Текст книги "Любовь и грезы"
Автор книги: Патриция Хэган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Глава 19
Собираясь к миссис Каммингс, Джейд надела свое любимое платье из зеленого и белого французского атласа, фасон которого придумала сама. Сшила его чудесная портниха, которую Джейд обнаружила в крошечной мастерской на Пятой авеню. Скромный вырез платья был отделан ручным бельгийским кружевом, а верхняя часть лифа из полупрозрачного шифона расшита мелкими жемчужинами в обрамлении зеленых вышитых лепестков. Талия была узкой – и Джейд очень гордилась тем, что ей нет нужды надевать тугой корсет из китового уса. Поясом служила широкая лента зеленого бархата, завязанная сзади большим бантом, концы которого доходили до самого пола. Юбка, на которую ушло двадцать ярдов материи, спускалась несколькими ярусами разных оттенков зеленого цвета, причем каждый был отделан тем же драгоценным кружевом, что и вырез лифа.
Волосы она уложила в пышную прическу с падавшими вдоль лица локонами. Ей нравились прически, выполненные по последней моде, но она считала их недостаточно нарядными для вечерних туалетов, поэтому переплела свои золотисто-рыжие пряди жемчужной лентой.
Брайан, надевший темно-синий фрак, белые брюки и блестящие ботинки на пуговицах, при виде Джейд пришел в бурный восторг:
– Ты прекрасна, Джейд! Господи, ты и правда настоящая принцесса. – Он поцеловал ее руку и немного огорченно добавил:
– Жаль, что мы не можем всем рассказать, кто ты на самом деле: Романова, прямо от императорского двора русского царя! Может быть, после того как мы поженимся, мы это сделаем.
Атмосфера радости, окружавшая Джейд подобно сиянию, мгновенно испарилась. Брайан все чаще и чаще говорил подобные вещи, и это начало ее раздражать.
– С какой стати нам об этом рассказывать? – спросила она, и в ее голосе прозвучало раздражение. – Ты сам говорил, что я всем понравилась, а это значит, что я нравлюсь всем независимо от своего происхождения и состояния. Давай так все и оставим.
Глаза Брайана потемнели, ив его голосе послышалось напряжение.
– В чем дело, Джейд? Такая чувствительность для тебя нехарактерна.
Джейд отвернулась от него к зеркалу, рассеянно поправляя кружево платья.
– Не знаю. Может, я начинаю уставать от того, что все время стараюсь произвести на кого-то впечатление. Я хочу быть собой, такой, какая я на самом деле, не притворяться и не делать того, чего мне делать не хочется, только потому, что так… – Она помолчала, состроила ему в зеркале рожицу и договорила:
– ..так принято!
Он ответил недоверчиво-возмущенным взглядом, – Ox, Бога ради! Получить приглашение к миссис Каммингс – это большая честь. Ты хочешь сказать, что тебе не хочется к ней идти? У меня такое чувство, что в последнее время единственное, что тебе хочется делать, – это заниматься благоустройством дома, а для дамы это недопустимо!
– Что? – Потрясенная услышанным, она резко обернулась к нему:
– Что ты сказал? Недопустимо? Заниматься собственным домом?
Он запальчиво ответил:
– Выбрать стиль убранства – да, конечно. Но Лита сказала мне, что вчера ты по-настоящему работала: клеила обои!
Господи! – Он с отвращением вздохнул и холодно-обвиняюще бросил:
– Она сказала, что ты надела мужскую одежду!
Тут Джейд взорвалась:
– Вот что я тебе скажу, Брайан Стивенс! Во-первых, я не обязана оправдываться в том, что делаю: ни перед тобой, ни еще перед кем-то! И попрошу Литу прекратить ябедничать, иначе, Бог свидетель, ей придется искать себе новое место!
Брайан изумленно уставился на нее: он еще никогда не видел ее настолько разгневанной.
– Да, черт подери, я действительно работала в моем доме! – возмущенно заявила она. – Я показала мастеру, как надо расположить узор обоев в алькове, потому что я хотела добиться там особого эффекта. И для этого я одолжила у его помощника комбинезон! И знаешь что, Брайан? – В зеленых глазах Джейд горели красные и золотые искры ярости. – Мне этот комбинезон понравился. Этим утром я пошла в магазин мужского платья и заказала несколько пар! И я буду работать в доме всякий раз, когда мне это заблагорассудится! Вот так!
Она вызывающе посмотрела на него, уперев руки в бока и расставив ноги, словно готовилась вступить в бой.
На секунду изумленный Брайан потерял дар речи; а потом, немного опомнившись, презрительно кивнул головой:
– Наверное, нам следует сегодня просто остаться дома. Я не уверен, что тебя можно в таком настроении брать в гости.
– Меня! В таком настроении!!! – эхом откликнулась она, заикаясь от злости. – А как насчет твоего настроения? И кто ты, по-твоему, такой, чтобы говорить, можно меня брать в гости или нельзя? Это меня пригласили на вечеринку. А не тебя. И только потому, что я не желаю, чтобы ты выставлял меня напоказ словно… словно фарфоровую куклу, ты начинаешь критиковать меня за то, что я занимаюсь тем, что мне нравится. Клею обои. Господи, в моем собственном доме! И…
– Этот дом купил я, – ледяным тоном проговорил он. – Полагаю, это дает мне право выражать свои чувства.
Джейд почувствовала, как ее захлестнула волна гнева, и мгновенно повернулась к бюро, в котором держала свою чековую книжку.
– Мне следовало бы предвидеть, что рано или поздно ты напомнишь об этом. Ну, так мы позаботимся об этом прямо сейчас. Я выпишу тебе чек на всю сумму, и если мне вздумается лезть на крышу и приколачивать дранку, то тебя это касаться не будет.
– Джейд, прекрати! – Брайан схватил ее и изо всей силы сжал в объятиях. – Я не хочу, чтобы между нами было так, – и ты этого тоже не хочешь. Давай оба успокоимся, пока не наговорили такого, о чем потом будем жалеть.
Она попыталась вырваться, но он крепко удерживал ее.
– Ты уже сказал такое, о чем тебе следует жалеть, Брайан.
Он вдруг разжал руки.
– Может, ты и права, – отрывисто признал он. – Может, это я в дурном настроении. Но мне трудно быть милым и обаятельным, ожидая, пока ты надумаешь выйти за меня замуж.
Ты сводишь меня с ума, Джейд, и ты это знаешь, – гневно добавил он.
– Это несправедливо. Ты знаешь, что для меня повторный брак – дело непростое, и мне надо время, чтобы решиться на это.
– Неужели? – Он приподнял бровь и иронично улыбнулся. – А мне это видится иначе.
– Ну а на самом деле это именно так. – Она быстро вышла из гостиной и прошла к себе в спальню, откуда вскоре вернулась с белой меховой накидкой, которую протянула ему, чтобы он набросил ее ей на плечи. – Делай что хочешь, а я еду в гости.
Он мрачно отозвался:
– Без меня ты не поедешь!
Пока кучер вез их к дому миссис Каммингс – внушительному особняку с витой чугунной оградой, выходившему на Центральный парк, – оба молчали. Дворецкий открыл им двери, и, когда они ступили на сверкающий паркетный пол холла, Брайан поймал Джейд за руку.
– Джейд, прости меня, – прошептал он. – Давай хорошо проведем вечер, а о происшедшем поговорим потом, ладно?
Джейд показалось, что он говорит искренне. Посмотрев на него, она решила, что, возможно, он действительно раскаивается в своих словах. Улыбнувшись, она пожала ему руку.
– Хорошо. У нас еще будет время как следует поссориться.
– Ссориться вообще не нужно, – прошептал он ей на ухо, глядя, как к ним приближается миссис Каммингс. – Просто назначь дату свадьбы, и все будет прекрасно. Никаких дурных настроений. Обещаю.
Джейд рассмеялась: таким она Брайана просто обожала. Она собиралась сказать ему, что больше не сердится, но тут ими завладела миссис Каммингс. На ней было элегантное платье из серебряной парчи, расшитое жемчугом и небольшими бриллиантами, тонувшими в кружеве и кисее: стоимость этого наряда явно равнялась небольшому состоянию. Даже ее волосы были украшены крупными драгоценными камнями и нитями дорогого жемчуга.
– Милочка! – воскликнула она, сжимая плечи Джейд и целуя ее в обе щеки. – Ах, я просто в восторге, что вы смогли прийти! Вы просто дуновение свежего ветерка среди нас, старух, мисс О'Бэннон!
– Зовите меня Джейд, пожалуйста, – попросила она, а потом повернулась к Брайану:
– Вы, наверное, знакомы с моим спутником, Брайаном Стивенсом?
– О да, я имела удовольствие с ним встречаться. – Миссис Каммингс улыбнулась Брайану:
– Так приятно снова видеть вас в свете. Надеюсь, вы знаете, что мы все разделили ваше горе, и…
– Да-да, – нетерпеливо прервал он ее. – Я помню, что вы прислали очень теплое письмо. А теперь нельзя ли нам осмотреть ваш чудесный дом? И поздороваться с остальными гостями?
Джейд кивала дамам, с которыми уже была знакома, вежливо жала руки, знакомясь с их мужьями, но гораздо больший интерес у нее вызвал дом миссис Каммингс. Ее не удивило то, что та оказалась типичной богатой викторианской матроной, которые терпеть не могли, чтобы в их домах оставалось хоть немного свободного пространства. Все комнаты от пола до потолка были набиты коллекциями плетеных кресел-качалок, ламп, напольных подушек, вешалок, горок, подставок для зонтов, гипсовых бюстов и бесконечных безделушек.
Джейд большинство украшений показались слишком старомодными, но она невольно залюбовалась драгоценным обюссонским ковром и напольными часами с инкрустацией по дереву.
Когда они проходили через третью гостиную, где были расставлены ряды крошечных квадратных столиков из красного дерева, миссис Каммингс заметила интерес Джейд и спросила:
– Вы тоже собираете антикварные вещи или вам просто нравится на них смотреть?
– И то и другое, – ответила Джейд, мысленно улыбаясь при виде статуи, покрытой тканью. Она знала, что «благовоспитанные леди» завешивают обнаженные статуэтки, когда принимают гостей, чтобы оберегать чувства тех, кого могло бы оскорбить изображение нагого тела. Джейд и сама купила несколько обнаженных фигур, но не имела ни малейшего намерения их прикрывать.
В голосе миссис Каммингс зазвучала особая гордость: указав на столики, она сказала:
– Тогда вам будет интересно услышать историю моих столов для вафель. Они принадлежали моему родственнику, самому Джону Джейкобу Астору!
Брайан и Джейд молча переглянулись, но вежливо выслушали хозяйку дома и изобразили должное восхищение. Потом их подвели к одному из столиков и усадили напротив незнакомой пары.
Женщина протянула ей руку и энергично сказала:
– Хэлло, я миссис Дженис Стоукс, а это мой муж Эдгар.
О Брайан! – Она кивнула ему, как хорошему знакомому.
Джейд уселась, мысленно застонав. Сладкая лицемерная улыбка женщины и прищуренные злобные глазки кого-то ей напоминали, но кого именно, Джейд не могла сообразить.
Эдгар Стоукс сидел у стола боком и дымил довольно противно пахнувшей сигарой. Когда его представили, он только хмыкнул и снова стал слушать разговор за соседним столиком.
Официант поставил перед ними тарелку, и Джейд впервые в жизни увидела вафлю: поджаристое изделие из теста в форме сердца, на котором были небольшие квадратные вмятинки. На вид это было необычайно аппетитно, и она потянулась за серебряным сосудом с малиновым соусом, краем глаза заметив, как Брайан щедро зачерпнул себе вишневого варенья.
Дженис Стоукс небрежно заметила:
– Ариста лично следит, чтобы каждое лето закупались самые отборные фрукты и ягоды для варенья и сиропов. Теперь уже никто этим не занимается, – добавила она, презрительно захихикав.
Джейд сразу же ответила:
– Ну, насколько я могу судить, ее труды не пропадают даром! – Она как раз откусила первый кусочек. – Необычайно вкусно. Приятное разнообразие после всех этих сухих печений и пышек, которые подают в других домах.
Дженис Стоукс, преданная поклонница печений и пышек, негодующе выпрямилась.
– Ну, «вечеринки с вафлями» – это старо, – обиженно выдавила она. – А вот печенье и пышки – нет.
– И очень жаль.
Джейд ответила на ее ледяной взгляд точно таким же, мысленно укоряя себя за то, что невзлюбила эту даму с первого взгляда. Кого же она ей напомнила? Джейд ломала голову, но никак не могла сообразить.
Дженис положила вилочку, сделала крошечный глоток чая, а потом уперла свой острый подбородок в переплетенные пальцы, унизанные бриллиантовыми кольцами, и принялась допрашивать Джейд.
– Я слышала, что вы дальняя родственница покойной жены Брайана. – Тут Брайан резко поднял голову. – А в каком именно вы родстве?
Брайан ответил за Джейд:
– В очень далеком. Мы познакомились, когда я был в Ирландии, куда отправился во время траура, чтобы навестить родных Марни.
– Как мило, – пробормотала Дженис таким тоном, который ясно сказал, что она так не думает. – И она приехала, чтобы помочь вам пережить горе? Очень душевно. Но разве у вас там не осталось близких, по которым вы скучаете, милочка?
Джейд покачала головой. Вафли ей понравились, а вот разговор – нет, так что она решила не произносить больше ни слова. Однако она была изумлена, когда услышала, что миссис Стоукс известно, что она наняла Литу.
– Насколько я знаю, у нее очень хорошая репутация. Раньше она работала у одной моей приятельницы.
От Джейд не укрылся довольный блеск глаз ее собеседницы, и она мысленно обещала себе поговорить с Литой относительно ее склонности сплетничать. Несомненно, у нее есть приятельницы среди прислуги в других домах Нью-Йорка, и Джейд нисколько не хотелось, чтобы они слышали интересные новости о ней.
Кто-то подошел к их столику и заговорил с Эдгаром. Дженис присоединилась к их разговору. Джейд заметила, что у Брайана вид не очень довольный. Не съев и половину своей вафли, он встал и шепотом сказал ей, что намерен присоединиться к мужчинам, которые вышли из дома, чтобы подышать воздухом и выпить любимого напитка американцев – пива. Миссис Каммингс не допускала, чтобы в ее доме подавали спиртное, так что было негласно принято, чтобы мужчины выходили на улицу, если им хотелось выпить.
– Возвращайся скорее, – сказала она, взглядом давая ему ясно понять, что ей неприятно оставаться одной с несимпатичной миссис Стоукс. Он кивнул и улыбкой показал, что понял ее.
Джейд собиралась уже извиниться и встать из-за стола под тем предлогом, что ей хочется поговорить с дамой за соседним столиком, но в эту минуту человек, с которым разговаривали Стоуксы, ушел, и Дженис возобновила разговор, прежде чем Джейд успела вырваться на; свободу.
– Бедному Брайану пришлось пережить такую трагедию!
Потерять сына! Как мило, что вы могли оставить свою страну и приехать сюда, чтобы помочь ему начать новую жизнь!
– Трагедия была двойная, – поправила ее Джейд, почувствовав, что имя Марни было намеренно опущено из разговора.
– Ну конечно, – неохотно согласилась ее собеседница, презрительно улыбаясь. – Но вы, наверное, знаете, что они не были так счастливы, как считали все окружающие.
Джейд удивилась: ей показалось, что она ослышалась.
– Почему вы так говорите? Брайан очень сильно любил Марни. И они были счастливы вместе.
– О, я говорила не об этом. – Дженис небрежно взмахнула рукой. – Я не сомневаюсь в том, что они любили друг друга.
Но вы должны понимать, что, когда они поженились, Брайана негласно вычеркнули из списка представителей высшего общества, ведь у Марни не было должного происхождения и ее так и не приняли в высшее общество.
На этот раз Джейд уже откровенно выразила свое недоверие.
– Что вы сказали? – переспросила она, изумленно поднимая брови.
Дженис засмеялась – нервно, резко и неестественно.
– Ну, милочка, вы же с ней в родстве, так что не сомневаюсь, что вам известно: ее отец служил в поместье Стивенсов сторожем! Конечно, все, кто видел Брайана и Марни вместе, чувствовали, что они очень влюблены друг в друга, но друзья родителей Брайана знали, как те были шокированы этим неравным браком. Брайан никогда в этом не признавался, но всем было известно, как он расстроился, узнав, что исключен из числа самых лучших семейств Нью-Йорка.
Джейд подумала, что если Дженис Стоукс говорит правду, то тогда понятно, почему Брайан все время настаивает на том, чтобы она сама старалась войти в высшие круги Нью-Йорка.
Ему не хватало приглашений на самые крупные и значительные общественные мероприятия, и он хотел снова на них присутствовать – вместе с ней.
Дженис напустила на себя выражение глубокого сочувствия и сожаления и, прижав руку к груди, прошептала:
– Ах, милочка, надеюсь, что я не ранила ваши чувства!
Конечно, напоминая вам о том, что Марии Стивенс по происхождению простолюдинка, я косвенно сказала то же самое и о вас, а этого я не хотела.
– Да, наверное, не хотели. – Джейд сумела ответить одновременно и сладко, и ехидно. – В конце концов, нас ведь обеих пригласили сегодня сюда, не так ли? Насколько я поняла, на «вечеринки с вафлями» к миссис Каммингс приглашаются только сливки общества!
Дженис широко раскрыла глаза – ее попытка поставить Джейд на место явно не удалась.
– Наверное, это правда, – нервно пролепетала она, – но я и не хотела сказать…
– О, я понимаю, что вы не хотели быть невежливой, миссис Стоукс, – перебила ее Джейд тоном, который ясно говорил о том, что на самом деле она так не думает. – И я, конечно же, понимаю, что консервативное общество Нью-Йорка не может принять меня безоговорочно. Но позвольте вас уверить, что меня это мало волнует. Те люди, с которыми я уже познакомилась, были милы со мной, и не думаю, чтобы их тревожили мои родственники. Похоже, что я понравилась им такой, какая я есть, и я этим очень счастлива.
Она переплела пальцы, опустила на них подбородок, повторяя позу миссис Стоукс, и захлопала ресницами.
– Но знаете, – добавила она, – о чем я подумала? Как обидно вам тратить ваше время на хождение по всем этим «вечеринкам с вафлями». Вы же сами сказали, что они ужасно старомодные. Может, мне следует передать ваши слова миссис Каммингс, тогда в следующий раз у нее освободятся два места для какой-нибудь пары, которая может получить удовольствие от этого лакомства.
Дженис Стоукс разинула рот: она могла только молча и с ужасом смотреть на Джейд.
Воспользовавшись удобным моментом, Джейд пробормотала слова извинения и встала из-за стола.
Она собиралась отыскать Брайана и предложить, чтобы они ушли, но Ариста Каммингс окликнула ее:
– Джейд, вот и вы! Я ждала, пока вы поедите.
Она подошла поближе и сказала, что в главной гостиной уже все поели и комнату освободили от столиков. Там устраивается струнный ансамбль.
– Так что мы готовы получить от вас урок вальса!
Не успела Джейд ответить, как миссис Каммингс повернулась и театрально захлопала в ладоши. Когда внимание всех было устремлено на нее, она торжественно объявила:
– Я хочу, чтобы все вы знали, как я счастлива тем, что сегодня у меня в доме особая гостья: мисс Джейд О'Бэннон из Ирландии.
Раздались аплодисменты, но миссис Каммингс нахмурилась: она не любила, когда ее речь прерывали.
– Как вы, наверное, все знаете, мисс О'Бэннон – дальняя родственница… – тут торжествующие нотки в ее голосе исчезли, и она постепенно стала говорить более сдержанно, – ..дорогой усопшей супруги мистера Брайана Стивенса.
Джейд проследила за жестом руки хозяйки дома и ее кивком, которые были направлены в сторону холла. Там стоял Брайан, так и сиявший от гордости, и Джейд снова вспомнила утверждение миссис Стоукс относительно тою, как тяжело он переживал свое изгнание из общества в результате неравного брака. Может быть, сейчас он кажется таким счастливым и гордым именно потому, что снова стал полноправным членом этого общества благодаря ей? Нет, Джейд инстинктивно понимала, что это не так. Брайан любит ее и просто радуется тому, что она нравится окружающим. Вот и все – другого и быть не может. Она не разрешит себе думать иначе.
Тем временем миссис Каммингс подвела Джейд к свободному пространству перед музыкантами и объявила, что сейчас всем желающим будет показан новейший танец – вальс. Кто-то из мужчин вежливо попросил:
– Мисс О'Бэннон, объясните нам сначала, пожалуйста, что это за танец. Многие из нас вообще никогда о нем не слышали.
Решив, что это будет прекрасным началом, Джейд коротко рассказала историю вальса.
– Молодежь, – объяснила она, – всегда идет в авангарде. И те молодые люди, которые пережили Французскую революцию, стали искать танец, способный выразить все их переживания. Движения вальса более энергичны и свободны, чем те, что допускались строгими правилами менуэта. – С улыбкой обведя взглядом своих завороженных слушателей, она добавила:
– Вот так и родился вальс. Но, как это ни странно, родом он из Германии. Кстати, именно немецкий поэт Иоганн фон Гете в своем романе «История юного Вертера» писал об этом танце:
«Никогда я так легко не двигался. Я больше не был простым человеком… Сжимать в своих объятиях самое дивное существо и кружиться с ней, словно ветер, так что все окружающее исчезает…»
Присутствующие негромко и доброжелательно засмеялись.
Она спросила музыкантов, могут ли они сыграть «Серенаду для струнного оркестра» Чайковского, и была рада услышать утвердительный ответ.
– Прекрасно. Теперь, если мистер Стивенс будет настолько любезен, что согласится выступить в роли моего партнера, то я покажу вам основные движения.
Улыбающийся Брайан с готовностью шагнул вперед, и Джейд показала, как его правая рука должна обхватить ее талию. Ее левая рука легко прикоснулась к его плечу. Потом, приложив свою правую руку к его левой, она объяснила:
– В сущности, вальс, название которого происходит от немецкого слова «waken» – вращаться, состоит из шага, скользящего поворота и следующего шага, на счет три четверти.
Пожилая женщина с круглыми очками, которые сидели на самом кончике ее носа, вдруг осуждающе фыркнула:
– Непристойно! Просто непристойно! Чтобы мужчина и женщина обнимали друг друга на людях – да это настоящий скандал!
Джейд изумленно заморгала глазами.
Брайан с трудом подавил смех.
Миссис Каммингс раздраженно воскликнула:
– Право, Констанс, вы иногда бываете просто нестерпимо отсталой! Сейчас уже конец девятнадцатого века! Надо чувствовать современность!
Пожилая дама, презрительно пожав плечами, направилась к двери, бросив через плечо:
– Я слишком много прожила, чтобы кто-то учил меня, что пристойно, а что нет. Я ухожу. Я не намерена стоять тут и смотреть на такое бесстыдство… Спасибо за гостеприимство!
Миссис Каммингс развела руками, не скрывая досады:
– Как угодно, Констанс.
Кивком она пригласила Джейд продолжать.
Джейд, в свою очередь, дала знак музыкантам начать вальс.
Под мягкую и плавную мелодию скрипок они с Брайаном начали танец. Поначалу Брайан чувствовал себя неуверенно и немного спотыкался, но вскоре легко заскользил по паркету.
Когда танец закончился, зрители дружно зааплодировали, и Джейд мгновенно окружили люди, просившие, чтобы она дала им частные уроки. Брайан с одобрительной улыбкой слушал, как она объясняла, что намерена открыть танцевальную студию, чтобы обучать там не только вальсу, но и балету.
Внезапно что-то заставило Джейд остановиться на полуслове и поднять голову: она обратила внимание на женщину, которая бочком, явно пытаясь остаться незамеченной, направлялась к выходу. Сама не зная почему, Джейд вдруг напряженно застыла. Эта женщина не только странно себя вела – она показалась ей знакомой… Но кто она? Такое же чувство Джейд испытала в начале вечера, когда встретила Дженис Стоукс.
А потом к ней вдруг пришло озарение – она все вспомнила.
Корабль.
Салон-ресторан.
Триеста Вордейн.
Джейд окликнула ее. Женщина обернулась, и на ее лице отразился подлинный ужас. Чуть не сбив с ног кого-то из гостей, она выскочила за дверь и исчезла в ночной темноте.
Джейд поспешила следом за ней и была уже почти у двери, когда почувствовала, что ее схватили за руку и заставили остановиться. Сквозь оглушительный рев, который начался у нее в ушах, она расслышала яростное шипение Брайана:
– Прекрати! Что ты делаешь?!
Джейд обернулась, пораженная его тоном, и пришла в еще большее недоумение, увидев гневное выражение его лица: сощуренные глаза, крепко сжатые губы.
– Да я ведь знаю ее, – изумленно проговорила она. – Эта дама была на корабле. Ее зовут Триеста Вордейн, и она со своей дочерью сидела за одним столиком с Колтом и со мной, и…
– Прекрати! – процедил он сквозь зубы. – Тебя могут услышать!
Она недоумевающе подняла на него глаза:
– Ну и что?
– Мы уезжаем. Иди на улицу. Я попрощаюсь за нас обоих.
Он почти грубо толкнул ее вперед, а сам направился обратно в гостиную.
Джейд поспешно вышла на улицу, радуясь возможности продолжить поиск миссис Вордейн, но не удивилась, не найдя ее. Когда Брайан вернулся, она хотела было выразить свое возмущение его поведением, но он резко оборвал ее:
– Помолчи, иначе кучер завтра же начнет распускать о нас сплетни.
Крепко держа ее за руку, словно она в любую минуту могла броситься бежать, он подвел ее к экипажу.
Когда они оказались в номере, Брайан снова предупредил ее о том, что им надо говорить тише, иначе Лита, которая спала в одной из спален, может проснуться и услышать их.
Джейд немного остыла: ей стало понятно, почему Брайан так повел себя, но она по-прежнему кипела от возмущения.
– А тебе не приходило в голову, что рано или поздно я столкнусь с кем-то, кто был на том корабле? Мы за то недолгое время успели познакомиться с большим количеством людей, Брайан.
Он покачал головой:
– Ты должна делать вид, что не знаешь, кто они такие.
Если они тебя вспомнят, подойдут к тебе и обратятся, как к миссис Колтрейн, ты должна недоуменно посмотреть на них и сказать, что ты мисс О'Бэннон… Я надеюсь, что скоро ты сможешь говорить – «миссис Стивенс».
Тут он по-мальчишески усмехнулся. Обычно эта его усмешка мгновенно растапливала ее сердце, но на этот раз она такого эффекта не возымела.
– Так я должна лгать? – холодно спросила она.
Его улыбка погасла.
– Если не хочешь, чтобы все узнали о прошлом, – то да, должна.
– Иногда мне начинает казаться, что это не имеет значения.
– Может, и не имеет. Но если мы не хотим, чтобы все узнали, что на самом деле ты не родственница Марни и что ты замужем за человеком, который считает себя законно женатым на другой женщине, то… – тут он беспомощно развел руками, – ..мы должны лгать.
Весь этот обман вызывал немалые сомнения Джейд – он не нравился ей с самого начала, но тогда ей казалось проще не возражать и не думать о прошлом. Теперь, однако, она чувствовала еще большую неуверенность. Она попыталась рассказать Брайану о Триесте:
– Эта женщина сидела за столом со мной и Колтом, и я уверена, что она меня узнала, но ее стремительное исчезновение для меня остается загадкой.
Брайан пожал плечами, но Джейд его недоумение показалось наигранным.
– Откуда мне знать? И какое нам до этого дело? Наверное, она просто странноватая старая курица, как та, что ушла потому, что сочла вальс непристойным.
Он коротко хохотнул, пытаясь немного разрядить атмосферу. Но Джейд не разделила его веселья, и он сразу же замолчал Внезапно она спросила его:
– А тебе не приходило в голову, что когда-нибудь я могу столкнуться с Колтом?
По его лицу мгновенно пробежала холодная, гневная тень.
– Нет, а почему это должно было прийти мне в голову?
Ты сама говорила, что Колт никогда не любил приемов и вечеров. Но если бы даже он и встретил тебя в обществе, то скорее всего сделал бы вид, что не знаком с тобой, чтобы не ставить тебя в неловкое положение. И тебе следовало бы поступить так же.
Брайан повернулся к буфету, в котором по его распоряжению всегда был богатый выбор напитков. Достав бутылку бренди, он пробормотал:
– Хочется выпить.
Джейд была поглощена своими мыслями. Почему Брайан кажется таким сердитым? И таким неуверенным в себе? Может быть, пора честно поговорить обо всем. Она не сомневалась, что лучше открыто разорвать ее брак с Колтом, прежде чем заключать новый, с Брайаном, ведь его законность будет сомнительной!
Так она и сказала.
Он посмотрел на нее, как на безумную, и одним глотком осушил рюмку. Со стуком поставив ее на столик, он яростно накинулся на нее:
– Для тебя, может, и лучше, а для меня – нет! Это меня будут осуждать за то, что я вступил в связь с замужней женщиной, когда тело моей жены «два успело остыть! Тебя-то все будут жалеть!
Джейд только ахнула:
– Ас чего вдруг станут говорить, что у нас была связь?
Брайан, Бога ради, иногда мне кажется, что я тебя вообще не понимаю!
– А зачем еще мы бы стали лгать относительно того, кто ты такая? – возразил он.
Джейд постаралась справиться с возмущением, которое поднималось в ее душе, и стала его уговаривать.
– Мы не обязаны никого посвящать в наши личные дела, Брайан. Мы не обязаны никому ничего говорить. Никому нет необходимости знать, что на самом деле я Марни не родственница, так же как и то, что я была замужем за кем-то еще. Я просто встречусь с Колтом, дам ему знать, что осталась жива, и скажу, что мы должны тихо развестись, чтобы его брак оказался законным, и его ребенок… – Она замолчала, с трудом проглотив вставший в горле ком, и закончила:
– ..не был бы незаконнорожденным. И тогда, – со вздохом прибавила она, – мой брак с тобой, когда он состоится, тоже будет законным.
Брайан замер, резко выпрямившись. Казалось, с каждым произнесенным словом он становится все выше, нависая над ней с выпученными глазами и дрожащими от гнева губами.
– Ты хочешь сказать: если наш брак состоится. Правда? – негодующе бросил он. – Признайся! Ты хочешь заполучить его обратно! Говори правду. Наверное, я с самого начала это знал, только не разрешал себе в это поверить. Ты думаешь, что если он узнает, что ты жива, то бросит свою жену и кинется к тебе.
Боже, Джейд, где твоя гордость? – изумленно воскликнул он. – А как насчет ребенка, которого они ждут? А как насчет меня, того, кто за тобой ухаживал, о тебе заботился, любил тебя?
Неужели ты можешь думать только о себе?
– Нет, ты все не так понял, – поспешно возразила она. – Ты меня не слушаешь…
– О, я тебя слушаю! И вот что я тебе скажу, Джейд… – Он судорожно сжал кулаки. – Если ты к нему пойдешь, то не рассчитывай потом на возвращение ко мне. У меня есть гордость в отличие от тебя! Как бы я тебя ни любил, но я не приму тебя обратно, если ты выставишь себя на посмешище перед всем Нью-Йорком!
Джейд ошеломленно смотрела на него, не веря, что он говорит серьезно. Отбросив гнев, который вызвала его попытка запугать ее, она еще раз попыталась объясниться:
– Я просто хочу с ним встретиться, Брайан, и поговорить.
Я вовсе не надеюсь на то, что он возьмет меня обратно… и отнюдь не желаю вернуться к нему сама! Ох, ну почему ты так себя ведешь? Это такое ребячество!
Глухо застонав, он протянул руки, схватил ее за плечи и с силой прижал к себе, пожирая ее своим взглядом – своими губами.
– Проклятие, женщина, неужели ты не понимаешь, как сильно я тебя люблю? Ты надрываешь мне душу, и я просто больше не могу жить по-прежнему. Я слишком сильно тебя люблю, и мне необходимо знать, что ты принадлежишь мне, мне одному! – Он поцеловал ее, требовательно и грубо, а потом отстранился и заговорил дрожащим от отчаяния голосом:
