Текст книги "Неукротимый Соблазн (ЛП)"
Автор книги: Памела Палмер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
– Что ты со мной делаешь?
– Дождь и гром, – прорычал он. Затем отпустил ее лицо и потянулся к рукам, приложил их к ее щекам, одновременно поглаживая ее кожу своими теплыми пальцами. – Мы попытаемся снова.
– Что попытаемся? Что именно мы пытаемся сделать? – Если бы она знала, то могла бы помочь. Или сделать вид. Если бы у нее получилось усыпить его бдительность, она, возможно, смогла бы найти способ убежать.
Он не ответил. Вместо этого облизал свои губы, дрожь желания прокатилась по ее телу. Прикоснуться к его губам своими стало для нее навязчивой идеей. Это болезнь.
Он стиснул зубы и крепко сжал пальцы на ее щеках.
Как и раньше тепло прошло сквозь ее сознание, но в этот раз оно было глубже, стекая по ее телу в приливе такого острого удовольствия, что она резко выдохнула. Желание затопило ее, и она толкнулась бедрами навстречу ему, потираясь о жесткий член.
Несмотря на то, что ее тело сгорало от желания, разум испытывал ужас от предательства тела. Она не смогла бы сыграть роль возбужденной шлюхи лучше, чем сейчас, если бы даже очень постаралась.
Эта мысль быстро ее отрезвила. Что если она воспользуется этим возмутительным притяжением в свою пользу? На войне все средства хороши. А сексуальное желание с начала времен применялось как могущественное оружие.
Ей нужно всего лишь мгновение, чтобы побить противника его же оружием, перехитрить и захватить контроль. Мгновение, чтобы уложить ублюдка.
Мозг Делейни заработал. Изнасилование обычно не его почерк. Ни одна из его предыдущих жертв не подверглась сексуальному насилию. Если она уговорит его заняться сексом, он может начать думать о ней иначе, а не как о следующей жертве.
Это станет его последней ошибкой.
Глава 5
Тай подавил стон, когда девушка, одетая в кружевное белье, потерлась о его налитый ствол. У Тая никогда не возникало проблем с контролем человеческого разума.
Что, черт возьми, происходит? Он едва мог соображать из-за наплыва чувств, атакующих тело. Ее сладкий экзотический запах опьянял.
От аромата ее возбуждения, скользящего по языку, тело Тая трепетало и вожделело. У него тряслись руки от желания сдернуть штаны, сдвинуть клочок кружева, прикрывавший ее сладкое лоно, и глубоко погрузиться в нее.
Верни контроль! Да, она красива, и горячее, чем грех, но на кону стояла жизнь. Секс не стоял на повестке дня.
Но, Богиня, она была прекрасна. Ее загорелая кожа безупречна, ноги длинные и стройные, подтянутое и крепкое тело не без сексапильных, идеальных изгибов.
Ее волосы буквально огненно-красные, теперь свободно ниспадали на плечи мягкими волнами.
Глаза были того же темного оттенка, но в то время, как волосы сияли красно-золотыми бликами, глаза блестели ненавистью.
Тай должен думать только о том, чтобы затуманить ее разум, забраться к ней в голову и выудить все видения о себе. Возможно тогда он, наконец, сможет поймать противного клона.
Но оказалось, что ее чертовски сложно контролировать. Дважды Тай пытался затуманить ее разум, и оба раза он лишь возбудил ее. И это катастрофа по многим причинам.
А все потому, что Тай должен был себя контролировать. Что чертовски тяжело, когда одна из красивейших женщин, к которым ему довелось прикасаться, задыхаясь от желания, прижималась к нему бедрами.
Тай посмотрел на ее лицо и сосредоточился на глазах, вглядываясь в два темных омута, вновь давя на сознание в попытке контролировать и стереть воспоминания. Но в ответ женщина лишь ахнула, страсть разгорелась сильнее, пока она сопротивлялась контролю, как не мог до этого ни один человек.
Тай вновь вспомнил слова Хоука. Она теперь только на 99,9 процентов человек.
И, по всей видимости, невосприимчива к его контролю.
Может, если Тай успокоил бы ее, то смог бы разбить неестественную оборону ее разума. Он ослабил хватку и перевел взгляд на ее полные губы.
Жар медленно закручивался в теле Тая, который до боли во рту желал вновь вкусить девушку.
– Не бойся меня. Я не сделаю тебе больно.
– Совсем не страх я ощущаю прямо сейчас, – сказала она низким и охрипшим голосом, прижимаясь естеством, скрытым под тонким кружевом к его налитому стержню. – Ты – красивый мужчина и чертовски сексуален.
Милостивая природа, осознавала ли она, что умоляла его взять ее? Тай сосредоточился на ее эмоциях: ощутил вкус желания, страха и ярости, но под этим коктейлем он распознал едва различимую, грубую, твердую решимость.
Он фыркнул от понимания. Госпожа Федерал играла с ним. Пыталась использовать притяжение между ними, чтобы отвлечь его и улизнуть.
Умно.
И чертовски раздражающе. Потому что он сам вел с ней игру. Ясно, попытка успокоить ее – неудачная идея, она лучше контролировала эмоции, чем Тай свои.
И если он не сможет ослабить ее ментальные щиты спокойствием, то нужно действовать иначе. Пожалуй, удачнее всего – завоевать доверие, и Тай точно знал, как. Что, на удивление, было почти истиной.
– Ты не должна меня бояться, Делейни.
Она напряглась, и на долю секунды округлила глаза.
– Ты знаешь мое имя.
– Я должен был найти тебя. Я не тот, кем ты меня считаешь.
Делейни изучила его лицо жестким взглядом, ее пристальная внимательность была обманчиво нежная.
– И по-твоему, кем я тебя считаю? – Ее чувственный голос ощущался лаской для его ноющего члена.
Небеса помогите ему.
– Ты думаешь, я человек, который атаковал тебя, человек, который убил больше дюжины людей за последние несколько дней. Но я – не он.
Отчетливое сомнение пронеслось в ее глазах, и затем исчезло за завесой осторожности.
– Тогда кто ты?
– Его близнец. – Он погладил ее нежную щеку большим пальцем, околдованный шелковой гладкостью ее кожи. Будет ли на вкус ее кожа такой же сладко-экзотичной, как и запах?
– Вот почему ты до сих пор жива, Кареглазая. Мой злобный близнец никогда бы не позволил тебе жить. Я не совсем уверен, как тебе удалось избежать этого в первый раз.
Делейни изучала его лицо, словно искала правду.
– Кто-то подстрелил его, – проговорила она медленно. – Я в него выстрелила. – Ее глаза сузились. – Он мертв?
– Нет. Он все еще очень даже жив. Вот почему я здесь. – Он открыл рот, чтобы сказать, что пришел ее защитить, потом вспомнил, кем она была. Чем она была.
Делейни Рэндал – не беспомощная девица. Она – воин. И Тай должен обратиться к ее внутреннему воину.
– Я как и ты хочу его остановить прежде чем он убьёт ещё кого то. Если будем действовать сообща, Делейни, возьмем его. – Он вновь провел пальцем по ее щеке, наблюдая за тем, как его слова доходят до нее. – Действуй со мной, Кареглазая. – Он чувствовал ее сомнение и неуверенность, и воспользовался своим преимуществом. – Помоги мне его поймать, пока он снова не убил.
И Тай ощутил, когда посреди неистовых сомнений поднялся слабый, затаенный напор волнения. Который, лишь на крохотную щелочку приоткрыл ее разум.
Этого было достаточно.
Тай настойчиво надавил на ее разум, упираясь в мягкое сопротивление. У него нет выбора, только пробиться. Если не сможет контролировать Делейни, то придется ее убить. Выбора не было.
Девушка округлила глаза, затем потупила взор, застонала и выгнула тело, прикасаясь к его возбужденной длине. Ее страсть нахлынула, поднимаясь густым экзотическим запахом на коже, маня, угрожая вырвать его из собственного истончающегося контроля.
Она застонала.
– Что ты пытаешься со мной сделать?
– Определенно не это.
Помоги ему Богиня. Он должен пробиться через барьеры ее сознания. Как только он надавил сильнее, она откинула голову назад, ловя ртом воздух, как женщина, близкая к...
Она закричала, кончая, ее тело раскачивалось и тряслось с силой ее освобождения.
Святые Небеса и Земля. Тай был на волосок от момента, когда последовал бы за ней в этом сладком забвении, собственное тело, напряженное, словно камень, умирало от потребности попробовать ее, умирало от потребности быть в ней. Никогда он так не страдал для женщины.
Делейни медленно открыла глаза, ее веки отяжелели от страсти, а в глазах отчетливо виднелось потрясение.
– Я хочу тебя внутри. Сейчас.
Помогите ему небеса, это все, чего он хотел. Все, чего он хотел. Он может взять ее. Она человек, черт побери. Человек.
И даже не будь она им, его стремление к ней почти вышло из-под контроля. Если он войдет в нее, он боялся, что потеряет себя полностью. И если он станет диким, то убьет ее.
От этого он почувствовал отвращение.
Но он должен попробовать ее.
Его пальцы освободили ее запястья, чтобы скользнуть в мягкость ее волос, когда его рот накрыл ее. Она вскрикнула, звук наполовину между стоном и мольбой, будто она тонула, и он был единственным ее спасением.
Или же он просто передавал собственные чувства, ведь это было именно тем, что он ощущал. Он умрет, если не попробует ее.
Его язык прокатился внутри ее гостеприимного рта, наслаждаясь сладкой экзотичной сочностью. На вкус она была, как он и представлял, только в сто раз лучше. Будто нектар редкой орхидеи.
Будто рай.
Он провёл языком по её зубам, по внутренней стороне щек, исследуя ее влажные глубины, придя в восторг, когда она сделала то же самое, как если бы не могла им насытиться.
Небеса знали, он никогда ею не насытиться, ему всегда будет мало.
Поцелуя было недостаточно. Быстрым движением пальцев Тай расстегнул на ней рубашку и распахнул, чтобы накрыть покрытую кружевом грудь ладонью, нежно сжимая, пока Делейна не выгнулась от его прикосновения и не застонала ему в рот.
Он сжал твёрдые вершинки и покатал между указательным и большим пальцами, пока она раскачивалась против него в полубезумном неистовстве.
Тай оторвался от ее рта и попробовал сладкую кожу на щеках и соленый привкус ее лба.
Его дыхание участилось, а на лбу выступила испарина от попытки удержать хотя бы видимость контроля. Но зачем сохранять контроль? Почему бы просто не взять ее?
Если он кончит, это сумасшедшее желание уменьшится. Он будет в состоянии вернуть контроль над ними обоими.
Логика почти имела смысл.
– Трахни меня, – простонала Делейна, и свободной рукой скользнула между ними, чтобы сомкнуть вокруг его болезненно твердого ствола. – Ты необходим мне внутри.
– Богиня.
Тай потянулся к пуговице на джинсах, но, когда его пальцы достигли молнии, горький вкус ненависти скользнул на его языке.
Его рука застыла, пока он исследовал вкус и понял, что это был ее. Безусловно, ненависть к нему, но также и к ней самой. Ненависть к себе имела свой собственный вкус.
Она, должно быть, решила сыграть на их взаимном притяжении, но делала вид, что потерялась в страстном безумии. И, несмотря на его заверении в обратном, она до сих пор считала его убийцей. Женщина испытывала к себе ненависть за то, что хотела его.
Богиня знала, он не хочет этого притяжения даже больше, чем она. Он не трахает людей.
Это было все, что он мог сделать, чтобы оторваться от нее, но ему это удалось. Едва. Он схватил ее за плечи и оттолкнул к стене. Ее влажные, припухшие губы и затуманенные глаза практически стали его уничтожением, пока он не увидел замешательство в этих глазах и боль от предательства, даже если предательство было ее собственным.
Еще раз он посмотрел в эти глаза и попытался взять контроль над ее разумом.
Делейна вздрогнула.
– Не надо, – простонала она.
У него ничего не получалось. Чтобы не заставило ее видеть эти видения, это же делало ее невосприимчивой к контролю разума. А если Тай не мог ее контролировать, он должен был устранить ее, как проблему. Кугар был прав.
Дикие не лишали людей жизни без железных оснований на то, но те, кто угрожал расе териин или любому члену диких без колебаний уничтожались. Всегда.
Делейни подняла на него взгляд бездонных глаз, приоткрыв губы в попытке отдышаться.
– Что теперь?
Кишки Тая скрутило в тугой узел. Тай ведь обещал не причинять ей боль. Подняв руку, он вновь провел большим пальцем по ее щеке.
С момента первого видения, когда он увидел на ее лице твердость воина и ярость в глазах перед лицом смерти, знал, что она другая. Когда они столкнулись сегодня, Делейни думала, что напавший вновь ее нашел и вкусил аромат ее страха, но она ни разу не захныкала.
Ни молила, а боролась с ним. Даже когда ее пульс набирал обороты, разум оставался ясным, слова рассудительными, приправленными горькой сухостью, которая одергивала Тая. Она завоевала его восхищение, что уже очень давно не получалось ни у одного человека.
Он опустил руку к ее горлу, встретив ее вопросительный взгляд. Она не готова умирать. Тай чувствовал ее желание жить, прокатывающееся по нему, словно поток жидкой стали. Она ждала, наблюдая за Таем с изяществом и мужеством.
Прикасаясь ладонью к ее горлу, Тай понимал, что не мог этого сделать. Делейни хрупка, как человек, но в ней крылась невероятная сила. Непостижимая редкость.
В глубине души, он ощутил какое-то движение, будто бы его тигр поднял голову, принюхиваясь к ветру.
Тай не мог забрать жизнь у Делейни.
Но и отпустить ее. Скользнув пальцем к ямочке у основания ее уха, он надавил.
Делейни потеряла сознание, и Тай подхватил ее на руки. Он собирался отыскать другой путь вытащить видения о себе и вернуть способность контролировать ее разум.
Хотя Хоук и Кугар подумают, что он потерял рассудок.
И Тай не был вполне уверен, что они ошибутся. У него не было дурных предчувствий, что Делейни Рэнда станет проблемой.
Глава 6
С бессознательной женщиной на руках Тай вошел в безопасный дом. Хоук придерживал дверь.
А затем выгнув бровь, спросил:
– И как успехи?
– Никак. – Разочарование вцепилось в и без того расшатанные нервы Тая. Все в этой миссии шло наперекосяк, за исключением, наверное, той непринужденности, с которой он влез в квартиру к Делейни.
С момента, как он прикоснулся к Делейни, все планы рухнули.
При каждой его попытке проникнуть в ее разум она сильнее возбуждалась, словно кто-то изнутри поменял все настройки организма. Возможно, так и было, и, скорее всего, случайно.
Его двойник. Одной богине известно, что произошло во время нападения ублюдка на Делейни.
Что практически объясняло неспособность Тая поправить ее воспоминания. Хотя не давало ни малейшего пояснения, каким образом она забралась к нему под кожу.
Страсть к Делейни определенно безрассудна, но тот огонь, который разгорелся в его теле, стоило прижаться к Делейни, и который продолжал опалять, – нечто большее, чем ответная реакция на ее страсть.
Что-то в этой женщине лишало Тая контроля над чувствами.
– Я не смог манипулировать ее сознанием, – сообщил он воину. – Она реагирует на попытки, только толку от этого мало.
– Как это? – Зоркие глаза Хоука блестели от любопытства.
Тай зарычал в ответ. Он посмотрел на диван, куда хотел положить Делейни, но отмел эту идею.
Даже зная, что она в полной отключке, какая-то часть его разума – быть может, инстинкт – твердила, что женщина убежит, как только он ее отпустит. А Тай не мог этого позволить.
– Приятель, информация может оказаться полезной, – давил Хоук.
Тай нахмурился, но сменил гнев на милость.
– Когда я воздействую на ее разум, реагирует тело.
– Как реагирует?
Проклятый любопытный дикий.
– В сексуальном смысле, Хоук. Реагирует сексуально. Я слишком сильно надавил, и она кончила.
Хоук присвистнул, выгнув брови.
– Интересно.
Тай фыркнул.
– Ага. И совершенно бесполезно. Я ни на миллиметр не приблизился к способности управлять ее сознанием.
– А во время оргазма ты не пытался это сделать?
Тай замер.
– Нет, вот блин. – Во время сексуальной разрядки тело и разум наиболее открыты. В основном для соединения с партнером. А еще для захвата и управления разумом.
– Оргазм застал меня врасплох. – Черт, он изо всех сил сопротивлялся, чтобы не кончить самому, и думал только о том, чтобы использовать Делейни для личных интересов. Но не о возможности контроля разума. – Я попробую вновь.
Будь здесь Джаг, то потребовал бы наблюдать за повторной попыткой. Он тот еще придурок. А Хоук лишь кивнул.
– Ты должен был ее убить. – В двери одной из спален показался Кугар, наблюдающий за ними со скрещенными на груди руками равнодушными бледными глазами.
Тай сильнее прижал к себе женщину. Никто никогда не мог предугадать, о чем думает этот дикий. Все время, что Тай жил в доме диких вокруг Кугара витали домыслы и слухи.
Из всех диких его прошлое самое таинственное. Они знали, что Кугар самый старший, но если кто и знал сколько ему точно лет, такой информацией не делился.
Века назад ходили слухи, что Кугар наполовину маг, и что именно он ответственен за смерть... за убийство семнадцати диких в загадочной пещере, семнадцать животных, которые больше не воскресли, чтобы отметить следующего в роду.
Но Лион ему доверял. А для Тая этого было достаточно. За шесть веков существования Тая в роли дикого, Кугар выказывал лишь верность.
Но очень мало разговаривал. Чаще просто молча наблюдал, выжидал, пока не грянет время битвы. Вот тогда он начинал сражаться с мастерством и яростью, которым позавидовал бы любой берсерк.
Такого хорошего товарища умно держать в своей команде, пока не понадобится тепло и дружелюбие. Кугар не обладал такими качествами.
Тай мог доверить Кугару прикрывать спину, но не поверит, что как только представится шанс, тот не убьет человеческую женщину. Особенно, учитывая, что они все считали Тая медленно съезжающим с катушек.
Тай встретил взгляд Кугара и предупреждающе зарычал.
– Даже не думай об этом.
– Убийство женщины может быть ошибкой, – вставил Хоук.
– Почему? – Не то чтобы Тай не согласен, но побаивался, что причины его согласия больше относились к бесстрашному воину с темными глазами, чем связаны с чем-либо логичным.
Хоук пожал плечами.
– Если ее не станет, нет гарантии, что ты и дальше будешь получать видения. Сейчас же у тебя они возникают отрывочно?
– Иногда. Черт, не знаю я ли получаю их или нет. Видения не последовательны. Сначала я видел ее, как она получила видения вместе с фрагментами убийства. Затем сами фрагменты. Но уже несколько часов ничего.
– Что если с ее смертью исчезнут видения? Мы потеряем сильное оружие.
Тай тихо поблагодарил друга и ослабил хватку на пленнице. Хоук прав. Пожалуй, в той мешанине, которая сейчас действовала в роли его мозга, затерялась такая же мысль.
– Когда у нее случится следующее видение, попытайся, приятель, забраться ей в голову. Даже если не сможешь перехватить его, вероятно, сумеешь увидеть. Этого, по крайней мере, хватит, чтобы выяснить, где происходит нападение.
Тай встретился взглядом с Хоуком.
– Я продолжу воздействовать как на сознание, так и на перехват видений. Но зрители нам ни к чему. Ты уходишь. – И переместил взгляд на Кугара. – Вы оба.
Выражение лица Кугара не изменилось, как впрочем и всегда, но все же Тай почувствовал неодобрение воина
– Тай, не думаю, что это хорошая идея. – Хоук свел брови. – Если ты потеряешь контроль, можешь ее убить.
Тай метнул взгляд на Кугара.
– И тогда проблема решена. – Вновь посмотрел на Хоука. – Уингс, такой риск мы можем взять на себя. Эта женщина – человек, но боец до кончика пальцев. А еще агент ФБР.
Она уже видела мое лицо. Но не должна видеть ваши. До тех пор, пока я не смогу убедиться, что в состоянии очистить ее воспоминания. Кроме того, мне снова придется ее возбудить, но не хочу, чтобы кто-то подглядывал.
В порыве странного защитного инстинкта Тай крепче сжал женщину. От мысли, что кто-то услышит ее страстные стоны или крики во время оргазма, в нем вспыхнул неизведанный и ревностный гнев. Спокойствие, Тай, только спокойствие.
Сделав глубокий вдох, он впился в Хоука взглядом.
– Если не хочешь встретиться с моими когтями, спор окончен.
– Понял. Мы заберем вещи и уберемся, но будем поблизости, приятель. Присмотрим за домом.
Спустя пять минут, как только двое диких закрыли за собой дверь, Тай стоял посреди гостиной и смотрел на Делейни Рэндал. Разумом он понимал, что нужно ее положить, но тело отказывалось подчиняться. Почему так?
Что за необъяснимая потребность ее обнимать? Потребность, выходящая за рамки предотвращения побега. Она претила каждой унции логики в голове Тая.
Виновно ли в потере контроля необузданное влечение Тая к Делейни? Или всему виной безумие, которое медленно разъедает его способность действовать логически? Действовать разумно.
Безумие, которое в один день способно погубить их обоих.
Делейни просыпалась; ощутив тепло у спины, замурлыкала. Тепло. Мужчина. Убийца.
От ледяной волны адреналина у нее засосало под ложечкой, пульс участился, его стук отдавался в ушах, а разум полностью скинул остаток сна.
Он ее вырубил. Конечно, это лучше, чем смерть, но Делейни совсем не хотела оказаться в объятиях убийцы.
Она медленно приоткрыла глаза, лишь на миллиметр, на тот случай, если помимо мужчины в комнате был еще кто-то. Но ее взгляд наткнулся лишь на затенённую мебель и стены темной, чужой спальни.
На единственном большом окне висела тюль, сквозь которую проникал свет уличного фонаря.
Не ее квартира. Мужчина отключил ее и похитил. И так как она понятия не имела, где именно находилась, или кто еще мог оказаться поблизости, чтобы ее остановить, побег усложнялся.
Но это не означало, что она не попытается.
Послышался визг шин грузовика, сдающего назад, звук мотора машин в утренней пробке. Город. Делейни сомневалась, что он далеко ее унес.
Да и вообще зачем он ее похитил? И почему она еще жива?
Слегка перевернувшись, она мысленно проверила состояние тела по ощущениям. Мужчина прижимался к ее спине, его тяжелая, мускулистая рука покоилась на ее талии. Но Делейни не чувствовала, что привязана к кровати или к нему.
На ней до сих пор блузка, которую она надела на работу, из мягкой ткани и свободного покроя. Бюстгальтер так же на ней. А на ногах, если не ошибалась, те брюки, которые она планировала надеть, именно те, что лежали в изножье ее кровати.
От мысли, что он одевал Делейни, натягивал брюки на обнаженные ноги, по ее коже поползли мурашки. Он ее лапал? Изнасиловал?
В ушах стучал пульс, но Делейни заставила себя спокойно дышать. Думать. Между ног она не чувствовала боли. Которая должна была бы быть, если он взял ее бессознательную.
Кроме того, зачем ему беспокоиться об изнасиловании, когда Делейни сама умоляла взять себя? Она настолько возбудилась, что кончила.
И как только знакомая жажда вновь начала пульсировать в центре тела, на щеках Делейни разлился румянец. На ее чувства обрушился запах спящего мужчины, в сочетании с оттенком дикости, что так яростно возбудила ее вчера. И продолжала сейчас.
Господи, да что с ней такое? Она просто лежит рядом с этим мужчиной, а ее либидо сходит с ума.
Она мысленно застонала, заставляя себя перестать думать о мужчине рядом и сосредоточиться на побеге. Если в доме есть другие, лучше как можно скорее это выяснить. Но кроме дыхания похитителя, она ничего не слышала.
Учитывая, что Делейни все ещё жива, план уверить его в своей страсти, видимо, оправдался. Плохо, что не подействовал. Он – убийца.
Или его близнец. Правда ли, что не он напал на Делейни? Вероятность оставалась. В конце концов, она жива.
Но откуда он узнал о нападении, если не он нападавший? Откуда ему известно, кто она? В новостях не упоминалось ее имя.
Убийца или нет, он явно вовлечен в это дело, особенно если прячет глаза под солнцезащитными очками. И ему не отмазаться от своих действий. Ворваться в дом к федеральному агенту, отключить ее и похитить. Лишь за это его стоило посадить в тюрьму.
Но у него была необходимая им информация, а значит нужно его задержать.
Делейни вспомнила, каким быстрым он был вчера и с какой молниеносной скоростью двигался, когда напал на нее в прачечной. Если она хочет арестовать его, должна быть быстрее и без капли жалости. Потому что стоит ему проснуться, и ее шансам задержать его конец.
Делейни уловила отблеск лампы на прикроватной тумбочке. Медная. Отлично. Ей лишь нужно хорошенько треснуть ею по голове похитителя и со всех ног бежать к ближайшему телефону. Элементарно. Учитывая, что ей всего лишь нужно вылезти из-под его руки, не разбудив.
Теплое дыхание мужчины шевелило ее волосы. Он тихонько посапывал. Определенно спал. Но долго ли еще будет?
И когда она решилась выяснить это, пульс ускорился на еще одно деление.
Вознеся к небесам быструю молитву на удачу, Делейни, продолжая казаться расслабленной, будто все еще спит, перевернулась на живот, отодвигаясь от мужчины, и прижалась к прохладной, хлопковой простыне.
Его рука свободно упала с ее талии на кровать.
Подавив импульс триумфа, Делейни не шевелилась, лежала, словно мертвая, мечтая замедлить биение сердца, пока ждала, что дыхание похитителя вновь станет ровным.
Пролежав так достаточно долго, она по миллиметру начала сдвигать одеяло, затем опустила ноги с кровати, упираясь босыми пальцами в мягкий, потертый ковер.
Одним легким, осторожным движением она встала с кровати и опустилась на колени перед тумбочкой, ища розетку по проводу от лампы. Когда нашла, быстро и бесшумно выдернула вилку и поднялась, держа в руках лампу.
Ее сердце бешено колотилось. Итак. Если слишком сильно ударит, то убьет похитителя. С одной стороны, еще до того, как он посеял в ней сомнения в том, что и есть тот, кого она ищет, ей и хотелось его убить. Теперь же Делейни не была так уверена.
По закону она не должна его убивать. Но если ударит недостаточно сильно, то подпишет себе смертный приговор. И Делейни подозревала, чтобы вывести этого парня из строя, понадобится крылатая ракета3.
Она сильнее сдавила ножку лампы, пальцами впиваясь в холодный метал, и глубоко вдохнула. Была не была. Одним движением она перевернула вверх тормашками лампу и со всей силы ударила основанием в голову спящего мужчины.
Но лампа столкнулась не с черепом, а с мягкой плотью, так как похититель рукой перехватил ее и остановил смертоносную дугу. Выдернув из хватки Делейни лампу, он швырнул ее через всю комнату, и от удара об стену "орудие" разбилось.
Делейни открыла рот. Сердце гулко забилось, когда она отскочила от кровати и подготовилась к рукопашному бою.
Похититель, не яснее тени в темноте, двинулся и схватил ее за руку. Комната завертелась, когда он кинул Делейни животом на кровать. Она повернула голову на бок и попыталась перевернуться, но он придавил затянутым в джинсы коленом ее поясницу.
Делейни посмотрела на похитителя через плечо, ожидая возмездия. Ее пульс бился в горле.
– Ты пыталась убить меня, – произнес он ровным голосом, нависая над ней. Его взгляд прожигал прямо сквозь солнцезащитные очки, которые, как начинала Делейни думать, были приклеены к его голове. Ну кто в здравом уме стал бы спать в очках?
Как же Делейни ненавидела, что он заставлял ее чувствовать себя настолько чертовски беспомощной. По позвоночнику змеился страх. С такой силой, как у него, ее легко убить голыми руками, даже не вспотев.
Она задохнулась, а тело стало, как натянутая струна в ожидании, когда же он просто ее убьет. Но к удивлению Делейни он оседлал ее, придавив бедра.
Она пыталась скинуть его или встать на колени, но с таким же успехом могла поднимать автобус. Он дразнил ее. Играл.
– Я не сделаю тебе больно, – тихо пророкотал он, убирая локон ее волос за ухо. Периферийным зрением она заметила, как он склонил голову, а затем ощутила прикосновение его губ к уху. Внезапно он провел языком по раковине ее уха, заставляя трепетать.
У Делейни сердце ушло в пятки, когда похититель рукой скользнул под нее, ущипнул сосок, скрытый блузкой, от чего жар пронесся по всему ее телу и обосновался между бедер.
Он вновь провел языком по ее уху, а затем поцеловал в щеку. С такой нежностью. Он соблазнял ее перед тем, как нанести удар.
Проникнул пальцами под блузку и сдвинул бюстгальтер, чтобы прикоснуться к обнаженной плоти. Его теплая ладонь накрыла грудь, и Делейни задышала чаще.
Она почувствовала, как он убрал руку с ее груди и сместился ниже, оседлав бедра Делейни, затем сел и залез пальцами за пояс ее брюк. Пробрался в трусики и обхватил, как до этого грудь, ее ягодицу.
После вновь наклонился к ней, продолжая дразнить плоть. Дыхание похитителя, касающееся ее уха, стало таким же отрывистым, как и ее.
– Ты разжигаешь во мне огонь. – Его голос стал низким, с ноткой страдания. Похититель впился пальцами в ее плоть, заставляя ощутить его возбуждение и усиливая ее собственное.
Наполовину нависая над ней, наполовину лежа рядом, он распластал ладонь, скользнул пальцем в расселину между ее ягодиц и погладил ее набухшие лепестки, одновременно прикусывая мочку уха Делейни и посылая вспышку влажного жара к ее сердцевине. Его палец вошел в ее тело, встречая этот порыв жара.
Делейни ахнула, пытаясь выгнуться от прикосновения, но он все еще был на ней, и она не могла пошевелиться или как-нибудь сместиться. Похититель возбуждал прикосновениями, пока Делейни не обмякла от страсти и дикой похоти.
Он внезапно освободил ее и поднялся, но лишь для того, чтобы сесть на ее лодыжки.
Делейни попыталась подняться на трясущихся руках, но похититель рванул пояс ее брюк вниз, стягивая одним рывком брюки и трусики. Подставляя оголенную плоть прохладному воздуху – и его взгляду – и лишая Делейни последнего слоя защиты.
Страсть превратилась в страх от одной только мысли, что он отомстит, воспользовавшись ее телом. Делейни начала паниковать и попыталась откатиться, но похититель прижал широкую ладонь к пояснице, прижимая ее тело к матрасу.
У Делейни заколотилось сердце, а во рту пересохло.
Другой рукой он смял ее ягодицу.
– Я не причиню тебе боли. – Но поток ярости в его голосе совсем не успокаивал.
На глазах Делейни появились слезы. Из-за страха в животе все скрутило. Если она достаточно возбудится, больно при проникновении не будет, но если похититель захочет ранить ее, оставались и другие способы.
Делейни слишком хорошо знала о жестокости мужчин к женщинам до момента убийства. И во время. На стене в гостиной Делейни висят фотографии с мест преступлений, как доказательство жестокости.
Она уже знала, что у этого парня не все дома. Одному Богу известно, что он мог...
– Не бойся.
Делейни замерла.
– Я не боюсь.
Она говорила спокойно и ровно, несмотря на слезы, стиснувшие горло. Уже давно она научилась не вкладывать в голос и выражение лица эмоции и сейчас отчаянно опиралась на эту уловку.
Он почти до боли сжал ее ягодицу, когда воздух вокруг них стал плотнее от напряжения. А затем медленно ослабил хватку, и Делейни вновь начала дышать.
– Я не сделаю тебе больно.
Но она ни на минуту не поверила ему. Делейни выворачивалась из его невероятной хватки, и в этот момент он убрал руку с ноющей кожи и скользнул ею между ног Делейни. Которая попыталась сжать бедра, отчаянно стараясь избежать его прикосновения. Страх вышел из-под контроля.
Он сделает ей больно. Он жаждет этого, наказывает за нападение.
