди, идя по песчаному грунту, быстро настиг его. Лёрё, безнадежно заблудившись, шел, сам не зная куда. Эди повернул его обратно, и, взяв за руку, повел к подводной лодке.
Эди и сам однажды едва не погиб. Он стоял на площадке на глубине девяноста футов и проходил стадию декомпрессии, когда обнаружил, что заклинило выдыхательный клапан. Не успел он просигнализировать, чтобы перестали подавать воздух, как костюм его раздуло наподобие воздушного шара. Рукава надулись так, что сделались несгибаемыми, и руки вытянулись, как крылья, в стороны, так что Эди не владел ими и не мог закрыть впускной клапан. Чрезвычайно увеличилась плавучесть, и Эди, ничем не задерживаемый, мог быть моментально выброшен на поверхность. А он работал как раз под спасательным судном и знал, что если ударится о киль, то будет безусловно убит. Эди начал было подниматься, но тут, проявив большое самообладание, успел просунуть носки ног в уголок, образовавшийся между площадкой и поддерживавшим ее тросом.
Самое скверное было то, что у него не было телефона. Сигнальным концом воспользоваться тоже не мог, а с судна продолжали качать воздух. Что-то должно было лопнуть. Не выдержали давления лямки, поддерживавшие поясной груз, и последний упал к ногам Эди. Одновременно рванулся вверх шлем. Сильно ударив Эди по лицу, он оказался на два фута выше его головы. По ободранному лицу и изо рта Эди полилась кровь. Потом внезапно порвало костюм, и из него устремился воздух. Эди потерял плавучесть и почувствовал, как вода начинает давить на его незащищенное тело. Это был конец.
Безусловно, он и погиб бы, если бы не два обстоятельства: во-первых, все случившееся видел другой водолаз и, во-вторых, у этого водолаза был телефон. Он велел подручным немедленно поднять Эди. Эди сдержал дыхание и, моля бога о том, чтобы шлем не оторвался окончательно от костюма, собрал все силы для последнего испытания. Его вытащили наверх, освободили от костюма через имевшийся разрыв и поместили в рекомпрессионную камеру. Прошло немного времени, и он снова работал под водой. Впоследствии он написал книгу, озаглавив ее так: «Мне нравится нырять».
Когда затонула подводная лодка С-51, то из тридцати семи членов экипажа были спасены только трое. Один из водолазов едва не был погребен лодкой С-51, когда с помощью водяной струи прокладывал под ней туннель для подводки подъемного троса.
– У меня серьезная авария. Срочно пришлите кого-нибудь на помощь.
Это все, что он сказал подручному. Тот немедленно направил к нему второго водолаза. Когда последний добрался до входа в туннель, первый водолаз попросил передать по телефону:
– Все в порядке, Джо. Небольшая авария. Можешь заниматься своим делом.
А случилось вот что. Туннель, в котором находился водолаз, обвалился, закрыв вход. Он подал сигнал бедствия, а сам поместил воздушный рукав между ногами, соплом от себя, и, направляя его ступнями ног, расчистил проход и выбрался наружу.
