Текст книги "Радости Любви"

Автор книги: Патриция Кей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 4

Питер постарался сдержать обещание, данное Фионе. Он пытался быть любезным с Куин. Но это оказалось не так просто. По каким-то причинам она невзлюбила его. Каждый раз, когда она смотрела на Кимбла, в ее глазах читалась неприязнь. Взгляд светло-карих глаз становился колючим и явно враждебным.

Питер грыз кончик красного карандаша, совсем позабыв про письменные работы, которые должен был проверять. Он пристально смотрел из окна классной комнаты на то, как зима постепенно входит в свои права. Трава все еще была зеленой, но уже поредела, ветви деревьев, на которых не осталось ни единого листочка, казались ужасно одинокими.

Студенты тихо шуршали бумагой, пытаясь решить трудную задачу, слышался шепот тех, кто не обращает внимания на правила. Но даже это не могло отвлечь Питера от его мыслей.

Вчера он случайно столкнулся с Куин, когда выходил из дома, направляясь в спортзал. Только он обогнул крыльцо, как она вышла из задней двери. В руках у нее был целлофановый пакет с мусором. Питер поспешил к девушке со словами:

– Давайте я вам помогу!

Ее взгляд стал холодным, как утренний воздух. Она упрямо покачала головой, крепко вцепившись в пакет:

– Я сама.

– Да бросьте, Куин! – Кимбл попытался взять у нее пакет.

– Я же сказала, я сама. – Она вздернула подбородок, всем своим видом выражая негодование.

Питер считал себя терпеливым человеком, но отказ Куин принять оливковую ветвь вывел его из равновесия.

– Вы только меня так невзлюбили, или ненавидите всех мужчин?

Как только эти слова сорвались с губ, ему захотелось дать себе пинка. «Куда же подевались мои добрые намерения?»

Что-то мелькнуло в глубине ее глаз, и едва заметная улыбка заиграла на губах.

– Скорее это вы сделали все, чтобы мне не понравиться, мистер Кимбл.

Питер ощутил легкую дрожь, встретив ее спокойный взгляд. Ему было неприятно признаться себе в том, что она была права. Откуда ей было знать, как он сожалел, что так вел себя при их первой встрече? Но теперь он лучше понимал ее положение и действительно хотел познакомиться поближе.

– Мне будет приятно, если вы станете называть меня Питер. Мистер Кимбл – так зовут меня мои ученики. – Он улыбнулся. – Послушайте, извините меня. Я вел себя как полный идиот, правда?

– Можно сказать и так.

– Может, начнем все сначала? Постараемся стать друзьями.

– Зачем?

Этот прямой вопрос вызвал у Кимбла восхищение. Черт! Она не собиралась сдавать позиций.

– Думаю, ваша тетя была бы счастлива, если бы мы подружились. Это достаточно веский довод?

Куин отвернулась, но Питер успел заметить, как краска смущения и вины залила ее лицо. Она вздохнула, и ее дыхание превратилось в легкое облачко на холодном ветру.

Чего он хочет? Пакет с мусором был тяжелым, а он заставлял ее стоять здесь, вместо того чтобы позволить выкинуть эту тяжесть. Он потянулся за пакетом, и на этот раз Куин не стала возражать.

– Наверное, вы правы. Мне кажется, ради тети нам надо хотя бы попытаться вести себя как цивилизованные люди, несмотря на то что мы оба друг другу не симпатизируем.

Он еле сдержал резкое замечание, готовое сорваться с губ. Что ж, он сделал все, что смог. Если Фиона спросит, он скажет ей, что пытался, но Куин явно не настроена на дружеские отношения.

– Хорошо, мисс Риордан. Будем вести себя цивилизованно. А теперь, если не возражаете, мне пора. Я уже опаздываю.

Не глядя на нее, Питер зашагал к мусорному контейнеру, с размаху опустил туда пакет с мусором, захлопнул крышку и направился к машине.

Даже сейчас, спустя более чем двадцать четыре часа, он чувствовал, как от воспоминания об этой встрече в нем закипает кровь.

Куин Риордан.

Что же такого было в этой женщине, что заставляло его сердце так биться? Почему она так чертовски упряма? Он же извинился, не так ли? Сказал, что сожалеет. Что еще нужно этой несносной женщине?

И почему он никак не может выкинуть ее из головы?

«Потому что она тебе нравится».

Карандаш неожиданно треснул. Треск эхом прокатился по пустой комнате. Несколько учеников пристально посмотрели на Питера. Он выдержал взгляд, пока те не опустили глаза к своему заданию. Повернувшись к окну, он снова задумался о том, что его так тревожило. Ему не нравилась Куин. Вовсе нет.

Она привлекла его, потому что он узнал историю ее жизни. Вот и все. Ничего больше. «Ну да, конечно. Лги самому себе. Ты же это умеешь». Невероятно глупо, но она ему действительно нравилась. Эта мысль не давала ему покоя. Она была первой женщиной, которая привлекла его внимание с тех пор, как умерла Кристина. Питер сразу отогнал мысли о бывшей жене. Прошло уже три года, но он никак не мог смириться с ее смертью. Да и как он мог? Он был виноват в смерти жены и ребенка. Ему не было оправдания.

Он не имел никакого права обращать внимание на кого бы то ни было. А особенно на такую запутавшуюся в своих проблемах, неприятную, неблагодарную женщину, как Куин Риордан.

«Ты что, спятил, Кимбл? Тебе что, не хватает неприятностей? По-моему, у тебя их и так предостаточно».

Он знал также и то, что Куин Риордан, с ее большими глазами, мягкими губами, была проблемой с большой буквы.

* * *

Спустя несколько дней после возвращения в Шагрин-Фоллз Куин наконец оправилась от смены часовых поясов, адаптировалась ко времени в Огайо и быстро втянулась в повседневные заботы.

По утрам она вставала не позже шести сорока пяти и торопилась спуститься вниз, чтобы приготовить кофе раньше, чем проснется тетя. Сначала Фиона была недовольна. Она говорила, что нет никакой необходимости для Куин подниматься в такую рань, но племянница не обращала внимания на ее слова и делала все по-своему.

Обычно она готовила завтрак, потом шла к тете, чтобы помочь ей одеться. Фиона возражала, уверяя, что ей не нужна помощь.

– Даже если это занимает вдвое больше времени, – убеждала старушка, – я могу одеться сама.

– Ну пожалуйста, тетя Фиона, – отвечала Куин, – мне нравится помогать тебе.

– Ну хорошо, – ворчала Фиона, но ворчание ее было добродушным.

Потом они неторопливо завтракали, читая одну газету на двоих. После завтрака Куин наводила порядок на кухне, а тетя принималась за работу, к которой у нее в этот день лежала душа. Куин же поднималась к себе, принимала ванну и одевалась. Остаток дня она проводила за домашними заботами.

После обеда Куин требовала, чтобы тетя ложилась отдохнуть. Фиона опять начинала ворчать, но племянница настаивала на своем.

– Чем больше ты будешь отдыхать, тем быстрее ты поправишься, – уверяла она.

Фиона в конце концов перестала жаловаться и смирилась. Как только тетушка укладывалась спать, укрывшись теплым пледом и положив телефон на ночной столик, Куин шла на прогулку.

Дни стояли солнечные и прохладные. Она бродила по знакомым с детства местам, прогуливалась по парку Риверсайд и кормила там уток. Она взбиралась по лестнице к водопадам, где шум падающей воды успокаивал ее. Где бы она ни появлялась, ей повсюду встречались знакомые. Куин чувствовала, что здесь ее дом.

Она добрела до школы и остановилась напротив. От нечего делать она стала гадать, в какой комнате преподает Питер Кимбл. Она все еще не могла представить его в роли учителя. Куин отогнала от себя мысли о постояльце. После их последней встречи Куин решила, что жизнь станет намного приятнее, если избегать его.

Она заглянула во все магазины на Мэйн-стрит: в «Сэсси Кэт», где был большой выбор изделий ручной работы, в книжный магазин «Файерсайд» с его любезными продавцами. Особенно ей понравился магазин «Поп-корн», где Куин купила ирис, помадку и сладкий поп-корн для Фионы. Она наверняка не устоит перед соблазном!

Потом Куин присела в бельведере на пересечении трех улиц и наблюдала, как куда-то спешат горожане и туристы. Шагрин-Фоллз привлекал толпы шумных туристов, и, хотя Куин знала, что туристический бизнес – выгодное дело, ей не давала покоя тоска по добрым старым временам, когда городок не был столь популярен.

Дважды за первую неделю она обедала вместе со своей подругой Линдой. Они сплетничали и хихикали, как когда-то в школе.

По вечерам Куин и Фиона обычно усаживались в гостиной и разговаривали. Им нужно было многое наверстать из упущенного. Они говорили о работе Куин, о Джиме. Фионе было интересно все.

– Ты говорила, у тебя замечательная новая квартира, – однажды вечером сказала Фиона. – Как бы я хотела ее увидеть!

– Может быть, когда ты выздоровеешь, ты ее увидишь. Но Куин знала, что Фиона больше не решится на заграничную поездку. Они обе это знали.

– Если ты выйдешь замуж за Джима, то, наверное, никогда не приедешь домой. – Фиона приуныла.

Куин прикусила нижнюю губу. Она знала, что тетушка права.

Джим жил в Вайоминге. У них с братом было ранчо, и он постоянно говорил, что вернется туда, как только выйдет в отставку. Он рассказывал, как ей понравятся огромные пустоши, как она будет сражена красотой пустынной местности, которая дышит миром и покоем. Он так описывал свой дом, что Куин заразилась его энтузиазмом. Но сейчас она уже не была так уверена.

– Я еще ничего не решила, – тихо произнесла она.

«Но скоро тебе придется сделать выбор».

Невысказанная мысль витала в воздухе. И в глубине задумчивых тетиных глаз Куин увидела все ту же грусть, которая, как она догадывалась, светилась и в ее глазах.

– Куин, я не хочу, чтобы ты за меня беспокоилась, – сказала Фиона. – Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

Но будет ли она счастлива с Джимом? Вот в чем вопрос.

В пятницу днем, в конце первой недели, которую Куин провела дома, она потеряла счет времени, прогуливаясь днем, и задержалась в городе дольше обычного. Она вернулась домой в начале пятого. Когда она шла по подъездной дорожке по направлению к задней двери, сзади взревел мотор. Это был джип Питера Кимбла.

За последнюю неделю Куин не видела соседа. Она слышала, как он ходит в комнате по соседству, наполовину боясь, наполовину ожидая, что он зайдет к ним. Но Кимбл не заходил. Куин рассказала об этом тете, на что та ответила:

– Может, он думает, что ему здесь не будут рады? У Куин почти вырвалось:

– Какой чувствительный! Фиона смягчилась:

– Может, он просто хочет, чтобы мы больше времени проводили вместе? Он очень внимательный молодой человек.

«Ну да, – подумала племянница, – а коровы умеют летать!»

Куин отошла в сторону, чтобы Питер мог проехать к гаражу. Она решила подождать, пока он поставит машину и выйдет. Ведь в противном случае будет слишком непорядочно с ее стороны зайти в дом, не сказав ни слова. В конце концов, он же по-своему попытался навести между ними мосты.

Через несколько минут Кимбл выбрался из джипа, и их взгляды встретились. Сегодня на нем опять были голубые джинсы и все те же старые кроссовки. Темно-зеленая водолазка, на которую была накинута поношенная коричневая куртка-пилот, подчеркивала цвет глаз. С серьезным лицом он подошел к Куин.

Как же обратиться к нему на этот раз? Она не могла заставить себя произнести его имя, но и обращение «мистер Кимбл» звучало бы нелепо, особенно в данной ситуации.

– Привет, – наконец произнесла она.

– Привет.

Он не улыбнулся. Его взгляд был настороженным, но по крайней мере не холодным.

– Гуляли?

Она кивнула:

– Да.

– Прекрасный денек. Как раз для прогулки.

– Да, – снова повторила она.

«И почему я молча не ушла к себе, как собиралась? Нам нечего сказать друг другу».

Он засунул руки в карманы куртки.

– Значит, вы хорошо устроились.

– Да.

Да что же это такое! Неужели ей нечего сказать, кроме этого «да»?

Он кивнул.

В воздухе повисла напряженная тишина. Куин изо всех сил старалась придумать, что сказать. Все равно что. Вконец отчаявшись, она выпалила:

– Тетя соскучилась по вас. Надеюсь, это не моя вина, что вы избегаете нас.

Он нахмурился, и что-то промелькнуло в глубине его глаз.

Питер опустил голову и носком ботинка поддел камушек. Когда он снова посмотрел на Куин, взгляд его был спокоен.

– Значит, я снова желанный гость? – В его тоне, как и в самом вопросе, слышалось осуждение.

Куин неловко переминалась с ноги на ногу.

– Это ведь не мой дом, Питер.

– Ты не ответила на мой вопрос.

Куин не понимала, отчего она чувствует себя виноватой. В конце концов, не она же все это начала. Именно он вел себя с ней как с прокаженной.

– Ну…

– Послушайте, Куин, мне не хочется врываться к вам с Фионой без приглашения. Если вы не желаете меня видеть, я не буду навязываться. «Черт!»

– Мы… мы будем рады вам в любое время.

Куин почувствовала облегчение, как; только произнесла эти слова вслух. Она поняла, что ей не нравится чувство враждебности, возникшее между ними. Он ответил не сразу, и Куин добавила:

– Вы были правы тогда. Моя тетя очень высокого о вас мнения, и она была бы рада, если бы мы поладили. Мы оба взрослые люди, и я не вижу никакой причины, по которой мы не смогли бы стать если не друзьями, то хотя бы добрыми соседями. От нас не требуется становиться закадычными друзьями, но мы могли бы перестать задевать друг друга, не так ли?

Питер посмотрел на собеседницу долгим взглядом. И когда Куин уже начала думать, что он снова собирается сказать что-то неприятное, чтобы вконец разозлить ее, он улыбнулся.

По-настоящему улыбнулся! Улыбались даже его глаза.

Кимбл протянул руку:

– Хорошо, Куин, договорились. На мгновение она замерла от удивления, но потом улыбнулась в ответ и тоже протянула руку. Они важно обменялись рукопожатием.

– Не хотите зайти и выпить с нами чашечку горячего шоколада?

– Звучит неплохо. Буду через несколько минут. Его зеленые глаза прямо-таки светились теплотой. Войдя в дом, Куин сказала себе, что Питера она пригласила по одной причине – ей хотелось показать тете, что она не избегает его. Только и всего.

* * *

Питер умылся, почистил зубы и причесался. Но, взяв в руки одеколон, он внезапно осознал, что делает, и поставил его на место.

Пару минут спустя, Кимбл постучался в заднюю дверь дома Фионы и вошел в теплую кухню. От запаха свежеиспеченного яблочного пирога у него сразу потекли слюнки.

Фиона подняла голову и улыбнулась:

– Здравствуй, Питер. Рада тебя видеть.

– И я тебя.

Он подошел к столу, наклонился и поцеловал ее в щеку. Ее запах напомнил ему о матери, которая умерла двенадцать лет назад.

Куин только вошла в кухню. Она сняла куртку. Щеки ее все еще румянились от прохлады. Питер подумал, что девушка выглядит гораздо лучше, чем неделю назад. Круги под глазами исчезли, лицо округлилось, как будто Фиона только и делала, что откармливала ее. В этот день Куин надела голубые джинсы и ярко-красный свитер, который подчеркивал маленькую округлую грудь.

Питер быстро отвел глаза. Если бы она заметила, как он уставился на ее грудь, то, наверное, решила бы, что он извращенец. Кимбл улыбнулся своим мыслям.

Куин подошла к шкафу.

– Я приготовлю горячего шоколада.

– Я, пожалуй, допью чай, – сказала Фиона. – Питер, хочешь яблочного пирога? Сегодня утром приходила Элинор и испекла нам парочку.

– Ты же знаешь, я никогда не откажусь от угощения. Немного погодя все трое уселись за стол. Питер с удовольствием подцепил ложечкой кусок пирога.

– А как же вы? – спросил он женщин.

– Не хочу портить аппетит, – ответила Фиона. Куин улыбнулась:

– Я тоже.

– Сегодня утром Куин приготовила нам овощной суп по-домашнему, – сообщила Фиона. – Не хочешь поужинать с нами? Супа хватит на всех.

Питер хотел. И если бы здесь не было Куин, он бы не колебался ни минуты.

– Я не знаю. – Он поднял глаза и встретился взглядом с Куин.

«Хочешь, чтобы я остался?» – спрашивали его глаза.

– Вы же знаете, мы будем рады, – сказала девушка со смущенной улыбкой. Ее светло-карие глаза потеплели, когда он улыбнулся в ответ.

Питер почувствовал, как у него засосало под ложечкой. В эту минуту он понял, что Куин Риордан – это не просто проблема, а большая проблема. Если бы у него была хоть капля разума, он бы повернулся и выбежал из задней двери и не возвращался бы, пока Куин не села на самолет, направляющийся в Стокгольм.

Конечно, если бы у него была эта капля разума. Но увы.

Глава 5

Морин не появлялась дома уже две недели. Куин была благодарна за эту отсрочку, хотя и не думала, что отсутствие сестры было вызвано заботой о ее чувствах.

– Морин заходила к тебе чаще, когда меня не было? спросила она тетю.

– Она обычно навещает меня раз в неделю. А почему ты спрашиваешь?

– Просто интересно, вот и все. – Куин пожала плечами. Фиона посмотрела на племянницу своим проницательным взглядом:

– Ты же знаешь, она звонит каждый день. И до того, как ты приехала, она почти каждый день дежурила у моей постели в больнице.

Куин сжалась как от удара. Неужели тетя пытается вызвать у нее чувство вины из-за того, что она так долго отсутствовала?

– Я не осуждаю ее за то, что она не появляется в последнее время. Я понимаю, у нее много дел.

– Да. Помимо того, что она ведет хозяйство и воспитывает детей, вся ответственность за руководство рекламным агентством лежит на ее плечах.

Куин нахмурилась:

– На ее плечах? С какой стати? Ведь у Роберта в большой опыт в подобных делах.

– У Роберта нет деловой жилки. Если бы не решительность и энергия Морин, которую она проявила за эти годы, они бы уже потеряли агентство.

Интересно. Когда Куин работала в рекламном агентстве в Колумбусе, казалось, что Роберт блестяще справляется со своими обязанностями. Неужели она была настолько ослеплена любовью, что не замечала очевидных вещей?

– Ужасно, – только и сказала Куин.

– Они все еще могут потерять агентство, – продолжала тетя. – Думаю, что у них серьезные проблемы с деньгами.

– Но почему так получилось?

И Морин, и Куин унаследовали приличную сумму, вырученную от продажи поместья, принадлежавшего их родителям. Именно это плюс деньги, выплаченные по страховым полисам агентством, где отец застраховал свою жизнь и жизнь матери, сделали обеих женщин если не богатыми, то по крайней мере вполне обеспеченными.

За эти годы Куин потратила совсем немного. Фиона не взяла ни пенни из наследства за то, что она их вырастила, хотя имела на это полное право. Даже расходы на обучение Куин в колледже были полностью покрыты процентами от основной суммы. Так что за прошедшие двадцать пять лет первоначальный капитал увеличился в три раза. На самом деле Куин вложила в разные предприятия около семисот пятидесяти тысяч долларов. Об этом не знал никто, кроме Фионы и поверенного в делах.

– Ты хочешь сказать, что Морин потратила все свои деньги? – спросила племянница, не веря своим ушам.

Фиона вздохнула, положила вышивку на колени и посмотрела в глаза Куин:

– Боюсь, что так. Она никогда в этом не признавалась, но я догадываюсь.

– Но как же так, тетя Фиона! У нее было по меньшей мере пятьсот тысяч долларов, когда они поженились с Робертом. Каким же образом она умудрилась выбросить на ветер столько денег?

Тут Куин вспомнила об огромном доме сестры, «мерседесе», меховом жакете, бриллиантовых серьгах, о дорогой одежде Роберта.

– Это всего лишь предположение, но я знаю, что понадобилась приличная сумма, чтобы открыть агентство. Не думаю, что у Роберта были деньги. – Фиона задумалась. – И, конечно, дом требует больших расходов, и еще у них членство в дорогом местном клубе.

– Знаешь, тетя Фиона, если хочешь, чтобы я почувствовала жалость к Морин, то ты напрасно стараешься. Она сама выбирает, как ей жить. Никто не приставлял ей пистолет к виску и не заставлял сорить деньгами.

Старушка сняла очки и потерла переносицу. В ее голубых глазах появилось новое для Куин выражение.

– Ужасно самодовольное высказывание, Куин. Племянница была уязвлена.

– Очень жаль, что ты так считаешь. – Слезы подступили к ее глазам.

– Куин, дорогая моя девочка, – мягко сказала Фиона. – Я знаю, тебе больно, но не думаешь ли ты, что пришла пора немного смягчиться? Морин заплатила за свои грехи. Ей пришлось нелегко.

Куин не желала слышать о том, как страдала Морин. Она вообще ничего не хотела слышать о сестре. Если та и была несчастна, только по собственной глупости.

– Жизнь вообще нелегкая штука, тетя Фиона. Разве Морин этого еще не поняла?

Пронзительный взгляд тетушки не дрогнул. Куин отвела глаза…

После этого разговора она чувствовала легкие угрызения совести и злилась на себя. Почему она должна чувствовать себя виноватой?

Поэтому, когда в пятницу около часа дня в доме появилась Морин, у Куин не было настроения оказывать ей сердечный прием.

– Привет, Морин, – сухо бросила она, открыв дверь.

– Ты, как всегда, приветлива.

Насмешливо улыбнувшись, Морин впорхнула на кухню, обдав Куин запахом дорогих духов. Сегодня она выглядела потрясающе: длинное, облегающее шерстяное пальто черного цвета, дополненное парой аккуратных кожаных перчаток и сапогами на высоком каблуке.

– Тетя Фиона в гостиной, – сказала Куин. Она разглядывала наряд Морин, пока сестра снимала пальто и пристраивала его на спинку стула. На ней был малиновый костюм, явно от известного модельера. Ослепительная круглая золотая брошь украшала левый лацкан, тяжелые золотые серьги сверкали в ушах. Если у Морин и Роберта были проблемы с деньгами, то по одежде об этом нельзя было догадаться.

Когда сестра пошла в гостиную, чтобы поздороваться с тетей, Куин специально осталась на кухне. Она принялась замешивать фарш для мясного хлеба и чистить картошку на ужин.

Время от времени до нее доносился приглушенный звук голосов из гостиной, но разобрать, о чем идет речь, она не могла.

Прошло уже более получаса, как приехала Морин, когда Куин услышала стук высоких каблуков по непокрытому полу в коридоре. Через несколько секунд Морин вошла в кухню. За ней в инвалидной коляске следовала Фиона.

– Мы подумали, что неплохо было бы выпить по чашечке чаю, – объяснила тетя.

– Я приготовлю, – вызвалась Куин. Не обращая внимания на Морин, она наполнила чайник водой, поставила его на плиту и прислонилась спиной к кухонному столу.

Морин подошла к банке с печеньем и подняла крышку.

– Вкуснотища! Песочное печенье с кокосом. Достала одно печенье и откусила кусочек. Ее ясные глаза встретились с глазами Куин. Она неуверенно улыбнулась.

– Всякий раз, как я ем песочное печенье с кокосом, вспоминаю о летних днях на озере. – Внезапно в ее улыбке появилась горечь. – Хорошее было время, правда? – тихо спросила она.

Куин не хотела об этом вспоминать, но волна красочных образов подхватила ее воображение и унесла за собой.

Элинор Демпси и ее мужу принадлежал коттедж на берегу маленького озера недалеко от Ниагарского водопада. И каждый год Фиона, Куин и Морин проводили там неделю.

В первый раз они отправились туда, когда Куин было девять, а Морин двенадцать. В последний день перед отъездом шел проливной дождь. Сначала они с Морин и детьми Элинор, Эми и Патриком, расстроились. В этот день они хотели пойти купаться. Но вскоре Фиона и Элинор развеяли их тоску. Было предложено испечь двойную порцию песочного печенья с кокосом, а остаток дня они вшестером провели, играя в разные игры.

С тех пор в их семье появилась традиция – раз в неделю печь песочное печенье с кокосом и играть в игры. Так они и делали из года в год.

Куин отогнала сладостно-горькие воспоминания. Ей не хотелось вспоминать о тех днях, когда она была молода и наивна и боготворила старшую сестру. Она не хотела, чтобы в ней проснулось теплое отношение или сочувствие к Морин. Свист чайника заставил ее обернуться. Наполнив заварочный чайник, она поставила его на стол. И снова Куин старалась не обращать внимания на Морин.

– Ты не присоединишься к нам? – спросила Фиона, когда Куин направилась к выходу.

– У меня полно дел наверху.

– Ради Бога, Куин! – сказала Морин. – Вернись! Не надо убегать только потому, что я здесь.

Куин почувствовала, как от злости кровь прилила к щекам и к горлу подкатил комок. Как характерно для Морин поставить сестру в глупое положение!

– Не слишком ли много значения ты придаешь своей персоне?

Она повернулась и, стараясь не смотреть тете в глаза, воззрилась на Морин.

– Я же сказала, у меня много дел наверху. Может, на этом и завершим разговор, или ты хочешь продолжить?

Глаза Морин округлились.

– Может, хватит, или мы так и будем ругаться?

Она повернулась к Фионе:

– Тетя Фиона, я стараюсь, но ты же видишь…

– Куин… – спокойно сказала старушка. Племянница неохотно перевела взгляд на тетю. Выражение ее лица было напряженным и несчастным, и Куин пожалела, что вовремя не прикусила язык. Призвав на помощь все свои силы, она повернулась к сестре:

– Морин, я не собираюсь ругаться. Просто не хочу чаю, и у меня действительно полно дел.

– Ну что ж, прекрасно, иди. Мне все равно. – Морин лучезарно улыбнулась Фионе: – Ну, так что вы собираетесь делать на День благодарения? Вы с Куин придете к нам? Или она предпочитает остаться здесь одна?

Куин остановилась как вкопанная.

– К вам?

Нет уж, она ни за что не пойдет к Морин и Роберту на День благодарения. Она рассчитывала провести праздник здесь, дома, как они это делали всегда.

Морин прищурила глаза.

– Да, ведь ты же не думаешь, что тетя Фиона будет готовить на всех нас, не так ли?

– Нет, я собиралась все приготовить сама.

– Куин прекрасно готовит, – вмешалась Фиона. – А я могу ей помочь. Кроме того, я уже пригласила Питера на обед.

– Пригласила?

Куин впервые об этом слышала.

– Великолепно! – улыбнулась Морин. – Раз уж мы собираемся обедать здесь, скажите, что мне с собой захватить.

Куин стиснула зубы.

– Я вас оставлю, чтобы вы могли обговорить детали.

И вышла из кухни. Через полчаса, услышав, как захлопнулась задняя дверь, она подошла к окну и выглянула на улицу. Спустя несколько секунд показалась Морин. Куин наблюдала, как сестра открыла дверцу автомобиля. Морин собиралась сесть в со машину, но замешкалась. Причина ее медлительности стала очевидной, когда Куин заметила Питера. Со своего наблюдательного пункта она видела, как Морин улыбается Кимблу.

Они стояли и уже минут пять оживленно болтали. Куин хотела отойти от окна, но почему-то не могла. О чем они разговаривают?

Она стиснула зубы, увидев, что Питер положил руку на плечо Морин. Этот жест вызвал у Куин раздражение, и в какой-то момент ей захотелось распахнуть окно и крикнуть сестре: «Неужели тебе недостаточно одного мужчины?»

Глядя на этих двоих, Куин чувствовала, что ее терзает непонятное чувство, очень похожее на ревность.

* * *

Наступил День благодарения, пасмурный и холодный. В одиннадцать часов утра пошел снег. К полудню замело весь двор и подъездную дорожку. Впрочем, кухня от этого казалась еще теплее и уютнее, чем обычно. Утром Куин развела огонь в камине, разделала индейку и в восемь часов поставила ее запекаться в духовку.

Запахи, по которым она так скучала, распространились по всему дому, и Куин поймала себя на том, что, занимаясь делами, напевает под нос песенку. Она любила День благодарения почти так же сильно, как Рождество. Даже мысли о том, что сегодня должны приехать Роберт и Морин, и растущее напряжение не могли испортить ей настроение.

Питер приехал в час дня. Он дважды постучался в заднюю дверь, открыл ее и вошел. Куин обернулась, не отходя от плиты. Она как раз добавляла муку в бульон.

Кимбл широко улыбнулся ей, и Куин улыбнулась в ответ. Хотя она все еще чувствовала себя несколько неловко в присутствии этого мужчины, сегодня ее мысли были заняты другим.

– Знаю, что пришел слишком рано, – сказал он. – Но я подумал, может, вам понадобится моя помощь.

Он снял куртку, повесил ее на спинку стула и закатал рукава свитера. Сегодня свитер был песочного цвета.

– Вообще-то понадобится. Вы не могли бы разложить обеденный стол в столовой?

Куин посмотрела ему вслед, когда он вышел. Сегодня на нем не было кроссовок. Он по-прежнему был одет в джинсы, но уже в новые, и она не могла не заметить, как они облегали его крепкий зад и сильные ноги. От этих мыслей, хоть и невысказанных, она совсем смутилась.

Куин поспешила вернуться к прерванному занятию. Она ощущала странное волнение. Нет ничего необычного в том, что она восхищалась привлекательным мужским телом, ведь так? Почему же она так смутилась?

Когда Питер вернулся на кухню, она старательно избегала его взгляда.

«Прекрати вести себя как идиотка! Он не умеет читать мысли!»

– Где еще требуется моя помощь? – спросил Кимбл. – Давайте я помешаю соус, а вы пока займетесь чем-нибудь другим.

– Давайте.

Она выпустила из рук деревянную ложку, и, когда он взял ее, их руки на мгновение соприкоснулись. От этого мимолетного прикосновения у Куин перехватило дыхание, и она снова не могла заставить себя взглянуть ему в глаза. Боялась, что он прочтет ее мысли?

Прошло уже двадцать минут, как к ним присоединилась тетя, но, готовя картофельное пюре, проверяя, зажарилась ли индейка, нарезая овощи для салата и доводя закуски до совершенства, Куин спиной ощущала присутствие Питера.

Они болтали и шутили с тетей. Время от времени Куин вставляла пару слов, но в основном слушала их. У Питера сегодня явно было хорошее настроение. Если бы их встреча произошла в этот день, он бы, несомненно, очаровал ее.

– Как твоя семья встречает День благодарения? – складывая льняные салфетки, спросила тетя.

Куин оторвалась от своего занятия – она подсчитывала серебряные столовые приборы и заметила, как потемнели глаза Питера.

– Они все соберутся дома у моего брата в Оук-парке.

– Ваша семья живет в районе Чикаго? – спросила Куин. Он кивнул.

– Совсем близко. Вам повезло.

Куин хотела, задать еще вопрос, но Кимбл явно не был настроен говорить о своей семье. Интересно почему? Может, у него в семье такая же ситуация, как и у нее? Случилось что-то неприятное? Только она успела об этом подумать, как услышала звук подъезжающей машины.

Через несколько минут Морин, Роберт и дети столпились на заднем крыльце. Радость Куин поугасла, хотя она и заставила себя улыбнуться. Прошлой ночью, лежа в кровати и вспоминая о событиях минувшего дня, она решила, что, несмотря ни на что, постарается быть любезной с сестрой. Может, она никогда не простит и не забудет о том, что произошло между ними, и не сможет снова полюбить Морин, но постарается наладить с ней отношения.

Хотя бы ради Фионы.

* * *

Питер не мог припомнить, когда в последний раз ему было так хорошо. Даже вражда между Куин и Морин, казалось, утихла – или была забыта на один день. Морин оставила свои привычные колкости, даже когда Роберт сам на них напрашивался.

А Куин! Питер улыбнулся. Она действительно старалась изо всех сил. На протяжении всего обеда она поддерживала непринужденную беседу и вела себя так, будто все было в порядке. Питер понимал, что ей, должно быть, нелегко.

Питеру понравилось все, в том числе и еда.

– Все очень вкусно, – похвалил он. Фиона улыбнулась:

– Это все Куин. А вот фасоль в горшочке и клюква – от Морин.

Питер кивнул:

– Знаю. Вообще-то это я помогал мешать соус. – Он повернулся к Куин: – Все просто замечательно!