Текст книги "Время выбирать"

Автор книги: Патриция Хорст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

А Роберту все не давала покоя простая мысль: кто или что вызвало затаенное страдание в роскошных глазах Джудит?

Жюли выглянула в окно своей гостиной и, заметив, что Джудит выходит из машины, пошла навстречу.

– Что за безобразие! – воскликнула она. – Прошло столько времени с тех пор, как ты уехала! Как можно на такой долгий срок оставлять беспомощного больного человека? Мне пришлось бросить все свои дела и заглянуть к несчастной Маргарет, дабы удостовериться, что та не свалилась с кровати, не стонет от переполненного мочевого пузыря и не приняла по ошибке не то лекарство. И с чем же я столкнулась? В первый раз за много лет дверь этого дома была для меня закрыта! И твой заботливый сынок твердит из-за двери, что я там больше не нужна!

– Он просто выполнял мою просьбу. Если что-то доставляет вам неприятности, обсуждайте эти проблемы со мной, но, прошу вас, не вмешивайте во взрослые дела Томаса.

– У всякого, живущего на Грей-стрит, возникают проблемы с тобой, девочка, – проворчала Жюли. – Не думай, что твоя машина и дорогая одежда скроют то, что ты из себя представляешь.

– Персик во всех отношениях! – бросив дерзкий ответ через плечо, Джудит открыла багажник и вытащила оттуда инвалидное кресло.

– Это еще что за штуковина? – Жюли удивленно вытаращила глаза. – Что ты собираешься делать?

– А разве и так не ясно, что уж может быть проще? Засуну в него свою мать и пущу с этого холма в надежде, что кто-то ее поймает, прежде чем она свалится с пристани в море.

Оставив обескураженную соседку ахать по поводу услышанного, Джудит выгрузила из багажника коробки и пакеты со всякой всячиной, приобретенной в супермаркете. И, сложив все в инвалидное кресло, направилась к дому.

Сын встретил ее в дверях.

– Тебе незачем было спешить, мама, – сказал он. – Нам с бабушкой было хорошо вдвоем. Я ведь тебе сказал это по телефону.

– Да-да, конечно, дорогой... вы не скучали?

– Нет, нам было здорово. Мы играли в шахматы, а потом бабушка рассказывала о том, как ты была маленькой.

Представляю, чего наслушался бедный ребенок! – подумала Джудит.

– Я рада, что все в порядке, – торопливо произнесла она. – А теперь позволь мне, дорогой, подняться наверх и сказать бабушке, что я здесь.

– Мама, она сейчас спит. Потому-то я и спустился вниз. Хотел помыть посуду и сделать тебе приятное, но ты пришла раньше, – сказал мальчик немного расстроенно, а потом, тут же лукаво улыбнувшись, добавил: – А знаешь что?

Джудит с умилением наблюдала за тем, как Томас, сгорая от радости и нетерпения, пытается чем-то поделиться с ней. Какой все же у меня славный ребенок, подумала она, глядя на его сияющую улыбку и красивые хитрые глаза. А могла ли я в своем детстве, живя здесь, так же безмятежно радоваться?

– Что, мой дорогой?

– Когда я вырасту, то стану врачом и буду лечить больных людей. Бабушка сказала, что у меня чуткое сердце.

Что ж, очевидно, призвание к медицине сын унаследовал от Роберта.

Джудит слегка потрепала его по шелковистым волосам.

– Ты у меня молодец, – нежно сказала она. – Очень и очень добрый человек. И сам это уже давным-давно знаешь.

День медленно угасал, когда Маргарет проснулась. Дочь переодела ее и налила чай. Они немного поговорили.

– Нет-нет, Джудит, ты не могла так сказать! – воскликнула пожилая женщина, задыхаясь от кашля и смеха после того, как услышала о встрече с Жюли.

– Поверь, мама, именно так все и было. Этой сплетнице не терпелось приписать мою очередную выходку к обширному списку прошлых зловещих проступков и глупых промахов. Ты ведь не хотела, чтобы я ее разочаровывала?

– Боюсь, что она завтра же соберет толпу, чтобы тебя линчевать.

– Или сжечь на площади. Мам, у тебя слишком хриплый кашель. Тебе не надо смеяться.

– О нет! Правду говорят: смех – лучший лекарь. – Ее глаза сияли. Джудит еще вчера не смогла бы поверить, что такое может быть, что ее изнуренная болезнью мать станет настолько живой и жизнерадостной. Та даже приподнялась на кровати и кивнула в сторону инвалидного кресла. – Ну что, ты принесла эту штуковину для интерьера, или ею можно попользоваться?

– Ступеньки слишком опасны для тебя, мама. Ты веришь мне?

Маргарет немного помрачнела.

– Клянусь жизнью, дорогая, я чувствую, что мои дела идут на лад. Ведь ты здесь не для того, чтобы доказать соседям, какая ты хорошая девочка и как заботливо относишься к той, которая вообще не заслужила право называться матерью.

– Прошу тебя, забудь. Это все в прошлом.

Джудит просунула руку под плечо своей матери и нежно обняла, прежде чем приподнять ее и подтащить к краю кровати.

– А теперь, мама, самое главное: соберись и попытайся встать на ноги.

Эти эксперименты по освобождению от кроватного плена не должны были причинить вреда Маргарет. Она весила немного, да и Томас был на подмоге. Поэтому Джудит не ожидала каких-либо осложнений. Но тихий стон матери и ее бледное лицо показали, что короткий путь от постели до инвалидного кресла дорого ей обошелся.

– Дай отдышаться, и ты увидишь, как я обгоню тебя на склоне холма. – Она с трудом улыбнулась.

Но Джудит так не думала. На нее вдруг напал страх, что ее необдуманные действия ухудшили состояние Маргарет. И, прежде чем пойти готовить на ужин рыбу, она решила позвонить в больницу. Хотя время было позднее и часы приема уже закончились, на другом конце провода ей ответили, что передадут ее сообщение доктору.

Через час еда была готова, и Джудит подняла из кухни наверх, в спальню матери, ломтики лосося, французский хлеб и салат. Роберт не звонил. А Маргарет тем временем становилось все хуже и хуже, хотя она в этом не признавалась. Ее лицо сильно побледнело, губы стали понемногу синеть. Роберт не объявился ни в семь, ни в восемь часов. Тогда Джудит проглотила свою спесь и, быстро спустившись, позвонила в дверь соседнего дома.

– Я знала, что ты не справишься без меня, – протянула самодовольным голосом Жюли. – Не стой теперь, как ягненок перед волком. Пойдем скорей к твоей матери, пока она не окочурилась.

Жюли была крупной и энергичной женщиной и, несмотря на свой возраст, оставалась достаточно сильной. Сразу оценив ситуацию, она бросилась к Маргарет, одним рывком вытащила ее из кресла и положила на кровать. Бедняжка даже не успела пикнуть.

– Это будет тебе уроком, бестолковая Маргарет Брайтон, – произнесла поучительным тоном Жюли. – Может быть, ты не будешь больше так опрометчиво закрывать дверь перед носом у тех, кто был с тобой все эти годы! Нужно еще что-нибудь сделать? – сухо спросила она, повернувшись к Джудит. – Говори, пока я здесь.

– Нет, ничего не надо, спасибо. – Джудит старалась говорить как можно вежливее. – Вы уже сильно нам помогли, миссис Моне, я бы без вас не справилась.

– Еще бы! Справилась бы ты без меня! – Жюли сложила на груди руки, а затем кивнула молодой женщине. – Хотя я и живу в соседнем доме, но тебе гораздо проще не бежать через улицу на своих кошмарных каблуках, а просто позвонить мне, если возникнет необходимость в том, чтобы я поскорей пришла. Жаль, что тебя не научили этому в школе. Кстати, полюбуйся на свои волосы, ты скорее похожа на парня, а не на женщину! Господи, куда мир катится?

Поставив последний аккорд в своей пламенной речи, Жюли спустилась по лестнице и вышла на улицу, захлопнув за собой дверь. Джудит показалось, что где-то в доме посыпалась штукатурка.

А в половине девятого наконец появился Роберт. Она была готова намылить ему шею за то, что он заставил себя так долго ждать. Но, обратив внимание на его измученный вид, смягчилась.

– Прости меня за то, что вытащила тебя в столь неподходящее время.

– Да ничего. Что-то с Маргарет?

– Похоже на то. Хотя она и не признается, но мне кажется, что ей очень больно. Боюсь, это моя вина.

Легкая скорбь тенью промелькнула на его лице.

– Признавайся, что ты с ней сделала сегодня?

– Вытащила из постели и посадила в инвалидное кресло.

– Сама? Да ты спятила!

– Я тоже так думаю, – печально вздохнула Джудит и опустила глаза.

Ей было стыдно за свой опрометчивый поступок.

– Ты ее роняла на пол?

– Ну не совсем...

– О Господи! – Роберт побежал по лестнице наверх. Затем, почувствовав, что сзади вертится Джудит, не зная, куда девать себя: то ли следовать за ним, то ли нет, – повернулся к ней. – Поставь пока кофе, – приказал он. – Мы поговорим после того, как я осмотрю ее. Да не будь такой мрачной! Маргарет пережила и худшие времена.

Он примерно с полчаса был в комнате больной. И когда наконец спустился в кухню, Джудит едва нашла в себе силы, чтобы задать простой вопрос.

– Ну как, очень паршиво?

– Не сказал бы. Более того, ничего лучше, чем хороший сон, ей сейчас не поможет.

Он сел за стол, и Джудит налила кофе.

– Я ввел ей обезболивающее. Не волнуйся, она в более хорошем состоянии, чем можно было предположить. Думаю, что твое присутствие действует на Маргарет благотворнее любых лекарств.

– Слава Богу! Я так боялась...

– Тебе следовало поволноваться, – нравоучительно произнес Роберт, запивая медовый пряник. – Если бы она ударилась ребрами, последствия были бы непредсказуемы. Я, кажется, уже говорил, что тебе следует подождать неделю-другую, прежде чем вытаскивать Маргарет из постели. И уж, во всяком случае, только после того, как я это позволю.

– Я не думала, что инвалидное кресло может ей навредить.

– Если бы ты послушала Жюли, вместо того чтобы грубить ей...

– Да что ты об этом знаешь?

– Лишь только то, что рассказала мне Маргарет. Ты должна понимать, что наутро о твоей нелепой шутке будет говорить вся улица, и уж поверь, твое имя обильно польют грязью.

– Мне наплевать.

– А мне – нет.

Роберт был слишком большой для этой крохотной кухни. Джудит пыталась, насколько могла, держать дистанцию между ними, но тщетно. Его усталые глаза, низкий тон голоса, которым он произнес последние слова, дали ей почувствовать скрытую опасность частых визитов Роберта в этот дом.

– Почему?

Он протянул руку и дотронулся до ее шеи. Затем провел большим пальцем от щеки до подбородка и вниз, к груди. Молодая женщина почувствовала дрожь возбуждения.

– Потому что я твой друг, веришь ты этому или нет. И сейчас ты очень нуждаешься во мне.

Сейчас! Она нуждалась в нем все эти годы. Из-за любви к нему даже не могла завести роман ни с одним другим мужчиной. Он был виной ее бессонных ночей, ее тайных слез. Но Джудит скорее умрет, чем скажет ему это.

– Нет, спасибо, не нуждаюсь, – бросила она небрежно. – Сколько я тебе должна?

– Нисколько, – произнес он мягко. – Ты не можешь тащить эту ношу одна. Нам всем иногда требуется поддержка.

– За исключением тебя. Тебе-то никто не был нужен.

– Это неправда. – Он тяжело вздохнул. – Подобными ночами мне ужасно хочется иметь уютный дом, в котором трещит камин, а за большим круглым столом меня ждут жена и дети.

Джудит увидела то, что не мог скрыть тусклый свет: боль одиночества в его голубых глазах. Прошлые грехи и нынешние заслуги были не в счет. Роберт был не дьявол и не бог, а обыкновенный человек, который, так же как и все, чувствует боль и радость, любовь и ненависть.

И вдруг камень в сердце треснул и рассыпался в пыль. Не думая о последствиях, Джудит наклонилась к Роберту.

– Я не могу предложить тебе ничего из того, о чем ты мечтаешь. Но готова сколько угодно слушать тебя. Скажи мне, что случилось в эту ночь, ведь я вижу, тебя что-то терзает.

4

Он подвинулся ближе к ней, так что его нога касалась ее коленей. И хотя в этом не было никакого сексуального намека, это движение показалось Джудит чересчур интимным.

– Тем далеким летом мы встретились, – начал вспоминать Роберт. Его задумчивый взгляд скользил мимо Джудит куда-то вдаль, словно перед ним открылась дорога в прошлое, которое ему почему-то не очень приятно было ворошить. – Знаешь, бывают в жизни моменты, которые вспоминаешь без всякой гордости. По правде говоря, я предпочел бы, чтобы их вообще не было. Или вообще о них не помнить. Как, например, тот случай с тобой...

– Впрочем, как и с другими. – Джудит не могла упустить возможности съязвить. – Если принять во внимание тот факт, сколько у тебя было любовниц, я должна быть польщена тем, что ты меня еще помнишь. Но жду твоего объяснения, что же случилось той ночью?

– Не спеши, Джудит. – Он положил свою ладонь на ее кисть и слегка сжал пальцы. Хотя Роберт и присутствовал здесь, в этой маленькой кухне, его мысли находились в далеком прошлом и за много миль отсюда. – Итак, тем злополучным сентябрем мы с приятелями отдыхали в Европе. В Париже решили взять напрокат машину и поколесить по дорогам Франции. Неделей позже недалеко от Нанта наша машина сбила велосипедистов. Маленькая девочка восемнадцати месяцев от роду была пристегнута к заднему сиденью. Она умерла на месте.

– Ты вел машину?

– Нет. Но я тоже вполне мог вести ее.

– И после того несчастного случая ты решил стать врачом? Тебе не кажется, Роберт, что ты рассказал весьма избитую историю. – Ее голос был холоден и язвителен, но не от черствости сердца. Просто ей необходимо было любыми путями противостоять собственным симпатиям к Роберту, которые с каждой минутой становились все сильнее и сильнее.

Джудит на секунду закрыла глаза и увидела Томаса таким, каким помнила его в полуторагодовалом возрасте. Она никогда не забудет, как это милое пухленькое создание бежало в ее распростертые материнские объятия. И вновь прокрутила в голове все те смешные трогательные словечки, которыми Томми веселил ее, когда еще только учился говорить. Господи, как же пуста и бессмысленна была бы жизнь без него. Смогла бы она пережить потерю сына?

– Нет, ты неправильно поняла. Я не бросился в первый же попавшийся медицинский колледж, если ты это имеешь в виду. Но семя было брошено. – Он с грустью посмотрел на нее. Его синие как океанская бездна глаза сейчас были похожи на раздавленную незабудку. – Глядя, как над погибшей девочкой рыдает мать, а отец не в силах ее утешить, я повзрослел, стал совершенно другим. Мне стала противна моя беспечная жизнь. Я изменился, причем навсегда.

Джудит стало ужасно жаль и ту несчастную мать, и сидящего перед ней Роберта. Ей захотелось прижать его голову к своей груди, поцеловать его волосы, прогнать прочь застарелую боль.

– А в эту ночь тоже умер ребенок?

– Дважды. Четырнадцатилетняя девочка спряталась в отцовском сарае и пыталась сделать себе аборт. Она умерла от потери крови, прежде чем я успел доставить ее в больницу.

– О нет!

– Даже в том случае, когда тебе кажется, что ты сделал все, что мог, чувство вины из-за каких-то упущенных возможностей все равно не дает покоя. – Роберт говорил тихо и медленно. Опустив глаза, он смотрел в одну точку. – У нее же был выбор. Мы ведь живем в двадцатом веке! Если бы только она пришла к нам в больницу!

– Но несчастная девочка не могла этого сделать, – сказала сочувственно Джудит. Ей было легче, чем Роберту, понять, как себя чувствует обманутая и беззащитная душа. – Бедняжке следовало прежде рассказать все родителям, а уж они должны были отвести ее в больницу.

– А стала бы ты обращаться к своему отцу, оказавшись в ее возрасте в подобной ситуации?

– Я не могу представить себя беременной в четырнадцатилетнем возрасте, – ответила Джудит, гоня от себя неприятные воспоминания. – Все, что я тогда знала о сексе, ограничивалось скудными познаниями, почерпнутыми из каких-то замусоленных книжек, да еще тем, чему Макс Скорн пытался научить меня, когда мне было десять.

К счастью, ей удалось ослабить напряжение невидимой нити, натянутой между ними, и направить любопытство Роберта в безопасное русло. Его нога наконец отстала от ее коленей. И Роберт, разжав ее руку, в изумлении откинулся на спинку стула.

– Макс приставал, когда тебе было всего лишь десять лет? Грязная скотина! Что же он вытворял тогда? Заманивал тебя в шалаш и показывал свое мужское достоинство? Или?..

Освободившись от сладостного тепла его прикосновений, Джудит встала из-за стола и отнесла пустые чашки в раковину.

– Как ты мог заметить, на Грей-стрит с шалашами туговато. Поэтому демонстрация гениталий намечалась в пустовавшем гараже. Вот и все.

– О нет, Джудит! – В отражении зеркала, висящего над раковиной, она могла видеть, как Роберт поднялся со стула и направился к ней. – Ты так просто не отделаешься!

– Хочешь еще кофе?

– Черт возьми, ты же знаешь, я не об этом! Расскажи все подробно.

Она выскользнула из его объятий. Эта кухня конечно же не была самым романтичным местом на свете, но близость Роберта делала ее таковой. Джудит все сложнее было бороться с магнетизмом его глаз, с желанием вплести свое тело в его руки и ощутить теплоту его дыхания. Должно быть, она совсем лишилась рассудка! И, подняв взгляд, хитро улыбнулась:

– Да что там рассказывать! Гадкий мальчишка просто предложил мне посмотреть на то, что он деликатно называл сосиской, но при условии, что я покажу ему мою щелочку.

Роберт чуть не поперхнулся от смеха.

– И что же ты ему ответила?

– Я ему со всей силы вмазала кулаком по носу. Он заревел и побежал домой. Позже к моему отцу пришла его мать и рассказала трогательную историю о том, как я пыталась совратить несчастного Макса. А потом, когда он не захотел мне подчиниться, я разбила ему нос. Этот слизняк получил шоколадку, а меня обвинили во всех смертных грехах.

– О, Джудит! – он смеялся до слез.

– Я рада, что ты находишь забавным этот случай, – тяжело вздохнув, произнесла она, словно эта несправедливость случилась только вчера. «Потаскушка! – орал ее отец, срывая с себя ремень. – Дрянь!». – Но если бы у тебя был такой же отец, как у меня, ты бы так не смеялся. Поэтому я могу себе представить, как себя чувствовала та несчастная девушка. Она была один на один со своей бедой и испытывала непередаваемый страх...

– В этом-то вся трагедия.

– Да. Похоже, она не чувствовала, что может доверять своим родителям. Может быть, если бы родители первыми сделали шаг навстречу и взяли бы на себя свою долю ответственности за ее судьбу, бедняжка никогда бы не стала этого делать.

– Возможно. – Он прикоснулся к ее щеке, провел пальцем за мочкой уха. – Когда ты стала такой мудрой, моя Джудит?

– Я не твоя, – чуть вызывающе произнесла она. Ее глаза на секунду закрылись, и Джудит погрузилась в воспоминания того времени, когда действительно принадлежала ему вся без остатка.

Одновременно она слышала рядом его неровное дыхание. Ей казалось, что Роберта внезапно охватило сильное возбуждение, словно и он тоже вспомнил былую близость между ними. Джудит как будто бы снова почувствовала жар его губ на своей коже, и уже потянулась к нему, и была готова целовать его, но...

– Мама, у меня живот болит! – Дверь в кухню раскрылась, и на пороге с несчастным выражением лица появился Томас.

Джудит тут же пришла в себя. В напряженной тишине она отвернулась от Роберта и подошла к ребенку.

– Когда это началось, дорогой?

– Только что. – Томми согнулся, сморщившись от боли. – Когда я встал.

Роберт повернулся к Джудит.

– Позволь мне взглянуть.

– Ни в коем случае! Даже не подходи к нему! – вырвалось у нее. Страх, что Роберт в результате осмотра сможет догадаться, что перед ним его сын, на секунду лишил бедную мать рассудка. Ей не следовало так отвечать, поскольку подобная неадекватность поведения у любого вызвала бы по меньшей мере недоумение. Мальчик жалуется на боль, в доме находится врач, а она не позволяет осмотреть заболевшего... Вообще-то она напрасно позволила Роберту остаться, следовало немедленно выпроводить его из дому, как только тот разобрался с Маргарет.

– Я всего лишь хочу определить, что с ним. – Роберт от изумления вытаращил глаза. – Нельзя с этим шутить. Боль в животе – штука серьезная.

Джудит почувствовала, что перестраховалась.

– Нет-нет... Что ты, я знаю. – Она судорожно пыталась исправить ситуацию. – Просто не хочу злоупотреблять твоей добротой. У тебя был сегодня трудный день. У Томми частенько прихватывает живот, он любит ореховую пасту с карамелью, а от нее сильно пучит. Ему нужно всего лишь зайти в туалет. И все.

– Ну что ж, как знаешь! – он пожал плечами, раздумывая, что же предпринять. – Я не могу без твоего согласия обследовать мальчика, но настоятельно прошу – последи за ним. Если в ближайший час-другой ему не станет лучше, тебе следует вызвать врача. Не обязательно меня. Если хочешь, обратись к миссис Чагстон, она очень опытный педиатр. Вот тебе ее телефон.

– Роберт, не обижайся. Я доверяю тебе. Конечно же я послежу за сыном.

– Ладно, забудь. Мы не договорили о том, что ты еще можешь сделать для Маргарет. Прошу, если какая-либо очередная сумасбродная идея придет тебе в голову, не спеши ее осуществлять, позвони сначала мне. Хорошо?

– Я уже обещала тебе. И сделаю это.

– Не забудь.

Она так спешила избавиться от Роберта, что чуть было не прихлопнула ему дверью ногу, которая была еще на пороге. Теперь он мог бы спокойно заключать пари: в этот вечер Джудит, не сказав ни слова, раскрыла ему все свои тайны.

Во-первых, слушая рассказ Роберта, Джудит защищала ту бедную девчонку с такой силой, словно знала ее лично или, по крайней мере, ее проблемы были ей до боли знакомы. А во-вторых, она со странной поспешностью бросилась к сыну, когда Роберт предложил всего лишь осмотреть ребенка!.. Тонкая паутина лжи, которую Джудит сплела для него, почти порвалась.

И те слова, которые опрометчиво бросила она ему, вернули все на свои места.

Немного постояв возле своей машины, Роберт вдохнул полной грудью холодный ночной воздух. Краем глаза он заметил, как приподнялся край шторы в окне того дома, который он только что покинул. Джудит подсматривала за ним. Ей хотелось удостовериться в том, что он не вернется и не будет совать свой нос куда не следует.

Поздно! Слишком поздно, дорогая! – подумал он. Лев вышел на охоту, и его невозможно остановить. Поэтому давай лучше поразмыслим, что теперь нам делать...

В глубоком раздумье Роберт уселся в машину. Не заводя двигатель, он просто сидел и смотрел в ночную даль. Внизу, у подножия холма, тянулась вереница сараев, казавшихся в лунном свете каким-то причудливым нагромождением маленьких деревянных коробочек. Между ними рыбаки обычно натягивали для ремонта свои сети, которые сейчас были едва различимы. Холодное озеро било волнами о берег, а где-то вдалеке, перемигиваясь с лунной дорожкой, мерцал маяк.

Еще неделю назад Роберт был счастлив с Розалин, а вот теперь в его жизни появилась Джудит.

Его невеста принадлежала к кругу местной интеллигенции. Она росла в семье врачей и прекрасно понимала к чему обязывает эта профессия. Как бы поздно ни пришел домой Роберт, он знал, Рози всегда его ласково встретит, причем без лишних вопросов: где, мол, был и что делал? На столе, в ожидании, когда в них за ужином нальют дорогое вино, стояли бы хрустальные бокалы. А изысканные блюда сопровождались бы тихой классической музыкой и уютным потрескиванием в камине. Конечно, у них были бы дети. Двое, а может быть, и трое... Красивые и здоровые... И он обнимал бы их, благодаря Бога за такое счастье.

Да, это счастье было так близко – оставалось лишь протянуть руку и схватить его. Более того, Роберту стоило произнести лишь слово, и он, как и отец Розалин, занялся бы частной практикой, а не торчал бы в этой переполненной пациентами больнице.

И к черту тогда инфекционные заболевания! К черту хронический кашель, переходящий в пневмонию. К черту эти аборты в грязных сараях... Богатые клиенты не пытаются лечить себя народными методами, от которых болезнь часто становится еще запущеннее. Роберту вспомнилось, как он несколько дней тому назад боролся за жизнь маленькой девочки, которая, очевидно, никогда не знала ни чистых простыней, ни теплых материнских рук.

Но как отвернуться теперь от симпатичного десятилетнего мальчишки с внимательными и одновременно озорными глазами? Как избавиться от мучительных воспоминаний того лета, когда этот ребенок был зачат?

Между прочим, флирт с Джудит начался совершенно банально. Это произошло спустя неделю после того, как она очутилась в ресторане. Девушка работала в последнюю смену, и он видел, как та уставала. Но обостренная юношеская наблюдательность позволила Роберту заметить и другое: ее пухленькие губы, большие темные глаза, красивые изгибы ее грудей, длинные загорелые ноги, едва прикрытые короткой зеленой юбкой. Ее красота сразу привлекла его страстную натуру. Поэтому, когда он предложил Джудит подбросить ее домой, его помыслы не были такими уж невинными, какими он пытался представить их.

– Какая прекрасная ночь! – восхитился он, когда девушка, закрыв дверь служебного входа, подошла к его «харлею». – А как насчет небольшой прогулки, прежде чем я отвезу тебя домой?

Она с опаской посмотрела на его мотоцикл. Чувствуя, что Джудит вот-вот откажется, Роберт сразу пустился в пространные объяснения:

– Тут недалеко. Смотаемся на мыс, и все. Просто там очень красиво. На все уйдет полчаса, не больше. Обещаю, что гнать не буду. Гарантирую тебе абсолютную безопасность, верь мне.

Она поразмышляла немного, затем смущенно улыбнулась. Ее глаза сверкнули под длинными ресницами.

– А почему бы и нет?

Девушка села сзади, обняла руками Роберта, и они поехали. Вскоре им уже удалось покинуть пределы города и выбраться на шоссе, ведущее в сторону скал. Было около одиннадцати вечера, дорога оказалась свободна. Со стороны озера дул тихий теплый ветерок. Лишь свет фар да звезды на небе разбавляли сгустившуюся темноту.

Не дожидаясь, пока Роберт полностью остановит мотоцикл, Джудит спрыгнула на землю и, подойдя к каменному барьеру, забралась на него. Подойдя к самому краю пропасти, она закинула назад голову и развела в стороны руки, словно хотела обнять эту ночь. Затем распустила волосы, и они, черные как сама ночь, нежные как шелк, каскадом устремились вниз по спине.

Подойдя к ней, Роберт поинтересовался:

– Ты всегда ходишь по краю пропасти?

– Сам утверждал, что я буду в полной безопасности.

– Да, но лишь когда ты сидишь за моей спиной на мотоцикле. А сейчас ты играешь со смертью. Ради Бога, уйди подальше отсюда. Я боюсь.

– А я – нет!

– А я – да, – сказал он, беря ее за руку. Ее кожа была прохладной и нежной, как утренняя волна. И так соблазнительно выглядел профиль Джудит в тусклом свете серебряных звезд. – Мне не доставит удовольствия необходимость сообщать твоему отцу, что ты разбилась насмерть, упав с высоты в тысячу футов!

– Веришь или нет, но им будет наплевать! – ответила Джудит. – По крайней мере, моему отцу. Он был бы рад от меня избавиться.

– Прошу тебя, уйди оттуда, – настойчиво повторил Роберт, потянув ее за руку вниз. – Ты слишком молода и красива, чтобы так глупо рисковать.

– Мне не нужна твоя жалость, – едко ответила она. – И не надо сыпать мне комплименты.

Но когда он обнял ее талию и притянул ближе к себе, она тут же склонила голову ему на плечо.

Был ли у него до этого опыт общения с женщинами?! Да, хотя не такой уж и большой, пожалуй. Он знал, что представительницы противоположного пола любят красивую одежду, украшения и духи. Большинство из них старается, чтобы их ногти и волосы были безупречно ухожены. Они любят дорогие машины, теплое море и дикие пляжи.

А Джудит была прекрасна даже в дешевой льняной юбке и такой же блузке с короткими рукавами. Ее волосы крупными волнами лежали на плечах. От нее веяло запахом медового мыла и полевых цветов. Девушка, видимо, не пользовалась дорогой парфюмерией. И вообще не была похожа ни на одну из тех, кого он знал раньше. Это обстоятельство еще больше будило его желание.

Роберт подвинулся ближе, ощутив теплоту ее бедер, упругость груди. А когда он наклонился к ее губам, она подняла голову, желая, чтобы он целовал ее.

Ему тогда было еще сложно понять, увлечен ли он ею и хочет ли затевать долговременные отношения? Но, несомненно, с первых же минут знакомства Джудит очаровала его своей непосредственностью. Ему были хорошо известны манеры чопорных, якобы застенчивых девушек, которым нравилось разыгрывать целомудрие, когда их целовали. Однако они в то же время готовы были, не задумываясь, снять с себя трусы, так что парню редко удавалось это сделать за них.

С Джудит все вышло по-другому. Она оказалась девственницей, по крайней мере, ему так показалось. Но не было в ней ни этих жеманных манер, ни лживого притворства, лишь искренняя страсть и нежность. Это как раз и пленило Роберта.

Джудит сидела у него на коленях. Их губы сливались в чувственном восторге, и тела уже не слушали доводов разума. Она что-то невнятно бормотала, и Роберт почувствовал в ней растущее возбуждение. Ее рука полезла под его футболку. Желание стерло у него последние опасения, и зеленые трусы в обтяжку вдруг показались ужасно малы. И, конечно, ее блузка была лишней. Роберт судорожно стал расстегивать на ней пуговицы. А когда обнажились загорелые груди, он не мог не целовать их и не мог не ласкать ее соски. Закинув голову назад, Джудит тихо стонала...

В тот вечер ему действительно не хотелось, чтобы их отношения зашли дальше поцелуев, по крайней мере, во время первого свидания – но...

Тусклый свет далеких звезд, казалось, отражался в ее зовущих глазах, столь красивых, что Роберт окончательно забыл обо всех предосторожностях, сорвал с нее расстегнутую блузку, и его руки стиснули плоть Джудит. Он ласкал ее, горячую и немного влажную от возбуждения. От сладости его прикосновений она все громче стонала.

А когда же он все-таки захотел отступить и не переходить запретную черту, Джудит стала умолять его не останавливаться. Она сжимала пряди его волос в своих пальцах и просила, чтобы он продолжал целовать ее груди. Однако ей хотелось большего...

Наконец Роберт вошел в нее. Она расположилась к нему лицом, и обхватив ногами его бедра, при этом великолепно улавливая ритм его движений, которые набирали темп. Их невозможно было уже остановить.

А звезды мерцали, и шумел прибой. Легкий ночной ветерок не мог охладить пыл юных любовников.

Наконец в порыве страсти Джудит закричала, выгнув спину и закинув назад голову, а потом нежно опустила ее на плечо Роберту.

Они еще потом много раз занимались любовью, но лишь в ту ночь он не использовал презерватив.

И вот теперь, сидя в безлюдном месте в темной холодной машине, Роберт вспоминал удивительную летнюю ночь. Ему было тяжело. На другом конце города в роскошном доме его ждала Розалин, а он не мог не думать о Джудит!

Эх, Роберт, ты – похотливое животное, вот кто ты! Можешь сопоставить свою земную плотскую страсть к Джудит и утонченный секс с Розалин, у которой всегда, даже в постели, сохранялись манеры породистой графини. Так кто же из этих женщин притягательнее?

Чувствуя отвращение и к своему прошлому, и настоящему, он вылез из машины и, спустившись к воде, закричал во все горло. Его голос потонул в реве волн и гуле ветра. Он мог запросто схватить воспаление легких, а впрочем, он этого и хотел.