Текст книги "Фиалки на снегу"

Автор книги: Патриция Грассо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

7

– Сто тысяч чертей, – все более раздражаясь, пробормотал Джон.

Свернув с Пиккадилли на Беркли-сквер, Галлахер натянул поводья, и экипаж резко остановился – Джон едва не упал с сиденья. Выглянув из окна, он увидел настоящее столпотворение колясок и карет.

– Что, черт возьми, здесь происходит?

– Затор, ваша светлость, – ответил Галлахер.

Джон открыл дверцу коляски и спрыгнул на мостовую.

– Возвращайся на Парк-лейн, – приказал он. – Я пойду пешком.

– Слушаюсь, ваша светлость.

Джон направился к своему дому, но тут увидел вдалеке троих джентльменов, спускавшихся по ступеням Монтгомери-хауз. Это были лорд Финч, лорд Сомерс и майор Граймс. Они обменялись какими-то репликами и сели в свои экипажи.

Увидев этих троих посетителей, Джон подумал, что представление Изабель и ее сводных сестер в обществе прошло успешно. Но почему же эта мысль не приносила ему ни радости, ни облегчения? Почему явный успех его подопечной заставлял его чувствовать себя так неуютно? Ему вовсе не хотелось, чтобы она стала женой одного из этих джентльменов. Ну, в конце концов, ведь он ее опекун, и кто бы ни пожелал ухаживать за ней, ему придется сперва получить разрешение у Джона. А он никогда не согласится на брак Изабель с кем-то из этих пустых фатов.

Минутой позже Джон подошел к Монтгомери-хауз и уже начал было подниматься по лестнице, когда голосок позади него произнес:

– Не желаете цветочков для своей леди, милорд?

Обернувшись, Джон увидел девочку-цветочницу; несколько секунд он разглядывал ее лохмотья, потом перевел взгляд на корзину, наполненную букетиками незабудок и фиалок.

Джон презирал уличных торговцев. Один из них продал Леноре ту траву, которая… Отгоняя тяжелые воспоминания, он сдержанно отказался и, отвернувшись, поднялся по лестнице.

– Добрый день, ваша светлость, – приветствовал его Пебблс, отступая в сторону.

– Добрый день.

Со второго этажа до Джона донесся смех. По всей вероятности, Изабель и ее сводные сестры обсуждали свой успех на вчерашнем балу. Будет совсем нетрудно выдать их замуж… Джон вовсе не собирался всю жизнь изображать заботливую наседку при трех девицах.

– Дамы в гостиной, – сказал ему Пебблс.

Джон посмотрел на маленький столик, на котором стоял серебряный поднос с визитными карточками.

– А почему все эти карточки здесь, если леди принимают посетителей?

– У леди Изабель болит голова, – объяснил ему Пебблс. – Несколько посетителей пожелали известить ее о своем визите.

Джон принялся внимательно рассматривать карточки.

– Простите, ваша светлость, но эти визитные карточки предназначались для леди… – сказал Пебблс.

Джон бросил мрачный взгляд на дворецкого:

– Как опекун мисс Изабель, я должен быть в курсе ее знакомств.

Лицо дворецкого прояснилось.

– Прошу простить меня, ваша светлость. Я забыл, что…

– Я прощаю вам вашу оплошность и ценю преданность моей подопечной, – прервал его Джон.

– Благодарю, ваша светлость. Проводить вас в гостиную?

Вместо ответа Джон еще раз посмотрел на три последних визитных карточки, которые он все еще держал в руках. Гнев и ревность – чувства, которые, как он думал, давно уже умерли в его душе, – переполняли его. Николас де Джуэл, Уильям Гримсби и даже его собственный брат Росс – все они приходили в Монтгомери-хауз, чтобы засвидетельствовать свое почтение Иза-бель.

Дворецкий кашлянул, напоминая о своем присутствии, и Джон наконец оторвался от карточек.

– Я не останусь в доме.

– В таком случае не желаете ли вы оставить визитную карточку, ваша светлость? – спросил Пебблс; в его вежливом тоне проскользнула саркастическая нотка.

Джон взглянул ему прямо в глаза и слегка наклонил голову.

– Я хочу, чтобы вы передали ее в руки леди Изабель, – проговорил он, отдавая дворецкому свою визитную карточку.

Убрав остальные карточки в карман, Джон повернулся к удивленному дворецкому и посмотрел на него с вызовом. Губы Пебблса дрогнули в улыбке.

– Я искренне одобряю ваши действия, ваша светлость.

– Вы меня чрезвычайно успокоили, – проворчал Джон.

Джон вышел из Монтгомери-хауз и направился к своему особняку. Он заметил какую-то женщину в темном плаще, которая делала ему приглашающие жесты. Что нужно от него этой женщине? Джон огляделся, но вокруг никого не было, за исключением девочки-цветочницы.

Странная женщина снова поманила его.

Джон пошел к ней. Женщина исчезла в садике дома Монтгомери. Последовав за ней, Джон увидел Изабель, в одиночестве сидящую на скамье: склонив голову, она что-то сосредоточенно вязала.

Изабель Монтгомери была похожа на златокудрого ангела. Но Джон слишком хорошо знал, что может скрываться за очаровательной внешностью…

– Куда делась эта странная женщина? – спросил Джон, спускаясь в садик.

При звуке его голоса Изабель вздрогнула от неожиданности:

– Прошу прощения?

– Я видел какую-то странную женщину, которая вошла сюда, – подходя к девушке, пояснил Джон. Остановившись, он огляделся по сторонам. – Вы ее не видели?

Изабель смотрела на него с удивлением:

– На ней был потрепанный темный плащ?

– Да.

– Я ее не видела, – покачала головой Изабель.

– Вы знаете, во что она одета, но не видели саму женщину? – смущенный ее ответом, спросил Джон.

– Конечно, я видела ее прежде, – с застенчивой улыбкой ответила Изабель. – Гизела всегда ходит в одной и той же одежде.

– Так ее зовут Гизела?

Изабель кивнула:

– Иногда она приходит сюда, чтобы попросить еды; должно быть, она проскользнула в кухню, а я ее не заметила.

Джон облегченно вздохнул.

– Вы не сможете найти себе подходящего мужа, если будете и дальше сидеть здесь в одиночестве, – заметил он, присаживаясь рядом с девушкой на скамью.

– Но я не одна, я с вами, – возразила Изабель и умолкла, устремив взгляд в пространство. Наконец она повернулась к герцогу: – Боюсь, вы застали меня не в лучшем настроении. Я размышляла о том, где Майлз и что он делает.

– Майлз вместе с моим братом находится в Нью-Йорке, и надеюсь, дела у них идут успешно, – ответил ей Джон. – Нет причин печалиться. Летом они вернутся домой.

Изабель улыбнулась ему: похоже, слова Джона вселили в нее надежду и уверенность.

Внезапно Джону захотелось, чтобы Изабель – нежная, прекрасная, добрая – с таким же нетерпением ждала его возвращения домой. Когда-то, давным-давно, он имел глупость думать, что найдет возлюбленную и подругу. Как же он был наивен, как ошибался! Ленора Гримсби вышла за него из-за богатства и высокого титула и успела сделать несчастным человеком еще до того, как…

– Но что вы делаете здесь, когда в вашей гостиной толпятся поклонники? – спросил Джон, стараясь заглушить мрачные мысли.

– Я от них прячусь, – с озорной улыбкой ответила девушка. – Я вяжу шаль.

– Для кого же?

– Для девочки, которая продает цветы на Беркли-сквер. Я заметила, что у нее нет теплой одежды, а еще очень свежо.

– Вы не сумеете спасти весь мир, Белли.

– Верно, но бедной девочке будет теплее.

– Пытаетесь заработать себе белый камешек? – поддразнил ее Джон. – Вы солгали вчера: сказали, что ваши сводные сестры выглядят прекрасно. Чтобы искупить эту ложь, вам понадобится не один белый камень!

– Господь прощает мелкие прегрешения, – возразила Изабель.

– Тогда объясните мне, мисс Монтгомери, почему эта ложь – мелкое прегрешение, – вытянув ноги, поинтересовался Джон. Он перевел взгляд на руки девушки, державшие вязанье. У нее такие тонкие пальцы, а руки так нежны…

– Что-то не так?

– Нет-нет, – подняв глаза, ответил Джон. Что он мог сказать? «Я просто представил себе, что эти руки гладят и ласкают меня… Что ты крепко прижала меня к себе в страстном исступлении». Боже милостивый, эта девочка умерла бы на месте, узнай она об этих мыслях!

Изабель тем временем смотрела на него с выражением крайней озадаченности на прелестном лице.

– Я жду, когда же вы просветите меня касательно ваших мелких прегрешений, – сказал Джон.

– Дурная ложь почти всегда причиняет боль, но добрая ложь, которая есть мелкое прегрешение, не позволяет человеку разгневаться или огорчиться, – объяснила Изабель. – Другими словами, дурная ложь творит зло, а добрая предотвращает его.

– Мисс Монтгомери, для меня было большим облегчением узнать, что вы – обычная смертная, – наклоняясь к ней, проговорил Джон.

Изабель вспыхнула:

– Конечно же, я обыкновенный человек. Что вы хотите этим сказать?

– Грешники и преступники стараются оправдать свои поступки, – усмехнулся Джон. – Истина же в том, что любая ложь грешна.

Изабель укоризненно посмотрела на него, но не выдержала, и губы ее дрогнули в улыбке.

– Я позволю себе не согласиться с вами, ваша светлость.

Джон поднялся и, внезапно меняя тему, спросил:

– Можете пообещать мне кое-что?

– Если это будет в моих силах, – чуть склонив голову набок, проговорила Изабель.

– Держитесь подальше от графа Рэйпена. Уильям Гримсби не подходит вам. Выберите себе в мужья кого угодно, но не его.

Упрямое выражение, появившееся на лице девушки, дало герцогу понять, что он сделал неверный шаг, попытавшись запретить ей встречаться с одним из тех людей, которых она видела прошлым вечером. Она не проявляла никакого желания подыскать себе мужа; ему не стоило говорить о том, что Гримсби ей не подходит.

– Я предпочитаю составлять о людях собственное мнение, – мило улыбнувшись ему, ответила Изабель. – По некоторым причинам я не склонна верить сплетням.

– Черт побери, Белли, я предоставил вам возможность дебютировать в свете в этом сезоне, я дал вам шанс… – Он встал.

– Я вовсе не хотела ехать в Лондон на этот сезон, – напомнила ему девушка, также поднимаясь со скамьи.

– Не забудьте, на следующей неделе бал у Деб-ре, – напомнил ей Джон, поворачиваясь, чтобы уйти.

– Я не пойду.

– Вы будете там, – бросил через плечо Джон и направился к лестнице, ведущей на улицу.

– Нет, не буду.

Джон не стал обращать внимания на ее слова. Ему не нравились женщины, которые стремились оставить за собой последнее слово.

Выйдя на улицу, Джон взглянул налево и увидел в нескольких ярдах от себя девочку-цветочницу.

«…Бедной девочке будет теплее…» Внезапно ему припомнились эти слова его подопечной. Как все же она наивна и сентиментальна! Только подумайте, леди вяжет шаль для бедной цветочницы! Джон не мог себе представить, чтобы какая-нибудь другая женщина из высшего общества стала заниматься подобными вещами. Эта мысль вызвала у него невольную улыбку.

Внезапно он остановился и обернулся.

– Эй, девочка! Подойди сюда!

Цветочница поспешила к нему:

– Да, милорд?

– Как тебя зовут?

– Молли, милорд.

Джон полез в карман. С собой у него было только две банкноты – по пять и по десять фунтов. Цветы стоили намного дешевле. Он знал, что ведет себя глупо, но, представив одобрительную улыбку своей подопечной, протянул цветочнице пятифунтовую бумажку.

– Я беру все твои цветы, – заявил он изумленной девочке. – Оставь сдачу и купи себе поесть.

Молли отдала ему оставшиеся незабудки и фиалки:

– Да благословит вас господь, да хранит вас бог…

– Тебя тоже, дитя.

Джон повернулся и быстро зашагал по Пикка-дилли в направлении своего дома на Парк-лейн. Он почти слышал, как со стуком падает на чашу весов белый камешек…

Прошла бесконечно долгая неделя.

По-прежнему избегая поклонников, Изабель всякий раз ссылалась на головную боль. Она ни разу за все это время не видела своего опекуна, хотя газета «Тайме» ежедневно повествовала о его похождениях. Леди Аманда Стэнли была с ним в опере, а леди Люси Спенсер танцевала с ним бесчисленное количество раз на празднике, который она устраивала в своем городском доме. Хуже всего для Изабель было то, что Гизела все не появлялась, оставив девушку наедине с ее мыслями вдали от всего мира.

Наконец Изабель приняла решение. Начиная с бала у Дебре, она будет улыбаться всему миру и флиртовать со своими поклонниками; она собиралась также держать их всех на расстоянии до тех пор, пока не вернется Майлз. Тогда она уедет в Стратфорд и будет по-прежнему проводить время с Гизелой в тишине и уединении. Ее жизнь была такой спокойной, пока в ней не появился герцог Эйвон!.. Теперь понадобится много месяцев, чтобы избавиться от тревоги, которую он вселил в ее душу.

Ровно через неделю после спора с опекуном Изабель сопровождала герцогиню Тессу и леди Эстер на бал у Дебре. С ними, разумеется, отправились Дельфиния, Лобелия и Рут.

Спускаясь по ступеням лестницы в бальный зал Дебре, Изабель гордо подняла голову, решив, что на этот раз не позволит чувству неуверенности помешать ей.

Никогда прежде Изабель не была так хороша. Платье, сшитое из бледно-фиолетового индийского муслина с золотыми блестками, оставляло грудь почти открытой; рукава были очень короткими. Руки Изабель казались выточенными из слоновой кости. Волосы она уложила в классическую римскую прическу, собрав золотистые пряди в два узла на затылке.

Изабель знала, что выглядит не менее изысканно, чем остальные светские дамы. Так почему же они спокойны и уверенны, а она чувствует себя неловкой, робкой и беспомощной?

И тут Изабель поняла. Она могла одеваться, как они, могла пытаться вести себя так же, как. они, но в душе, в глубине сердца, она никогда не смогла бы стать одной из них.

Девушка коснулась своего золотого медальона, надеясь, что любящая душа ее матери поможет ей пережить и этот вечер, и все прочие вечера – до возвращения Майлза. Потом она вспомнила о герцоге Эйвоне. Что он подумает, когда увидит ее преображение из робкой дебютантки в изысканную леди? Почему ей так важно, чтобы он остался доволен? В конце концов, он всего лишь самоуверенный светский волокита!

Стоя подле леди Тессы и леди Эстер, Изабель оглядывала бальный зал. Взглядом она отыскивала Джона, но он еще не прибыл. Дельфиния уже танцевала с майором Граймсом, а Лобелия и Рут – со Спьюингом и Хэнкоком.

– Добрый вечер, ваша светлость, – раздался рядом с ней женский голос.

– Леди Монтегю! – проговорила другая женщина.

Обернувшись, Изабель увидела Аманду Стэнли и Люси Спенсер. Они улыбались вдовствующей герцогине и ее сестре, но взгляды их были прикованы к Изабель.

– Вижу, веселые вдовушки решили сегодня выйти на охоту, – проворчала пожилая леди.

Аманда и Люси вежливо улыбнулись, не желая вступать в перепалку с матерью герцога.

– Вы уже знакомы с подопечной Джона, Изабель Монтгомери? – спросила их герцогиня Тесса.

– Мы не были официально представлены друг другу, – ответила Аманда Стэнли.

– Но мы так много слышали о ней от ее сводных сестер, – ехидно заметила Люси Спенсер.

Изабель решила не поддаваться смущению и, улыбнувшись, сказала:

– Я уверена, что Лобелия и Рут сильно преувеличили мои достоинства.

Она отвернулась, показывая, что разговор окончен. Оказалось, нет ничего сложного в том, чтобы вести себя надменно и заносчиво.

В следующий момент Изабель увидела Николаса де Джуэла, медленно пробиравшегося к ней через толпу гостей. Ей удавалось избегать встреч с ним в Монтгомери-хауз, хотя он и появлялся там почти каждый день; но тогда она могла притвориться, что страдает головной болью, – а как ей избежать его приглашения на танец сейчас? Чувствуя себя загнанным зверьком, она с ужасом думала о том, что Николас будет прикасаться к ней, когда они будут танцевать: от одной мысли об этом ее мутило.

– Добрый вечер, ваша светлость… Добрый вечер, леди Монтегю, – поприветствовал Николас пожилых дам. – Добрый вечер, Изабель. Я не видел вас всю прошлую неделю. Мне вас очень недоставало.

Изабель заставила себя улыбнуться:

– У меня болела голова, Николас.

– Ну что же, сейчас, по крайней мере, вы выглядите совершенно здоровой. – Николас протянул ей руку. – Пойдем танцевать?

Неожиданно Изабель почувствовала чье-то присутствие. Обернувшись, она увидела графа Рэйпена.

– Простите, Николас. Мисс Монтгомери уже обещала этот танец мне, – сказал Уильям Гримсби и, переведя взгляд на девушку, прибавил: – Не так ли, миледи?

– Да, граф, – подтвердила Изабель. Она была рада избавиться от Николаса, к тому же ей было приятно, что ее приглашает на танец такой красивый и представительный мужчина.

– Зовите меня просто Уильям, – сказал граф Рэйпен.

– Тогда и вы зовите меня Изабель, – ответила девушка. – И благодарю вас за то, что избавили меня от необходимости танцевать с Николасом.

– Вам не нравится де Джуэл?

– Не особенно…

– Почему?

Изабель загадочно улыбнулась, но потом призналась:

– Он мне напоминает хорька.

Граф Рэйпен усмехнулся:

– Да, в Николасе есть что-то от грызуна. Но почему хорек, а не крыса?

– Крысы – умные животные, – ответила девушка.

Гримсби откровенно рассмеялся:

– Вы, Изабель, похожи на освежающий осенний ветер после летней жары…

– Я считаю это комплиментом, – сказала Изабель и кокетливо улыбнулась графу. Оказывается, болтать с мужчинами не так уж и сложно.

– Вы изумительно танцуете, – заметил Гримсби, одарив Изабель очаровательной улыбкой. – Кстати, каким образом вы стали подопечной Сен-Жермена?

– Мой брат отправился в Америку и попросил его светлость на время стать моим опекуном, – объяснила Изабель. – Как только брат вернется, он возьмет заботу обо мне на себя. Признаюсь, Майлз принял верное решение. Само присутствие его светлости герцога Эйвона позволяет мне держать Николаса на расстоянии.

– Значит, вы не думаете о браке с де Джуэлом?

– Скорее умру старой девой, – ответила Изабель, вызвав у Гримсби улыбку. – Не могли бы вы ответить мне на один вопрос?

Граф Рэйпен утвердительно склонил голову.

– Почему вы с Джоном не любите друг друга?

– Наша вражда носит личный характер, – ответил он.

– Понимаю…

– Нет, не понимаете, – с улыбкой возразил Уильям. – Но, уверяю вас, все это будет скоро улажено.

– Блаженны миротворцы, – процитировала Изабель Писание, – ибо они будут наречены сынами божьими.

Граф заметно удивился. Он собирался ответить, но что-то отвлекло его от разговора. Изабель проследила за его взглядом: наверху лестницы стоял герцог Эйвон, похожий на самого Люцифера. Его пылающий темный взгляд был устремлен на Изабель и Гримсби.

Изабель расхотелось танцевать. Она чувствовала, что предала герцога, кружась в вальсе в объятиях его врага.

– Милорд, мне хотелось бы вернуться к леди Тессе, – сказала Изабель.

– Не позволяйте Сен-Жермену смутить вас, – проговорил Уильям.

– Я прошу вас, милорд…

Но тут музыка смолкла, избавив их от необходимости лавировать между танцующими парами. Прежде чем оркестр начал очередной танец, Изабель улыбнулась графу:

– Еще раз благодарю вас, Уильям.

Не ожидая его ответа, Изабель направилась к герцогине Тессе и подошла к ней одновременно с Джоном.

Джон схватил ее за руку и буквально потащил на середину зала.

– Вы почти обнажены, – прошипел он.

– Мое платье весьма скромно в сравнении с одеждой некоторых присутствующих здесь леди, – ответила Изабель и прибавила не без сарказма: – Посмотрите хотя бы на Аманду Стэнли или Люси Спенсер.

Джон взглянул на нее, сузив темные глаза:

– Почему вы танцевали с Гримсби?

– Он пригласил меня, – спокойно сказала Изабель, решив не обращать внимания на раздраженный тон герцога.

– А если бы Гримсби пригласил вас спрыгнуть с лондонского моста, вы бы тоже согласились?

– Не будьте смешным! – Изабель отвернулась, намереваясь уйти.

Джон крепче сжал ее руку:

– И не пытайтесь уйти.

Изабель молча кивнула. Она не собиралась устраивать скандал посреди бального зала.

– Держитесь подальше от Гримсби, – предупредил ее Джон. – Этот человек не для вас.

– А я нахожу Уильяма весьма милым, – с легкомысленным видом заявила Изабель.

– Ах вот как, уже «Уильям»? – приподнял бровь Джон. – Слушайте меня, мисс Монтгомери, и слушайте внимательно. Гримсби доставило бы величайшее наслаждение скомпрометировать меня в глазах света, и он не задумываясь использует вас для этой цели.

– Я вам не верю, – сказала Изабель. – Граф Рэйпен – настоящий джентльмен.

Вальс окончился. Стремясь избавиться от своего разгневанного опекуна, Изабель проговорила:

– Я пообещала следующий танец другому джентльмену.

Изабель понимала, что ей немедленно нужно найти партнера, – и тут взгляд ее упал на барона Редесдейла. Впервые в жизни она сама подошла к нему.

– Ну вот, я готова, – сказала девушка.

– К чему? – спросил Николас де Джуэл.

– Танцевать – разве вы не помните, вы меня приглашали?

Оправившись от минутного замешательства, Николас явно оживился и, взяв Изабель за руку, повел танцевать.

Его прикосновения были неприятны Изабель, но она заставила себя сохранять спокойствие. Отстраняясь от Николаса, насколько это только было возможно, девушка не могла отделаться от мысли, что лучше уж ей было остаться лицом к лицу с разгневанным герцогом.

– Мне нужно поговорить с вами наедине, – проговорил Николас таким тоном, каким обычно сообщают весьма важные известия. Девушка мгновенно оторвалась от своих невеселых размышлений.

– В чем дело? – с подозрением спросила она.

– Я получил послание от вашего брата, – ответил де Джуэл. – Здесь так шумно. Может быть, выйдем на свежий воздух?

Изабель посмотрела на него долгим взглядом. Меньше всего ей хотелось оставаться с Николасом де Джуэлом наедине. Потом она вспомнила, что Николас де Джуэл был партнером ее брата в их финансовом предприятии: возможно, он говорил правду. Но почему же тогда Джон не получил послание от своего брата и Майлза? А может быть, и получил, но не успел сказать – ведь все это время они ссорились…

Изабель оглядела зал. Герцог танцевал с Амандой Стэнли. Казалось, будто партнеры настолько увлечены друг другом, что не замечают ничего вокруг. Изабель отвела глаза от этой красивой пары. Николас все еще ждал ее ответа, и она кивнула.

Покидая зал, Изабель бросила взгляд на Николаса, и ей показалось, что он подает знак кому-то на другом конце зала. Взглянув в том направлении, она увидела, как ее мачеха кивает своему племяннику. Что же кроется за этим обменом знаками?..

Изабель вовсе не хотелось никуда идти с Николасом, однако желание узнать новости о брате пересилило неприязнь.

– Вы уверены, что уходить вдвоем – пристойно? – озабоченно спросила Изабель.

Николас ободряюще улыбнулся ей:

– Уверяю вас, в саду мы будем не одни…

Когда они вышли в сад и глаза Изабель привыкли к сумраку, она несколько успокоилась. Хотя уже почти стемнело и в нескольких футах уже ничего нельзя было разглядеть, Изабель все же заметила какую-то парочку, стоявшую у лестницы, ведущей на улицу, и решила, что находится в полной безопасности. Николас увел ее по другую сторону от лестницы, а когда они дошли до стены, отделяющей сад Дебре от соседнего дома, улыбнулся Изабель. И снова девушке невольно подумалось, что так мог бы улыбаться хорек или хищная ласка.

– Ну, так какие же новости вы получили от Майлза? – нетерпеливо спросила она.

Внезапно Николас крепко схватил ее за плечи и притянул к себе. Потрясенная Изабель только и успела подумать – и совершенно не к месту, – что он много сильнее, чем казался ей.

– Изабель, я тебя обожаю, – прошептал Николас и потянулся к ее губам.

– Отпусти меня, идиот! – крикнула Изабель, пытаясь вырваться.

– Я люблю тебя, – проговорил он, крепче сжимая ее плечи, – я хочу, чтобы ты…

– Леди сказала «отпусти», так выполни ее желание, – вдруг произнес голос из тьмы.

Николас разжал руки, и Изабель стремительно отскочила от него; развернувшись, она обнаружила, что ее спасителем оказался Уильям Гримсби.

– Господь вас простит, Николас, – промолвила Изабель, стараясь держаться ближе к своему спасителю. – Уильям, я хотела бы немедленно вернуться в дом.

Изабель и Уильям уже поднялись по лестнице к дому, когда столкнулись лицом к лицу с Джоном Сен-Жерменом. Гнев, исказивший лицо ее опекуна, напугал Изабель, и она немедленно попыталась объяснить случившееся:

– Николас выманил меня в сад под вымышленным предлогом, а Уильям спас от его домогательств…

Джон перевел мрачный взгляд с нее на Гримсби. Уильям коротко кивнул и, проскользнув мимо них, исчез в доме.

– Если вы когда-либо еще попытаетесь поставить мою подопечную в компрометирующее положение, – взглянув на де Джуэла, пообещал Джон, – я с удовольствием положу конец вашей злосчастной жизни. Надеюсь, вы поняли меня?

Барон Редесдейл судорожно закивал и едва ли не бегом удалился в сторону дома.

– Меня поражает ваша глупость, – резко обернувшись к Изабель, продолжил Джон. – Как вы могли выйти в сад с мужчиной? Ваша репутация может быть запятнана, и вам не останется иного выхода, кроме как выйти замуж за этого человека.

Ничего не ответив, Изабель сделала шаг по направлению к дому, но Джон удержал ее, заставив снова повернуться к нему лицом.

– Извольте слушать, когда я с вами говорю! – прорычал он.

– Вы не говорите со мной, вы отчитываете меня, ваша светлость, – заявила девушка. – Я должна немедленно вернуться назад, иначе я запятнаю свою репутацию, и мне придется пойти с вами к алтарю. А это, смею вас уверить, для меня хуже смерти.

– Вам не идет сарказм, – оборвал ее Джон.

– Как и вам – ваша грубость.

Казалось, эти слова мгновенно охладили его гнев.

– Вы правы, – немало изумив Изабель, согласился Джон. – Я просто хотел предупредить вас о том, сколь опасными и коварными существами могут быть мужчины.

– Вы были грубы с графом Рэйпеном, – проговорила Изабель. – Вы даже не поблагодарили его за то, что он пришел мне на помощь.

– А почему я должен его благодарить? – проворчал Джон, но губы его тронула улыбка. – Он посягнул на мои обязанности.

– Ваша светлость, вы неисправимы.

– Послушайте меня, Изабель, – снова заговорил Джон. – Гримсби ненавидит меня и, если это будет ему нужно, беззастенчиво использует вас в своих целях…

– Не могу в это поверить, – передернула плечами Изабель. – Почему вы так не любите друг друга?

Джон отвел взгляд:

– Гримсби пытается разорить меня.

Изабель не отводила взгляда от его лица. Она чувствовала, что он что-то скрывает от нее.

– Подумайте о замужестве и выберите одного из ваших ухажеров, – резко сказал Джон. И снова он ощутил раздражение при мысли о том, что Изабель выйдет замуж за кого-то из молодых хлыщей, танцевавших сейчас в бальном зале. – Я хочу, чтобы вы как можно скорее исчезли из моей жизни, – прибавил он. – Я устал от своих обязанностей опекуна, пусть о вас заботится супруг.

– Да кто, черт побери, просил вас заботиться обо мне? – Изабель оскорбили и слова, и тон, которым они были произнесены. Менее всего ей хотелось быть обузой для кого бы то ни было… в особенности для герцога.

– Ваш брат, – ответил Джон, стараясь взять себя в руки. – Послушайте меня, Изабель. Мне очень жаль, что…

– У меня разболелась голова, – объявила Изабель, прервав его извинения. – Я возвращаюсь в Монтгомери-хауз.

– Я прикажу Галлахеру отвезти вас домой, – предлагая ей руку, сказал Джон.

Изабель посмотрела на его протянутую руку, потом, вскинув голову, решительно зашагала к дому мимо него. Она решила не прощать герцога до тех пор, пока он не исправится, и дала себе клятву не появляться в свете до тех пор, пока не объявится Гизела.