Текст книги "Идеальное убийство"
Автор книги: Патриция Мойес
Жанр:
Классические детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
16
Конечно, это было непросто. Но, в конце концов, Генри выяснил, что доктор Томпсон живет сейчас в Кенте. Они с Эмми приехали туда примерно в половине первого. На вопрос о леди Балаклаве доктор Томпсон ответил:
– Да, она, бедняжка, болела туберкулезом. Когда симптомы уже трудно было скрывать, обратилась к моей сестре. Кристал и Элизабет дружили очень давно, еще со школы. И была еще одна подруга, которая тоже знала о ее болезни. Весьма странная особа…
– Долли Трип?
– Да, ее звали просто Долли. Она стала ухаживать за Кристал. А затем лорд Балаклава погиб.
– А что потом? – спросил Генри.
Доктор Томпсон посомневался.
– Извините, но ведь вы – полицейский?
– Да.
– Значит, в смерти Кристал было что-то подозрительное?
– Я могу ответить просто. Сначала возникло предположение, что ее отравили. Но никаких следов яда не нашли. И врачи констатировали «естественную смерть». Я провожу неофициальное расследование. Однако думаю, что она умерла не от туберкулеза. Ведь она полностью вылечилась?
– Полностью.
– Случилось чудо?
– Именно чудо, – сказал доктор Томпсон. – Просто она решительно не захотела умирать. Других объяснений нет. Заботливый уход за ней этой Долли и чистый воздух Пламли-Грин тоже сыграли свою роль, конечно. А затем был изобретен стрептомицин. Мне удалось достать это лекарство, когда оно было еще редкостью в нашей стране.
– Каким образом? – спросил Генри, но был уверен, что уже знает ответ. – Из одной клиники в Лозанне?
Доктор Томпсон откинулся на спинку кресла и засмеялся.
– Не знаю, зачем вы утруждали себя путешествием сюда, молодой человек. Вам известно не меньше, чем я могу вспомнить. Лучше вы сами назовите имя того врача, потому что я действительно забыл…
– Эдуард Дюваль.
– Вполне вероятно. Имя ничего не значит для меня. Важно то, что я получил тогда стрептомицин. И чудо произошло. Леди Балаклава вылечилась полностью. Но, конечно, мы уже не используем этот препарат в таких больших дозах.
– Почему, если он так чудесен?
Доктор Томпсон вздохнул.
– Побочные эффекты. Они появились не сразу и только у некоторых пациентов. Глухота, головокружения, аллергия на лекарство.
– Аллергия? – повторил Генри.
– Стрептомицин используется по-прежнему, но в меньших дозах и в сочетании…
– Вы сказали об аллергии, – напомнил Генри.
– Да. Это – один из побочных эффектов, причем его наиболее сложно уследить. Он может проявиться только спустя много лет.
– И леди Балаклава страдала от него?
Доктор Томпсон искренне удивился.
– Нет! Конечно, нет. – Он помолчал и затем спросил: – Вы видели, как умерла леди Балаклава?
– Да, мы с Эмми были там, когда это случилось.
– И симптомы указывали на отравление, но яд не обнаружили?
– Совершенно верно.
– На какой яд было подозрение?
– Предположительно это был инсектицид, один флакон которого нашли в доме.
– Опишите мне, пожалуйста, симптомы. И как можно детальнее.
Воспоминания были неприятные, но Генри рассказал все – «как можно детальнее». Когда он закончил, наступило долгое молчание. Наконец, доктор Томпсон медленно произнес:
– Нет, боюсь, я не могу этого сделать.
– Что именно?
– Я хотел, услышав подробности, раскрыть тайну для вас – но это невозможно.
– Не совсем понял.
– Гм-м… Из того, что вы мне сказали, и, зная историю болезни леди Балаклавы, я бы предположил возникшую все-таки у нее аллергию на стрептомицин.
– Да, но стрептомицин тоже не обнаружили.
– О! Тут как раз ничего удивительного. Он исчезает очень быстро. Через двадцать четыре часа после инъекции вы не найдете и следа.
– Вскрытие было сделано через шесть часов.
– В таком случае, небольшое количество стрептомицина могло быть обнаружено в моче – если, конечно, его искали.
– Вы имеете в виду?..
– Ведь это никакой не яд, и у патологоанатома нет причины делать на него тест. Вы говорите, что перед смертью она съела только кусочек торта и выпила глоток шампанского?
– И еще понюхала розы, – напомнил Генри.
Томпсон это проигнорировал.
– А торт и шампанское исследовали?
– Конечно. Ничего не нашли.
– Судя по тому, как внезапно наступила смерть, можно утверждать, что леди Балаклаве был сделан укол. Вы искали в доме стрептомицин? Может, кто из прислуги делал себе инъекции?
– Там не было слуг – только Долли…
– Она до сих пор там живет?
– Да. Леди Балаклава завещала ей этот дом и еще кучу денег в придачу. Теперь Долли остается выжить.
– Выжить? – Томпсон удивленно поднял брови.
– По странному стечению обстоятельств, Долли тоже чуть не отравилась.
– Действительно, странно!
– Еще как. – Генри вздрогнул. – Я ничего не могу понять. Но, по крайней мере, вы меня успокоили.
– Успокоил?
– Да, – хмыкнул Генри. – Видите ли, я начал уже верить в то, что существует неизвестный яд, который не оставляет следов. – Он встал, попрощался с доктором, но тот задержал его еще на минуту.
– Подождите, инспектор. Я ведь рассказал вам о побочных эффектах, которые может вызывать стрептомицин у конкретного индивидуума. Но это не значит, что то же самое произойдет с другим. Не много вы найдете убийц, которые воспользуются таким методом.
– Пока меня интересует только один убийца, – ответил Генри.
17
– Мы едем в Швейцарию, – заявил Генри жене, когда они вернулись домой.
Тиббетам повезло. Курортный сезон еще не был в полном разгаре, и они легко заказали билеты на вечерний паром, отправляющийся из Дувра. Утром они уже мчались в симпатичном автобусе по прямой, как стрела, дороге среди ровных полей южной Франции.
Ехали целый день, оставляя Париж далеко на западе, и, когда упали сумерки, взору предстал величественный пейзаж. Прямо перед ними лежало прекрасное Женевское озеро, в ярких синих водах которого отражались огни Лозанны.
Тиббеты остановились в отеле, расположенном на берегу. Из окон открывался чудесный вид.
На следующий день они нанесли визит Дювалям. Примроуз очень удивилась, увидев их, однако пригласила пройти в квартиру и сразу спросила, как чувствует себя Долли.
– Лучше, – сказал Генри. – Врачи говорят, что она выживет. – Примроуз пожала плечами.
– Здоровая кобыла. Никогда ничем не болела.
– А разрешите поинтересоваться, мадам Дюваль, разве вы не знали, что у Долли – дерматит?
– Какой странный вопрос, мистер Тиббет! У Долли – дерматит?!
– Вы знали?
– Конечно, нет. – Ее губы сжались в тонкую суровую линию.
– Но вы знали, что ваша мать болела туберкулезом?
– Откуда вам известно?
– Сначала ответьте. Вы знали?
– Да. Эдуард мне сказал под большим секретом. Но она давно вылечилась!
Генри не стал спорить.
– Когда последний раз ваша мать приезжала сюда?
– Лет десять назад. Весьма печальное событие.
– Печальное? Почему?
– Она поругалась с Эдуардом, не помню, из-за чего. И даже упала в обморок.
Генри сразу заинтересовался.
– Упала в обморок?
– О, я думаю, что она притворилась. Просто, чтобы положить конец ссоре.
– А ваш муж? Что подумал он?
Примроуз коротко рассмеялась.
– Эдуард согласился со мной, что это – типичные женские штучки. Он и меня в этом частенько обвиняет.
– Очень любопытно, мадам Дюваль. Вы не могли бы вспомнить, что ели в тот день?
– Вы с ума сошли! Вспомнить, что мы ели десять лет назад! Но знаете, зато я помню, что мы тогда пили.
– В самом деле?
– Да. С выпивки все и началось. Мы предпочитаем вино, конечно, а маме всегда нравился джин. Эдуард его терпеть не может и не держит дома. От вина мама отказалась, и тогда Эдуард предложил ей стакан сока. – Она посмотрела на Генри, явно встревоженная. – Почему вы меня спрашиваете?
– Я бы хотел также задать несколько вопросов вашему мужу.
– Но его нет дома!
– А когда он придет?
– Вы не поняли. Его нет в Швейцарии.
– Очевидно, конференция… – начала Эмми.
– Нет-нет. Он – в Париже, в институте иммунологии. Пытается найти деньги на свои проекты.
Генри улыбнулся.
– Жаль. Теперь вы и сами можете его спонсировать.
– Никогда, – жестко произнесла Примроуз. – Я никогда не дам ему денег. – И на секунду закрыла глаза, будто от боли. – А теперь извините меня, но я попросила бы вас уйти. У меня скоро встреча с моим адвокатом.
– Понимаю. У вас, наверное, много хлопот с завещанием.
– О, да! Что ж, прощайте. Надеюсь, вам понравилось в Лозанне.
Рядом с домом была почта. Генри позвонил оттуда, найдя в телефонной книге имя доктора Дюваля. Ответил приятный женский голос.
– Мне нужен доктор Дюваль.
– Одну минуту. – И потом: – Извините, месье, но доктор – в отпуске… Нет, я не знаю, когда доктор Дюваль вернется… он, кажется, отдыхает в Испании. Если вы оставите свое имя, месье…
Генри повесил трубку.
Кондитерская Боне отличалась особым шиком. Здесь, в элегантно обставленных уютных залах, встречались дамочки, чтобы выпить кофе, посплетничать и насладиться изумительными пирожными. Генри и Эмми сели за столик, который только что освободили две дамы в собольих накидках и с крошечным пуделем в ошейнике, сверкающем бриллиантами.
Тиббеты уселись на расшитые золотом стулья и попросили пожилую официантку принести им по чашечке кофе.
– Так где же теперь доктор Дюваль? – спросила Эмми, повернувшись к мужу.
– Может, в Париже, – ответил Генри. – А что ты думаешь по этому поводу?
– Я сначала не поняла Примроуз. Она будто испугалась…
– Испугалась?
Эмми покачала головой.
– Нет, не испугалась. Может, разозлилась. Но не из-за нас. А когда она заговорила о своем муже, я вдруг поняла.
– Что ты поняла?
– Он ее бросил.
– Что?!
– Ты разве не догадался?
– Нет! Ничего такого ужасного мне и в голову не пришло.
– Думаешь, она знает, где он?
– Именно так я и думал. Но ты открыла мне глаза, поскольку я верю в женскую интуицию. – Генри улыбнулся. – Особенно, если речь идет о женских делах. Значит, ты считаешь, что Эдуард дал деру от своей жены?
– Зачем ей понадобился адвокат?
– Имеешь в виду развод?
– Не представляю, чтобы Примроуз решилась на такой шаг. Более вероятно, что она желает еще надежней защитить свои денежки от мужа. Бедный Эдуард…
– Это в каком смысле – «бедный Эдуард»?
– Хм-м… Ну, если он убил Кристал, то получается, что зря.
– Ты считаешь, он – убийца?
Подошла официантка и поставила перед ними две чашки кофе.
– У вас тут делают чудесные торты, – похвалил Генри.
– Наши торты известны во всем мире, – расцвела официантка.
– Я знаю. На прошлой неделе мы отведали ваш торт, в Англии.
– В Англии? Как интересно! Конечно, в старые времена у нас было много английских клиентов.
– Это был особенный торт, – продолжал Генри. – Юбилейный.
– Торт мадам Дюваль? Для ее матери госпожи княгини?
– Верно. – Генри не стал уточнять титул леди Балаклавы. – Вы делаете их каждый год, не правда ли?
– Да, действительно, месье. Наш хозяин очень гордится этим. В этот раз я сама упаковала торт и отнесла его к такси мадам Дюваль. Она спешила в аэропорт. Надеюсь, он понравился госпоже княгине?
Генри был избавлен от необходимости отвечать на столь неловкий вопрос – официантку позвали к другому столику.
– Итак, ты по-прежнему считаешь, что убийца – Эдуард Дюваль? – спросил Генри у своей жены. – И он отравил торт?
– Да, все сходится.
– Как раз ничего не сходится. Он не мог отравить торт.
– Понимаю. Ты имеешь в виду, что Эдуарда там даже не было.
– Именно. И, кроме того, если ему нужны были деньги, зачем он ждал десять лет?
– Все-таки, он – явный подозреваемый, – вздохнула Эмми.
– Пожалуй, слишком явный. Интересно, где он сейчас? О, кстати! Давай наведаемся в институт иммунологии. А также я хотел бы поговорить с мистером Швахеймером. Дело в том, что ситуация Даффи становится все более интересной.
18
Они остановились в скромном отеле на Монмартре. Было уже восемь вечера. Генри и Эмми, уставшие после дороги, поужинали в ближайшем кафе, вернулись к себе в номер и легли спать.
Утром Эмми прогулялась немного по улице Риволи, а Генри посетил институт иммунологии.
Там, в небольшом офисе, роскошная брюнетка сообщила ему, что доктора Дюваля нет в Париже.
– Вы с ним буквально разминулись, месье.
– Он только что был здесь? – не понял Генри.
– Разве я так сказала, месье? Нет. Он возвращается в Швейцарию. Но он был здесь совсем недавно… дайте я посмотрю… да, неделю назад. Конференция? Какая конференция?
– Ведь доктор Дюваль был здесь на конференции, когда его срочно вызвали в Англию.
Брюнетка искренне удивилась.
– Нет, месье! У нас бывает только одна конференция в год. Здесь, в Париже, но только в феврале.
Следующий визит был к мистеру Швахеймеру в отель «Грильон». Тиббеты отправились туда вместе.
Администратор за стойкой посмотрел на Генри снисходительно и ответил, что бесполезно спрашивать мистера Швахеймера в это время дня. Наверняка мистер Швахеймер сейчас в офисе. Что касается миссис Швахеймер…
Он вздохнул, давая понять, что есть тайны, о которых в высшей степени неприлично расспрашивать. Но все же медленно поднял трубку черного телефона и пошептал туда что-то. Нет, сказал он, положив трубку, миссис Швахеймер нет в номере.
– Ты думаешь, что Даффи у себя? – спросила Эмми.
– Уверен.
Минут через десять в холл вошел стройный, черноволосый, очень красивый молодой человек. Что-то знакомое было в его лице.
Эмми наклонилась к мужу и шепнула:
– Это – Уоррен. Если не ошибаюсь, Даффи скоро будет здесь.
– Уже здесь. – Генри быстро встал. – Миссис Швахеймер! Рад вас видеть.
Даффи долго, с застывшей улыбкой, смотрела на Генри. Затем вымолвила:
– Какой сюрприз!
– Даффи… – нетерпеливо произнес молодой человек.
– Разрешите представить – это Уоррен Швахеймер. А это – мистер Тиббет из Скотланд-Ярда.
Уоррен побледнел.
– Мы с Эмми будем счастливы, если вы с нами пропустите по стаканчику, – сказал Генри.
Десять минут спустя они вчетвером сидели за столиком в кафе и пили аперитив.
– Не будем терять времени, – начал Генри. – Вы сами были не очень осторожны. Даффи со злостью взглянула на Эмми.
– Если ты все рассказала…
– Я ничего никому не говорила.
– Ваш муж знает!
– Мой, но не ваш, – возразила Эмми.
Даффи вроде бы немного успокоилась и повернулась к Генри.
– Так что?
– Ваша личная жизнь никого не касается, конечно. Но у вас есть мотив.
– О чем это вы?
– Извините, если буду груб. Вы хотите бросить своего мужа и выйти замуж за его сына?
– Даффи… – начал Уоррен.
– Заткнись! – рявкнула Даффи. – Да, как только деньги будут в банке.
– Тогда – еще один вопрос. Когда вы узнали, что ваша мать больна туберкулезом?
– Не говорите ерунду! Мать всегда была здорова.
– Но Примроуз знала о болезни.
– Я не знала!
Уоррен выглядел все более несчастным и, наконец, не выдержал.
– Что происходит? Ради Бога, Даффи, в чем дело?
– Не имею понятия. Спроси у детектива.
– А шампанское? – продолжал Генри.
– Что – шампанское?
– Оно было хорошо закупорено?
– Конечно.
– Никто не мог его открыть?
– Не будьте идиотом. Попробуйте сами насыпать яд в бутылку шампанского.
Генри подумал секунду.
– А где сейчас Эдуард Дюваль?
Даффи изумленно подняла брови.
– Откуда я знаю? В Лозанне, наверное.
– Его там нет. Мы спрашивали у Примроуз.
Даффи была явно заинтригована.
– Вы имеете в виду, что он сбежал? Представляю! Развлекается с какой-нибудь толстушкой!
Генри встал.
– Благодарю за информацию. Мы вас прервали, но вы можете продолжать в том же духе.
Тиббеты вернулись в свой отель, и Генри сразу стал собираться.
– Куда теперь? – спросила Эмми.
– В Голландию.
– Отлично. А затем?
– Обратно в Англию – куда же еще?
19
Маленький отель в городке Альсмеер был очень чистый и уютный. Плотно позавтракав, Тиббеты отправились на цветочный аукцион.
Массивные здания из красного кирпича и прочие индустриальные постройки не впечатляли своим внешним видом. Но зато внутри зрелище было потрясающее. Все эти огромные ангары были буквально забиты цветами.
Среди буйства красок спокойно расхаживали мужчины в черных костюмах и внимательно разглядывали товар.
Генри и Эмми проводили в большой прохладный зал, где цветы аккуратно укладывали в специальные пористые коробки из пластика. Затем их отправляли в аэропорт, и они разлетались во все страны.
– Наши цветы вы можете увидеть во всем мире, – с гордостью заявил гид. – И они – всегда в отличном состоянии. Чтобы предохранить их от разных бактерий, цветы еще в теплице специально опрыскивают пенициллином или стрептомицином. Здесь поддерживается оптимальная температура…
– Стрептомицин! – зашипела Эмми в ухо своему мужу.
– Идем, – сказал Генри. – Надо разыскать Пита.
Охранник у ворот был очень любезен, но не смог ничем помочь. Ван дер Ховен? О, да, он был здесь, привез на продажу свои розы, но уже давно уехал. Без сомнения, он сейчас у себя в теплице, если вы хотите с ним поговорить…
Довольно просто Тиббеты нашли маленький аккуратный домик на зелененьком островке. Генри позвал дважды, и вот сам Пит вышел им навстречу.
– Мистер Тиббет! Миссис Эмми… Какой приятный сюрприз! Вы здесь в отпуске?
Они прошли в дом. Комнаты – крошечные, да и тех немного. Роскошью тут и не пахло.
– А где ваша жена? – спросил Генри.
– Вайолет? О, извините, ее нет дома. Звонил этот худенький старичок, который с нами обедал. Адвокат. Что-то насчет денег. Я ничего не понимаю. Вайолет срочно понадобилось уехать. Хотите кофе? – Пит исчез на кухне, продолжая говорить: – С этими деньгами нам одна морока. Мы с Вайолет – простые люди. Большие деньги – не для нас, и с ними розы лучше расти не будут. – Он вернулся из кухни, неся поднос с дымящимся кофейником и пирожными.
Потягивая ароматный кофе, Генри спросил:
– Значит, вы не собираетесь бросать свой бизнес?
– Бросать? – Пит даже забыл про кофе. – Мои розы? Нет, конечно, нет! – И он рассмеялся, покачивая головой.
– В любом случае, деньги принадлежат вашей жене, не так ли?
– Да. Деньги – полностью ее. Мы заключили договор, когда женились, что наследство будет принадлежать ей. Но какая разница, чьи деньги? Мы – люди простые. Без амбиций, растим потихоньку наш садик и довольны своей жизнью.
– Этот пакет с инсектицидом, который вы оставили для Долли…
Честные голубые глаза вопросительно глянули на Генри.
– А что с ним? Это – ужасная вещь! Ужасная.
– Плохая?
– Нет-нет. Эффективная, но очень опасная.
– Вы используете такую вещь, хотя она очень опасная?
– Надо соблюдать меры предосторожности, – заметил Пит.
– И кроме этого, вы еще опрыскиваете цветы, чтобы они дольше сохранились?
– Конечно.
– Стрептомицином?
Пит, вроде бы, ничуть не удивился.
– Нет, я им не пользуюсь.
– И розы для леди Балаклавы вы не опрыскивали?
– Я же сказал. – Пит допил кофе и закурил толстую короткую сигару. – А какая разница?
– Очень большая. Вы ведь знали, что леди Балаклава умрет, если понюхает стрептомицин.
– Знал… что? – Пит не был ни шокирован, ни возмущен. Он просто не понимал. – Может, я немного туповат, мистер Тиббет, но при чем тут стрептомицин и смерть моей бедной тещи?
Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга. Затем Генри прервал молчание.
– Если вы не знаете, мистер ван дер Ховен, то мне незачем вам и говорить. Когда вернется Вайолет?
Пит пожал плечами.
– Она позвонит. Завтра или послезавтра. Послушайте. Раз вы здесь, то не хотите ли взглянуть на мои розы? Я буду счастлив показать вам мои теплицы.
Уже из отеля Генри позвонил Саре Мессингем.
– Конечно! – сказала она, выслушав его. – Это вполне могли быть розы!
– Как чувствует себя Долли? – спросил он.
Помолчав, Сара ответила:
– Не знаю. Доктор Гриффитс сейчас занимается ее здоровьем.
– Сделай мне одолжение, Сара. Присмотри за Долли. Не отходи от нее ни на шаг. Не пускай к ней посетителей, особенно родственников.
– Но как же я могу…
– Постарайся!
– Ладно, хотя мне это и не нравится…
– Ерунда, – перебил ее Генри. – Ты получаешь от всего этого истинное наслаждение.
Она звонко рассмеялась.
– Хорошо, постараюсь сделать все, что смогу.
– Ты – ангел, и я тебя обожаю. Ну, все, пока, Сара. От Эмми большой привет. – И Генри положил трубку.
Эмми удивленно посмотрела на мужа.
– Если честно, Генри, ты просто монстр.
– Вовсе нет, – парировал Генри. – Я – тонкий психолог и умею найти нужный подход.
– Психолог… подход… – буркнула Эмми. – Я нашла телефон, который тебе нужен: Каес ван дер Стин, Альсмеер, 817.
Господин ван дер Стин был удивлен, когда ему позвонил незнакомый англичанин, но не отказал в просьбе встретиться. А вдруг это – богатый клиент?
Окинув взглядом современный офис бизнесмена, Генри представился писателем, эдаким свободным художником. Мол, следующую свою книгу он хотел бы написать о розах.
Во время долгой беседы Генри упомянул об инсектицидах. Не опасны ли они? Ван дер Стин удивился.
– Опасны? Да что вы! Все ими сейчас пользуются. Если они опасны, то пусть нам об этом скажут наши ученые. А за что мы им, собственно, платим? Конечно, и стрептомицин – отличное средство. Ничто так не сохраняет розы. Я часто отправляю свои розы в Нью-Йорк, например, а это – двенадцать часов с момента заказа и до получения их клиентом… и в Северную Африку…
– Но не все пользуются стрептомицином, – перебил его Генри. – Я разговаривал с мистером ван дер Ховеном…
На лице ван дер Стина появилась кислая гримаса.
– Надеюсь, вы не зря потратили на него время, мистер Тиббет. Питу ван дер Ховену надо работать садовником у миллионера, а не заниматься бизнесом.
– У него – прекрасные розы, и он верит в то, что делает.
– Вы так считаете? – Ван дер Стин наклонился вперед. – Тогда я вам скажу! Потому что всего несколько дней назад Пит заходил ко мне одолжить немного стрептомицина.
– В самом деле?
– Да. Ему надо было отвезти в Англию розы, на день рождения, или что-то в этом роде.
– Значит, это Пит. Но почему? Почему? – начала Эмми, когда Тиббеты вернулись к себе в отель.
– Он очень любит свою жену, – задумчиво протянул Генри.
– Ты имеешь в виду – она его уговорила?
– Я и сам пока не знаю, что имею в виду.
– Но это – Пит?
– Да. Это, должно быть, он.
Раздался телефонный звонок.
– Генри? Слава Богу! Я не могу дозвониться вам целый день. Это – Сара.
– Что случилось, Сара?
– Долли выписывают завтра.
– Хорошие новости.
– Да? Вы не знаете всего. Мистер и миссис Дюваль сейчас в Англии. Они хотят забрать Долли.
– Господи! Когда ее выписывают из больницы?
– Завтра в девять утра. Что мне делать, Генри?
– Я должен ехать, дорогая, – сказал Генри. – А ты останешься.
– Мне это совсем не нравится. Теперь, когда тебе осталось только доказать, что Пит виновен…
– Подожди! – перебил ее Генри. – Ты подкинула мне идею.
– Я? – удивилась Эмми.
– Да. Все сходится! Почему я не видел этого раньше?
– Генри, что я такого сказала?
– Не обращай внимания. – Он сел и стал листать свою записную книжку. – Мне надо сделать три звонка.
Мистер ван дер Стин очень удивился.
– Какой странный вопрос, мистер Тиббет! Подождите-ка… дайте вспомнить… да, вы правы… так и было… Наверное, он был очень занят…
Даффи пробубнила скучным голосом:
– Опять вы? Боже мой… Нет-нет. Конечно, нет. Ни слова.
Сестра доктора Томпсона вежливо сказала:
– Мистер Тиббет! Какой приятный сюрприз… Что? Как вы это узнали? Да, все верно… Рассказ моего брата взволновал меня… Надеюсь, ничего страшного?
Генри повернулся к жене и произнес:
– А теперь, я думаю, пора заказывать билеты. Мы едем в Англию. Вдвоем.