Текст книги "Муки ревности"

Автор книги: Памела Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

– Это еще почему? – подозрительно взглянула на него Оливия.

– Потому что у тебя, слава богу, нет братца, который способен выкинуть подобный номер, – засмеялся Дуэйн.

И в ответ услышал похожий на звон хрустального колокольчика смех Оливии, который, к его глубочайшему ужасу, скоро перешел в судорожные всхлипы. Она прильнула к нему, спрятала лицо на его широкой груди и, сотрясаясь от рыданий, забормотала:

– Н-не обращай внимания… Это я от счастья… Ты не представляешь… я почувствовала себя так, словно… словно снова вернулась к Эндрю…

Этого Дуэйн уже не мог вытерпеть. Он заставил ее поднять голову и посмотреть ему в глаза и лишь тогда торжественно заявил:

– Клянусь, Олли, я убью этого подонка. За твои слезы, за ту боль, что ты испытала тогда и сейчас.

Он скрепил свою клятву, таким пылким поцелуем, что слезы на ее лице моментально высохли. А когда они, едва переводя дыхание, оторвались друг от друга, Оливия вдруг опомнилась:

– Боже, да что же я? – Она решительно высвободилась из его объятий и засуетилась: достала бутылку рома, лимон, сахар, быстро сварила пунш, наполнила большой бокал и протянула Дуэйну. – Пей, а я пока приготовлю тебе ванну. – И убежала, не дав ему ни времени, ни возможности запротестовать.

Впрочем, у него и не было на это сил. Долгая тяжелая дорога и особенно последние мили, которые ему пришлось преодолеть под проливным дождем, уже давали себя знать. Да и жуткое эмоциональное напряжение, переживания из-за недоразумения, которое стороннему наблюдателю могло показаться смешным и нелепым, тоже оказали немалое влияние. Дуэйн сидел, потягивая горячий напиток, и ощущал, как постепенно по венам растекается благословенное тепло, а веки словно наливаются свинцом.

К тому времени, когда Оливия вернулась с сообщением, что ванна готова, Дуэйн уже спал, прислонившись головой к холодильнику.

Она постояла с минуту, любуясь им, потом вздохнула и принялась будить.

– Вставай, Дуэйн, вставай. Тебе надо прогреться, а то заболеешь. Ну, идем же. Поднимайся, я помогу тебе, – ласково уговаривала она.

И он поддался на нежные уговоры, поднялся на второй этаж, позволил Оливии помочь ему раздеться и с удовольствием погрузился в горячую воду. А потом, издав стон блаженства, потянулся и схватил ее руку.

– Иди-ка сюда, соблазнительница, – прошептал он и начал расстегивать пуговицы на ее рубашке.

Оливия присела на край ванны, чтобы ему было удобнее, и, опустив руки в воду, начала любовно поглаживать его плечи и широкую грудь. Тонкие пальцы скользили все ниже и ниже, пока не нашли неоспоримое доказательство его вожделения.

– О, Дуэйн, – простонала она, – скорее же, скорее.

Но он уже расстегнул и снял с нее джинсы, и теперь между ними оставалась последняя преграда – тонкие трусики.

– Иди же ко мне, иди скорее, – прохрипел он, притягивая ее к себе.

И Оливия послушалась, скинула их и шагнула в ванну, и опустилась на него сверху, соединив, их стремящиеся друг к другу тела в одно. Они двигались медленно, упиваясь каждым мгновением, наслаждаясь изумительной близостью – не только физической, но и душевной.

– Как же я люблю тебя, малышка, – шептал Дуэйн, покрывая поцелуями ее мокрую грудь. – Какая же ты восхитительная. Я могу заниматься с тобой этим целыми днями…

Она радостно хихикнула.

– Я тоже. И хочу поймать тебя на слове. Давай проведем весь сегодняшний день в постели.

– А что подумает твоя строгая домоправительница?

– Ничего не подумает. Потому что не узнает. Она не поднимается ко мне в спальню, – ответила Оливия.

– Да? А когда услышит? – коварно усмехнувшись, продолжал он допрос.

– А что она должна услышать? – подыгрывая ему, отозвалась молодая женщина, так шевельнув бедрами, что он застонал. – Вот это?

– Да, милая, да! – задыхаясь, выкрикнул Дуэйн, повернулся, накрыв ее своим телом, и с силой погрузился глубже.

Она тоже застонала и закричала в ответ, сотрясаясь в судорогах наслаждения:

– Еще, еще, еще… О, пожалуйста, еще!

Их крики и стоны слились в единый гимн любви и страсти, а когда затихли, он любовно шепнул:

– И вот это тоже.

Глубоко и удовлетворенно вздохнув, Оливия потянулась и сказала:

– Ладно, убедил. Я позвоню и скажу, чтобы она не приезжала сегодня. Доволен?

– Угу. А теперь, если не возражаешь, давай перенесем наши упражнения в спальню.

Спустя несколько минут оба крепко спали.

Они провели этот день, как и собирались, – занимаясь любовью, засыпая, в объятиях друг друга, просыпаясь и снова вступая в страстную схватку, и снова погружаясь в сладостную дремоту.

Вскоре после полудня Оливия тихо, чтобы не разбудить Дуэйна, спустилась вниз и приготовила ланч. Они поели в кухне, наслаждаясь вкусной едой, горячим кофе и своим уединением. Благодаря продолжающейся буре никто не нарушил их покоя – ни миссис Грейнджер, ни управляющий ранчо, ни кто-то еще. Только ближе к вечеру Дуэйн вспомнил о брошенном им автомобиле и спросил, можно ли как-то пригнать его к дому.

– Не знаю, кого и попросить в такую погоду, – помрачнев, ответила Оливия. – А что, ты уже собираешься уезжать?

От него не укрылась смена ее настроения.

– Не сегодня, милая. Но ты же, помнишь, что сказала Марси: у мамы завтра день рождения. И я подумал, что мы могли бы поехать вместе.

Оливия приподнялась на локте и, задумчиво накручивая на палец непокорную рыжую прядь, спросила:

– Вместе? Ты считаешь, нам стоит поехать вдвоем?

– Конечно. Я же должен познакомить родных со своей невестой. К тому же…

– С невестой? – перебила она. – То есть ты уверен? В том, что хочешь жениться на мне?

– Конечно. – Дуэйн поднял голову с подушки и внимательно посмотрел на нее. – А ты что-то имеешь против? Тогда лучше скажи сразу. Какие у тебя возражения? Ты – свободная женщина, я – свободный мужчина, мы любим друг друга… А это, как раз та ситуация, в которой нормальные люди женятся и живут долго и счастливо, пока не умрут в один день. Да и возраст у нас подходящий.

– Ты правильно заметил – нормальные люди, – снова помрачнев, ответила Оливия.

– А что, ты не считаешь меня нормальным? – попытался отшутиться Дуэйн, ощущая ее растущую внутреннюю напряженность.

– Нет, тебя считаю. А вот себя… – Она вздохнула. – Знаешь, то, что произошло вчера, заставило меня задуматься, а все ли со мной в порядке. Уж не стала ли я истеричкой? Психопаткой? Понимаешь, когда сегодня утром все разъяснилось, ну, что Марси – это твоя сестра, я вдруг поняла… Как бы это объяснить?.. Ну, что у меня неадекватная реакция на подобные ситуации. Видишь ли, если бы я хоть на минуту задумалась, то поняла бы, что ты не оставил бы меня одну дома, где я могла бы услышать нечто, компрометирующее тебя. Потому что независимо от личных симпатий нас связывают еще и деловые отношения. Ты мой адвокат и в качестве такового не можешь не беспокоиться о своей репутации. Верно?

– Верно, – подтвердил Дуэйн, внимательно разглядывая ее серьезное лицо и нахмуренный лоб.

– Ну вот, а я ни о чем не подумала. Даже не усомнилась ни на мгновение в дурном истолковании того звонка. Просто оделась и уехала, не позаботившись о том, чтобы выслушать твои объяснения. То есть признала тебя виновным без суда и следствия. Потому что и то, и другое уже состоялось. Не с тобой. С Эндрю. И я все автоматически перенесла на тебя…

– Олли, родная моя. – Он закрыл поцелуем ее рот, пытаясь лаской стереть горестное выражение с прекрасного выразительного лица. – Я люблю тебя, моя ненаглядная. И силы моей любви хватит, чтобы исцелить раны, которые он нанес тебе. Слышишь? Я никогда не оскорблю тебя изменой, никогда не дам повода…

– Дело не в тебе, Дуэйн! – с мукой воскликнула она. – Как ты не понимаешь? Дело во мне. В том, что я автоматически предполагаю самое плохое, в том, что я могу оскорбить тебя подозрением!

– Ну-ну, малышка, успокойся, не надо так. Давай сейчас оставим эту тему, хорошо? Если не хочешь пока знакомиться с мамой и Марси или просто чувствуешь, что еще рано, то не надо. Я не обижусь. Правда. – И он резко перевел разговор на другую тему: – Умираю с голоду. А ты? Что ты готова предложить мне на обед?

Его тактика сработала: Оливия оживилась и начала обдумывать меню.

– Знаешь, я могу предложить тебе наш фирменный бифштекс «Потерянная душа».

– Ого, – заинтересовался Дуэйн, – звучит заманчиво. А чем он отличается от обычного?

– Это самый главный и самый важный секрет успеха моего ранчо! – засмеялась молодая женщина, и он облегченно вздохнул, поняв, что критический момент миновал. – Идем вниз и посмотрим, что есть в холодильнике.

Оказавшись в кухне, Оливия оживленно воскликнула:

– Ага, отлично! Овощи свежие, оливковое масло есть, уксус тоже, сделаем весенний салат. А вот и молодой картофель.

– А что мне делать? Не могу же я сидеть без дела, когда ты занята готовкой.

– Можешь! Ведь иначе ты узнаешь мой секрет, а я пока не собираюсь его раскрывать. Отправляйся в погреб и займись мужским делом – выбери вино. К мясу – красное. Ну и на всякий случай бутылку белого. Идет?

– Слушаюсь! – отсалютовал Дуэйн и отправился выполнять распоряжение своей возлюбленной.

7

– Олли, милая, это я, привет!

– О, Дуэйн, я так скучала, дорогой, – радостно проворковала Оливия. – Как ты добрался? Как прошел день рождения?

– Все прекрасно. Только мама страшно расстроилась, что ты не приехала.

– Правда? А откуда она…

– От Марси, естественно, – не дослушав вопроса, ответил Дуэйн. – Моя драгоценная сестрица в ярких красках расписала и свой проклятый звонок, и уж тем более мой.

– Вот ужас-то! – засмеялась она. – Позор, просто позор!

– Да еще какой! – весело подтвердил Дуэйн. – Я, известный холостяк, и попался на удочку, да еще с такой легкостью. Но, как можно было устоять перед самой очаровательной на свете женщиной, к тому же, еще знаменитой и состоятельной. С собственным процветающим ранчо.

– Оно принадлежит мне только благодаря твоим усилиям, Дуэйн, – напомнила Оливия.

– Брось, не болтай ерунды. Я не сделал решительно ничего выходящего за пределы обычной юридической практики, поступил так, как и любой другой адвокат на моем месте. Ох, девочка моя дорогая, – изменившимся тоном прибавил он, – всего-то полдня тебя не видел, а так соскучился! – И вздохнул.

– Я тоже, – шепнула она в ответ. – Когда ты снова приедешь, милый?

– Боюсь, раньше уик-энда не получится, – неуверенно сказал Дуэйн. – Работы много. Мне и так придется оставаться допоздна, чтобы наверстать пропущенные дни.

– Ну что ж… – Оливия постаралась скрыть свое разочарование, чтобы не огорчать его и не выглядеть назойливой или истерично-ревнивой. – В конце концов, до него всего два дня. И у меня тоже накопилось немало дел. Выставка уже в ноябре, а у меня всего три картины закончено…

– Олли, малышка, я буду очень скучать по тебе. Два дня кажутся целой вечностью.

– Это только сейчас, – внешне легко ответила она. – А завтра погрузишься в дела и даже не заметишь…

– Знаешь, я всю жизнь верил в трудотерапию, но теперь сильно сомневаюсь в ее целительной силе. Что ж, посмотрим, помогает ли работа отключиться от любви так же, как от всего остального. А что касается дел, так мне уже сегодня предстоит встреча.

– Так поздно? – изумилась молодая женщина, кинув взгляд на часы, показывающие почти половину одиннадцатого.

– Да. Я в одиннадцать встречаюсь с Максом Максвеллом. Это детектив, который помог разобраться с Присциллой и Эндрю. Он оставил мне не меньше полудюжины сообщений на автоответчике. Похоже, узнал еще что-то немаловажное. По крайней мере, я надеюсь на это.

– Да, кстати, мы с тобой так до сих пор и не обговорили финансовую сторону этого дела, – вдруг вспомнила Оливия. – И я пока не получила счета за тот договор.

– Не волнуйся. В нашей фирме счета обычно высылают по понедельникам, после подведения итогов предыдущей недели. Так что ты свой получишь, скорее всего, во вторник. А остальное… – Дуэйн усмехнулся. – Остальное, думаю, я возьму из твоего приданого. – Она промолчала, решив не развивать пока эту тему. – Да, и еще, Олли. Я был бы признателен, если бы ты приютила пока моего бродягу в своем гараже. А то еще один такой ливень не пойдет ему на пользу.

Оливия засмеялась.

– Не волнуйся. Я уже разговаривала с Джеком Родни – это владелец автомастерской, который забрал твой «линкольн». Он сказал, что к завтрашнему дню приведет его в порядок. Там нет никаких серьезных неполадок. Просто что-то отсырело. Конечно, он побудет пока в гараже. На самом почетном месте. – И она счастливо засмеялась.

– Спасибо, дорогая. А сейчас извини, но мне пора. Такси уже ждет. Позвоню завтра, хорошо? Спи спокойно, любимая.

– Я буду скучать, Дуэйн. И ждать твоего звонка. Целую тебя. А теперь иди.

Молодая женщина решительно опустила трубку на рычаг и вздохнула. Два долгих дня и две еще более долгих ночи – холодных и одиноких, без него. Как грустно, как невыносимо, нестерпимо грустно…

Почему она отказалась поехать с ним? До каких пор будет позволять отвратительному страху править ее жизнью? Пора уже забыть об Эндрю, о том, что он с ней сделал. Не все мужчины такие, вернее почти все не такие. Подлецов и обманщиков вроде Уоррена – единицы. Порядочных людей, благородных, относящихся к женщине с уважением, а не как к домашнему животному, – большинство.

Отныне все в ее жизни пойдет по-новому. И она примет предложение Дуэйна. Потому что любит его, потому что верит ему и в него, потому что хочет наконец-то иметь детей. Рыжеволосого сорванца-мальчишку и зеленоглазую девочку с кудряшками.

Оливия прижала руки к животу, потрясенная внезапной мыслью: а может быть, она уже беременна? Вполне возможно, почему бы и нет? Ведь они были близки уже много раз, и никогда не предохранялись…

Господи, неужели ей наконец-то повезло? Неужели теперь сбудется самая большая и заветная мечта? И у нее будет все, что необходимо женщине для счастья, – боготворящий ее муж, красивые здоровые дети, любимая работа и прекрасный дом…

– Спасибо тебе, Дуэйн, – прошептала Оливия, свертываясь клубочком в своей постели и крепко прижимая к себе согревающую душу надежду.

Полтора дня пролетели как на крыльях. Она вставала рано утром, хватала этюдник, кисти и отправлялась по окрестностям – писать и заодно присматривать места, куда повезет Дуэйна на пикник. Погода стояла ясная и настолько безмятежная, что казалось, будто яростной бури не было и в помине. И таким же безмятежным было ее настроение.

Вернувшись домой перекусить, она застала там миссис Грейнджер.

– Мисс Олли! – воскликнула кухарка, едва завидев ее. – Похоже, вам ненастье пошло на пользу. Вы расцвели, как роза за то время, что я вас не видела.

– Миссис Грейнджер, – нетерпеливо отозвалась она, – надеюсь, вы уже успели что-нибудь приготовить? Я просто умираю с голоду.

– Господи, да что это с вами, милочка? Всю прошлую неделю едва прикасались к еде, а сейчас вон как. Неужто влюбились, а? В кого бы это? Уж не в того ли рыжего молодого человека, что приезжал к вам недавно? Который еще нахваливал мой пирог? – тут же догадалась кухарка.

– Да полно вам, миссис Грейнджер, смущать несчастную одинокую женщину, – засмеялась Оливия. – Лучше подумайте, чем накормить его, чтобы поддержать свою репутацию. Он прибудет завтра, в крайнем случае, в субботу утром.

– За меня не волнуйтесь, все сделаю на высшем уровне. А он долго пробудет-то, мисс Олли?

– Весь уик-энд, – радостно ответила та, продолжая смеяться.

– Ага. В таком случае мне лучше сразу приступить к делу. Я наготовлю всего на три дня и оставлю в холодильнике, идет? Потому что мне надо к сестре съездить. Она звонила на днях, говорит, чувствует себя неважно.

Оливия проницательно глянула на пожилую женщину.

– Ой, миссис Грейнджер, по-моему, вы придумываете! Мы с вами знакомы почти два года, и я впервые слышу, что у вас есть сестра. Признавайтесь-ка, вы это только что сочинили?

– Да за кого вы меня принимаете, мисс Олли? – притворно возмутилась та. – Джемма старше меня на восемь лет и живет в Орегоне, на ферме. Конечно, мы с ней нечасто общаемся, но коль скоро уж она позвонила… – Миссис Грейнджер замолчала, не желая развивать тему.

Джемма Страйк действительно была старше и жила на ферме, но она и не думала звонить. Сестры не общались последние десять лет после того, как старшая обвинила, ныне покойного Боба Грейнджера в неподобающем интересе к своей особе. Эмма же – миссис Грейнджер – даже не подумала принять ее слова всерьез, а припомнила сестре несколько аналогичных случаев и заявила, что измышление подобных бредней – характерная черта, свойственная всем старым девам.

– Кстати, мисс Олли, надеюсь, вы не будете возражать, если я и Томми с собой возьму. Джемма очень просила привезти и его. Говорит, соскучилась по единственному племяннику.

Оливия молча, кивнула. Намерения миссис Грейнджер были настолько очевидными, что дальнейшие обсуждения казались излишними. Ей вдруг пришло в голову, что окружающие временами смотрели на нее с жалостью – на нее, известную художницу, вполне состоятельную женщину, дающую им работу. И все потому, что ей уже тридцать три, а она одна на всем белом свете.

Теперь уже не одна! Не одна! У меня есть Дуэйн! – мысленно воскликнула она и ощутила такое ликование, что даже голова закружилась.

– Конечно, миссис Грейнджер, – тихо ответила молодая женщина, подошла и обняла ее как старшую подругу. – И… спасибо вам… за все спасибо.

Та была так глубоко тронута искренним порывом Оливии, что ничего не сказала в ответ. Боялась голосом выдать свое волнение. Только про себя решила, что сделает все, что в ее силах, чтобы хозяйка не упустила этого красивого и вежливого молодого мужчину.

Они вместе выпили кофе. И вскоре уже Оливия вернулась к оставленному этюднику, прихватив с собой пару сочных яблок. Она работала как одержимая, уверенно накладывая на полотно крупные яркие мазки – такие же яркие и насыщенные, как и ее настроение.

А душа продолжала ликующе петь, наполненная воспоминаниями о прошедшем и нетерпеливым ожиданием будущего счастья. Сегодня вечером он позвонит ей, а завтра… завтра приедет, обнимет, вопьется в губы, подхватит на руки и отнесет в спальню…

Оливия слегка застонала, ясно представив себе предстоящую встречу. Господи, чего, оказывается, она была лишена все те годы, которые провела с Эндрю! Тепла, взаимного доверия, страсти… Даже обязанностей. Всего, что составляет смысл и цель человеческой жизни.

Вскоре она уже позабыла обо всем, с головой уйдя в работу, и в себя пришла только вечером, когда появились длинные тени и начали быстро сгущаться сумерки.

Скорее, скорее! Оливия засуетилась и принялась поспешно собираться. Что, если он уже звонил, а ее не было дома?

Ничего, позвонит еще раз, успокаивающе ответил голос рассудка. Он догадается, что ты работаешь. И оставит сообщение.

Но лихорадочное нетерпение одержало легкую победу над здравомыслием, и Оливия бегом бросилась вниз по склону холма, спеша вернуться, домой, к телефону – этой тонкой ниточке, соединяющей ее с любимым.

Она спешила не зря: аппарат уже подмигивал ей красной лампочкой.

– Олли, родная моя, ты даже не представляешь, как я соскучился, – раздался мягкий баритон Дуэйна. – Думаю весь день только о тебе. Позвоню еще. Целую.

Потом следующая запись:

– Олли, малышка моя ненаглядная. С нетерпением жду момента, когда смогу обнять тебя. Возвращайся поскорее, хочу услышать твой голос.

И еще одна:

– Любимая, должен срочно уехать по делу. Вернусь поздно, так что позвонить больше не смогу. Прости и не огорчайся. Спи спокойно, красавица моя.

Оливия села на палас и тихо заплакала. Ну вот, в результате ей не удастся поговорить с ним. И зачем только так увлеклась работой? И почему вчера отказалась поехать с ним? Могла бы сейчас лежать в его спальне на втором этаже, читать книгу, слушать музыку или смотреть телевизор и ждать его возвращения, как верная жена.

Подумав об этом, Оливия вытерла слезы и улыбнулась. Жена… Он просил ее стать его женой. В следующий раз она не будет сомневаться, колебаться или тянуть, а сразу же ответит «да». Господи, как же она счастлива!

Сняв трубку, Оливия набрала его домашний номер и наговорила на автоответчик кучу нежных и любовных пустяков. А потом удовлетворенно вздохнула и спокойно отправилась вниз ужинать, уверенная в любви Дуэйна, и счастливая как никогда.

День, проведенный на воздухе, явно пошел ей на пользу. Поев и приняв душ, она прилегла на кровать и сама не заметила, как уснула.

Разбудил ее звонок. Оливия открыла глаза и с изумлением обнаружила, что уже встало солнце.

– Слушаю.

– Олли, любимая!

– Дуэйн! – обрадовалась она и села на кровати. – Как я рада тебя слышать! Вчера так расстроилась, когда вернулась и узнала, что пропустила все твои звонки!

– Я тоже, милая. И если бы смог, то обязательно позвонил бы еще, но… Знаешь, иногда я начинаю ненавидеть свою работу. Адвоката ведь, как врача, могут вызвать в любой час дня и ночи. Ну ладно, все это неинтересно. Скажи лучше, что ты вчера поделывала?

– О, Дуэйн, у меня был чудесный день! – с энтузиазмом начала она. – С утра отправилась писать на натуру, потом вернулась на ланч и поболтала с миссис Грейнджер. Знаешь, ты ей очень понравился. Настолько, что когда она узнала, что ты приедешь на уик-энд, то развернула бурную деятельность. Я вечером заглянула в холодильник, а там чего только нет! И еще она сказала, что сегодня вечером едет навестить свою сестру и забирает с собой сына. Он работает на ранчо, помогает, где надо. Подозреваю, что она это придумала, чтобы нам не мешать. А потом… потом я вернулась обратно и трудилась до самого заката. Одна картина почти готова, начала другую. Приедешь сегодня – посмотришь…

Дуэйн смущенно кашлянул.

– Олли, малышка, я должен тебя огорчить. Дело в том, что… – Он приостановился, услышав какой-то странный звук. – Олли, что с тобой?

– Ничего, Дуэйн, – безжизненным, каким-то деревянным голосом отозвалась она. – Продолжай, пожалуйста. Ты хочешь сказать, что не приедешь.

– Олли, Олли, не надо, милая, не говори со мной таким тоном, прошу тебя! – взмолился он. – Я очень хочу увидеться с тобой, очень! Поверь. Но мне просто необходимо завтра встретиться с клиентом. Он возвращается в час дня, встреча займет часа полтора, максимум два, так что вечером я обязательно прилечу. Ты встретишь меня?

– Да, конечно, – немного смягчившись, сказала она. – Не обращай внимания. Просто я так надеялась, что мы увидимся уже сегодня…

– Послушай, малышка, у меня есть мысль, только не знаю, как ты к ней отнесешься…

– Пока не расскажешь, не узнаешь, – усмехнулась Оливия. Она поняла, что Дуэйн не меньше ее огорчен, тем, что их разлука продлится еще сутки, и успокоилась.

– Как ты относишься к тому, чтобы прилететь сюда, в Сиэтл? Погода исправилась. И если тебя не очень пугает перспектива провести за рулем несколько часов, то мы могли бы вечером сходить в ресторан или куда-нибудь еще…

– Ты это серьезно? – недоверчиво спросила она.

– О, я понимаю, что веду себя как законченный эгоист, предлагая тебе отправиться в такую дальнюю дорогу, но…

– Нет, вовсе нет! – пылко воскликнула Оливия. – Если ты, правда, хочешь этого, то я с удовольствием. Только вот программу предлагаю другую.

– Какую же?

– Я привезу еду с собой, и мы проведем вечер в постели. Как тебе моя идея?

– Ох, плутовка, не знаю, доживу ли до вечера, – вздохнув в предвкушении, ответил Дуэйн. – Если тебе удобно, возьми мой «линкольн». Тогда нам завтра не придется проделывать обратный путь на машине. Выиграем несколько часов.

– Прекрасно! Я, между прочим, присмотрела отличное место для пикника. Тебе обязательно понравится.

– Олли, ты чудо! До сих пор поверить не могу, что мне так повезло. Встреча с тобой – это самое важное из всего, что случилось в моей жизни.

– О, Дуэйн, у меня даже голова кружится от твоих слов. Если бы я не лежала, то могла бы упасть.

– Ах ты, коварная соблазнительница! Нарочно дразнишь меня, да? А ведь это совершенно ни к чему! – воскликнул он. – У меня впереди напряженный день во славу «Тренкса, Миллера и партнеров», а ты хочешь, чтобы у меня голова была занята не юридическими проблемами, а сексуальными видениями?

Оливия залилась радостным смехом.

– Потерпи до вечера, и я являюсь к тебе, во плоти, а не видением.

– Так, – суровым тоном предостерег ее возлюбленный, – давайте-ка договоримся, мисс Брэдли. До вечера вы воздерживаетесь от слов «лежу», «плоть», «голая» и тому подобных.

– Договорились, мистер Картрайт, – притворно-испуганно пискнула Оливия. – Только не посоветуете ли, господин адвокат, как лучше встретить вас – в светлом пеньюаре или темном?

В ответ раздался полувздох-полустон.

– Лучше без пеньюара, если вы дорожите своими нарядами, мисс Брэдли… Потому что я сорву его с тебя в мгновение ока. И лучше не искушай меня, чертовка, а то я все брошу и примчусь сейчас же. Учти, если меня выгонят с работы, это будет твоя вина целиком и полностью. И я вчиню тебе иск…

– Но-но-но, мистер Картрайт, адвокату не положено угрожать клиентам. – Она не выдержала и расхохоталась. – Дуэйн, как хорошо, что ты позвонил!.. Кстати, чуть не забыла спросить: ты верхом ездишь?

– В детстве ездил. Но с тех пор, ни разу не сидел на лошади. Почему ты спрашиваешь?

– Просто вдруг вспомнила о верхнем озере. Там потрясающе красиво. Но туда на машине не добраться.

– Господи, до сих пор привыкнуть не могу к тому, что ты богатая женщина. Ранчо, скот, лошади… Признавайся, Оливия, что еще у тебя есть?

– Я – самая богатая женщина на свете, Дуэйн, – серьезно ответила она. – У меня есть ты. А теперь отправляйся в свою контору, и мне тоже пора. Ведь, несмотря на богатство, я работаю. Ранний утренний свет – то, что мне необходимо, чтобы закончить картину. До встречи, любимый.

– Целую тебя, Олли, малышка моя. До встречи.

Оливия положила трубку и сладко потянулась. Поднялась, прошла в ванную и придирчиво осмотрела себя в зеркале.

А ведь я недурно выгляжу, очень даже недурно. Что бы там Эндрю ни утверждал, а талия пока еще тонкая, и грудь не обвислая, думала она, удовлетворенно проводя ладонями по бокам. Кожа гладкая, упругая. Подняла руки и собрала волосы на макушке. Да и шея длинная. Повернулась в профиль. Неплохая фигура, даже, прямо скажем, хорошая. И удовлетворенная результатами инспекции, она пустила в ванну воду и позволила себе понежиться там с четверть часа, прежде чем начать мыться.

– Миссис Грейнджер, миссис Грейнджер, вы уже поставили пирог? – закричала Оливия, врываясь в кухню со стремительностью тайфуна.

Кухарка, если и была удивлена, то виду не подала.

– Нет еще. Я так поняла, что ваш гость прибудет только к вечеру.

– Нет, миссис Грейнджер, он не сможет приехать сегодня. Поэтому я сама отправляюсь в Сиэтл и хотела… – Она замолчала, внезапно застеснявшись своей откровенности.

Благодарение Господу, Эмма Грейнджер и сама обо всем догадалась.

– И хотели взять пирог с собой, – закончила она и, получив утвердительный кивок, усмехнулась. – Это честь. Во сколько вы выезжаете?

– В полдень. Как только закончу картину.

– Повезете в подарок?

Оливия широко раскрыла глаза – такая мысль ей в голову не приходила. А ведь Дуэйн несколько раз говорил, что восхищается ее творчеством…

– Миссис Грейнджер, вы гений! – воскликнула она. – Спасибо за идею. Не знаю даже, что бы я без вас делала, – неожиданно дня себя выпалила она, с чувством обнимая пожилую женщину.

– Спасибо, дорогая, на добром слове. – Та поцеловала ее в щеку, даже не пытаясь скрыть, насколько тронута неожиданным признанием. – А теперь отправляйтесь-ка по своим делам и не мешайте мне.