Текст книги "Проклятие для леди"

Автор книги: Патриция Вентворт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 15

Джеффри Трент сидел напротив прибывшего из Рейдона инспектора – молодого человека приятной наружности, чей свежий цвет лица резко контрастировал с побледневшим осунувшимся лицом собеседника.

– Вы утверждаете, что юная леди в субботу сыграла с вами и мисс Мьюр похожую шутку неподалеку от того места, откуда она упала в воскресенье?

– Это было не совсем там же.

– Да, у нас есть фотографии обоих мест. Я пытаюсь выяснить, насколько серьезной могла быть эта шутка.

– Как шутка могла быть серьезной?

– Очень даже могла бы, если бы веревка оборвалась.

– С чего бы ей оборваться? В том месте возле дерева, где стояла, спрятавшись, Марго, имелось достаточно точек опоры, а веревка даже не натянулась.

– Это была веревка, которую вы мне показали?

– Да.

– Она действительно была крепкой и не должна была порваться. А вот другая – та, которую юная леди использовала в воскресенье – никуда не годилась.

Джеффри побледнел еще сильнее.

– После того как Марго… нас разыграла, меня и мисс Иону, я запер веревку в гараже. Я боялся… – Он оборвал фразу.

– Тогда откуда взялась другая веревка?

– Вероятно, она взяла ее в сарае. Там лежат старые веревки. Хамфрис, садовник, говорит…

– Да, я сейчас с ним тоже побеседую. Возможно, он одним из последних видел юную леди живой. Мистер Трент, а когда вы сами видели ее в последний раз?

– Она была с нами во время ленча – как обычно, – с трудом выдавил из себя Джеффри. – Мисс Мьюр и мистер Северн отсутствовали, но все остальные пошли в гостиную и пили там кофе. Моя жена обычно днем отдыхает. Я сказал ей, что свожу ее на прогулку, если погода разгуляется.

Марго и мисс Делони ушли в свою гостиную.

– Мисс Делони – это гувернантка? Я еще ее не видел.

Давно она у вас?

– Почти три года.

– – Вы пытались отправить девочку в школу?

Джеффри тяжко вздохнул.

– Да, но ее не принимали. Марго была добродушной и веселой, даже слишком, но из-за склонности к сумасбродным выходкам она им не подходила.

– А вы обращались к врачам?

– Разумеется. Они говорили, что у нее несколько заторможенное развитие.

– А это не означало, что се следовало держать под надзором?

Бледные щеки Джеффри слегка порозовели.

– Конечно нет. Такие меры вовсе не требовались. Марго была безобидным созданием, совсем как ребенок. Фактически, она и оставалась по уровню умственного развития семилетним ребенком, а тело у нее было крепким и сильным, тело семнадцатилетней девушки. В лечебнице она бы зачахла.

– Вы были ее опекуном, мистер Трент?

– Да.

Инспектору неловко было задавать следующий вопрос, но он считал себя обязанным сделать это.

– Я слышал, в деревне ходят разговоры, будто мисс Трент любила повторять, что получит много денег по достижении совершеннолетия. Это не было детской фантазией?

Джеффри нахмурился.

– Ее отец был моим кузеном. Он заработал значительное состояние на Ближнем Востоке и завещал его Марго. Естественно, предполагалось участие опекунов. Но война значительно обесценила наследство. Ценные бумаги, ранее считавшиеся надежными, сейчас практически ничего не стоят. Как бы то ни было, Марго в этом не разбиралась.

– Кто были ее опекуны, мистер Трент?

– Мой другой кузен, погибший на войне, и я.

– А кто теперь наследует состояние?

Джеффри испустил очередной печальный вздох.

– К сожалению, я. Других родственников не осталось.

Последовавшая за этим пауза была не столько длинной, сколько многозначительной. Инспектор Грейсон предпочел сменить тему.

– Мы говорили о событиях, имевших место в воскресенье, мистер Трент. Вы всем семейством пили кофе в гостиной, а потом разошлись. Куда пошли вы?

Джеффри подпер рукой подбородок.

– Сюда, в кабинет, написал несколько писем. Около трех я заметил, что облака начинают рассеиваться, сказал жене, что ей полезно подышать свежим воздухом, и пошел спросить у мисс Делони, не хотят ли они с Марго составить нам компанию. Мисс Делони ответила, что, пожалуй, не поедет, так как ей нужно заняться письмами, а Марго только что вышла в сад, и она попробует ее отыскать. Я сказал, что не могу ее ждать, так как сейчас рано темнеет, и пошел за машиной. Ни Марго, ни мисс Делони не появились, поэтому мы поехали вдвоем с женой и вернулись без четверти четыре. Моя свояченица прибежала к гаражу как раз, когда я ставил туда машину. Она и сообщила о том, что случилось, что Марго… погибла… – Похоже, ему стоило великого труда произнести последнее слово.

– А потом, мистер Трент?

– Я пошел с ней и с мистером Северном к каменоломне. Затем вернулся в дом и позвонил в полицию.

– Сколько времени прошло после того, как обнаружили тело?

– Думаю, всего несколько минут.

Так как то же самое ему сообщили Иона и Джим, инспектор Грейсон воздержался от комментариев.

– Если можно, я бы хотел повидать гувернантку, – сказал он.

Глава 16

Мисс Делони вошла в кабинет. В строгом черном платье и без макияжа она казалась бледной и изможденной, а губы без яркой помады стали почти бесцветными. Гувернантка, видимо, недавно плакала и даже не сочла нужным стереть следы слез.

На инспектора Грейсона обстановка в доме произвела благоприятное впечатление. Хотя с Марго Трент было нелегко сосуществовать (это было очевидно), все тут любили ее и искренне горюют о ее смерти. Он начал расспрашивать Жаклин Делони о ее жизни в «Доме для леди» – о том, сколько времени она проводила со своей подопечной и насколько та нуждалась в надзоре.

– Вы регулярно проводили с ней уроки?

Мисс Делони еле заметно улыбнулась.

– Не знаю, можно ли назвать это уроками. Одна из трудностей заключалась в том, что Марго не могла сосредоточиться. Поэтому обычные уроки никак не годились для нее. Ее внимание нужно было не только привлекать, но и постоянно удерживать. Я пыталась обучать Марго истории, позволяя ей разыгрывать простейшие драматические сценки. Она, как ребенок, обожала всякие игры и переодевания. – Гувернантка прижала к глазам платок, который комкала в руке. – Марго не могла спокойно сидеть или читать книгу. Ей все время требовались движения, действия – что-то, где можно выплеснуть энергию. Год назад мистер Трент купил Марго пони. Он сам прекрасный наездник и думал, что занятия верховой ездой пойдут ей на пользу, но ничего не вышло.

– Она этим не увлеклась?

– Увлеклась и даже очень, инспектор! Но вскоре начала проделывать свои трюки, а это было уже опасно. Однажды лошадь понесла, и все едва не кончилось трагедией. Конюх обнаружил под седлом колючку. Марго сказала, что только хотела проверить, как быстро может скакать ее пони.

Джон Грейсон вырос на ферме и в полной мере оценил всю жестокость подобной выходки. Он невольно подумал, что ранняя кончина Марго Трент не такая уж большая потеря для общества. Но ему нужно было выполнять свои обязанности, поэтому он задал вопрос, с которым уже обращался к мисс Мьюр и прислуге:

– Как обращались с девочкой после очередной ее шалости? Мистер Трент сердился на нее?

На лице мисс Делони проступил легкий румянец, на сей раз без помощи косметики, а ее красивые глаза заблестели.

– Никогда! – воскликнула она. – Мистер Трент вел себя просто чудесно! Немногие отцы так добры даже к своим собственным детям. Каковы бы ни были его чувства, он никогда не ругал Марго. В последний раз, когда она проделала тот рискованный трюк в каменоломне, мистер Трент обещал мне серьезно с ней поговорить. После разговора Марго вышла умиротворенная и заявила, что он был очень ласков с ней, но даже тогда… – Жаклин вдруг осеклась и отвела взгляд.

– Да, мисс Делони, что вы хотели сказать?

Она умоляюще посмотрела на него.

– Вам не кажется, что когда что-то случается, трудно определить, действительно ли у вас были предчувствия или вы потом это вообразили.

– Что ж, вы правы. И все же: что это за предчувствия?

– Понимаете, мне показалось, что Марго… слишком уж спокойна. Я боялась, что она замышляет… что-то еще. – Гувернашка поспешно добавила:

– Это всего лишь мнительность – каждый в подобных обстоятельствах становится излишне подозрительным.

Инспектор решил вернуться к фактам.

– А теперь, мисс Делони, я прошу рассказать о том, что происходило в воскресенье. Вы и ваша подопечная сидели за ленчем с мистером и миссис Трент?

– Да.

– А потом?

– Мы выпили с ними кофе в большой гостиной, а затем пошли в нашу гостиную.

– В ту комнату, которую я уже осматривал – соседнюю с этой?

– Да.

– И что вы там делали?

– Марго вырезала картинки из иллюстрированной газеты. Это было одно из немногих ее спокойных развлечений, этим она занималась, когда было слишком сыро, чтобы выходить из дому.

– Она все еще пребывала в благодушном настроении?

Мисс Делони покачала головой.

– Нет, она вела себя раздраженно и агрессивно. Она терпеть не могла сидеть дома из-за дождя. Признаться, я обрадовалась, когда небо начало проясняться. И без четверти три разрешила ей выйти, только велела надеть плащ и галоши.

– А вам не показалось, что лучше пойти с ней?

Гувернантка снова покачала головой.

– Марго хотела пойти одна. Она всегда предпочитала гулять в одиночку. Поместье большое, и, к счастью, у Марго никогда не появлялось желания выйти за его пределы.

– Значит, вы не беспокоились из-за того, что она ушла одна?

– Нет, такое происходило каждый день. У нее столько энергии… – Жаклин осеклась и печально вздохнула. – Мне следовало сказать «было столько энергии», но к этому трудно привыкнуть сразу. Я хотела сказать, что мне в любом случае было за ней не угнаться. Марго нравилось чувствовать себя свободной, а для нас было важно, чтобы она была счастлива. К тому же у миссис Трент хрупкое здоровье – ее не следует оставлять надолго одну, и я стараюсь уделять ей как можно больше времени.

Грейсон кивнул. Объяснения казались вполне искренними.

– Итак, вы занялись письмами, – сказал он.

– Да. Я знала, что миссис Трент ляжет отдохнуть. Потом пришел мистер Трент, сказал, что хочет повезти жену на прогулку и спросил, не желаем ли мы с Марго к ним присоединиться. Я ответила, что должна написать письма, а Марго только что ушла, но я постараюсь ее найти. Я вышла на террасу и окликнула ее, но она не отозвалась, а мистер Трент сказал, что не может ждать, поэтому я вернулась к моим письмам.

– Еще один вопрос, миссис Делони. Сколько времени прошло после ухода Марго, когда мистер Трент пришел пригласить вас на прогулку?

Гувернантка чуть сдвинула брови, вспоминая.

– Всего несколько минут.

– Когда вы услышали о несчастном случае?

Она на секунду закрыла глаза.

– Мне рассказал мистер Северн, пока мисс Мьюр ходила в гараж сообщить мистеру Тренту.

– А как миссис Трент восприняла это известие?

Мисс Делони заколебалась.

– Она как будто даже не поняла, в чем дело. Хотя трудно сказать… Одно из проявлений ее болезни – какая-то заторможенность. Она выглядит так, словно ничего вокруг не замечает.

Инспектору стало искренне жаль Джеффри Трента. Бедный малый. Мало ему этой несчастной девочки, еще и с женой что-то не то! Он подумал, что деньги не всегда приносят счастье, не сознавая банальности этой мысли.

Отпустив мисс Делони, Грейсон отправился в сад искать старого Хамфриса. Он нашел его в сарае – тот смешивал компост и явно не желал отвлекаться от этого занятия.

Грейсон отлично понимал, что от него будет нелегко добиться помощи. Он был женат на внучатой племяннице старика Хампи и практически все о нем знал: давным-давно служит у Фолконеров, очень опытный садовник и очень большой упрямец.

– Доброе утро, дядя! – поздоровался инспектор.

Некоторое время Хамфрис молча раскладывал компост в шестидюймовые горшки.

– Хватит отвлекать меня от дела, Джонни Грейсон, и нечего разыгрывать передо мной полисмена! – проворчал он наконец, утрамбовывая широким пальцем землю в горшке.

Грейсон засмеялся.

– У каждого своя работа, дядя, у вас – своя, у меня – своя… У меня только один к вам вопросик: видели ли вы мисс Трент или слышали о ней что-нибудь в воскресенье во второй половине дня. Или о ком-нибудь еще, – быстро добавил он.

Старик сердито на него уставился.

– Что значит о ком-нибудь еще? Флэксмены по воскресеньям всегда уезжают. Подают господам ленч в час дня, а без четверти три мчатся на автобус в Рейдон – бегом-бегом прямо под моими окнами, чтобы не опоздать. Если ты это имел в виду под кем-то еще, то я видел их так же хорошо, как Флорри Боуйер, которая неслась вприпрыжку, как кролик, на свидание со своим: дружком.

Так как Грейсон уже знал, что никого из прислуги не было в поместье около трех в воскресенье, это не представляло для него особого интереса. Он просто надеялся, что старик разговорится, но вскоре убедился, что его хитрость не удалась.

Нагнувшись, старый Хампи сунул обе руки в кучу компоста. Ростом был не более пяти футов одного дюйма, с крепкой коренастой фигурой, у него было загорелое лицо, копна седеющих волос и очень густые брови и борода. Было известно, что ему принадлежат полдюжины домов в Рейдоне, и поговаривали, что его сбережения весьма значительны. Эти обстоятельства вкупе с крутым нравом заставляли триста с лишним жителей Блика относиться к нему с большим почтением, тем более что многие приходились ему родственниками. Он был трижды женат на кротких деревенских женщинах, которые оставили ему столь же кротких и почтительных детей, принеся, по слухам, немалое приданое. Хампи не собирался выслушивать всякую чепуху от Джонни Грейсона только потому, что тот был женат на внучке его брата Сэма. Набрав полные пригоршни компоста, он пропускал его сквозь пальцы на старый кухонный поднос.

– А с какой этой радости я должен работать в воскресенье, а?

– Я ведь не сказал ни слова о работе, дядя. Просто я подумал, ну мало ли, может, выходили в сад, когда дождь прекратился, ну и могли увидеть там мисс Марго Трент или кого-нибудь еще. Случайно.

Старый Хампи свирепо усмехнулся.

– Конечно мог, Джонни Грейсон! Точно так же, как мог удобно посидеть у камина с трубкой или прогуляться по собственному клочку земли, проверить, как там мои цветы. В этом году они дали ростки на удивление рано.

– Ну и какое из этих занятий вы выбрали? – добродушно осведомился Грейсон.

– А тебе прямо-таки нужно это знать? – снова ухмыльнулся старик.

– Да, очень нужно. Быстренько мне ответьте, и я не буду вам мешать.

Маленькие горшочки заполнялись быстро и аккуратно.

Мистер Хамфрис опять наклонился и выпрямился, набрав в руки компоста.

– Я и так никому не позволяю мне мешать, – сказал он, продолжая заполнять горшки.

Грейсон молча наблюдал за ним. Старик обожал звучание собственного голоса, особенно если его слышали и другие, а еще больше любил пререкаться. Решив не доставлять ему этого удовольствия, инспектор прислонился к дверному косяку, сунув руки в карманы и выжидая, что будет дальше.

Вскоре старик начал опускать горшки на пол со все большей нервозностью и наконец не выдержал:

– И чего это я не пошел в полицейские вместо того, чтобы ломать спину тут в саду! Здоровый малый, а торчишь тут возле моего сарая! Постыдился бы! Ежели руки – крюки, то пусто в брюхе, как говаривал мой папаша. Он пятьдесят годков прослужил здесь садовником и сорок из них – старшим садовником! Но я его перещеголяю!

Рассеянно глядя в открытую дверь сарая, Грейсон издал нечленораздельное мычание, способное взбесить любого, кто только что произнес прочувствованный монолог, рассчитывая сразить слушателя наповал. Маленькие глазки злобно сверкнули под седыми косматыми бровями.

– В воскресенье днем я сидел у камина с трубкой и стаканом, а моя старуха играла гимны на фисгармонии.

– Значит, вы не видели Марго Трент.

Взгляд стал еще более злобным.

– Я сам пока еще умею говорить, Джонни Грейсон!

Нечего это делать за меня! Это тебе не заграница, где полиция вытворяет что ей вздумается – здесь такие номера не проходят! Если ты и с женой такой же невежа, то мне ее жаль. Она была хорошенькой малышкой, пока не вышла за тебя!

Инспектор понимал, что старому Хампи больше всего на свете хотелось вывести его из себя, поэтому мужественно держал себя в руках.

– Это очень любезно с вашей стороны, дядя, – улыбнулся он. – Я передам ей. А теперь, так как я не должен говорить за вас, возможно, вы скажете сами? Видели вы Марго Трент в воскресенье во второй половине дня или нет?

Старик задумался. Оставалось заполнить еще несколько горшков, и назойливость Джонни Грейсона начала ему надоедать.

– В воскресенье днем я сидел у камина в кухне с трубкой и стаканом, а твоя тетя Мэри играла гимны на фисгармонии, дверь гостиной была открытой, когда мне это нравилось, и закрытой, если нет. Примерно без четверти три дождь прекратился, я вышел подышать свежим воздухом и увидел, что эта озорница…

– В котором часу это было, дядя?

– Главная твоя беда, Джонни Грейсон, в том, что ты не слушаешь то, что тебе говорят! Разве я не сказал, что вышел без четверти три? Будь любезен – больше меня не перебивай! Так вот, я увидел, что эта озорница выходит из моего сарая и весело посмеивается. Ключ от сарая я храню в цветочном горшке с отбитым краем, он валяется в траве, набитый до половины разным барахлом. «Как ты нашла мой ключ?» – спросил я, а она знай себе хохочет и швыряет его мне. Жаль, что ее никогда не пороли! Сам видишь, что из этого вышло! Кому жаль розги, тому не жаль ребенка!

– Она несла что-нибудь?

– Что-то топорщилось у нее под плащом. Дрянная девчонка не хотела, чтобы я это увидел! Ну, я подобрал ключ и пошел к сараю – конечно она и не подумала его запереть. Вроде бы все было на месте, кроме старых веревок в углу. Она размотала их и все перепутала, а одну наверняка утащила. Ну, я привел их в порядок и пошел дальше.

– Вы не дошли до каменоломни?

Старый Хампи покачал головой.

– Девчонка, та точно побежала в ту сторону, а я не хотел с ней сталкиваться.

– Значит, вы больше ее не видели?

– Нет, и слава богу!

– А кого-нибудь еще?

– Я слышал, как гувернантка звала ее.

– В котором чесу?

– Церковные часы только что пробили три.

– Но саму гувернантку вы не видели?

– Нет.

– А мистера Трента?

– Нет.

– А еще кого-нибудь?

– Да не видел я никого, кроме девчонки, как она выходила с веревкой из моего сарая! – рявкнул старик. – Будь это хорошая веревка, я бы погнался за ней, но так как там нет ничего, кроме старья, я не стал суетиться и правильно сделал! С этой озорницей были одни хлопоты, где бы она ни появлялась! А так как она погибла из-за своих же дурацких шалостей, не пойму, для чего полиции совать в это свой нос, да и семье особенно нечего горевать! Если хочешь знать мое мнение, Джонни Грейсон: им бы нужно радоваться, что избавились от нее!

Глава 17

Инспектор Грейсон докладывал старшему инспектору:

– Насколько я понял, картина предельно ясная. Хотя покойная была не совсем нормальна и, должно быть, доставляла массу хлопот, все вроде бы любили ее и искренне горюют. Дворецкий и кухарка, они муж и жена, и Флорри Боуйер, приходящая служанка, утверждают, что девочку никогда не бранили, хотя сладить с ней было нелегко. Как будто никаких подозрительных моментов, если не считать того, что мистер Трент является наследником покойной.

Он говорит, что раньше наследство было значительным, но теперь основательно уменьшилось.

– Сейчас обесценилось почти все, – заметил старший инспектор.

В то время когда происходил этот разговор, в гостиной коттеджа мисс Фолконер две леди обсуждали ту же тему. Портьеры были задернуты, и электрический свет, смягченный абажуром, играл на расписанном цветами фарфоре и серебряном чайнике для заварки. Две комнаты были превращены в одну, поэтому окно имелось с каждой стороны, а тяжелые балки, на которых покоился верхний этаж, подпирала пара черных дубовых столбов. Старинная мебель была очень изысканной, хотя и не вполне подходила к простому сельскому коттеджу, а фарфоровый сервиз был необыкновенно ценным.

К сожалению, ковер изрядно обтерся, а занавеси выглядели потускневшими реликтами былого величия.

Мисс Фолконер была высокой худощавой женщиной, ее добродушное лицо со слегка выпуклыми глазами, длинными передними зубами и поблекшей от возраста кожей заставляло вспомнить о лошади, отправленной на покой после долгих лет верной службы. Она доверительно сообщила мисс Силвер: в молодости ее называли «Рыжик». Волосы ее, хотя и утратившие живой блеск, до сих пор не поседели, но густые пряди, то и дело выскальзывающие из-под шпилек, трудно было назвать рыжими. Она предложила мисс Силвер еще одну чашку чаю, «чтобы согреться после долгой поездки».

Мисс Силвер охотно согласилась, любуясь серебряными чайником, кувшинчиком для молока и сахарницей времен королевы Анны[10]10
  Анна I Стюард (1665 – 1714) – королева Англии с 1702 года.


[Закрыть] и превосходными прозрачными фарфоровыми чашками, расписанными цветами. Хотя мисс Фолконер жила в скромном коттедже, более подходящем для прислуги, а ее серая твидовая юбка и вязаный кардиган были далеко не новы и потеряли форму, она привыкла к дорогому серебру и фарфору, и ей не приходило в голову поберечь хотя бы остатки былой роскоши, пользоваться чем-нибудь попроще.

Протянув руку к чашке, мисс Силвер заметила, что поездка отнюдь не показалась ей долгой.

– В купе оказались такие приятные люди – очень милые, прекрасно воспитанные дети, они ехали в гости к бабушке в сопровождении очень симпатичной няни, и очаровательный молодой священник, недавно вернувшийся из экваториальной Африки.

– Да что вы! – радостно воскликнула мисс Фолконер. – Наверняка это был младший сын моей кузины Хоуп Уайндлинг. Она живет неподалеку от Рейдона, она ждала его всю неделю. Для нее было страшным ударом, когда он надумал отправиться в Африку. Такой одаренный молодой человек, ему прочили блестящее будущее, но мы не можем решать за других. Слава богу, он хотя бы жив… – Мисс Фолконер печально вздохнула.

Мисс Силвер поспешила отвлечь ее от мрачных воспоминаний.

– Он очень интересно рассказывал о туземцах, среди которых ему приходилось работать.

Поговорив о преподобном Клиффорде Уайндлинге, а затем выслушав парочку-другую замечаний мисс Фолконер по поводу других сыновей миссис Уайндлинг, «не таких талантливых, но очень милых мальчиков», и ее единственной дочери, «очень удачно вышедшей замуж», мисс Силвер извлекла из сумочки свое вязанье, объяснив, что начатые ею серые шерстяные чулки предназначены для Дерека. Это средний сын ее племянницы миссис Бэркетт.

– У Этель трое мальчиков, все уже в школе, носки и чулки на них просто горят… Хорошо, что я быстро вяжу, закончу эту пару, сразу нужно будет начать другую.

Мисс Фолконер, ожидавшая прибытия незнакомки с легкой тревогой, теперь совершенно успокоилась и чувствовала себя в ее обществе весьма комфортно. Мисс Силвер познакомилась с ее дорогим Клиффордом, у нее тоже имелись племянники, она тоже интересовалась миссионерской работой и была настоящей леди. Преодолев обычную свою робость, мисс Фолконер завела разговор о трагическом событии в «Доме для леди».

– Конечно такое могло произойти только во второй половине дня в воскресенье – никто даже не услышал крика бедной девочки. Дворецкий и его жена по воскресеньям всегда уезжают в Рейдон, их автобус отходит без четверти три, а у Флорри Боуйер, приходящей служанки, вторая половина дня выходная. По будням в саду бывает старый Хамфрис. Он прослужил у нас более сорока лет и регулярно приносит мне цветы. У него два помощника – у тех симпатичных американцев, арендовавших у меня дом до войны, было четверо, но подобную роскошь сейчас никто не может себе позволить. По воскресеньям помощники не приходят, а Хамфрис, он живет в сторожке, любит покурить трубку и послушать, как его жена играет гимны на фисгармонии. В общем, рядом никого не оказалось.

Мисс Силвер быстро вязала, держа руки почти на коленях, на «континентальный» манер.

– А где были все домочадцы? – спросила она.

– Мистер Трент повез жену на прогулку. Утро выдалось дождливое, но после двух начало проясняться. Гувернантка писала письма, а мисс Мьюр – это сестра миссис Трент – отправилась па ленч с мистером Северном, который также гостил в доме. Как только прекратился дождь, Марго пошла в сад, и, как я уже говорила, никто за ней не приглядывал.

Должно быть, она взяла старую веревку в сарае и попыталась ею воспользоваться, чтобы спуститься в каменоломню. Накануне в субботу она проделала подобный трюк, очень опасный, но с крепкой веревкой. Мистер Трент, конечно, у нее эту веревку отобрал. – Лицо мисс Фолконер слегка порозовело. – Возможно, вас удивляет, откуда мне известны все эти подробности. От Флорри Боуйер: она прислуживает Трентам, а ее мать, миссис Боуйер, которая двадцать пять лет тому назад была пашей судомойкой, каждый день приходит помогать мне. Право, не знаю, что бы я без нее делала.

Я никогда не была хорошей хозяйкой и тем более стряпухой, а в моем возрасте учиться всему этому поздновато. – Она доверительно склонилась к мисс Силвер и добавила:

– Я вечно все пережариваю и обжигаю себе пальцы, поэтому миссис Боуйер говорит, чтобы я лучше и не пыталась. Она проводит у меня много времени и за работой обо всем мне рассказывает. По-моему, это вполне естественно.

Вполне, охотно согласилась мисс Силвер. Очевидно, Флорри рассказывала матери обо всем, что происходит в «Доме для леди», а та все передавала мисс Фолконер, которая и сама была не прочь поболтать. Вскоре мисс Силвер ухе слушала повествование о различных трюках, которые проделывала Марго Трент со своими родственниками или с каждым, кто имел несчастье оказаться рядом, когда на нее накатывало шаловливое настроение.

– Они вечно твердили, что Марго безобидна, как маленький ребенок. – Мисс Фолконер укоризненно покачала головой. – Но однажды она привязала пустую консервную банку к хвосту кошки мисс Рэндолл, и бедная киска едва не взбесилась. А еще эта озорница обожала выскакивать из-за куста в темноте. Старая миссис Спрей так испугалась, что прохворала целую неделю. Многие уже начинали жаловаться, говорили, что с девочкой нужно что-то делать. Старый Хамфрис твердил, что Марго нужно хорошенько выпороть, но, по-моему, ее даже не бранили. Не знаю, как только им хватало с ней терпения. А теперь Марго больше нет, и вся семья горюет.

– Они так ее любили? Мне кажется, что для миссис Трент, пребывание в доме Марго было тяжким испытанием. Учитывая состояние ее здоровья – Ну, туг случай особый. Миссис Трент вроде бы ни на что не обращает внимания. По словам Флорри, она сидит часами перед камином, глядя то на огонь, то на свои руки. Я так порадовалась за нее, когда узнала, что к ней приехала сестра – по-моему, ее не следует подолгу оставлять одну. Конечно, мистер Трент очень добр к ней – он вообще добрый человек. Разумеется, он страшно переживает из-за гибели малышки, и мисс Делони тоже. По-моему, они оба ее обожали. Должно быть, его расстраивает то, что он унаследовал ее деньги.

– Значит, у бедняжки были деньги? – как бы между прочим осведомилась мисс Силвер, продолжая вязать.

– Да. Марго любила помечтать о том, что будет с ними делать, достигнув совершеннолетия. Обещала Флорри Боуйер подарить на свадьбу сто фунтов, но, конечно, со стороны Флорри было бы глупо принимать это всерьез.

И далее разговор шел исключительно о Трентах.