Крестовый поход против Грааля

Текст добавлен: 31 октября 2016, 02:23

Текст книги "Крестовый поход против Грааля"

Автор книги: Отто Ран

Жанры:

Религия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

По решению суда с него сняли обвинение в покушении на жизнь папы Бенедикта, но признали виновным по другим пунктам. Его «вина» была усугублена лжесвидетельством не менее чем 70 давших показания. Бернара приговорили к пожизненному заключению, в цепях, на хлебе и воде, т. е. к murus strictus, и заточили в инквизиторскую башню Каркассона – ту самую, из которой по его призыву ранее были освобождены последние рыцари Монсегюра. Через несколько месяцев смерть оказалась милосердной к этому человеку, у которого хватило мужества открыто противостоять инквизиции.

Жак Фурнье отвергал бедность, пост и чистоту как проявления ереси. Вместе с сестрой Петрарки он торговал любовью; часто он бывал «пьяным от вина и загаженным собственной мочой». Хронисты называли его «жирным брюхом и шлангом с вином».

Его товарищ по службе, инквизитор Тулузы Бернард Ги, проделал в Сабарте успешную предварительную работу, прежде чем он издал в 1309 г. такое оповещение:

«Я, брат Бернард Гвидоний, доминиканец и инквизитор Тулузы сообщаю всем верующим в Христа о награде и о венце вечной жизни. Затяните пояса, сыны Бога, поднимитесь со мной, воином Христовым, против врагов Его креста, презревших правду и чистоту католической веры, против Петра Отьера, верховного еретика и его сторонников и соучастников. Именем Бога я приказываю вам преследовать и хватать их, спрятавшихся и бродящих вокруг в темноте, где бы вы их ни нашли. Я обещаю вечную награду Бога, а также своевременное и щедрое вознаграждение тому, кто схватит и доставит мне вышеназванных еретиков. Поэтому вы, пастухи, оберегайте ваших овец от съедения волками. Действуйте мужественно, верные слуги Господа, чтобы враги веры не могли ни сбежать, ни ускользнуть от вас!»

Петр Отьер, нотариус из Э в Сабарте, возглавлял борьбу последних уцелевших романских еретиков. В молодости он вел жизнь, несвойственную катару. До нас дошли также разговоры о его druda, т. е. возлюбленных. С годами, однако, он стал горячим сторонником еретического учения и вождем опальных катаров, скрывающихся в пещерах Сабарте. Отсюда он предпринимал миссионерские поездки в Лангедок и однажды, в 1295 г., сумел избавиться от преследования инквизиции, только бежав в Ломбардию. Двумя годами позже он снова добрался до Сабарте, где смог скрываться еще 11 лет.

Однажды небезызвестный Вильгельм Йоанн предложил Жаку Фурнье выдать главу еретиков. Когда об этом стало известно еретикам, двое из них заманили предателя на мост неподалеку от Аллиа, где схватили его и связали. Отсюда они повели его в горы, заставили во всем признаться и затем бросили вперед головой в пропасть.

Когда однажды Петр Отьер покинул свое убежище, чтобы отправиться в Кастельнодари, он был схвачен и годом позднее, т. е. в 1310 г., сожжен в Тулузе. Никто, кроме восьми человек, не мог выдать его, поскольку не знал ни где находится убежище Петра Отьера, ни имен верных ему людей. Добиваться у него признания в принадлежности к еретикам было уже излишним. Он и не пытался скрывать своих убеждений, а свою веру исповедовал с мужеством. И все же инквизитору Бернарду Ги показалось, что от него можно узнать тайну пещер Сабарте. И его передали Жаку Фурнье, в епархии которого находились горы Арьежа. В суждениях более поздних авторов так часто ссылаются на историю допросов Петра Отьера, что принято считать, будто бы он выдал своим мучителям тайну последних катаров.

В предгорьях Сабарте, неподалеку от городских ворот Тараскона, находилось поместье, которое до сих пор носит имя Жака Фурнье. Отсюда епископ Памьерский руководил войной против прятавшихся в пещерах еретиков. До тех пор, пока пещеры Орнольяка не были очищены от еретиков, победа крестоносцев не была окончательной.

Поместье Жака Фурнье было расположено между двумя скалами, на вершине каждой из которых, подобно орлиным гнездам, возвышались Каламес и Мирамон – крепости сыновей Белиссены Рабатской. До часа гибели катаризма эти рыцари, там наверху, оставались ему верны. Лишь немногие сыновья Белиссены уцелели. Многие из них пали, защищая Монсегюр. Еще больше умерло в инквизиторской башне Каркассона. Другие же должны были странствовать с позорными желтыми крестами на груди и спине по своей поруганной родине. Дольше всех держались хозяева замков Рабат и Кастеллум Вердунум, разделив свою участь вместе с жалкими остатками некогда могущественной Церкви Любви.

Жак Фурнье был именно тем, кто указал вооруженным монахам, где они должны установить орудия для пробивания стен, чтобы захватить входы в укрепленные пещеры. Из своего поместья неподалеку от Тараскона он руководил этой священной войной против обитателей пещер.

Более столетия катары могли чувствовать себя как дома в этом диком урочище Пиренеев. На склонах гор, между елей, смоковниц и акаций строили они свои хижины. Когда приближалась опасность, они зажигали сигнальный костер на Судур – большой горе, возвышающейся посреди долины неподалеку от Тараскона. Затем еретики укрывались в пещерах, которые приносили гибель каждому, кто не был с ними знаком. Так, например, когда ищейки инквизиторов вторглись в пещеру Сакани, то обнаружили перед собой шесть различных ходов. Пять из них зигзагами вели к одной пропасти, до дна которой до сих пор еще никому не удалось спуститься. Несколько палачей, яростно преследовавших одного катара, остались там внизу насовсем. И когда, наконец, инквизиторы нашли тот один из шести ходов, который вел в настоящую пещеру, «гнездо еретиков» уже опустело.

Но с тех пор как Жак Фурнье занял поместье у подножия Судур, катары лишились возможности зажигать сигнальный огонь на вершине этой горы. Однажды укрепленные пещеры были подожжены, и вместе с ними сгорели все катары, которым больше некуда было бежать. Жак Фурнье мог теперь стать папой.

Документ, датированный 1329 г., сообщает о том, что Пон-Арно, совладелец крепости Кастеллум Вердунум, который долгое время должен был томиться в застенках инквизиции, был затем выпущен с условием, что впредь он будет носить желтые кресты. Однако он опять впал в ересь, был схвачен ищейками доминиканцев, заточен в башню и умер в конце концов ab intestato.

Со смертью этого сына Белиссены даже самые удаленные и недоступные пещеры Сабарте не могли больше предоставить убежище еретикам. До тех пор стены пещерной крепости Буан (самой прочной крепости в Сабарте, принадлежавшей еще дому Шато-Вердюн) должны были выстоять, но после смерти Пон-Арно и они затрещали под ужасными ударами катапульты. И тогда у последних оставшихся в живых катаров оставался лишь один путь к бегству – через им одним известный подземный «камин» на вершину горы, откуда они могли отправиться в гостеприимные нивы, где солнце сверкает чище, потому что не затуманено дымом костров инквизиции, и где звезды ближе, потому что именно к ним они и стремились. Прежде чем навсегда покинуть пещеры, где они, как птицы свободные файдиты, так долго могли жить по законам гостеприимства, один из них начертал на стене пещеры:

одно дерево жизни;

один голубь, символ Бога – Святого Духа;

одна рыба, символ светлой Божественности;

христограмма из греческих или латинских букв;

слово «Гефсиман».

Повсюду, где по почти недоступным участкам пещерный проход поднимается, извиваясь, вверх через скалу известняка, к залитым солнцем вершинам гор, этот катар начертал буквы GTS, искусно скрывая их. По всей видимости, они связаны со словом Гефсиман – сад, где Христос был предан его преследователям…

Если теперь попробовать вскарабкаться по «дымоходу» этого камина на ту высоту, с которой свобода позвала катаров, то окажется, что во многих местах путь преграждают стены или мощные глыбы скал, в которые превратилась богатая известью вода, образовав непроходимый частокол сталактитов. Здесь катары и ушли от погони инквизиторов и их собак, специально натасканных на еретиков. До сих пор никто не смог разгадать секрет, хранящийся за этими стенами из сталактитов. Одна из пиренейских легенд утверждает, что последние катары были замурованы здесь, когда вооруженные монахи не смогли добраться до их, не найдя вход в их убежище. Горы Сабарте до сих пор не раскрыли эту тайну.

Полное исчезновение некогда такого мощного движения, как катаризм, кажется столь невероятным, что не раз высказывалось мнение, что потомками катаров являются каготы, то презираемое в Пиренеях племя «цыган», которые во французской провинции Наварра только в 1709 г., а в испанской провинции Наварра только в 1818 г. получили гражданские права. И сами каготы тоже верили в это. В прошении папе Льву X в 1517 году они интересовались у святого отца, может ли он принять их обратно в человеческое общество, поскольку заблуждения и ошибки своих отцов они давно уже искупили.

В 1807 г. охотники из деревни Сук в Сабарте на одинокой вершине пика Монкальм (одной из высочайших вершин Пиренеев, из год&в год покрытой снегом) заметили женщину безо всякой одежды. И вместо охоты на медведей крестьяне устроили охоту на эту нагую женщину, которая, подобно серне, перепрыгивала через зияющие пропасти в скалах и пробегала по краю ужасных пропастей, не боясь почувствовать головокружение и свалиться в бездну. И им не удалось поймать ее.

На следующий день охотники вместе с пришедшими на помощь пастухами из Монкальма возобновили погоню. Им удалось остановить «дичь» и схватить ее. Женщине протянули платье, которое обычно носят крестьянки в этой горной местности. Она разорвала одежду. В конце концов удалось связать женщине руки, силой одеть ее и доставить в дом священника из Сук. Там она немного успокоилась, осмотрела свои одежды, упала на колени и разразилась безудержными рыданиями.

Ее худое и бледное лицо все же несло следы былой красоты. Ее высокий рост и гордая осанка позволяли предположить ее дворянское происхождение. Ей отвели комнату, в которой она должна была провести ночь. На другое утро выяснилось, что она исчезла, оставив всю одежду.

Несколькими днями позднее ее обнаружили на одной из заснеженных вершин пика Бассье. Так прошла зима…

Весной в окрестности Монкальма явился мировой судья из Викдесса с жандармами. С великими трудностями им все же удалось поймать эту женщину. Ее снова одели, дали еды и попробовали разгадать тайну ее удивительных похождений. Но безуспешно. Однажды мировой судья спросил ее о том, как же так случилось, что ее не растерзали медведи. Тогда она ответила на равнинном диалекте: «Медведи? Они мои друзья. Они согревали меня!»

Потом женщина заболела. Ее доставили в больницу Фуа. Оттуда она сбежала 20 июля, однако 2 августа была схвачена неподалеку от Тараскона, еще до того как она успела подняться к горам Монкальм. Ее привезли обратно в Фуа и заперли в тюрьме замка. Там она умерла поутру 29 октября 1808 г. Тоска по горам убила ее.

Никому так и не удалось раскрыть тайну Фоль дю Монкальм. Крестьяне из долин, окружающих эти горы, поведали мне, что она была последним потомком еретиков…

Итак, уже шесть столетий, как романского катаризма больше не существует. Он умер в пещерах Орнольяка – там, где тысячелетиями раньше началась его история. Табор, бывший некогда романским Парнасом, превратился в гигантский некрополь. В нем похоронена одна из благороднейших культур. Вполне вероятно, что пещерный зал, в котором в последний раз проходила катарская мистерия манисола («утешение высочайшей любовью»), был замурован в результате осаждения минералов из богатой известью воды источников Сабарте. И возможно, что здесь лежат погребенные горой последние катары, умершие во время эндуры, вокруг сокровища еретиков, созерцание которого придавало мужество всем их братьям, когда они шли с улыбкой навстречу смерти и, умирая в возносящемся вверх пламени костров инквизиции, выкрикивали: «Бог есть Любовь!» Если Бог лучше и отзывчивее, чем люди, то не должны ли катары обрести в потустороннем мире все то, чего они так страстно желали и к чему стремились с неимоверным напряжением, с удивительной силой воли и неслыханным героизмом? Они мечтали об обожествлении духа… Апофеоз! Человеческая воля – их Царствие Небесное, то есть их жизнь после смерти!

Чем мог стать Грааль, символ романского Мани? Пиренейская легенда гласит, что Грааль, после того как человечество перестало быть достойным его, стал очень далек от этого мира, вознесясь высоко к небесам. Возможно, «чистые» романы спрятали его на одной из звезд, которые ореолом окружают Монсегюр – романскую Голгофу.

Грааль символизировал мечту о рае, в котором человек стал бы образом настоящего божества, а не его искаженного изображения, что проявилось бы в истинной любви к ближнему как к самому себе. Богатыри с натурой рыцарей, молящиеся поэты, слагающие стихи священники и непорочные женщины когда-то хранили этот символ.

Верно храни образ достойного! Они, подобно сияющим
звездам, наделяют природу бесконечным пространством.

Гете

Часть пятая
ПРИМЕЧАНИЯ

Предварительные замечания к научной части

Уже давно я пришел к выводу, что романская поэзия и мистика средневековья оказывали очень слабое влияние на духовную жизнь Германии той эпохи. Только когда мне удалось разобраться в этом, я смог провести строго прямую линию от Монсегюра, романского «Храма возвышенной любви», до Вильденштейна, образа крепости величайшего немецкого представителя любовной рыцарской поэзии Вольфрама фон Эшенбаха. Только тогда я осознал и то, что романо-германский мир поэзии миннезингеров, одновременно очень далекий и очень близкий нам, может быть воспринят только через познание его мистицизма, поднявшегося из германокельтской первоосновы во всем своем сублимированном великолепии.

Катаризм был дуалистическим по своей сути движением, распространенным по всей Европе. Но чтобы не выходить за заданные рамки, в настоящей работе не обсуждается, почему катарские секты были организованы на одинаковых принципах от Балкан до Кельна и Тулузы, что длительное время укрепляло их в ожидании решительной битвы с Римом и Парижем. Я также не принимал во внимание широко распространенное представление о том, что романский катаризм – как и движение альбигойцев – был в основе разновидностью богомильства, созданного еретиками-славянами. Сходные мнения по этому вопросу (отличающиеся от моих рассуждений) можно найти в каждой работе по катарам, в частности – у Шмидта и Дёллингера. Мне значительно ближе представление о самостоятельном происхождении движения альбигойцев, основанное на моем внимательном изучении фактов, которым ранее не придавали большого значения и которые, по моему мнению, должны быть выдвинуты на первый план, в сравнении с влиянием восточноевропейского катаризма. Это следует отметить специально.

В своей книге я не ставил задачу привести исчерпывающе полную сводку огромного материала: такое просто невозможно. Но все же было необходимо проанализировать с единой точки зрения многие аспекты, которые до сих пор рассматривали раздельно. Эта причина обусловила и форму моего труда – «заметки о путешествиях» по горам, замкам и пещерам и более или менее стилизованные под старину книги. Такая форма не исключает возможности самого тщательного рассмотрения той или иной заслуживающей внимания темы.

Я надеюсь, что в обозримом будущем за этой книгой может последовать вторая как ее дополнение: «Конрад фон Марбург, немецкий инквизитор». В ней мне хочется оценить влияние немецкого катаризма, насчитывавшего тысячи сторонников на моей родине, в Гессене, и по всему Рейну, от Базеля до Кельна, на весь немецкий мистицизм вплоть до Нового времени (Новалис). Кое-что об этом можно прочесть между строк уже в этой книге.

Первому побуждению исследовать еретические движения я обязан своему учителю, барону фон Галлу. Затем миновало немало лет, прежде чем неожиданно благоприятные обстоятельства дали мне возможность побывать в Пиренеях и посетить Монсегюр. После многомесячного нахождения вблизи руин этой горной крепости и знакомства с легендой о последних замурованных в пещере Арьежа катарах я перебрался в Орнольяк в Сабарте. Там мне посчастливилось найти «Треврицента», причем в совершенно неожиданном месте. Мне помог господин Антонин Га-даль, историк древнего мира, под надзором которого находились все пещеры Сабарте, за исключением пещер Нио и Бедейяк, и который проделал огромный труд, на протяжении десятилетий проводя здесь кропотливые исследования. Господин Гадаль не только любезно предоставил мне, иностранцу, возможность без помех проводить все представляющиеся мне целесообразными работы в пещерах, расположенных у подножия памятника, но и предоставил неограниченный доступ в свою необъятную библиотеку и свой частный музей. Как сообщил мне недавно господин Гадаль, он вскоре намерен опубликовать результаты своих исследований. Хотя речь идет о его специальных работах по доисторическому периоду и спелеологии, они подтвердят и расширят некоторые из моих рассуждений. Мне очень приятно прямо сейчас поблагодарить господина Гадаля за его бескорыстную помощь и обратить внимание всех заинтересованных специалистов на то, что господин Гадаль готов предоставить любые необходимые им сведения.

Я также не могу не поблагодарить моих пиренейских друзей, всячески содействовавших созданию моей книги.

С героическим прошлым Монсегюра меня познакомила графиня Пюжоль-Мюрат, чьи предки положили свои жизни, защищая родину от нашествия врагов. К ее предкам можно также причислить Гуго де Пэйна, основателя ордена тамплиеров, но прежде всего – великую Эсклармонду де Фуа. Перечень моих романских друзей не был бы полным, если бы я не упомянул господ де Белиссена, Роша, Палоки, Мелэна и Мопома, с готовностью поддерживавших мою работу.

Я также не должен упустить случая сердечно поблагодарить сотрудников Парижской национальной библиотеки и библиотеки университета Фрейбурга за их помощь.

БИБЛИОГРАФИЯ [15]15
В библиографию мы включили лишь часть из предложенных автором специальных исследований и изданий текстов источников. В своей работе Отто Ран использовал многочисленные монографии, которые представляют интерес исключительно для исследователей. Поэтому в списке оставлены лишь те названия, на которые автор ссылается в тексте примечаний. Издатели также сочли необходимым добавить в список основные сочинения на русском языке, посвященные истории Альбигойских войн и Грааля.

[Закрыть]

Литература на иностранных языках

Andraud P. La vie et l’oeuvre du troubadour Raimon de Miraval. Paris, 1902.

Baudler. Guiot von Provins. 1902.

Birch-Hirschfeld A. Der Sage vom Gral und ihre Entwicklung und dichterische Ausbildung in Frankreich und Deutschland im 12 und 13 Jahrhundert. ДаИе, 1877.

Birch-Hirschfeld A. tfber die den provensalischen Troubadours des XII und XIII Jahrhunderts bekannten epischen Stoffe. Halle, 1878.

Bose. Belisama. 1910.

Brinkmaier. Die provengalischen Troubadours. 1882.

Caesarius Heisterb. De miraculis et visionibus sui temporis seu dialogus miraculorum. 1850.

Chanson de la Croisade contre les Albigeois. T. 1–2. Paris, 1875–1879.

Coulet J. Le troubadour Guilhem de Montanhagol. Paris, 1898.

David von Augsburg. Tractatus de inquisitione haereticorum. Miinchen, 1876.

Diez F. Die Poezie der Troubadours. Zwickau, 1826.

Diez F. Leben und Werke der Troubadours. 1882.

Doat. Коллекция копий документов из архивов инквизиции Альби, Каркассона, Тулузы, Нарбонны и т. д., сделанная в 1669 году по приказу Кольбера коллективом под руководством Doat. В парижской Национальной библиотеке хранится серия Из 258 томов с рукописями.

Dellinger J. von. Beitrage zur Sektengeschichte des Mittelalters. Bd. 1–2, Menchen, 1890.

Gadal A. Ussat-les-Bains. S.I., s.a.

Garrigou F. Etudes sur l’ancien pays de Foix. Toulouse, 1846. Garrigou F. Sabar. Toulouse, 1849.

Garrigou F. Iberie et les Iberes. 1884.

Gui B. Manuel de l’lnquisiteur. Vol. 1–2. Paris, 1926. Guiraud J. Saint Dominique. Paris, 1923.

Guiraud J. Cartulaire de Notre-Dame de Prouille. Paris, 1907. Hahn C.U. Geschichte der neu-manichaischen Ketzer. Stuttgart, 1845.

Hauck A., Herzog J.J. Realencyklopadie fur protestantische Theologie und Kirche. Leipzig, 1877.

Hertz W. Parzival. Milnchen, 1898.

Hoepfner Th. Die heiligen in der christlichen Kunst. Leipzig, 1893.

Jas. Disputatio academica de Valdensium secta ab Albigensibus bene distinguenda. 1834.

Kampers F. Das Lichtland der Seelen und der heilige Gral. K6ln, 1916.

Kannegificr K. Gedichte der troubadours im VersmaB der Urschrift ubersetzt. Leipzig, 1852.

Kittel R. Die hellenistische Mysterienreligion und das Alte Testament. Freiburg, 1924.

Lavisse E. Histoire de France. Vol. 1–9. Paris, 1911.

Lea H. Ch. Geschichte der Inquisition im Mittelalter. Bd. 1–3. Bonn, 1905–1909.

Loisy A. Les mysteres paiens et le mystere chretien. Paris, 1930.

Magre M. Magiciens et Illumines. Paris, 1930.

Mahn C.A.F. Biographien der troubadours in provenzalischer Sprache. 1883.

Mahn C.A.F. Gedichte der Troubadours in provenzalischer Sprache. 1864.

Michelet J. Les poetes gascons du Gers. 1904.

Molinier C. L’Endura, coutume religieuse des demiers sectaires albigeois // Annales de la Facultd des letters de Bordeaux. I ser., Ill, 1881, p. 282–299. -

Moneta Cremonensis. Adversus Catharos et Waldenses libri V. 1743.

Palauqui. Esclarmonde de Foix. 1911.

Palauqui. La v6rit£ sur PAlbig6isme. 1932.

Peladan J. Le secret des troubadours. Paris, 1906.

Petrarca Fr. Trionfi. 1901–1902.

Petri Vallium Samaii monachi Historia Albigensis. Vol. 1–2. Paris, 1926.

Peyrat N. Histoire des Albigeois. Vol. 1–3. Paris, 1870. Reinach S. Cultes, mythes et religions. Vol. 1–3, Paris, 1905–1908.

Reinach S. Orpheus: histoire g6n£rale des religions. Paris, 1905. Renan E. Das Leben Jesu. Berlin, 1864.

Schafer H.-W. tJber die Pariser Mss. 1451 und 22555 der Huon de Bordeaux-Sage. 1892.

Schmidt. Ch. Histoire et doctrine de la secte des cathares ou Albigeois. Vol. 1–2. Paris-Geneve, 1849.

Vic C. de., Vaissette J. Histoire g6nerale de Languedoc. Vol. 1-15. Toulouse, 1872–1905.

Vidal, ab. Doctrine et morale des demiers ministres albigeois. Toulouse, 1909.

Vidal, ab. Le tribunal d’Inquisition de Pamiers. Toulouse, 1906. VoBler K. Frankreichs Kultur und Sprache. Heidelberg, 1929. VoBler K. Peire Cardinal. Miichen, 1916.

WechBler E. Die Sage vom heiligen Gral in ihrer Entwicklung bis auf Richard Wagners Parsifal. Halle, 1898.