Текст книги "Разбойник Хотценплотц и хрустальный шар"

Автор книги: Отфрид Пройслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Щебенка

В мундире господина старшего вахмистра полиции Алоиза Димпфельмозера разбойник Хотценплотц катил с бабушкой на украденном служебном велосипеде по дремлющему городку.

Бабушка по-дамски сидела на багажнике и крепко держалась обеими руками за сиденье. Сперва ей было немного страшно, но мало-помалу поездка на велосипеде начала забавлять ее.

– Вы только представьте себе, – хихикала она, – за всю свою жизнь я нынче впервые сижу на велосипеде! Когда я была маленькой девочкой, велосипедов еще не существовало, вы знаете; а позднее мне уже такой возможности не представилось… Я думаю, что вы меня приохотите. Не приобрести, ли мне на старости лет велосипед – как вы полагаете?

Хотценплотц нечленораздельно пробурчал что-то вроде «неплохая идея» и «я нахожу это великолепным», однако про себя подумал: «Авось еще какое-то время все будет идти гладко…»

Не позднее следующего перекрестка бабушка сама заметила, что они двигались совсем в другую сторону. Однако настоящий разбойник знал, как выкрутиться в любой ситуации.

– Осторожно, бабушка! – прошептал он. – Здесь начинается строительный участок, поэтому на дороге щебенка – она может попасть в лицо, когда по ней едешь. Вам лучше снять пенсне на некоторое время и закрыть глаза. Вы меня поняли?

– Благодарю, вы очень любезны!

Бабушка сняла с носа пенсне и зажмурила глаза. Мысленно она видела себя гордой владелицей велосипеда, стрелой летящего по городку; и все люди, встречающиеся ей на улице, провожали ее полными восхищения взглядами.

Такие и подобные приятные мысли не помешали ей, правда, время от времени справляться, не проехали ли они уже строительный участок.

– Нет, к сожалению! – неизменно отвечал на это Хотценплотц. – Вы поступите правильно, если еще некоторое время не станете надевать пенсне. Со щебенкой не шутят.

И так уж получилось, что бабушка слишком поздно сообразила, какую игру с ней затеяли. Когда же у нее возникло подозрение, и она надела пенсне, последние дома городка уже остались далеко позади, и Хотценплотц как раз свернул с проселочной дороги прямо в лес.

– Эй! – воскликнула бабушка. – Куда это вы нас везете, господин старший вахмистр? Почему мы едем не к пожарному депо?

– Потому! – грубо ответил разбойник Хотценплотц.

Он произнес это громко и своим привычным голосом. Бабушка тотчас заметила, что тут что-то неладно.

– Послушайте-ка, вы, там впереди! – воскликнула она. – Да вы, чего доброго, вовсе не господин старший вахмистр полиции Димпфельмозер?

Хотценплотц, хохоча, катил дальше.

– Вы это заметили чересчур поздно, – бросил он. – Угадайте-ка, кто я на самом деле, ха-xa-xa-a!

Бабушка возмутилась.

– Я знаю только одного человека во всей округе, которого считаю способным на такую поддую выходку, – воскликнула она, – и это вы! Что, собственно говоря, вы собираетесь со мной делать?

– Я вас похищаю.

– Мне не до смеха! Я позову на помощь! Помогите! На по-о-мо-ощь! Меня хотят похитить! Спасите меня! Спасите ме-ня-а!

– Кричите, пожалуйста, сколько душе угодно, – отреагировал разбойник Хотценплотц, – здесь, в лесу, вас все равно никто не услышит. Единственное, чего вы своим криком добьетесь, так это надорвете горло.

В этом, к сожалению, он был прав. Бабушка несколько раз всхлипнула и сказала сдавленным голосом:

– Постыдились бы, господин Хотценплотц. Как беспомощная пожилая дама, я ожидаю, что вы сейчас же доставите меня обратно домой и передо мной извинитесь.

Хотценплотц звучно расхохотался.

– Ну хорошо, – сказала бабушка. – Если вы не повезете меня обратно домой, я тотчас же спрыгну с велосипеда и убегу отсюда.

– Извольте! – пробурчал Хотценплотц. – Во-первых, в вашем возрасте это небезопасно, а во-вторых, вам далеко не уйти.

И в этом он тоже был, к сожалению, прав.

«Похоже, – подумала бабушка, – мне ничего иного не остается, как хватить его по голове велосипедным насосом».

С багажника можно было легко дотянуться до велосипедного насоса. Вот она замахнулась рукой с насосом, вот нанесла им удар. Глухой треск болью отозвался в ее сердце – однако Хотценплотц продолжал катить дальше как ни в чем не бывало.

– Не стесняйтесь, бабуля, – проговорил он. – Только не забудьте, пожалуйста, что на голове у меня каска. Полицейская каска.

Тут бабушка осознала, что предпринимать что-либо не имеет смысла, и собралась было в сердцах швырнуть со свистом велосипедный насос, Но потом вспомнила, что насос ведь, собственно, принадлежит господину старшему вахмистру Димпфельмозеру, и потому она предпочла этого все же не делать.

Задним ходом

Касперль и Сеппель снова освободили свое пленника от пут. Им было ужасно жаль бедного господина Димпфельмозера. Они помогли ему надеть мундир и не менее дюжины раз горячо заверили, как сильно они сожалеют о недоразумении, жертвой которого он стал.

– Собственно говоря, – подумав, произнес Касперль, – в этом неприятном сюрпризе виновата химчистка. Кто ж мог предположить, что дело обернется так быстро?

– Н-да, – проворчал старший вахмистр Димпфельмозер, – жизнь преимущественно и состоит как раз из неожиданностей. У этого Хотценплотца больше везения, чем ума! Должен сказать, что вы очень здорово меня саданули… Ладно, оставим это. Давайте-ка подыщем себе сколько-нибудь подходящее местечко да устроимся на ночлег. Завтра с утра кто-нибудь наверняка уж подойдет и выпустит нас отсюда.

– Завтра утром? – переспросил его Касперль. – Так долго мы ждать не можем!

– Это почему же не можем?

– Из-за бабушки, – сказал Сеппель. – Хотценплотц что-то замыслил против нее, он сам нам об этом проболтался.

– И поэтому, – настаивал Касперль, – мы не можем терять времени и должны выбираться отсюда!

Господин Димпфельмозер, естественно, согласился с этим. Совместными усилиями они принялись трясти ворота, пытались выломать из окна решетку, они простукивали стены в поисках слабых мест – все напрасно.

– А не устроить ли нам подкоп под воротами? – вдруг подумал вслух Сеппель. – Я тут, знаете, кое-что обнаружил…

Он притащил из угла пожарного депо две лопаты и одну кирку.

– С помощью этого инструмента мы, в сущности, могли бы справиться!

Оказалось, однако, что работа эта была соврем непростая. Кажется, становилось понятным, почему для выхода на свободу Хотценплотц не воспользовался этим путем. Земля в пожарном депо была твердой как камень, а место между воротами и пожарной машиной таким узким, что копать мог только один человек. Но даже ему было трудно, потому что при каждом движении он на что-нибудь наталкивался.

– А что, – решил господин Димпфельмозер спустя некоторое время, – если мы немного отодвинем машину назад? Ведь за ней по меньшей мере еще целый метр пространства!

– Осилим ли? – спросил Касперль. – Боюсь, что эта штуковина слишком тяжела для нас.

– Слишком тяжела? – рассмеялся старшие вахмистр. – Не забывайте, что у каждой автомашины есть двигатель. И задний ход.

– И ключ зажигания? – спросил Сеппель.

– Зачем ключ зажигания? – произнес господин Димпфельмозер. – Мы заведем ее приводной рукояткой! Она, как всегда, готовая к использованию, лежит под водительским сиденьем. Быть в любой момент наготове – это особенность пожарной команды!

Он отстегнул саблю, забрался в кабину и уселся за руль. Потом протянул им вниз рукоятку.

– Так, можно приступать!

Касперль и Сеппель старались изо всех сил завести пожарную машину. Они крутанули раз, крутанули другой. На четвертый раз они столкнулись лбами друг с дружкой, на шестой рукоятка соскочила назад и ушибла Сеппелю большой палец на руке.

– Не сдаваться! – подбадривал их господин Димпфельмозер. – Я почти уверен, что «пирог вот-вот испечется»!

– Пирог?

Касперль и Сеппель стиснули зубы и продолжали крутить. На двенадцатый раз дело, наконец, сладилось. Двигатель с громким тарахтением заработал. Господин Димпфельмозер включил задний ход и дал газ.

Пожарная машина не тронулась с места.

– Ручной тормоз! – закричали Касперль и Сеппель.

– Что-о-о? – крикнул в ответ господин Димпфельмозер. – Я от этого шума ничего не слышу.

– Руч-ной тор-мо-о-оз!

И тут господина Димпфельмозера осенило. Он отпустил ручной тормоз – и в следующее мгновение пожарная машина совершила исполинский прыжок – прыжок назад.

Трах – бах – тарарах! Пожарное депо затряслось и задрожало. Глаза Касперля и Сеппеля мгновенно наполнились пылью, а рот песком. Они молниеносно бросились на пол. Касперль угодил носом прямо в масляную лужу, Сеппель потерял шляпу и получил удар по голове кирпичом от стены.

Внезапно в пожарном депо вновь воцарилась тишина. Господин Димпфельмозер заглушил двигатель.

– Какая досада! – воскликнул он, совершено ошарашенный. – Я, похоже, отъехал по ошибке немного дальше – вот те раз!

Касперль и Сеппель поднялись на ноги.

Пожарная машина проломила заднюю стену депо. Задними колесами она стояла под открытым небом, мирно освещенная луной.

Сквозь дыру в кирпичной стене они беспрепятственно вышли наружу.

– Блестяще! – сказал Касперль и пожал руку господину Димпфельмозеру. – Классная работа!

Все-таки на колесах

Господин Димпфельмозер собрался было отправиться на велосипеде и позаботиться о бабушке – однако вынужден был с сожалением констатировать, что тот исчез.

– Неслыханно! – воскликнул он. – Этот пройдоха похищает не только мундиры, он крадет тая же принадлежащие органам власти велосипед! Вы слышали что-нибудь подобное!

– Пойдемте! – поторопил Касперль. – Нам нужно домой!

– И чем быстрее, тем лучше! – добавил Сен пель.

– С быстротою пожарной команды! – сказал господин Димпфельмозер, и так как Касперль и Сеппель ничего не поняли, он в нескольких словах растолковал им это к их радостному удивлению. – Поскольку дело, во-первых, не терпит отлагательств и, во-вторых, пропал мой велосипед, – продолжил он, – нам нужно воспользоваться пожарной автомашиной. Давайте, заводите мотор!

Господин Димпфельмозер задним ходом отъехал подальше, чтобы автомобиль мог развернуться. Друзья вскарабкались на сиденье для команды, и они с шумом помчались: левый повоют, правый поворот, через Рыночную площадь, мимо ратуши и на полном ходу вниз по Вокзальной улице.

Касперлю и Сеппелю представлялось, будто они неслись на американских горках. Все, что они особенно ценили в американских горках, было им здесь предложено: шум в ушах, щекотание в животе – замечательное ощущение того, как в одну секунду становишься на двадцать фунтов легче, а в следующую – на тридцать тяжелее. Господин Димпфельмозер выделывал это совершенно бесподобно.

Удовольствие, к сожалению, длилось очень недолго, затем тормоза взвизгнули. Касперль и Сеппель с размаху шлепнулись о заднюю спинку водительского сиденья.

– Выходите, мы на месте!

Они со вздохом облегчения удостоверились, что гостиной горит свет. И тем сильней был их испуг, когда нигде во всем доме они не обнаружили бабушки.

Господин Димпфельмозер задумчиво наморщил лоб.

– Она пропала, – пробормотал он. – Пропала, как и велосипед, и мой мундир.

Касперля охватил панический ужас.

– Уж не думаете ли вы, что ее украл Хотценплотц?

– Украл? – произнес старший вахмистр Димпфельмозер. – Бабушек не крадут, бабушек похищают.

Он выпятил подбородок и звякнул саблей.

– Нам нужно немедленно начать розыск!

– Начать что?

– Розыск! Это значит, что мы должны сделать все, чтобы поймать негодяя и вызволить бабушку. Мы же все-таки на колесах. Все по местам, выступаем!

На пожарной машине они вдоль и поперек исколесили всю округу. Они направлялись на север и юг, на запад и восток, по главным улицам, по улицам боковым и проселочным дорогам. Но ни следа разбойника Хотценплотца и бабушки так и не обнаружили.

Около половины второго ночи – они на свою беду оказались прямо посреди леса – кончилось горючее. Двигатель начал работать с перебоями, затем совсем заглох, и автомобиль застыл на месте.

– Этого еще не хватало! – выбранился господин Димпфельмозер. – Сегодня нас судьба действительно не щадит!

Они были вынуждены оставить автомобиль в лесу и пешком возвращаться в город.

Было уже почти три часа ночи, когда Касперль и Сеппель в изнеможении свалились в постель Они настолько устали, что у них не хватило сил даже раздеться. Они спали в чем были, в курточках и штанах, носках и башмаках, в шапочка с кисточкой и тирольской шляпе на голове.

Пятьсот пятьдесят пять марок пятьдесят пять пфеннигов

На другое утро в одиннадцать часов, в то время как Касперль и Сеппель еще спали как убитые, господин старший вахмистр Димпфельмозер посетил господина Рюбесамена в его конторе и поведал ему о том, что случилось прошедшей ночью с пожарным депо и пожарной машиной.

– Надеюсь, что вы не обидитесь на меня за это, мой дорогой, – положение вещей не оставляло мне иного выбора. Израсходованное для розыска горючее оплатит, само собой разумеется, полиция; что же касается задней стены пожарного депо, то для ее восстановления можно ведь организовать общественный сбор: на следующем, к примеру, балу пожарников.

Господин Рюбесамен со всем согласился и пообещал позаботиться о том, чтобы кто-нибудь из его людей пригнал пожарную машину обратно в город.

– Жаль только, – добавил он, – что вы не схватили разбойника Хотценплотца!!

– Ничего страшного, – промолвил господин Димпфельмозер. – Он ни в коем случае от нас не улизнет, уж мы-то его поймаем. Только нужно прежде всего правильно повести розыск, вы понимаете…

Он попрощался с господином Рюбесаменом, совершил после этого небольшой обход по городку, чтобы проверить, повсюду ли царили тишина и порядок, и, убедившись в этом, около полудня снова вернулся к Касперлю и Сеппелю. Оба еще не завтракали и пребывали в крайнем возбуждении.

– Что тут у вас стряслось? – поинтересовался он.

Касперль и Сеппель принялись в один голос взахлеб излагать события, скороговоркой и очень шумно. Господин Димпфельмозер ничего из этого понять был не в состоянии. С таким же успехом они могли бы говорить с ним по-китайски.

– Прекратите! – крикнул он. – Прекратите, ведь нельзя разобрать ни единого слова!

Когда все призывы не возымели действия, он сунул в рот сигнальный полицейский свисток и издал такой пронзительный свист, что Касперль и Сеппель мгновенно замолчали.

– Ти-и-ше, гром и молния! Если вы хотите что-нибудь сообщить мне, то будьте любезны делать это толком и каждый по очереди! Итак, прошу!

У Касперля и Сеппеля действительно были основания потерять голову. Приблизительно четверть часа назад их поднял с постели звонок почтальона, и им было вручено срочное письмо.

– Срочное письмо? – спросил Димпфельмозер. – От кого же?

– Вы ушам своим не поверите – от Хотценплотца!

Касперль передал ему письмо для прочтения. Оно было написано на обратной стороне листка от календаря, красными чернилами, крупными, неуклюжими буквами:

«Кашперлю и Зебелю. Саабщаю вам што бабушка находица в маей власти. Коли вы апять хатите видеть иё живой – я буду в васкресене в 9 часов утра у старава каминава криста. В лису. Несите с сабой выкуп!! 555 марок 55 мелочью. Но прихадите адни. Только вы двое. И больше накаво патамушто ежели вы надумали миня абмануть – случица бида!!

ХОТЗЕНБЛОДС»

Господин Димпфельмозер заявил, что это письмо представляет из себя самую наинаглейшую наглость, с какой он-де встречался за все время своей долголетней службы.

– Но мы перечеркнем все планы этого подлого вымогателя, который не в состоянии даже правильно написать свое собственное имя! – пылая гневом, воскликнул он. – Мы арестуем его, когда завтра он явится к старому каменному кресту. Я немедленно свяжусь по телефону с районным центром и позабочусь о том, чтобы по меньшей мере двенадцать полицейских были готовы встретить его и сцапать – клянусь вам!

Касперль был не в восторге от его предложения.

– Только не это, господин старший вахмистр!

– Нет? – спросил Димпфельмозер. – Почему ж нет?

– Из-за бабушки, – сказал Касперль. – Если Хотценплотц что-то пронюхает, ей не поздоровится.

– Гм, – пробормотал старший вахмистр Димпфельмозер. – Тогда вам, следовательно, придете отдать деньги?

– А что остается? – проговорил Касперль, пожав плечами. – Бабушка стоит того, чтобы заплатить за нее пятьсот пятьдесят пять марок – или?

– Пятьсот пятьдесят пять марок пятьдесят пять пфеннигов! – поправил его Сеппель. – Как раз ровно столько, сколько четырнадцать дней назад мы получили от господина бургомистра в качестве вознаграждения – разве это не смешно?

Господин Димпфельмозер плюхнулся на диван. Затем снял каску и насухо вытер ее изнутри носовымплатком.

– Не нравится мне все это, – проворчал он. – Вы, по крайней мере, хоть согласны, чтобы утром я осторожно проследовал за вами? Таким образом, я мог бы издалека наблюдать за происходящим и в случае крайней опасности вмешался бы…

– Пожалуйста, не надо! – сказал Касперль. – Мы же все трое знаем, что с Хотценплотцем шутки плохи. Если он требует, чтобы Сеппель и я пришли одни, мы должны выполнить это условие. Теперь мы находимся в его лапах, и тут ничем не поможешь.

– А если с вами что-нибудь случится? – пробурчал господин Димпфельмозер. – Кто может мне поручиться, что вы вернетесь назад целыми и невредимыми?

Касперль мгновение помедлил с ответом.

– Мы должны обождать, – проговорил он после паузы. – Мы же не ясновидящие…

– Не ясновидящие?

Старший вахмистр Димпфельмозер вскочил с дивана и обнял его за плечи.

– Касперль, – воскликнул он, – я полагаю, что ты натолкнул меня на одну мысль! В исключительной ситуации нужно использовать исключительные средства – я обращусь к госпоже Худобок!

Госпожа Худобок

Госпожа Худобок жила в стареньком, довольно приземистом домике у опушки леса, обнесенном со всех сторон высокой терновой изгородью, а воротах сада висела вывеска с надписью:

«Вдова Порциункула Худобок,

Имеющая лицензию ясновидяшая

Гадание на картах, толкование снов и хиромантия.

Предсказания на кофейной гуще.

Заклинания всякого рода духов и прочее и прочее.

Приемные часы ежедневно, а также по договоренности».

Пятью дюймами ниже помещалась предупредительная табличка в красной рамке:

«Осторожно, собака!

Кого покусает, пусть не жалуется!».

Господин Димпфельмозер позвонил в колокольчик, висевший рядом с воротами сада. И в тот же миг за оградой раздалось собачье тявканье – такое неистовое, что господин старший вахмистр невольно отпрянул и схватился рукой за саблю.

Дожидаясь вдову Худобок, он размышлял о том, что во всем городе едва ли найдется хоть один человек, когда-либо видевший эту собак собственными глазами. Ибо госпожа Худобок имела обыкновение запирать ее на весь день в этакого рода козлятник и только на ночь выпускала ее носиться по саду. Она, впрочем, была вольна поступать, в конце концов, так, как ей заблагорассудится: главное – она платила за нее собачий налог и делала это добросовестно.

Господин Димпфельмозер выдержал приличествующую случаю паузу, потом позвонил второй и некоторое время спустя, третий раз. Может, госпожи Худобок нет дома?

«Загляну-ка я к ней еще разок ближе к вечеру…»

Он собрался было уже уходить, когда услышал, как скрипнула дверь; госпожа Худобок проплыла по саду.

Она, собственно говоря, должна была бы зваться госпожою Студеньбок, потому что все в ней было круглым и студенистым, даже лицо с шестью складками двойного подбородка и могучими отвислыми щеками. Несмотря на то что шел уже четвертый час пополудни, на госпоже Худобок был утренний халат в цветочек, а кроме того, бигуди в волосах да стоптанные войлочные тапочки. Она пыхтела и на каждом шагу с трудом переводила дух, словно перегруженная паровая машина.

– Ах, это вы, господин старший вахмистр! – ее голос прозвучал так низко и глухо, как будто она говорила через печную трубу. – Чему я обязана честью?

– Я хотел бы побеседовать с вами, госпожа Худобок. Разрешите войти?

– Прошу вас, проходите, проходите!

Когда они двинулись через запущенный сад, собака снова залилась лаем как сумасшедшая.

– Да замолчишь ты, наконец, Васьти! – Госпожа Худобок смущенно посмотрела на господина Димпфельмозера. – Извините, пожалуйста, Васьти ужасно волнуется по каждому пустяку.

В небольшой гостиной госпожи Худобок царил таинственный полумрак, потому что она даже днем постоянно держала шторы задернутыми – согласно основному закону: для ясновидения нужна темнота.

– Садитесь, пожалуйста!

Госпожа Худобок зажгла свечу, стоящую точно в середине стола, поверхность которого была покрыта всевозможными причудливыми знаками: звездами различной величины и формы, квадратами и крестами, цифрами и кругами, а также буквами незнакомого шрифта, прочитать который господин Димпфельмозер не мог.

– Сигару?

Она пододвинула к нему небольшую плоскую коробочку.

– Благодарю – на службе не курю.

– Но вы, надеюсь, не станете возражать, если я…

С этими словами она извлекла из коробочки толстую черную сигару, понюхала ее, откусила кончик, прикурила и принялась дымить.

– Итак, вы хотели бы поговорить со мной?

– Именно так.

Господин Димпфельмозер начал было излагай ей суть дела, однако госпожа Худобок прервали его на полуслове.

– Не стоит, голубчик, – взгляните-ка сюда!

Она защепила правым глазом монокль и показала пальцем на нижний его край.

– Для чего я, в конце концов, умею читать мысли? Только не моргайте, пожалуйста!

Господин Димпфельмозер повиновался, хотя и ощутил некоторую неловкость от того, что госпожа Худобок заглядывает ему, так сказать, прямо в мозг. Процедура, к счастью, длилась недолго.

– Теперь я знаю, что вас тревожит, – сказали госпожа Худобок. – Но могу вас успокоить. Приходите ко мне завтра утром в половине девятого. Ради вас я в виде исключения поставлю будильник на четверть девятого.

– И вы думаете…

Госпожа Худобок выпустила густое облако дыма и кивнула.

– Мы сделаем это с помощью хрустального шара, – проговорила она. – С ним мы сможем проследить отсюда за каждым шагом ваших друзей, не опасаясь, что Хотценплотц обнаружит хоть что-нибудь. Однако теперь прошу вас меня извинить: я должна отнести завтрак Васьти. Вы только послушайте, как он скулит и визжит, бедный песик!