Текст книги "Заветная тайна"

Автор книги: Патриция Хорст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Похоже, к Рождеству мы обзавелись экономкой! – ехидно захихикал Харди. – Сумеет ли мисс ощипать индейку?

– Мисс не сумеет, – отрезала Вивиан. – Так что если этого не сделаете вы, мистер Блейк, на Рождество у вас будут сэндвичи с сыром.

– Прекрати задирать гостью, Харди! Лучше порадуйся своему счастью, – отозвался Дерек, сдерживая усмешку.

– Счастью? – не веря ушам своим, повторила Вивиан. – Вчера вечером вы только и мечтали, чтобы выставить меня из дома! Не будете ли вы так любезны разъяснить, чем вызвана подобная смена настроения – если, конечно, не принимать в расчет снежную бурю?

Мужчины многозначительно переглянулись.

– Вчера я адски устал, и ежели ляпнул что-то, не подумав, так не со зла, – проговорил Дерек с обезоруживающей откровенностью. – Простите, если обидел, сам жалею, что так вышло. – Он помолчал. – Я знаю, что вы тревожитесь о сестре, но вы сами сказали: ей обеспечен превосходный уход и она идет на поправку. Итак, если вы согласны принять на себя бразды правления…

– А что, если я нарушу какое-нибудь неписаное правило? Дотронусь до какой-нибудь святыни?..

Харди грохнул чашкой о стол, расплескав содержимое.

– Видишь, какую ты заварил кашу?

Последовал новый обмен взглядами.

– Уймись, приятель, – коротко приказал Дерек. – В течение ближайших дней мы можем позволить себе расслабиться.

Старик уже открыл было рот, чтобы возразить, но при взгляде на хозяина почему-то передумал.

– Как скажешь, – недовольно буркнул он. – Готовить она умеет, этого не отнимешь.

– Ну, как? – Дерек подмигнул гостье. – Заключим перемирие?

– С удовольствием! – Вивиан оглядела кухню, намеренно задержав взгляд на потрепанной ковбойской шляпе Харди. Многострадальный головной убор покоился на столе в грязноватой лужице: войдя, старик не удосужился стряхнуть с полей снег. Рядом громоздились грязные тарелки, оставшиеся с завтрака; в раковине отмокала закопченная сковородка. – Но не рассчитывайте, что я стану потакать вашему разгильдяйству, так что подумайте еще раз! Я не привыкла жить в свинарнике; не привыкла – и не стану, тем более что необходимости в этом нет!

– Скотинка ждать не станет, а от пары-тройки немытых тарелок никому не убудет, – отозвался Харди.

– Это я понимаю и охотно займусь домом, но вы… – Вивиан устремила на старика строгий «директорский» взгляд, отработанный на строптивых ученицах, – вы откажетесь от дурных привычек и попытаетесь приобщиться к порядку. Я буду мыть и готовить и сделаю все возможное, чтобы создать рождественскую атмосферу, но я не могу и не стану делать это одна.

Дерек поежился.

– Чего именно вы от нас потребуете?

– Во-первых, не вижу, с какой стати нам тесниться в кухне, если совсем рядом зря пропадает прелестная комната. Даже две комнаты, и у обеих такой вид, словно там уже год не ступала нога человека. Так что, когда вы явитесь на ленч, извольте развести огонь в очагах, чтобы помещение прогрелось. Ужин я накрою в гостиной.

– Я так понимаю, что вы совершили турне по первому этажу, – не без ехидства заметил Дерек.

– Ха! – фыркнул Харди. – Все углы облазила, везде нос сунула. А я что говорил?

– А вы, мистер Блейк, извольте переодеться к ужину, – невозмутимо продолжала Вивиан, пропустив мимо ушей последнее замечание. – Чтобы я вас больше не видела в этих затрапезных джинсах, в которых вы, судя по всему, спите! Мы празднуем Рождество, в конце концов!

– Переодеваться к ужину только потому, что на дворе Рождество? – вознегодовал старик. – Черт меня подери, женщина, я…

Вивиан воинственно стиснула кулачки.

– Мистер Скрудж сказал приблизительно то же самое давным-давно, мистер Блейк, и куда более красноречиво, так что избавьте меня от собственной версии его любимого высказывания «Ба, чушь!». Либо будет по-моему, либо питайтесь сэндвичами с сыром. Выбор за вами!

– Мы на все согласны, – поспешно объявил Дерек. – После ленча мы установим елку в гостиной, и делайте с ней что хотите. Приукрасьте это логово, как знаете, а мы уж не подведем. А ты хватай шляпу, Харди, и пойдем разберемся с кобылой, пока нас не занесло снегом по уши!

– Ты того и гляди увязнешь по уши, да только не в снегу, – мрачно предсказал старик, пробираясь через сугробы к конюшне. – Говорю тебе, Дерек, ты идешь на поводу у этой девицы и подыскиваешь себе оправдания, оставив ее в доме. Сам затягиваешь себе петлю на шее, вот как я это называю!

Сощурившись, Кейдж оглядел низкое небо.

– У меня есть выбор? Ты и сам видишь: пока погода не наладится, я не могу ее отослать. В настоящий момент здесь ей ровным счетом ничего не угрожает.

– Плевать я хотел на ее безопасность, я о тебе думаю! Ты смотришь на нее голодным взглядом, как кот на сметану! Или одной городской чистоплюйки с тебя недостаточно? Черт, если она воротит нос от немытой посуды, как ей понравится вся та грязь, в которой ты поневоле возишься в городе? Я тебе скажу! – продолжал Харди на одном дыхании. – Она умотает восвояси, как и та, первая, а расхлебывать кашу опять тебе!

– Я, безусловно, ценю твою заботу, старый друг, – отозвался Дерек, – но в данном случае ты зря беспокоишься. Я уже объяснял тебе: Вивиан Шелби не в моем вкусе, и скорее в аду похолодает, нежели я взгляну в сторону этой святоши.

Дерек, конечно, бахвалился. Убедить несговорчивого старика труда ему не составило; он бы и сам поверил собственным доводам, но тут в памяти возник образ Вивиан – задрапированная в шелк нимфа в полутемном коридоре. И кто бы заподозрил, что она питает слабость к полупрозрачным пеньюарам! Если бы источник света находился за ее спиной, а не впереди, ни одна подробность изящной, словно изваянной из мрамора, фигурки не укрылась бы от его взгляда!

Что до его реакции в момент соприкосновения – это пустяки, в подобных обстоятельствах любой нормальный мужчина ощутил бы то же самое! Важнее другое: ситуация явно выходит из-под контроля. Нельзя забывать об опасности – а он, Дерек Кейдж, на мгновение позволил себе потерять голову.

Помолчав, Харди перевел разговор на более животрепещущую тему.

– Как думаешь, далеко ли заберется Бенекс, прежде чем его сцапают?

– Все зависит от того, на каком участке его застала снежная буря! Где бы мерзавец ни находился, там он и останется до тех пор, пока погода не наладится.

– Может, гад замерзнет в снегах и избавит нас от хлопот?

– Маловероятно. Бенекс не дурак, и недооценивать его нельзя. Вчера я позвонил кое-кому: складывается впечатление, что заключенный действовал отнюдь не в состоянии аффекта. Зак Бенекс разработал план побега до мельчайших деталей. Будь уверен: он учел все, включая и погоду. – Кейдж открыл массивную дверь, пропуская старика вперед, и отряхнул снег с воротника и шапки. – Утешимся тем, что до фермы Бенекс еще не добрался, иначе уже дал бы о себе знать. Так что мы вполне можем расслабиться и порадоваться Рождеству. Впрочем, надо бы держаться в курсе последних событий, а это я поручу тебе, Харди. Забирай радио с кухни и тащи его к себе. Не хватало еще, чтобы Вивиан Шелби ненароком включила новости!

Тут Дерек помолчал и, оглянувшись на старика, медленно, тщательно подбирая слова, проговорил:

– И еще: советую выказать в отношении гостьи чуть больше дружелюбия. А то еще заподозрит что-нибудь! Не нужно ее волновать лишний раз.

– Тут ты прав. Еще не хватало, чтобы она начала биться в истерике в самый ответственный момент!

– Золотые слова! И не ты ли сам вспоминал о тех временах, когда в доме хозяйничала Джанет и во всем ощущалось прикосновение женской руки?

Харди тут же взбрыкнул, словно норовистый жеребец.

– Эта мисс – не Джанет.

– Да, но она умеет прибираться, мыть и готовить, а в такую погоду приятно знать, что в доме тепло и на столе ждет ужин!

– И все равно она – не Джанет! – бросил Харди через плечо и фыркнул.

Сдерживая готовую прорваться осаду, Дерек швырнул свежую охапку сена в ближайшие ясли. Или Харди с годами становится неуживчивее, или у него самого нервы разыгрались?

– У тебя в гараже пылятся отличные мотосани, – упрямо бубнил старик. – Ты вполне мог бы выставить девицу из дому, кабы захотел.

– И что с ней прикажешь делать? Бросить на станции техобслуживания? Ты подумай головой, Харди! Даже если ей починят машину, она с места не стронется, пока дороги не расчистят! Ей тоже несладко приходится, так давай разрешим ситуацию ко всеобщему благу, или ты предпочтешь перегрызть друг другу глотки?

– Эй, Дерек Кейдж, да ты весь издергался – я тебя таким не видел с тех самых пор, как женушка дала тебе от ворот поворот! – Харди подозрительно сощурился. – Даже подумать страшно, что бы это значило!

– Думать тебе вообще противопоказано, старый ты идиот! Возможно, я и не подарок, и на работе со мной тяжело, но черт меня дери, если я стану хамить человеку, только чтобы угодить тебе! Если ты, Харди Блейк, не в состоянии оказать добрый прием гостье в канун Рождества, запрись в своей комнате и сиди там безвылазно, пока буря не уляжется и мисс не уедет!

– Ты вот уже три года не повышал на меня голос, Дерек, – печально покачал головой старик. – С тех пор как твоя женушка перемыла тебе косточки на бракоразводном процессе, а потом укатила на Гавайи с любовником.

Как будто сверло дантиста ненароком затронуло нерв! Дерек молча скрестил руки на груди: любой коллега счел бы это дурным знаком.

Распознав знакомые симптомы, Харди страдальчески выдохнул:

– Ты – хозяин, тебе и карты в руки. Если вздумал платить мне за любезное обхождение, будет тебе, что заказывал. – Старик развернулся и, прихрамывая, зашагал к деннику соловой кобылки. – Только не по душе мне это. Нет, сэр, совсем не по душе!

5

Вивиан достала из морозилки мясо – пусть оттаивает к ужину; зажарила ветчину и картошку с грибами на ленч, а затем вплотную занялась уборкой. Два часа она орудовала тряпкой и щеткой не покладая рук: в результате дом преобразился, словно по волшебству. Сама Вивиан ощущала себя при этом на верху блаженства.

Не то чтобы роль домохозяйки оказалась для нее внове. Напротив, результаты говорили об обратном. Но в жизни одинокой женщины, посвятившей себя служебной карьере, хозяйственные хлопоты занимают не такое уж значительное место.

Семья и домашний очаг… Как рано Вивиан утратила и то и другое! Повзрослев, она так и не сумела восполнить потерю. Да, за ней числился строгий, элегантный коттедж на территории школы, но можно ли назвать его домом? В придачу к административным обязанностям бесконечная череда заседаний, переговоры по вопросам субсидий, плановые встречи поглощали все ее свободное время.

А здесь, на ферме, она вволю наиграется в «ведение хозяйства»: то, что другие женщины принимают как должное, как часть повседневной жизни, часто не совсем приятную, для Вивиан станет нежданным подарком. Пока погода держит ее здесь в плену, она наведет уют: именно то, чего ей так не хватает в реальной жизни! Напевая рождественские песенки, она до блеска натрет полы, вычистит шкафы и буфеты, напечет сладких пирожков, спланирует меню на ближайшие дни…

Так она и поступила. Когда мужчины и собаки вернулись в дом, в воздухе разливался аромат свежей выпечки. Слабый запах мебельного воска и надраенных половиц приятно щекотал ноздри.

И Дерек, и Харди не сговариваясь оставили шляпы и сапоги в прихожей. Они, безусловно, заметили, как преобразилась кухня: оба неловко примостились у стола и подозрительно поглядывали по сторонам из-под насупленных бровей. Однако язвительных комментариев не последовало.

За столом все молчали, если не считать утробного ворчания Харди. Должно быть, звуки эти выражали одобрение: судя по той скорости, с которой старик уничтожал пирожки, стряпня Вивиан пришлась ему по вкусу. Мужчины время от времени неприязненно посматривали друг на друга.

Даже собаки почувствовали неладное: они забились под стол и просидели там безвылазно до конца ленча. Угрюмая тишина наводила на мысль о похоронах; ощущение уюта и тепла развеялось само собой. Видя, как плоды трудов ее пошли прахом, Вивиан не смогла сдержаться.

– Не то чтобы я ждала цветистых комплиментов, – сердито заявила она, когда исчез последний пирожок и мужчины встали из-за стола, собираясь уходить, – но простое «спасибо» пришлось бы весьма к месту. Или вы полагаете, что, набивая ваши желудки горячей снедью, я всего лишь выполняю свое предназначение в этом мире?

– Я не пытаюсь постичь замыслы Творца, тем паче в отношении женщин, – коротко отозвался Дерек.

Да он, похоже, уверен, что женский пол в целом и она в частности – досадная ошибка природы, кара небесная, ниспосланная мужчинам за грехи их!

– Вижу, вы – человек широких взглядов, – фыркнула Вивиан. – В котором часу прикажете подавать ужин, милорд?

Харди ехидно хихикнул.

– Ради всего святого, прекратите изображать из себя кухарку! – сердито отозвался Дерек. – Кажется, мы сошлись на том, что вы возьмете на себя домашнюю работу, а мы займемся лошадьми; но если вы полагаете, что ваши таланты найдут лучшее применение в конюшне, так и скажите, не стесняйтесь!

– Ох, нет… – тут же смутилась Вивиан. – Я совсем не разбираюсь в лошадях, а вот хозяйством охотно займусь!

– И мы вам за это весьма признательны, а также и за вкусный ленч. Верно, Харди?

Старик чуть заметно наклонил голову и потоптался на месте.

– Как скажешь…

Дерек вздохнул, как бы давая понять, что на его плечи легло тяжкое бремя, затем обескураженно развел руками:

– Я понимаю: не о таком Рождестве вы мечтали, да и я, честно говоря, представляю себе праздник чуточку иначе, но выхода-то нет! Может, мы все-таки попытаемся разрешить конфликт к обоюдному согласию?

– Да, – пролепетала Вивиан, еле сдерживая слезы. Странно: она никогда не шла на поводу у собственных эмоций! Но, в конце концов, Вивиан сама себя не узнает с тех пор, как повстречалась с Дереком Кейджем.

– Вот и славно! Мы скоро закончим работу – так почему бы нам не поужинать часа через три? Мы успеем привести себя в порядок – и воздадим должное вашей стряпне. Может, даже выпьем по рюмочке? – И Кейдж выразительно поглядел на работника. – Верно?

Старик изобразил подобострастную улыбку.

– Как хозяин прикажет!..

– Рад, что ты согласен с моим мнением. Я скоро присоединюсь к тебе. Если же понадоблюсь раньше, ты знаешь, где меня искать.

Старик впервые посмотрел на Вивиан в упор.

– Эге, точно! Ни на минуту не усомнюсь, где тебя искать.

– И чем я так его разозлила? – осведомилась молодая женщина, когда дверь за стариком с грохотом захлопнулась.

– Это еще цветочки! – Дерек устало пригладил волосы.

– Неужели он всегда такой?

– Как правило, нет! Должно быть, сезонное явление. Не всем по душе рождественские хлопоты…

Но Вивиан на этот раз не поверила. Елку-то срубили еще до того, как на сцене появилась она!

– Дело не только в Рождестве! Харди возмущен тем, что мне позволено остаться, так? И не только потому, что меня угораздило выложить на стол любимые салфетки его покойной жены!

– Не обижайтесь, мисс. Вы тут ни при чем. Старик привык к одиночеству. На протяжении недель живой души не видит, общается только с собаками да с лошадьми, откуда тут взяться хорошим манерам? Тем более если вдруг бедняге навязали общество женщины!

– Что за чепуха! – Вивиан отнесла грязную посуду в раковину и включила воду. – Ради Бога, мистер Кейдж, я – случайная гостья, которая уедет через пару дней, а до того пытается отработать стол и кров. Я не угрожаю его образу жизни! Кроме того, по реакции Харди, когда я взяла салфетки, я поняла, что память о жене для него священна и что брак этот был долгим и счастливым.

– Да, потому что у Харди хватило ума выбрать женщину, которая полюбила и приняла его таким, каков он есть, и не пыталась его изменить, – не без горечи произнес прокурор.

Ах, вот в чем дело! Прошлой ночью Вивиан лишь заподозрила, что в жизни Дерека Кейджа есть женщина, а теперь подозрение превратилось в уверенность. Дерек разошелся с женой! Отсюда – необъяснимые смены настроения, железные нотки в голосе и холодный блеск глаз! А если так, что значит для него эта женщина теперь? Она, Вивиан, ничего не смыслит в мужчинах, однако былые ошибки научили и ее кое-чему.

– Что-то не так?

– Нет! – Гостья покачала головой, отгоняя невеселые мысли. – Харди вас, наверное, заждался!

– Подождет. Сперва я помогу вам с посудой.

– Да я сама справлюсь! – поспешно заверила Вивиан, впервые осознав, что боится остаться с ним наедине. Опасается, что неправедные мысли прошлой ночи нахлынут с новой силой и на этот раз ей не удастся изобразить полное равнодушие.

Даже сейчас она ощущала себя довольно неуютно. Эти длинные ноги, эти узкие бедра… до чего хорошо сложен и элегантен! Такая стройная, мускулистая фигура бывает у завсегдатаев спортивных залов и гольф-клубов, но никак не у скотника! Вивиан всегда казалось, что фермеры и ковбои держатся и изъясняются несколько иначе. Впрочем, о ковбоях и фермерах она знала только из кинофильмов.

Сдернув с крючка полотенце, Вивиан принялась сосредоточенно вытирать ножи и вилки, сложенные на сетку.

– Зачем трудиться одной, если лишняя пара рук сократит работу вдвое? – возразил Дерек, решительно принимаясь за дело.

– Я не люблю сидеть без дела, – отозвалась Вивиан, вся напрягшись. Неудивительно: плечо мужчины находилось всего лишь в нескольких дюймах. Потянувшись за суповыми ложками, он задел ее локтем.

– Вам и не придется, если вы всерьез надумали праздновать Рождество в гостиной. Боюсь, что метелка для пыли там уже год не бывала.

– Стыд и позор вам обоим! – шутливо упрекнула молодая женщина, не поднимая взгляда от раковины. Созерцание соседа грозило привести к непредсказуемым последствиям.

Дерек вытер последнюю ложку, отшвырнул полотенце и заправил рубашку в джинсы.

– Оставьте-ка эти тарелки в покое, пусть сами обсохнут, и пойдем отсюда.

– Неужели мне позволено вздремнуть часок-другой?

– Еще чего! – Дерек озорно подмигнул, вдруг показавшись куда моложе своих лет. – Мы разведем огонь в очагах, как вы просили, и установим елку. Затем я унесу ноги подобру-поздорову, а то Харди явится за мной с вилами, а вы тем временем начнете потихоньку превращать это логово в рождественскую открытку времен старика Диккенса.

Растопить очаг труда не составило, а вот елка проявила изрядную неуступчивость. Из кабинета Дерек приволок громоздкую медную подставку, но, несмотря на все его усилия, дерево упорно отказывалось стоять ровно. В конце концов Вивиан взялась поддерживать ствол, а Дерек прибил несколько досочек у самого основания, чтобы елка не шаталась. Спустя полчаса, когда в волосы гостьи набились иголки, Дерек Кейдж, ругаясь сквозь зубы, наконец выполз на четвереньках из-под еловых лап.

– Черт бы побрал проклятое бревно! Харди, конечно, не нашел дерева поменьше!

Вивиан отступила в сторону и восхищенно захлопала в ладоши. Изящная симметрия зеленых пушистых веток радовала глаз, верхушка уходила под самый потолок.

– Бесподобно! – воскликнула молодая женщина. – Дерек, более красивой елки я в жизни своей не видела!

Владелец фермы поморщился: смола намертво пристала к ладоням.

– Позвольте мне вам не поверить! Вы – не из тех людей, что довольствуются вторым сортом, не так ли?

– Видите, как мало вы обо мне знаете! – отозвалась Вивиан, вспоминая безликую имитацию из серебряной фольги в доме у приемных родителей. «Что за вульгарный натурализм, милочка!» – фыркнула тетя Энн, когда девочка отважилась попросить о настоящей елочке. Ведь родители всегда наряжали для нее живое деревце…

– Верно! – Дерек в последний раз пнул крепкий ствол, убеждаясь, что елка стоит крепко. – Мы и в самом деле абсолютно чужие люди, но раз уж затеяли эту игру в Рождество, вы не находите, что пора бы получше узнать друг друга?

Игра в Рождество! Именно так! Обстоятельства вынуждают их принять участие в спектакле, но это – притворство, фикция. Через пару дней она продолжит путь, и две судьбы, на мгновение соприкоснувшись, вернутся на круги своя, а еще через неделю Дерек не сможет вспомнить ее имени. Елка осыплется, и ее выставят за дверь: дескать, отслужила свой срок. А Вивиан никогда больше не увидит ни этой фермы, ни этого человека…

– Вы не хотите удовлетворить мое любопытство?

Ощущая на себе пристальный взгляд, Вивиан принялась нервно теребить пучок сухой травы, прилипшей к нижней ветке.

– Вы же хотели еще успеть в конюшни!

Мгновение Дерек глядел на нее, а затем отозвался:

– Вы правы. Отложим жизнеописание до ужина.

Неужели его заинтересует жалостная история о девушке, неспособной понравиться кому бы то ни было? Всеобщая любимица Элисон не ценит своего счастья: старшая сестра полжизни отдала бы за ласковый взгляд в ее сторону! Но стоит ли плакаться в жилетку постороннему человеку?

– История моей жизни вряд ли скрасит застольную беседу.

И тут Дерек провел рукою по ее волосам, отряхивая иголки, Вивиан даже не успела отстраниться.

– Вы уж позвольте мне самому судить.

Легкое прикосновение произвело эффект электрического разряда. Безумно захотелось крепко-накрепко прижать его руку к щеке, а затем жадно припасть губами к ладони, запачканной смолой. Вместо этого Вивиан резко отстранилась.

Дерек улыбнулся ей, легко и непринужденно: в отличие от гостьи он явно не ощущал ни малейшей скованности.

– У вас вид, словно у кролика в западне. Вы уверены, что сами нарядите это чудище? В нем футов десять, знаете ли.

– Вы только дайте мне игрушки и лестницу-стремянку, а я уж как-нибудь справлюсь.

Да, она всегда справлялась – всегда умела обуздывать тоску по любви, которая оборачивалась против нее самой и причиняла немалую боль, умела скрывать неуверенность и страх одиночества под маской неприступного равнодушия. Вот по каким законам строилась ее жизнь, и не следовало о них забывать, не следовало предаваться опасным мечтам о Дереке Кейдже.

– Стремянка у меня есть, – заверил хозяин фермы, – а елочные игрушки хранятся в кладовке под лестницей. Честно предупреждаю: там царит первозданный хаос. В прошлом году мы с Харди затолкали все в коробки, как попало, без разбору. Мы впервые справляли Рождество одни, без Джанет, и после праздников мучились депрессией – и головной болью, если вы понимаете, о чем я.

Дерек оказался прав. На то, чтобы распутать гирлянду фонариков и проверить каждую лампочку, ушло немало времени. Убедившись, что короткое замыкание не грозит, Вивиан поставила стремянку поближе к елке и принялась закреплять фонарики на ветвях. Молодая женщина так увлеклась, что даже не заметила, как наступил вечер.

Мужчины закончили работу раньше обычного; Харди продолжал дуться и упрямо отмалчиваться на все попытки хозяина завязать разговор. Без четверти шесть Дерек демонстративно отложил вилы и зашагал к дому. Снова повалил снег: мелкое, навязчивое крошево больно жалило щеки.

В доме царила тишина. Из кухни не доносилось ни звука: ужина, похоже, не предвиделось. Тревожно сжалось сердце: неужели у гостьи хватило глупости уйти на прогулку? Тихонько прокравшись по коридору, он взялся за резную ручку и рывком распахнул двери гостиной.

– Вивиан?

Раздался испуганный вскрик, взметнулась юбка, на мгновение открыв трогательную полоску над чулком. Молодая женщина беспомощно покачнулась на неустойчивой стремянке, и Дерек одним прыжком перенесся через всю комнату.

– Осторожно! – Он уже поддерживал гостью за талию.

– Как вы меня напутали!

– Простите, – покаялся хозяин дома, проклиная собственную глупость. Отчего ему так хочется провести ладонями по этим бедрам, обхватить пальцами точеную лодыжку? Как стройны и изящны эти длинные ножки! – Я подумал, вы уже закончили.

– Боже ты мой, нет! Я только-только разобралась с гирляндой! – Вивиан приподнялась на цыпочках и поправила серебристую звездочку, венчающую елку. Дерек лишь крепче сомкнул руки.

Вивиан грациозно спустилась с лестницы, и Дерек отвернулся, стараясь унять сердцебиение. Неужели еще недавно гостья казалась ему бесполой монашенкой, воплощением целомудренной благопристойности?

Даже самому себе Дерек Кейдж ни за что не признался бы, какую бурю эмоций пробудила в нем эта женщина. Он поспешно наклонился и воткнул штепсель в розетку. Мягкий свет залил комнату, и Вивиан, не удержавшись, восторженно зааплодировала.

Но Дерек глядел не на гирлянду: он не отрывал взгляда от лица Вивиан, не в силах вымолвить ни слова. Она просто лучилась счастьем: такая юная и прелестная и по-детски восторженная – ничего общего с той суровой, неулыбчивой блюстительницей морали, которую он с такой неохотой привез в усадьбу двадцать четыре часа назад.

Отсвет цветных огней золотил ее волосы, вспыхивал в глубинах глаз, эффектно оттенял высокие скулы. Простенькая темно-синяя юбка сидела на ней так изящно, а накрахмаленная белая блузка прилегала к груди так плотно, что Дерек поневоле позавидовал ткани.

– Да вы сама волшебница, Вивиан Шелби! – тихо проговорил он, не сводя с гостьи глаз.

По счастью, в прихожей хлопнула дверь, и хозяин дома опомнился. Застучали когти по полу, и в следующее мгновение в комнату ворвалась Сейла: влажный язык высунут, радостно виляющий хвост того и гляди сокрушит елку.

– Похоже, пора заняться ужином, – рассмеялась Вивиан, шутливо отпихивая собаку.

Дерек ухватил ретривера за ошейник.

– Стряпню я возьму на себя, – предложил он, – а вы заканчивайте, не торопитесь. Раз уж мы сами решили принарядиться к ужину, так пусть и елка будет наряжена!

– Ваше участие в стряпне соглашением не предусмотрено!

– На сегодня сделаем исключение. Или, может, вы хотите вернуться к плите?

– Ни за что! – Вивиан шагнула назад и придирчиво оглядела творение рук своих. – Осталось немного, так что… – Робкая, нежная улыбка озарила ее лицо. – Если вы не прочь заняться ужином, я успею закончить с уборкой.

– Договорились! – отозвался Дерек и поспешно ретировался в кухню, опасаясь, что если задержится еще на мгновение, то выставит себя полным идиотом.

Елочные игрушки представляли собою весьма разнородную смесь. В одной коробке обнаружился комплект довольно вульгарных шаров цвета электрик. В другой покоились раскрашенные пластиковые зверушки. А на самой верхней полке нашлась коробка с сокровищами пятидесятилетней давности, или еще древнее. Хрупкие хрустальные звездочки, осыпанные искристыми блестками; банты алого бархата, отделанные мелким речным жемчугом; кружевные снежинки, украшенные ручной вышивкой, – такие невесомо-изящные, словно вот-вот взлетят на воздух. И еще – гирлянды серебряных колокольчиков, соединенных лучистыми бусинками. В памяти сразу воскресли давние, счастливые времена, к которым Вивиан запрещала себе возвращаться: пора безмятежного детства, когда родители были живы и Рождество справляли у бабушки, и в том доме тоже звенели серебряные колокольчики и пахло хвоей.

Вот эту-то коробку Вивиан и отнесла в гостиную. Одни украшения она повесила на самый краешек еловых веток, другие спрятала поближе к стволу: затаившись в зеленой глубине, они загадочно поблескивали среди огней.

Наконец, убедившись, что елка близка к совершенству, Вивиан уложила несколько стеклянных шариков в хрустальную вазу на кофейном столике: блики огня играли на матовой поверхности и вспыхивали ослепительными переливами червонного золота.

До блеска отполировав серебряные подсвечники, Вивиан укрепила в них высокие белые свечи, найденные в серванте. Затем протерла стеклянные двери в гостиную и оставила их открытыми, чтобы коридор наполнило благоухание хвои.

Она смахнула паутину с медного канделябра над дубовым столом и пропылесосила ковры, оживив их краски. Напоследок в серванте Вивиан отыскала белоснежную камчатную скатерть и набор соответствующих салфеток.

– Пора кончать! Бросайте веник, и… – Дерек заглянул в дверь; молодая женщина как раз закончила выкладывать массивное столовое серебро. Окинув взглядом преображенные комнаты, хозяин дома застыл на пороге, открыв рот, а затем тихо произнес:

– Черт меня подери!

– Хорошо? – опасливо осведомилась гостья.

Кейдж изумленно покачал головой.

– Потрясающе! Харди, а ну иди сюда и посмотри на это чудо! – громко потребовал он.

В коридоре раздались шаги, и Вивиан взяла себя в руки, готовясь выдержать поток ехидных замечаний. Но при виде праздничной гостиной Харди остановился как вкопанный, челюсть у него отвисла, а на глаза навернулись предательские слезы.

– Вы достали на свет Божий игрушечки Джанет, – хрипло проговорил он. – И звездочки, и бантики – все, что она своими руками сделала, а та, другая, затолкала в кладовку…

Вивиан растерянно оглянулась на Дерека, гадая, не совершила ли по незнанию нового непростительного греха, но хозяин дома одобрительно кивнул, а Харди проковылял к елке и тронул вышитую снежинку мозолистым пальцем.

– Каждый год их делала, каждый год, – прошептал он себе под нос. – Говорила, что они ей заместо детей, которых Господь не дал.

– Джанет бы порадовалась, увидев их на елке! – Дерек подошел к старику и обнял его за плечи.

Не обращая внимания на хозяина, Харди отер глаза и обернулся к молодой женщине.

– Ну и чего еще вы откопали?

– Я… ничего. – Вивиан махнула рукой в сторону стола и неуверенно оглянулась на Дерека. – Вот только скатерть, и салфетки, и столовое серебро. Но если вы предпочтете…

– Доставайте уж и китайский фарфор, – объявил Харди, беря себя в руки. – Уж делать, так до конца!

Но Дерек воспротивился – на сегодня гостья потрудилась достаточно, и отослал ее наверх принять душ.

Когда Вивиан снова сошла в гостиную, в свежей блузке и выглаженной юбке, стол был накрыт, а мужчины уютно расположились в креслах у огня и болтали как ни в чем не бывало. Собаки мирно свернулись у их ног. Что бы уж там ни послужило причиной утренней ссоры, напряженность схлынула и конфликт уладился сам собой.

Дерек предложил гостье хересу, а Харди подбросил дров в огонь.

– Почему бы и не пропустить стаканчик? – кивнул он, вытирая руки о джинсы и принимая стакан с виски из рук Кейджа. – Видать, от праздника не отвертеться; пристало оно или нет, а Рождество мы отметим, так чего бы и не повеселиться?

Выражение «пристало или нет» прозвучало слегка неуместно, словно в гостиной совершалось нечто запретное, но Вивиан не собиралась вдаваться в расспросы. Хватит и того, что старик объявил перемирие. Даже со стола помог убрать, когда ужин подошел к концу!

– Раз уж вынь да положь вам порядок! – проворчал он, и молодая женщина готова была поклясться, что губы его слегка изогнулись в улыбке.

Скоро старик ретировался к себе, прихватив собак, а Дерек и Вивиан вышли на веранду. Во мраке вспыхнули огни: это засветились окна над конюшней. Снегопад прекратился, холодная луна озаряла землю, воздух был настолько прозрачен, что казалось – прислушайся, и услышишь негромкий перезвон хрустальных льдинок.