Текст книги "Разбойник Хотценплотц и хрустальный шар"

Автор книги: Отфрид Пройслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Отфрид Пройслер
Разбойник Хотценплотц и хрустальный шар

Эту историю я посвящаю своим ПЛЕМЯННИКАМ И ПЛЕМЯННИЦАМ и всем детям, которые будут рады узнать о новых приключениях Касперля

Человек с красным воротником

Однажды в полдень бабушка Касперля хлопотала у кухонной плиты и жарила колбаски. Рядом со сковородой на плите стояла большая кастрюля квашеной капусты. От капусты поднимался пар, жареные колбаски скворчали, и весь дом был наполнен неописуемо аппетитным ароматом. По этому аромату всякий без труда мог определить, что сегодня четверг, потому что по четвергам у бабушки Касперля подавались жареные колбаски с квашеной капустой.

Жареные колбаски с квашеной капустой – это было любимое блюдо Касперля и Сеппеля. Если б это зависело от них, то вся неделя состояла бы из семи четвергов – или, еще лучше, из четырнадцати. Поэтому-то по четвергам они всегда без опоздания являлись домой к обеду.

И тем более удивительным находила бабушка то обстоятельство, что сегодня они задерживались.

«Куда же они запропастились? – гадала она. Сейчас уже три минуты первого, не стряслось ли с ними чего-нибудь?»

Бабушка сняла сковороду и кастрюлю с квашеной капустой с огня. Потом чуть приоткрыла крышку кастрюли, чтобы дать тушеной капусте подсохнуть. В тот же миг ее всю заволокло облаком капустного пара. От пара стёкла ее пенсне запотели так сильно, что она больше ничего не видела.

– Ну, это уж слишком! – воскликнула она. – Если приходится носить пенсне, то должна быть по крайней мере возможность через него смотреть!

Она проворно сняла с носа пенсне, чтобы протереть его краешком фартука, – как вдруг услышала шаги на садовой дорожке, тяжелые торопливые шаги, которые совершенно точно принадлежали не Касперлю и не Сеппелю. Вслед за тем дверь распахнулась и кто-то, громко топая, вошел в кухню.

– Ну-ну! – сказала бабушка Касперля. – Полегче, полегче, господин старший вахмистр! Вы что, не могли постучаться?

Без пенсне бабушка видела все лишь весьма расплывчато. Но она все же смогла разглядеть, что человек, с грохотом ворвавшийся к ней в кухню, был облачен в синий китель с серебряными пуговицами и красным воротником, а кроме того, был в каске и с саблей – и что, следовательно, речь могла идти о господине старшем вахмистре полиции Алоизе Димпфельмозере, единственном в городке, кто обладал синим кителем с серебряными пуговицами и красным воротником.

– Ух, как ужасно вкусно здесь пахнет! – произнес человек с красным воротником.

Хотя голос и показался бабушке знакомым, это был, однако, не голос господина Димпфельмозера. «Кто бы это мог быть?» – размышляла она.

И от таких мыслей напрочь забыла протереть и снова надеть пенсне.

Человек же в синем кителе с серебряными пуговицами между тем подошел к кухонной плите и обнаружил сковороду с колбасками.

– Жареные колбаски с квашеной капустой! – восхищенно воскликнул он. – Четырнадцать дней на хлебе и воде – и вот теперь жареные колбаски с квашеной капустой!

Затем он повернулся к бабушке и погрозил ей саблей.

– Быстро! – крикнул он. – Давайте-ка сюда жареные колбаски с квашеной капустой, я умираю от голода и очень спешу!

Бабушка Касперля возмутилась.

– Позвольте, господин старший вахмистр, это, наверное, шутка?

Человек грубым голосом перебил ее:

– Не устраивайте сцен, бабуля, или вы еще не поняли, кто перед вами стоит? Наденьте-ка пенсне, да побыстрее!

– Ну конечно, конечно! – Бабушка протерла пенсне и водрузила его на место. В следующее мгновение лицо ее побледнело, как свежевыстиранная простыня. – Ах, бог ты мой, – это вы? Я полагала, что вы уже четырнадцать дней сидите под арестом в пожарном депо!

– Там и без меня обойдутся, бабуля.

– Откуда же на вас униформа и сабля? Вот как узнает обо всем господин старший вахмистр Димпфельмозер!

– Ему давно это известно. А теперь подавайте-ка жареные колбаски и квашеную капусту, или вам придется удостовериться, что я действительно разбойник Хотценплотц!

Бабушка Касперля бросила взгляд на кухонные часы, было восемь минут первого. И куда только подевались Касперль и Сеппель? Она взяла тарелку из посудного шкафа и положила на нее одну жареную колбаску и ложку капусты.

– Одну колбаску?! – Разбойник Хотценплотц ударил кулаком по столу. – Да вы с ума сошли, что ли? Я хочу все жареные колбаски – и всю капусту, что есть в кастрюле. Понятно?

Что оставалось делать бабушке? Она положила ему на тарелку все колбаски и рядом с ней поставила кастрюлю квашеной капусты.

– Ну, вот видите! – воскликнул Хотценплотц и потребовал, чтобы бабушка села с ним за стол: – Чтобы вы мне какую-нибудь пакость не сделали. Приятного аппетита!

Бабушка опустилась на стул и вынуждена была наблюдать, как Хотценплотц набросился на ее жареные колбаски. Их было общим счетом девять штук, как и каждый четверг. Он поглощал их столь рьяно, что лишь за ушами трещало. Квашеную капусту он ел прямо из кастрюли. На то, что при этом он пачкал скатерть, ему было наплевать.

– Ух, какая вкуснотища! – пробурчал он себе под нос, проглотив капусту и жареные колбаски. – Это мне дьявольски понравилось, бабуля! А теперь хорошенько намотайте на ус следующее. На кухонных часах сейчас ровно четверть первого. Вы будете сидеть здесь еще десять минут, даже не шелохнувшись, тихо как мышка. Через десять минут можете звать на помощь – но ни минутой раньше. Вы меня поняли?

Бабушка ничего не ответила.

– Эй, вы! – крикнул разбойник Хотценплотц. – Я к вам обращаюсь! Почему вы ничего не отвечаете?

Бабушка и не могла ничего ответить. Она сидела на стуле и не шевелилась.

Именно в тот момент, когда Хотценплотц заглотил ее последнюю жареную колбаску, она лишилась чувств – отчасти от гнева, отчасти с испугу.

Выпустите меня

Касперль и его приятель Сеппель рыбачили на городском ручье, однако они ничего не выловили, кроме старой сбивалки для крема да пустой бутылки из-под уксуса. Сбивалку они снова бросили в воду, а бутылку оставили. «Потому что, – сказал Касперль, – мы сможем соорудить из нее бутылочную почту, если нам это понадобится».

Как и каждый четверг, они без опоздания явились бы к столу, когда бы не попали по дороге в удивительную историю.

Проходя по Рыночной площади, они услышали приглушенные крики, доносившиеся из пожарного депо.

– Неужели? – сказал Касперль. – Похоже, у Хотценплотца выдался трудный денек. Послушай только, как он ругается и бранится!

– Он не ругается, – возразил Сеппель, – он взывает о помощи. У него, наверно, зуб разболелся или рези в животе.

С тех пор как произошла история с бабушкиной кофейной мельницей, у Касперля не было настроения жалеть Хотценплотца.

– Хочется надеяться, что у него и рези в животе, и зуб разболелся, – высказал он свое мнение, – да вдобавок еще на каждом пальце ноги по паре мозолей! – Однако, несмотря на это, он вместе с Сеппелем побежал к пожарному депо, чтобы послушать, что все это значило.

В пожарном депо было одно-единственное небольшое окно, на котором, само собой, разумеется, имелась решетка. Встав под самым окном, можно было весьма отчетливо расслышать глухие крики.

– Помогите! – доносилось из пожарного депо. – Помогите же, меня заперли тут! Откройте, выпустите меня!

Касперль и Сеппель рассмеялись.

– Вас бы это, конечно, устроило! – крикнули они. – Мы очень рады, что вы, наконец, сидите там, господин Хотценплотц!

Четырнадцать дней назад они помогли изловить разбойника. За это они получили от господина бургомистра вознаграждение в размере пятисот пятидесяти пяти марок пятидесяти пяти пфеннигов, а господин вахмистр Алоиз Димпфельмозер стал с той поры старшим вахмистром.

– Выпустите! – взывал голос. – Я не разбойник Хотценплотц!

– О, разумеется! – перебил его Касперль. – Мы в курсе дела, вы – Красная Шапочка с семью гномами!

– Да нет же, черт побери! Я старший вахмистр Димпфельмозер!

– Прекратите, в конце концов, орать, старший скандалмистр, – с минуты на минуту прибудет полиция!

– Бред! Я сам – полиция! Вы что, не узнаете меня по голосу? Выпустите меня отсюда, я должностное лицо!

Касперль и Сеппель не поверили ни единому слову, что выкрикивал этот глухой голос. Для них дело было ясным как божий день. Хотценплотц пытается попросту обвести их вокруг пальца, но этот номер у него не пройдет.

– Если вы и вправду господин Димпфельмозер, – сказал Касперль, – то подойдите к окну, чтобы мы смогли вас увидеть!

– Ничего не получится. Я связан и лежу на полу. Если вы тотчас же не выпустите меня отсюда, то нарушите закон. Вы поняли? Вы нарушите за-а-ко-он!

Как всегда, Касперль и Сеппель и тут знали, как поступить. Сеппель встал спиной к стене пожарного депо, затем Касперль забрался ему на плечи и через зарешеченное окно заглянул в помещение.

– Итак, давайте! – крикнул он. – Покажитесь-ка, где вы находитесь?

– Я лежу здесь внизу, за пожарной машиной. Ты можешь меня увидеть?

– Нет, – сказал Касперль, – для этого пожарная машина должна быть стеклянной. И не надейтесь, что кто-нибудь клюнет на вашу глупую выдумку!

– Но это не выдумка! Это чистая, служебная, удостоверенная полицией правда! Прошу вас, поверьте мне и выпустите меня отсюда! Да что же мне сделать, чтобы вы, в конце концов, мне поверили?

Касперль и Сеппель охотно послушали бы его еще минутку-другую. Они были довольны, что разбойник Хотценплотц нынче молил о пощаде.

Однако тут с ратушной башни пробило четверть первого, и им внезапно пришло в голову, что сегодня четверг.

– Скулите себе на здоровье и дальше! – крикнул Касперль через решетку окна. – Но мы с моим приятелем Сеппелем должны, к сожалению, быть дома к обеду, господин старший позормистр Плотценхотц, – или вы вообразили себе, что ради вашей персоны мы лишим себя жареных колбасок?

Новости

Сначала у Касперля и Сеппеля создалось впечатление, будто бабушка ужасно на них разобиделась за то, что они явились домой так поздно. Она неподвижно сидела за кухонным столом и, как показалось, отвечала им полным презрением.

– Бабушка! – сказал Касперль. – Пожалуйста, прости нас, это действительно не наша вина!

Только тогда он заметил, что с бабушкой что-то случилось.

– Ах ты, семерка зеленая! Я почти уверен, что она опять потеряла сознание!

Сеппель указал на пустую сковороду и кастрюлю из-под квашеной капусты.

– Она, наверно, рассердилась из-за того, что мы не явились к обеду вовремя, – высказал он свое мнение. – Тогда она от крайней досады съела все дочиста сама, и ей сделалось дурно.

– Возможно, – сказал Касперль. – Девять жареных колбасок и полная кастрюля квашеной капусты – это для нее несколько многовато.

Совместными усилиями они перетащили бабушку на диван. Смочили лоб и виски французской водкой, сунули ей под нос свежеразрезанную сырую луковицу. От этого бабушка страшно зачихала; вдоволь начихавшись, она привстала и огляделась по сторонам, подобно человеку, позабывшему собственное имя. Затем взор ее упал на пустую сковороду и кастрюлю из-под квашеной капусты на кухонном столе – и тогда к ней тут же вернулась память.

– Вы только представьте себе, что случилось! Она с торопливой поспешностью поведала Касперлю и Сеппелю о своем происшествии с Хотценплотцем.

– Ну не возмутительно ли? – воскликнула она. – Среди бела дня в этом городе ты больше не можешь чувствовать себя в безопасности ни за собственную жизнь, ни за свои жареные колбаски! Хотела бы я только знать, для чего здесь полиция!

Бабушка со вздохом снова упала на диван, и казалось, будто в следующее мгновение она намеревалась вновь лишиться чувств. Слабым голосом она попросила Касперля и Сеппеля немедленно бежать к старшему вахмистру Димпфельмозеру и сообщить ему о случившемся.

– Насколько я его знаю, – едва слышно прошептала она, – он в это время сидит в караулке за письменным столом и предается послеобеденному сну.

– Сегодня навряд ли! – сказал Касперль.

И несмотря на томивший его зверский голод (по четвергам он всегда съедал за завтраком лишь половину, чтобы к обеду нагулять достойный жареных колбасок и квашеной капусты аппетит), он ткнул своего приятеля Сеппеля в бок и воскликнул:

– Быстро в пожарное депо!

Оставив все дальнейшие заботы о бабушке, приятели сделали крутой разворот и стрелой вылетели за дверь.

– Однако, однако – что вы опять затеяли? – Бабушка проводила их удивленным взглядом.

Ей удалось побороть подступающий обморок. Опираясь на диван, она добралась до стола и от стола к кухонному шкафу. Там она приняла две рюмочки мелиссовой настойки для подкрепления сил и, трижды крепко передернувшись, кинулась вслед за Касперлем и Сеппелем.

Образец бесстыдства

От пожарного депо было два ключа. Один находился на хранении у господина старшего вахмистра Димпфельмозера, другой – у капитана добровольной пожарной дружины господина Рюбесамена, по основной профессии владельца небольшой горчичной фабрики.

Господин Рюбесамен не заподозрил совершенно ничего плохого, когда Касперль и Сеппель попросили у него ключ от пожарного депо: их-де послал господин старший вахмистр Димпфельмозер, дело будто очень срочное…

– Ну конечно, с удовольствием, – и передайте от меня большой привет господину старшему вахмистру!

Как только ключ оказался у Касперля и Сеппеля, они что есть мочи бросились к пожарному депо, где их уже поджидала бабушка.

– Скажите мне, ради бога, – что все это значит?

– Ты это незамедлительно увидишь, бабушка!

Касперль вставил ключ и отпер ворота. Господин старший вахмистр полиции Алоиз Димпфельмозер лежал в самом дальнем углу пожарного депо, между стеной и пожарной машиной. Он был с ног до головы завернут в пожарный шланг. Из одного конца свертка наружу выглядывали босые ноги, из другого конца – шея и голова. Однако на голову было нахлобучено пустое ведро из-под воды: поэтому-то голос господина Димпфельмозера звучал так глухо и непривычно, что Касперль и Сеппель не узнали его.

– Идите сюда, помогите мне! – крикнул Касперль. – Нам надо распутать его!

Они ухватились за один конец пожарного шланга и потянули его.

Тут господин старший вахмистр начал вращаться вокруг собственной оси, словно веретено, – и чем усерднее они тянули, тем быстрее он вращался.

– Полегче, полегче! – кричал он. – У меня голова совсем закружилась, человек – это вам не юла!

Прошло какое-то время, пока они полностью не распеленали его. Тогда выяснилось, что на бедном господине Димпфельмозере остались лишь одна рубаха да подштанники. Все остальное Хотценплотц с него снял и унес, даже гольфы.

– Да снимите же наконец с меня это проклятое ведро! Почему вы медлите?

Правильно, ведро из-под воды! О нем-то они совсем позабыли. Касперль освободил господина Димпфельмозера от ведра, и господин Димпфельмозер несколько раз жадно глотнул воздух.

– Ну наконец-то! Я в этой штуковине едва не задохнулся. – Он протер глаза и оглядел себя ниже пояса. – Каков мерзавец! Он украл у меня даже брюки! Прошу вас, бабушка, отвернитесь, пожалуйста!

Бабушка сняла пенсне.

– Так-то будет лучше, чем отворачиваться, – пояснила она. – А теперь, пожалуйста, скажите-ка, ради всего святого, что здесь, собственно говоря, произошло?

Господин Димпфельмозер накинул себе на плечи курточку Касперля и уселся на подножку пожарной машины.

– Хотценплотц перехитрил меня, – пробормотал он. – Было чуть больше половины двенадцатого. Вдруг – в это время я как обычно стоял на Рыночной площади и следил за порядком и соблюдением законов – из пожарного депо донеслись громкие жалобные вопли. «На помощь, господин старший вахмистр, на помощь! У меня вывих слепой кишки, мне надо к доктору! Идите сюда, скорее, скорее, идите сюда!» Я тотчас же, естественно, кинулся к пожарному депо. «Вывих слепой кишки, – решил я, – с этим шутить нельзя! Что будет, если он умрет от этого?» Я отпер ворота – и быстро туда! Тут я неожиданно получил, даже не представляю откуда, удар по голове – и затем на некоторое время потерял сознание.

– Ужасно! – воскликнула бабушка. – Возмутительно и ужасно! Я же говорила, нынче можно всего ожидать от разбойников, даже когда они смертельно больны.

– Он-то вовсе не был смертельно больным! – проворчал господин Димпфельмозер. – Он все мне наврал про свой вывих слепой кишки, чтобы получить возможность жахнуть меня по голове. И знаете что? Он сделал это кочергой! Это он мне позднее, когда я очнулся связанным, сам рассказал.

– Этого еще не хватало! – воскликнула бабушка. – Этот человек – воистину образец бесстыдства! Его нужно самым срочным образом поймать и подвергнуть заслуженному наказанию, вы так не считаете?

– Еще как считаю!

Господин Димпфельмозер вскочил на ноги и потряс сжатыми кулаками.

– Я покажу этому мерзавцу, черт побери, где раки зимуют, – даже если он спрячется на обратной стороне луны!

С этими словами он кинулся было бежать, чтобы возобновить охоту на разбойника Хотценплотца.

Но Сеппель в последний момент успел схватить его за край рубахи и остановить.

– Да погодите же, господин старший вахмистр! – воскликнул он. – Не забывайте, пожалуйста, что вы ведь без штанов!

Но, направо! Но, налево!

Касперль и Сеппель предложили старшему вахмистру принести для него из дома второй мундир – однако, к сожалению, выяснилось, что свой второй мундир господин Димпфельмозер вчера утром сдал в химчистку; там же ему было сказано, что он получит его обратно не ранее следующей среды, а возможно, даже лишь в четверг или пятницу.

– Ладно, – сказал Касперль, – это ведь не обязательно должен быть мундир. У вас наверняка есть еще и другие костюмы.

– Как раз и нет! – простонал господин старший вахмистр и признался им, что в его шкафу нет не только другого костюма, но даже отдельной пары брюк. – Потому что, – сказал он, – я, как вы знаете, провожу все время на службе, а на службе носят мундир.

Положение было затруднительное.

– Знаете что? – произнес после некоторого размышления Касперль. – Доставим-ка мы вас для начала к нам домой, там вы будете устроены наилучшим образом. Бабушка, конечно, ничего не имеет против – или?

Бабушка согласилась.

У торговки овощами на углу Касперль и Сеппель одолжили на время ручную тележку и пустую бочку из-под огурцов. Оказалось совсем не просто убедить господина Димпфельмозера в том, что ему следует забраться в бочку и в ней проследовать домой.

– Да что я – соленый огурец, что ли? – бранился он. – Должностному лицу в такой бочке делать нечего!

Однако, в конце концов он все-таки забрался в нее, да и что ему еще оставалось делать? Касперль и Сеппель прикрыли огуречную бочку деревянной крышкой, впряглись спереди в тележку и собрались было тронуться в путь.

– Погодите! – воскликнула бабушка. – Не торопитесь, мне нужно прежде запереть пожарное депо! Хотценплотц и на то способен, чтоб украсть у нас и пожарную машину тоже, если мы не будем бдительны!

– Но у него же есть другой ключ – ключ господина Димпфельмозера! С его помощью он так или иначе проникнет в пожарное депо!

– И все-таки! – возразила бабушка. – Должен быть порядок, тут ничего не попишешь!

Касперль и Сеппель дождались, пока она заперла пожарное депо. Потом они вместе с тележкой пустились в дорогу. Бабушка поспевала следом и подталкивала ее. У людей, которых они встречали по пути, должно было сложиться впечатление, будто эти трое приобрели на овощном рынке бочку огурцов и теперь везут ее домой. Если б кто-нибудь подошел поближе, то, разумеется, услышал бы, что в огуречной бочке сидит человек, который безостановочно бранится себе под нос глухим голосом:

– Проклятье, ну и запашок здесь! Боюсь, что я на всю оставшуюся жизнь провоняю солеными огурцами. И какая же здесь теснотища! Я превратился в сплошной синяк. Ой, мой нос! Ах, мое левое плечо! Вы, наверно, думаете, что у меня резиновые кости и голова из ваты?

Чем дольше продолжалась поездка, тем менее комфортабельно чувствовал себя в бочке господин старший вахмистр; и чем менее комфортабельней он себя чувствовал, тем громче он бранился.

Несколько раз бабушка делала попытку уговорить его по-хорошему:

– Пожалуйста, потише, господин старший вахмистр, пожалуйста, потише! Что люди подумают?

Когда же все это не помогло, Касперль и Сеппель затянули песенку:

 
Но, направо! Но, налево!
На тележке прокачусь! Я
для этого с бабулей
огурцами запасусь.
Плавают они в рассоле,
словно лодки с кораблем.
Но, направо! Но, налево!
С этой песенкой идем.
 

Бабушка подпевала во все горло, и им троим, хоть и совместными усилиями, удалось-таки заглушить господина Димпфельмозера.

Следует что-то предпринять

В мансарде бабушкиного домика имелась небольшая комната с косыми стенами и кроватью для гостей. В ней они и устроили господина старшего вахмистра.

– Не желаете ли валерьянового чаю? – спросила бабушка. – Валерьяновый чай успокаивает нервы, это благотворно на вас подействует – после всего, что вы пережили.

– Если честно, – сказал господин Димпфельмозер, – то лучше я поел бы чего-нибудь. Знали бы вы, какой марш кишки играют у меня в животе!

– У нас тоже! – в один голос воскликнули Касперль и Сеппель. – У нас тоже!

Бабушка побежала на кухню и приготовила целую груду бутербродов. Господин Димпфельмозер, Касперль и Сеппель позаботились о том, чтобы от этой горы ничего не осталось. Бабушка никак на могла взять в толк: у нее самой всякое волнение тоже сказывалось на желудке – переволновавшись, она часами не в состоянии была заставить себя проглотить даже малюсенький кусочек.

Она поставила у постели господина Димпфельмозера чайничек валерьянового чаю и объяснила, что ей нужно бы сходить сейчас в город. Закупить, во-первых, того-сего. «И во-вторых, – пообещала она ему, – я заставлю их в химчистке поторопиться с вашим мундиром».

– О да! – воскликнул господин Димпфельмозер. – В виде исключения им следовало бы чуточку поторопиться! И еще кое-что вы могли бы для меня сделать…

– Именно?

– Принесите мне с собой, пожалуйста, из дома пару ботинок и носки, вторую каску и другую саблю, парадную саблю, которую я обычно надеваю исключительно по воскресеньям! Госпожа Фунтмихель, моя квартирная хозяйка, все передаст вам. И вот еще что, пока я не забыл! В велосипедной стойке на нашем дворе стоит синий велосипед с красными ободьями. Не могли бы вы и его тоже прихватить с собой? Это мой служебный велосипед. Как только я получу из химчистки свой мундир, я уеду на нем отсюда – и тогда не придется долго ждать, когда Хотценплотц снова окажется в кутузке, в этом я вам ручаюсь!

– Хорошо, – сказала бабушка. – Итак, саблю, ботинки и носки, каску и синий велосипед.

– И жареных колбасок! – добавил Касперль.

– Жареных колбасок? – спросила бабушка.

– Конечно, – сказал Касперль. – Не забудь, что сегодня четверг! И в виде исключения можно было бы поесть на ужин жареных колбасок с квашеной капустой еще раз…

– Жареных колбасок с квашеной капустой? – неодобрительно покачала головой бабушка. – До тех пор, пока разбойник Хотценплотц разгуливает на свободе, жареные колбаски больше не появятся в моем доме. И квашеная капуста тоже! Вы думаете, что я позволю этому человеку второй раз сесть мне на шею? Одного раза довольно!

Она была непоколебима в своем решении, и никакие силы на свете не смогли бы заставить ее от него отказаться.

Поскольку Касперль и Сеппель знали это, они даже не пытались уговорить ее. Они грустно отправились в сад. Уселись позади дома на солнышке и принялись размышлять.

Задача была простая: чем раньше разбойник Хотценплотц окажется за решеткой, тем скорее жареные колбаски с квашеной капустой снова появятся у бабушки.

– Надо ли, собственно говоря, дожидаться, пока Димпфельмозер его изловит? – спросил Касперль. – Следует что-то предпринять, я полагаю…

– У тебя есть какой-нибудь план? – полюбопытствовал Сеппель.

– Просто его нужно снова заманить в пожарное депо, ты понимаешь…

– Вопрос только в том – как? – высказался Сеппель. – Может быть, салом – или жареными колбасками?

– Это все ерунда! – сказал Касперль.

Он наморщил лоб и задумался. Он прикидывал и так и этак – и вдруг в голову ему пришла мысль о бутылке из-под уксуса, которую они сегодня выудили из городского ручья.

– Придумал! – воскликнул он. – Сеппель, я придумал! Мы доставим ему бутылочную почту!

– Буты… что?

– Бутылочную почту!

– И мы отправим ее Хотценплотцу?

– Ты должен слушать внимательно, когда я что-нибудь говорю тебе: мы доставим ее Хотценплотцу – а это большая разница. Знаешь что, Сеппель? Будь так любезен и раздобудь мне в писчебумажной лавке палочку сургуча!

– Сургуча?

– Да, – сказал Касперль. – В настоящей бутылочной почте сургуч, пожалуй, еще важнее, чем сама бутылка.