Текст книги "Демократизация"

Автор книги: Патрик Бернхаген

Соавторы: Рональд Ф. Инглхарт,Кристиан Вельцель,Кристиан В. Харпфер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Результаты функционирования экономики и легитимность режима

Многие исследователи утверждают, что любой режим, будь он автократией или демократией, будет иметь массовую поддержку, пока он экономически успешен[456] 456
  Haggard, Kaufman, 1995


[Закрыть]. Мы, однако, полагаем, что это зависит от ценностных приоритетов людей. Влияние экономических успехов на легитимность режима опосредуется массовыми ценностями.

Смещение акцента в сторону эмансипационных ценностей означает, что люди начинают придавать гражданским свободам все большее значение; это справедливо для стран как с демократическими, так и с авторитарными институтами. В соответствии с этим, как показывает рис. 9.1, смещение акцента в сторону эмансипационных ценностей связано со все более либеральной трактовкой демократии, и эта зависимость наблюдается и в демократиях, и в автократиях.

Возрастающий акцент на эмансипационных убеждениях имеет следствием то, что в глазах людей легитимность режима все меньше определяется обеспечением порядка и процветания и все больше – обеспечением свободы. Таким образом, по мере того как эмансипационные ценности укореняются в обществе, легитимность режима все больше и больше начинает зависеть от предоставления свобод и демократии; если эмансипационные ценности выражены сильно, экономические успехи уже слабо влияют на признание режима легитимным со стороны населения[457] 457
  Hofferbert, Klingemann, 1999


[Закрыть].

В долгосрочном периоде указанная зависимость порождает дилемму для автократий. Если в течение долгого времени они экономически успешны, то они движутся в направлении все более высоких уровней социально-экономической модернизации. Но, расширяя материальные ресурсы граждан, развивая их интеллектуальные навыки и уплотняя социальные сети, модернизация увеличивает репертуар действий людей. Увеличенный репертуар действий делает ценность свобод более очевидной, так как граждане яснее осознают, что свободы нужны им для использования новых возможностей, открывшихся в связи с расширением репертуара действий. Тем самым устойчивое экономическое развитие трансформирует критерии оценивания политического режима, а также ведет к более сознательному и способному артикулировать свои требования обществу; последнее приобретает, таким образом, возможности и навыки оказания эффективного давления на авторитарные элиты. Экономические успехи легитимируют авторитарные режимы на ранних стадиях, но на более высоких уровнях развития они уже не имеют такого эффекта.

Тезис о конгруэнтности

Теория конгруэнтности утверждает: чтобы быть стабильными, паттерны власти, характеризующие политическую систему страны, должны быть совместимыми с господствующими среди населения убеждениями относительно власти[458] 458
  Eckstein, 1966


[Закрыть]. Следовательно, авторитарные системы с наибольшей вероятностью будут превалировать там, где большинство людей верят в легитимность абсолютной политической власти, а демократии – там, где большинство выступает за общественный контроль над политической властью. Когда этот тезис был сформулирован, он еще не мог получить эмпирического подтверждения, так как данные репрезентативных опросов, измеряющих установки людей относительно власти, покрывали лишь немногие страны, большинство из которых были богатыми западными демократиями. В течение долгих лет теория конгруэнтности оставалась правдоподобной, но не доказанной. Соответственно по поводу эмпирической валидности тезиса о конгруэнтности и его импликации о том, что установки людей о легитимности во многом определяют тип политического режима, высказывались сомнения.

Одна из причин для этих сомнений заключается в том, что политическая наука имеет неистребимую склонность делать акцент на институциональной инженерии. Эта склонность имеет много защитников, так как она предполагает, что на общество можно влиять, воздействуя на институты, а значит, политологи способны найти путь к быстрому разрешению большинства проблем. Такая точка зрения питает две тенденции: во-первых, рассматривать институты как объясняющую переменную par excellence, а во-вторых, отрицать значимость культуры или же идею о том, что институты формируются при участии культурных факторов, поскольку культура отражает глубинные ориентации, с трудом поддающиеся (но все-таки поддающиеся) изменению[459] 459
  Eckstein, 1998


[Закрыть]. Поэтому неудивительно, что существует широкое сопротивление культурно-ориентированному объяснению политических институтов, включая идею о том, что массовые убеждения определяют наиболее вероятный уровень демократичности страны[460] 460
  Hadenius, Teorell, 2005


[Закрыть]. Но глубинная склонность «мейнстрима» политической науки отрицать политическую значимость культуры вовсе не доказывает ее незначимость. Ответ на этот вопрос может дать только эмпирическая проверка.

Сомнения по поводу того, что массовые убеждения влияют на уровень демократичности страны, имеют две основные формы. Во-первых, под вопрос ставилось существование какой-либо систематической связи между массовыми убеждениями и уровнем демократичности. К примеру, Митчелл Селигсон[461] 461
  Seligson, 2002


[Закрыть] предположил, что связь между демократией и массовыми убеждениями, найденная Рональдом Инглхартом[462] 462
  Inglehart, 1997


[Закрыть], является «экологическим заблуждением». Селигсон обосновывал свое утверждение тем, что он не обнаружил значимого влияния гражданских установок, таких как межличностное доверие, на степень выраженности предпочтений в пользу демократии. Однако, как показывают Рональд Инглхарт и Кристиан Вельцель[463] 463
  Inglehart, Welzel, 2005


[Закрыть], открытие Селигсона лишь подтверждает, что массовые предпочтения в пользу демократии не обязательно основываются на глубинных установках граждан: последние могут высказывать эти предпочтения из поверхностных или инструментальных соображений или под влиянием общественной нормы. Предпочтения в пользу демократии ведут к соответствующим политическим изменениям лишь тогда, когда они имеют своим фундаментом эмансипационные ценности.

Со времени этих дискуссий в рамках проекта World Values Survey было собрано достаточно данных, чтобы продемонстрировать сильную и систематическую связь между массовыми убеждениями и уровнем демократичности. В обширной выборке из более чем 70 обществ коэффициент корреляции между выраженностью эмансипационных ценностей и последующим уровнем демократичности страны (см. рис. 9.2) оказался равным 0,85. При этих расчетах уровень демократичности принимался равным среднему арифметическому четырех самых широко используемых индексов демократии: такой смешанный индекс выявляет сильную связь показателей. По мере увеличения выраженности эмансипационных ценностей в стране растет и уровень демократичности, причем связь между этими признаками очень сильна и статистически высоко значима.

Рис. 9.2. Связь между эмансипационными ценностями и уровнем демократичности

Примечание: На горизонтальной оси отложены уровни выраженности эмансипационных убеждений, рассчитанные по табл. 9.1. На вертикальной оси отложены уровни демократичности, рассчитанные как среднее арифметическое четырех разных индексов демократии, а именно индекса Freedom House, Polity IV, индекса демократизации Ванханена и рейтинга политических прав и физической защищенности (empowerment and integrity rights) Дэвида Сингранелли и Дэвида Ричардса (CIRI). Шкала приведена к шкале от 0 (демократия полностью отсутствует) до 1 (демократия полностью наличествует).

Корреляция не показывает причинно-следственной связи, поэтому по зависимости, выявленной на рис. 9.2, нельзя судить, что является причиной, а что – следствием. Эмансипационные массовые убеждения могут повлечь за собой высокие уровни демократичности, но нельзя исключать и обратного направления связи. Возможно даже, что между двумя исследуемыми показателями вообще нет причинно-следственной зависимости, а найденная корреляция объясняется влиянием какого-то третьего фактора, такого как экономическая модернизация, являющегося причиной появления и эмансипационных ценностей, и высоких уровней демократичности[464] 464
  Hadenius, Teorell, 2005


[Закрыть]. Эти возможности мы обсудим ниже.

9.2. Ключевые положения

• Массовые предпочтения в пользу демократии можно классифицировать на поверхностные, инструментальные и мотивированные ее внутренними свойствами.

• Предпочтения в пользу демократии из-за ее внутренних свойств базируются на эмансипационных убеждениях, и именно такие предпочтения с наибольшей вероятностью способны вызвать мощное массовое давление на элиты, оказываемое с целью введения, защиты или углубления демократических свобод.

• Устойчивое экономическое развитие имеет тенденцию порождать эмансипационные убеждения, но когда эти убеждения становятся ярко выраженными в обществе, текущие экономические успехи режима оказываются в глазах людей все менее важным критерием его оценки как легитимного.

Порождает ли демократия эмансипационные ценности?

Сторонники теории институционального научения утверждают, что люди учатся ценить демократию, в течение многих лет пользуясь демократическими институтами[465] 465
  Rustow, 1970


[Закрыть]. Если эта теория верна, демократические убеждения могут возникнуть только в странах, долгие годы являющихся демократиями. Но это означает, что эмансипационные ценности не могут быть причиной демократии, так как они должны возникать через большой промежуток времени после установления демократии. Это также означает, что если массовые предпочтения в пользу демократии появляются в авторитарных режимах, то они должны придавать демократии инструментальное значение и мотивироваться такими целями, как экономическое процветание, но не самой демократией. Массовые предпочтения в пользу демократии из-за ее внутренних свойств могут в таком случае возникнуть только после длительного опыта пользования демократическими институтами. Сторонники этого взгляда полагают, что эмансипационные ценности «эндогенны» в отношении демократических институтов[466] 466
  Hadenius, Teorell, 2005


[Закрыть].

Однако, как показывают Инглхарт и Вельцель[467] 467
  Inglehart, Welzel, 2005


[Закрыть], выраженные предпочтения в пользу демократии из-за ее внутренних свойств возникали во многих авторитарных обществах до того, как те осуществляли переход к демократии. Высокий уровень экзистенциальной безопасности и рост ресурсов действия (action resources) способствовали распространению эмансипационных ценностей в таких странах, как Чехословакия, Польша, Венгрия, Эстония, Южная Корея и Тайвань, до их демократизации. В условиях модернизации позитивное восприятие свободы самой по себе может возникнуть даже в отсутствие демократии. Повышая уровень доходов и делая доступными другие ресурсы, модернизация способствует росту чувства самостоятельности (agency) рядовых граждан, что ведет к увеличению роли эмансипационных ценностей. Повышение уровня образования, расширение доступа к информации, возможностей коммуникации с другими людьми и других ресурсов обогащают репертуар действий людей, тем самым повышая в их глазах ценность свободы. С этой точки зрения эмансипационные ценности появляются и распространяются скорее как функция от возросших ресурсов действия, чем как функция от продолжительного опыта пользования демократическими институтами.

Гипотезы о происхождении эмансипационных ценностей из расширения ресурсов или из опыта пользования демократическими институтами можно проверить при помощи статистического метода, известного как множественный регрессионный анализ. Располагая индикатором накопленного обществом опыта жизни при демократии и индикатором доступных ресурсов действия, мы можем исследовать, какой из этих показателей оказывает больший эффект на массовые эмансипационные ценности, измеренные за следующий период. Первый индикатор, который мы назовем «демократическим опытом», был разработан Джоном Геррингом и его соавторами[468] 468
  Gerring et al., 2005


[Закрыть]; он измеряет накопленный страной опыт существования при демократии[469] 469
  Индикатор демократического опыта Джона Герринга для каждой страны представляет собой сумму баллов по индексу демократии Polity IV за некоторый период времени. Однако для некоторых лет (предшествующих базовому году) баллы были снижены на 1 % за каждый год разницы между данным годом и базовым. Мы благодарим Джона Герринга и его команду за предоставление доступа к базе данных с 1995 г. в качестве базовой.


[Закрыть]. Индикатором ресурсов выступает индекс властных ресурсов (мы предпочитаем термин «ресурсы действия») Тату Ванханена[470] 470
  Vanhanen, 2003


[Закрыть][471] 471
  Индекс властных ресурсов является композитным показателем экономических, интеллектуальных и социальных ресурсов, доступных среднестатистическому гражданину. Точное и подробное описание индекса можно найти в работах Тату Ванханена[1094] 1094
  Vaa nn hanen, 1997; 2003


[Закрыть].


[Закрыть]. Результат регрессионного анализа представлен на рис. 9.3а и 9.3б. Из него видно, что влияние на эмансипационные ценности ресурсов действия, очищенное от влияния на этот же показатель демократического опыта, объясняет 28 % межстрановой дисперсии эмансипационных ценностей. В то же время влияние на эти ценности демократического опыта, очищенное от эффекта ресурсов действия, не имеет почти никакой объяснительной силы. Другие 36 % дисперсии эмансипационных ценностей объясняются неразделяемым пересечением ресурсов действия и демократического опыта; в этом находит свое отражение тот факт, что в странах с более продолжительной демократической историей люди имеют, как правило, больше ресурсов действия. Таким образом, в то время как демократический опыт усиливает эмансипационные массовые убеждения только совместно с ресурсами действия, ресурсы действия усиливают эти ценности еще и сами по себе, независимо от демократического опыта. Отсюда следует, что эмансипационные массовые ценности не эндогенны по отношению к демократическим институтам. Предположение о том, что распространение эмансипационных ценностей происходит на основе расширения доступных ресурсов, находит гораздо более серьезное эмпирическое подтверждение, чем предположение о ключевой роли демократического опыта.

Рис. 9.3а. Влияние ресурсов на ценности, очищенное от влияния уровня демократичности

Примечание: Вертикальная ось показывает «остатки» эмансипационных ценностей, т. е. фиксирует, насколько эти ценности отклоняются от значения, предска-

занного индикатором «демократического опыта». Горизонтальная ось показывает «остатки» ресурсов действия, т. е. фиксирует, насколько эти ресурсы отклоняются от значения, предсказанного индикатором «демократического опыта». Остатки переменных значимо и положительно коррелируют друг с другом. Это означает, что эмансипационные ценности населения страны отклоняются от ее «демократического опыта» в той мере и в том направлении, в каких от этого опыта отклоняются ресурсы действия. Другими словами, ресурсы действия оказывают на эмансипационные ценности влияние, независимое от «демократического опыта».

Рис. 9.3б. Влияние уровня демократичности на ценности, очищенное от влияния ресурсов действия

Примечание: Вертикальная ось показывает «остатки» эмансипационных ценностей, т. е. фиксирует, насколько эти ценности отклоняются от значения, предсказанного индикатором ресурсов действия. Горизонтальная ось показывает «остатки» «демократического опыта», т. е. фиксирует, насколько эти ресурсы отклоняются от значения, предсказанного индикатором ресурсов действия. Остатки переменных не значимо коррелируют друг с другом. Это означает, что эмансипационные ценности населения страны не отклоняются от ресурсов действия в той мере и в том направлении, в каких от этих ресурсов отклоняется демократический опыт. Другими словами, «демократический опыт» не оказывает на эмансипационные ценности влияния, которое было бы независимо от ресурсов действия.

Как показывает пример Индии, демократия способна выживать даже в странах, в которых население имеет низкие доходы. Индийская демократия имеет долгую историю, но ресурсы, доступные для ее среднестатистического гражданина, до сих пор весьма ограниченны, и эмансипационные ценности среди населения Индии выражены относительно слабо. Кроме того, общий уровень развития индийской демократии ниже, чем показывают некоторые индикаторы. Рисунок 9.2 демонстрирует справедливость этого тезиса при помощи расширенного индекса демократии, рассчитанного как среднее арифметическое четырех разных индикаторов: рейтингов политических и гражданских свобод Freedom House, показателя автократии-демократии Polity IV, рейтинга политических прав и физической защищенности (empowerment and integrity rights) CIRI (авторы – Дэвид Сингранелли и Дэвид Ричардс)[472] 472
  Данные CIRI Сингранелли и Ричардса – это часть проекта о правах человека, разрабатываемого в Университете Бингемптона (США). Основываясь на докладах Amnesty International, Human Rights Watch и других источниках, CIRI измеряет эффективное соблюдение нескольких категорий прав человека. Результаты обобщаются в двух показателях, а именно в рейтинге политических прав (empowerment rights) и рейтинге физической защищенности (integrity rights). Рейтинг физической защищенности измеряет соблюдение нескольких прав, связанных со свободой от угнетений (например, со свободой от пыток), а рейтинг политических прав оценивает соблюдение нескольких прав, связанных с наделением людей правом на политическое участие и осуществление контроля над властью (например, право голоса).


[Закрыть], а также индекса электоральной демократии Ванханена. Согласно этому расширенному индексу уровень развития индийской демократии – средний, прежде всего из-за низкого балла по индексу Ванханена (это объясняется низким процентом явки на выборы) и значительных нарушений прав граждан по данным CIRI. Учет всех четырех индикаторов создает более сбалансированное представление о действительном уровне развития индийской демократии, чем принятие во внимание только индекса Polity IV или Freedom House.

Анализируя направление связи между эмансипационными ценностями и уровнем демократичности (см. рис. 9.2), Инглхарт и Вельцель[473] 473
  Inglehart, Welzel, 2005, р. 182–183


[Закрыть] обнаружили, что чистое (т. е. очищенное от эффекта, производимого ресурсами действия) влияние уровня демократичности на массовые убеждения в следующем периоде не является значимым; однако при том же исключении эффекта ресурсов действия массовые убеждения оказывают сильное и значимое влияние на последующий уровень демократичности. Очевидно, что причинно-следственная связь направлена от ценностей к институтам, а не наоборот.

Используя расширенный индекс демократии, можно показать, что связь между массовыми эмансипационными убеждениями и демократией не порождается третьим фактором (таким как модернизация), лежащим в основе обоих явлений. Из анализа, проведенного Кристианом Вельцелем[474] 474
  Welzel, 2007


[Закрыть], следует, что влияние эмансипационных ценностей на демократию остается значимым и тогда, когда это влияние очищается от эффекта модернизации, даже если применять очень широкую операционализацию последней, разработанную Хадениусом и Теореллом[475] 475
  Hadenius, Teorell, 2005


[Закрыть]. Взятая отдельно от других переменных модернизация объясняет около двух третей дисперсии последующего уровня демократичности. Однако доля объясненной дисперсии снижается до менее чем 50 %, если учитывать собственную зависимость модернизации от предшествующего уровня демократичности. Если же влияние модернизации на показатель демократии в следующем периоде очистить от эффекта эмансипационных ценностей, то доля объясненной дисперсии падает очень заметно – до 14 %. При этом один лишь показатель эмансипационных ценностей объясняет почти три четверти дисперсии последующего уровня демократичности; при учете зависимости эмансипационных ценностей от показателя демократии в предшествующий период доля объясненной дисперсии все еще превышает 50 %. При очищении этого влияния от эффекта модернизации доля объясненной дисперсии падает до 24 %.

О чем свидетельствуют эти результаты? Влияние, оказываемое социально-экономической модернизацией, заметно падает, если мы учитываем воздействие массовых эмансипационных ценностей, и наоборот. Это происходит из-за пересечения явлений друг с другом, и их общий эффект на уровень демократичности в последующем периоде превышает влияние на этот же показатель каждого явления, взятого по отдельности. Таким образом, социально-экономическая модернизация благоприятствует демократии в основном постольку, поскольку она благоприятствует распространению эмансипационных ценностей. И наоборот, эмансипационные ценности благоприятствуют демократии главным образом в той мере, в какой они укоренены в процессы социально-экономической модернизации. Последняя предоставляет людям ресурсы действия, позволяющие им бороться за демократические свободы, а эмансипационные ценности мотивируют бороться за них. Обе переменные оказывают наибольший эффект, действуя совместно; в этом случае у людей появляется стремление установить демократию и нужные для этого средства оказания эффективного давления на элиты.

Объяснение демократических изменений

Волна демократизации, прокатившаяся по всему миру, и ее последующее отступление в некоторых странах повлекли за собой изменения в уровне демократичности многих государств. Эти изменения положительны, если уровень демократичности повышается, и отрицательны при его понижении. Если массовые эмансипационные ценности выступают в качестве причины (или одной из причин) демократизации, то они должны объяснять как случаи снижения, так и случаи повышения уровня демократичности на протяжении всего периода от преддверия глобальной волны демократизации (1984–1988 гг.) до временного отрезка, следующего за этой волной (2000–2004 гг.).

Более того, если теория конгруэнтности верна в своем допущении о том, что несоответствие между массовым запросом на демократию и ее наличным уровнем есть основная причина нестабильности режима, то изменения в уровне демократичности должны быть функцией и от направленности, и от глубины названного несоответствия. Если массовый запрос на демократию ниже типичного для данного уровня демократичности, то этот уровень должен впоследствии снизиться. Величина снижения должна примерно соответствовать «отставанию» массового запроса на демократию от ее наличного уровня, тем самым приводя уровень демократичности в соответствие с массовым запросом на демократию. Наоборот, если массовый запрос на демократию выше ожидаемого для данного уровня демократичности, последний должен повыситься. Величина повышения должна приблизительно соответствовать величине разрыва между массовым запросом на демократию и ее имеющимся уровнем и в результате устранять разрыв.

Рисунок 9.4 подтверждает этот прогноз. Сравнивая уровень демократичности в разных странах за период 1984–1988 гг. (перед пиком волны демократизации) с тем же уровнем за период 2000–2004 гг. (после пика этой волны), мы обнаруживаем, что несоответствие между массовым запросом на демократию и уровнем демократичности в начальный период объясняет около половины изменчивости в уровнях демократичности. Уровень демократичности снизился в большинстве стран, где он превышал запрос на нее, и возрос почти в каждой стране, в которой отставал от этого запроса. Отсюда следует, что глобальная волна демократизации может рассматриваться как масштабный сдвиг в сторону повышения конгруэнтности между массовым запросом на демократию, измеренного через эмансипационные ценности, и наличным уровнем демократичности. Из этой закономерности в одном направлении наиболее явно выбивается Китай, который стал несколько менее демократичным после 1988 г., несмотря на массовый запрос на демократию, превышавший имевшийся уровень демократичности; Тайвань же – наиболее заметное исключение в другом направлении: здесь сдвиг в сторону повышения демократичности был даже больше, чем можно было предсказать, основываясь на величине массового запроса. Но в целом изменения в уровне демократичности имели тенденцию довольно точно отражать несоответствие этого уровня массовому запросу (r = 0,72); изменения происходили в направлении снижения несоответствия между массовым запросом, с одной стороны, и политическими институтами – с другой.

Рис. 9.4. Влияние эмансипационных ценностей на уровень демократичности, очищенное от воздействия начального уровня демократичности страны

Примечание: Горизонтальная ось показывает степень выраженности эмансипационных ценностей около 1990 г., не объясненную уровнем демократичности в 1984–1988 гг. (т. е. до пика глобальной волны демократизации). Положительные числа показывают, насколько действительная степень выраженности эмансипационных ценностей превосходила степень, предсказанную уровнем демократичности в предшествующий период. Отрицательные числа обозначают соответственно отставание действительной выраженности ценностей от предсказанной. Вертикальная ось показывает изменения в уровне демократичности в период с 1984–1988 гг. (т. е. до пика глобальной волны демократизации) по 2000–2004 гг. (т. е. после этого пика), не объясненные уровнем демократичности в 1984–1988 гг. Интерпретация: чем больше выраженность эмансипационных ценностей превышает прогноз, сделанный о ней на основании исходного уровня демократичности, тем больше последующие уровни демократичности превышают прогноз, сделанный о них на основании исходного уровня.