Текст книги "Элингтонское наследство"
Автор книги: Патриция Вентворт
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
" Дженни закончила говорить. Пожалуй, если бы ее рассказ прерывался слезами и бурными рыданиями, это не выглядело бы так убедительно. Ричард не сомневался, что она говорит правду. Его охватило такое бешенство, что он с трудом подавил его.
– Садитесь! – коротко сказал он. – Нам лучше поскорее отсюда убраться.
Глава 12
Они ехали молча. Ему нужно было справиться со своим гневом, и это было непросто. Собственно говоря, это оказалось удивительно трудно. Удивительно? Да, именно так. С чего это его обуял такой гнев из-за этого Мэка?
Характер у Ричарда был действительно вспыльчивый, но это очень редко прорывалось наружу… с тех пор как он научился себя контролировать. Дженни сидела совсем тихо.
Как хорошо, что она не болтает… Он тут же на себя разозлился за такую мысль. Ясно же, что такая девушка не станет зря болтать. К своему удивлению, он вдруг перестал злиться. Почему? Что он вообще знал о ней? Как он мог быть уверенным в том, что она сделает или не сделает? Ответ был однозначен. Он знал и был уверен. И она знала уже, каков он. Действительно, между ними было некое родство и даже нечто большее. Задумавшись, он продолжал молча крутить руль.
Дженни тоже не произнесла ни слова. Все казалось ей вполне естественным, ведь когда снится сон, ты не удивляешься тому, что там происходит… Чемодан она поставила на заднее сиденье. Машина была удобной. Она все-таки везучая, вдруг нашла кузена. Дженни казалось, что она знала его всегда. Странно, конечно, но, если вдуматься, не так уж и странно. Мало ли что в жизни случается…
Проехав три-четыре мили, он чуть повернулся в ее сторону и спросил:
– Что же вы собирались делать?
– Сначала идти, сколько хватит сил. Очень хотелось уйти подальше, потому что они будут меня искать. Им же больше ничего не остается. А потом… Решила поселиться в каком-нибудь коттедже, а потом поискать работу.
В душе он ужаснулся ее наивности. Она уже что-то говорила про коттедж. Он только сейчас вспомнил.
– Вас так никто не примет, – сказал он.
– Не примут?
– Во всяком случае, респектабельные люди – точно..;
Люди вашего круга.
– О!.. Вы уверены?
– Более чем.
– И что же мне делать? – спросила она, немного помолчав.
– Я как раз собираюсь пожить у своей тети. Она прекрасный человек. Мой отец и мать были убиты во время воздушного налета. Тетя – она не из Форбсов – позаботилась обо мне. Вам она понравится. Иначе и быть не может! Ее зовут Кэролайн Дэйнсворт.
– Не покажется ли ей диким, что вы вдруг приведете к ней меня? – спросила Дженни.
– Нет, как только она вас увидит, то все поймет, – он был совершенно уверен, что так и произойдет, и только позднее сообразил, насколько странным было его предложение.
Дженни серьезно посмотрела на него.
– Вы уверены?
– Абсолютно! – ответил он таким небережно-естественным тоном, что сомневаться не приходилось.
Дженни вздохнула, вдруг почувствовав ужасную усталость. И невольно подумала о том, как далеко ей удалось бы уйти с чемоданом, пусть даже и небольшим? Она откинулась на спинку сиденья, и ей стало вдруг легко и спокойно. Ричард Эллингтон Форбс… Так же звали ее отца…
Этому человеку можно довериться. Он о ней позаботится… ей не нужно больше ни о чем волноваться… Дженни заснула.
Ричард ехал всю ночь. Он взял на себя ответственность за эту девушку, а это дело нешуточное. Ситуация очень серьезная. Слов нет, любой мог бы сказать, что это не его дело. В сущности, она никакая ему не родственница.
Целый век прошел с тех пор, как леди Джорджина была запечатлена на портрете в подвенечном наряде. Он знал об этой картине по фотографии в альбоме отца. Фотография была очень хорошая, и ему захотелось взглянуть на оригинал. И тем не менее мчался теперь прочь от Элингтон-хауса со всеми его родовыми портретами.
Дженни… Он думал о Дженни. Эта незнакомая девушка почему-то сразу стала ему близка. Обычно такое возможно, когда человека знаешь несколько лет.
У леди Джорджины было два сына: Джордж и Стивен.
Предком Дженни был Джордж, а сам Ричард был потомком Стивена. Говорят, братья вечно ссорились между собой по разным поводам и наконец окончательный разрыв произошел из-за девушки. Она была помолвлена с Джорджем, а потом бежала со Стивеном. Скандал был грандиозным, и пути братьев разошлись навсегда. Стивен и Сусанна Крикшенк прожили долго и счастливо в имении, унаследованном им от матери. Джордж женился на богатой, но болезненной девушке, с которой прожил ни так ни сяк – без размолвок, но и без особого счастья. Единственным ее достоинством было солидное наследство, вот и все. Братья никогда не встречались и так и не помирились. И потомки их не общались вовсе. Почему отец вдруг решил вернуться к самому началу рода и наречь сына Ричардом Элингтоном Форбсом? Этого не знал никто, и уже не узнает. Ричард Элингтон Форбс был сыном того Ричарда, который женился в свое время на единственной дочери эсквайра Джона Элингтона. Этот брак положил начало богатству и традиционному в семьях предков супружескому счастью. Портрета этого счастливчика не осталось.
Портреты появились, начиная с его сына Ричарда Элингтона Форбса, который и построил Элингтон-хаус. Вот что примерно было известно Ричарду про его предков. Странно, что он и сам оказался эдаким «анахронизмом», будучи названным в честь первого Ричарда Элингтона Форбса. Эти мысли роились в его голове, пока за окошком пролетали одна за другой бесконечные мили.
Потом мысли его переключились на Дженни, поскольку он вез ее к сестре своей матери, Кэролайн Дэйнсворт, которая стала ему второй матерью. Конечно, это будет полнейший сюрприз, но что поделаешь… Кэролайн поймет.
Он взглянул на Дженни, которая безмятежно спала – совсем как ребенок. Ричард сам был удивлен нахлынувшей на него нежности. Очевидно, потому, что ему просто не приходилось раньше видеть спящих девушек, только бодрствующих и чем-либо занятых. Дженни спала крепко, положив ладони на сумочку. Ричарду казалось, что она сейчас находится где-то совсем в другом месте. Интересно, где она и что ей снится?
Вдруг Дженни улыбнулась, и глаза ее чуть открылись: она смотрела на что-то, чего он видеть не мог. Потом она снова закрыла глаза, губы ее шевельнулись и произнесли его имя: «Ричард Элингтон Форбс». Но почему он решил, что это его имя? Так же звали ее отца и первого Ричарда Элингтона Форбса, который женился на Джейн и построил Элингтон-хаус.
Дженни, продолжавшей сладко спать, снилось, что она летит. И не одна. С ней был кто-то, заботливо ее оберегавший – это его сильная рука поддерживала ее. Если он отпустит ее – Дженни упадет… упадет на землю и разобьется. Но он не отпустит. Дженни, чувствовала себя в полной безопасности и была совершенно счастлива. Она не могла видеть того, кто ее поддерживал, но знала, кто это.
Ричард Элингтон Форбс… Ей ничто не грозит, потому что он рядом с ней. Дженни полуоткрыла глаза и произнесла его имя. Затем сон снова ее окутал, сомкнул ее веки. Летели часы и мили…
Глава 13
Все это очень странно – ехать ночью со спящей девушкой. Он испытывал чувство потрясающей духовной близости, абсолютно безосновательное. Это было одно из тех ощущений, о которых нельзя говорить, потому что стоит только о нем заговорить, оно исчезнет.
Ему припомнилась строка: «Растаял в воздухе, как радужные брызги в струе бегущего ручья».
Он не знал, какому поэту принадлежат эти слова, но, казалось, нечто подобное произойдет и с его чувством, если он когда-нибудь о нем заговорит. Зато если он никому не скажет о своих переживаниях, их очарование останется с ним навсегда.
Ричард ехал и ехал. Миля за милей… миля за милей…
Час… два часа… три.
Он, конечно, не мог заявиться к Кэролайн до рассвета и прямо с порога брякнуть: «Я тут привез тебе одну девушку!» Это было бы слишком… Даже Кэролайн не поймет.
Он свернул с дороги на Хэйзлдон-Хиис. Было начало четвертого. Он решил и сам поспать до семи часов, а потом можно ехать и к тетиному коттеджу. До этого момента Ричард не чувствовал сонливости, но вдруг сон буквально навалился на него. Как только Ричард свернул на широкую, наросшую травой обочину и выключил двигатель, сон сморил его. Он даже не заметил, как уронил голову. Ричард спал очень крепко, но через несколько часов вдруг словно что-то его толкнуло, он поморгал и огляделся.
Чего-то не хватало. Нет… кого-то… Дженни!
Ричард мгновенно пришел в себя. Когда он заснул, Дженни была в машине. Он вполне был в этом уверен.
Но тогда куда же она подевалась? Ричард открыл дверцу и вышел. В этот момент он заметил на заднем сиденье чемодан Дженни. Сердце Ричарда радостно екнуло.
И тут он увидел саму Дженни. Она шла через заросли вереска, полосой тянувшиеся слева вдоль дороги. Шла с таким сияющим видом, как будто в мире вообще не существовало никаких зол и бед. Волосы ее развевались на ветру, глаза сверкали. Заметив его, она помахала рукой.
– Здесь есть восхитительное место, – крикнула она, – как раз за теми деревьями! Вы, наверное, решили, что и убежала?
Именно так он и подумал, но признаваться не собирался.
– Подумали-подумали! – засмеялась Дженни.
Она подошла к машине и села на свое прежнее место.
– Я так чудесно поспала, – сказала она. – Большое спасибо!
Ричард не знал, за что именно его благодарят.
– За что?
– О-о! За все! Скажите, теперь мы уже близко от дома вашей тети?
– Да, совсем близко. Если вы не возражаете, я поднимусь к пей первым и все объясню.
– Возможно, она будет против?
– Нет, если нормально все объяснить. Предоставьте это мне.
Какое-то время они ехали молча. За пологим холмом они свернули и въехали на деревенскую улицу, выглядевшую еще совсем сонной.
– Половина седьмого, – сказал Ричард. – Очень хорошо.
– Это здесь?
– Третий дом слева. У тети замечательный сад… Подождите, сейчас я достану ключ.
Он подъехал к калитке. Перед коттеджем был сад, полный осенних цветов: астр, подсолнечников, флоксов, бархатцев – всевозможных сортов и расцветок.
– У моей тети талант! К чему ни притронется – все цветет и благоухает, – сказал Ричард.
Он обошел машину и открыл дверцу со стороны Дженни.
– Скорее выходите и сразу к дому, чтобы миссис Мерридью вас не увидела.
Выходя из машины Дженни спросила:
– А почему она не должна меня видеть?
– Потому, что она обожает делать из мухи слона, – усмехнулся Ричард.
Он взял Дженни за руку, и они побежали к маленькому крылечку, сплошь увитому пурпурными цветами клематиса.
Ричард наклонился, чтобы вставить ключ, и у него возникло ощущение, будто он привез Дженни домой, а не в гости.
Дженни же испытывала совсем иные ощущения. Несмотря на эти манящие, притягивающие взгляд веселые цветы, она была напугана. А вдруг она не понравится тете Ричарда? «О, так не должно быть!» – сказал внутренний голос. Но почему, собственно говоря, не должно? У Дженни вдруг защемило сердце. Как будет ужасно, если тетя Ричарда ее не примет! При всей своей юной неискушенности Дженни прекрасно понимала, что появление ни свет ни заря племянника, которого тетя очень любит, вместе с девушкой, которую она совсем не любит, ибо ни разу в глаза не видела, вряд ли ее обрадует. Глупо рассчитывать на то, что она будет этим довольна.
Дверь открылась, и они очутились в темном коридоре.
Ричард шел впереди, уверенно, как будто это был его дом.
Дженни подумала, что, в сущности, это и был его дом.
В конце коридора поднималась вверх лестница. Ричард открыл дверь в какую-то комнату, где тоже было темно, так как задернутые занавески не пропускали яркого солнечного света.
– Вам что-нибудь видно? – спросил Ричард и взял ее за руку.
Дженни крепко ухватилась за его ладонь. Ей было страшно. Очень страшно. Почувствовав, как дрожат пальцы Дженни, Ричард и сам разволновался.
– Здесь вам нечего бояться, дорогая, – неожиданно для себя произнес он.
Дженни держала его руку так крепко, как будто боялась выпустить.
– Дженни!.. – ласково сказал Ричард. Она взглянула на него, и он увидал, что глаза ее полны слез.
– Я… я ей понравлюсь? – шепотом спросила она.
Ричарду захотелось крепко-крепко ее обнять, чтобы она наконец перестала дрожать. Конечно это было бы форменным безумием, ведь они знакомы всего несколько часов…
– Дженни, – сказал он, – успокойтесь, вам нечего бояться. Кэролайн – сама доброта! Я не преувеличиваю.
Сейчас я пойду расскажу ей о вас. Вы пока посидите тут.
Вот очень удобное кресло.
Ужасно, что придется ждать! Дженни выпустила его руку и села. Она слышала, как Ричард поднялся вверх по лестнице, а потом послышались два голоса. Какое это мучение – сидеть в темной комнате и ждать. Нет ничего труднее…
Наконец послышались шаги, а вслед за ними другие, не такие быстрые и легкие. Дженни встала с кресла. Сердце билось так сильно, что стало трудно дышать. Вошла высокая женщина.
– Дорогое дитя!.. – быстро заговорила она. – О господи! Какая здесь темень! Погодите минутку, сейчас станет светло. Ричард просто не сообразил! Ай-ай-ай, оставил вас в такой темноте одну! Минутку… – Она прошла в дальний конец комнаты и раздвинула занавески. На свету стало видно, что они из яркого, веселого ситца и на светло-зеленой подкладке. Окно выходило в сад. Вид сада успокаивал. Яблони все еще были усыпаны плодами; радовал глаз широкий бордюр из разных цветов, небо было ярко-голубым, и сияло солнце.
Быстро повернувшись, женщина подошла к Дженни.
Она была на полголовы выше, чем Дженни, седые волосы вились благородными волнами, и эти волны сейчас распадались привольными прядками. Дженни сразу обратила на это внимание и почти успокоилась. Она вспомнила, что даже в половине седьмого утра никто никогда не видел миссис Форбс непричесанной. Совершенно очевидно, что Кэролайн Дэйнсворт сразу вскочила с постели и задержалась только для того, чтобы набросить халат, светло-голубой, как и ее глаза.
– Дженни, – произнес Ричард с гордостью. – Это Кэролайн!
– Конечно Кэролайн! А кто же еще? Ричард, если хочешь чем-то помочь, поставь, пожалуйста, чайник. И еще есть печенье – синяя жестяная банка на полке. А теперь – кыш! Ты нам пока здесь не нужен.
Когда он вышел, Кэролайн закрыла дверь и вернулась к Дженни, которая продолжала выжидающе стоять. Она чувствовала себя такой одинокой и никому здесь не нужной… Но это чувство мгновенно исчезло: глаза Кэролайн улыбались, и она ласково сжала обе ладони Дженни, холодные как лед.
– Дитя мое, что с вами? – спросила она, и Дженни заплакала. Но тут же почувствовала, как ее обняли ласковые руки.
– Милая моя девочка! Не надо сдерживаться. Лучше все выплакать! Вам здесь нечего бояться. Я позабочусь о вас. И Ричард тоже. Плакать, право, не о чем. Совсем не о чем! Но вы поплачьте, если хочется, вам сразу станет .легче.
Когда вас призывают плакать, плакать уже совсем не хочется. Коротко всхлипнув, Дженни остановилась.
– Со мной уже все в порядке, – дрожащим голосом сказала она.
– Очень хорошо! Идите сюда и садитесь. Я думаю, вы проголодались. Мы попьем чаю, и тогда вы сразу взбодритесь. Ричард довольно сносно справляется с приготовлением чая.
Они сели на зеленый диван, и Дженни снова посмотрела на сад. Он казался таким счастливым, таким безмятежным…
– Вы очень добры ко мне. Я не знаю, что вам рассказал Ричард.
Кэролайн слегка задумалась. Голубые глаза смотрели очень ласково, в углах губ затаилась улыбка.
– Он сказал, что так и не попал в Элингтон-хаус. Ричард давно мечтал там побывать, посмотреть на портреты и на прочие раритеты. Но, конечно, он не стал бы рваться туда среди ночи. Впрочем, кто его знает, причуды мужчин довольно непредсказуемы. Как бы там ни было, он сказал, что хотел подъехать поближе и поспать в машине, а когда откроется гостиничное кафе, там позавтракать. А после, видимо, рассчитывал на сердечную встречу в родовом поместье Элингтонов. И это в воскресенье утром!
Воскресенье… Дженни казалось, что вчерашний вечер был очень давно, и с тех пор прошло невероятно много времени.
– Ричард сказал, – продолжала Кэролайн, – что, как только он все решил, посреди дороги возникли вы, с поднятыми руками, чтобы остановить машину.
Дженни почувствовала, что она должна все объяснить.
– Я была в отчаянии. Вначале чемодан не казался таким тяжелым, но с каждым шагом становился все тяжелее и тяжелее. Я поняла, что, если меня кто-нибудь не подвезет, я не смогу далеко уйти, и меня точно поймают. Я знала, что они обязательно кинутся на поиски.
Ричард вам сказал, кто я?
– Он назвал ваше имя… Сказал, что вы Дженни Форбс.
– Да, я Дженни Форбс, но до вчерашнего вечера я об этом не знала. Мне было известно, что мой отец – Ричард Форбс, а мать – Дженнифер Хилл, но я не знала, что они были официально женаты. Они держали это в секрете. Вы ведь знаете, была война. Мой отец погиб, а моя мать была сильно контужена во время бомбежки. Она не могла разговаривать. Ее отослали к Гарсти.
– Кто такая Гарсти?
– Она была гувернанткой моей матери. Домик Гарсти находится как раз напротив Элингтон-хауса. Когда приехали Форбсы – полковник Форбс унаследовал Элингтон-хаус, – миссис Форбс пришла поговорить с Гарсти. Потребовала, чтобы Гарсти немедленно уехала и забрала меня с собой. Но Гарсти не захотела.
Слова полились сами собой, и Дженни рассказала все.
О несчастном случае с Гарсти, о письме, которое написал отец ее матери, и о том, что письмо хранилось в шкатулке и что она искала письмо после смерти Гарсти, но не могла найти, потому что Мэк тайно проник в коттедж Гарсти и забрал его.
– Я сама слышала, как он это сказал. Если бы мне об этом рассказали, ни за что не поверила бы. Трудно поверить, что человек, которого вы давным-давно знаете, на такое способен, – правдивые глаза Дженни посмотрели прямо в лицо Кэролайн. – Просто невозможно поверить!
Но я сама слышала, как он это сказал. Понимаете, я сидела на подоконнике за гардиной, Мэк и его мать не знали, что я там. Мэк сказал ей, что он взял письмо, что отец там называет мою мать своей женой.
Кэролайн пристально посмотрела на девушку. Была ли Дженни действительно настолько наивна? И это в наше время! Просто невероятно!
– Он назвал вашу мать своей женой? Но… – Кэролайн запнулась. – Но, может быть, он просто о ней так думал? Из этого не следует, что они были женаты.
– Да, я понимаю. Об этом письме я узнала, когда Гарсти была при смерти. Я тогда подумала то же, что и вы. Но когда я пряталась там, за гардиной, Мэк сказал, что он был в Сомерсет-хаусе и сам видел дубликат свидетельства… они поженились за пять месяцев до гибели моего отца.
– О бедное дитя!
– Это грустная история, – продолжала Дженни. – Моя мать умерла вскоре после моего рождения, в ту же, ночь. Я много об этом думала, и мне кажется, что это было плохо для меня и для Гарсти, но не для них… не для моих родителей. Я думаю, они очень любили друг друга и снова соединились – в другом мире. Так что для них это не было печальным. Как вы считаете, – спросила Дженни, немного помолчав, – Мэк сжег это письмо?
– Трудно сказать, дорогая. Думаю, он поступит так, как лучше для него.
– Я тоже так думаю, – она тяжело вздохнула. – В общем это уже не так важно. Главное, что отец написал письмо и моя мать его получила. Это самое главное.
За дверью послышались шаги, и с подносом в руках вошел Ричард. На подносе стояли большие чашки, большой заварочный чайник, белый с золотом молочный кувшинчик и тарелка, полная печенья и аккуратно нарезанных ломтиков бисквита.
– Я ужасно проголодался, – заявил Ричард.
Дженни вдруг тоже почувствовала, что очень хочет есть.
Настроение ее улучшилось. Все нормально. Ей больше нечего опасаться.
Глава 14
Они как раз покончили с печеньем и бисквитом, причем Ричард допивал третью чашку чаю, когда в дверь постучали.
– О нет! – Ричард поспешно сделал последний глоток и поставил чашку. – Явиться в такую рань! Это просто неприлично. Сказать ей?
– Бесполезно, – засмеялась Кэролайн и повернулась к Дженни:
– Вероятно, это моя соседка, миссис Мерридью. Интересно, какой предлог она изобрела на сей раз.
Ну что ж, пойду открою.
Стук продолжался: три раза и пауза… еще три раза и снова пауза. Кэролайн очень хорошо знала, что за этим кроется: назойливое любопытство и упрямство. Она открыла дверь и сразу поняла – ее соседка успела заметить, что в дом явились еще более ранние посетители, чем она сама. Невысказанные восклицания витали, незримые, в воздухе: «Боже мой! Мистер Ричард вошел в дом вместе с девушкой! В такой ранний час… и не один, привел девушку?!»
У порога стояла миссис Мерридью с кувшинчиком в руке. Она была при полном параде, причесана и даже в шляпке. Небольшого роста, с маленькими серыми глазками, которые замечали все в пределах досягаемости и боялись упустить хоть что-то, что находилось за этими пределами. Она протянула кувшинчик и сразу начала речь, явно заготовленную заранее.
– О дорогая мисс Дэйнсворт, вы уж простите! У меня нет ни капли молока к утреннему чаю, а вы всегда так добры… Это все из-за моего проказника Тимми. Очень непослушный кот. Помните, я вам рассказывала, как ловко он сбивает крышку с бутылки с молоком, чтобы продемонстрировать, что хочет пить?
– Да, вы говорили.
– Он очень умен… и ловок. Но сегодня утром он толкнул слишком сильно, бутылка упала, и все молоко вылилось. Не могли бы вы дать блюдечко молока ему на завтрак… и, может быть, немного для меня – попить утром чаю…
Кэролайн не была подозрительной, но рассказ о проказах Тимми уже использовался раньше, и у нее зародились сомнения в искренности соседки… очень большие сомнения.
Миссис Мерридью переступила порог.
– Ваш племянник вернулся сегодня утром? И так рано, совсем рано…
– Да, вернулся. Входите, миссис Мерридью. У меня много молока.
– Он был один? – спросила миссис Мерридью, по-птичьи склонив голову набок.
– О нет! Он привез Дженни Форбс, она у меня погостит.
– Дженни Форбс? Кто она? У нас тут таких фамилий и не водится. По-моему, шотландская. Ах да, ведь это фамилия Ричарда… Какая же я глупая! Совсем безмозглая!
Она родственница?
– Думаю, это подходящее определение, – с привычным спокойствием и терпением ответила Кэролайн, имеющая долгий опыт общения с неуемной соседкой. – Во всяком случае, родня.
– О, просто поразительно!
Они дошли до кухни, находившейся в глубине дома.
– Лично я не была этим поражена. Правда, я не обладаю столь живым воображением, – не удержалась Кэролайн.
К счастью, миссис Мерридью восприняла это замечание как комплимент. Кэролайн не хотелось ее обижать.
Она вообще предпочитала мир. Правда, она чувствовала себя несколько неловко, так как Ричард не раз обвинял ее в том, что она готова платить за мир любую цену. Кэролайн поспешила в кладовую и взяла большой кувшин с молоком.
– Сколько вам? – спросила она. – У меня много молока.
– О, в самом деле?.. А вы знали, что эта девушка приедет?
– Дженни? Видите ли, такая вероятность была всегда.
Это было самое большее, что Кэролайн могла себе позволить в попытке скрыть истину. И все равно ей было неловко хитрить. Ну что же, хотя то, что она сказала, было не совсем правдой, но очень близко к правде. Ричард всегда умел делать сюрпризы.
– Они, вероятно, очень рано выехали, – заметила миссис Мерридью. – Очень рано. Вы даже еще не одеты!
Сама она была одета полностью. Собралась в рекордный срок; седые локоны аккуратно расчесаны, не то что у самой Кэролайн; надела чулки и туфли; придумала историю про Тимми, взяла кувшин для молока – и все это меньше чем за пятнадцать минут! Она, безусловно, молодец. Как ловко управилась!
– Да, – сказала Кэролайн. – Должно быть, я проспала. Мне пора пойти одеться.
– О да, конечно! Ухожу, ухожу!
Однако миссис Мерридью не ушла. Даже не взяла в руки наполненный кувшинчик. Она, наоборот, подошла еще ближе.
– И все же… такой ранний час, – произнесла она доверительным тоном. – Они… они не помолвлены?
У Кэролайн было две возможности: рассмеяться или рассердиться. Кэролайн предпочла первую.
– Не имею ни малейшего представления! – сказала она смеясь. – И мне бы и в голову не пришло их спрашивать!
Миссис Мерридью взяла наконец кувшин с одолженным молоком, но тут же снова поставила его на стол.
– О нет… нет! Я ничего не имела в виду… только… в такой ранний час… Я не могла не удивиться.
– Не думаю, что здесь есть чему удивляться, – сказала Кэролайн. – Но если хотите, мы можем войти в гостиную и спросить, почему они так рано выехали.
Миссис Мерридью поспешно подняла свой кувшинчик.
– О нет!., нет… Конечно нет! Вы очень меня выручили… И Тимми будет весьма благодарен. Больше не смею вас задерживать. Так опрометчиво с моей стороны… и вы, должно быть, хотите одеться…
Кэролайн проводила миссис Мерридью и закрыла за ней дверь. Затем вернулась в гостиную.
Молодые люди стояли у окна, разглядывая яблони и цветы. Когда вошла Кэролайн, они обернулись.
– Это была миссис Мерридью, – сообщила Кэролайн.
– Ну кто же еще! – раздраженно воскликнул Ричард.
– Да, она ужасно назойлива, и мне очень хотелось осадить ее, но это бесполезно. К тому же с соседями всегда приходится ладить. Наверное, миссис Мерридью и сама не подозревает, насколько она иногда навязчива.
Ну а теперь я должна подняться к себе в спальню и наконец одеться. Я долго не задержусь. Дженни, не хотите ли вы подняться вместе со мной? А ты, Ричард, пока поставь машину.