Текст книги "Скрещенные костями"

Автор книги: Патриция Бриггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

– Я могла бы просто взять ее, пока ты спишь, дорогая, – сказал призрак. – Я всего лишь пытаюсь сделать это Даром. Если ты отдашь ее, как Дар, я могу тебе помочь. – С виду она была похожа на женщину, которую вы бы наняли, присматривать за детьми, подумала я. Нежная и любящая, немного самодовольная.

– Нет, – проворчала я. И почувствовала, словно что-то толкнуло меня слегка. Что-то я сделала.

Ее глаза расширились, и она отступила. – Конечно, нет, дорогуша. Конечно, нет, если ты не хочешь, чтобы я.

Она пыталась скрыть это. Но я сделала что-то. Я чувствовала это однажды, в ванной комнате дома Эмбер, когда сказала Духу оставить Чада в покое. Магия. Это была не магия, которую использует Малый народ, или ведьмы, но это было волшебство. Я чувствовала его запах.

– Скажи мне, – сказала я, стараясь, оставить за словами некий импульс, подражая власти, которую Адам носил ближе, чем любую из своих элегантных рубашек. – Как Блеквуд смог так часто посещать дом Эмбер? Это была ты?

Губы ее сжались от расстройства, а глаза загорелись, как у вампира, которым она была. Но она ответила мне.

– Нет, это был мальчик, маленький эксперимент Джеймса.

За пределами клетки, и вне досягаемости, стоял стол, на котором были сложены картонные коробки. Груда пятигаллонных ведер – шесть или восемь из них – стояли на одном углу. Они упали с грохотом и покатились к водостоку в центре комнаты.

– Вот кто ты, – крикнула она злобным тоном, который звучал неправильно исходя от этого бабушкиного лица. – Он сделал тебя вампиром и играл с тобой, пока ему не стало скучно. Затем он убил тебя, и продолжал играть до тех пор, пока твое тело не сгнило.

Так же Блэквуд поступил и с Эмбер, он пытался превратить ее в вампира прежде, чем он превратил ее в зомби. Здесь и сейчас, я напомнила себе. Не тратить энергию на то, что не возможно изменить прямо сейчас.

Ведра перестали вращаться и вся комната погрузилась в тишину – за исключением моего собственного дыхания.

Она встряхнулась, оживившись. – Никогда не влюбляйся, – сказала она мне. – Это сделает тебя слабой.

Я не могла понять, о ком она говорила, о себе иои мертвом мальчике, или даже о Блэквуде. Но меня больше всего интересовало другое. Если бы я только смогла заставить ее ответить на мои вопросы.

– Скажи мне, – сказала я, – почему именно меня хочет Блэквуд.

– Ты груба, моя дорогая. Неужели, старый волк не научил тебя хорошим манерам?

– Скажи мне, – повторила я, – как Блэквуд, хочет меня использовать.

Она зашипела, показывая клыки.

Я встретилась с ней взглядом, доминируя над ней, как будто она была волк. – Скажи мне.

Она отвела взгляд, выпрямилась и одернула юбку, как будто нервничала, а не сердитесь, но я знала лучше.

– Он-это то, что он ест, – сказала она наконец, когда я не отступила. – Он же тебе говорил. Я никогда не слышала об этом прежде – откуда мне было знать, что он делает? Я думала, он кормился от него из-за вкуса. Но он поглощал его власть, когда пил его кровь. Так же, он сделает и с тобой. Таким образом, он сможет использовать меня, как он хочет.

И она ушла.

Я смотрела ей вслед. Блэквуд хотел бы кормиться от меня, и он хотел бы получить… что? Я резко втянула в себя воздух. Нет. Возможность делать то, что только я умела – управлять призраками.

Если бы она слонялась поблизости, я бы спросила ее, еще с десяток вопросов. Но здесь она была не единственным призраком.

– Эй, – мягко позвала я. – Она ушла. Ты можешь выйти.

Он пахнет немного иначе, чем она, хотя в основном от них обоих исходит запах несвежей крови. Это была тонкая грань, но я смогла различить ее, когда попробовала. Его аромат едва ощущался, поскольку я расспрашивала старуху, но присутствовал, так что я знала, что он не ушел.

Он был в доме Эмбер. Он тот, кто чуть не убил Чада.

Он постепенно появлялся, сидя на открытом цементном полу спиной ко мне. Он был более твердым сейчас, и я видела, что его рубашка была сшита вручную, хотя и не очень качественно. Он был не из этого века или даже двадцатого, вероятно, где-то из восемнадцатого века.

Он потянул ведро, лежащее в стороне от кучи и катил его через пол, далеко от нас обоих, пока она не ударилась о пустую клетку оукмена. Он бросил на меня быстрый, угрюмый взгляд через плечо. Затем уставившись на оставшиеся ведра, он просил: – Ты собираешься заставить меня говорить разные вещи?

– Это было грубо, – призналась я, на самом деле не ответив. Если он знал что-то, что поможет мне вытащить Чада, Корбана, и меня отсюда в целости и сохранности, я сделаю все, что для этого потребуется. – Хотя, я не против грубить тем, кто хочет причинить мне боль. Ты не знаешь, почему она хочет крови?

– С кровью, дается свобода, она сможет убить человека прикосновением, – сказал он. – Это не сработает, если она украдет ее, правда, она может сделать это на зло. – Он махнул рукой и ящик упал на бок, рассыпав упаковку арахиса по столу. Пять или шесть из них поднялись вверх, как миниатюрный торнадо. Он потерял интерес, и они упали на землю.

– От ее прикосновения? – спросила я.

– Смертный, ведьма, Другой, или вампир: она может убить любого из них. Они называли ее Старуха Смерть, когда она была жива. – Он снова посмотрел на меня. Я не смогла прочитать выражение его лица. – Когда она была вампиром, я имею в виду. Даже другие вампиры боялись ее. Вот как он понял, что может сделать.

– Блэквуд?

Призрак стремглав пробежал вокруг и встал передо мной, его рука проходила сквозь ведро, с которым он просто играл. – Он рассказал мне. Однажды, сразу после того, как пришла его очередь пить от нее – она была Госпожой его семьи – он убил вампира своим прикосновением. – Меньшие вампиры питались от Господина или Госпожи, управлявшими семьей, и питались, посредством обмена кровью. Когда они становились более сильными, то теряли необходимость питаться от того, кто управлял семьей. – Он сказал, что был зол и прикоснулся к той женщине, а она просто рассыпались в прах. Точно так же, как могла сделать его Госпожа. Но пару дней спустя, он уже не мог этого сделать.Его очередь кормиться от нее должна была прийти только через несколько недель, так что он нанял Другую – кровную проститутку – я забыл, к какому виду она принадлежала – и выпил ее досуха. Власть Других оставалась с ним дольше. Он экспериментировал и выяснил, что, чем дольше он позволял им жить, в то время, как питался, тем дольше он мог использовать то, что он получал от них.

Он еще способен на это? – Спросила я напряженно. – Убить прикосновением? – Неудивительно, что никто не оспаривал его территории.

Он покачал головой. – Нет. И она мертва, поэтому он не может больше перенять ее дар. Она все еще может убить человека, если он кормит ее кровью. Но он не может использовать ее сейчас так, как он привык, до того, как умер старый индеец. Не то, чтобы она возражает против убийства, но ей не нравится делать то, что он хочет. Особенно в точности, чего он хочет, и не более того. Он использует ее для бизнеса, а бизнес – он облизал губы, как будто стараясь вспомнить точные слова, которые использовал Блеквуд – бизнес лучше всего проводить с точностью. – Он улыбнулся, его глаза распахнулись широко и невинно. Они были голубыми. – Она предпочитает кровопролитие, но она не стоит выше, чтобы изменять основание убийства и указывать Джеймсу как убивать. Она сделала это однажды, прежде, чем он понял, что все еще не управлял ею. Он был очень недоволен.

– У Блеквуда был ходячий, – сказала я, сопоставив все вместе. – И он кормился от него, и поэтому мог контролировать ее – женщину, которая только что была здесь.

– Ее зовут Екатерина. Я Джон. – Мальчик посмотрел на ведро, и оно переместилось. – Он был хорошим, Карсон Двенадцать Ложек. Он говорил со мной иногда и рассказывал мне истории. Он сказал мне, что я не должен был отдавать себя Джеймсу, что я не должен быть игрушкой Джеймса. Что я должен позволить себе уйти к Великому Духу. И что он мог бы помочь мне однажды.

Он улыбнулся мне, и на этот раз я поймала намек на злобу. – Он был плохим индейцем. Когда он был мальчиком, не намного старше меня, он убил человека, чтобы взять его коня и кошелек. Это лишило его способности делать то, что он должен был уметь делать. Он не мог сказать мне, что делать.

Злоба освободила меня от отвлекающей жалости, которую я чувствовала. И сразу увидела, что я пропустила в первый раз, когда смотрела ему в глаза. И я знала причину, почему этот призрак отличался от всех, которых я видела раньше.

Призраки являются остатками людей, которые умерли, они то что осталось от души. Они, в основном, сборники воспоминаний, имеющие подобную форму. Если они могут взаимодействовать, реагировать на внешние раздражители, то они, как правило, являются фрагментами людей, которыми они были, навязчивые фрагменты: как призраки собак, которые охраняют старые могилы своих хозяев, или призрак, я однажды видела, который искал своего щенка.

Сразу же после того, как они умирают, иногда, они отличаются.Я видел призраков пару раз на похоронах, или в доме кого-то, кто только что скончался. Иногда недавно умершие, следят за живыми, словно хотят убедиться, что все у них хорошо. Они более, чем остатки людей, которыми они были -я вижу разницу. Я всегда думала, это их души.

Именно это я видела в мертвых глазах Эмбер. Мой желудок сжался. Когда ты умираешь, это должно быть избавлением. Но это не было справедливым, не было правильным, что Блэквуд, так или иначе, обнаружил способ владеть ими и после смерти.

– Разве Блеквуд сказал тебе убить Чада? – спросила я.

Его кулаки сжались. – У него есть все. Все. Книги и игрушки. – его голос поднялся на октаву выше, когда он говорил. – У него есть желтый автомобиль. Посмотри на меня. Посмотри на меня! – Он уже был на ногах. Он смотрел на меня дикими глазами, но, когда заговорил снова, то прошептал. – У него есть все, а я мертв. Мертвый. Мертвый. – Он внезапно исчез, но разбросал ведра. Одно из них взлетело, ударив о прутья моей клетки, и разлетелось на куски жестким оранжевым пластиком. Осколок ударил меня и порезал руку.

Я не уверена, было ли это " да " или " нет".

Оставшись одна, я села на кровать и прислонилась к холодной бетонной стене. Призрак Джон знал больше о ходячих, чем я. Я задалась вопросом, говорил ли он правду: был моральный кодекс, которому я должна была следовать, чтобы сохранить свои способности – которые теперь, как оказалось, включают в себя некую способность контролировать призраков. Хотя, с моим безразличным успехом, я подозревала, что это было нечто, что ты должен практиковать, чтобы разобраться.

Я пыталась разобраться в том, как этот талант может помочь мне безопасно освободить заключенных. Я была погружена в размышления, когда услышала, как люди спускались по лестнице: посетители.

Я встала, чтобы поприветствовать их.

Посетителями были товарищи по несчастью. И зомби.

Эмбэр без умолку болтала Чаду о игре в софтбол потому как она вела Корбана, по-прежнему, очевидно,что он под властью вампира, Чад шел сам, потому что у него не было выбора, он ничего не мог сделать. У него был синяк на щеке, которого не было, когда я оставила его в столовой.

– Теперь вы хорошенько выспитесь, – сказала она им. – Джим тоже отправится в постель, как только запрет Другого снова туда, откуда его забрал. Мы хотим, чтобы вы отдохнули перед тем, как придет пора вставать и действовать. – Она держала дверь открытой, будто это было нечто иное, нежели клетка – неужели она думала, что это номер в гостинице? Наблюдение за зомби походило на просмотр тех лент, где они брали отрывки от того, что кто-то сказал на самом деле и собирали их вместе, заставляя звучать так, словно они говорили о чем то совсем другом. Звуковые фрагменты того, что сказала Эмбер вышли изо рта мертвой женщины с минимальным отношением к тому, что она делала.

Корбан споткнулся и остановился на середине клетки. Чад пробежал мимо маминого ожившего трупа и остановился с широко открытыми глазами и дрожа почти возле кровати. Ему было только десять, не важно каким смелым он при этом был.

Если он выживет, ему понадобится лечение в течении многих лет. При условии что он сможет найти психиатра, который поверит ему.

Твоя мать была кем? Выпей Торазин … Или какой там новейший препарат на выбор для душевнобольных.

– Ой, – сказала Эмбер маниакально радостно. – Я почти забыла. – Она оглянулась вокруг и грустно встряхнула головой.

– Это ты сделала, Мерси? Чар всегда говорил, что вы оба подходили друг другу, поскольку вы оба были неряхами в глубине души. – Разговаривая она подобрала ведра хотя и не потрудилась убрать сломанное и сложила большинство из них, туда где они должны стоять. Она взяла одно и поставила внутри клетки Чада и Корбана перед тем как переместила использованное в угол. – Я просто возьму это и почищу его, хорошо?"

Она закрыла двери.

– Эмбер, – позвала я, вкладывая силу в мой голос. – Дай мне ключ. – Она была мертва, не так ли? Должна ли она слушаться и меня тоже?

Она помедлила. Я видела это. Потом она подарила мне яркую улыбку.

– Непослушная, Мерси. Непослушная. Ты будешь наказана за это, когда я расскажу Джиму.

Она взяла ведро и насвистывая закрыла дверь. Я могла слышать ее свист пока она поднималась по лестнице. Мне нужно больше практики или возможно существует какая-то хитрость.

Я склонила голову и, обхватив себя руками и отвернув голову от Чада, стала ждать когда Блэквуд приведет оукмена назад. Я проигнорировала Чада, когда он загремел клеткой в попытке привлечь мое внимание.

Я не хотела, чтобы когда Блэквуд вернется, он застал меня держащей Чада за руку или разговаривающей с ним либо чем-то подобным.

Я не думаю, что был малейший шанс, что Блэквуд позволит Чаду жить после всего, что он видел. Но я не намерена давать вампиру другие основания причинить ему боль. И если я уменьшу свою бдительность, то мне будет трудно держать страх под контролем.

Через некоторое время, оукмен спотыкаясь вошел в двери перед Блэквудом. Он выглядел не на много лучше чем тогда когда Блэквуд закончил с ним. Фэй казался высотой в четыре фута, хотя он был бы выше, если бы стоял прямо. Его руки и ноги были неравномерно пропорциональны: короткие ноги и руки слишком длинные. Его шея была слишком короткой для его головы с широким лбом и сильной челюстью.

Он без борьбы прошел прямо в свою обитель, как будто он уже много раз боролся и потерпел поражение.

Блэквуд запер его внутри. Потом, глядя на меня, вампир подбросил свой ключ в воздух и схватил его прежде чем он ударился о землю.

– Я не буду больше посылать Эмбер вниз с ключем.

Я ничего не сказала и он расмеялся.

– Дуйся сколько хочешь, Мерси. Это ничего не изменит.

Дуться? Я посмотрела в сторону. Я покажу ему как дуться.

Он направился к двери.

Я проглотила свой гнев и не позволила ему задушить меня.

– Так, как ты это сделал?

Неопределенные вопросы труднее игнорировать, чем конкретные. Они стимулируют любопытство и заставляют вашу жертву отвечать, даже если бы она не говорила с вами при других обстоятельствах.

– Сделать что? – спросил он.

– Катерина и Джон, – ответила я. – Они ведь не обычные привидения.

Он довольно улыбнулся, как я заметила.

– Я хотел бы утверждать что обладаю своего рода сверхъестественными силами, – сказал он мне, потом рассмеялся, так как показался себе таким забавным. Он вытер слезы мнимой радости. – Но на самом деле это их выбор. Екатерина решила как-то отомстить мне за себя. Она обвиняет меня в завершение царствования ее террора. Джон … Джон любит меня. Он никогда не оставит меня.

– Говорил ли ты ему убить Чада? – ппрохладно спросила я, как если бы ответ был обыкновенной любознательностью.

– О, так вот в чем вопрос. – Он пожал плечами. – Вот почему мне нужна ты. Он разрушает мою игру. Если бы он сделал, как я сказал ему, ты бы пришла сюда и пожертвовала собой, чтобы я пощадил твоих друзей. Он заставил их бежать. Мне потребовалось полдня, чтобы найти их. Они не хотели идти со мной и … Ну, ты видела мою бедную Эмбер.

Я не хочу знать. Не хотела задавать следующий вопрос. Но мне нужно было знать, что он сделал с Эмбер. – Что же ты съел, что позволило тебе делать зомби?

– О-о, она не зомби, – сказал он мне. – Я видел зомби, которым было по три века, и они выглядели столь же свежими, как дневный труп. Они передавались в их семьях, как сокровища. Я боюсь, что мне придется избавиться от тела Эмбер через неделю или около того, если я поставлю ее в морозильную камеру. Но ведьмы нуждаются в знании так же как и во власти – и причиняют больше неприятностей в содержании, чем того стоят. Нет. Это – что-то, что я узнал от Карсона – Я доверил Екатерине и Джону рассказать тебе о Касоне. Интересно, что из за одного убийства он был не в состоянии пользоваться своими силами, когда у меня – в чем тебе придется мне довериться, когда я говорю, что гораздо хуже, чем простой убийца и вор – не было никаких проблем, используя то, что я взял от него. Возможно, его болезнь была психосоматическая, как ты считаешь?

– Ты рассказал мне, как удерживаешь Кэтрин и Джона, – сказала я. – Как ты держишь Эмбер?

Он улыбнулся Чаду, который стоял так далеко от своего отца, как только мог. Он выглядел хрупким и испуганным. – Она осталась, чтобы защитить своего сына. – Он снова посмотрел на меня. – Еще вопросы?

– Не сейчас.

– Прекрасно. О, и я прослежу, чтобы Джон в ближайшее время не возвращался, чтобы посетить тебя. И Екатерину, я думаю, лучше держать подальше, – он мягко закрыл дверь за собой. Лестница скрипела под его ногами, когда он поднимался.

Когда он ушел, я спросила : – Оукман, ты знаешь, когда заходит солнце?

Фейри, еще раз растянулся на цементном полу своей клетки, повернул голову ко мне. – Да.

– Ты мне скажешь?

Наступила долгая пауза. – Я скажу тебе.

Корван сделал несколько шагов вперед и немного покачнулся, быстро заморгав. Блэквуд освободил его.

Он сделал глубокий, судорожный вдох, затем повернулся лицом к Чаду и стал показывать знаки.

– Я не знаю, сколько Чад поймет из того, что происходит … слишком много. Слишком много. Но невежество может убить его.

Мне потребовались секунды, чтобы осознать, что он разговаривает со мной – все его тело было сосредоточено на сыне. Когда он закончил, Чад – который все еще держал достаточно большую дистанцию между ними – стал подходить ближе.

Наблюдая за руками своего сына, Корбан спросил меня, – Как много ты знаешь о вампирах? Есть ли у нас шанс выбраться отсюда?

– Мерси освободит меня в сезон Урожая, – сказал оукмен хрипло. В Англии он проходит как раз в это время.

– Я сделаю это, если смогу, – сказала я ему. – Но я не знаю точно произойдет ли это.

– Дуб сказал мне, – произнес он так, словно это нечто бесспорное, как свершившийся факт. – Это было не ужасно старое дерево, но оно было рассержено на вампира, так что потянулось самостоятельно. Я надеюсь, что оно не … причинило-себе-серьезного-вреда. – Его слова упали друг на друга и потеряли согласные. Он отвернулся от меня и устало вздохнул.

– Действительно ли дубы настолько заслуживают доверия? – спросила я.

– Раньше, – ответил он. – Однажды.

Он больше ничего не сказал, тогда я сообщила Корбану важную информацию, которую я знала о монстре, что держал нас. – Ты можешь убить вампира деревянным колом в сердце или отрезав голову. Святая вода тебе не помощник, если только у тебя есть плавательный бассейн и священник, который освятил воду в нем. Солнечный свет и огонь могут убить. Мне сказали, что будет лучше, если объединить несколько методов.

– Как насчет чеснока?

Я покачала головой. – Нет. Хотя вампир, которого я знаю, сказал мне, что, выбирая между жертвами, которая пахнет чесноком, и которая – нет, большинство из них выберет ту, что не пахнет. Не то чтобы у нас был доступ к чесноку или деревянным кольям.

– Я знаю о солнечном свете, кто не знает? Но не похоже чтобы он приносил вред Блэквуду.

Я кивнула в сторону оукмена. – По-видимому, он способен красть некоторые способности тех, от кого питается. – Ни за что не буду говорить об обмене кровью в присутствии Чада. – Oукмены, такие как вот этот джентльмен, питаются солнечным светом – таким образом, Блеквуд получил иммунитет к солнцу.

– И кровь, – сказал оукмена. – В прежние времена мы платили кровавую дань, чтобы сохранить деревья в гармонии.

Он вздохнул. – Давая мне свою кровь, он держит меня в живых, когда холодное железо клетки, напротив, убивает меня.

Девяносто три года он был узником Блэквуда. Мысль охлаждала любой оптимизм, который еще пережил поездку из Тройного Города. Хотя, оукмен не был в паре с оборотнем-или связан узами крови с вампиром.

– Ты когда-нибудь убивала таких? – спросил оукмен.

Я кивнула. – Одного с помощью, а другой, был затруднен в движении, поскольку это было днем, и он спал.

Я не думаю, что это был ответ, на который он рассчитывал.

– Ясно. Как думаешь, ты сможешь убить этого?

Я обернулась, многозначительно глядя на решетку. – Мне кажется, я никогда не буду хороша в этом. Ни кола, ни бассейна святой воды, ни огня. – И теперь, когда я произнесла это, я заметила, что здесь довольно мало того, что можно поджечь. Постельные принадлежности Чада, наша одежда … и так оно и было.

– Ты можешь опустить меня как что-то такое, от чего не будет никакой пользы, – сказал Корбан, с горечью. – Я не смог даже заставить себя отказаться от похищения.

– Тот тазер, был одной из разработок Блеквуда?

– Не Тазер – Tазер это фирменный знак. Блэквуд продает свой парализатор… определенным правительственным агентствам, которые хотят допросить заключенных, не нанося никакого видимого вреда. Это намного жарче, чем что-либо из того, что делает тазер.

Не законный для гражданского рынка, но.. – Казалось, он гордился им – гордый и сглаженный, будто представляя продукт на продажу в конференц-зале. Он остановился сам, и просто сказал, – Я сожалею.

– Здесь нет твоей вины, – сказала я ему. Я посмотрела на Чада, который, казалось, был основательно напуган. – Эй, почему бы тебе не перевести для меня минуту.

– Хорошо. – Корбан посмотрел на сына. – Позволь мне сказать ему, что я делаю. – Он пошевелил руками, потом сказал: – Иди.

– Блэквуд вампир, – объяснила я Чаду. – Это означает, что твой отец ничего не может сделать, но он следует приказам Блэквуда – это часть того, что умеет вампир. Я немного защищена, по причине того, что я вижу призраков и могу поговорить с ними. Это единственная причина, почему он не сделал то же самое со мной… пока.Ты будешь знать, когда твой отец под контролем. Блэквуду не нравится твой папа, говорящий с тобой жестами – он не может прочитать жесты. Таким образом, если твой отец не показывает знаки, то тебе необходимо смотреть в оба. Твой отец борется к контролем, ты можешь видеть это по его плечам.

Я замолчала, потому что Чад начал быстро размахивать руками, его пальцы, преувеличивали все движения.. Его эквивалент крика, предположила я.

Корбан не перевел, что сказал Чад, но сам ответил ему, показывая жесты очень медленно, чтобы Чад понял все правильно и произнес свои слова вслух, когда он ответил. – Конечно, я твой отец. Я держал тебя в своих объятиях, в день, когда ты родился и сидел ночами в больнице, когда ты едва не умер на следующий день.Ты мой. Я заработал право быть твоим папой. Блэквуд хочет, чтобы ты был одинок и испуган. Он – хулиган и питается страданием так же как и кровью. Не дай ему победить.

Сперва нижняя челюсть Чада дернулась, но прежде, чем я увидела слезы, его лицо скрылось от Корбана.

Эмбер выбрала не самое подходящее время, чтобы зайти.

– Жарко наверху, – объявила она. – Я буду спать здесь с тобой.

– У тебя есть ключ? – спросила я. Не то, чтобы я ожидала, что Блэквуд забудет. Главным образом я просто хотела удержать ее внимание на себе и позволить Чаду, который не заметил ее, продлить этот момент с отцом.

Она рассмеялась. – Нет, глупая. Джим очень недоволен тобой. А я не собираюсь помогать тебе бежать. Я просто буду здесь спать. Это будет довольно удобно. Как кемпинг.

– Подойди сюда, – сказал я. Я не знала, как это работает. Я ничего не знала.

Но она подошла. Я не знала, была ли она вынуждена это сделать или же просто выполнила мою просьбу.

– Что тебе нужно? – Она остановилась в пределах легкой досягаемости руки.

Я высунула руку через решетку и протянула руку. Она смотрела на нее, всего мгновение, и взяла ее.

– Эмбер, – сказала я торжественно, глядя ей в глаза. – Чад будет в безопасности. Я тебе обещаю.

Она кивнула со всей серьезностью. – Я буду заботиться о нем.

– Нет, – я сглотнула, а затем вложила власть в мой голос. – Ты мертва, Эмбер. – Выражение ее лица не изменилось. Я сузила глаза, это была моя лучшая имитация Адама. – Верь мне.

Сначала ее лицо озарилось той ужасной фальшивой улыбкой, и она начала что-то говорить. Она посмотрела на мою руку, потом на Корбана и Чада, который еще не заметил ее присутствие.

– Ты мертва, – вновь сказала я.

Она рухнула, где стояла. Это не было изящно или нежно. Ее голова ударилась о пол с глухим звуком.

– Он может ее снова призвать? – быстро спросил Корбан.

Я опустилась на колени и закрыла глаза. – Нет, – ответила ему с большей уверенностью, чем сама ощущала. Кто знал, что Блэквуд мог сделать?

Но ее муж должен был полагать, что для нее все кончено. Во всяком случае, это не Эмбер ходила вокруг ее тела. Эмбер ушла.

– Спасибо тебе, – поблагодарил он меня, со слезами на глазах. Он вытер лицо и постучал Чаду по плечу.

– Эй, парень, – сказал он, и отошел так, чтобы Чад смог увидеть тело Эмбер. Они долго говорили тогда. Корбан притворялся крепким, и позволил своему сыну поверить в сверхчеловеческие качества своего отца, по крайней мере еще на один день.

Мы спали, мы все, как можно дальше от тела Эмбер, как только могли. Они придвинули кровать вплотную к моей камере и вдвоем легли спать на нее, а я улеглась на полу рядом с ними. Чад дотянулся до меня, не смотря на решетку, и держал руку на моем плече. Пол в камере можно было, с тем же успехом, выложить гвоздями, и я все равно спала бы.

– Мерси?

Голос был незнакомым, но таким же был и цемент под моей щекой. Я подняла голову и сразу же пожалела об этом. Все болело.

– Мерси, темно, и Блэквуд скоро будет здесь.

Я села и посмотрела через всю комнату на оукмена. – Добрый вечер.

Я не произносила его имя. Некоторые фейри двояко относились к именам, и способ, которым Блэквуд злоупотребил им, заставил меня думать, что оукмен был одним из тех. Я не могла поблагодарить его, и я искала способ выразить благодарность за исполнение моей просьбы, но я так и не нашла.

– Я собираюсь попробовать кое-что, – сказала я наконец. Я закрыла глаза и призвала Стефана. Когда я почувствовала, что сделала это так хорошо, как только могла, я открыла глаза и потерла ноющую шею.

– Что ты пытаешься сделать? – спросил Корбан.

– Я не могу сказать тебе, – ответила я. – Мне очень жаль. Но Блэквуд не должен знать – и я не уверена, что это сработало. – И я действительно так думала. Я никогда не была в состоянии чувствовать Стефана как, я чувствовала Адама. Если Блэквуду не удалось взять меня … пока …, то это должно означать, что Стефан мог все еще услышать меня. Я надеялась на это.

Я попыталась почувствовать Адама. Но я ничего не чувствовала: ни его, ни стаю. Это было, вероятно, очень хорошо. Блэквуд сказал, что он был готов к оборотням, и я верила ему.

Блэквуд не пришел. Мы все старались не замечать Эмбер, и я была благодарна за прохладу подвала. Призраки не появлялись.

Мы говорили о вампирах, я рассказывала им в общих чертах что знала, только опуская имена.

Стефан тоже не пришел.

После того, как часы скуки и несколько минут смущения, когда кто-то должен был использовать ведра, прошли, я наконец попыталась снова уснуть. Я считала овец. Много овец.

Где-то в середине следующего дня я пожалела, что не съела то, что подготовила Эмбер. Но я больше хотела пить, чем что-либо еще. Волшебный посох появился однажды, но я сказала ему уйти, и оставаться в безопасности, говоря тихо, чтобы никто не заметил. Когда я оглянулась, посмотрев на угол, он снова исчез.

Чад учил меня и оукмена, как ругаться на Амслене и работал с нами, до тех пор, пока наша орфография на пальцах не стала довольно хорошей. Это оставило боль в моих руках, но держало его занятым.

Мы узнали, что Блэквуд снова обратил на нас внимание, когда Корбан остановился на середине предложения. Через несколько минут он повернул голову, и Блэквуд открыл дверь.

Вампир посмотрел на меня без интереса. – И где ты думаешь, я найду вам другого повара? – Он убрал тело и вернулся через несколько часов с яблоками, апельсинами и бутилированной водой – небрежно бросая их через решетку.

Его руки пахли Эмбер, гнилью, и землей. Я предположила, что он похоронил ее где-то.

Он забрал Корбана. Когда отец Чада вернулся, то был не уверен и слаб, и появился еще один след укуса на его шее.

– Мой друг лучше, чем ты, – сказала я сопливым голоском, поскольку Блеквуд остановился перед открытой дверью клетки, чтобы посмотреть на Чада. – Он не оставляет огромных синяков.

Вампир захлопнул дверь, запер ее и спрятал ключ в карман брюк. – Всякий раз, когда ты открываешь рот, – сказал он, – Удивляюсь, что Маррок не скрутил твою шею несколько лет назад. – Он слегка улыбнулся.

Прекрасно. Так как ты причина моего голода, ты же можешь и утолить его.

Причиной его голода… когда я отослала Эмбер из ее мертвого тела, это, должно быть, причинило ему боль. Хорошо. Теперь все, что мне оставалось сделать – это заставить его сделать гораздо больше зомби или как там он их называет. Тогда я могла бы уничтожить и их. Тогда я смогла бы ослабить его достаточно, чтобы мы победили. Конечно, самые близкие доступные люди, чтобы стать зомби, были мы.

Он открыл дверь моей клетки, и мне стало трудно думать о настоящем, не паниковать. Я боролась с ним. Не думаю, что он ожидал.

Годы каратэ отточили мои рефлексы, и я была быстрее, чем мог бы быть человек. Но я была слаба – яблоко в день может поддерживать жизнь, но это не лучшая диета для оптимальной работоспособности. Через некоторое время, это было слишком быстро для моего эго, чтобы быть счастливой, ему удалось схватить меня.

На этот раз он не стер мне память о укусе в шею. Было очень больно, это было либо наказание за причиненные неудобства, либо за укус Стефана, который почти испортил его план – я знаю недостаточно, чтобы сказать точно.

Когда он попытался накормить меня своей кровью, я отбивалась как могла и, наконец, он схватил меня за челюсть и заставил меня взглядом.

Я проснулась в дальнем углу клетки, а Блэквуд исчез. Чад начал шуметь, пытаясь привлечь мое внимание. Я поднялась на карачки. Когда совершенно ясно стало понятно , что я не в состоянии двинуться дальше, я села, оставив попытки встать.