Текст книги "Возлюбленный воин"

Автор книги: Патриция Поттер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 25

На этот раз Патрик встал позже обычного: он не спал почти всю ночь, а когда сон наконец сморил его, все равно продолжал думать о Джулиане. Им по-прежнему владело жгучее желание; несколько раз он даже едва не поддался искушению преодолеть те несколько шагов, что отделяли его от ее комнаты…

Однако вчерашний разговор с братом и Джейми убедил его, что он должен сохранять здравомыслие, что было невозможно рядом с ней. Он также не мог оставить Джулиану с ребенком, не будучи уверенным в ее будущем.

Накануне, вернувшись к себе, он выглянул в окно и увидел, как из конюшни выходит Джулиана: ее хрупкую грациозную фигуру он бы не спутал ни с какой другой. Ему тут же захотелось броситься к ней в комнату и согреть ее, приласкать…

Джулиана вошла, в башню, и он представил, как, миновав большой зал, она подходит к его двери…

Теперь он узнал силу истинного искушения и настоящую цену искусству владения собой.

Патрик устремил задумчивый взгляд вдаль, туда, где за стенами замка плескался залив.

Когда же вернется Лахлан? Патрик надеялся, что это случится этим же утром, хотя он все еще не принял решения относительно судьбы Джулианы.

Мелькнувшие вдали паруса заставили его прищуриться; продолжая пристально всматриваться в горизонт, Патрик следил за их приближением, как вдруг со стены донесся крик дозорного, извещавший о прибытии корабля. Члены его команды тут же высыпали во двор, огласили его криками ликования.

Патрику легко было понять их реакцию: все они хотели домой. Мавры не привыкли к холоду шотландских ночей и частым туманам, испанцы боялись, что их обнаружат, а остальные просто мечтали поскорее вернуться к себе. Для Патрика прибытие «Фелиции» тоже было большим облегчением. Держать команду здесь в течение долгого времени было опасно, и появление любого гостя могло стать катастрофой, так что после неожиданного визита Кэмпбелла они с Рори приняли решение говорить всем проезжим, что у них в замке лихорадка.

Патрик надеялся, что уже к вечеру бывшие гребцы погрузятся на борт и отправятся в путь на восток. При этом единственной опасностью для них останется нежелательная встреча с пиратами в морских просторах. Однако Рори заверил брата, что за штурвалом судна стоит отличный капитан и он сумеет уйти от любого преследования.

Внезапно Патрик понял, что к его чувству облегчения примешивается грусть. Кое-кого из гребцов ему будет не хватать. Они вместе страдали, вместе сражались, вместе одержали победу и разделили трудности пути в Шотландию. Многих из них он никогда не забудет.

Интересно, уйдет ли с ними испанец? В Инверлейте Диего вел себя как дома, и Патрик видел, что многие привязались к нему, несмотря на его испанское происхождение, возможно потому, что Диего учил Маклейнов искусству фехтования.

Мануэль уже высказал пожелание остаться с Джулианой, Патрик доверял ему. А вот в отношении Диего он такой уверенности не чувствовал, но принуждать его к отъезду все равно не собирался. Еще с ним оставался Денни, которому и вовсе некуда было направиться.

В целом Патрику предстояло много работы и необходимо было принять много решений.

Причесав пальцами волосы и сбрызнув водой лицо, он вышел из комнаты и, миновав лестницу, остановился у комнаты Джулианы, после чего негромко постучал в дверь. Ответа не последовало, и он вошел внутрь.

Комната была пуста, но в воздухе еще висел тонкий запах роз. Патрик нехотя вышел и двинулся в большой зал, где на столе расставляли подносы с едой. Голода он не испытывал: его желудок привык обходиться малым, однако ему надо было убедиться, что все идет по плану.

За столом уже сидели гребцы, но Джулианы среди них не было. Патрик обратился к Кармите.

– Тебе известно, где сейчас находится твоя хозяйка? – спросил он.

– В комнате Лахлана, – ответила Кармита не слишком радушно, и Патрик заметил в ее глазах плохо скрываемое недовольство.

– Благодарю, – ответил он тихо.

– Я не нуждаюсь в ваших благодарностях. Вы держите нас с сеньоритой в плену, а это грех.

Ее слова удивили Патрика: девушка всегда казалась ему тихой и покорной: прелестное маленькое создание с темными волосами и жгучими глазами, она выглядела совсем юной и слегка запуганной.

Но теперь, судя по всему, Кармита приготовилась к драке. К драке за свою госпожу. Такая подруга как раз и нужна была Джулиане.

– Денни, это Лондон, один из величайших городов мира, – настойчиво повторила Джулиана. Она, Кимбра и Денни сидели за столом, на котором была разложена карта, добытая у Рори, которому Джулиана подробно объяснила, зачем она понадобилась ей. – Скажи, если увидишь что-либо знакомое, – попросила она. – Хотя бы просто кивни головой.

Глаза Денни сказали ей, что он понял, но в какой степени, она не знала. Порой ей казалось, что Денни гораздо лучше разбирается в событиях, чем полагали окружающие.

Этот человек казался фанатично преданным Патрику и всегда очень волновался, когда тот выезжал за пределы замка. Было похоже, что, кроме Патрика, Денни никому не доверяет.

В дверях, словно откликнувшись на ее мысли, вырос Патрик, и у Джулианы сжалось сердце.

Его взгляд скользнул по ней, замер.

– Это еще зачем? – удивился он.

– Карту нам дал Рори, – пояснила Джулиана поспешно. – Кимбра подумала, что она поможет Денни восстановить память.

– Вот как? – Лицо Патрика по-прежнему сохраняло серьезность, но Джулиана уловила в его голосе иронические нотки.

И тут же она почувствовала на себе задумчивый взгляд Кимбры, а также заинтересованное внимание Денни. Ее сердце застучало сильнее. При воспоминании о ласковых руках Патрика, так легко возбуждавших желание, у нее невыносимо заболела грудь.

Неужели так будет всегда? И что чувствует он? Однако сейчас, разумеется, она не могла задать ему все эти вопросы.

– Корабль уже здесь, – объявил Патрик и тут же посмотрел на Денни.

Джулиана тоже обернулась к Денни и с удивлением убедилась, что в его глазах промелькнул испуг.

Он все понял.

Патрик тоже заметил это и положил руку Денни на плечо:

– Тебе не обязательно уезжать, но я подумал, что ты должен выбирать свое будущее. – Он замолчал и после колебания добавил: – Пребывание здесь может представлять опасность для тебя. Если нас обнаружат…

Денни покачал головой; его глаза смотрели с мольбой, которую он не мог выразить словами.

– Так ты все же хочешь остаться? – осторожно спросил Патрик.

Денни энергично закивал, и его глаза наполнились слезами благодарности.

– Что ж, тогда оставайся. Отныне это твой дом. – Видимо, желая ободрить Денни, Патрик улыбнулся: – Мои братья согласны.

Джулиана знала, что Маклейны не испытывают особой любви к англичанам и что для Патрика ее наполовину английская кровь была ничуть не лучше испанской. И все же нежность к Денни и терпение по отношению к нему согрели ее сердце.

И тут взгляд Патрика переместился на нее.

– У меня тоже есть выбор? – осведомилась Джулиана.

– Нет, – прозвучал короткий ответ. – Пока нет.

– А если я поклянусь, что не расскажу о том, что произошло?

– Ты действительно хочешь уйти?

Нет! Джулиана надеялась, что Патрик не заметил ее невольного протеста.

– Да, – солгала она. – Мне не по душе роль пленницы.

– Даже весьма уважаемой? – Патрик замер в ожидании ответа.

– Птица всегда покидает клетку, даже самую шикарную, – с вызовом произнесла Джулиана, смело глядя в его глаза.

Некоторое время Патрик продолжал изучать ее лицо, потом вдруг повернулся и быстро вышел, не проронив больше ни слова.

Пытаясь скрыть разочарование, Джулиана снова углубилась в карту.

– Это Нортамберленд, – произнесла она срывающимся голосом. – А это Лондон…

– Море, Денни, – подключилась к делу Кимбра. – Ты помнишь море? Скалы, камни? Может, город и деревню?

– А что насчет семьи? – подхватила Джулиана, обретая контроль над собой. – У тебя есть отец, мать, брат?

В глазах Денни отразился какой-то неясный проблеск, но его взгляд тут же потух. Джулиана могла поклясться, что это была боль, столь глубокая, что она надолго замолчала.

Патрика все больше тяготило чувство вины: она давила на него грузом недавно снятых оков. Когда он подошел к конюшне, Рори уже седлал свою лошадь; другие лошади тоже были готовы.

– Господи, Патрик, а я уже думал, что мне придется будить тебя. «Фелиция» здесь, и ее нужно срочно поставить на якорь.

– Да, я уже видел. Настоящая красавица.

– Э, брат, это не просто красавица: на ней двенадцать пушек, так что она в состоянии за себя постоять. «Фелицию» построили в Глазго по моему проекту. Обычно она уходит в плавание из Эдинбурга, а в Глазго возвращается для ремонта.

– И кто капитан?

– Эймос Макдауэлл. Это надежный моряк, ему можно доверять.

– Что будет сказано команде?

– Что эти люди потерпели кораблекрушение неподалеку от нас. Мы также распространим слух, будто возле Инверлейта затонул неизвестный корабль.

– Маловероятная история, а впрочем… – Патрик хмыкнул и приготовился сесть в седло.

– Это идея Фелиции, – похвастался Рори. – Иногда она бывает очень изобретательна…

– Думаю, у Джулианы есть такие же качества, – заметил Патрик.

– Джулиана приходила ко мне сегодня утром, – сообщил Рори, – и попросила карту Англии. Они с Кимброй надеются с ее помощью разговорить твоего молчаливого англичанина.

– Полагаю, тебе следует забрать карту, – заметил Патрик.

– Думаешь, она попытается скрыться?

– А что сделал бы ты, если бы тебя удерживали против воли?

Патрик вскочил в седло и, взяв под уздцы второго коня, направился к воротам. Через несколько часов, если все пройдет хорошо, бывшие рабы благополучно отбудут навстречу новой жизни. Пожалуй, Патрик уже знал, кто сумеет с пользой потратить полученные деньги, а кто закончит жизнь на виселице. По крайней мере, он надеялся, что у Феликса все сложится хорошо, как и у тех людей, которые помогли ему ставить паруса. Меньшую веру Патрик возлагал на тех, кто, освободившись от оков, первым делом распечатал винные бочонки. Что до мавров, то они держались обособленно, хотя некоторые все же поблагодарили его за освобождение.

Патрик пришпорил лошадь: он хотел прибыть на место до того, как Лахлан ступит на берег. Чем скорее его многонациональный сброд покинет Инверлейт, тем спокойнее будет Маклейнам, хотя проблема Джулианы и ее служанки все равно останется. Патрик не мог отправить их на «Фелиции», как не мог и долго держать в Инверлейте.

И все же ему было любопытно. Зачем Джулиане понадобились эти карты: для Денни или себя? Он все еще не мог исключить того, что она попытается бежать и вернуться домой. А вот в ее попытке помочь Денни, похоже, не было ни капли притворства.

Когда они прибыли в гавань, Лахлан и человек, которого Патрик никогда прежде не видел, ждали на берегу. И вновь Патрика поразила уверенность, с которой держался его брат.

При их приближении Лахлан обернулся.

– Что-то вы долго! – заметил он с улыбкой.

– Да вот братец, оказывается, любит долго спать, – улыбнулся в ответ Рори. – Не уверен, хочет ли он вообще, чтобы его гости уезжали.

Патрик молча прислушивался к разговору братьев. Пройдет еще немного времени, прежде чем он привыкнет к братским шуткам, пусть и добродушным. Добродушие и любовь. У него сжалось горло при воспоминании о своих злоключениях на галере.

Незнакомец, прибывший с Лахланом, приблизился и протянул руку.

– Макдауэлл, – представился он. – Как я слышал, вы желаете, чтобы мы отбыли незамедлительно, и у вас около сотни пассажиров.

– Да, это так.

– Корабль снаряжен и готов принять пассажиров на борт. – Макдауэлл сделал паузу. – Верно ли, что некоторых нужно будет высадить на испанском побережье, а остальных доставить в Марокко?

Рори кивнул.

– У вас есть какой-либо другой груз?

– Нет, но я могу на обратном пути остановиться во Франции и взять там товар.

Лахлан вопросительно посмотрел на Патрика:

– Было бы разумно использовать судно с выгодой.

Разумеется, Патрик не стал возражать. Он не имел никакого отношения к коммерческой деятельности Маклейнов, но Лахлан таким образом давал ему понять, что теперь он хозяин и глава семьи.

Патрик продолжал удивляться единодушному согласию братьев, как и Кэмпбеллу, подвергавшему себя риску за других. Все это приводило его в недоумение.

– Итак, начинаем погрузку, – сообщил Макдауэлл.

– У вас надежная команда? – осведомился Патрик. – Возможно, кто-то из пассажиров поведет себя не вполне корректно…

– Лахлан мне уже все объяснил, и я набрал побольше матросов. Не думаю, что возникнут проблемы.

– Среди них есть и люди, которые могли бы стать полезными.

Макдауэлл кивнул:

– Применение лишним рукам у нас всегда найдется.

– Что ж, тогда мы начнем перевозить их, как только вернемся в замок, и первые прибудут уже через час.

Как только Патрик покинул замок, Денни поднялся и вышел во двор: без Патрика он всегда выглядел каким-то потерянным.

У Джулианы защемило сердце; она повернулась к дочери Кимбры и улыбнулась ей. Одра появилась с псом Медведем, который всегда вызывал у Джулианы улыбку. Пес был огромный, с большим, свисающим из пасти языком, однако с девочкой всегда вел себя очень деликатно.

– Лучше держаться подальше от Медведя, когда Одре кто-то угрожает, – предупредила Кимбра. – Однажды он чуть не погиб, сражаясь со стаей волков, пытавшихся напасть на мою дочь.

Наклонясь, Джулиана почесала пса за ухом, и Медведь заурчал от удовольствия.

– Ты ему нравишься, – серьезно заметила Одра. – Он не многих подпускает к себе.

– Как и Магнус, конь твоей матери.

– Ага. – Девочка кивнула.

Джулиана улыбнулась. Она с удовольствием проводила время с Одрой и не хотела с ней расставаться; однако у нее имелись дела, которые ей необходимо было обсудить с Фелицией, находившейся когда-то в таком же положении, как и она. Возможно, Фелиция подскажет ей, как бежать и добраться до Англии.

* * *

Вернувшись в Инверлейт, Патрик разделил бывших гребцов на группы и перед отправлением первой группы предупредил всех о необходимости хранить молчание, поскольку от этого зависели их жизни. Люди охотно клялись держать язык за зубами, но Патрик знал, что чрезмерное употребление спиртного может помешать их благим намерениям, и ему оставалось лишь надеяться, что их пьяным россказням никто не поверит.

Проблема была также в том, когда выдавать деньги: до или после отплытия? Патрик боялся, что, не поверив в искренность его обещания, отплывающие поднимут бунт, поэтому он заранее приготовил кошельки с золотом для каждого.

Когда последний из гребцов забрался в фургон, предназначенный для доставки их к судну, Джулиана подошла к Патрику.

– Можно мне поехать с тобой? – несмело произнесла она. Сначала Патрик хотел отказать ей, но, уловив мольбу в ее глазах, передумал.

– Да, если тебе этого хочется.

Диего тоже собирался поехать с ними, в отличие от Денни, Кармиты и Мануэля. Вероятно, думал Патрик, они стремились как можно быстрее расстаться с гребцами, а заодно и с ужасами прошлого.

Едва Джулиана поставила ногу в сцепленные замком ладони Патрика, собираясь сесть на лошадь, как в нем словно что-то надломилось, и он понял, что провалил устроенную себе проверку.

Глаза Джулианы сияли в предвкушении прогулки, и когда она забирала из его рук поводья, их пальцы соприкоснулись, вызвав в каждом ощущение несбывшихся ожиданий.

– Gracias, – произнесла Джулиана певучим голосом.

Кивнув, Патрик быстро сел в седло, и тут же Диего, пришпорив лошадь, очутился рядом с Джулианой и принялся болтать с ней по-испански о прекрасной погоде и еще более прекрасных дамах. В ответ на его слова Джулиана рассмеялась, и Патрик поморщился: он не помнил, когда в последний раз заставлял ее смеяться и было ли вообще такое.

У него возникло непреодолимое желание вызвать Диего на поединок, и, чтобы не привлекать к себе внимания, он поскакал вперед, на ходу ругая себя за то, что, кажется, окончательно растерял последние остатки здравомыслия.

Глава 26

Со смешанными чувствами наблюдала Джулиана, как на «Фелиции» поднимают паруса. Она тоже могла бы вернуться в Испанию и тем не менее стояла не шевелясь, пока корабль не скрылся из виду.

– Вам, должно быть обидно, что вас там нет? – поинтересовался Диего, подъезжая ближе.

Джулиана оглянулась. Патрик ехал рядом с Рори, и они о чем-то тихо переговаривались.

Она так и не ответила Диего, потому что сама не знала ответа. Разумеется, ее волновало состояние матери, но все равно отец наверняка снова отправил бы ее в Англию на другом судне. К тому же ей совсем не хотелось покидать Инверлейт и Патрика.

Но и оставаться пешкой ей тоже надоело. Все последнее время ее жизнью играли, сначала отец и дядя, потом Маклейны, и даже теперь Джулиана по-прежнему чувствовала себя пленницей в золотой клетке.

Никто с ней не считался. Патрик полагал, что оберегает ее, но делал это по своим меркам и согласно своему понятию, не думая о том, чего хочет она. К несчастью, он видел в ней сложную проблему, требующую решения, а не живое существо со своими потребностями и чувствами.

А она хотела его.

Когда Патрик покинул ее после тех волшебных моментов, в ней начали набухать ростки гнева. Джулиана подозревала, что теперь он мучается чувством вины из-за того, что переспал с ней, и в этой связи его больше всего беспокоит судьба клана.

Но с какой стати она должна терпеть отношение к себе как к собственности или игрушке, а не как к живому человеку? Джулиана видела, какое уважение оказывается Фелиции и Кимбре. Хотя это было для нее внове, она желала, чтобы и с ней обходились так же; ей хотелось самой принимать решения, как принимали они. Но самое главное, она хотела, чтобы ее ценили, а не считали неудобством или помехой.

Впрочем, Джулиана не собиралась делать ничего такого, чтобы навредить Маклейнам, и не хотела послужить для Патрика причиной новых неприятностей. Но и сделать мать жертвой отцовского гнева она тоже не могла.

В итоге у нее оставалась лишь одна возможность – отправиться в замок Хэнддон в Северной Англии, родовое поместье семьи графа Чадуика и его сына, виконта Кингсли, и сделать это таким образом, чтобы вина ни в коем случае не нала на голову Патрика и его клана. Разумеется, Джулиана сознавала, что ее идея чревата опасностями. Когда она прибудет в Англию, догадается ли Кингсли, что она больше не девственница? Захочет ли он после этого сделать ее своей женой? А если нет – что тогда ждет ее в будущем? Скорее всего монастырь – отца вряд ли устроит меньшее, но зато другие будут спасены.

Торопиться ей, конечно, не следовало. Через несколько часов Фелиция уедет. Но как выспросить у нее о ее давнем побеге из Инверлейта, не выдав собственных планов?

Джулиане очень хотелось пришпорить лошадь и умчаться прочь прямо сейчас, но это было невозможно: ей дали стареющую смирную кобылку, которую без труда догонит скакун Патрика.

Что ж, придется проявить хитрость. Вот только хитрить она, к несчастью, не умела.

– Похоже, вы что-то замышляете, – заметил Диего с лукавой усмешкой.

– Что я могу замышлять? – Джулиана притворно вздохнула.

– Не знаю, но у вас выразительное лицо, сеньорита, и по нему я могу судить, что вас захватила какая-то не совсем обычная мысль.

– О, вероятно, вы привыкли строить хитрые замыслы, – заметила Джулиана резко. – Я не вполне понимаю, зачем вы вообще остались.

– Мне нравятся Маклейны, – ответил Диего просто. – С Испанией меня больше ничто не связывает, и после недель на берегу я вдруг понял, что больше не хочу в море.

Его слова удивили Джулиану, и особенно то, что на этот раз в его голосе не было заметно обычной веселости.

Он был для нее сплошной загадкой. Судя по речи и манере держаться, Диего происходил из благородной семьи и получил превосходное образование; в то же время он с легкостью общался с другими гребцами и солдатами Маклейнов. Глядя на него, Джулиана могла сказать только одно: этот человек очень напоминал ей хамелеона.

– Неужели у вас нет родных? – недоверчиво спросила она.

– Нет.

Джулиана задумалась. Нельзя ли ей использовать этого человека к своей выгоде, заставить его оказать ей помощь? Джулиана была готова поклясться, что Диего – джентльмен в полном смысле слова, но насколько он предан Патрику и Маклейнам?

Тот факт, что Маклейны позволили ему остаться, немало удивил Джулиану. Диего мог оказаться для них опасным, но, с другой стороны, он хорошо вписывался в обычную жизнь клана: у него были такие же черные волосы, как у Рори, и говорил он по-английски почти без акцента.

Но чего он хочет? В какой мере заслуживает доверия Маклейнов? И ее собственного? Загадки, загадки, загадки…

– Значит, вы все же что-то замышляете? – неожиданно спросил Диего; к нему вернулась свойственная ему веселая ирония.

– С чего вдруг? Почему вы так решили?

Диего пожал плечами:

– Сам не знаю. Вас с Маклейном сжигает обоюдная страсть: и, насколько я понимаю, вы не особенно спешите встретиться со своим предполагаемым супругом.

– У вас богатая фантазия, – холодно заметила Джулиана. – У Маклейна нет ко мне интереса, и кроме того, я создаю ему множество проблем.

Диего хмыкнул:

– Боюсь, вы ошибаетесь, сеньорита.

Джулиана пожала плечами. Опять загадки. И все же ей было ясно: что бы ни говорил Диего о Маклейнах, в нем присутствовало какое-то беспокойство, как у дикого животного, которое не терпит заключения в клетку. Учитывая это, она не могла исключить, что, возможно, ей удастся убедить его оказать ей помощь, если она потерпит неудачу с Фелицией.

Патрик не мог оторвать глаз от Джулианы, пока она разговаривала с испанцем. Не в первый раз сомневался он в правильности своего решения позволить Диего остаться.

В нем вновь начала закипать отвратительная ревность; он хотел, чтобы при виде его, а не Диего глаза Джулианы вспыхнули радостью и на ее щеках разлился прелестный румянец. А еще он хотел услышать ее мягкий мелодичный голос, прикоснуться к ее теплой коже…

Неимоверным усилием воли Патрик заставил себя отвлечься от своих фантазий. Теперь он точно знал, что единственный способ остаться в стороне состоял в том, чтобы внять совету Рори. «Тебе следует поехать с Джейми к королеве, объявить о своем возвращении и желании занять место лэрда Маклейнов». Что ж, весьма разумный совет, и Лахлан с ним согласился не далее как сегодня утром. «Известие о твоем возвращении уже, несомненно, распространилось. Ты должен публично подтвердить свои права и присягнуть в верности юному королю». И все же Патрик колебался. Ну разумеется, должен.

– Ты можешь сам встретиться с этим… Кингсли, – неожиданно сказал скакавший рядом Рори, словно прочитав его мысли. – Лахлан прав, ты должен представиться как вождь Маклейнов, как человек, сражавшийся с французами и потом сидевший в плену, тогда вряд ли у кого-нибудь возникнут сомнения относительно тебя.

Патрик молча кивнул, Рори был прав: его продали в рабство как скотину, и вряд ли у Мендосы где-то значилось его имя; а с момента поступления на борт галеры он и вовсе стал номером. А если что-то не заладится и его уличат в захвате «Софии», он всегда сможет сказать, что обманул родных. Но главное, отправившись ко двору, он отгородится стеной от искушения, становившегося с каждой минутой все сильнее. Хотя ему придется оставить Джулиану здесь одну с испанцем, Кимбра тоже будет здесь. За последние дни он проникся искренним уважением к своей спокойной невестке, которая не скрывала любви к Лахлану, не скрывала радости в глазах, когда была со своей дочерью, а также с детьми Рори. В ней присутствовали душевная глубина и достоинство, которые Патрик не мог не оценить.

Поездка в Эдинбург пойдет всем на пользу, убеждал он себя. Джулиана не останется здесь без присмотра. Кимбра составит ей компанию, пока он будет наводить справки о Кингсли. По словам Джейми, о виконте ходили дурные слухи; если бы Маклейны смогли его каким-то образом дискредитировать, возможно, он забыл бы о своей пропавшей невесте. Это была слабая надежда, но только так Патрик мог решить проблему Джулианы. Тогда она наконец получит возможность выбора и сама решит, вернуться ли ей в Испанию или остаться в Инверлейте.

Впервые Патрик признался себе, что теперь его главное желание – сделать так, чтобы она осталась.

Прежде он думал, что никогда не женится из-за проклятия: привычка бояться его настолько глубоко вошла в плоть и кровь Маклейнов, что Патрик даже не рассматривал такую перспективу, особенно после смерти первой жены Рори: он до сих пор помнил крики Мэгги в ту ночь, когда она умерла вместе с ребенком, это воспоминание многие годы терзало его душу.

Но может быть, Рори все-таки прав? Возможно, его женитьба на Кэмпбелл действительно лишила проклятие силы, или никакого проклятия вообще не существовало, а все это была всего лишь цепь трагических совпадений?

Фелиция укладывала одежду в сундук, когда в дверях появилась Джулиана.

– А, это ты! – воскликнула она радостно. – Заходи скорее…

Маленький Патрик громко топал по комнате, таща за собой деревянную лошадку на веревочке; Мэгги спала в кроватке, и ее ангельское личико окружал ореол рыжих волос.

Джулиана приветливо улыбнулась малышу.

– Они оба такие хорошенькие, – сказала она, поворачивая лицо к Фелиции.

– Да, только немного непослушные.

– Дети всегда такие. А ты, кажется, уезжаешь?

– Да. Я нужна Джанет.

– Ты встретила меня с радушием, и я пришла поблагодарить тебя за это.

Фелиция внимательно посмотрела на Джулиану.

– Посиди со мной, – попросила она, присаживаясь на огромную кровать, занимавшую большую часть комнаты.

Джулиана охотно присоединилась к ней.

– Ты здесь несчастлива, – предположила Фелиция, глядя куда-то мимо Джулианы.

– А ты была счастлива в заточении?

– Нет, и поначалу я даже боялась ужасных Маклейнов, вспоминала все, что мне рассказывали об их дьявольской кровожадности.

– Ну а потом?

– Ты кое-что уже знаешь. Маклейны похитили меня, приняв за Джанет Камерон: они считали, что я стану хорошей женой для Рори. Один он ничего не хотел, так как считал, что и так уже потерял двух жен из-за проклятия. – Фелиция взглянула на Джулиану: – Ты ведь слышала о проклятии?

– Да. – Джулиана кивнула.

– Я тогда очень боялась. Узнав, что я Кэмпбелл, Рори мог убить меня, что еще больше усилило бы вражду между нашими кланами. А потом, познакомившись с ним ближе, я… влюбилась. Именно боязнь того, что он оттолкнет меня, если обнаружит, что я Кэмпбелл, заставила меня бежать.

– Как тебе это удалось?

Глаза Фелиции некоторое время настороженно изучали Джулиану, потом она со вздохом призналась:

– Я попросила Дугласа взять меня на прогулку верхом и притворилась, что упала. Когда он слез, чтобы посмотреть, не ушиблась ли я, я вскочила на его лошадь и, прихватив свою, ускакала. – Немного помолчав, Фелиция медленно добавила: – Не думаю, чтобы теперь это снова сработало.

Джулиана прикусила губу, раздумывая, что можно сказать, а что нет. Самым скверным в ее ситуации было то, что она совсем не умела хитрить.

Фелиция сочувственно улыбнулась:

– Ты любишь его?

– Я… Я знаю только, что он – упрямый осел.

На этот раз, уже не сдерживаясь, Фелиция рассмеялась от души:

– Совсем как Рори. Они гордецы и упрямцы, оба думают, что могут решать за других. К счастью, Рори теперь исправился… немного. А вот Лахлан – он совсем другой…

– Дело не во мне, – попыталась оправдаться Джулиана. – Моя мать наполовину англичанка, и мой отец всегда презирал ее за это, хотя не забывал использовать ее родных для увеличения своего богатства. Если моя свадьба не состоится, жизнь матери в его глазах обесценится; к тому же он всегда сможет повторно жениться на испанке с хорошим приданым.

Смешинки в глазах Фелиции пропали, и она осторожно взяла Джулиану за руку.

– У меня тоже никого не было, – с чувством произнесла она. – Никого, кроме Джейми. Мои отец и мать умерли, когда я была еще ребенком, и меня забрал к себе Ангус Кэмпбелл, но нас с ним не связывали нежные узы.

– И все же ты должна помочь мне, – взмолилась Джулиана.

– Я бы очень хотела, но я не могу подвести Патрика, – призналась Фелиция. – Да и Рори мне этого никогда не простит.

– Я скажу, что корабль потерпел крушение у берегов Англии, и мне единственной удалось спастись.

Фелиция с сочувствием посмотрела на Джулиану:

– В долгом и опасном путешествии необходимо выглядеть очень достоверно, чтобы тебе поверили. Не хочу тебя обидеть, но ты не умеешь притворяться.

Джулиана неожиданно улыбнулась. Фелиция не ответила ей отказом, не бросилась выдавать ее Рори или Патрику. Это был хоть и слабый, но все же луч надежды.

– У меня получится, – твердо сказала она. – Только бы мне удалось покинуть эти стены.

– А как же Патрик – он ведь любит тебя?

– О чем ты? Он не хочет иметь со мной ничего общего.

– Возможно, он боится любить, как боялся Рори, но гордому мужчине трудно в этом признаться.

– И что? Даже если это правда, мое присутствие здесь опасно для него, а мое исчезновение вместе с кораблем грозит гибелью для моей матери.

Фелиция невольно поежилась:

– Какой страшный выбор…

По ее тону Джулиана догадалась, что и сама Фелиция тоже когда-то стояла перед страшным выбором. Она перевела глаза на маленького Патрика, который, оставив лошадку, играл теперь с деревянными ложками.

Снова взглянув на Фелицию, Джулиана подумала, удастся ли ей обрести когда-нибудь такое же спокойствие, и решила, что вряд ли.

– Ты уверена, что готова рискнуть? – мягко спросила Фелиция. – До Англии далеко, и твоя история должна выглядеть убедительной. Если ты сделаешь ошибку, то погубишь очень многих.

– Они и без меня могут погибнуть.

– Я тоже пыталась спасать людей, но у меня не всегда получалось, – заметила Фелиция. – Однажды я даже чуть не потеряла Рори, Джейми и Лахлана, всех разом. Вот тогда-то я и поняла, что планы, которые кажутся благородными и легкими, не являются ни тем ни другим.

– Но я не представляю, что еще можно сделать.

Фелиция обняла ее:

– Подумай обо всем хорошенько. У тебя доброе сердце, Джулиана, а Патрику как раз этого и не хватает.

Джулиана глубоко вздохнула:

– Ну так что – ты мне поможешь?

– Нет, – тихо, но твердо ответила Фелиция. – Я не могу предать Патрика. Ни он, ни Рори меня не простят. И я не думаю, что у тебя что-нибудь получится, даже если бы я согласилась.

Джулиана встала.

– Но ты им не расскажешь…

– Нет, этого я не сделаю.

– Спасибо, – поблагодарила Джулиана.

– Патрик уезжает завтра в Эдинбург, – добавила Фелиция после некоторого колебания.

У Джулианы упало сердце.

– Мужчины бывают такими глупыми… – Фелиция покачала головой. – А если еще мы станем делать глупости…

Джулиана кивнула и поспешила уйти, пока не сказала лишнего. Теперь она чувствовала себя еще более одинокой, чем прежде.

Патрику удалось продержаться в стороне от Джулианы большую часть дня, пока он провожал Фелицию за пределы границ территории Маклейнов, используя для этого старые тропы, проделанные когда-то для нападения на скот Кэмпбеллов. Сейчас тропы заросли травой и кустарником, и двигаться по ним было крайне трудно.