Текст книги "Захочешь жить, штаны снимешь... (СИ)"

Автор книги: Овсей Фрейдзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Паря

На следующее утро я проснулся с жутким похмельем – принятие на грудь в течение всего вчерашнего дня крепких напитков вперемешку с пивом не прошли для меня бесследно.

Оторвав с трудом голову от подушки, я жалобно замычал, почувствовав кинжальную пульсацию в висках и дикую нестерпимую боль в затылке. При этом меня тут же замутило. Свидание с унитазом поначалу было не совсем традиционным, потому что я, стоя на коленях, с тяжкими муками, весь жутко передёргиваясь, с душераздирающими воплями отдавал содержимое желудка, практически ратуя за смерть.

Спокойная размеренная жизнь в последние годы с Татьяной не часто выдавала мне шанс оторваться с друзьями. Студенческие шалости уже давно были позади, а на официальных раутах разве выпьешь как следует, только губы обмажешь.

Нынче я в полной мере ощущал на себе, что такое отсутствие полноценной практики в принятии на грудь спиртного. Вернувшись в комнату, страшно утомившись от недавних непотребных деяний, попытался вновь занять горизонтальное положение, но в мои намерения вмешался компаньон по круизу, сидящий в семейных трусах в кресле за журнальным столом.

Митрий восседал с барским видом с расположенными напротив него двумя наполненными стаканами виски и тарелкой с кусочками ананаса. Непроизвольно мой взгляд остановился на его могучем торсе, покрытом рыжей густой растительностью, а так же на его выпирающих перекатывающихся на руках буграх мышц. Было понятно, что такие накачены явно не в тренажёрном зале, а в результате тяжёлой физической работы. Да, такой припечатает – только мокрое место останется.

Я попытался отмахнуться от недвусмысленного предложения, но Митяй поймал меня за руку и насильно усадил в кресло напротив себя. Вставив в ладонь ёмкость с жидкостью неприятного для меня на этот момент цвета и запаха, незамедлительно вызвавшего очередной приступ тошноты, Митя не дал мне времени на обдумывание, а, чокнувшись со мной, насильно подвёл стакан к моему рту и заставил проглотить содержимое в несколько больших глотков.

Ну, чего я буду описывать мои на тот момент ощущения и какого труда мне стоило ужить в себе вонючее пойло. Митяй не позволил моему организму отдать виски обратно вместе с остатками вчерашнего обеда, а насильно закрыл мой рот куском ананаса. Мне ничего не оставалось сделать, как только инстинктивно впиться зубами в нежную мягкость фрукта. Благодатный сок буквально брызнул в горло, проникая в желудок вместе с просившимся назад виски, заставив отступить рвотный позыв.

Отдышавшись, я благодарно посмотрел на спасителя, а он опять наполнил на два пальца мой стакан и, небрежно плеснув себе примерно столько же, вновь протянул руку для того, чтобы чокнуться:

– Давай, Стас, это уже легче пойдёт, за всё хорошее!

И, правда, вторая пошла, как к себе домой, и я на слабых ватных ногах отправился в душевую, пора было двигать на завтрак.

В гостиничном ресторане мы с Митяем после хорошего похмелья со смехом и шутками набрали полные подносы закусок, уселись за свободным столом и, весело переговариваясь, принялись за трапезу.

Неожиданно рядом остановился бывший кореш Толик и, наклонившись над моим ухом, процедил:

– Нам необходимо кое-что перетереть наедине...

Я тут же решил для себя, что ни сейчас и ни потом не позволю ему развивать крайне неприятную мне тему.

– Толь, ты и твоя пассия мне уже по барабану. Для окружающих мы с вами малознакомые люди, а при встречах, в силу сложившихся обстоятельств, коих избежать невозможно, постараемся не придавать друг другу никакого значения.

– Стасик, ты поверь, я не знал, что ты будешь в этом круизе, а так никогда не посмел бы показаться с Таней перед твоими глазами. Я же понимаю, насколько тебе неприятно видеть нас счастливыми...

Митя положил свою ладонь на плечо Толика, да так плотно, что тот согнулся.

– Слышь, паря, сдрисни отсюда в секунду и постарайся пореже мелькать перед нашими глазами, понял? Если нет, то могу объяснить ещё популярней.

Толян быстро-быстро закивал головой и моментально ретировался.

Мимо нашего стола в этот момент продефилировала моя бывшая невеста в коротенькой юбочке, в сапогах-чулках на высоких каблуках. Белокурые волосы длинными прядями разметались по развёрнутым плечам. Она синим огнём своих больших глаз обожгла меня с напарником и едко улыбнулась:

– Доброе утро, Станислав Николаевич!

Митя не дал мне ответить:

– Иди себе, шалава, мимо, у нас с дружбаном сегодня спрос на брюнеток, а блондинки уже в прошлом, плохо на клык берут!

И мой товарищ разразился таким смехом, что почти все присутствующие ресторана повернулись в нашу сторону, а Танюшки мигом след простыл.

– Твоя бывшая?

– Дааа, я как-нибудь тебе расскажу...

– На кой хрен, если бывшая, что мне тебе про всех баб рассказать, кого я перетрахал?

Я понимал, что Митя так говорил для того, чтобы я не чувствовал себя каким-то несчастным брошенным или жалким рогоносцем.

К нашему столу подошла старшая группы Галя и съязвила:

– Вы едете с нами в монастырь Монсеррат или предпочитаете другие, интересные только для вас исторические места?

Митя снова не дал мне ответить, сурово сведя брови:

– Слышь, ты чего опупела, разве за эту экскурсию у нас бабки не взяла?

– Но я думала...

– А ты меньше думай, лучше иди собирай группу до кучи и не мешай порядочным туристам завтракать... – и Митя, ухватив тремя пальцами весь хамон с тарелки, мурлыча от удовольствия, отправил его в свой огромный рот, блеснув золотыми зубами.

На высокой горе, где располагался монастырь, было довольно холодно. Пронизывающий ветер продувал до кишок. Мы не стали с Митяем в очередь к чёрной деревянной бабе, у которой надо было испросить для себя какие-то блага, а, потолкавшись какое-то время внутри грандиозного здания и послушав несколько минут про монахов, гонения и прочую религиозную чушь, выскользнули наружу, предварительно выяснив время и место сбора.

Пробежавшись по близлежащим магазинчикам, удостоверились, что большинство из них сувенирные или со сладостями. Подобный факт нас ни в коем случае не устраивал, ведь нам надо было спиртное, а о посещении супермаркета не могло идти речи, потому что наши чемоданы уже находились в автобусе. Как нам сообщила дружелюбная старшая группы, мы прямой наводкой, подобрав возле гостиницы наших туристов, не пожелавших посетить монастырь, сразу же должны были грузиться на корабль.

Пока я разглядывал симпатичного слона из оникса, Митя куда-то нырнул в сторонку и тут же потащил меня к одному из прилавков:

– Ну, Стас, побаклань с этой симпатичной испаночкой на своём англицком, я же ни бельмеса не смыслю в этих языках, если только на хакасском балакаю, а кто его тут знает...

– Мить, а чего у неё спрашивать?

– Паря, глянь на эти пузыри, гадом буду, пойло высокого класса!

Действительно, сами бутылки уже были произведением искусства, а про содержимое бутылей кое-как выяснил, объяснившись с чернявой продавщицей, которая по-английски говорила почти так же, как я по-хакасски.

Мы, правда, поняли, что это прекрасное испанское бренди, не хуже французского коньяка, а когда она назвала, а точнее, написала цену, то ещё больше убедились в этом, литруха стоила семьдесят евро!

Когда я закрутил носом, Митяй тыльной стороной ладони почесал свой:

– Паря, ты это брось, не будем мелочиться, завтра, как не хочешь, Новый год, и что, мы с тобой его не отметим как следует? В бумажке, выданной мне в турбюро, написано, что каждому отдыхающему положено на праздник бокал шампанского, и это, ты считаешь, по-нашему?

Я вдруг почувствовал, что краска заливает мне лицо, – не дай бог, мой компаньон подумает ещё, что я жмот, какого свет ещё не видывал, и полез в карман за евриками.

– Неа, спрячь свои бабки, на этот раз я угощаю, а потом уже будем закупать пойло в складчину, идёт?

Три красавца-бутылька в расписных коробках с изображением каких-то крепостей или монастырей были успешно закуплены, и мы поспешили к автобусу, ведь надо было ещё, пока все соберутся, упаковать их аккуратно в наши чемоданы, что, впрочем, мы и сделали, после чего с удовольствием закурили.

Старшая группы нам определённо не нравилась – у неё вечно кто-то терялся, она путалась в определениях места сбора, была рассеянной и не очень толерантной.

Ко всем прежним нервотрёпкам случился ещё один казус, никому не добавивший настроения: у одного мужчины, не пожелавшего со своей женой посетить монастырь, стащили сумочку с документами и частью денег! Да, нас предупреждали, что Барселона, как, впрочем, и другие города Испании славятся своими ворами, в чём мы тут все и убедились.

Деньжат в сумочке было немного, но иностранный паспорт мужика исчез, а без него на корабль не пустили, и несчастная пара туристов осталась на берегу, что очень расстроило всех остальных пассажиров из нашей группы, погрузившихся на грандиозный лайнер "Оркестр".

Как сообщила хлопотавшая за них Галя, им теперь предстоит перебраться в Мадрид и в Новогодние праздники каким-то образом выйти на консула, который выправит им дубликаты паспортов.

Внутреннее убранство корабля произвело на нас колоссальное впечатление. Понятное дело, это был фешенебельный лайнер высшей категории, но в связи с католическим рождеством и приближающимся Новым годом вокруг царила невероятная праздничная атмосфера!

Мы с нескрываемым восхищением смотрели на огромную ёлку с яркими игрушками и с бегущими по ней огнями. Тут и там перед нами вырисовывались макеты со смешными новогодними и сказочными героями, от снежной бабы до рыцаря в доспехах! Перила центральной лестницы были все оплетены ёлочными лапками, ступени горели подсветками и камнями Сваровски!

Митя толкнул меня в бок:

– Станислав, ты чего, как будто из глубинки приехал, а не из Москвы, чего так пялишься? Давай будем отыскивать наше лежбище, надо же проверить фугасы – прибыли успешно или придётся в здешних барах дриньки заказывать.

На лифте поднялись на наш тринадцатый этаж и, потолкав поочерёдно в щель на двери выданные на ресепшене карточки пассажира, являющиеся для каждого из нас на весь срок круиза удостоверением личности, наконец-то смогли зайти в каюту.

Чемоданы были уже на месте! Не сговариваясь, кинулись каждый к своему и быстро заработали молниями. Митя даже не стал до конца распускать замок, а просунул руку внутрь и радостно заулыбался:

– Есть, Стас, есть! Мои две голубушки на месте!

Я тем временем достал из своего чемодана третью и торжественно водрузил на журнальный стол.

Только теперь мы оглядели каюту, в которой нам предстояло провести двенадцать дней и ночей. Она несколько напоминала номер нашей гостиницы в Барселоне, только в дополнение ко всему здесь был ещё и балкон!

До торжественного ужина оставалось ещё два часа, и Митяй предложил, не дожидаясь праздничных литавр, начать наш банкет по случаю начала удачного для нас круиза.

– Мить, я хочу помыться, побриться, а то, как вылетел из Москвы, так не было ещё времени заняться личной гигиеной.

– Вот и занимайся, а я уже после тебя займусь этой гигиеной, а пока ты будешь свои яйца мылить, сбегаю на четырнадцатый этаж. Подслушал, что там находится столовка самообслуживания, работающая круглосуточно!

Намытый, выбритый, я вышел из душа и тут же увидел журнальный стол со знакомым по отелю в Барселоне натюрмортом – с бутылкой бренди и тарелкой с нарезанными ананасами. Митя, ожидая меня, накрыл поляну и наперекор всем распоряжениям администрации корабля, развалившись в шезлонге на балконе, пускал табачный дым.

Мы с дружбаном пропустили по стопочке прекрасного испанского напитка и на этом решили пока остановиться, ведь впереди нас ожидал праздничный ужин. Легко решили и проблему проноса в ресторан спиртного, перелив остатки бренди в пластиковую бутылочку, обнаруженную в минибаре, опорожнив её тут же от воды.

Митяй скрылся в душе, а я развешал свой гардероб в шкаф и нарядился в костюм, так было предписано в проспекте – явиться чуть ли не в смокингах, по случаю первого торжественного вечера в ресторане.

Митя вышел из душа, и я его не узнал – он сбрил свою, наверное, двухнедельную рыжую щетину, а когда ещё напялил на себя пиджак и подвязал галстук, то передо мной уже стоял ни дать ни взять Борис Ельцин в молодости.

– Ну, чего ты на меня такие зенки выпялил? У нас ведь фирма солидная, бывает, для руководства и отличившихся сотрудников к праздникам устраивают... как бишь это слово новомодное?.. – ага, корпоратив!

Так вот, можешь смеяться, а перед нами не бобики пляшут, а как-то Леонтьев выпендривался, Лещенко шепелявил, а один раз подкатили "Блестящие"! Тут, Стасик, такое у наших нефтяников началось... Буквально крыши посносило! А эти конфетки почти без ничего выплясывают и что-то поют, а у наших мужиков слюни по подбородкам текут!

Работа у нас вахтовая, по полгода без баб нормальных живём. Ладно, чего я тебе жаловаться буду, пойдём на ужин, может какая-нибудь итальяночка или испаночка на нас клюнет... Вот только как с ней без языка управится?

Я ничего не нашёл лучшего, чем попробовать успокоить компаньона:

– Мить, зачем тебе язык, у тебя и других достоинств много...

Едва только успел произнести эту фразу, как мы, не сговариваясь, грохнули от смеха.

– Ну, ты, паря, выдаёшь, может, я зря пиджак одевал, надо было все свои достоинства предъявить в голом виде... – и Митяй снова заржал так, что любая лошадь могла бы ему позавидовать.

В таком приподнятом настроении мы отправились на ужин.

Глава 4

Будни на корабле

Скажем прямо, ужин на нас с Митей не произвёл особого впечатления, не считая только определённых факторов, не связанных с едой, но о них надо рассказать отдельно.

Начну с того, что за нашим столом должна была сидеть та супружеская пара, что осталась на берегу в Барселоне, по случаю пропажи у них документов. Столы в ресторане были рассчитаны на шесть человек, и... – невероятная гримаса судьбы! – второй парой соседей оказались Толик с Татьяной!

Сколько бы я себя не убеждал, что они мне до лампочки, но видеть перед собой их физиономии во время долгого ужина, где после тщательного изучения меню, делался заказ у официанта, мне было бы крайне неприятно.

К счастью, у Толика с Татьяной были примерно те же ощущения, особенно от присутствия в непосредственной близости от них Митяя. Последний, как только увидел сидящих за нашим столом компаньонов, ещё не присаживаясь, поинтересовался:

– Паря, ты помнишь, о чём мы уговаривались? В две секунды не сделаешь для себя конкретных выводов, тебе же будет дороже, – пожалеешь, что тебя мама на свет родила! Всё, предупреждаю уже окончательно и без обжалования – не сдёрнешь моментально с наших глаз, выкину за борт корабля! – и Митя, опять придавил своей рукой, похожей на ковш экскаватора, плечо пухленького, совсем не развитого физически, Толика.

– Твой видон, а особенно твоей шкурёхи, портит нам аппетит. Мы должны как можно реже встречаться с вами на этом корыте, уяснил?! Я вразумительно выражаюсь или по фене ты лучше въезжаешь?

Плотно устроившись на сидении, Митя тщательно разгладил на коленях салфетку, после чего глянул в сторону Татьяны, обдав её долгим презрительным взглядом:

– На счёт крашеных блондинок, между прочим, тоже проходился. Может, напомнить на всякий случай? Усекла или повторить?

До меня даже не дошло, кто из них, Толян или Танюха, раньше вскочил со своего места, но пока я занимал свой стул, неприятные для моего глаза и души люди исчезли из нашего обзора:

– Мить, как-то неловко получается...

– А что, тебе будет ловко хавать и не поднимать зенок от тарелки? Я же видел, какой у неё оскал охотницы, мужика на мушку, словно зверя, ловит – сейчас этому хлюпику подмахивает, а сама по сторонам своими моргалами косит, тьфу ты, шалава!

В этот момент перед нашим столом нарисовалась Галя:

– Вам, господа, не кажется, что вы ведёте себя непозволительно вызывающе? Если так дальше дело пойдёт, то обращусь в местные службы насчёт вашего, мягко выражаясь, нелояльного поведения...

Митя резко развернулся всем корпусом к старшей нашей группы:

– У тебя есть что сказать нам по существу? Если нет, то сгинь в секунду, будешь своих детей учить в трубочку писать, а не уважаемым людям солидного возраста пальчиком грозить "ну-ну"!

Чтоб ты знала, мамзель, я аукционер крупнейшей Российской нефтяной компании и таких, как ты, по возвращении на Родину, быстро призову к ответу, насчёт незаслуженно занимаемого места в сфере обслуживания уважаемых клиентов!

Будет информация, доложишь, а пока иди отсюда, твой кислый вид мне портит аппетит!

Сконфуженная Галочка последовала совету, и мы переключили своё внимание на стоящего за нашими спинами официанта, готового принять у нас заказ.

Кроме, как заковыристыми названиями блюд, наш ужин не был чем-то особо примечательным. Мы с Митяем заказали каракатицу, какую-то рыбу махи-махи и ещё несколько блюд, от которых, скажем прямо, не получили истинного удовольствия гурманов.

– Ладно, давай смахнём по второй. Что-то у меня в этих условиях пропал аппетит, и не катит квасить под эту чёртову каракатицу. Похоже, изжога мне обеспечена, вот бы сейчас хамончика захавать... – Митя одним глотком опрокинул в себя изрядную порцию дорогого напитка и с грустным видом начал ковырять вилкой в тарелке с очередным деликатесом.

А вокруг царила праздничная атмосфера, люди заказывали вино, пиво, весело выкрикивали тосты и пожелания, а нам вдруг стало скучно и, приняв дважды на грудь, мы завершили ужин, даже не дождавшись десерта.

От нечего делать, без предварительной договоренности, мы занялись изучением корабля. Почти на каждой палубе был бар или кафе, отовсюду лилась музыка на любой вкус, но нас надолго задержал и впечатлил седьмой этаж.

Магазины модной одежды, обуви, сумок, драгоценностей, духов и ещё всякого интересного для меня содержания, Митю нисколько не заинтересовали, но, увидев отдел со спиртным и сигаретами, он резко свернул и уставился на прилавки:

– Стас, глянь, да тут же пойла на любой вкус, вот и водочка наша имеется, и коньячок солидный французский, я такой пивал и не раз, доложу, катит здорово, особенно, когда нет на закусь чего-нибудь вроде хамона.

– Мить, я куплю себе блок "Парламента", а спиртное на вынос не выдают. Заплати, а когда будешь сходить с корабля после окончания круиза, – пожалуйста, забирай.

– Что ты говоришь, вот сволочи, вот сукины дети, если бы не подсуетились, то совсем бы пропали! Всё же правы те, кто нам по ящику буксы прочищают, – действительно, всё же какие они здесь на западе моральные уроды!

– Мить, успокойся, это бизнес, им же надо, чтобы мы покупали дриньки в барах, а не ванны себе устраивали из дешёвых спиртных напитков. В основном в такие круизы бедные люди не попадают, а с богатеньких почему не выудить денежку?

– Ладно, хрен с ними, не парь мне мозги... Бизнес, бизнес – знаю я, что такое бизнес! Что там какая-то бутылка виски или коньяка? Мы нефтягу нашу шуруем по трубе, только свист стоит, вот это бизнес!

Слышь, Стас, а куда это народ так разодетый потянулся? Ну-ка забазарь с ними на своём англицком?

Оказывается, в театре скоро должно было начаться какое-то представление, и мы с Митяем решили поприсутствовать на нём. Как не хочешь, а всё оплачено, и надо было сполна вкусить все радости, предоставленные на корабле. Да и приобщиться к культуре никогда не вредно.

Неспешно двигаясь за разряженной толпой, мы неожиданно оказались в казино, через которое надо было пройти, чтобы оказаться в партере театра.

– Паря, это что, казино?!

– Да. Что, ты первый раз видишь?

– Первый, конечно, первый. Пока откинулся, корешей прежних разыскал, в бугры выбился, и ещё хренову кучу дел в жизни нужно было перелопатить, разве мне до круизов было? Ладно, про свою прежнюю житуху как-нибудь в другой раз расскажу, может сбацаем?

Митя уставился на меня такими просящими глазами, что я чуть не расхохотался ему в лицо.

– Давай, нет проблем, задержимся минут на двадцать, тут и покурить можно. Ты хочешь на автомате поиграть, в покер сразиться, в Блэк Джек или в рулетке поискать свою удачу?

– Хорош, паря, умничать, я же тебе сказал, что первый раз вижу казино, хотя мужики у нас на буровой много о нём рассказывали. Если дюже умный, то просвещай, а не выёживайся!

В своё время я побывал в разных европейских городах и даже в Монако, поэтому хорошо знал, что такое казино, как в него играют и как можно здесь за считанные минуты спустить целое состояние. Несколько лет назад и в Москве эти казино были чуть ли не на каждом шагу, нынче действовали только подпольные, но я туда был не ходок.

– Мить, давай своих десять евро и, пока будем курить, заложим их в какой-нибудь аппарат, и ты понажимаешь на кнопочку.

Не успел я ещё произнести эти слова, как мой дружбан уже держал в руках двадцать евро.

– Давай, Стасик, закладывай, куда надо, и покажи, на что нажимать...

– Митяй, не волнуйся ты так, никуда казино от нас уже не денется, все двенадцать дней можешь сражаться с этим одноруким бандитом. Присаживайся на этот стул.

Так вот, я закладываю сюда твои бабки, видишь, на табло они нарисовались? Кстати, почём будешь играть? Можно по еврику, хочешь – по тридцать центов, а можно и по пять целковых. Советую по тридцать центов, чтобы мы хотя бы успели с тобой спокойно перекурить, пока ты всё спустишь.

Я улыбался, но моему другу было не до шуток:

– Хрена там мелочиться, давай по еврику!

И Митя начал жать на показанную ему кнопку. Автомат выдавал всевозможные музыкальные ремарки, хлопки, гонги и прочие звуки, сопровождающие игру на аппарате. С каждым нервным нажатием цифры на табло менялись в сторону уменьшения, лишь парочку раз возвращалось два, а один раз даже пять евро.

Я смотрел на Митю и не мог надивиться – человек полностью перевоплотился. Куда девалась его вальяжность, некая даже медлительность в разговоре и движениях? Он горел ярким пламенем азарта.

Когда остаток составил всего лишь два евро, аппарат вдруг взорвался громким ударом гонга, и полилась непрерывная музыка. На экране мелькали цифры. Какие-то вишенки, побегав, собирались в три, и тогда на нашем табло прибавлялась некая сумма, а затем сладкий бег по экрану продолжался, оповещая, что выдаётся ещё один шанс.

Меня самого настолько увлекла эта медовая песня удачи, что я забыл о присутствии рядом со мной напарника.

– Паря, не томи душу, что здесь происходит, куда это я вляпался? – на лбу у Митяя выступил пот, в глазах светилась сумасшедшинка.

– Да выигрываешь ты не хило, уже под сотню евриков подбирается!

В этот момент раздался последний удар гонга и характерный звон ссыпающихся монет. На табло светились приятные для взгляда игрока и его болельщика сто двадцать семь евро.

– Ну, понял? Тут, я думаю, переводчик тебе не нужен, ты отбил свои двадцать и ещё сверху наварил сто семь!

– Не хило, давай-ка я теперь на эту кнопочку нажму по пять евриков...

– Митяня, остановись, давай сходим в театр, а потом ещё поиграешь, ведь казино работает круглосуточно, не считая тех часов, что корабль стоит у причала.

– Стас, если хочешь, можешь сам отправляться в свой театр, а я здесь уже и без тебя управлюсь.

Я выдержал долгий взгляд умоляющих глаз и сурово изрёк:

– Нет, никуда я сейчас без тебя не пойду. Ты даже не знаешь, как нужно бабки из автомата вытаскивать...

– А зачем их вытаскивать, если я хочу ещё поиграть?

– Ну, если ты намерен играть, пока у тебя не останется ни цента, то вперёд, для этого мне не стоит даже с места двигаться, не пройдёт и пяти минут, как спустишь всё!

Не знаю, больше прошло времени или меньше, но в считанные минуты на табло уже оставалось сорок евро, и Митя вдруг убрал палец с кнопки:

– А пойдём, и правда, в театр, приобщимся малость к культуре, пусть хоть маленький выигрыш погреет мне карман.

Я тут же нажал соответствующую кнопочку, и через парочку секунд показалась бумажка с написанными на ней остающимися сорока евро.

– А на хрен мне эта бумажка, бабки мои где?

– Если есть желание, можешь пойти к тому окну, и тебе обменяют эту бумажку на деньги, а хочешь, можешь потом вставить в любой автомат эту писульку и продолжать играть...

– Понял, пошли в театр! – и Митя аккуратно засунул бумажку с выигрышем во внутренний карман пиджака.

Корабельный театр представлял грандиозное зрелище. Полторы тысячи мест о чём-то всё же говорили! Мы в задних рядах отыскали два свободных сидения и стали ждать начала, не имея никакого понятия, что нам сегодня предстоит увидеть.

Скажем прямо, на наше счастье, сегодня показывали красочное театрализованное зрелище, каким являлось Фламенко! Яркий номер исходил из культуры испанских цыган, уходящей корнями в средние века.

Звенели гитары, и танцоры в красочных нарядах так здорово и ритмично выбивали основательными каблуками чечётку, что зрители в восторге сопровождали выступление артистов бурными аплодисментами, выкриками, свистом и даже топотом ног.

К моему удивлению, Митя с восхищением принял красочный музыкальный номер и так хлопал в ладоши и свистел, что у меня и, скорей всего, у других соседей по партеру закладывало уши.

Ещё до того, как началось представление, Митяй предупредил меня на всякий случай, что если будет какая-нибудь тусклая лабуда, мы потихонечку слиняем, но не тут-то было, досидели до конца.

Выйдя из театра, Митяй прямой наводкой отправился в казино:

– Стас, не парься, я ненадолго, проверю свой фарт, и пойдём врежем по граммульке, а опосля глянем, чем ещё наш корабль дышит.

Я не возражал, да и зачем, ведь у нас не было никаких планов, а только желание расслабиться и получать удовольствие.

– Слышь, паря, если сейчас сорву банчок на полштуки, пойдём с тобой баб снимать. Я лично хочу итальяночку, у них такие сиськи, что дух захватывает, я тут парочку таких макаронщиц насмотрел.

Митя закурил и, вставив самостоятельно свою бумажку, уверенно нажал на кнопку с цифрой пять евро! Не знаю, время не засекал, но пяти минут точно не прошло, а он уже закладывал после бумажки свою купюру. Аппарат сглотнул пятидесятку и не подавился.

Я пытался осадить дружбана, но натолкнувшись на лихорадочный блеск в его глазах, предпочёл ретироваться. Спокойно отойдя от него, сел за автомат на другом ряду и начал играть по маленькой, нефтяная буровая меня в будущем не ожидала. Попутно искоса иногда поглядывал на Митю. Он, похоже, полностью освоился и с умным видом менял автоматы, пересаживаясь то за один, то за другой, пока, наконец, не присел рядом со мной.

– Всё, паря, закладываю ещё двадцатку, и на этом сегодня финиш.

– А, сколько ты интересно уже спустил?

– Да ерунда, двадцать, пятьдесят и вот эти двадцать, но я их ещё не проиграл. – И он нажал всего лишь на кнопочку, где красовалась цифра один.

У меня как раз в эту минуту выпала крутёлка, и я неотрывно стал следить за своим экраном. Весь мой сегодняшний выигрыш составлял семнадцать евро. Ну что, это тоже какой-никакой хлеб! Достав из автомата бумажку, развернулся, чтобы подняться, и натолкнулся на Митю, стоящего над моей головой. По его виду, я сразу же догадался, что удача сегодня прошла мимо:

– Продулся?

– Ладно, паря, хорошего понемножку. Для начала достаточно. За науку ведь надо платить, а тут какие-то девяносто евриков. Завтра, Стасик, покажу тебе класс. Увидишь, я эту допотопную технику игры уже просёк.

Перечить и что-то доказывать ему, смысла не было, и я засеменил следом за дружбаном, облюбовавшим кафе рядом с выходом из театра.