Текст книги "Прощание"
Автор книги: Паскаль Кивижер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Не сразу.
– Что ты надеешься там найти?
– Вдохновение. Бьюсь об заклад, этот муравейник – защитная преграда. Иначе зачем переводить столько сахару? Кто-то использовал муравьев, чтобы что-то спрятать.
Гийом сунул в кишащую массу голые ладони. Через считаные секунды все рукава у него были в муравьях. Тибо, впечатлившись, последовал его примеру, однако руки его натыкались только на землю, сахар, снова землю, а также на нелепо болезненные укусы. Они уже думали бросить поиски, как вдруг Лисандр заинтересовался торчавшим из стены подгнившим корнем, самый толстый отросток которого был внутри полым. Если бы ему надо было что-то спрятать, он бы воспользовался этой дырой. Лисандр засунул в нее руку по локоть. Слоистая древесина крошилась под ногтями, муравьи облепили руку как перчаткой, – его подмывало закричать и броситься наутек. Но старания его вознаградились: вскоре он почувствовал, как пальцы коснулись чего-то гладкого, и, потянув посильнее, он вытащил твердый предмет.
– Взгляните.
– Что это?
– Ладья.
– Ладья?
– В виде белой башенки.
Тибо выхватил ладью у него из рук: неужели он отыщет пресловутые шахматы Флорана? Фигура была красивая, даже поразительная, из удивительно белоснежного мрамора. Однако – всего одна.
– В той дыре больше ничего нет?
– Нет, ничего.
– Ни пешки, ни коня? Ни короля? Ты уверен?
– Ничего.
– Ладно. Ну, пошли тогда.
И они, заинтригованные, но и разочарованные, двинулись дальше, даже не догадываясь, какое зрелище ждет их впереди.
15
В низкой комнате-склепе друг против друга стояли два обитых парчой стула, – все нереальное, словно декорации без актеров. На круглом столике с длинной зеленой скатертью покоились песочные часы, толстые, изрядно оплывшие свечи, полбутылки вина и два красивых резных хрустальных бокала. По стене тянулся фриз с барельефами, запечатлевшими жизнь в эпоху Флорана; все люди изображены были карликами. Но самое потрясающее стояло между стульями, на кубе в белую и черную клетку: знаменитые шахматы. Оникс и мрамор, каждая фигура – произведение искусства.
Тибо прервал долгое молчание:
– Не понимаю, почему он их не продал…
– Кто? Кого?
– Жакар, шахматы. Он даже играть не умеет. Выручил бы немалые деньги.
Вопрос разумный и неразрешимый. Гийом зажег огарки свечей, чтобы сберечь масло в фонаре. Каждый взял по одной, и они принялись осматривать комнату. Вывод: еще один тупик. Стены шли кругом, без каких-либо проемов или видимых механизмов. Ни под скатертью, ни в деталях барельефа – ничего. Они осмотрели куб, служивший столом. Его четыре черешневых стенки были намертво приделаны к полу. И даже шахматную доску, лежавшую на них как крышка, невозможно было поднять.
Тогда Тибо решил присмотреться к расположению фигур. Они стояли отнюдь не ровными рядами. Казалось, последняя, особенно жаркая партия, оборвалась в самый решающий момент.
– По-моему, тоскливо это все. Недоигранная партия, невидимые игроки… – заметил Лисандр.
– А по-моему, занимательно, – возразил Тибо. – Кто из них выиграл бы? Не узнать. Или вот – наша белая ладья… Интересно, где она стояла? Может, здесь?
Он наугад примерил ее на свободную клетку, но Гийом покачал головой. Тогда Тибо стал смахивать ладонью пыль с доски, но Гийом вновь его остановил.
– Подожди! Это еще что?
Капитан присел на колени и, пошарив по полу, торжествующе поднял невидимую находку. Он поднес ее к свече.
– Ха. Два волоса, – сказал Тибо.
– Рыжих волоса, – подчеркнул Гийом.
Тибо с Лисандром наклонились поближе и прищурились. Да, отблеск у них был как будто красноватый. Но может, дело в пламени свечи.
– Вы что, ослепли, что ли? Рыжие они, говорю вам…
– Ладно, капитан, ладно. Во всяком случае, точно не седые. Так что не твои и не мои. Доиграем партию? Что скажешь? Давай! Садись, ну же.
Гийом не решился отказаться. С самого равноденствия ничто не занимало Тибо. Так что если ему вдруг захотелось сыграть неуместную партейку в шахматы в подземном тупике – почему нет? Разумеется, им хотелось есть и особенно – пить. Могло статься, они уже никогда не увидят солнечного света, – ну и что с того? Лисандр закатил глаза. Он считал, что у них есть более срочное занятие – искать выход. Но Тибо уже забрался на тот стул, что был повыше (видимо, специально приспособленный для Флорана) и наклонился вперед в предвкушении, опершись локтями на колени.
– Дарю тебе первый ход, капитан.
Гийом уселся напротив, и лицо его посерьезнело, как всегда перед очередной победой. Он уже собирался сделать ход, как стул под ним вдруг с треском развалился, и Гийом упал навзничь. Тибо засмеялся.
– Неудачный маневр, капитан. – Тибо постучал ногтем по песочным часам. – А время-то бежит.
Лежа в проигрышной позиции, Гийом в последний момент передвинул пешку. Затем игра поглотила их целиком. Подбитые войлоком фигуры опускались на доску беззвучно. Лисандр скептически наблюдал за партией. Капитан на коленях, скрюченный пополам король… Два человека, на которых держится королевство, напрочь забыли о главной цели их странствий. Он вздохнул с облегчением, когда Гийом наконец сказал:
– Шах.
Тибо знал, что проиграет, и не видел, как защитить короля. Теперь песок в часах сыпался на его взгляд слишком быстро. Он взялся не за ту фигуру, примеряясь сделать сомнительный ход и представляя, как Флоран переворачивается в гробу.
– Недопустимый ход, – возмутился Гийом.
– Да нет, вполне допустимый.
– Недопустимый.
– Допустимый.
– Нет, говорю.
Тибо вздохнул.
– Я не вижу, как обойтись допустимыми ходами. Вылитое мое правление.
Он уже собирался сдаться, положив короля на бок, но Лисандр тронул его локтем:
– Зачем? Не спешите. Вы в четырех шагах от победы, – сказал он, совершив над столом четыре хода в доказательство.
– Ах ты маленький прохвост! – возмутился Тибо. – И кто тебя научил таким фокусам?
Гийом, расплывшись в улыбке, чистил ногти.
– Твоя работа, капитан? Опять подпольные уроки даешь?
– Подпольные?.. Не такие уж и подпольные, Тибо. Мы иногда играем по воскресеньям.
– А еще Блез заставлял меня играть в дождливые дни.
– Что ж. И сказать нечего. Да здравствует дождь! У тебя, Лисандр, большие способности.
– Очень большие, – поддакнул Гийом.
Тибо хлопнул себя по коленям.
– Тут и остановимся, раз я все равно выиграл. И все-таки, Гийом. Переключитесь пока на боевые искусства, это не ждет. Ну а теперь давайте искать выход.
Они еще раз обошли комнату кругом, каждый со своей свечой, но не слишком веря в удачу.
– А вдруг туннель здесь и кончается? – предположил Лисандр.
– И мы умрем с голоду, – закончил за него Тибо. – Исключено. Слишком он далеко идет, чтобы кончаться тупиком… Вам тоже пить хочется?
Он как раз рассмотрел этикетку на бутылке: виноградник Перепутьи, ввезено из Негодии – редчайшее вино. Все, что производилось в Краеугольном Камне, увы, было жуткой кислятиной.
– Сначала сахар, теперь вино… Перепутьи, ни больше ни меньше… Кто в здравом уме станет разбрасываться такой лозой?
Он вытащил пробку и понюхал содержимое.
– Фу-у, уксус. Давненько открыта, похоже…
Он еще раз понюхал вино и переключился на шахматы. Одну за другой, он брал каждую фигуру и стучал ею о клетки, как в дверь, надеясь привести в движение невидимый механизм. Гийом размышлял, скрестив на груди руки. Он подозревал, что все подсказки уже перед ними, в большом количестве, и, чтобы решить задачку, нужно только верно их расставить. Он много раз прокручивал в голове весь их путь, пока не дошел до отправной точки. Там и на подоконнике, и на плите из пемзы было что-то вырезано… Какие-то башенки, кажется?
– Белая ладья, ну конечно! – воскликнул он вдруг.
– Что там с белой ладьей? – спросил уже отчаявшийся Тибо.
– Белая ладья – это ключ.
– Ключ?
– Именно. А раз ключ у нас в руках, осталось найти замочную скважину…
– Ключ говоришь… – Тибо с сомнением покачал на ладони ладью. – И чем она отличается от других? – И вдруг поднял голову: – Знаю.
– Чего?
– Она тяжелая, Гийом. Гораздо тяжелее остальных фигур.
Тибо поднес ее к самой свече, чтобы лучше рассмотреть. Гийом тоже нагнулся поближе, так что опалил бровь. И то, что они увидели, их поразило. Прямо в толще мрамора за крохотными зубцами и бойницами с иголку шириной струились завитками темные прожилки: точно застывший дым. Настоящее чудо, но что еще чудеснее, внутри башни был спрятан человечек.
– Невероятно, – выдохнул Тибо.
– Как они умудрились его туда поместить? – удивился Лисандр.
– Загадка, – сказал Гийом. – Наши мастера – настоящие волшебники.
– А что до наших правителей… слов не хватает, – заметил Тибо. – Откуда горелым пахнет?
– От моей брови.
– А-а. – Тибо поднял голову выше, спасая свои. – В общем, тут очередная система грузов, – объявил он, уперев кулаки в бока, – человечек внутри из металла, он тяжелый, и из-за этого ладья смещает равновесие.
– И это не все… – заявил Гийом. – Он только что заметил еще одно отличие ладьи от других фигур: у нее не было войлочной подкладки. Он поднес ее к пряжке ремня, и она осталась висеть на ней, несмотря на свою тяжесть. – Так я и думал.
– Магнит? – воскликнул Тибо. – Человечек внутри – это магнит?
– И весьма сильный. Очевидно, под ладью есть своя особая клетка. Нужно найти, к какой она притянется.
Гийом быстро отыскал ее – в центре последнего ряда. Ставя туда ладью, он рассчитывал услышать щелчок, но ничего не последовало.
– Есть хочется, – вздохнул Лисандр.
– Мне тоже.
– И мне.
Они остались стоять над белой башенкой, будто ждали, что она заговорит с ними.
– Блез бы уже нашел решение, – заметил Лисандр с сожалением.
– Значит, попробуй мыслить как он, ты же лучше всех его знаешь, – предложил Тибо.
Лисандр попробовал думать как Блез, но получалось только думать о Блезе, что сердило. Однако, через какое-то время его вдруг осенило. Он вновь отчетливо услышал слова наставника и даже стучавший тогда в стекла дождь: «Достойно отыграть партию под силу любому игроку средней руки; хороший игрок сможет ее выиграть; а превосходный игрок – восстановить по ходам до самого начала».
– Лисандр? – встревожился Тибо, глядя на его лицо.
– Я, возможно, понял… – Вид у Лисандра был пришибленный. Если он прав, то это скверная новость. – Предположим, что это снова система грузов, и ладья – последний такой груз…
– Ну и что тогда?
– Тогда остальные фигуры, когда мы сюда пришли, были расставлены точно в необходимом порядке.
Гийом расцепил скрещенные руки, и они повисли.
– Мы должны… отыграть все назад по ходам? – уточнил Тибо, почесывая подбородок.
– Думаю, да.
– Вот черт.
Они заняли прежние места: капитан на корточках, король – сложившись пополам на высоченном стуле, сурово наказанные за минутную слабость.
– Перед самым моим шахом… ты передвинул… Ах да. Хвалиться нечем, Тибо.
– М-да, капитан. Но ты и сам передвинул коня. Или я не прав?
– Стыд и срам.
– Погоди, я и хуже глупил…
Они старались как могли, но чем глубже продвигались назад, тем больше сомневались. Неужели нужная комбинация бесследно сгинула во мраке? Однако на этот раз им хватило внимания заметить то, что ускользнуло прежде: одни фигуры весили больше других. Тибо начал уже сомневаться в своей памяти, а Гийом – в их будущности, как вдруг Лисандр сказал:
– Готово.
– Готово?
– Точно как было.
– По твоему виду тогда я бы не сказал, что тебя занимала доска.
– По моему виду никогда ничего не скажешь, так все говорят. Ладья, капитан.
Гийом поставил ладью на намагниченную клетку.
И – чудо: раздался звук. Щелк. Вр-р-р. Шахматная доска стала медленно приподниматься одним концом, но наклон был так мал, что все фигуры остались на месте. Тибо посмотрел на Лисандра (по виду которого действительно ничего нельзя было сказать) и подумал: не иначе как провидение поставило мальчика на его пути.
Под приподнятым краем доски показалась узкая щель. Должно быть там, за ней, был вход в туннель. Они попробовали поднять доску повыше. Ни в какую. Навалились на черешневую боковину. Не шелохнулась. К чему тогда эта щель? Зачем она манит, слишком узкая даже для пальца? Или нужен еще один ключ?
Ключ… Мысленно сопоставляя размер щели с необходимым ключом, Тибо наконец вспомнил о единственном, чем владел и он, и его предок: о королевском кинжале. Мастерский ход. Клинок идеально вошел в зазор, и Тибо без малейших усилий смог опустить боковую стенку вертикально вниз.
Из открывшейся перед ними темной бездны поднимался ужасный смрад.
Гийом снова зажег фонарь, погасил свечи и настоял на том, чтобы спуститься первым. Он спрыгнул в кромешную тьму и приземлился на что-то вроде подушки, немногим ниже.
– Спускайтесь, тут невысоко. И даже довольно мягко.
Глядя снизу, они оценили находчивость создателя механизма: доска держалась за счет простого металлического зубца, который входил в выемку на боковой доске. Как только ладья становилась на нужную клетку, зубец втягивался под действием магнита, и доска наклонялась от тяжести фигур в определенную сторону – в зависимости от их расстановки.
Напрашивался странный вывод: спустившись в люк, человек уже не мог закрыть его. Для этого потребовалось бы снять с доски ладью, а она была теперь недосягаема.
– Флоран имел полный контроль над своим подземельем… – думал Тибо вслух. – Только он способен был проникнуть в него из дворца, и только он мог открыть шахматную доску, чтобы попасть во второй туннель. И, возможно, он один знал заветное расположение фигур. До чего странный человек, не находите?
– В желании побыть одному нет ничего странного, – пробурчал Лисандр.
– Самое тревожное здесь то, что мы нашли столик в закрытом состоянии, – трезво заметил Гийом.
Он был прав. Закрытый столик означал, что последний, кто воспользовался проходом, вышел не иначе как через северное крыло дворца. Он спрятал ладью и задал корму муравьям, чтобы никто другой не смог пройти этим путем, однако остальные фигуры не тронул – вероятно, чтобы не запоминать расположение. Значит, рассчитывал воспользоваться проходом снова. Похоже, Гийом порядком смешал его планы, заложив выход на следующий же день после равноденствия. Но тревожнее всего то, что это не мог быть Жакар. По оставленному сахару было ясно, что последний раз туннелем пользовались значительно позже того весеннего дня, когда принц напал на Блеза. Однако, если бы Жакар прошел по нему после, его непременно заметили бы всюду расставленные Тибо патрули. Это был кто-то другой. Кто-то, кто не привлек к себе внимания. Одним словом, из своих.
Тибо сверился с компасом. Новый туннель по-прежнему шел на запад, однако теперь их путь внезапно стал куда опаснее. До сих пор их защищала закрытая шахматная доска, хоть они того и не знали. Теперь – нет. Отныне туннель вполне мог вести прямо к волку в пасть. Но выбор у них был невелик: потягивать уксус, пока не умрут, или вернуться надрывать легкие под развалинами северного крыла. Так что лучше было идти дальше.
Что они и сделали. Но, не пройдя и десяти шагов, Тибо вдруг замер на месте:
– Рыжие! – вскричал он, как громом пораженный.
И действительно, его словно озарила молния. Он сопоставил найденные волосы, курс на запад и «Нежную голубку». Итог: Виктория Доре.
– Я знаю, куда мы идем.
– Куда?
– В усадьбу Ис. В колодец усадьбы Ис.
– О нет… – простонал Лисандр, веривший, что в колодце живет дух короля Флорана.
Тибо достал из жилетного кармана часы. Они только что прошли по прямой тот путь, который по верху занял бы, наверное, в четыре или в пять раз больше времени.
– Мы почти на месте.
16
Виктория Доре – любовница Жакара?
У Тибо вскипал мозг. Теперь он был уверен, что в промежутке между случаем с бутылкой и нападением на Блеза Жакара прятала именно Виктория – или в усадьбе Ис, или в этом туннеле, а может, и там, и там. Он собирал воедино все, что о ней знал. Она запиралась у себя, дерзко держалась во время королевских приездов; настояла не засыпать якобы «романтичный» колодец; поселилась в самой дальней части усадьбы; а ее необычайно роскошную подвеску Жакар наверняка украл во дворце. Диким зверем, напавшим на борзую господина Доре, должно быть, был Стикс. Ну а призрак в колодце оказался еще вполне живым.
Все прояснялось. Виктория, наверное, сильно всполошилась, когда в апреле Тибо по пути к адмиралу заявился к ним без предупреждения. Жакар, про которого все думали, что он в Ламотте, прятался в усадьбе, и она велела ему лезть в колодец. Когда Сигмунд стал кричать про призрака, они чуть не застали там Жакара. Какой случай упущен!
Однако оставался вопрос: Виктория Доре никак не могла незаметно появиться на развалинах северного крыла. Ее рыжую гриву непременно заметили бы при дворе – ее там никто не знает. Так что не она закрыла шахматную доску и насыпала сахар муравьям. Тогда кто же?
Кто бы это ни был, Виктория Доре, вероятно, знает ответ. Она здесь, рядом, и они застанут ее врасплох. Тибо уже предвкушал этот миг, как вдруг его настигла страшная мысль. Он ведь сам сказал госпоже Доре: «Я пошлю проверить ваш колодец и ваши погреба». В суете он не успел распорядиться на этот счет, но семейство Доре наверняка не забыло угрозы. Колодец внезапно перестал быть надежным тайником для Жакара. Плюс в том, что теперь они не наткнутся на него случайно. Минус – Виктории этот подземный ход больше не нужен. В ее интересах, чтобы никто не смог приехать и изучить его.
На месте ли еще колодец?
А если его больше нет, как они выберутся отсюда?
Проход становился все ниже и уже. Им пришлось пригнуться, потом идти вприсядку, потом снова опуститься на четвереньках. Пытаясь вдохнуть поглубже, Тибо заметил, что неприятный запах, который давно превратился в зловоние, теперь превращается в смрад, в смесь чего-то кислого и приторного, от чего мэтр Мерлин точно лишился бы чувств. Брожение, гниение, разложение: как со дна помойного ведра. Гийом с Лисандром дышали через носовые платки.
– Они завалили проход, – сказал Тибо, утыкаясь носом в сгиб локтя, – устроили мышеловку.
– Для крыс, – уточнил Лисандр.
Только что раздался писк.
– И королей, – вздохнул Тибо.
Что-то теплое коснулось их всех по очереди и убежало вперед. Гийом вытянул фонарь перед собой. Действительно, упитанная крыса отбросила на стену дрожащую тень. Она засеменила дальше и зарылась в перегородившую проход плотную массу. Крыса была не одна: там, впереди, десятки крыс разбегались в стороны, испугавшись света.
Фонарь в руке Гийома дрогнул. У него перехватило горло.
– Честно говоря, мне страшно, – прошептал Лисандр.
– Мне тоже.
– Мне тоже.
– Без страха не бывает отваги, – велеречиво произнес Тибо. – Отвага без страха – безрассудство.
Остальные молчали, и он решил взять быка за рога.
– Ладно. Быстрее начнем, быстрее кончим. Пропусти, капитан, я буду расчищать вам дорогу кинжалом. Лисандр, ты за мной.
– Я не могу.
– Они нас не съедят.
– Они нас покусают…
– Это меньшее из зол.
– Выбора нет, давай, Лисандр, – сказал Гийом, распластавшись на животе, чтобы пропустить Тибо.
Сжимая в руке оружие, король храбро приблизился к плотной, темной и мокрой массе, оказавшейся огромной горой отбросов. Он сунул в нее руку по локоть. Кинжал вместо крысы поразил гнилую тыкву, из которой вышла зеленая пена, в семь раз объемнее нее. На щеку ему что-то брызнуло, а на голову прыгнула крыса.
К такому испытанию они не были готовы: проход полностью перегораживала груда гниющих отбросов. Жидких, вязких, липких, склизких. Переползти через гору можно было только надеясь, что она осядет под их весом. Тибо уже увяз в ней по плечи и с трудом вытащил руки из засасывающей массы. Он попробовал цепляться за отбросы посвежее. Навстречу ему посыпались очистки, студень скользнул под рубашку, птичий скелет рассыпался прямо под пальцами. Тогда он снял камзол и постелил его прямо на гору нечистот перед собой; ему удалось вскарабкаться по нему на вершину, которая просела ровно настолько, чтобы он смог вздохнуть. Оттуда он увидел, что их ждет.
Выгребная яма, докуда хватало глаз. Да, Виктория завалила-таки проход.
Тибо, зажатый между потолком и гнилостной кучей, едва мог пошевелиться. Легкая жертва для крыс, которые перешли в наступление. Они ползали по рукам, по бедрам, по спине и грызли его то здесь, то там. Клинок бил в ответ наудачу. Вонзаясь то в живот, то в хвост, то в лапу, а то в бычью печень или в старый кочан капусты. Тибо рыл кинжалом гору, продираясь вперед. Чешуйки от креветок забивались под ногти, осколки устричных раковин резали руки, по лицу стекала клейкая жижа. Вдруг он услышал, как где-то вверху распахнулся люк и кто-то опорожнил ведро. На голову ему полетели вперемешку сырные корки, рыбьи потроха и свернувшееся молоко. На миг он представил свой королевский труп на фоне отбросов, в окружении остатков кроликов, перепелок, куропаток и кур, обглоданный до костей крысами и навечно сгинувший в пищеварительной системе планеты. Если подумать, он был лишь одним из множества живых существ, таким же хрупким и обреченным на гниение и забвение. Трон, украшенный яшмой, показался ему нелепостью. Но тут он переключился на другую мысль: не послужит ли люк вверху коротким путем к свежему воздуху? Он ощупал отверстие, но тут же понял, что даже голова не пролезет в узкую шахту, и отказался от задумки.
Следом за Тибо Лисандр взбирался на гору по его камзолу. С прекрасной расшитой материи брызгало крупными коричневыми каплями. Вдруг в щеку ему вцепилась крыса. Он чувствовал, как впиваются в кожу крошечные зубы, а когти продирают в ней борозды, и всеми силами сдерживал панику, но тут в лицо ему бросилось нечто совершенно жуткое: подсвеченная фонарем, который Гийом нарочно держал повыше, свиная голова. Лисандр закричал. Крысы, успевшие забраться ему под рубашку, испугались. Одна укусила его в живот, вторая в руку. Он снова вскрикнул, и третья впилась в плечо.
– Хватит кричать! – крикнул Гийом, и тут же почувствовал укус.
Казалось, все безнадежно. Чтобы вдыхать поменьше гнили, Лисандр с Тибо тянули подбородки кверху, однако потолок царапал им лбы, а за ворот набивалось все подряд. Они погрязли в зловонии. Прошла целая вечность, а они почти не продвинулись. К горлу подступала тошнота. Отовсюду сбегались крысы. Тибо с Лисандром не заметили, что свет фонаря исчез позади и что капитан от них отстает. Зато стали замечать, что туннель заполняет все более плотный дым, лишая их остатков кислорода.
Вдруг на горе отбросов воцарился нежданный покой. Ни лап, ни когтей, ни хвостов – спешное массовое бегство. Тибо с Лисандром им воспользовались: гребя руками как пловцы, они попытались продвинуться дальше. Первым из затора выбрался худой и легкий Лисандр: он скользнул по Тибо сверху, закопав его. Наконец, сцепившись вместе, они скатились к подножию кучи, чуть не утонув в смрадной луже. Однако кое-чему можно было порадоваться: вдалеке забрезжил блеклый свет. Выход из туннеля.
«Хвала небесам, – подумал Тибо, – Виктория решила завалить проход, не засыпая колодец».
– Гийом! – позвал он.
Где-то далеко позади раздался кашель капитана. И снова все смолкло. Они остались в полной темноте и тишине. Под потолком еще висели клубы дыма. Тибо снял жилет и помахал им, разгоняя воздух, но дым остался. Тогда он развернулся и вновь принялся копаться в горе объедков, ища капитана. Все разъезжалось под его пальцами, но вот они коснулись чего-то гладкого и теплого, – то ли кожи, то ли внутренности тыквы.
– Лисандр, помоги!
Места было так мало, что Лисандру пришлось взобраться на короля, чтобы ему помочь. Он схватился за клок волос. Кабан? Капитан? Они потянули изо всех сил. То, что осталось от перепачканного отбросами капитана, грузно съехало на них. Он был без сознания. От удара Гийом очнулся и застонал. Тибо влепил ему пощечину, капитан поморщился. На перепачканном лице виднелись только зубы и белки глаз.
– «Решимость», – приветствовал его Тибо. – У вас след на воротнике.
– Заткнись, – прохрипел Гийом совсем не бархатным, а осипшим голосом.
– С чего ты решил нас дымом травить?
– Смотрю: дело – табак…
– Ты псих.
Капитан приподнялся, чувствуя жжение в легких.
– Крысы бегут, люди выживают.
– Откуда взял табак?
– Из подручной материи.
Пола его рубашки сильно обгорела.
– А если бы крысы побежали вперед? Теперь напали бы на нас на открытой местности.
– Они плохо лазают по камню, так что к колодцу не побежали бы. Они рванули к шахматному столику.
– Ясно.
Тибо оттащил Гийома подальше, к воздуху. Капитан еще долго лежал, учась дышать заново. И тем более не спешил, потому что им предстояло теперь ползти по цилиндрическому кирпичному туннелю, который вдохновлял не больше жерла воронки. Лисандр пролез в него на четвереньках. Капитан полз по-пластунски. Тибо, самый крупный из их троицы, протискивался, как мог. Он держался за Лисандром, обдирая локти, колени, плечи. Один кирпич торчком – и он застрянет окончательно. Тибо едва мог дышать и сосредоточенно думал об Эме, представляя, что она ждет его там, где брезжит слабый свет.
Наконец Лисандр дополз до ржавой решетки, за которой была шахта колодца. Прижавшись щекой к прутьям и щурясь от пробивавшегося сюда света, он различил только поросшие мхом камни.
– Уф! Дошли! – неосмотрительно воскликнул он.
С самого верху им ответил усиленный эхом мужской голос:
– Кто там-там-там-там?
Лисандр прикусил язык.
– Кто там-кто-там-кто-там? – повторил голос.
Это был Сигмунд, помощник по хозяйству, садовник и дровосек четы Доре (а также при необходимости дворецкий). Тибо подумал, что он, видно, только и делает, что караулит призраков в колодце.
– Призрак-аак-аак! Привидение-дение-дение! – вопил слуга, спасаясь бегством.
– Вылезаем как можно скорее, – скомандовал Тибо, стиснутый до предела.
Лисандр вцепился в решетку. Она держалась на старом ржавом крючке, который ему не было видно. Но поскольку он толкал ее изо всех сил, крючок в конце концов сломался, и решетка разом распахнулась. Вцепившийся в нее Лисандр вылетел вместе с ней в шахту колодца. В самом низу на темной воде колыхались синие блики. Лисандр терпеть не мог воду. Голова у него закружилась, руки ослабли и выпустили решетку.
Он упал головой вниз.
Тибо поспешил к выходу, окончательно разодрав штаны и все тело. Он увидел небо вверху, воду внизу, а под водой – смутные очертания Лисандра. Он вспомнил, как в тот апрельский день мальчик просил Бенуа подстраховать его палкой, пока он окунется в реку: плавать Лисандр не умел. Боже, он утонет в том же колодце, что и Флоран!
Тибо не раздумывал. Он нырнул в ледяную воду, наткнувшись сперва на Лисандра, потом на дно. Удар отдался в каждом его позвонке. Лисандр в панике, как мог, барахтался на поверхности, силясь дотянуться до вбитых в стену железных скоб. Ему чуть-чуть не хватало до нижней: из-за засухи колодец обмелел, и ступени не доходили до воды. Некогда Флоран погиб точно так же: его партнер по шахматам не явился в тайную комнату в назначенный час, и король, устав ждать, пошел за ним. Он соскользнул вниз. Его короткие руки не дотянулись до лестницы, а крики никто не услышал; он стал жертвой собственного сумасбродства.
Прежде чем Лисандр понял, что происходит, Тибо поднял его за пояс. Только с третьей попытки мальчик смог наконец ухватиться за перекладину и подтянуться на ней, упираясь ногами в илистые камни. Он весь дрожал. Мокрая одежда облепляла худые бока, руки скользили, но он сумел подняться на следующую ступеньку, потом еще на одну. Немного выше – там, где распахнулась решетка, – к нему нагнулся сам на себя непохожий Гийом. Прикуривая трубку от фонаря, он спалил вторую бровь. И был теперь бурый с головы до пят, не считая следа от пощечины.
Внизу Тибо всякий раз, когда тянул руку к лестнице, шел из-за веса одежды ко дну. Он скинул сапоги, снял жилет с рубашкой, но штаны оставил – чтобы не добивать госпожу Доре. В конце концов он ухватился за скобу и полез наверх за Лисандром.
– Окунись тоже, капитан, а то столько потел… – бросил он, поравнявшись с Гийомом.
– Видел я, сколько вы барахтались, пока не выбрались, так что нет, спасибо.
– Кстати, а как Жакар умудрялся подняться вместе с псом?
Капитан указал на висящее вверху ведро.
– Возможно, – сказал Тибо с сомнением.
– Или на плечах, как на Френельском утесе?
– Хм-м. Или Стикс сам взбирался по лестнице. Мы все-таки говорим о псе, который умеет открывать двери…
Ему стало не по себе от собственной мысли. Он полез дальше. Гийом уже ступил на лестницу в свой черед, как вдруг сверху донесся пронзительный голос:
– Снова призрак? Ох, уж этот проклятый колодец! Ты, Сигмунд, только время из-за него теряешь.
– Но, госпожа, уверяю вас…
– Вот увидишь, как я разделаюсь с этим коротышкой Флораном. Пусть возвращается, откуда пришел, и дело с концом!
– Осторожнее, госпо…
– Хватит кривляться, Сигмунд, или я тебя самого в колодец брошу.
Последние слова госпожа Доре произнесла, нагнувшись над колодцем и отодвигая ведро, чтобы лучше видеть. Вытянув шею, она обнаружила в колодце трех мужчин, взбиравшихся по лестнице, которую она не примечала точно так же, как не заметил ее и Тибо в тот день, когда выглядывал в колодце призрака. Сперва она отшатнулась, но потом снова перегнулась через край, встав в своих мягких розовых туфлях на цыпочки.
– Глазам не верю…
– Госпожа? Что вы увидели, госпожа?
Она не успела ответить. Воздух вздрогнул от другого, звучного голоса.
– Мама! Осторожнее, мама! Ты так можешь упасть. Что там в колодце?
– Король Фло… Фло… – пролепетал Сигмунд.
Виктория грубо отодвинула мать и заглянула сама. Против света ее лицо будто окаймляло пламя. Она не спеша пригляделась ко всей троице. Самого юного она узнала, хотя он и подрос. Второй, безусловно, также был ей знаком, а вот третьего она видела впервые. Она не сказала им ни слова. Вместо этого выпрямилась с достоинством и объявила самым естественным тоном:
– Нет, Сигмунд, ты перепутал королей. Этот – король Тибо. Полуголый, мокрый и весь в крови. Ему понадобится чистое белье, иначе ты, мама, будешь виновницей его самой страшной простуды. А ты, Сигмунд, живо брысь! Наруби дров.
Тибо догадался, что за этим последует, и подтолкнул Лисандра снизу, чтобы он ускорился. Но Лисандр дрожал так, что быстрее ползти не мог.
– Я сама съезжу в город за одеждой, – продолжала Виктория.
– Дадим ему сорочку твоего отца, – возразила госпожа Доре, известная скряга.
– Король выше и крепче отца, – ответила Виктория.
– Что правда, то правда… – проворчала госпожа Доре, радуясь поводу посетовать на мужа.
Тибо не мог дольше медлить. Он перескочил через Лисандра, прижав его к стенке и чуть не сбросив назад в воду.
– Не трать слишком много, – прошептала госпожа Доре так, что все прекрасно ее услышали (и даже несколько раз из-за эха). – Иди к Гарнье, а не к Ревелю.
