Текст книги "Захочешь жить, штаны снимешь... (СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

К счастью для многих, там же находились туалеты, и практически все участники экскурсии покинули гида и его бред о чистоте ислама.

Страждущие православные и примкнувшие к ним лица бросились в кабинеты, куда и их имам пешком ходит.

Выйдя из туалета, я увидел рядом стоящих и о чём-то оживлённо беседующих старшую нашей группы Галю и моего друга.

Подойдя, скоро выяснил, что Митя старательно убеждает разгневанную женщину, освободить нас от дальнейшего участия в экскурсии:

– Пойми гражданочка, у меня началась аллергия на этого недоделанного Халиба, от его рьядом, рьядом, я скоро начну изрыгать проклятия в адрес его аллаха и всех рьядом стоящих пророков, мы дальше вместе с группой не поедем, а останемся с моим другом в этом симпатичном городе и распорядимся свободным временем на своё усмотрение.

Увидев меня, Галя тут же затараторила:

– Стас, ну, убедите хотя бы вы его, нельзя нам отрываться друг от друга, мало ли, что случится, вся ответственность падает на меня!

У нас, в конце концов, общая виза на всю группу, и мы не можем по одиночке возвращаться на корабль.

Я видел, что Митя был готов снова броситься в бой и я решил найти компромисс:

– Галя, время уже подбирается к двум часам дня, пора уже обедать, а у нас с другом строгое расписание, потому что оба страдаем гастритом.

Нам уже пора принять лекарство и скушать что-нибудь диетическое, и никак не климатит где-то на ходу перехватить неизвестно чего, а потом полтора часа пилить в Рабат, чтобы посмотреть дворец, в котором проживает их король с многочисленными домочадцами, нам с другом это не кажется привлекательным.

Поэтому, давай тихонько договоримся – к шести часам мы будем на причале стоять, как штык, а Митя даёт тебе честное комсомольское, что мы тебя не подведём.

Ты же знаешь, что с английским у меня порядок, за себя постоять можем, а вечером с нас будет причитаться...

Я вдруг увидел, как женщина густо покраснела, а Митя отвернулся.

Галя, опустив глаза, проворковала:

– Ладно, ребята, я вижу вас всё равно не переубедишь.

Мы сейчас идём к автобусу, а вы, чтобы не растревожить остальную группу, незаметно отстаньте и двигайтесь в сторону океана, он отсюда хорошо виден.

Вдруг ставшая на диво покладистой старшая группы, повернулась и пошла на встречу к Халибу, двинувшемуся в нашу сторону.

Мы с Митяем вышли на набережную океана и залюбовались величественной его красотой:

– Мить, ты не знаешь, что такое произошло, но наша Галинка вдруг стала неожиданно чуткой. Отзывчивой и даже симпатичной?

Рогот Мити пересилил грохот волн

– Я ей паря, полсотни евриков в груди сунул.

– Еврики? куда?!

– Ну, чего ты на меня вылупился, сунул ей за пазуху полтинник, чего тут не понятного?

– Митька, ты чёрт с рогами, а если бы...

– Не валяй дурака, она, что не человек или нефть в Тюмени добывает?

Всё, хватит любоваться этими красотами, пора искать, где похавать и малость на грудь взять, ты ведь сказал Гале, что нам пора лекарство принимать!

Ты, паря, как я гляну, на язык не промах, палец тебе в рот не клади, уважаю!

Я не стал расшаркиваться с другом в комплиментах, а двинул в сторону не далеко стоящих зданий с яркими вывесками.

Прямо на набережной мы быстро отыскали подходящий для нас французский ресторан и не мудрствуя лукаво, заказали мясо под сыром с луком, жульен, салаты и, конечно же, бутылочку коньяку, вылившуюся нам, как позже выяснилось, в изрядную копеечку.

Митя, видя моё расстроенное лицо, хлопнул по плечу?

– Паря, ты чего приуныл, бабок за французский пузырь что ли жалко?

– Мить, ты пойми меня правильно, я не жмот и не крохобор, но отваливать за бутылку алкоголя полторы сотни евро не могу и не хочу.

Если так дальше пойдёт, мои две тысячи, что я взял с собой, скоро превратятся в мочу, а нам ещё предстоит посетить Канарские острова, Мадейру, Малагу, Рим, Геную и Марсель!

– Так, паря, понял, не дурак, больше в такой разор я тебя вводить не буду.

Впредь никаких кабаков с дорогим пойлом, а если мне блажь стукнет в мою бедовую голову, то мне эту блажь и оплачивать.

Пойдём по магазинам прошвырнёмся, надо же на вечер и на весь завтрашний день что-нибудь крепенькое скумекать.

– Мить, я, пожалуй, уже прекращу так кирять, боюсь, что скоро могу скопытиться, ведь такой марафон у меня впервые.

– Стас, я не собираюсь тебя насиловать, не хочешь, не надо, я ведь не гордый, могу и сам с собой выпить, мы же сибиряки, люди привычные.

Ты только будь рядом, прикипел я к тебе паря душой, у меня ещё никогда такого антилегентного друга не было.

– Мить, брось ты мне выписывать комплименты, чай не барышни, мне тоже с тобой общаться очень даже приятно, честное слово!

Я не стал говорить Митяю, что у меня друзья были только в детстве, а институте и на работе ими даже не пахло, там были совсем другие отношения, часто замешанные на зависти, корысти и подсиживании.

Несмотря на выписанные друг другу высокие аттестации, настроение у моего дружбана пропало, а следом и у меня.

Я понимал, что Митя вырвался на волю из рутины тяжёлой работы и не устроенного быта, что ему хотелось подарить своей душе не забываемого праздника и я все эти дни достойно справлялся с ролью хорошего напарника.

Мы понуро потягались по промтоварным отделам, ни на чём, особо, не останавливая взгляда и, наконец, зашли в продуктовый магазин.

Митя решительно схватил с полки бутылку коньяка и пошёл на кассу, где при расчёте оттолкнул мою руку с половиной цены за него.

Находясь за пределами отдела, я поинтересовался:

– Ну, чего ты на меня рассерчал, и, как ты пронесёшь эту бутыль на корабль?

Митя прищурился:

– Давай паря так, хочешь пьёшь со мной, не хочешь, только присутствуешь, но платить за горючее я тебе больше не позволю.

Ты думаешь, что Митька закоренелый пьяница и жить без этой поганой булды не может?

Ещё как могу, бывает по нескольку месяцев в рот не беру.

Но, пойми меня правильно, мне уже сорок два года, а я впервые отдыхаю, как белый человек!

В нашей Москве и то впервые побывал и всего лишь один день провёл перед этим полётом в Барселону, а тут...

Ах, не привык я распинаться и душу наизнанку выворачивать.

Митя махнул рукой и отвернулся.

От слов дружбана мне стало тепло и одновременно не ловко на душе, и я перевернул разговор на другое:

– Митяй, как ты собираешься пронести бутылку на корабль?

– А, что, меня будут обыскивать?

Зачем, ты разве не видел, что нас при входе просвечивают и сумки проверяют?

Огорошенный сибиряк с растерянным видом смотрел на меня, и я впервые почувствовал в этот момент к нему жалость.

– Митяй, не горюй, есть идея!

И потянул его в сторону аптеки.

Мы там купили обыкновенную резиновую грелку, куда успешно перекочевало содержимое из бутылки, и Митя пристроил свою спасительницу у себя на пояснице под рубахой, свитером и курткой.

На этом посещение Марокко закончилось, мы загодя прибыли на причал и, дождавшись нашу группу, вместе с нею успешно проникли на корабль.

Глава 7

Вот, вам и казино!

Перед тем, как идти на ужин, Митя взял в руки грелку с коньяком и многозначительно потряс ею в воздухе рядом с моим носом.

Видя, что я не реагирую, вздохнул и налил себе пол стакана:

– Будешь всё же грамульку или решил окончательно завязать?

– Давай, лей, как себе, что-то меня в озноб кидает, похоже, я подстыл маленько.

– Ну-ну, это по-нашему, хворь лучше всего булдой из организма выгонять.

Митя весь как-то оживился, ясно ведь было, что он человек компанейский, а за короткое время нашего знакомства мы уже прикипели друг к другу.

О себе я это мог сказать со всей очевидностью.

Одолев по пол стакана коньяка, мы отправились на ужин, на этот раз не взяв с собой спиртного.

Инициатива в этом вопросе в данном моменте исходила не от меня, я даже заметил:

– Митяй, ты зря на меня ориентируешься, ты ведь волен поступать, как знаешь и хочешь...

– Да, при чём тут ты, я, паря, никогда никого не заставляю, мы же не на зоне, люди вольные.

Понимаешь, я тут подумал, завтра цельный день будем болтаться в океане, а пузырь у нас только один.

Сегодня и так малость в кабаке подзаправились, а у меня есть намерение посетить театр и казино.

Ты, Стас, только не подумай, что я перед тобой начал комедию ломать, другому бы не сказал, а тебе, как на духу -

Булды мне этой и на нашей буровой хватает, пусть не такой, но я же не привередливый.

А, вот, театра, казино, а главное, такого интересного парня, ставшим мне настоящим другом, у меня по жизни точно не было.

В ресторане Митя всё же дрогнул и заказал себе бутылку вина, с которой успешно справился в одиночку.

Из театра он сбежал уже на второй арии из оперы, шепнув мне:

– Найдёшь меня в казино, а то, от этих завываний у меня начинается нервный тик и хочется ругаться громко матом!

После окончания представления я, действительно, без труда отыскал друга в казино, но он не играл, а стоял и наблюдал за игрой в карты.

Заметив меня, отвёл чуть в сторону:

– Стас, так тут же играют в очко!

– Но, я же тебе пытался объяснить, что "Блек Джек" это почти тоже очко, только все картинки по десять очков и колода состоит из пятидесяти двух листов от туза до двойки.

Дружбан прикрыл глаза и зашевелил губами – было понятно, что в нём происходит какой-то мыслительный процесс:

– Паря, ты меня подстрахуешь, если чего-нибудь не пойму?

– Да, там понимать нечего, можешь сыграть один на один с крупье, а можешь за общим столом...

– Ага, фраера нашёл, не буду я играть с этим пижоном.

Уже минут пятнадцать наблюдаю за этой игрой, кое-что просёк.

одолжи сотку, неохота в каюту бежать.

– Ты ведь брал перед ужином сто евро, неужели уже просадил?

– Ну, просадил, хотел по пятёрочке по крупненькому сорвать и один раз удалось, сходу почти две сотни уже выигрывал!

– Ну!?

– Ах, что сказать, лопух, нет, чтобы смыться, так начал лупить по кнопке будто меня в жопу ранили и амба, слил всё до копеечки!

Я выдал Митяю запрошенную им сумму, а сам уселся не вдалеке за автомат и заложил оставшуюся у меня в кармане двадцатку.

Безусловно, любопытство разрывало, но я сдерживал себя, не хотел подлезать под руку дружбану.

Сегодня был не мой день и скоро на табло светился понурый ноль.

Не успел я ещё подняться со стула, как ко мне подбежал Митя:

– Стас ты куда собрался?

– Пойду в каюту, что-то чувствую себя неважно, хочу забуриться в кровать.

– Давай, давай, пойдём, я тебе отдам долг и прихвачу малость бабок.

– Мить, может остановишься:

– Паря, будешь бабам мозги вправлять, а не взрослому мужику.

Я эту кухню уже просёк капитально, просто нарушил заповедь, что нельзя играть на одолженные.

И крепко обнял меня за плечи, а я шутливо тыкнул его в бок

– Ага, я тоже нарушил заповедь, нельзя одалживать перед игрой.

И мы оба рассмеялись.

Митя ушёл играть, а я завалился в кровать, у меня явно поднималась температура.

Очнулся оттого, что надо мной стоял Митя и прикладывал мокрое полотенце ко лбу:

– Ну, паря, выдаёшь, прихожу в каюту, а ты бредишь, а морда такая красная, хоть прикуривай от неё.

Вот, уже третью тряпку на башке у тебя меняю.

Держи, без сорока градусов вряд ли быстро поправишься.

Утречком после завтрака посетим с тобой сауну, потом опять отваляешься несколько часиков в кровати и после завтра будешь, как огурчик.

Я с трудом проглотил больше, чем половину стакана коньяка прямо из руки друга и чуть не задохнулся, но тот всунул мне в рот привычную уже для нас закуску – кусочек нарезанного ананаса.

С помощью заморского фрукта жидкость хоть и с трудом, но пролилась во внутрь, опалив мой пищевод:

– Митька, ты решил меня угрохать, так и сгореть можно!

– Не выступай, держи ещё пятьдесят грамм и вали спать, мне тоже пора уже на боковую.

Я увидел, как он налил себе изрядную порцию и, крякнув, осушил до дна, закусив тем же ананасом.

В голове у меня поплыл туман, веки сами по себе закрывались, но любопытство взяло верх?

– Мить, а как сыграл в очко?

– Деревня, не очко, а "Блек Джек"!

Нормально, глянь, кучу бабок нагрел, больше пяти соток слупил, кроме того, что все свои ранее проигранные отбил!

Я чувствовал, что язык мой заплетается, глаза слипаются и только и смог произнести:

– Молоток!

Удивительно, Митя оказался прав, когда я утром проснулся, то чувствовал себя почти здоровым, не считая только некоторой слабости.

Завтрак в ресторане мы прозевали и обошлись столовкой на четырнадцатом этаже.

После чего, как и собирались часик погрелись в сауне.

Ничего в ней не было примечательного, кроме того, что отдали за эту баню пятьдесят евро!

Сидя на полке, Митя возмутился:

– Стас, ты не подумай, что мне бабок жалко, но они же бандиты здесь – грабят и не смеются!

– А, кто тебя насиловал, сам добровольно пришёл попотеть...

– Да, что ты мне мозги пудришь, что этот сраный полок можно сравнить с нашей парной!

У нас на буровой, если бы ты только знал, какая славная банька – берёзовым, а то и дубовым с можжевельником веничком, как постигаешься, а потом в бочку с холодной водичкой, а потом кваску или пивка... о, я тебе паря доложу, такое им тут и не снилось!

Я не стал мешать другу пребывать в ностальгических чувствах, тем более он во многом был прав, но только не в том, что они здесь хапуги – не хочешь, не иди, в карман за твоими деньгами никто не лезет.

Мы не стали долго рассиживаться после парилки в джакузи, прогулялись по СПА, посмотрели на купающихся в бассейне, плавать я ещё боялся, а Митя не хотел, и по общему согласию покинули это заведение.

Затем к одиннадцати часам спустились в лекционный зал и послушали интересную лекцию про Канарские острова, которые нам завтра предстояло навестить.

Удивляло, что эти острова открыли, почти в те же сроки, как Америку, ну, может на сто лет раньше.

Меня, как и других здесь присутствующих, поразил тот факт, что к тому времени, как на них, то есть на Канары, напали испанцы, тут проживали аборигены и при том, белокожие, то есть люди европейского типа, хотя эти земли располагались на широте Африканского континента.

После лекции мы зашли в ресторан на обед, но аппетита у меня не было, и я чувствовал, что опять поднимается температура, моё плачевное состояние заметил и Митя:

– Нет, паря, так дело не пойдёт, надо до конца вылечиться.

Пошли в каюту, я тебе накапаю пятьдесят грамм микстуры и укладывайся в постель, а то завтра не выйдешь на этот остров, а кто мне будет переводчиком в общении с этими гуанчами?

Я улыбнулся:

– Мить, от тех гуанчей уже только остались легенды, а испанский я понимаю примерно так, как и ты, но там ведь будет экскурсовод...

– Да, смеюсь я, на, пей и укутывайся в одеяло.

Проглотив очередные пятьдесят грамм бренди, я последовал совету друга, поплотней укрылся одеялом и очень скоро уснул.

Сквозь сон слышал, как Митя приходил в каюту и опять уходил, наливал себе из грелочки, выпивал с кряком, шумно закусывал и опять за ним хлопала дверь.

Я вставал только по нужде и на дрожащих ногах возвращался в постель и снова проваливался в глубокий сон.

Когда я окончательно проснулся и глянул на часы, было уже пять часов утра.

Кинул быстрый взгляд на противоположную кровать друга – она была пустой, но с балкона тянуло табачным дымом.

Не трудно было догадаться, что дружбан находится там и курит.

Выглянув из балконной двери, поинтересовался:

– Ты, чего тут сидишь, завтра будешь на экскурсии, как сонная муха...

– Паря, спрячься в комнате, а то ещё больше заболеешь.

Он подтолкнул меня в грудь и вошёл следом в каюту:

– Всё, Стас, пиздец, продулся в драбадан!

– В "Блек Джек" что ли?

– Какого хрена, решил в рулетку поискать счастье...

– Ну, и что?

Я уже понимал, что произошла беда!

– Слил практически все свои бабки – пять с лишним штук евро, как корова языком слизала!

За несколько часов превратился в нищего.

– Мудила, ты чего, с ума сошёл!

Слабость мгновенно слетела с моего тела, гнев прилил к сердцу, застучавшее, как молот, от мысли о постигшей друга катастрофе.

– Сошёл, не сошёл, но у меня осталось только это...

И, он протянул ладонь, на которой находились две полсотни и какая-то мелочь.

Увидев жалкие оставшиеся деньги дружбана, невольно поскрёб свою редко заросшую грудь.

– Мить, жалко бабок...

– Да, хрен с ними, дело наживное, за два месяца на буровой отобью с лихвой, скажи лучше, что я теперь буду делать на корабле без бабла, булды и баб?

Я засмеялся.

– Ты, чего, паря, зубы лущишь?

– Так ты ведь назвал три главных в жизни "Бэ"!

– Какие "Бэ"?

– Бабло, булду и баб.

Теперь мы уже вместе роготали.

– Паря, смотрю ты уже отчюнял?!

Не то, вопросительно, не то, утверждающе поинтересовался Митя.

– Да, уже ничего страшного, температуры нет, башка перестала болеть, только жуткая слабость, и то, от твоих шокирующих новостей чувствую, как наполняюсь энергией.

– Я тебе оставил грамульку, давай, накати для полного выздоровления...

И Митя выплеснул остатки коньяка в стакан.

– Мить, дели пополам, будем пить за всё хорошее...

Тот хмыкнул

– Давай, всё хорошее уже будет в следующий раз, а сейчас мне остаётся только книжки читать, у меня же в чемодане есть электронная книга, там на десять таких поездок романов наберётся...

Митя шумно поскрёб щетину на щеке

– Говорили дураку заведи карточку в банке, чтобы по всему миру можно было бабло снимать, так нет, мы к наличным привычные!

И он, буквально плеснул в себе в рот остатки бренди.

– Мить хорош завывать, сейчас посчитаем мои наличные еврики и разберёмся с нашим времяпрепровождением в оставшиеся дни отпуска.

Просаживать в казино, я тебе точно не дам, если только по маленькой вместе поиграем, а на выпить нам хватит, чтобы смелости было на марафон к бабам сходить.

Я достал из сейфа свой кошель – экскурсии у нас уже все оплачены наперёд, оставляем два стольника на расчёт с нашей Галей и на всякую не учтёнку.

Так, и того мы имеем больше пятисот евро моих, плюс твои, набираем почти семь соток!

Митька, гуляем, от баб и булды отказываться не стоит, бабок хватит – даёшь три великих "Бэ"!

На Мадейре, в Малаге, Риме, Генуе, Марселе и в той же Барселоне шиковать нам уже не придётся, а честно будем посещать исторические, культурные, архитектурные и другие достопримечательности.

Митя вскочил на ноги, походил туда-сюда по каюте и опять уселся напротив меня

По нему было видно, что он очень взволнован, и не столько осмысливает произошедшее с ним, сколько дальнейшую свою линию поведения.

– Паря, как только тебя увидел, то сразу догадался, что ты отличный малый.

Не буду я тут тебе клясться, что твои слова и поступки вовек не забуду, но тебе мои клятвы и не нужны.

Давай, держи остатки прежней роскоши и сегодняшнего дня будешь нашим лопатником.

Хорошо, что ты не стал мне предлагать снять бабло по своей карточке и не надо, потому что, зная себя, потянет отыгрываться и трындец!

Я не хочу потерять такого друга, каким ты навсегда вошёл в моё сердце.

Я не стал разубеждать Митю в наличии у меня карточки, твёрдо решив её не касаться, не отверг роль казначея, сгрёб все оставшиеся у нас деньги в одно место и пошёл в душ, пора было идти на завтрак, ведь нас ожидала экскурсия на самый большой остров Канарского архипелага Тенерифе.

Во время экскурсии мы с Митей отметили, что лекция была, куда интересней самого посещения одного из красивейших островов в Атлантическом океане.

Наш автобус поднялся на вершину вулкана с потухшим кратером.

Лунный пейзаж на нас не произвёл особого впечатления. Мы понуро смотрели на пепел, обугленные куски магмы, камней и других земляных пород в изобилии валяющихся на горе.

На обратном пути по просьбе многих туристов из нашего автобуса, нам дали свободное время для посещения магазинов и кафе.

Мы с Митей никуда не пошли, потому что шопинг по любому нас не привлекал, а сели в кафе и заказали по бокалу пива.

Митя, сделав большой глоток пенного напитка, заметил:

– Они скоро дождутся, что я востребую свои бабки за экскурсии назад, чего попёрлись камни смотреть, ведь нам рассказывали про обезьян и о каких-то чудесных собаках, породы, которых сохранились ещё с тех времён, когда здесь жили аборигены.

В пещеры не завели, где эти рисунки остались, сработанные древними художниками.

Сволочи, даже на базар не сводили...

– Мить, не расстраивайся ты так, на Мадейре сходим, там говорят, такие рыбы и морские деликатесы...

– Да, хрен с ними с этими деликатесами, выпить бы купить...

И он умоляющим взглядом посмотрел на меня.

– Есть у меня дружбан одна идейка, бутылку свою из-под воды не выкидывай.

– Что, коллекцию из них буду собирать?

– Мить, ты можешь хоть иногда не выступать, а послушать человека, который тебе зла точно не желает?

– Ладно, чего ты на меня зенки вытаращил, она ведь у меня полная, что-то мне воды не хочется, давай ещё по пивку сообразим?

Пока мы с Митей допивали вторые бокалы пива, собралась вся наша группа и вскорости поехали на корабль.

Мой расчёт оказался верным – по дороге на наш лайнер мы проходили через магазин "дьюти фри" и я за рукав потащил друга в нужный нам отдел.

– Паря, ты чего уху ел, что нам тут делать?

Я не отвечая, подвёл к полкам с алкоголем, и, не задумываясь, снял две литровые бутылки "Русского стандарта" со стеллажа и уверенно поставил их на кассу.

Выйдя из магазина, Митя тут же зашипел:

– Паря, так нельзя ведь проносить на корабль, сам же говорил?

Я ткнул ему в бок кулаком и спрятал бутылки за обшлага куртки.

– Пошли в туалет, сцать припёрло.

Митяй пока ничего не понимая, затрусил следом за мной, качая головой и что-то недовольно шепча себе под нос.

Но, когда я сказал ему, чтобы он выливал воду из своей бутылочки, лицо его озарила широкая счастливая улыбка:

– Паря, сукин сын, да ты ведь Эйнштейн!

И шустро стал выполнять задание – переливать водку в пустую пластмассовую бутылку из-под воды.