Текст книги "Лабиринт отражений"

Автор книги: Патриция Мэтьюз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

«24 апреля

Это произошло! Наконец-то!

Вчера мы с папой вышли в море одни на «Двойной Эллен». Когда мы отплыли достаточно далеко, я убедилась, что вокруг никого нет, легла на передней палубе и сняла верх от купальника. А через некоторое время сняла и остальное. Я видела, как папа смотрит на меня из рулевой рубки.

Я лежала на спине, прикрыв глаза рукой, и ждала. Через некоторое время я почувствовала, что корабль изменил курс и замедлил ход. Я чуть-чуть приподнялась и увидела, что мы направляемся к заброшенной бухте у маленького острова. Насколько я могла судить, там никто не жил. И вокруг не было видно ни одной лодки. Я снова легла на спину. Через несколько минут я почувствовала, как бросили якорь. Корабль остановился. Я лежала неподвижно, прикрыв рукой глаза.

Потом я протянула руки, и он подошел ко мне.

Солнечные лучи искрились на воде, мягко плескавшейся о борт «Двойной Эллен». Разогретая палуба дышала послеполуденным жаром. Струйки пота стекали по моей груди. Я перевела взгляд вверх, на снежно-белые паруса на фоне ярко-голубого неба.

А потом это произошло. Я до сих пор не уверена… не сон ли это? А может быть, всего лишь мое воображение?»

Джули выбежала из мотеля, помчалась дальше, через парковочную площадку. Кен догнал ее, схватил за руку.

– Джули! Куда ты?

– Не знаю. Пусти меня!

Она попыталась вырваться, но он не отпускал. Через несколько секунд охватившая ее паника улеглась. Джули смогла рассуждать относительно спокойно.

– Кен, я должна некоторое время побыть одна. Мне необходимо подумать.

– Я могу отвезти тебя обратно в дом Деверо.

– Нет! Туда я тоже не хочу. Во всяком случае, не сейчас.

– Джули, – мягко заговорил он, – я ничего не понимаю. Это ведь была твоя подпись?

– А ты думаешь, я что-нибудь могу понять? – Джули с трудом подавила неожиданный взрыв истерического смеха. – Да, подпись моя. Я не могу этого отрицать. Но и объяснить тоже не могу. Не помню, чтобы я подписывала эту регистрационную карточку, не помню ничего из тех вещей, которые, как ты говоришь, я делала вчера.

– Мне трудно в это поверить, Джули.

– Мне тоже. Единственное, что могу сказать – никакого объяснения я не нахожу… Кен, – она сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду, – почему бы тебе не отправиться обратно домой в Морстаун? Побудь там, пока я не выясню, что здесь происходит.

Он закачал головой, даже не дав ей договорить. Упрямо сжал губы.

– Нет. Я остаюсь. Я взял неделю отпуска. Останусь по крайней мере на это время, а может быть, и дольше. Кто знает, возможно, к тому времени ты решишь поехать со мной обратно в Морстаун.

– А что, если я помешалась? Тебе же не нужна помешанная жена. – Она рассмеялась чуть диковатым смехом. – Похоже, что я и вправду сошла с ума.

– Нет, в это я тоже не могу поверить.

Внезапно Джули почувствовала, что его упрямство начало ее раздражать.

– Ну что ж, оставайся, если хочешь! Только может случиться, что ты будешь жалеть об этом до конца своей жизни. А сейчас я хочу побыть одна.

Она быстро пошла прочь. Кен в отчаянии смотрел ей вслед.

Джули прошла несколько кварталов вверх по Франт-стрит и вышла к станции «Конч-поезда», сейчас лишь наполовину заполненного туристами. Подчинившись внезапному порыву, девушка купила билет и села в последний вагон, совершенно пустой. Погруженная в свои мысли, она почти не слышала объяснений гида, рассказывавшего историю Ки-Уэст и указывавшего на достопримечательности, мимо которых они проезжали. Дом Хемингуэя, Одубона, Тортл-Краалс… Она ничего этого не замечала.

Возможно ли, что она действительно сошла с ума? Если еще нет, то скоро наверняка сойдет, ответила она самой себе. Должно же быть какое-то объяснение ее вчерашнему поведению. Она уже привыкла к мысли, что шестнадцать лет как бы выпали из ее жизни. Однако за последние восемь лет такого никогда больше не случалось. Напрочь забыть целый день?.. Джули не знала, что и думать. Она ехала в пустом вагоне, едва удерживаясь от слез.

Внезапно она выпрямилась, огляделась вокруг. За последние дни благодаря долгим прогулкам пешком она успела достаточно хорошо изучить Ки-Уэст и узнала место, мимо которого они сейчас проезжали. Офис Шелла находился всего в нескольких кварталах отсюда.

– Будьте добры, мне надо выйти, – обратилась она к кондуктору.

Тот обернулся:

– Конечно, дорогая леди, нет проблем.

Он остановил поезд. Джули вышла и решительным шагом направилась к зданию, где располагалась фирма Хендерсона, Кэлдикотта и Фиппса.

Когда она вошла в приемную, часы показывали почти полдень. Брюнетка с пышными формами, сидевшая за секретарским столом, сразу узнала ее.

– Мисс Деверо! Как ваши дела?

– Скажите, Шелл… мистер Фиппс здесь?

– Да, но, по-моему, у него назначена встреча на время ленча. – Она заговорила в переговорное устройство: – Мистер Фиппс, к вам мисс Деверо.

Джули услышала голос Шелла:

– Я сейчас выйду.

Через несколько секунд он показался на пороге. На лице его сияла улыбка.

– Джули! Счастлив тебя видеть. – Однако при взгляде на нее улыбка тотчас исчезла; он нахмурился. – Что-нибудь случилось?

– Мне надо с тобой поговорить, Шелл.

– Да, конечно. Пойдем. – Он взял ее под руку и повел к дверям. – Позаботьтесь, чтобы нас не беспокоили, Джин.

– Но в половине первого у вас встреча за ленчем с мистером Михаэлсом.

– О черт! – Шелл задумался. – Позвоните ему, пожалуйста. Спросите, нельзя ли перенести встречу на завтра. На самом деле там нет ничего срочного.

Они вошли в офис. Шелл закрыл дверь, подвел Джули к кушетке у стены и сам сел рядом. Взял ее руку.

– Ну, рассказывай. Что случилось?

– Во-первых, здесь Кен. Он прилетел вчера.

– А… это твой друг из Морстауна. Он что, прилетел повидаться с тобой? Или, может быть, хочет забрать тебя домой? – Шелл крепче сжал ее руку. – Надеюсь, ты не собираешься уезжать?

– Пока нет.

– Вот и хорошо. – Он с облегчением улыбнулся.

– Но я пришла не только из-за этого. – Джули перевела дыхание. – Шелл… Кен говорит, что он звонил мне позавчера вечером, что он будто бы разговаривал со мной и что я сказала, чтобы он приезжал. И что прошлой ночью я была с ним.

Джули заметила, что он потрясен ее признаниями.

– А почему ты говоришь «будто бы»? И почему повторяешь, что так сказал Кен? Что ты имеешь в виду?

– Я ничего не помню из того, что он говорит. Насколько я помню, вчера всю вторую половину дня я провела на пляже, а потом весь вечер была дома. В доме Деверо.

Шелл моргнул. Провел рукой по глазам.

– Прости, Джули, я что-то не могу понять. Ты говоришь, что ничего не помнишь? Может быть, Кен тебя обманывает?

– Сначала я тоже так подумала. Но зачем ему это делать? А потом я увидела регистрационную карточку в мотеле. Шелл, я действительно там расписалась, в этом нет сомнений.

– В мотеле? Ты была с ним в мотеле?!

Джули отвернулась от его пристального взгляда. Она совсем не хотела причинять ему боль. Но, кроме Шелла, ей не с кем поговорить.

– Он так говорит. Но я ничего не помню.

– Поразительно!

Шелл резко встал, подошел к окну, выглянул на улицу. Несколько минут стоял в глубокой задумчивости, потом снова обернулся к девушке. Из-за света, падавшего сзади, она не могла видеть его лица.

– Я тоже не могу найти объяснения. Возможно, что по какой-то причине эти часы стерлись из твоей памяти, но, по-моему, это маловероятно.

– Да, Кен тоже так говорит.

– А в доме Деверо никто не мог тебя видеть в то время, когда ты, по словам Кена, была с ним?

Она помолчала в нерешительности.

– Не знаю… не думаю. Во всяком случае, поклясться я бы не могла. Все происходило так быстро. Вся моя жизнь переменилась. В последние дни я много бродила по городу, порой лишь для того, чтобы выйти из дома и подумать. Иногда, кажется, я брожу часами, а потом не могу припомнить, где.

– Хорошо, но если ты провела вечер в доме Деверо, кто-то ведь должен был тебя там видеть.

Джули покачала головой:

– Не знаю… У меня остались смутные воспоминания о том, что я там была… Ничего определенного. И потом, честно говоря, мне не хочется никого расспрашивать. Не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал. Ты единственный, кому я могу об этом рассказать, Шелл.

Он подошел к кушетке, сел рядом, снова взял ее руки в свои.

– Я счастлив, что ты доверилась мне, Джули. Но должен сказать честно, я тоже ничего не могу понять.

– На днях ты упоминал какого-то психиатра…

Шелдон кивнул:

– Да. Доктор Поль Риардон. Несмотря на все, что говорит Пиппен, у него хорошая репутация. Я слышал, он многим помог. Хочешь ему показаться?

– Не знаю. Для меня психиатрия всегда была связана с сумасшествием. Но, судя по тому, что происходит сейчас, очень возможно, что я и есть сумасшедшая. Или схожу с ума.

– Никакая ты не сумасшедшая, Джули! Если ты потеряла память, это совсем не значит, что ты сумасшедшая. И нет ничего зазорного в том, чтобы показаться психиатру.

– Когда я только приехала в Морстаун, то провела несколько сеансов с психиатром. Не могу сказать, что мне это помогло.

– И все-таки, я думаю, это хорошая мысль. Во всяком случае, вреда не будет. Я знаю доктора Риардона. Мы несколько раз прибегали к его помощи во время судебных процессов. Он хороший парень. Добрый и понимающий. Хочешь, я договорюсь с ним о встрече?

Джули ответила не сразу.

– Да, пожалуйста. Надо же что-то делать!

На первый взгляд психиатр Поль Риардон, по мнению Джули, не соответствовал той оценке, которую дал ему Шелл. Высокий, сутулый, взъерошенный, он выглядел каким-то помятым и неопрятным. Очки болтались на середине большого носа. Суровое выражение лица также не располагало к себе. И офис его выглядел неубранным и захламленным. Стол и прочая мебель завалены книгами и бумагами.

Здесь даже кушетки нет, заметила Джули. Как может профессиональный психиатр работать без кушетки? У того, к которому она ходила в Морстауне, была удобная кушетка с высоким изголовьем, на которое он после каждого пациента стелил чистую простыню.

Неожиданно Поль Риардон улыбнулся, и лицо его сразу преобразилось. Карие глаза стали добрыми и понимающими.

– Входите, моя дорогая. И, пожалуйста, чувствуйте себя, как дома.

Он указал на единственный свободный стул, стоявший перед письменным столом. У него оказался глубокий и в то же время мягкий голос.

По крайней мере об оплате беспокоиться не придется, подумала Джули. В понедельник утром бабушка открыла на ее имя счет на двадцать тысяч долларов.

Доктор Риардон прошел за стол, сел, откинулся на вращающемся кресле, снял очки, потер нос в том месте, где была дужка.

– Шелл изложил лишь некоторые факты. Мне они показались необычными, даже интригующими. Если бы не это, я бы, возможно, отказался принять вас в качестве пациентки. Видите ли, я сейчас очень загружен. Если вы не против, я пока буду называть вас Джули, а не Сьюлин.

– Да, пожалуйста. И вообще это не имеет значения. Я ведь и сама не уверена в том, кто я такая.

Он ободряюще улыбнулся.

– Не буду гарантировать, что смогу полностью снять эту проблему, но, надеюсь, что-то мы все же сможем с вами прояснить. Итак… – он снова потер нос, – насколько я понял со слов Шелла, вы страдаете редкой формой амнезии. Он сказал, что восемь лет назад вы появились в городе штата Коннектикут, абсолютно не помня, что было с вами до тех пор. Давайте с этого и начнем. И не беспокойтесь о времени. – Он беззаботно помахал рукой. – Это не кратковременный сеанс. Я освободил для вас всю вторую половину дня.

– Я вам очень благодарна, доктор.

Джули несколько минут молчала, собираясь с мыслями. Потом начала рассказывать все, что помнила. Доктор Риардон часто прерывал ее наводящими вопросами, так что она вспомнила даже некоторые вещи, которые, казалось, совсем стерлись из памяти за эти восемь лет. Порой его вопросы казались ей слишком личными. Однажды она даже попыталась возразить.

– Доктор, я не понимаю, какое отношение эти мелкие подробности моей жизни в Морстауне могут иметь к тому, что происходит сейчас. В особенности мои отношения с Кеном. Это же очень личное.

Он тепло улыбнулся:

– Никогда нельзя заранее знать, что окажется наиболее важным. Считайте, что мы просто пытаемся воссоздать как можно более полную картину. Надеюсь, к тому времени, как мы с этим покончим, я буду знать вас лучше, чем вы сами себя.

Прошло не менее двух долгих часов, прежде чем Джули дошла до прибытия в Ки-Уэст и событий, которые за этим последовали.

Когда Джули закончила рассказ о телефонном звонке Кена и о том, что якобы произошло в день его приезда, доктор Риардон задумчиво взглянул на нее.

– Вы ему верите?

– Вначале я не поверила. Но, с другой стороны, с какой стати ему меня обманывать?

– Ну… если судить по вашим словам, он очень хочет, чтобы вы вернулись вместе с ним домой. Не мог ли он выдумать всю эту замысловатую историю, чтобы напугать вас и тем самым вынудить вернуться?

– Это мне не приходило в голову… Но как же тогда вы можете объяснить мою подпись, доктор? Я расписалась на регистрационной карточке. Там стоит моя подпись!

Он долгое время молчал, закрыв глаза.

– Мне приходят в голову два возможных объяснения. Первое: так как вы страдаете амнезией, то эти несколько часов могли выпасть из вашей памяти. Вы сами сказали, что не совсем ясно помните тот день. Должен признать, эта версия выглядит не слишком достоверной, но, с другой стороны, в человеческой психике есть немало такого, о чем мы понятия не имеем. Она может творить весьма странные вещи.

– А второе объяснение? – Джули перевела дыхание. – Может быть, у меня началось раздвоение личности? Как в том фильме, «Три лица Евы».

– Ох, уж эти мне фильмы!

– Но он основан на реальном случае из жизни!

Доктор Риардон кивнул.

– Да, здесь вы правы. И теоретически такие вещи возможны. Но их невероятно трудно диагностировать. Дорогая Джули, я понимаю, что такая вероятность вас пугает. И могу догадаться, почему. Но давайте пока не будем заходить так далеко.

– Тогда что же это за второе объяснение, о котором вы говорили?

– Видите ли, во взаимоотношениях близнецов часто встречается много необычного. В особенности если речь идет о совершенно идентичных близнецах, которыми, по-видимому, являлись вы с сестрой. Поговорив о вас с Шеллом, я кое-что почитал. Существовали примеры, когда близнецы, разделенные с самого рождения, годами воспитывались отдельно, не видя и даже ничего не зная друг о друге. И тем не менее, как это ни поразительно, они вырастали совершенно похожими. Даже болели одними и теми же болезнями и умирали почти в одно время, с разницей лишь в несколько часов. Есть также документированные примеры передачи мыслей на расстояние между идентичными близнецами, жившими иногда на разных континентах. То есть я хочу сказать, что близнецы, даже выросшие и живущие раздельно, все равно очень часто сохраняют поразительную внутреннюю связь друг с другом. Под влиянием различного окружения или каких-то других факторов у них могут развиться совершенно непохожие характеры, совершенно различные индивидуальности, однако внутренняя связь все же остается.

– Но… я не понимаю, доктор… какое это может иметь отношение ко мне. Моя сестра погибла…

– Да-да, я об этом слышал.

– Но даже если бы она и была жива, как объяснить то, что произошло между мной и Кеном?

Некоторое время он молча изучал ее. Потом заговорил осторожно, выбирая слова:

– Пожалуйста, не обижайтесь, прошу вас. Из рассказа я сделал вывод, что ваша сестра Рослин обладала характером, совершенно отличным от вашего. Помнится, вы привели слова экономки о том, что Рослин – это та, которая подленькая. Я правильно понял?

– Да, именно так сказала Полин. И я вам передала еще не все ее слова. – Несколько секунд Джули колебалась, не решаясь продолжать. – Она сказала еще кое-что, но мне бы не хотелось это повторять. Она, по всей видимости, очень не любила сестру и могла сказать это из чистой неприязни.

– Повторите все, что она сказала, Джули. И не беспокойтесь: ни одно ваше слово не выйдет отсюда.

– Она рассказывала про соседского мальчика, друга Рослин, которого нашли повесившимся на чердаке. И еще она намекнула, что… несчастный случай, от которого погибла моя… моя мать, вовсе не несчастный случай.

Доктор Риардон наклонился вперед, не сводя с нее пристального взгляда.

– Она имела в виду, что в этом повинна ваша сестра?

– Она не сказала об этом прямо. И после этого вообще больше не стала ничего говорить. Но смысл ее слов трудно было не понять.

Психиатр снова снял очки и потер переносицу.

– Интересно… очень интересно.

– Я все-таки не понимаю, на что вы намекаете, доктор.

– Это трудно сформулировать, но то, что вы сейчас рассказали, подтверждает мою теорию. Скажите, вы услышали это о сестре до последних событий с вашим другом Кеном?

– Да.

– Значит… очень вероятно, что вы поступили так, как, по вашему мнению, поступала ваша сестра, а потом начисто стерли это из памяти. Понимаете, хотя ее уже и нет в живых, могло произойти нечто вроде психического переноса личности.

– Но это означает, что если она была плохим человеком, то и я такая же? – расстроенно произнесла Джули.

Доктора ее слова, по-видимому, немало позабавили.

– Знаете, а у вас, я вижу, чересчур живое воображение, юная леди.

– Да, мне это уже говорили.

– Ну так вот, это совсем не значит, что вы плохая. Скорее всего вы находились в состоянии сильнейшего стресса и что-то в подсознании заставило вас разыграть фантастическую сцену, повести себя так, как, по-вашему, могла бы вести себя ваша сестра. К тому же для вас это вовсе не характерно, вы постарались вычеркнуть эту сцену из памяти.

Он откинулся на стуле с удовлетворенным видом человека, разрешившего сложную проблему.

– Так это и есть ваше объяснение того, что произошло?

Он внезапно помрачнел:

– Ни в коем случае. Мне очень жаль, если у вас сложилось такое впечатление. Для того чтобы снять все те наслоения, которые накладываются на нашу психику и добраться до самого корня проблемы, понадобится немало времени и усилий. У нас будет еще не один сеанс психоанализа. Я попрошу секретаршу назначить время, удобное для вас, разумеется.

Он протянул руку к местному телефону. Джули его остановила:

– Не надо, доктор. Я совсем не уверена, что захочу еще раз пройти через все это. В Морстауне я ходила к психиатру несколько недель, но это ничего не дало. – Она резко поднялась с места. – Я должна сначала подумать. Спасибо, что уделили мне время.

Он остановил ее, когда она уже подошла к двери.

– Джули, я считаю, что для вас чрезвычайно важно продолжать сеансы лечения. Это может стать опасным. А что, если у вас и в самом деле раздвоение личности? Не утверждаю, что это так, но понадобится время, чтобы найти ответ.

– Я подумаю об этом, доктор. Если решу еще раз прийти, то позвоню вам.

Джули вышла из его офиса в еще большем смятении, чем раньше. Впечатление было такое, как будто мозг пропустили через мясорубку. Вспомнились слова Кена, который всегда недолюбливал психиатров: «Единственное, чего они могут добиться – это что у тебя голова пойдет кругом».

Кен лежал на кровати в номере мотеля, глядя невидящими глазами на мерцающий экран телевизора. Раздался громкий стук в дверь. Кен сел на кровати, прислушался. Стук повторился. Кен подошел к двери.

– Кто там?

– Это Джули, дорогой.

Он открыл дверь. Джули стояла перед ним в облегающем красном платье и туфлях на шпильках. Волосы расчесаны до блеска, на лице яркая косметика. Кен пристально смотрел на нее, не произнося ни слова. Улыбка застыла на ее лице.

– Ты что, не рад меня видеть?

– Не знаю, что сказать… Ты которая Джули?

– Которая? – Брови ее сдвинулись на мгновение. – Ах, вот что…

Она подошла вплотную, прижалась к нему всем телом. Поцеловала раскрытыми губами.

– Вот эта Джули! Ну что, теперь ты пригласишь меня войти?

Он без единого слова отступил назад. Джули проскользнула в комнату мимо него. Кен закрыл дверь и запер на ключ.

Глава 11

«21 сентября

Это снова произошло! Наконец-то! Мне понадобился целый месяц. Я видела, что папе этого хочется. Я чувствовала это каждый раз, когда мы с ним выходили вдвоем в море. Но он старался держаться от меня подальше. Даже когда я лежала на палубе совсем голая, он и близко не подходил, хотя я все время чувствовала на себе его взгляд.

Он даже улетел на целую неделю в Нью-Йорк. Я догадывалась зачем: хотел найти другую женщину. И все равно я знала: после того, что произошло между нами, никакая другая женщина не сможет его удовлетворить.

Через две недели после возвращения папы, то есть вчера, мы вышли с ним в море. Я слышала, как он уговаривал маму и Сьюлин поплыть вместе с нами. Сьюлин ответила, что у нее есть дела поважнее, а мама сказала, что не очень хорошо себя чувствует.

Кажется, мама начала что-то подозревать. Я чувствую это по взглядам, которые она кидает на меня время от времени. Иногда даже хочется, чтобы она обо всем узнала! Интересно было бы посмотреть, что произойдет. Может быть, я и сделаю так, чтобы она все узнала».

Когда Шелл вошел в ресторан, Джули уже сидела за столиком, вертя в руках бокал с белым вином. Они договорились встретиться за ленчем.

– Привет! – Шелл наклонился, поцеловал ее в щеку и сел напротив. – Где ты была вчера вечером? Я тебе звонил. Пиппен сказала, что ты куда-то вышла.

Джули неопределенно махнула рукой.

– Просто бродила. Мне многое нужно обдумать.

Подошел официант, принял у них заказ. Шелл заказал себе пива и салат с креветками для них обоих. Покончив с этим, он с любопытством взглянул на Джули.

– Что обдумать? Вчерашний сеанс с доктором Риардоном?

– И это тоже.

– Ну а как тебе сеанс с психиатром?

– Пока не могу сказать. – Джули смотрела на Шелла, не решаясь рассказать ему все. – Сеанс продолжался достаточно долго, почти три часа.

Шелл кивнул.

– Да, он обещал уделить тебе столько времени, сколько потребуется. Ты еще пойдешь к нему?

– Пока не решила. Да и он, возможно, больше не захочет меня видеть. Я держалась не очень дружелюбно.

Шелл улыбнулся:

– Это вполне естественно в начале курса лечения. Ну а как именно все происходило? Если не хочешь, можешь не рассказывать, но мне любопытно. Меня интересует все, что с тобой происходит.

Подошел официант с пивом. Шелл взял кружку, сделал большой глоток.

Джули, запинаясь, передала содержание беседы с психиатром. Закончила на выводах доктора Риардона о последних провалах в памяти, случившихся два дня назад. К этому времени им принесли салаты, и они принялись за еду. Джули, правда, лишь рассеянно ковыряла вилкой в своей тарелке.

– Не берусь судить о подобных вещах, – осторожно проговорил Шелл. – Я знаю любимые слова доктора Риардона, что нам слишком мало известно о работе человеческого мозга и психики. А я, наверное, еще более невежествен, чем остальные. И все же это кажется правдоподобным объяснением, и я уверен, что еще многое всплывет на следующих сеансах.

– Знаешь, вот сейчас я почти окончательно решила, что больше к нему не пойду.

– Почему же?

– Не думаю, что я подходящий случай для психиатра, Шелл.

– Никто и не считает тебя психически больной, Джули. Во всяком случае, не я. И думаю, что доктор Риардон тоже. Но твоя амнезия представляет собой сложную проблему, которую он может помочь разрешить.

– Прежний психиатр в Морстауне не помог, хотя я пошла к нему почти сразу же после того, как наступила потеря памяти. Как же я могу надеяться, что теперь, через восемь лет, другой врач сможет помочь.

– Этого я не могу сказать. Единственное, в чем я уверен, – вреда от этого не будет.

– А я не уверена. После визита к нему я начала сомневаться в собственной психической полноценности! – Незаметно для себя она резко повысила голос.

– Джули… – Шелл встревоженно оглянулся, взял ее руку. – Не надо так нервничать. Нас могут услышать.

Джули вырвала руку и погрузилась в отчужденное молчание.

Через некоторое время она услышала тяжелый вздох и тихий голос Шелла:

– Джули, взгляни на меня.

Она взглянула ему в глаза. В них застыло мрачное и в то же время решительное выражение.

– Джули, я не хотел тебе этого говорить. И ни за что бы не сказал, если бы события не повернулись таким образом. Но теперь я считаю, что ты должна знать. Только сначала пойми: то, что я собираюсь сказать, никак не связано с моими чувствами по отношению к тебе.

– Но что же такое ты хочешь мне сказать? – с упавшим сердцем спросила она, инстинктивно чувствуя, что сейчас услышит плохие новости.

– По всей видимости, в вашей семье… по линии Деверо… – Он запнулся, сглотнул слюну, отодвинул тарелку с недоеденным салатом, одним глотком допил пиво.

Джули подалась вперед.

– Что по линии Деверо?

– По линии Деверо многие в семье страдали неустойчивостью психики, – проговорил он на одном дыхании.

– Неустойчивостью психики? И что это означает?

– Твой отец, если верить мистеру Хендерсону, отличался крайне неустойчивой психикой. Часто летал в Нью-Йорк, заводил там связи с женщинами, играл в азартные игры, много пил. Если бы не сдерживающее влияние Стеллы, он бы, вероятно, промотал все состояние семьи Деверо.

– Так говорит мистер Хендерсон? Почему же больше никто мне об этом не сказал? Я тебе не верю! Ты просто хочешь напугать меня, чтобы уговорить снова пойти к доктору Риардону. То, что человек пьет, играет в карты и путается с женщинами, еще не говорит о сумасшествии.

– Я и не называл его сумасшедшим, Джули. Я говорю о неустойчивости психики. Мистер Хендерсон рассказывал, как ему несколько раз приходилось выкупать его из тюрьмы в Нью-Йорке. Однажды его нашли в канаве мертвецки пьяным в компании еще нескольких алкоголиков.

Джули вне себя хлопнула рукой по столу.

– Мистер Хендерсон! Да что он может знать! Ты посмотри на бабушку. В таком преклонном возрасте и с такой ясной головой. Не всегда, конечно, но это и неудивительно в ее возрасте.

– Мистер Хендерсон – поверенный семьи Деверо уже почти тридцать лет. Он хорошо знает их всех. То, что ты сказала о Стелле, совершенно верно. Но иногда отклонения в психике проявляются через поколение. Твой прадед, как тебе известно, был пиратом…

– Так же, как и у большинства жителей этого города. Ты сам мне говорил.

– Но он, как говорят, совершал просто ужасные поступки. Посмотри на Пиппен. Ее-то ты не можешь назвать нормальным человеком.

– Очень многие люди верят в сверхъестественное. Даже некоторые ученые склоняются к этому.

– Джули, я понимаю, почему ты так яростно защищаешься. – Он попытался взять ее руку, но она не дала. – Ну хорошо, тогда вспомни о своей сестре, Рослин. Я не беру на себя смелость утверждать, будто она убила твою мать и этого мальчика, Хью Уотерса. Но ты же не станешь отрицать, что она была по меньшей мере странным ребенком. Полин тебе об этом говорила. Я тоже слышал о ней разное от многих людей.

Джули даже задохнулась.

– Значит, ты действительно считаешь меня сумасшедшей! Ты думаешь, что мы с сестрой унаследовали от отца эту самую неустойчивость психики, а проще говоря, безумие. Так?

– Нет, это совсем не то, что я имел в виду. Я боялся, что ты меня неправильно поймешь.

– Я прекрасно тебя поняла. Ты считаешь меня сумасшедшей!

– Джули, не будь дурочкой… – Он резко остановился, поняв, что совсем неудачно выбрал слова. Попытался начать снова: – Я действительно хочу убедить тебя продолжить сеансы с доктором Риардоном. Ну послушай, ведь ты же сама призналась, что запуталась во многих вещах. Да и кто бы не запутался, после того как восемь лет жизни начисто выпали из памяти.

– До приезда сюда, до встречи с тобой и прочими, я вовсе не чувствовала, что запуталась. Я вполне приспособилась к своему состоянию, так же как люди приспосабливаются к любому увечью. Благодарю вас за ленч, мистер Фиппс. Мне пора.

Она начала подниматься с места. Шелдон схватил ее за руку.

– Бога ради, Джули! Я только пытаюсь помочь тебе, – прошептал он яростным шепотом.

– Знаешь, как в той пословице: «При таких друзьях и враги не нужны».

Она с трудом высвободила руку и направилась к выходу, не видя, куда идет. Один раз даже наткнулась на угол стола и ушибла бедро.

Выйдя на улицу, Джули зажмурилась от яркого солнца. Остановилась в нерешительности. На какое-то мгновение девушка даже потеряла представление о том, где находится. Потом увидела, что она всего в нескольких кварталах от мотеля «Дом на пирсе». Постояв еще минуту, Джули поняла, что надо делать, и решительными шагами направилась к мотелю.

Подойдя к двери Кена, она перевела дыхание, прежде чем постучать. Никто не ответил. Она постучала еще раз. Снова ни звука. Где он может быть?.. Не придумав ничего лучше, она забарабанила в дверь кулаками. Остановилась, снова перевела дыхание и постаралась успокоиться. Вспомнила о времени. Не будет же он целыми днями сидеть у себя в комнате. Сейчас время ленча. Он, наверное, пошел куда-нибудь поесть.

До этого в своем стремлении как можно скорее увидеть Кена Джули не замечала ничего вокруг. Сейчас она увидела у соседней двери тучную женщину с тележкой, похожую на испанку, по-видимому, уборщицу. Та с любопытством смотрела на нее.

– Вы говорите по-английски? – обратилась к ней Джули.

– Немножко.

– Сеньор Доусон из этого бунгало… не знаете, куда он пошел?

– Плавает, – женщина указала в сторону моря.

– Большое спасибо.

Джули двинулась по пляжу. В такую жару здесь было немного народа. Она увидела какого-то мужчину, лежавшего под зонтиком, и направилась к нему. Это действительно оказался Кен. Растянувшись на песке, он читал газету.

Несколько минут Джули стояла и смотрела на него. Красивый мужчина, ничего не скажешь. Пожалуй, даже красивее Шелла, только пониже ростом и не так хорошо сложен. Большая голова с шапкой темных вьющихся волос, темно-карие глаза. Напористый… Да, лучшего слова для него не придумаешь. Напористый во всем. Пожалуй, даже слишком напористый.

Она подошла ближе. Он поднял голову на звук шагов. Узнав ее, отложил газету. Молча, выжидательно посмотрел на нее.

– Кен, я тебя искала.

– Ну вот, ты меня нашла, – сдержанно ответил он. – Как ты сегодня, Джули?

Джули собралась с духом.

– Кен, я хочу, чтобы ты уехал домой. Сегодня же. Ты не должен больше здесь оставаться, ни одного дня.

Она ожидала взрыва, однако его не последовало. Кен встретил ее слова с поразительным спокойствием. Поднялся на ноги, отряхнул песок с плавок.

– Ты этого хочешь, Джули? В самом деле?

– Да! Со мной здесь происходят непонятные вещи. Боюсь, что тебе все это может только повредить.

– Я взрослый человек и могу сам о себе позаботиться. А ты мной не командуй.

– Пожалуйста, Кен, прошу! Я не хочу, чтобы ты здесь оставался.

– А я хочу побыть здесь. Тем более что у меня еще пять дней отпуска. Я остаюсь. Джули… – Он взял ее руки, притянул поближе, заглянул ей в глаза. – А как насчет вчерашнего?

– Насчет вчерашнего?! Что ты имеешь в виду?